Текст книги "День расплаты"

Автор книги: Ребекка Тинсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Глава двадцатая

Во вторник утром Джеймс Мэлпас приехал в банк «Броди Макклин», как всегда, очень рано. Заседание правления назначили на одиннадцать, но до этого он должен был сделать еще несколько дел. Он начал с того, что составил текст факса, в котором подтверждал, что согласия акционеров «Мартиндейл» продолжают поступать в большом количестве. Факс предназначался Дику Зандеру.

Затем он заглянул к руководителю пресс-службы банка, принеся с собой кофе и пирожные. После нудного разговора Джеймс пришел к выводу, что ему удалось убедить сбитого с толку парня не обращать внимания на расспросы репортера Би-би-си. Джеймс не стал уточнять, что этот репортер, который бегает и всюду сует свой нос, вряд ли имеет представление о том, как осуществляются операции с закодированными счетами, так что никаких доказательств у него нет.

В половине девятого Мэлпас вернулся к себе в кабинет, но понял, что ему не сидится на месте. Он начал ходить взад-вперед, в который раз уже перебирая в уме фамилии членов правления и пытаясь понять, насколько вероятна возможность провала. Он достал из кармана список и постарался расслабиться, пересчитывая своих сторонников. Он получит пост председателя; даже если трое его сторонников переметнутся, все равно он получит солидную поддержку. Это будет великий день, сказал он себе.

Словно победы на выборах ему было мало, Джеймс с нетерпением ждал результатов пресс-конференции по «Верди». Скоро в печати появится пресс-релиз.

«Файненшл таймс» опубликовала вялую статью, где говорилось о «процессе переработки соломы для создания упаковочного материала». В статье проезжались насчет избытка соломы в стране; никакого упоминания о возможном запрете ООН на производство полистирола. Газета упустила главное, мысленно усмехнулся Джеймс. Или, возможно, Стоун решил водить всех за нос до последнего момента. «Файненшл таймс» возьмет свои слова назад, когда в Сити поймут, что Дэвид Стоун фактически владеет патентом на станок для печатания денег. А Джеймс Мэлпас получит свою долю. Он улыбнулся при этой мысли и постарался сосредоточиться на более прозаических делах.

Фиона Мэлпас вздрогнула, услышав стук в дверь, и посмотрела на часы. Без четверти десять. Мужчина и женщина, смущаясь, представились сотрудниками подразделения по борьбе с мошенничеством и сказали, что хотят с ней переговорить. Фиона провела их в гостиную, предложила им кофе, от которого они вежливо отказались, и присела на край дивана.

– Мы проводим расследование, связанное с попыткой захвата американской фирмой двух английских компаний – «Уильям Стоун и сын» и «Мартиндейл», – сказала женщина, открыв свой блокнот. Произнеся эти слова, она посмотрела на Фиону и встретила холодный, непонимающий взгляд. – Списки торговых операций на фондовой бирже показали, что вы покупали акции обеих компаний как раз незадолго до захвата. – Женщина сделал паузу, заметив, что Фиона нахмурилась. – Мы проверили документы фондовой биржи, касающиеся этих компаний. Теперь, когда стало известно, что ваш муж принимал участие в операциях по приобретению…

– В таком случае почему бы вам не поговорить с ним самим? – мягко перебила ее Фиона. Она даже собиралась сделать рукой протестующий жест, но остановилась. Рука ее опустилась на колено, пальцы сжались в кулак. – Боюсь, я действительно не поняла ни слова из того, что вы сказали. Я не покупала никаких акций.

Офицеры обменялись быстрыми взглядами.

– Но в документах ясно написано, что Фиона Кармайкл приобрела акции обеих компаний. Фиона Кармайкл – это ведь ваше девичье имя, не так ли? – удивленно приподняв бровь, спросила женщина.

– Да. Но я не покупала никаких акций.

Женщина пролистала свой блокнот.

– У вас есть счет для биржевых операций, открытый в брокерской фирме в Бристоле, миссис Мэлпас, и создается впечатление, что не было недели, когда бы вы не совершали сделок.

Фиона взглянула на свой кулак, лежавший на колене, и заметила, как побелели костяшки пальцев. Она подняла глаза.

– Мой муж открыл этот счет восемь или девять лет назад, – с трудом выговорила она. – Он предложил мне воспользоваться им для покупки акций государственных предприятий, подлежавших приватизации. Что я и сделала. Кажется это были акции «Бритиш петролеум» и «Бритиш гас». Но с тех пор я не пользовалась счетом.

