Текст книги "Курчатов"
Автор книги: Раиса Кузнецова
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)
№ 19
«Петроград, 29 ноября 1924 г.
Игорь! Ваше неожиданное письмо было для меня великолепным сюрпризом: представить себе, что Вы здесь, я до сих пор не могу, наверное, уверую в это только тогда, когда увижу Вас. Я бесконечно рада за Вас и восхищаюсь всеми подвигами, которые Вы и Ваш друг Ляхницкий совершили за это лето и осень. Молодцы! И надо подумать, что мир так тесен что, попав в Петроград, Вы сразу встречаете Райко, который теперь ассистентом у нас в Институте, и он помогает Вам устроиться!.. Сколько миллиардов вопросов я хочу задать Вам о том, как Вы чувствуете себя здесь, как Вам нравится наш Петроград, наш милый север после Крыма, как Вы думаете устроиться с занятиями, как жить, – все, все – как чувствует себя Ляхницкий; изменилось ли у него хоть немножко его серьезное выражение лица? Я надеюсь, что Вы как-нибудь будете здесь и тогда зайдете ко мне. Интересно встретиться после двух с половиной лет, мне даже немножко страшновато. Если приедете в Петроград ненадолго и захотите прийти ко мне, то лучше еще из Павловска предупредите открыткой, чтобы я ждала Вас, а то досадно будет, если Вы придете и не застанете меня дома.
А Сильвия, она не кончила Университета? Неужели ей придется прожить там еще зиму? Как мне интересно знать, как Вы войдете в нашу жизнь, в круг северян, петербуржцев, ведь это, говорят, особенные люди. Приезжайте же скорее, а то мое любопытство меня замучает. Жду Вас. Вера».
Никто не знает, встретились ли юные Игорь и Вера в Петрограде. Содержание ее писем дает основание полагать, что призывы «Капеллы» могли стать одной из важных составляющих той движущей силы, которая потянула юношу после окончания университета в 1923 году в Северную столицу, открывавшую ему новые горизонты.
Глава шестая
У ПОРОГА БОЛЬШОЙ НАУКИ
Отечественные и зарубежные авторы связывают начало научной деятельности Курчатова и его становление как ученого-физика с Ленинградским физико-техническим институтом. В то время институт назывался физико-техническим и рентгенологическим (ФТиРИ), и его штаты на декабрь 1925 года насчитывали 47 человек. Возглавлял его академик А. Ф. Иоффе.
Однако выявленные новые источники доказывают, что Курчатов к тому времени (1924–1925 годы) уже выполнил самостоятельно семь, а по некоторым данным восемь исследований. По результатам пяти из них юноша опубликовал статьи в специальных научных журналах и бюллетенях[48]48
Курчатов И. В. Опыт применения фотоэлектрического эффекта для измерения воды // Бюллетень погоды и состояния моря. Гимецентра Черназморей. 1924. № 27 (51); Он же. Таблицы температурных зависимостей // Бюллетень погоды и состояния моря. Гимецентра Черназморей. 1924. № 28 (52); Он же. Опыт применения гармонического анализа к исследованию приливов и отливов Черного моря // Бюллетень погоды и состояния моря. Гимецентра Черназморей. 1924. № 29 (53); Он же. Опыт гармонического анализа записей мареографа в Феодосии. Рукопись неопубликованной статьи по работам, выполненным в сентябре 1924 г. АРНЦ «КИ». Личный фонд И. В. Курчатова. Музейное собрание. Ф. 2. Оп. 1.Д. 2. 1; Он же. К вопросу о радиоактивности снега/Поступила в издательство обсерватории г. Слуцка 4 февраля 1924 г. // Геофизика и метеорология. 1925. Т. 2. Вып. 1/2. С. 17–32; Он же. Сейши в Черном и Азовском морях// Изв. Центр. гидрометеорол. бюро Цуморо. 1925. Вып. 4. С. 149–158; Он же. Об электролизе при алюминиевом аноде // Изв. Азерб. ун-та. Отд. ест.-мед. 1926. Т. 4. С. 121–133; Он же. К вопросу об электролизе твердого тела. Несколько замечаний по поводу работы Tubandt'a и Schmidt'a // Науч. изв. Азерб. политехн. ин-та. 1926. Вып. 2. С. 39–42; Он же. К вопросу об электропроводности изолирующих масел. – Работа выполнена в электрофизической лаборатории Азерб. ун-та в 1925 г.
[Закрыть]. Эти ранние работы Курчатова выпадают из основных направлений всей его последующей научной деятельности – физики твердого тела и ядерной физики. Но именно они открыли ему возможность проявить себя в качестве ученого, послужили удачным стартом в науке и определили выбор профессии физика-экспериментатора.
