Текст книги "Знак Бесконечности"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Девушка закончила с платьем и принялась украшать госпожу, как новогоднюю елку, свешивая на нее драгоценности: серьги, браслеты, бусы, диадему на голову.

Саша стащила ее и хлопнула на стол с самым хмурым видом.

– Тогда сеточку, – легко согласилась Майла и начала пристраивать на голове ансамбль из золотых нитей, жемчуга и россыпи мелких корундов. Саша, морщась, стащила и ее.

– Да что с вами, госпожа? – всплеснула руками служанка, всерьез забеспокоившись. – Вы не заболели? Бледны и печальны…

Что ей ответишь? ‘Майла, я до смерти боюсь’! – легко подумать, трудно сказать. Чем аргументировать свой страх? Тем, что она понятия не имеет, как выглядит миледи Трудвида и не отличит графа Айнштайма от лорда Фольворка? И обязательно совершит какой-нибудь промах – не то скажет, не так посмотрит. А притвориться глухонемой не получится. И умереть за две минуты до выхода на ‘эшафот’ тоже.

Как объяснить Майле, что Мораган пригласил гостей и устроил праздник не в знак особого расположения к супруге, а с целью ее уличения в преступлении. И ему она тоже не сможет объяснить, как заняла место Бритгитты. И зачем и отчего не призналась сразу. Что теперь будет? Прощай ее уютная квартирка на Вернадского, здравствуй веревка на шею. В лучшем случае. А если еще церковь подключат, узрев в ней особо опасную ведьму? Станет недурственным факелом на метр семьдесят.

Саша еле сдержалась, чтоб не расплакаться, и уставилась на свое размытое в отшлифованной пластине железа отражение: и как путевочка? Отдохнула? И за что Морхара над ней издевается?

‘Сними очки со лба’! – а проще выражаться нельзя? Доступнее. Нет, в принципе понятно – Максим, в нем дело и в ней, в их отношениях, но как можно разобраться, имея перед глазами его полное отражение? Вот, вот в чем дело!

Как только она поняла, кого ей напоминает Мороган, она окончательно запуталась и перестала адекватно воспринимать действительность! Ее мозг, глаза, уши, сердце и душа воспринимали средневекового герцога, как соседа–современника – без страха, осторожности и прочих естественных компонентов для сохранения жизни в этом мире. И вместо того, чтоб вести себя предельно осторожно и внимательно, она плавилась от тех чувств, что имелись у нее к Максиму, и еле сдерживалась, чтоб не прижаться к плечу Мороган и не выплакаться, не пожаловаться на то, что ей пришлось пережить молитвами злой колдуньи, не говоря уж тех трудностях, которые она испытала и там, и здесь.

Но если она не позволяла себе подобного, когда рядом был Максим, как она может позволить себе подобное, когда рядом Годфрид? И откуда она знает – как он относится к ней? Если Максим долгое время оставался для нее загадкой, то и этот ничем не уступил – те же манеры. Теряйся в гипотезах – что надобно? И когда он проявится? Как и Макс, через семь месяцев? Немного осталось – полгода. Вот только проживет ли она столько? Если в ее веке не знаешь, что ждет через час, то в эти жестокие и воистину темные времена – подавно. Здесь каждая минута – сдача экзамена на зрелость, жизнеспособность и ловкость ума. А ставка – жизнь и возможность вернуться домой….

Правда, к этому она уже не стремилась с той силой, что раньше, скорей по инерции считалась не с желанием, а стереотипом мышления – дом там, где родился, значит надо именно туда и никак иначе. Старательно придумывая причину вернуться, прятала от себя самой причину остаться. Макс…Она полюбила его, сама того не желая, и сознательно отталкивала, понимая, что у них не может быть будущего: она нищая бесперспективная соседка с более чем посредственными физическими и умственными данными, отягощенная хлопотным окружением. Он – самостоятельный, уважаемый и положительный во всех отношениях мужчина, герой, красавец и умница. Оттого завидный жених для других и недосягаемый для нее. Что она ему может дать? Чем удержит? А потом вновь боль обид и тоска одиночества? Так лучше и не начинать, не мечтать, не пытаться…

Но она получила шанс здесь. Мороган, что Малевин, но она ему уже ровня: хоть фальшивая, но герцогиня и полезной может быть, и помочь много лучше любой другой, в силу имеющихся знаний. Огромных для этих времен и мизерных для своих. Стоит ли стремиться домой? Макс, наверное, давно забыл ее, а может, и женился. А что ей предлагал да ходил часто, так это не обязательно – любовь, скорей – жалость.

