Текст книги "Клинок ночи (СИ)"

Автор книги: Райан Кирк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Разговоры за едой были почти всегда о технике и их общей истории клинков ночи. К их чести, отметила Такако, они пытались включить ее в разговор, но, хоть она знала Рю дольше и через многое прошла с ним, его связь с Морико была сильнее.

Ее удивила ревность. Последние несколько месяцев она пыталась держаться от него подальше. Теперь, когда разлука происходила, она обнаружила, что скучала по Рю. Старая поговорка «что имеем – не храним, а потерявши плачем» оказалась верной. У них двоих тоже было то, чего Такако не могла коснуться. Они видели мир одинаково своим чувством. Рю пытался описать это ей, но Морико понимала это. Такако теряла последнюю связь с миром.

* * *

Холодным утром Рю собрал их вокруг ревущего костра. Много поленьев лежало неподалеку, и Такако угадало, что пришло время принять решение.

– Нам нужно решить, как двигаться дальше, – Такако мысленно рассмеялась. Это она ценила в Рю. Он не юлил, а переходил сразу к делу.

Морико оторвала взгляд от огня.

– Это если я с вами. А если я захочу уйти?

Ноздри Такако раздувались, она мрачно посмотрела на Морико. Рю рискнул всем, чтобы спасти ее. Она была обязана ему жизнью. Как она смела сомневаться, будут ли они вместе? Такако спохватилась. А как же ревность? Может, даже лучше, если они с Рю будут одни.

Рю заговорил медленно, осторожно выбирал слова. Такако видела, что ему было тяжело в роли лидера этой маленькой группы.

– На тебя будут охотиться за то, что произошло в Упорстве, как и на нас – за мои действия. Хоть ты будешь не такой подвижной с группой, думаю, вместе нам безопаснее. Но выбирать тебе. Я не требую твою жизнь.

Такако была удивлена. Она знала традиции воинов. Солдат, которого спасал другой, считал, что его жизнь принадлежала спасителю. Рю сразу отказался от власти над Морико.

Морико тоже была удивлена.

– Почему ты не претендуешь на это? У тебя есть право.

– Да. Но я считаю, что каждый сам принимает выбор. Если останешься с нами, я хочу, чтобы это было твоим выбором. Если не хочешь оставаться, уходи. Шигеру любил сравнивать жизнь с боем. Или отдайся всей душой, или умри.

Морико кивнула, больше не говорила.

Рю не успокоился.

– Твой путь – только твой. Ты выберешь остаться с нами?

Морико не ответила сразу, и Такако тишина казалась невыносимой. Казалось, прошло много времени, и Морико сказала:

– Думаю, я с вами. Посмотрим, куда это приведет.

Рю кивнул. Этого ему хватало.

– Я думал об этом несколько дней и вижу два варианта. Первый – бежать. Мы найдем укрытие, где нас никто не отыщет. Может, вне Трех Королевств, но мы будем бежать, пока не оторвемся от всех преследователей.

Такако нравилась эта идея. Она считала, что кровопролитие вело только к кровопролитию. Если они не будут бежать, это лишь продолжит цикл кровопролития и жестокости, которую они уже испытали.

– Второй вариант – нападать. Убрать Орочи, пока он не убил нас.

Морико глядела на Рю, и сердце Такако сжалось от решимости в голосе Рю. Что бы ни выбрала она, было ясно, что он хотел делать.

Морико сказала:

– У Орочи поддержка лорда Акиры. Если решишь пойти за ним, может, окажешься против всего королевства. Орочи, пожалуй, самый ценный воин Акиры. Он не просто поразительный воин, он может охотиться на других клинков ночи. Он один может гарантировать продолжение правления Акиры.

Рю пронзил Морико взглядом.

– Эта мысль приходила мне в голову.

Морико не была уверена.

– У меня смешанные чувства к Орочи, но я хочу убрать монастыри.

Такако глядела на них, раскрыв рот. Один из них хотел напасть на все королевство, а другой хотел разбить систему, которая охватывала все Три Королевства. У обоих были амбиции, но кто-то должен был напомнить им о разуме.