Петроград встретил Курчатова послевоенным голодом и нараставшей с августа 1921 года безработицей, причинами которой являлись война, разруха, хозяйственная и промышленная депрессии, прилив населения из деревень. Приходилось и учиться, и самому зарабатывать на хлеб: на помощь родителей он рассчитывать не мог. Так же, как и в Крыму, ограниченность в средствах заставила Игоря искать работу[49]49
Материалы о работе Наркомата труда и его местных органов за 1921 год. М., 1923. С. 90.
[Закрыть]. Он нашел ее в Магнитометеорологической обсерватории в Павловске (в те годы Слуцке), филиале Главной физической обсерватории, находившейся в Петрограде, где изучали атмосферное электричество. Игорь поступил туда на должность «наблюдателя». Научный руководитель обсерватории профессор В. Н. Оболенский поручил ему зимой 1923/24 года изучить радиоактивность осадков, измеряя альфа-активность снега. В. Я. Френкель в этом первом серьезном исследовании Курчатова отмечает стремительность, с которой тот входил в круг совершенно новых для него явлений, для изучения которых еще не существовало методик и приборов[50]50
Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 10–11.
[Закрыть].
Курчатов проштудировал теоретические основы проблемы, все классические труды того времени, посвященные радиоактивности и ее излучениям: работы М. Кюри, Э. Резерфорда, его учеников Г. Гейгера и Ч. Вильсона. Чтобы вести измерения радиоактивности, наладил ионизационную камеру, развил и усовершенствовал методику измерений и получил новые, неизвестные до него и более точные значения для активности снега в момент его контакта с почвой и при его таянии. Изучил зависимость активности проб снега от времени, прошедшего с начала снегопада[51]51
АРНЦ. Ф. 2. Личный фонд И. В. Курчатова. Музейное собрание. Воспоминания К. Д. Синельникова. Д. 10. 2/С; Курчатов И. В. К вопросу об исследовании радиоактивности снега. С. 19–20.
[Закрыть]. По результатам исследования он написал статью и зимой 1924 года после одобрения руководством обсерватории сдал рукопись в редакцию «Журнала геофизики и метеорологии», где весной 1925 года она была опубликована под названием «К вопросу об исследовании радиоактивности снега». Статья вошла в сборники классических работ по изучению радиоактивности[52]52
Курчатов И. В. Собрание научных трудов: В 6 т. / Под. ред. Ю. С. Осипова; сост. Р. В. Кузнецова, В. К. Ларин, В. К. Попов. М., 2005. T. 1. С. 49–58.
[Закрыть]. Через десять лет проблема радиоактивности, к которой юный энтузиаст-исследователь Игорь Курчатов случайно прикоснулся, определит все его дальнейшее научное творчество.
Курчатов, понимая, что его исследование не решает проблему полностью, самокритично указал на это в своей статье. Но он достиг научного успеха, многому научился как исследователь и увидел перед собой новые горизонты. Исследование радиоактивности снега дало Курчатову не только заработок, но и уверенность в правильном выборе профессии. Переписка Курчатова, Синельникова и Ляхницкого свидетельствует о чрезвычайном увлечении Игоря процессом исследования, которым он «наслаждался», задерживаясь в обсерватории, ночуя на столе, укутавшись в полушубок, чтобы с утра пораньше продолжить опыты[53]53
АРНЦ. Ф. 2. Личный фонд И. В. Курчатова. Музейное собрание. Оп. 1. Д. 5. 11.2. Письмо К. Д. Синельникова И. В. Курчатову от 13 марта 1924 года.
[Закрыть]. Он восхищался тем, что «сам измеряет радиоактивность», с восторгом рассказывал об опытах. Это доказывает, что именно тогда Курчатов окончательно выбирает профессию не инженера и не кораблестроителя, а ученого, исследователя, экспериментатора. В письме из Баку Синельников одобряет это его решение, отмечая целеустремленность друга: «Так приятно было узнать, что Вы, наконец, пошли по правильной дороге. Помните наши разговоры и споры насчет науки и физики? Способности у Вас очень и очень недюжинные, и Вы скоро „сдягаете“ себе имя в науке. Я Вам завидую невероятно»[54]54
Там же.
[Закрыть]. В это время Синельников под руководством С. Н. Усатого исследовал магнитные свойства веществ, теплопроводность, теории кристаллических решеток и приглашал Курчатова присоединиться[55]55
Там же.
[Закрыть].