А если нет? Если любит, ждет, ищет?

Нет, домой! Что она здесь будет делать? Плутать в дебрях своих глупых иллюзий, мыслей и чувств? И рисковать потерять голову не только в переносном, но и в прямом смысле?

Но как вернуться, как дожить до этого светлого момента, если она опутана, связана по рукам и ногам и чародейкой Морхарой и Кельтским вепрем? Вот ведь задачка: что там высшая математика! Впрочем, она б ее решила. Напрягла б извилины и нашла выход.

Вот только б не сливался Макс Мороган с Годфридом Малевиным в одно целое, путая ее мозговые файлы. А то получается – говорит она с Максом – отвечает Годфрид, смотрит на Мороган – видит Малевина. И надо же иметь такое поразительное сходство!

И надо ж было ей вляпаться в такую историю!

 – Миледи, милорд Годфрид уже на лестнице. Не думаю, что вам станет лучше, если он явится сюда! – предупредила Майла, успев сбегать на разведку, пока Саша предавалась тоске и занималась самокопанием.

Девушка тяжело вздохнула и поднялась: будь что будет. Авось!

Помогите все святые… На всякий случай.

Мороган отметил бледность герцогини, неуверенность, тоскливый взгляд и натянутую улыбку и с фальшивой заинтересованностью уставился на собеседника, делая вид, что не заметил появления жены. Его догадка с легкостью получала одно подтверждение за другим, и он еле сдерживался, чтоб не рассмеяться и не объявить глупышке, что ее тайна раскрыта. Но в этом была своя прелесть: знать и молчать, ждать и играть, ставя девушку в неловкое положение, и смотреть, как она выпутывается из расставленных сетей. Давно он так не забавлялся. Не чувствовал легкости и радости, ведя не сражение с противником, а приятную душе игру с понятным и давно предсказанным финалом.

У него практически не осталось вопросов, во всяком случае, тех, что требовали серьезного расследования для получения ответов. Он был почти уверен, в том, что девушка появилась в его владениях без злого умысла. Он готов был поспорить, что Бритта умерла, ударившись виском о камень, как рассказали очевидцы. А Морхара, спасая свою шею и шею внучки от веревки, свершила чудо воскрешения – на деле устроив подмену. Подробности узнать труда не составит. И, наверное, стоит наказать ведьму за дерзкий замысел, обман своего господина, да не хочется.

Мороган, не скрывая, любовался подаренным колдуньей чудом – своей новой женой – много обворожительней, чем предыдущая. Прелестное, утонченное создание, в меру дерзкое, в меру кроткое. Более прекрасное, чем Бритгитта. Лицо этой герцогини Мороган отображало живость ума, мягкосердечие и легкость нрава, а не гонор самоуверенной эгоистичной твари, бессердечной и жестокой лицемерки, порочной, как сам Дьявол.

– О-о, миледи Бритгитта! – развел руками лорд Фальк, приветствуя хозяйку. – Вы как всегда ослепительны, обворожительны, чудесны…

Запел старый ловелас, помогая женщине спуститься с лестницы.

Саша мило улыбнулась полноватому льстецу в смешном головном уборе и озадачилась: кто он? Как обращаться к нему? О чем говорить?

Ей помогли, еще один мужчина с полными губами и изрытым оспой лицом поклонившись ей, забрал того, увлекая в сторону.

Саша замерла, оглядывая гостей и прикидывая, кто есть кто из названных Майлой.

Трое мужчин стояли рядом с Мороган и вели неспешную беседу – один огромный, как Годфрид, с тупым подбородком и сонным взглядом смотрел в окно, двое других – рыжий крепыш, лет сорока и седовласый старичок больше обращались друг к другу, чем к остальным собеседникам. Мороган же, казалось, внимательно слушал их.