– Вы понимаете, о чем говорите? Рю, ты хочешь разбить королевство, а Морико хочет убрать систему, на которую полагаются все три Королевства. Вы не понимаете, что это посеет больше хаоса и принесет больше боли и разрушения не только вам, но и всем, кто живет в Трех Королевствах?

Они посмотрели на нее, потрясенные эмоциями ее всплеска.

– Вы не видите, что жестокость ведет к большей жестокости? Рю убил юношу, чтобы спасти меня, и Орочи пришел и убил Шигеру. Теперь Рю хочет отомстить. Морико, настоятель напал на тебя, и ты убила Горо. Настоятель убил бы тебя, но Рю убил настоятеля. Жестокость несет еще больше жестокости. Почти все, кого я знала, мертвы, потому что никто не смог отступить и увидеть, какую боль принесли их действия!

После слов Такако повисла удивленная тишина. Было ясно, что они не думали о своих поступках в таком свете.

Казалось, прошел год, и Рю сказал:

– Шигеру часто говорил мне об опасности жестокости. Он верил, что были времена, когда жестокость была необходима, но ее нужно избегать по возможности. Но он не описывал это так, как ты, Такако, – он сделал паузу, собрался с мыслями, проверил их и заговорил снова. – Я верю, что жестокость – необходимая часть мира. Мы не будем существовать без войны или конфликта, и долгом сильных станет свести это до минимума.

Такако посмотрела на Морико, она тоже задумалась.

– Когда я была маленькой, я все время проводила в лесу, похожем на тот, в котором мы сейчас. Я думала о концепте гармонии. Думаю, Рю прав, в мире всегда будет конфликт. Но я думаю, что долг всех – жить в гармонии, насколько это возможно. Волк убивает оленя, но он охотится, только когда нужно есть, чтобы выжить. И жестокость должна быть необходимой для выживания, мы не должны делать больше, чем необходимо.

Такако взбодрилась. Может, два воина увидят мудрость в ее словах.

Рю заговорил:

– Вряд ли мы в безопасности, пока Орочи жив. Он смог отыскать нас, хотя мы не оставляли следы. Его способности сильны, и он не кажется мне тем, кто сдастся. И теперь Морико с нами, он удвоит старания.

Морико согласилась.

– Он не злой. Грозный, пожалуй, но не причиняет боль ради боли. Ему нужна цель. Теперь Шигеру мертв, и его цель идет от Акиры. И он не остановится, пока цель не будет достигнута. Он ведомый.

Рю посмотрел на Морико.

– Если дойдет до этого, ты сможешь биться с ним? Сможешь его убить?

Морико отвела взгляд.

– Не знаю. На этот вопрос мне понадобится ответить самой. Я не люблю его, но из-за него я жива и сильна. Я в долгу перед ним.

Такако хотела надавить, но Рю посмотрел на нее с предупреждением. Этого пока что хватало. Такако еще не доверяла Морико, но Рю доверял. Она будет настороже, чтобы он не застал ее врасплох.

Пару долгих мгновений стояла тишина, каждый был занят своими мыслями. Рю нарушил тишину.

– Мне это не нравится, но нам нужно одолеть Орочи. Только когда с ним будет решено, у нас будет шанс на безопасность.

Тысяча возражений поднялись в горле Такако, но они не вышли. Он был, наверное, прав, но ей не стало лучше. Она ощущала себя как незначительная пешка в большой катастрофе, которую она почти уже видела, но у нее не было доказательств, и приходилось двигаться с ними. Даже если это могло означать смерть для всех них.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Высоко над долинами и лесами Южного Королевства Акира сидел в своем замке. Падал снег. Его замок не был вычурным. Это была крепость на холме с видом на земли вокруг. Некоторые его советники заявляли, что это был самый высокий холм в Южном Королевстве, не связанный с горами, но Акира не мог это доказать. Замок был тут не для заявления, он был для защиты его семьи.