Далее в письме Синельникова обнаруживается интересная новость, до сих пор остававшаяся вне внимания биографов Курчатова: оказывается, еще в Крымском университете друзья вместе исследовали теплопроводность тел, в процессе чего наблюдали новое явление. Сообщение о законченной части исследования (по наблюдению «тока насыщения электропроводности») Синельников отправил до 13 марта 1924 года в журнал «Известия АГУ» (Азербайджанского государственного университета)[56]56
Там же.
[Закрыть], указав фамилии двух авторов – свою и Курматова. «Первая часть этой работы закончена и печатается в „Известиях АГУ“» [57]57
Там же.
[Закрыть], – написал он Игорю Васильевичу. Таким образом, первая научная работа Курчатова выполнена еще до весны 1923 года, а не зимой 1923/24 года, годом раньше, чем это признавалось ранее.
Но тогда в Павловске, увлеченный опытами в обсерватории, Курчатов запустил дела на кораблестроительном факультете, за второй семестр экзаменов не сдавал и поэтому был отчислен. Вскоре добавились семейные неприятности. Пришло известие о высылке отца из Крыма в далекую Бугульму. В анкете Курчатов указывал: «Работа была прервана по семейным обстоятельствам». Чтобы попрощаться с семьей, Игорь отправляется в Крым. Мать с братом Борисом выехала в Казань, так как Крымский университет, в котором учился Борис, в 1924 году закрылся[58]58
Там же. Д. 1. 1. Л. 2.
[Закрыть]. Борис без труда перевелся в Казанский университет на химическое отделение: «Полученных в Крыму у С. Н. Усатого знаний оказалось вполне достаточно для занятий настоящей физикой – будь то задачи, связанные с радиоактивностью, или какие-либо другие»[59]59
Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 17.
[Закрыть].
Проводив родных к новому месту жительства, Курчатов отправился в Феодосию, где по рекомендации петроградского метеоролога профессора Н. Н. Калитина в качестве прикомандированного приступил к работе на гидрометеорологической станции Черного и Азовского морей. Он трудился по 12–14 часов в сутки, жил в доме сторожа маяка. «Работа Игоря, – вспоминал работавший с ним друг М. Луценко, – заключалась в математической обработке и анализе таблиц записей мареографов – мареограмм – методом гармонического анализа… Трудились до 11 вечера. В свободное время много читали»[60]60
АРНЦ. Ф. 2. Личный фонд И. В. Курчатова. Музейное собрание. Оп. 1.Д. 10. 2/Л.
[Закрыть]. Луценко оценивает Курчатова того периода как «упорного, скромного до застенчивости молодого человека». В очень короткий срок Игорь выполнил здесь три работы: «Опыт применения гармонического анализа к исследованию приливов и отливов Черного моря», «Сейши в Черном и Азовском морях» и еще одну, посвященную определению мутности морской воды с помощью фотоэлементов[61]61
Там же.
[Закрыть].
Во введении к первой статье Курчатов дает обзор выполненных до него работ. Оказывается, еще незадолго до того, как он начал изучать эти проблемы, ученые считали, что океанские приливы вообще не проявляются в Тавриде в силу «защищенности» здесь Черного моря от Мирового океана узкими проливами и цепью внутренних морей. Лишь в 1912 году начались первые исследования в этом направлении. Курчатов определил, что, в отличие от океанских приливов громадной величины, приливные волны в Черном море очень малы. Он проводил расчеты на основании данных, которые установил в Феодосии и Поти, а также на тех, которые добывал, отправляясь на моторной лодке к приборам, установленным в море. При этом он использовал данные только наиболее удавшихся, четких мареограмм. Накопив богатый экспериментальный материал, Курчатов получил амплитуды так называемых лунной и солнечной полусуточных волн. Это позволяло оценить точность расчетов, полученных на основании разных теоретических моделей[62]62
Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 11–15.
[Закрыть].
Во второй работе Курчатов исследовал специфические волнообразные процессы коротких периодов, связанные с влиянием небесных тел и имеющие характер стоячих волн. Такие колебания уровня воды, характерные для озер, бухт, заливов, называли «сейши». Колебания при этом захватывают сразу всю воду соответствующего бассейна: уровень на средней линии остается неизменным, а противоположные стороны колеблются в противофазе. Раскачка сейшевых волн может производиться Луной и другими причинами. Курчатов изучил мареограммы, снятые в Азовском море у Ейска, и сопоставил их с аналогичными кривыми, снятыми в Темрюке на противоположном берегу. «Им было получено хорошее соответствие с экспериментально наблюдавшимися значениями периода и амплитуды сейшей»[63]63
Там же. С. 15; см. также; Курчатов И. В. Сейши в Черном и Азовском морях // Изв. Центр. гидрометеорол. бюро Цуморо. 1925. Вып. 4. С. 149–158.