Саша отвернулась в другую сторону: у камина сидела пожилая пара, вернее – дряхлая – старик с морщинистым лицом держал дрожащей рукой кубок, женщина в богатом, но слишком теплом платье с неприступным видом оглядывала окружающих. За ними у стульев стояли трое, видимо, их дети – две полноватые девушки и белокурый юноша с лукавыми синими глазами.

Высокий мужчина с орлиным носом и взглядом подстать щурил глаза, через весь зал поглядывая на Сашу. Рядом пожилая леди с характерным повторением черт – тем же носом и маленькими серыми глазками. А вот молодая особа рядом с ней была явно из другого гнезда: стройная, изящная и очень красивая. Тугие косички обвивали золотистые ленты и были уложены в замысловатую прическу вокруг ушей и затылка, обнажая лебединый изгиб шеи. Девушка то и дело бросала оценивающие и любопытные взгляды на окружающих. Особого внимания удостаивались мужчины.

У окна две группы – четверо мужчин примерно одного возраста и трое мужчин, окружающие даму, лет 30 в не богатом, но весьма элегантном наряде с лицом строгим, но приятным.

– Вам представить гостей, дорогая? – раздался за Сашиной спиной вкрадчивый голос, полный насмешливого любопытства. Она покосилась – Годфрид высился над ней и смотрел сквозь полуопущенные ресницы, словно ждал промаха, чтоб уличить во лжи.

‘Не дождешься’, – подумала Саша и ответила, изобразив светскую львицу и очень надеясь, что удачно:

– Зачем? Мы знакомы.

– Но вы же ударились, – напомнил Мороган, склоняясь к ней. Приобнял за плечи и начал вещать прямо в ухо, разворачивая девушку к тем, о ком шла речь.– Тот, кто помог вам спуститься – Ланкран Фальк, а рядом с ним его племянник – Гийом: игрок, забияка, мот. Любитель крепкого вина и доступных женщин. Он давно мечтает завладеть имуществом дяди и не знает, что тот и сам не прочь поживиться. Пара у камина, мелко поместное полунищее семейство Мойтр: Сесилия и Каргуа, а рядом их дети: та, что полнее – Пипина, та, что выше – Матильда и юный Бертам. Между прочим, ваш пылкий поклонник. Вот и сейчас он прожигает вас взглядом. Помнится, на нашей свадьбе вы переусердствовали, завлекая глупца, и он чуть не вонзил в меня кинжал, до того был переполнен чувства, но увидев ваши голые прелести, забыл как держать оружие.

Саша бросила возмущенный взгляд на герцога и попыталась оттолкнуть его, избавившись от шокирующих подробностей и нервирующих объятий. Но Годфрид лишь улыбнулся ей в лицо и продолжил:

– А вот и еще один поклонник. Говорят, он много удачнее Бертама…Ансельм Софлекс, – крепкие руки развернули ее в сторону троицы мужчин и женщины. – Рядом его жена – Трутильда. Особа весьма строгая и способная на поступок…Будте осторожны, она прекрасно осведомлена о ваших наклонностях и пристрастиях мужа. Рядом стоит ее брат, рыжий такой, с усами – Анхельм. Ничем не примечательная личность, но вояка славный. Высокий – Арвик Анштайм. О, о нем стоит вам рассказать подробнее, ведь вы не виделись с ним полгода и не знаете, что ваш любовник, наконец, устроился при дворе, получив незначительную, но полезную для связей должность…писца.

– Не многовато ли у меня любовников, милорд? – озадачилась Саша, находясь в некотором замешательстве и от излагаемой информации, и от шокирующе игривого тона, в котором она преподносилась.

– О, вы очень щедры и любвеобильны…Четверо мужчин у окна – лучшие воины в моих владениях, бедны, но благородны. Фридем – седой, невысокий – получил наследство недавно и начал отстраиваться. Поднимется… А вот ваш самый ярый поклонник – Трист Норвик. Когда-то он мечтал завладеть вашим приданым. С не меньшим пылом и сноровкой, чем вашим телом. По-моему, последнее удалось, но с мечтами о первом пришлось расстаться.