– Значит, у вас нет никаких документов, и вы вообще ничего об этом не знаете? – спросила женщина, пристально глядя Фионе в глаза.

Фиона заморгала, словно отвергала подобную мысль, и поднялась.

– Почему бы нам не поискать у мужа в столе. Я думаю, он держит документы там, и вы, возможно, найдете то, что вас интересует.

Пять минут спустя, когда визитеры ушли, унося с собой документы, Фиона направилась к телефону. Неожиданно ей в голову пришла одна очень неприятная мысль, и это было для нее важнее, чем проблемы Джеймса.

Без двадцати пяти одиннадцать Тесса объявила Мэлпасу, что звонит его жена. Это одновременно удивило и обеспокоило его, поскольку Фиона никогда не звонила ему на работу. Он с раздражением подумал, что, очевидно, произошел какой-нибудь инцидент, с которым он должен разбираться. Его подозрения оправдались: голос Фионы так дрожал, будто она испытала ужасное потрясение и с трудом сохраняет самообладание.

– Я только что разговаривала с агентом по недвижимости… – начала она почти в истерике, но Джеймс оборвал ее.

– Мы обсудим это позже! – рявкнул он, чтобы жена по его тону поняла, что он в ярости. – У меня сейчас состоится заседание правления, и я не могу отвлекаться на другие проблемы.

– Мне плевать на твое заседание! – резко сказала Фиона. – Где мои деньги? Где кредит, который я получила в своем банке? – Она была в бешенстве. – Может, ты потратил его, чтобы откупиться от одного из своих мальчиков? Или чтобы, используя внутреннюю служебную информацию, покупать акции от моего имени? Здесь только что побывала полиция, Джеймс, и я собираюсь звонить своему адвокату. Я выставлю на продажу дом и куплю то бунгало. И ты не сможешь мне помешать!

Мэлпас швырнул трубку и схватился за голову трясущимися, повлажневшими руками. Это казалось ему совершенно невероятным: Фиона, покорная Фиона, выкрикивала в его адрес такие оскорбления! Он почувствовал, как в его теле напрягся каждый мускул, и усилием воли вернул самообладание. Он не должен занимать свой мозг ничем, кроме предстоящего заседания. Это будет его триумф!

Он вышагивал по кабинету, пытаясь унять лихорадочное возбуждение. Удалось ли полиции проследить его связь с теми закодированными счетами? Как им это удалось, если никто не воспользовался правилом 212? Может, Фиона сообщила им, что не покупала акции, которые на ее имя купил он сам? Когда он приедет домой, то свернет ей шею, этой грязной суке, которая предала его! Если, конечно, еще застанет ее там…

Слезы ярости выступили у него на глазах, когда на экране компьютера появилось слово «Верди». Он вызвал на экран весь текст и начал читать. Он пробирался сквозь словесную чепуху по поводу окружающей среды, когда зазвонил телефон. Тесса наконец сняла трубку в соседней комнате, и Джеймс посмотрел на часы. Подробности он прочтет позже, после заседания. Надевая пиджак, он продолжал смотреть на экран.

– Джеймс! – крикнула Тесса. – К телефону!

– Нет! – рявкнул он, перечитывая абзац по поводу картонных коробок. – Скажите им, чтобы перезвонили после заседания.

Что, черт побери, имеется в виду? Какой картон из соломы? В сообщении не упоминались ни ООН, ни полистирол, ни контейнеры для гамбургеров, хотя Джеймс прочитал уже три четверти этой белиберды.

– Джеймс, возьмите трубку! Это важно, – опять крикнула секретарша.

– Какой картон? – пробормотал Мэлпас. Он вскочил и вновь уставился на экран. Ни единого слова о мономерах стирена или о многомиллионных прибылях. – Что значит, твою мать, картон из соломы!. —заорал он. Мэлпас открыл ящик стола и стал рыться, отыскивая проспект и другие бумаги, которые рассылала компания Ника Дарриджа. Джеймсу всегда не хватало времени на чтение подобной макулатуры, тем более, когда он, казалось, и так все знал. – Что за долбаный КАРТОН? – опять пробормотал он, с бешеной скоростью листая проспект.

– Джеймс, ради Бога! – завопила Тесса. – Это ваш доктор! Он настаивает, что должен поговорить с вами. Он хочет, чтобы вы пришли к нему как можно быстрее.