[Закрыть]. В этой же работе он описал свой опыт изучения сейшей Черного моря на основе изучения мареограмм, снятых на противоположных сторонах этого моря – в Одессе и Поти.
Курчатов проводил расчеты по данным, зафиксированным мареографами Феодосии, Поти, Ейска, Темрюка и Одессы, которые добывал сам, подбираясь к приборам на моторной лодке (как пишет его напарник в этой работе В. И. Луценко, «ему очень нравилось самому выходить в море»), и, в том числе, по показаниям мареографов, снятым в январе – сентябре 1920 года, – то есть пятилетней давности. Оказывается, самописцы мареографов все годы с 1920-го по 1924-й бесстрастно вычерчивали для него тот экспериментальный графический материал, который он теперь, профессионально владея физикой и математикой, обрабатывал первый из исследователей физики моря[64]64
Там же.
[Закрыть].
Гидрологические исследования Курчатова были замечены и отмечены учеными. Так, академик В. В. Шулейкин написал в своей фундаментальной монографии «Физика моря»: «Колебания уровня Черного моря изучались на нескольких станциях Скворцовым, Орловым, Малиновским и Курчатовым. Последнему… удалось обнаружить несомненную связь между этими колебаниями и движением Луны, но только характер колебаний отличается здесь от приливов в океане в том отношении, что вся вода Черного моря колеблется, как вода, налитая в таз, которому сообщили толчок. Исследования Курчатова показывают, что подобное колебание всей массы воды в целом происходит в Черном море, причем раскачивание его производится Луной. На рисунке Курчатова воспроизведены кривые уровня, в двух пунктах лежащие на противоположных концах моря… видно, что повышение уровня у одного берега происходит одновременно с понижением у другого берега – противоположного»[65]65
Шулейкин М. В. Очерки по физике моря. М.; Л., 1933. T. 1.С. 154.
[Закрыть]. Шулейкин приводил этот рисунок в качестве иллюстрации во всех своих популярных очерках и фундаментальных изданиях, посвященных физике моря[66]66
Там же.
[Закрыть].
Работы Курчатова по физике моря 1924 года, когда он находился еще «у порога» большой науки, сами по себе уже представляли научный интерес и свидетельствовали о высоком профессиональном уровне зрелости молодого исследователя. Они были замечены и высоко оценены в научных кругах. Не только В. В. Шулейкин, но и известный полярный исследователь В. Ю. Визе отнес их к разряду выдающихся[67]67
Березкин В. С. Динамика моря. Л., 1938. С. 96.
[Закрыть]. Это свидетельствует не только о недюжинном исследовательском таланте Курчатова, но и о том, что уже на заре научной деятельности он состоялся как физик-экспериментатор. Как и в случае с исследованием радиоактивности снега, Курчатов быстро овладел материалом и, одновременно углубляясь в теорию вопроса, выработал собственную систему. Такая стратегия принесла скорые и зрелые плоды[68]68
Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 15.
[Закрыть].
Надо было утверждаться на избранном пути в науке, и осенью 1924 года из Крыма Курчатов перебирается в Баку, где до лета 1925 года работает в Азербайджанском политехническом институте (АПИ) ассистентом на кафедре физики, которой заведовал С. Н. Усатый[69]69
Коган В. С. Кирилл Дмитриевич Синельников. Киев, 1984. С. 21.
[Закрыть], проводивший здесь исследования особенностей прохождения электрического тока через твердые вещества и электролиты. Проблемы электрических свойств вещества были весьма актуальны в условиях быстрого развития электротехнической промышленности. В их ряду находились исследования многочисленных особенностей прохождения электрического тока через твердые вещества и электролиты. Физика в Азербайджане начинала в те годы становление в значительной степени под влиянием С. Н. Усатого. Он принял на работу группу бывших своих учеников, в числе которых оказался и Курчатов. Среди первых пятнадцати работ по физике, выполненных в республике, значится совместный труд Синельникова и Курчатова, а также вышедшая в 1926 году в «Известиях АПИ» статья Курчатова «К вопросу об электролизе твердого тела»[70]70
Курчатов И. В. К вопросу об электролизе твердого тела. Несколько замечаний по поводу работы Tubandt'a и Schmidt'a // Науч. изв. Азерб. политехн. ин-та. 1926. Вып. 2. С. 39–42.