Был разгар зимы, и пронизывающий ветер бросал снег на стены, которые тряслись, словно от ударов тарана врага. Ничего не было видно, и гонцы с торговцами изо всех сил пытались добраться до безопасных стен замка. Акира взглянул на лежавшее перед ним письмо, не желая принимать содержание, хотел, чтобы там была ложь, но не верил в это.

Орочи был ранен во время боя. Ему удалось вернуться в лагерь, и его стражи привели его в город, где был целитель. У Орочи поднялась температура, и врач не был уверен, выживет ли он. Однако письмо было написано месяц назад, и к настоящему времени все, что должно было, уже произошло. Акира и представить себе не мог, что Орочи могла одолеть такая простая лихорадка. Он не мог представить, как Орочи умирает.

Акира бродил по комнатам в центре своего замка, которые служили его военными залами. Он приказал, чтобы его не трогали. Сегодня он получил доклад о том, что генерал Нори был в ярости, когда осенью вернулся из кампании. Он едва удержал свои отряды вместе во время кампании, его мысли были сосредоточены на мести. Советники в армии Нори написали Акире, предупреждая, что человек терял рассудок и выпивал, пока зима блокировала его армию. Акира был благодарен за снег. Если бы зима не пришла с такой силой, Нори, возможно, направил бы всю свою армию на поиски мальчика, убившего его сына.

Этот же мальчик уничтожил почти половину монастыря. Был убит даже настоятель Упорства. Это не было достоянием общественности. Монастыри решили оставить это дело в тайне. Акиру беспокоили последствия этого действия. Несомненно, они отправят группу на задание, но кто мог предположить, каковы будут их следующие действия? Он хотел поговорить с главным настоятелем. Кем бы ни был этот мальчик, он был сильным и безжалостным, приносил в системы хаос.

Акира перебирал свои знания. Все они удивились, когда в королевстве нашли воина такого мастерства. Акира унаследовал от своего отца обширную коллекцию записей, в которых были подробно описаны все важные воины королевства. В список включались все, кто обладал необычной степенью мастерства, и отслеживались их ученики и семьи. Таким образом, Акира всегда знал, кто находится в его королевстве, и кто когда-нибудь сможет представлять угрозу.

Ни об этом мальчике, ни о мужчине, который его вырастил, ничего не было. Орочи дал ему несколько подсказок, но знал больше, чем говорил. Это было связано с его прошлым. В этом Акира был уверен. Акира не понимал, почему пара вышла теперь. Они должны были скрываться не менее десяти-пятнадцати лет. Почему сейчас?

Он создал историю, которую считал подходящей для частей, которые у него были, но у него не было доказательств. Мужчина, Шигеру, сбежал из места, где тренировались клинки ночи. Акира подозревал о таком месте с тех пор, как встретил Орочи. Он пытался найти его, но если это было в Южном Королевстве, они были намного умнее его. Он посылал шпионов каждый год безрезультатно, и Орочи не хотел об этом говорить. Акира был обеспокоен тем, что такое место существовало без его ведома, но Орочи был слишком полезен, чтобы пытать его для этой информации. Если они вообще могли сделать такое.

Шигеру и его сын жили, скрываясь. Акира подозревал, что, хоть Шигеру тренировал сына, он не хотел конфликта. Все знали, что на клинков ночи охотились. И они тихо прятались. Но что-то изменило это, и Акира догадывался, что дело было в сыне Нори. Мальчик Шигеру заигрывал с Такако. Это выяснили солдаты Нори. Когда идиот-сын Нори забрал девушку, парень пошел за ней. Старая история. Но парень преуспел и случайно или намеренно убил сына Нори, и это заставило Нори доложить Акире, от этого в истории появился Орочи.

Орочи. Прошло столько времени, и Акира начал надеяться, что Орочи никогда не найдет Шигеру. Акира подумывал сказать Орочи, но не стал жертвовать его честью. Орочи хорошо ему служил. Его долг как правителя был отплатить за услугу.