– Зачем мне эти подробности?

Мороган даже не обратил внимания на ее вопрос, продолжил:

– Теперь он находится в глубоком расстройстве по поводу несбывшихся иллюзий. Больше расстроена лишь его мать – миледи Трудвида. Знатной интриганкой была в молодости, но кроме головной боли ничего не нажила. Теперь мечтает поправить свое положение, удачно женив сына…или воспитанницу. Красавица с лукавым взглядом – Мелисента, дочь ее сестры, умершей лет пять назад,…но неважно. А-а! Вот и славный Уорвик Эйзенфар, – Саша встретилась взглядом с карими, весьма выразительными глазами жгучего брюнета очень приятной наружности. Стройный, изысканно одетый и заманчивый, как подарочная упаковка.

– Тоже мой любовник? – предположила Саша и услышала легкий смех над ухом:

– Увы, миледи, мне придется вас разочаровать: нет. И не был и не будет, и сильно удивится, если узнает, что вы могли предположить подобное. Он мой друг. Не один бой мы сражались бок о бок. А вот рядом с ним действительно ваш любовник – граф Ульфит.

Саша поморщилась: ну, и вкус у этой Бритгитты.

– Немного ли их набралось для одного вечера?

– Что поделаешь, дорогая, вы были знаменитой шлюхой… Но советую запомнить: мне не идут рога, и даже не пытайтесь подарить их мне! Рискуете остаться без головы.

Девушку неприятно поразили эти слова, как, впрочем, и грубый тон, коим они были произнесены: она повернулась к Мороган, желая достойно ответить, и увидела его спину. Герцог спокойно шел к группе не представленных ей мужчин, явных вояк, отмеченных шрамами и колючими взглядами. А Сашу тут же окружили, начали приветствовать, расспрашивать, делать двусмысленные комплименты и оценивать взглядами, кружа вокруг, как стая голодных пираний.

За час общения в подобном темпе она израсходовала все свои физические и психические ресурсы, находясь в постоянном напряжении и страхе совершить какой-нибудь промах, насторожить собеседников и Мороган. А тот пристально следил за ней издалека. Она чувствовала этот взгляд даже спиной и все больше терялась, запутывалась, сбивалась с мысли и темы разговоров. И не сдержала вздох облегчения, когда возвестили о начале ужина.

Но не подумала, что главное испытание только начинается.

Мороган сидел рядом, облокотившись на спинку ее стула, и вел непринужденную беседу с соседями, не отказывая при этом себе в удовольствии погладить кожу на шее девушки, поиграть с ее волосами. И тем самым волновал ее: не то нервируя, не то возбуждая, но точно, лишая аппетита. Саша с тоской смотрела на всевозможные блюда и понимала, что не сможет проглотить и кусочка.

 – Вам не понравилась утка, дорогая? Гадур плохо справился с этим блюдом? – озадачился Мороган.

Саша не успела ответить – леди Трудвида, услышав разговор о поваре, не преминула влезть и развить эту тему:

– Давно мечтаю переманить вашего Гадура к себе. Отменно готовит, лучшего и не едала.

– Но ваш повар немногим уступает повару милорда Мороган, – заметила миледи Мойтр.

И начался непринужденный спор на пустом месте, вскоре к нему подключились и остальные гости. От этой болтовни у Саши начала болеть голова. Она хмуро смотрела на разряженных павлинов, ведущих бессодержательный разговор, и пыталась взять в толк смысл их существования, понять их жизненную позицию. И поняла, что недостаточно отупела для этого.

– Не хмурьтесь, – тихо попросил Мороган, задумчиво поглядывая нее, и качнулся, зашептал прямо в ухо, касаясь губами нежной кожи. – Все не так уж плохо.

– Что вы имеете в виду? – насторожилась Саша.

– Я не враг вам, миледи, вот только хотелось бы знать, кто вы мне?

Девушка испытывающе посмотрела на него: что он хочет этим сказать? На что намекает? И понятно, не нашла ответа. Лицо – непроницаемая маска, а взгляд пытлив и загадочен.

– Я не понимаю вас.

– Полно, миледи, все вы прекрасно понимаете.