[Закрыть], ставшая в один ряд с работой, выполненной в Азербайджане Синельниковым и Усатым в 1925 году. Поэтому Усатого, Синельникова и Курчатова считали основоположниками работ по физике процессов, связанных с магнитными и электрическими явлениями, – одного из ведущих направлений исследований того периода в Азербайджане[71]71
Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 16.
[Закрыть].
По воспоминаниям З. В. Лобановой, соавтора двух работ Курчатова, «Курчатов… появившись в лаборатории (в длинной солдатской шинели), сразу же поинтересовался, „над чем она работает“. А на вопрос, чем бы хотелось заняться ему, ответил: „Исследованием потенциалов ионизации“»[72]72
АРНЦ. Ф. 2. Личный фонд И. В. Курчатова. Музейное собрание. Воспоминания З. В. Лобановой о Курчатове в Баку. Оп. 1. Д. 10. 2/Л. 3.
[Закрыть]. Но вскоре, убедившись, что из-за отсутствия необходимых приборов эту работу выполнить не удастся, он приступил вместе с Лобановой к исследованию электролиза твердого тела. Арсенал физических приборов, которыми пользовались молодые ученые в АГУ и АПИ, был крайне беден: им приходилось самим изготовлять конденсаторы, используя коробочки из-под ваксы и другие подручные средства. По мнению специалистов[73]73
Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 16.
[Закрыть], Лобанова и Курчатов хорошо владели математическим аппаратом и умели использовать данные теории для объяснения физики «алюминиевого выпрямителя». Они быстро и успешно провели исследования. Вскоре вышла их совместная статья «Об электролизе при алюминиевом аноде»[74]74
Лобанова З. В., Курчатов И. В. Об электролизе при алюминиевом аноде // Известия АЗГУ. 1926. Т. 4. С. 122–133; Курчатов И. В. Собрание научных трудов. T. 1. С. 53–64.
[Закрыть], в которой они подытожили изучение комплекса процессов, разыгрывающихся на поверхности алюминиевого электрода. Ряд полученных в ней результатов Курчатов развил позже. А часть средств от реализации научной работы была передана авторами на оснащение лаборатории[75]75
Лобанова З. В. АРНЦ «КИ». Личный фонд И. В. Курчатова. Музейное собрание. Ф. 2. Оп. 1. Д. 10. 2/Л. 3; Воспоминания о Курчатове в Баку. См. также: Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 17.
[Закрыть].
Этой работой Курчатов закрепил уверенность С. Н. Усатого, что его бывший студент, а теперь сотрудник талантлив, инициативен, способен к научной деятельности и оправдывает его надежды. В сочетании с работами «К вопросу об электролизе твердого тела» и «К вопросу об электропроводности изолирующих масел», также выполненными в 1925 году и опубликованными в «Известиях АГУ» в 1926 году, она дала Усатому серьезный повод для рекомендации Курчатова в качестве сотрудника ЛФТИ.
Еще одну работу, посвященную изучению электропроводности материалов и чрезвычайно полезную для лаборатории, Курчатов выполнил также вместе с З. В. Лобановой[76]76
Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 19.
[Закрыть]. Она принесла пользу и самому Игорю Васильевичу, так как он научился в ходе экспериментов получать тонкие пленки трансформаторного масла и измерять толщину слоев этих пленок.
Весной 1925 года Курчатов получил письмо от Синельникова из Ленинграда. Кирилл, уже работавший в это время в лаборатории Иоффе в ЛФТИ, писал о проводимых там опытах с рентгеновскими лучами и электронной трубкой. Он убеждал Курчатова вернуться в Ленинград, чтобы работать вместе. Однако поначалу уговоры его успехом не увенчались. Курчатов, увлекшись исследованиями пробоя жидкостей (масел), изучением магнитной анизотропии и магнитных моментов атомов, не собирался покидать лабораторию в Баку. Он задумал к тому же сдать магистерский экзамен по физике и начал готовиться к нему[77]77
АРНЦ. Личный фонд И. В. Курчатова. Музейное собрание. Ф. 2. Оп. 1.Д. 5. 11. 2. Письмо К. Д. Синельникова И. В. Курчатову от 13 марта 1924 года.
[Закрыть]. Но вскоре С. Н. Усатый, бывший, как уже говорилось, родственником А. Ф. Иоффе, рекомендовал ему талантливого молодого физика. Так Курчатов оказался в числе учеников и сотрудников Иоффе – основателя ЛФТИ, лучшей физической школы Советского Союза. Летом 1925 года Игорь Васильевич отправился в Ленинград, к новому месту работы и жизни.