Акира взглянул на карту на стене. Там не было деталей, которые приносила ему сеть его шпионов, но была постоянным напоминанием о хрупком равновесии, в котором существовали Три Королевства. Договор дал им мир, но он был хрупким. Чудо, что он продержался так долго. Только из-за общего страха перед клинками ночи.

Южное Королевство граничило как с Западным, так и с Северным Королевствами. Любой из них был бы счастлив получить доступ к обильным ресурсам Южного Королевства. Пиломатериалы, руда, зерно – все это производилось в Южном Королевстве. Они торговали с двумя другими королевствами в обмен на деньги, которые кормили армию Акиры. У королевства Акиры был единственный проход через горы, поэтому Акире нужно было содержать самую большую армию из всех королевств.

Если бы какое-то из Королевств узнало о назревающей на юге беде, они бы без колебаний пошли в бой. Как бы то ни было, северная граница Акиры была защищена слабо. Бои на перевале вела большая часть его людей. Азарианцы тоже что-то замышляли, и Нори плохо справлялся в перевале, поскольку все еще горевал.

В идеальном мире он мог бы оставить свои северные границы незащищенными. Теоретически эти королевства были его союзниками, и он должен был оставить их открытыми. Однако они были союзниками, только пока это было взаимовыгодным. Как только появится шанс на что-то большее, любой из них воспользуется этой возможностью.

Три Королевства нужно было воссоединить. Акира понимал правду, но это не случилось бы без страданий и кровопролития. Ни одно из Королевств не откажется от иллюзии контроля, даже если для этого придется пожертвовать шансом прочного мира. Только вместе они будут достаточно сильны, чтобы создать постоянный мир.

Он отправил Орочи, и весь дом вокруг него начал рушиться. Если один клинок ночи мог уничтожить монастырь, что могли сделать двое? Акира не мог представить себе, каким будет страх, если публика узнает об этом. Монастыри должны были служить защитой от клинков ночи. Он начал понимать, почему их так боялись. Как советники и воины они, должно быть, были бесценными союзниками, и их количество гарантировало некоторую степень безопасности, потому что с одним всегда можно было справиться другим. Но только дюжина отрядов солдат могла уничтожить одного из них в бою против группы. Было поразительно, как сильно они изменили баланс сил.

Акира балансировал на острие меча. С одной стороны, мальчик представлял угрозу. Он навредил монастырю и убил сына лорда. Акиру беспокоило то, что он не знал, почему мальчик напал на монастырь. Он выследил там Орочи? Он пришел спасти девушку? Ее звали Морико? Он не мог придумать причину, по которой мальчик спас ее. Может, хотел взять ее в заложники против Орочи?

Он покачал головой. Гадать без информации было опасно. Он знал, что мальчик представлял угрозу для его королевства. Но мальчик мог просто продолжить скрываться, если угроза его жизни пропадет. Он прожил всю свою жизнь так и появился, только когда девушке угрожали. Скорее всего, мальчик вернется к тому, что он знал лучше всего.

Но Нори нужна была голова. В противном случае он сорвется. Судя по отчетам, он уже был близок к тому, чтобы потерять все, что делало его ценным. Но если Акира позволит Орочи продолжить, он сделает врага из клинка ночи, который уже доказал, что мог сорвать крупные операции.

Голова Акиры кружилась от сложностей. Не было вариантов без риска, но еще опаснее было не принимать решения. Он старался защитить свой народ, но стресс от осознания того, что одно неверное решение могло означать смерть или порабощение его людей, преследовал его каждую секунду.

Сделав еще круг по комнатам, он снова остановился у карты. Он понимал, что если бы у него было два клинка ночи на службе, его позиция в борьбе с другими Королевствами укрепилась бы. Это противоречило условиям договора, но риск, казалось, стоил того. Командиры, которые никогда не попадут в засаду, убийцы, которые точно знали, где их не увидят. Шансов с ними было очень много, и искушение было сильным.