С минуту они моча смотрели друг на друга, и вот взгляд Мороган скользнул вниз, рука накрыла ее ладонь и подняла, сжимая крепко и бережно:

 – Смотрите: светлое на темном….В моей жизни достаточно темного. Его было даже слишком много. Если б я был уверен, что светлое действительно – светлое, я бы сумел его по достоинству оценить.

Саша сочувственно смотрела на него и понимала, что этот приступ откровения имеет веские причины. И не смогла промолчать:

– Я вам не враг Годфрид, – заверила с подкупающей искренностью. И еле сдержалась, чтоб не погладить его по голове как маленького ребенка, жалея и спасая от боли прошлых потерь, одиночества и сомнений.

Мороган долго молчал, испытывающе рассматривая ее, и, наклонившись к уху, доверительно сообщил:

– Очень хорошо, миледи. Мои враги долго не живут.

– Кто бы сомневался, – качнула головой Саша: что за игру он ведет? То манит и заверяет в лояльности, то угрожает. И поняла – это лишь бравада, попытка броней прикрыть уязвимость. Она часто поступает так же. И он не исключение.

– Есть такие. Кому знать, как не вам.

– У вас поразительная манера говорить загадками. Людей это нервирует.

– Но не вас?

– Привыкла, – пожала плечами девушка и заверила, чтоб прекратить развитие шаткой темы. – Вы зря мучаетесь, милорд – я не предам вас и не причиню зла. Не смогу.

– А хотели бы?

– Нет, – покачала головой, с легким укором поглядывая на него. – Вы слишком мнительны.

– А вы на редкость доверчивы, – и поцеловал ее ладонь.

– Ах, какая прелестная пара! – тут же воскликнула графиня Мойтр. – Посмотри, Каргуа, совсем как мы когда-то.

Старик подслеповато прищурился и вновь уткнулся в свою тарелку – фаршированный вепрь интересовал его больше.

– Видите, вам уже завидуют, – с легкой улыбкой сообщил Мороган.

– Было бы чему…

– Моему благорасположению.

– Хм.

– Вы влюблены, Мороган, – прозвучало скорей обвинение, чем констатация факта. Арвик в упор посмотрел на герцога.

– Чтоб любить Бритгитту, нужно иметь много отваги и мало ума, – задумчиво ответил тот.

– Значит, у вас мало смелости и много ума?

– Достаточно, чтоб любить свою жену, а не чужую. Это ограждает меня от раскидистых украшений, что обычно дарят любовники законным супругам.

Разговор явно приобретал опасное направление. В голосе герцога уже звучали предостерегающие нотки, а в глазах Арвика появилась готовность довести полемику до столкновения на мечах. Саша дернула свою руку, пытаясь обратить на себя внимание, и спросила, чтоб пресечь глупый спор:

– А где Дезидерия?

Мороган удивлено посмотрел на нее и сжал ладонь сильней:

– Дорогая, девочке не место за одним столом со взрослыми. Она давно поужинала в детской и, уверен, спит. Она целый день резвилась с юной Крутильдой Софлекс и Ворвиком Фридем. Неужели их озорные крики не обеспокоили вас днем?

– Нет. Я не видела ее сегодня и …

– Да, да. Знаю. Настала пора вечерней истории. Каждый день вы бросаете свои дела и идете в детскую, чтоб поведать Дези занимательные и …странные истории.

– Откуда вы знаете? – удивилась девушка: она ни разу не видела герцога в спальне дочери, ни разу не столкнулась с ним в коридоре, выходя.

– Каждый раз, когда мне хочется пожелать дочери доброй ночи, я поднимаюсь к ней, иду к дверям спальни…– голос Мороган вновь приобрел насмешливее нотки и взгляд оттаял. Он развернулся к ней, с интересом поглядывая в зеленые глаза. – И что же слышу, как думаете? Ваш голос. И диковинные рассказы: про мессира Колобка…который отчего-то напоминает мне ваш футбольный мяч.

– Такой же круглый…

– Глупый…Но он не самый странный персонаж. Есть более..м-м чудные – девочка Алиса, например, которая мало то и дело растет и уменьшается, так еще общается с кроликом, который постоянно смотрит на часы… вытаскивая их из кармана.