– У меня нет никакого доктора! Пусть идет к дьяволу! – проорал Мэлпас в открытую дверь. Его глаза загорелись, когда он нашел в проспекте место, где давалось описание вещества. Там было написано: «Картон на основе соломы», как и говорил все время Дэвид Стоун. Джеймс повернулся к экрану, где те же самые слова повторялись чуть ли не в каждом абзаце пресс-релиза. – Я не для того брал кредит в четверть миллиона фунтов, чтобы вложить деньги в какой-то вонючий картон! – взревел Мэлпас.

В соседней комнате Тесса объясняла доктору, что у мистера Мэлпаса через минуту начинается важное совещание. Не мог бы доктор сказать ей, что случилось и почему мистер Мэлпас обязательно должен подойти к телефону?

Не слушая, о чем говорит его благовоспитанная секретарша, Джеймс застыл на месте, точно его прибили к полу гвоздями, и так стиснул кулаки, будто собирался разбить вдребезги экран компьютера.

– Джеймс, вы должны подойти к телефону! – настаивала Тесса. – Это звонит доктор, у которого вы проходили обследование на прошлой неделе. Он хочет встретиться с вами по поводу вашего анализа крови. Возьмите трубку! – взвизгнула она, потеряв терпение. – Он требует, чтобы вы пришли к нему на прием сегодня же!

Трясущийся, с побагровевшим лицом, Джеймс отвернулся от экрана.

– Что?! – заорал он и в припадке бешенства схватил трубку, чтобы послать этого проклятого доктора ко всем чертям.

– Мистер Мэлпас, это доктор Адамс! – зазвучал в трубке взволнованный голос.

Джеймс закатам глаза, молясь, чтобы этот дурак поскорее закончил.

– Мы должны с вами увидеться по поводу результатов вашего анализа крови.

У Мэлпаса сдали нервы. Он резко произнес:

– У меня сейчас начинается очень важное совещание, так что, боюсь, нам придется побеседовать позже.

– Мистер Мэлпас, то, о чем я говорю, гораздо важнее, – сказал доктор, тщательно выговаривая слова. – Я бы хотел, чтобы вы приехали ко мне немедленно. Это очень серьезно…

– Мне неудобно отказывать вам, док… – прервал его Джеймс, фыркнув от злости, и Адамс вынужден был отбросить всю свою учтивость. Слушая его, Джеймс вспомнил Нью-Йорк, «Штольню» и роковые мгновения сладострастия. Закончив разговор, он рухнул в кресло, точно висельник, когда обрезают веревку.

Дик Зандер приехал в свой офис в Нью-Джерси в половине восьмого утра и обнаружил на столе два факса из Лондона. Первый прислал Джеймс Мэлпас, и Зандер без особого интереса бегло прочитал текст. Второй пришел от директора департамента финансирования промышленных корпораций коммерческого банка «Мортон». В тексте был всего один абзац – цитата из пресс-релиза «Верди». Зандер ухмыльнулся. Быстро подсчитав разницу во времени и определив, что в Англии сейчас половина двенадцатого, он поднял трубку и набрал номер.

– Какое облегчение узнать наконец, что эта штука не оказалась троянским конем, – сказал американец, когда его соединили с банкиром, и вздохнул так, словно гора упала с его плеч. – Знаете, в глубине души я все время сомневался, что Дэвид Стоун блефует. А когда вы сказали, что Мэлпас вложил в это собственные деньги, я почти поверил, что затевается интересное дело. – Он забросил ноги на стол, с удовольствием подумав о том, какое разочарование ждет Джеймса Мэлпаса.

– Думаю, он очень расстроится! – засмеялся англичанин. – Хотя троянская коробка из картона лучше, чем троянский конь [21]21
  Игра слов, построенная на созвучии английских слов «horse» (хос) – конь и «box» (бокс) – коробка. – Прим. ред.


[Закрыть].

Зандер взглянул на факс, пришедший в Нью-Джерси рано утром.

– Похоже, «Броди Макклин» завершает оформление сделки по приобретению «Мартиндейл», – сообщил он банкиру, – так что давайте займемся делом. Он полистал настольный календарь. – Когда ваши представители смогут приехать сюда? Следующая неделя вас устроит?

Банкир елейным голосом начал рассказывать, как не терпится людям из «Мортона» представить свои предложения, касающиеся реорганизации обеих компаний – «Мартиндейл» и «Уильям Стоун и сын». Представители банка могут приехать в Монлорей в понедельник утром.