Он пытался устоять перед искушением. Его отец предупреждал об опасностях власти. Акира всегда старался жить по советам отца, желая только хорошо управлять Южным Королевством. Пытаться добиться большего означало рискнуть всем.

Проблема была в Нори. Его склонность к алкоголизму была тревожной. Акира настаивал на дисциплине в своих войсках, а армия была небольшой семьей. Слухи о его поведении распространятся. Если это затронет армию, перевал и Королевство окажутся в опасности. Положение Нори было жизненно важным, и нужно было что-то делать, чтобы он держал себя в руках.

Акира задумался о расстояниях и рисках. Возможно, он мог отправить Нори встретиться с Орочи. Даже для своего возраста Нори был одним из лучших мечников в стране, и Акира знал, что он сохранил свои навыки не хуже своих клинков. Он мог пригодиться Орочи, а Орочи может умерить гнев Нори. И это могло дать Нори цель, которую он искал. Эта цель выведет его из пьянства и направит на лучший путь.

С лошадьми Нори сможет добраться до того места, где должен был находиться Орочи. Если охота будет завершена в ближайшее время, Нори сможет вернуться к армии на месяцы раньше, чем армия сможет двигаться весной на юг. Этот план, конечно, был сопряжен с риском, но он также казался лучшим вариантом.

Акира покинул свою главную комнату и пошел в свой кабинет, где стал писать два письма. Первое было для Орочи, приказ оставаться на месте до прибытия генерала Нори. Акира не пытался хитрить. Нори был исключительным мечником и испытывал сильную личную ненависть к цели. Он должен был помочь Орочи любым возможным способом, а Орочи должен был подчиняться ему в вопросах стратегии.

Второе письмо было адресовано генералу Нори. Объяснило, что лучший убийца Акиры был назначен на миссию отомстить за сына Нори. Он ждал, и Акира посылал Нори помочь ему. Нори должен был поехать с небольшой группой мужчин.

Написав письма, Акира запечатал их и отошел от письменного стола. Он колебался всего мгновение, прежде чем позвать гонца. Он тренировал себя много лет назад, чтобы понять, что в определенный момент человек просто должен был действовать. Он должен был принять наилучшие возможные решения, опираясь на доступную ему информацию. После совершения ему просто нужно было принять последствия.

Акира вызвал своего секретаря, попросил отправить послания в этот же день. Он надеялся, что оба дойдут до получателей вовремя. Ему казалось, что Королевство разваливалось на его глазах.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Орочи не сразу после пробуждения вспомнил, где был. Через миг вес памяти вернулся к нему. Шигеру сильно его ранил. Если бы удар был нанесен немного быстрее, Орочи был бы мертв, как Шигеру. Это было ближе, чем он ожидал.

Как и каждый день с тех пор, как он наткнулся на дом на ферме, Орочи крутил битву в своем уме. Это произошло быстро. В какой-то части своего разума он выстроил свои ожидания от сражения до эпических масштабов. Но было всего несколько ходов. Шигеру, должно быть, понял, что Орочи был быстрее, лишь немного сильнее. Еще пара шагов, и Шигеру понял, что он не мог миновать защиту Орочи.

Если подумать, решение Шигеру было блестящим. Орочи никогда раньше не видел такого движения. Шигеру оставил крохотное отверстие в своей защите, такое мог увидеть только опытный мечник и использовать в своих интересах. Орочи даже не усомнился в этом. Он шагнул, смертельный удар произошел в мгновение ока.

Но все это было уловкой. В тот момент, когда Орочи атаковал, клинок Шигеру повернулся. Это была жертва, он воспользовался моментом без защиты, чтобы нанести удар. Орочи увидел приближающееся лезвие и сумел немного сместить свой вес, ровно настолько, чтобы удар не был смертельным. Это почти убило его. Он попытался перевязать рану, но у него не получилось.

Лихорадка была ужасной, и только благодаря помощи других он остался жив, и этот факт его сильно раздражал. С тех пор, как он покинул остров, он не зависел ни от кого, кроме себя, и преуспел.