Таким образом, факты убеждают, что становление Курчатова как ученого-физика произошло уже к лету 1925 года, то есть еще до его поступления в ЛФТИ. К этому времени первые научные работы юноши были опубликованы, замечены, получили признание и высокую оценку его учителей, коллег и научной общественности. Имея на тот момент серьезное теоретическое и прикладное значение, они закладывали также основу для формирования знаменитой в будущем курчатовской научной школы.
Часть вторая
ПЕРВЫЙ СРЕДИ РАВНЫХ
Глава первая
В ШКОЛЕ ЛЕНИНГРАДСКОГО ФИЗТЕХА
1 октября 1925 года Курчатов был зачислен в Физико-технический и рентгенологический институт (ФТиРИ) в недавно созданную при нем Ленинградскую физико-техническую лабораторию (ЛФТЛ) под руководством академика А. Ф. Иоффе на внештатную должность научного сотрудника первого разряда[78]78
АРНЦ. Личный фонд И. В. Курчатова. Отдел фондов научно-технической документации (ОФ НТД). Личное дело И. В. Курчатова. Ф. 1. Д. 9344.
[Закрыть]. Научно-технический отдел ВСНХ, курировавший прикладные исследования для нужд промышленности, принял предложение Иоффе. Работы новой лаборатории в значительной степени пересекались с исследованиями, проводившимися в институте.
В это время в стране был взят курс на сближение науки с производством[79]79
См.: План электрификации РСФСР. Доклад VIII съезду Советов Государственной комиссии по электрификации России. М., 1955. С. 36.
[Закрыть]. Для практического осуществления намеченного в первые годы советской власти в стране начинает создаваться сеть новых научно-прикладных отраслевых институтов (в их числе в 1918 году был основан Государственный рентгенологический институт с физико-техническим отделом, преобразованным в 1925 году в Ленинградский физико-технический и рентгенологический институт), а также лабораторий, испытательных станций, опытных производств, различных комиссий и т. д. Вместе с этим зарождаются новые научные идеи и целые направления. Продвигаемая Иоффе идея связи физики с новой развивающейся техникой отвечала правительственным установкам и поэтому была поддержана на высоком государственном уровне[80]80
Есаков В. Д. Советская наука в годы первой пятилетки. М., 1971. С. 164–167; Соминский М. С. Указ. соч. С. 352 и далее.
[Закрыть].
В связи с бурным развитием радиотехники и осуществлением плана ГОЭЛРО чрезвычайно актуальными становились проблемы передачи электроэнергии на большие расстояния, связанные, в частности, с условиями работы высоковольтных линий электропередачи (ЛЭП), с созданием соответствующих изоляторов, с техническими проблемами железнодорожного строительства и т. д. Это выдвигало новые требования к механическим характеристикам материалов, методике их измерения и контроля. ЛФТЛ, в штат которой Курчатов был зачислен, занимаясь вопросами пробоя твердых диэлектриков, исследованиями пробивных характеристик вакуума и механизма электропроводности солей, была призвана не только проводить научные исследования, но и внедрять их результаты в промышленность. В 1927 году лаборатория получила новое название – Государственная физико-техническая лаборатория (ГФТЛ), и научная деятельность молодого Курчатова почти в течение десяти лет была связана с ней.
Именно в эти годы в институте зарождался фундамент отечественной физической научной школы под руководством А. Ф. Иоффе, собиравшего талантливую молодежь по всей стране. Здесь начинали свою деятельность будущие крупные физики А. П. Александров, А. Н. Алиханов, Л. А. Арцимович, A. К. Вальтер, Я. Б. Зельдович, И. К. Кикоин, П. П. Кобеко, Б. П. Константинов, А. И. Лейпунский, К. Д. Синельников, Ю. Б. Харитон. Ими, кроме А. Ф. Иоффе, руководили сравнительно молодые, но к тому времени уже известные ученые Н. Н. Семенов, Я. И. Френкель и др. В институте велись перспективные исследования. Уже тогда Д. В. Скобельцын изучал взаимодействие космических лучей с атомными ядрами[81]81
Вестник АН СССР. 1967. № 10. С. 81.
[Закрыть], а Н. Н. Семенов обнаружил самоподдерживающиеся разветвленные химические реакции (за что в 1956 году был удостоен Нобелевской премии), послужившие основой в разработке теории цепных ядерных реакций[82]82
В 1931 году Н. Н. Семенов организовал и возглавил Институт химической физики АН СССР.
[Закрыть]. С ЛФТИ сотрудничали ученые Радиевого института Академии наук во главе с B. Г. Хлопиным, которые разрабатывали вопросы физики естественных радиоактивных элементов, атомного ядра и космических лучей. В стране развивалась радиевая промышленность, с 1922 года начал работать первый радиевый завод.