– Все должно пройти гладко, не так ли? – усмехнулся Зандер и погладил кожаный подлокотник своего кресла. – Мне хотелось бы, чтобы к тому моменту, когда мы закончим операцию, все было готово. – Он нарочно замолчал, чтобы помучить немного англичанина. – А уж тогда объявим «Броди Макклин», что прекращаем с ними отношения и переключаемся на вас.

Банкир вновь начал говорить о том, что все в «Мортоне» счастливы сотрудничать с такой уважаемой фирмой, как «Глобал Текнолоджис».

– Я благодарен вам и мистеру Кларку за то, что вы предоставили нам возможность…

– А я благодарен вам за то, что вы рассказали мне о затее Мэлпаса, – мягко прервал его Зандер. – Мы бы никогда этого не узнали, если бы не усердие ваших сотрудников, в частности, директора фонда по этическим проблемам. Передайте ему мою благодарность, хорошо? – Зандер сделал паузу и поскреб тщательно выбритый подбородок, думая о том, как правдоподобно звучит его наигранное простодушие. – Я удивляюсь, зачем Мэлпас вложил столько собственных денег в «Верди».

– Понятия не имею, на что он рассчитывал, – фыркнул банкир.

Зандер же легко мог объяснить причину. «Это просто еще один жадный банкир», – с удовольствием сказал бы он своему собеседнику, но сдержался и как обычно вежливо заверил, что будет ждать в понедельник встречи с представителями «Мортона».

Закончив разговор, Зандер откинулся в кресле и удовлетворенно закрыл глаза. В его энциклопедической музыкальной памяти возникла Элла Фитцджеральд, поющая «Картонную луну», и он несколько мгновений наслаждался мелодией. Потом вспомнил, что есть еще один человек, который вздохнет с облегчением, услышав про «Верди». Он взглянул на часы и выпрямился. В Пентагоне не приходят на работу так рано, поэтому он позвонил полковнику Вэггу домой.

– Значит, так, полковник, – начал Зандер приветливо, – тот английский материал не опаснее картона. Собственно, это и есть картон, только из соломы. Дэвид Стоун говорил правду. Все о’кей! Никакого запрета на мономеры стирена.

– Слава Богу! – услышал он прокуренный голос. – Видимо, это сукин сын Сэндал все перепутал. Представляешь, этот маленький ублюдок одно время сильно меня беспокоил. А как насчет той английской журналистки?

– Все нормально. Она вернулась в Англию – наши в аэропорту подгадили, – пояснил Зандер. – Между прочим, на кассете, которую мы у нее нашли, не было ничего особенного. Она там расспрашивает какого-то умника из Колумбийского университета, а тот выдает ей положения из области элементарной химии. Одному Богу известно, зачем ей все это было нужно. Мы упустили ее, когда она покидала здание Эй-би-си, потом засекли при помощи нашего сотрудника. Она рассказала ему про какого-то человека, у которого брала интервью, но на кассете ничего нет. В любом случае, мы этим займемся, – добавил он устало.

– Да, пожалуй, – согласился полковник и замолчал.

Зандеру было слышно, как Вэгг попыхивает сигаретой.

Полковник рассмеялся:

– Ты ведь обязательнозаймешься этим, правда, Дик? Мы больше не можем тянуть.

– Не беспокойтесь! – сказал Зандер, надеясь, что голос его звучит достаточно уверенно. – Ситуация под контролем. Как бы то ни было, «Дермитрон» покажет себя со дня на день.

– Отлично! – удовлетворенно произнес полковник. – Когда вы сможете начать поставки?

Примерно в то время, когда должно было начаться заседание правления, Полу Робертсу позвонил его бывший руководитель из Кембриджского университета. Пол не ожидал столь быстрого ответа по поводу своего письма и предположил, что администрация университета хочет поскорее переговорить с ним. Однако, пока они обсуждали какие-то пустяки, руководитель явно смущался, и Робертс подумал, что того, очевидно, попросили затронуть щекотливую тему о размере жалованья. Возможно, администрация в ужасе, что их бывший выпускник может потребовать такую же астрономическую сумму, какую ему платили в Сити. Они удивятся, сколь скромны его запросы.

– Полагаю, ты написал нашему начальству по поводу того, что хочешь вернуться обратно, – сказал руководитель, приступив наконец к делу.