Хуже того, лихорадка длилась почти месяц. Он не мог двигаться, не мог использовать чувство, не мог делать ничего, что делало его жизнь достойной. Он думал бросить все, позволить лихорадке забрать его или покончить с собой. Он убил Шигеру. Он отомстил. Это было все, чего он хотел, сколько себя помнил. Теперь, когда все было готово, он чувствовал пустоту, которую не знал, как ее заполнить.

Его удерживала только мысль о мальчике, которого он считал сыном Шигеру. Из-за мальчика почетный караул Акиры, возможно, лучшие мечники Королевства, выглядели как дети с палками.

Любопытство Орочи придавало ему силы. Он хотел узнать, как мальчику удалось достичь такого высокого уровня без подготовки. Его первой мыслью было то, что Шигеру открыл секреты тренировок без наставников с острова. Но Шигеру не раскрыл секретов. Если бы он это сделал, у Орочи не было бы шанса в их дуэли. Даже с умением Орочи подавлять чувство, чтобы его не замечали, он все еще был уверен, что с этими умениями Шигеру убил бы его.

Каким-то образом мальчик научился, и Орочи хотел знать, как.

Ветер и снег выли снаружи, и Орочи невольно думал о легендах о драконах стихий, которые еще рассказывали люди. Было просто представить, что ветер вокруг его лодыжек был хвостом дракона, пытающего поставить ему подножку, и лед, который бил по его телу, был холодным дыханием монстра.

Орочи отогнал мысли, пока приближался к палатке командира. Он слышал истории о генерале, с которым вот-вот встретится. Мечник, который мог остановить отряд мужчин с легкостью, с какой лесоруб поднимает топор. Человек, который, по слухам, был реинкарнацией Морехея, легендарного клинка ночи из прошлого. Орочи фыркнул. По крайней мере, этот человек умел строить репутацию.

Но до Орочи дошли слухи о слабости старика. Когда мальчик убил его жалкого сына, генерал сломался, как сухая ветка. У Орочи было только презрение. Возможно, этот человек когда-то был великим, но человеку, который позволил невзгодам торжествовать над ним, не было места в мире Орочи.

Орочи подумывал уничтожить письмо Акиры или убить гонца и продолжить миссию в одиночку. Он убил Шигеру, и цель его жизни была выполнена. Но его честь удержала руку от клинка. Акира всегда был с ним честен и хорошо им владел. Если он бросит службу Акире, он скажет это ему в лицо.

Орочи также беспокоило то, как он ощутил мальчика, а не только сила, которую он проявил. Что-то было под поверхностью окружающей его реальности, но Орочи не мог понять это. Это было похоже на попытку поймать перо, падающее с неба. Чем больше он пытался поймать его, тем дальше отталкивал. Он считал важным понять это.

Орочи покачал головой. Не все загадки откроются сегодня. Он сдвинул ткань и прошел в палатку. Жар ударил его по лицу. Это была простая палатка, не годящаяся для генерала статуса Нори, потому ее и выбрали. Но жара внутри была невыносимой, особенно для Орочи.

Орочи знал, что Нори был ненамного старше, но их разделяло гораздо больше, чем просто несколько лет. Нори сидел у огня с чашкой виски в руке. Орочи не понадобилось чувство, чтобы понять, что человек умирал, осознавал он это или нет. Его рука почти незаметно дрожала. Его меч был даже не в пределах досягаемости, он был неосторожен.

Когда-то он был настоящим воином. Орочи разглядывал на него. Мозоли на ладонях, заметные мышцы, следы возраста. Но наиболее очевидными были признаки упадка. Растрепанные волосы, мешки под глазами. Его тошнило от слабости Нори. Орочи не понаслышке знал, какую боль приносила потеря любимого человека. В его случае отчасти он был виноват, что Юки умерла. Нори даже не видел этого, но он напивался, а не искал утешения в войне. Орочи подавил гнев. Он уже видел это раньше, но, как страдали живые.