В течение 1920-х годов институт был сосредоточен на исследованиях в области механических свойств кристаллов, физики металлов, технической термодинамики и теоретической физики. В целях практического применения результатов этих работ в электроэнергетике и металлургической промышленности институт, находившийся тогда в системе Наркомтяжпрома, установил тесные связи с соответствующими наркоматами[83]83
Соминский М. С. Указ. соч. С. 256–257; Есаков В. Д. Указ. соч. С. 157–163; Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 20–25.
[Закрыть]. К началу 1930-х годов он значительно вырос, в нем постоянно работало более сотни зрелых, талантливых физиков. Многие имели опыт международного сотрудничества, стажировались и работали за границей, в том числе в институтах и лабораториях, созданных известнейшими учеными мира: Э. Резерфордом, Н. Бором и др. Десятки сотрудников ЛФТИ получили международную известность. В годы, когда квантовая механика вызвала революцию в науке[84]84
Научно-организационная деятельность академика А. Ф. Иоффе // Сборник документов. Л., 1980. С. 27–28.
[Закрыть], институт превратился в один из ведущих центров европейской физики. Проблемы физики атомного ядра академик Иоффе поставил в планы института с 1932 года как самые главные. Создавались, таким образом, научно-теоретические и организационные предпосылки советского атомного проекта, научное руководство которым в 1942 году возглавил И. В. Курчатов.
В начале 1930-х годов Физико-технический и рентгенологический институт и лаборатория Иоффе были преобразованы в три отдельных института: Ленинградский институт химической физики (ЛИХФ) во главе с Н. Н. Семеновым, Ленинградский физико-технический институт (ЛФТИ) во главе с А. Ф. Иоффе и Ленинградский электрофизический институт (ЛЭИ) во главе с А. А. Чернышевым. Тогда же Иоффе инициировал создание вне Ленинграда и Москвы, в новых индустриальных центрах страны сети физико-технических институтов. Идея получила партийную поддержку: в решениях XVII партийной конференции был записан пункт о необходимости выхода работ из стен лабораторий и создании филиалов и баз АН СССР[85]85
XVII конференция Всесоюзной коммунистической партии (б). Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1962. С. 68.
[Закрыть] в крупнейших экономических районах страны. Четыре таких института, организованные в Харькове, Свердловске, Днепропетровске и Томске, содействовали росту научных учреждений и кадров, способных решать комплексные научные и производственно-технические проблемы регионов.
В создание региональных институтов, особенно в начальный период, много сил вложил Курчатов, которого Иоффе командировал на Урал и в Сибирь[86]86
АРНЦ. Ф. 2. Личный фонд И. В. Курчатова. Музейное собрание. Оп. 1. Д. 5. 7 (россыпь).
[Закрыть]. На базе ЛФТИ с 1918 года была создана сеть из четырнадцати научно-исследовательских институтов и трех технических вузов, где работала тысяча научных сотрудников, из которых не менее ста считались крупными самостоятельными учеными[87]87
Иоффе А. Ф. Отчет о работе Ленинградского физико-технического института // Известия АН СССР. Сер. физ. 1936. № 1–2. С. 21. В этом выпуске журнала опубликован отчет о мартовской сессии Академии наук СССР 1936 года; см. также об ЛФТИ этого периода: Головин И. Н. Игорь Васильевич Курчатов. С. 21–26; Гринберг А. П., Френкель В. Я. Указ. соч. С. 20–31; Семенов Н. Н. Наука и общество. М., 1981. С. 338–369; Александров А. П. Академик А. Ф. Иоффе и советская наука // УФН. 1980. Сентябрь. С. 527.
[Закрыть]. Перестройка и реорганизация ЛФТИ пришлись на время, когда руководство страны требовало от ученых усилить их вклад в ее индустриализацию, призвало к «широчайшему использованию западноевропейского и американского научного и научно-промышленного опыта»[88]88
Сталин И. В. Об индустриализации страны и о правом уклоне в ВКП(б). – В кн.: Сталин И. В. Сочинения. М., 1950. T. 11. С. 248.
[Закрыть], «догнать и перегнать передовую технику развитых капиталистических стран»[89]89
Из резолюции XVII съезда ВКП(б) «О втором пятилетием плане развития народного хозяйства СССР (1933–1937 гг.)» // КПСС в резолюциях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд. М., 1971. Т. 5. С. 130.
[Закрыть] за счет создания новой техники и новых производств.