– Что в этом чудного?

– Миледи, – качнулся к ней герцог с насмешливым прищуром. – Вы видели часы, что расположены меж часовней и садом?

– Здесь? – уточнила Саша, пытаясь вспомнить, и отрицательно качнула головой,– нет. Там только какие-то камни и палка…

– Палка?... Миледи, эта, как вы выразились, палка и есть главный компонент часов. Она отбрасывает тень и указывает таким образом на камни, что расположены по кругу. Так мы узнаем время. Это гениальное изобретение есть лишь у меня – отец по случаю купил очень умного раба. И тот соорудил эти часы много, много лет назад. Но вот в чем дело, дорогая…мне трудно представить, что их можно положить в карман.

– Их вообще-то и на руке носят, – пожала плечами Саша и смущенно отвела взгляд – Мороган, не скрывая, изучал ее лицо на предмет психических повреждений. И явно вселился.

– Н-да? Хорошо. Положим, чего не бывает в сказке? Тогда обсудим еще пару персонажей. Нет, трех медведей и девочку Машу со странными наклонностями трогать не будем, родители явно не занимались ее воспитанием. Но меня больше всего интересует милорд Дядястепа. Очень, знаете ли…м-м, неоднозначная личность. Я так и не понял, что за должность он занимает и отчего работает?

Саша еле сдерживалась, чтоб не рассмеяться: представляя недоумение Мороган, слушающего рассказ о Дяде Степе – милиционере.

– А калека милорд Паровозик из местности с легкомысленным названием? Железные руки, железные ноги…и при этом круглые? И работает возчиком, но бросает все и …начинает собирать цветы…Миледи, его серьезно ранили в каком-то сражении? В голову, да?

Саша не выдержала и прыснула от смеха. И смеялась так громко и заразительно, что невольно заулыбались и гости.

Мороган, выгнув бровь, с улыбкой смотрел на нее, словно еще ожидал пояснений и надеялся задать еще пару вопросов. Но Саша никак не могла остановить смех. Только посмотрит на него – снова получает приступ веселья. Она представила себе, что вообразил средневековый мужчина, услышав сказки 20 века, и понимала его растерянность и интерес. Любопытно, а что себе воображала Дезидерия? А Саша еще удивлялась, отчего девочка так быстро засыпает? Теперь ясно – наслушается подобных небылиц и мгновенно утомится в попытке сложить услышанное.

Саша прикрыла рот ладошкой, пытаясь остановить рвущийся наружу смех: взгляды окружающих уже приобрели недоумение, а некоторые смотрели и того хуже. Граф Уорвик – настороженно и неприязненно, Бертам и Арвик с нескрываемым восхищением, Ансельм – нескрываемым вожделением, Трутильда зло. Но Мороган понравился смех девушки и он не желал останавливаться, продолжил подтрунивать над ней, изображая на лице смесь растерянности и изумления, помноженных на отупение.

– Особенно мне понравился поющий водяной, у которого жизнь – жестянка, и он пытается сунуть ее в болото. Он постоянно ходит в латах?

– Перестаньте, Годфрид, – умоляюще попросила Саша, с трудом сдерживая улыбку.

– Нет, объяснитесь. У меня пытливый ум и я просто сгораю от любопытства.

– Вы шутите, – качнула головой девушка.

– Нет, – голос Мороган утратил легкую насмешку и стал морозным, как январское утро. – Я всего лишь пытаюсь понять, где Бритгитта могла слышать подобные истории? Кто мог их ей поведать? Заезжий торговец пряностями?

Сашино веселье мгновенно улетучилось, сменившись страхом и растерянностью. Лицо залила мертвенная бледность, а взгляд приобрел затравленное выражение:

– Я слышала их в детстве, – протянула неуверенно.

– Положим, – нехотя согласился Мороган, не спуская пристального и весьма неприятного взгляда с девушки. – Тогда объясните, как Бритгитта стала одним из лучших стрелков в моих владениях?