Нори посмотрел на Орочи с явным презрением. Орочи наполовину ожидал такой реакции. Нори ничего не знал об Орочи, тогда как Орочи знал почти все о Нори. Орочи подозревал, что Акира как можно меньше описал его своему генералу, чтобы сохранить тайну. Это давало ему еще одно преимущество перед разлагающимся человеком.

Орочи держался расслаблено. Он не одобрял приказы Акиры, хотя хорошо понимал его мотивацию. Он будет следовать им из уважения к его слову, но ему не нужно было любить Нори или выказывать этому человеку больше уважения, чем он заслуживал.

В тот момент, когда Нори открыл рот, Орочи понял, что он был пьян, хотя солнце недавно взошло над вершинами деревьев.

– Так это тебя Акира послал за убийцей моего сына!

Орочи удивленно приподнял бровь. Обращение к Акире без его титула в некоторых областях могло считаться изменой. Выказать презрение к человеку размером с Орочи было вообще глупо. Либо этот человек был высокого мнения о своих способностях, либо был более пьян, чем подозревал Орочи. В любом случае, он промолчал.

– Наш лорд послал меня сюда, чтобы я закончил работу, которую ты не смог. Мне понадобится вся имеющаяся у тебя информация о местонахождении наших целей. Как только мы их найдем, я покажу тебе, что значит быть воином.

В других обстоятельствах Орочи отрубил бы своему обвинителю голову. Но Нори был в таком жалком состоянии, что опозорил бы его клинок.

– Да. Я могу узнать, какой у нас план?

Орочи усмехнулся от гнева на лице Нори. Генерал не оценил отсутствие манер Орочи. Он не думал, что тут с ним будут обходиться как с равным. Нори привык вызывать поклонение, страх. Он не найдет этого в Орочи.

Орочи с трудом подавил гордость. Убийство Нори ничего ему не даст, зато потерять он мог все. Его сделка с Акирой была выгодной, а пьяный генерал того не стоил.

– Я подготовлю записи и принесу их с первым светом завтра.

Нори кивнул.

– Хорошо, – он ясно дал понять поведением, что встреча была завершена.

Орочи покачал головой, повернулся и вышел из палатки. Он предпочитал простую жизнь. Его не волновали придворные интриги и жажда власти. Он хотел отомстить, осуществил это и обнаружил, что хотел мира, и чтобы его оставили в покое.

В палатке было так тепло, что Орочи забыл о метели снаружи. Холодный ветер пронзал его одеяние, и Орочи наслаждался миг этим ощущением. Это казалось реальнее и правильнее, чем все, что происходило в палатке позади него.

Он осмотрелся. Вокруг должен был найтись тот, с кем стоило поговорить. Он увидел мужчину на страже по краю лагеря. Несмотря на мороз и ветер, он спокойно стоял на своем посту. Его знаки отличия указывали на то, что он был пехотинцем более высокого ранга, не офицером. Но Орочи догадывался, что помимо его и трезвого Нори, этот мужчина был, вероятно, лучшим мечником в группе, а также самым умным. Это он и искал.

Орочи подошел к солдату, оставаясь в поле зрения солдата, чтобы и не пытаться скрыться. Он заметил, что солдат слегка изменил свою позицию, теперь он смотрел на Орочи. Хотя он не придвинул руку к своему мечу, было ясно, что он был готов к бою.

Орочи увидел изменение, и солдат понял это. Они оба слабо улыбнулись, и Орочи чуть склонил голову, выражая уважение к другому мужчине.

Солдат был рад обществу.

– Так вы – убийца?

Орочи усмехнулся. Такая прямота была редкой, но он ценил это.

– Да.

Солдат посмотрел на Орочи.

– Хороший?

– Да.

Солдат кивнул.

– Я так и думал. Ты грозный даже на расстоянии. Хочешь потренироваться, когда я не на посту?

Орочи нравился этот мужчину.

– Если время позволяет, да.