А. Ф. Иоффе активно действовал, чтобы исследования сотрудников его института были как можно теснее связаны с запросами развивающейся промышленности СССР, с совершенствованием отечественной техники. Он стремился вывести отечественную физику на мировой уровень, много делал для того, чтобы поставить институт в один ряд с мировыми научными центрами. Считая, что развитие науки не имеет границ, он придавал большое значение взаимным связям с иностранными учеными: поощрял обмен визитами, международные съезды, конференции и семинары, полагая, что все это необходимо и важно для нормального развития отечественной науки. Личные контакты он считал лучшей формой общения ученых, стимулом для их творческой работы. Он не только сам ежегодно в 1924–1933 годах посещал европейские научные центры, бывал в США[90]90
Соминский М. С. Указ. соч. С. 451; См.: Известия АН СССР. Сер. физ. 1936. № 1–2. С. 25; Френкель В. Я. Абрам Федорович Иоффе. С. 41.
[Закрыть], но и поощрял зарубежные научные командировки своих учеников. Стремясь вывести отечественную физику на мировой уровень, в 1920-е и в начале 1930-х годов Иоффе командировал на стажировку за границу около тридцати сотрудников ЛФТИ, добившись для них государственных стипендий.
Иоффе не раз предлагал и Курчатову поработать в лучших лабораториях мира. Но, как сообщается в ряде публикаций, Игорь Васильевич всякий раз отклонял предложения либо из-за болезни, либо под предлогом, что в его отделе проводится неотложный эксперимент, который в данный момент не может быть прерван. Однако, вероятно, имелись и другие веские причины, одна из которых, на наш взгляд, скрыта в семейных обстоятельствах. Возможно, Курчатов проявлял осторожность из-за положения отца. Хотя Василию Алексеевичу в 1929 году позволили вернуться из ссылки в Ленинград, он был ограничен в гражданских правах и как «лишенец», находясь под наблюдением органов внутренних дел, вынужден был еженедельно отмечаться в районном отделе милиции[91]91
Из устных рассказов Л. Н. Курчатовой автору.
[Закрыть]. Положение семьи осложнялось и эмиграцией родного дяди Игоря Сергея Алексеевича Курчатова, от которого в то время не было никаких известий. Эти обстоятельства впервые поведала автору в 1990-е годы Людмила Никифоровна – жена Бориса Васильевича Курчатова. Это могло повлиять на решение Игоря Васильевича не уезжать за границу. От последнего приглашения поработать в США, в лаборатории Лоуренса в Беркли, он отказался в октябре 1934 года[92]92
Холловэй Д. Сталин и бомба. Новосибирск, 1997. С. 65.
[Закрыть]. Вместо заграницы Курчатов предпочитал выезжать в крупнейшие экономические районы страны, где создавались филиалы и базы Академии наук СССР – на Урал, в Томск, Свердловск, Харьков, помогая организовывать научные исследования в этих региональных центрах[93]93
Курчатов в жизни. С. 160–161.
[Закрыть].
Курчатов быстро и органично вошел в систему работы ЛФТИ, созданную Иоффе, чтобы подготовка научной молодежи института была профессиональной и не отставала от мирового уровня. Он организовал работу семинаров, на которых регулярно обсуждались текущие исследования всех мировых лабораторий. Молодежь приучалась к систематической работе с научной литературой: поступившие в библиотеку ЛФТИ журналы директор регулярно просматривал, поименно расписывая, кому и что следует прочесть. Еженедельно навещая каждую лабораторию, он вникал в курс всех дел каждого сотрудника. Его ученики А. П. Александров, В. Р. Регель, В. М. Тучкевич, Ж. И. Алферов вспоминали, как Абрам Федорович, заботясь о том, чтобы они находились в курсе самых современных передовых научных идей и направлений[94]94
АРНЦ. Ф. 2. Личный фонд И. В. Курчатова. Музейное собрание. Воспоминания указ. авт. на «Курчатовских чтениях» в 1984–1985 гг. и юбилейных Курчатовских ученых советах в 1988, 2003 гг. Россыпь.
[Закрыть], приучал их штудировать новейшую научную литературу. Такой подход развивал самостоятельность мышления в меру талантов и способностей сотрудников.
Стиль научного руководства Иоффе с самого начала работы в институте легко и естественно вошел в деятельность Курчатова. Безусловно, традиции учителя, воспринятые талантливым учеником, явились фундаментом, на котором строилась научная школа Игоря Васильевича. Счастливое сочетание природных дарований, выдающихся качеств исследователя и мыслителя, инженера-экспериментатора и организатора, в совокупности с его необыкновенными человеческими качествами – все это получило сильнейшее развитие в период его руководства атомным проектом и привнесло свои неповторимые особенности в созданную Курчатовым собственную научную школу.