– Я тренировалась…

– Вздор! – герцог качнулся к ней, презрительно щурясь, и выдохнул тихо, но твердо. – Вас ввели в заблуждение, миледи – я далеко не так стар, как вам представили. Не глух, не слеп и пока в своем уме. И хоть был не раз серьезно ранен, но не в голову, миледи…Я могу представить себе Бритгитту на коне, в мужской одежде. С трудом, но могу представить ее на прогулке в одиночестве и с луком за спиной. Но защищающей мою дочь от волков? Рискующей жизнью ради ненавистного ребенка, препятствия? Нет, миледи, не могу. Как не могу представить ее учителем сопливого виллана, нянькой, рассказывающей сказки, заботливой словно мать. А играющей в футбол со стражниками? И никогда Бритгитта не спутала бы наказание с наградой, она воспитана по–другому, а физический труд, помощь тем, кто ниже нее по положению – это унижение и оскорбление…милая.

– Я сильно ударилась, – твердо заявила Саша, решив, что будет стоять на своем до конца, что бы ни случилось. Это единственный способ сохранить жизнь и вернуться домой.

 – Настолько сильно, – качнулся к ней Мороган, – что ваша речь значительно изменилась, потеряв привычные ругательства и едкие словечки, приобретя взамен вежливый тон и массу слов с неизвестным значением?

– Э-э-э.. . неисповедимы пути Господни…

– Во истину, миледи… Но давайте не будем читать религиозные проповеди и лезть в дебри законов Божьих. Вы, наверное, забыли, я не крещен и не исповедую веру вашего Христа и всего лишь терплю Северена и вашего зануду-братца. Ах, что с вашей памятью? Последствия удара? Н-да. Плачевные последствия. А я все не мог понять, отчего вы не интересуетесь результатом моей поездки? Помнится, это имело для вас огромное значение, как и ожерелье, коим вы оплатили изготовление странных предметов с двумя зубцами. Дьявольских предметов, за которые ваша святая церковь без раздумий отправит вас на костер! Они у меня, миледи.

Саша чувствовала себя близкой к обмороку. Страх заполнил каждую клеточку ее мозга и увеличивался с каждым словом Мороган. А тот помолчал, давая девушке переварить услышанное и не желая пугать больше, но стремясь к определенности, добавил:

– А результат поездки положительный. Наш брак подтвержден, и теперь ваше имущество находится в моем полном распоряжении, как и вы, миледи. А то, что попадает в мои руки, остается со мной навсегда.

Саша с трудом проглотила образовавшийся в горле ком, и это все, на что она была способна. Так и сидела минут пять, как истукан с глазами, в которых шла активная рабата мысли и в весьма негативном направлении. Ей уже виделся костер, в который она отправится молитвами Кельтского вепря и Морхары. И хотелось заплакать – за что ж ее так? Что она сделала? И хотелось убежать в места отдаленные и труднодоступные для любого – от колдуньи до обычного человека и спрятаться там. Но мечты не имеют отношения к жизни.

Саша вскинула подбородок, набираясь решимости бороться до конца, и главное, веры в лучшее.

– Танцы! – возвестил Мороган, взмахнув ладонью, и на балконах заиграли менестрели, исторгая жалобные, визгливые звуки из неизвестных Саше инструментов. Все пришло в движение: гости начали выходить из-за стола, готовясь к танцам, девушки томно поглядывали на кавалеров, кавалеры выбирали дам, слуги делали перемену блюд.

 – Разрешите, миледи Бритгитта? – склонился перед ней Трист Норвик, опередив Арвика Анштайм и Бертама Мойтр в приглашении на танец. Саша с готовностью подала руку: пусть лучше она выкажет свою неуклюжесть, не зная ни одного па из средневековых танцев, чем будет находиться в опасной близости с герцогом. А тот проводил их подозрительным и весьма колючим взглядом.

‘И все же ему не откажешь в уме’, – с уважением и непонятным себе самой удовлетворением думала Саша, повторяя пируэты за дамами: ’Морхаре нужно было учесть его прозорливость. Интересно все складывается, словно отражение в зеркале он и Макс. Что тот, что другой – воины, благородны, умны и проницательны. Недаром Максим работает в ФСБ. Судя по его предку, если это его предок, наклонности заложены еще в основу ДНК. И оба знают больше, чем говорят. И говорят загадками. Правда, Максим больше молчит, чем Годфрид, но… вот вобщем-то и все отличия. Даже шрам над левой бровью – один в один.’ Только, что ей от этого сходства? Максим ее вроде бы любил, а Годфрид не любит. Или – наоборот?