Мужчина жил и дышал техниками меча, потому что по взглядам мужчины Орочи мог понять, что он собирался спросить о клинке Орочи. Он заговорил быстро, чтобы перебить его. Он кивнул на палатку Нори.

– Давно он такой?

Мужчина огляделся, проверяя, был ли кто-то рядом, метель выла вокруг них.

– Мне нельзя говорить, сэр.

– Мне нужно знать, могу ли я полагаться на него в трудный миг. Я не прибыл рушить его репутацию.

Страж задумался.

– На него всегда можно положиться. Просто нужно напомнить ему, почему он жив. Сейчас он может думать только о своем мальчике, от этого он и пьет. И из-за бесцельного пути ему стало хуже. Но если взять его на охоту, он придет в себя, это точно.

Орочи переварил совет, пытаясь определить, доверял ли он этому мнению. Быть членом почетного караула означало верность, непоколебимую преданность лорду. Но большинство мужчин не были дураками, какими бы предвзятыми они ни были. Раньше Нори был грозным. Возможно, если бы алкоголь покинул его организм, он мог бы быть таким снова.

Он был удивлен, обнаружив, что хотел в это верить. Этот человек потерял сына, и это повлияло бы на душу любого. Сын был так близко, когда это случилось, и его защищала та же армия, которая определяла этого человека, так что это несло уникальную боль. На дне винного кубка не было чести, но только холодный человек не стал бы оплакивать потерю сына.

Орочи поежился. Такие мрачные мысли угнетали его, хотя они приходили чаще после битвы с Шигеру. Будто клинок Шигеру ударил его не ради убийства, а чтобы гноиться, и мысли о раскаянии и потере подкрадывались к его сердцу.

Он покачал головой. Такие мысли ни к чему не приведут. Лучше действовать, чем размышлять. Он зашагал к своей палатке, уже с нетерпением ожидая занятий. Тренировок не бывало слишком много, и чистота движений часто сжигала мысли о его прошлом.

Когда на следующее утро взошло солнце, Орочи был готов. Он проснулся легким и отдохнувшим. Его тренировка накануне вечером лишила его страха и беспокойства.

Орочи вышел из своей палатки, чтобы встретить новый день. Снежная буря прошла за ночь, и нетронутый снег лежал вокруг него, следы оставили только дозорные за ночь. Воздух был свежим и холодил горло, но ветра не было, а одежда согревала его.

Он подошел к палатке Нори, чтобы сообщить стражам, что он попросит еще одну встречу, как только генерал будет готов. Они сказали, что передадут его сообщение, но один из них заговорщически прошептал Орочи, что должно пройти некоторое время, прежде чем Нори будет готов развлекать посетителей. Орочи понимающе кивнул и огляделся, искал, чем заняться.

В центре лагеря собралась группа солдат, согревая тела, занимаясь боевыми искусствами. Орочи подошел, чтобы понаблюдать за их движениями. Он слышал, что Нори обучал своих солдат уникальным навыкам, и надеялся, что сможет увидеть их.

Если солдат и обеспокоило его присутствие, они этого не показали. Они выполняли свой распорядок дня как те, кто проходил через это сотни раз раньше. Они мало говорили, пока капитан гвардии направлял своих людей в упражнениях.

От растяжки они перешли к технике, выбирая партнеров на основе уровня способностей. Орочи наблюдал и был впечатлен тем, что видел. Почетные караулы были опытными, но даже среди опытных были уровни способностей. Здесь все были хороши.

Орочи начал замечать закономерности в движениях солдат. Удары, которые они практиковали, были направленными, движения способствовали быстрым колющим ударам и близким отражением атак вместо широких взмахов. Это был стиль, подходящий для ближнего боя. Орочи одобрил это. Это был опасный стиль, потому что враг находился ближе к телу, но группа опытных воинов могла использовать его в тесноте, не опасаясь ударить союзника. Орочи никогда раньше не сражался в составе армии, не участвовал в боях без широкой свободы передвижения, поэтому движения отличались от тех, которые он предпочитал. Ни один из солдат не смог бы отразить его меч, но они были хороши.