– Да, – ответил Пол, улыбнувшись. – Я знаю, что теряю многое, но деньги – это еще не все, – засмеялся он.

– Нет, конечно, – согласился руководитель, и Робертс решил, что предчувствие его не обмануло: сейчас пойдет разговор о размере вознаграждения.

– У нас, вообще-то, проблема с вакансиями, – запинаясь, продолжал руководитель. – У нас… э-э… их нет. Кроме места почасовика…

– Именно это меня и интересует, – подтвердил Пол.

– Дело в том, что нас просто завалили заявлениями ребята, вроде тебя, из Сити, – ну, знаешь, аналитики, которым надоела их работа или которых сократили. Предложение превышает спрос, – нервно усмехнулся руководитель.

– А-а… – Пол не был уверен, что понял все правильно.

– Потому я тебе и звоню – чтобы ты не особенно рассчитывал, Пол. Нам нечего тебе предложить. Хотя это странно, знаешь ли. В восьмидесятых все ушли от нас в Сити; теперь ветер переменился, и все хотят вернуться обратно. Мне жаль, Пол. Думаю, тебе лучше пока остаться на прежнем месте.

– Спасибо! – бодро произнес аналитик. – Наверно, вы правы. В любом случае я бы так и сделал. – Он помолчал и добавил, стараясь, чтобы его голос прозвучал равнодушно: – Это была просто минутная прихоть.

Эпилог

Пять дней спустя Джонатан Слоуп, сидя в студии телекомпании Би-би-си, занимался обработкой материала о крушении карьеры Джеймса Мэлпаса, когда в комнату влетел курьер из службы новостей и вручил ему пакет.

Джонатан посмотрел на пакет без всякого интереса, отметив лишь, что марка на нем американская. Затем он обратил внимание на почерк. Он уже видел его однажды, на конверте, в котором неизвестный заботливо прислал ему материал о жульнических проделках «Броди Макклин» с закодированными счетами. Слоуп жестом попросил курьера задержаться на секунду и открыл пакет.

Внутри оказалась кассета с пометкой «Дон Редман, „ГТ“». На листке бумаги было указание затемнеть лицо Редмана и изменить его голос. Слоуп отдал все это редактору:

– Можем сейчас просмотреть?

Редактор повертел кассету в руках:

– Надо ее сперва переписать, – сказал он с сомнением в голосе. – Она записана на другой аппаратуре. Наша не возьмет.

Они отправили курьера найти подходящее оборудование, а Джонатан вновь повернулся к экрану. Он просматривал рабочий материал о пресс-конференции, на которой полиция объявила, что Мэлпаса ждет судебное преследование за корыстное использование служебной информации в связи с попытками захвата корпорацией «ГТ» компаний «Мартиндейл» и «Уильям Стоун и сын». В конце материала шел репортаж Слоупа – его звездный час.

Джонатан собирался включить в свой репортаж о деле Мэлпаса комментарий Дэвида Стоуна; что-нибудь вроде: «Так ему и надо!». Но ничего не вышло. Слоуп держал в руках телетайпное сообщение, которое получил раньше: «Британский бизнесмен погиб в Италии».

«Дэвид Стоун, 38 лет, проживавший в Эли, Кембриджшир, погиб в воскресенье в Тоскане в автокатастрофе. Машина Стоуна сорвалась с горной дороги в пропасть в районе Сиены. Предварительное расследование показало, что, скорее всего, у машины отказали тормоза. Стоун был управляющим компании „Уильям Стоун и сын“, которая недавно стала жертвой попытки захвата американской корпорацией „Глобал Текнолоджис“. На прошлой неделе Стоун завершил оформление нового предприятия и осуществил запуск в производство нового материала „Верди“. По словам полиции, смерть была мгновенной. В катастрофе погибла еще одна подданная Великобритании, Шарлотта Картер, 28 лет, из Лондона. Она находилась вместе со Стоуном в машине и умерла в клинике спустя несколько часов. Сослуживцы Стоуна и Картер утверждают, что они собирались пожениться и отправились в Италию, чтобы провести двухнедельный отпуск».

Так что теперь Джонатану пришлось придумывать другую концовку для своего репортажа, а также включить в него фрагмент выступления нового председателя правления банка «Броди Макклин». Чарльз Рейвенскрофт решительно заявил, что ни он сам, ни банк не имеют никакого отношения к делу Мэлпаса, и обещал навести порядок в департаменте финансирования промышленных корпораций.

Джонатан успел написать лишь пару строчек, когда в студию влетела режиссер программы.

– Поторапливайся! – выпалила она. – Корреспондент из Южной Африки пропустил свой сеанс спутниковой связи, поэтому следующим пойдет твой материал. Ты закончил?

– Я собирался в конце сказать что-нибудь по поводу расплаты, – раздраженно начал Слоуп, но режиссер яростно затрясла головой:

– У нас нет времени показывать твою противную рожу. Скажешь за кадром несколько слов о Мэлпасе.

Пока она звонила редактору, Слоуп сверлил ее взглядом, недовольный тем, что лишается возможности показать телезрителям, кто создал такой шедевр. Он никогда не станет знаменитым, если; его лицо не будет появляться на экране. Режиссер повесила трубку, и вернулся курьер с таинственной видеозаписью.

– А это что такое? – удивленно спросила режиссер.

Джонатан вставил кассету и нетерпеливо махнул рукой видеоинженеру, чтобы тот включил аппаратуру.

– Что ты делаешь, Джонатан?! Нам нужен твой репортаж немедленно!

Слоуп вскочил и уставился на экран, узнав Шарлотту Картер. Она сидела на скамейке и беседовала с каким-то высоким мужчиной.

– Нет, – как во сне, пробормотал Джонатан. – Это очень важно.

– Попробуй еще раз. «Mi scuzi, signora, dove la cattedrale, Perfavore?» [22]22
  Извините, пожалуйста, синьора, где находится собор? (итал.)


[Закрыть]

–  Tosca La Boheme Rigoletto? – начала она и захихикала. – Как трогательно! Я, видно, никогда не выучу этот язык!

– Но ты должна, cara mia, [23]23
  Моя дорогая.


[Закрыть]иначе ты никогда не сможешь заказать простейшие вещи в магазине или спросить, где находишься.

Она мило сморщила лоб, а потом подставила лицо солнечным лучам.

– О, лучше давай еще выпьем, а потом пообедаем.

– Скажи это по-итальянски!

– Ты зверь! О’кей, ancora due vino bianco per favore, e prendare mangiare subito. [24]24
  Еще две порции белого вина, пожалуйста, и чего-нибудь поесть побыстрее.


[Закрыть]

– Действительно terribile! [25]25
  Ужасно.


[Закрыть]А вот что касается обеда – прекрасная идея! Я бы не возражал, если бы Джанни к нам присоединился. Может, у него есть какие-нибудь новости.

– Я уверена, он уже дал бы нам знать, если бы американцы ему позвонили и попросили показать полицейские протоколы, – возразила она и, с наслаждением вздохнув, вытянула свои загорелые нош. – Господи, какое тяжкое испытание скрываться в Тоскане, на какой-то ферме с бассейном и виноградниками!

– Скажи спасибо Джанни! – откликнулся он, сделав глоток вша.

– Да-а-а, – протянула она. – Скажи, ты поддерживаешь отношения со всеми своими однокурсниками или только с сыновьями начальника местной полиции? Теперь я понимаю, как делаются дела в Италии!

– Не ехидничай, Bella Bambina! [26]26
  Прекрасное дитя.


[Закрыть]При наличии некоторых связей здесь можно всего добиться. Думаю, надо позвонить Джанни.

– А я займусь более важными вещами: pomodori е mozzarella ed avocado con oregano ed olio. [27]27
  Помидоры с сыром, авокадо с майораном и оливковым маслом.


[Закрыть]

– Как тебе удается с легкостью запоминать все слова, имеющие отношение к еде, если ты абсолютно беспомощна, когда надо спросить, где находится музей этнографии?

– Понятия не имею. Итак, на чем я остановилась? Funghi sott’olio, fettuccine alia marinara… [28]28
  Маринованные грибы, тушеные в оливковом масле.


[Закрыть]

– Какая прожорливая молодая женщина! До чего же мне повезло, что я ее встретил! – сказал он, поднимаясь, и поцеловал ее в загорелый лоб. – Но меня мучает один вопрос: как ей удается оставаться стройной?

– Ну, должно быть, из-за всех этих сумасшедших событий.

– Может, я лучше попрошу Джанни присоединиться к нам вечером? – вдруг спросил он, остановившись в дверях. – А сейчас пойдем! Я знаю одно отличное средство, чтобы похудеть!