А какое это имеет значение в ее сегодняшнем положении?

Она тряхнула волосами, отгоняя ненужные мысли, и только тогда обратила внимание, что танцует уже с Арвиком Анштайм, и тот поет ей комплименты, поедая при этом глазами, словно кусок торта.

– Вы стали еще более прекрасны, Бритта. И притягательны настолько, что я готов сразиться с Мороган ради ваших глаз, – выдохнул ей в лицо, приближаясь. И смолк, удаляясь, и вновь приблизился. – Я могу исполнить вашу мечту – представить вас королю…– вновь шаг назад и опять вперед, к ней. – Только скажите. Мы можем обсудить предложение, когда Мороган ляжет спать…Я мечтаю обнять вас снова, Бритта…

Саша одарила графа неприязненным взглядом и к собственному облегчению, перешла к другому партнеру – Бертаму. Тот делал менее искусные комплименты и был более застенчив, чем навязчив. И все равно утомлял.

– Она на удивление дурно танцует, – заметил Уорвик Мороган, когда оба устроились у окна с кубками вина.

– Тем не менее изящна даже в своей неуклюжести.

Эйзенфар нахмурился:

– Ты стал благоволить ей? Готов простить?

– Не бери в голову, друг мой. Лучше скажи – тебе не кажется в ней что-то странным?

Уорвик внимательно посмотрел на герцогиню, танцующую с Бертам Мойтр, и пожал плечами:

– Нет. А должно?

– Да как сказать…Тебе не кажется, что она изменилась?

– Внешне? Это прическа, Годфрид. Ну, и разве изрядно похудела. Я слышал, она чуть не выскользнула из твоих рук, упав с лошади?

– Да. Было.

Посмотрел на жену – та то и дело наступала на ногу юноши и хмурилась, смущаясь своей неловкости. А тот, словно не чувствовал боли, улыбался призывно и что-то говорил, без стеснения флиртуя с мастерством искусного повесы. ‘Далеко мальчик пойдет’, – подумал Мороган и, заметив, какие взгляды бросают на девушку остальные мужчины, захотел прервать танец. Кивнул ей, приказывая подойти, как только герцогиня бросила на него взгляд.

– По-моему, ты действительно поддался ее дьявольским чарам, – задумчиво протянул Уорвик. – Будь осторожен, друг мой. Порой лучше взять в постель последнюю шлюшку, чем объезжать столь знатную по части дьявольских козней кобылицу. Ты в огромной опасности.

– Она изменилась.

– Не верь, Мороган. Мне дико слышать от тебя подобный вздор. Бритгитта не сможет измениться и в аду.

– Надеюсь, ей там хорошо, – загадочно улыбнулся мужчина и поманил девушку, застывшую в нерешительности в паре метров от них.

– Что вам угодно? – спросила Саша, предчувствуя каверзу и не смея противиться. Мороган без слов обхватил ее за талию и, подтянув к себе, крепко обнял, прижимая к себе спиной – так она не видела его лица, зато он видел ее и чувствовал, как под ладонью забилось сердце, волнуя кровь.

– Не стану вам мешать, – усмехнулся Уорвик – взгляд Мороган красноречиво сообщал о его желании. И оно было много понятней его речей. Граф забрал у друга кубок и отошел, оставив сластолюбца наедине с предметом свой страсти.

– Зачем вы меня звали? – осмелилась спросить Саша, покосившись на мужчину. Ей было тепло и уютно в его объятьях и все ж не спокойно. То ли тревога, то ли волнение давили грудь и беспокоили сердце.

– Возник еще один вопрос.

‘О, нет!’

– А нельзя обойтись?

– Нет. Ни малейшего желания.

Саша заинтересованно покосилась на него: взгляд манит, голос хрипл и тягуч.

Она хотела развернуться к нему, но мужчина пресек попытку, крепче сжав в объятьях: