Текст книги "Крёстный тесть"

Автор книги: Рахат Алиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

10 июня 2007 года я получил факсимильную копию решения суда о заочном разводе. В тот день я встречался дома с адвокатами – мы сидели на веранде, обсуждали ситуацию со мной и моими товарищами, стратегию защиты. Вдруг заходит мой охранник и сообщает – консул нашего посольства привез пакет к воротам.

Из этого листка узнаю, что я уже четыре дня как в разводе, причем по собственному согласию. Оказывается, еще 4 июня я «собственноручно» подписался, что информирован о предстоящем заседании суда. А б июня, в мое отсутствие, состоялось заседание Медеуского районного суда города Алма – Ата, причем судье были предъявлены бумаги с моей подписью, заверенные консулом PK, что я не возражаю против расторжения брака.

На этом основании судья Б. Нурашева удовлетворила прошение моей супруги Дариги Назарбаевой о разводе. Вот так просто закончилась история семьи, которую я строил с 7 октября 1983 года.

Я был в шоке, гораздо большем, чем от запроса казахского Интерпола.

Очевидно, Назарбаев рассчитывал сломить мой дух, демонстративно показав, что оказавшись в его немилости, я не могу рассчитывать на поддержку даже самых близких мне людей. А кто может быть ближе, чем жена, с которой столько пройдено и пережито за эти четверть века.

Но он добился прямо противоположного результата. Именно тогда я понял, что я был прав, когда выступил с критикой поправок к Конституции и что буду бороться – и за свое имя, за право моей страны жить свободной жизнью, и за гражданские свободы и права моих соотечественников.

Потому что большего беззакония, чем показательный развод по факсу, уже не придумать. И если в стране настали такие времена, что права человека не значат ничего перед машиной автократического правителя, которому не жалко даже собственную дочь и собственных внуков, – этому должен быть положен конец.

Разумеется, все было подделано. Я не подписывал никаких уведомлений – хотя бы потому, что не мог этого сделать. Все первые дни июня я провел в больнице Рудольфинерхаус после оперативного баллонного расширения резко суженных сердечных артерий, борясь с повышенным давлением и общим стрессом. Никаких бумаг мне в больницу не привозили. Я не давал согласия на развод, поскольку находился в своем уме.

Сам суд был проведен со всеми мыслимыми процессуальными нарушениями. По закону судья должна сделать все возможное, чтобы не допустить распада семьи. Мы же с Даригой прожили вместе более двух десятилетий и вырастили троих детей, из которых двое еще несовершеннолетние.

Даже если бы я давал согласие на развод, одно обсуждение распределения попечительских прав над детьми должно было занять несколько месяцев. Меньше всего меня интересовало имущество, которое мы нажили за эти годы, но по закону оно тоже должно быть описано и распределено в рамках бракоразводного процесса.

Мы с Даригой были разведены за один день, причем на процессе не присутствовал даже мой адвокат. Кстати, мои интересы на территории родной страны с мая 2007‑го года не взялся защищать ни один казахский юрист, мало того, моего адвоката Любовь Балмагамбетову, которая вела обычно мои гражданские дела, сотрудники КНБ арестовали и держали под домашним арестом с августа месяца 2008 года: Большего произвола со стороны Назарбаева я не видел. Все знают, что дело кончится отзывом лицензии и закрытием их юридической практики. А моему американскому адвокату из Нью – Йорка просто не дали визу в посольстве.

Текст решения о разводе уместился на одной странице.

На следующий день, 11 июня, я позвонил Дариге: «Что за бумагу я получил?» Она сказала, что «отец сильно давил, угрожал отобрать все наше имущество и активы». Разумеется, наш разговор подслушивался, Крестный Тесть получил его полную распечатку. После этого он запретил дочери отвечать на мои звонки, фактически изолировал моих детей от меня, переписал моего 16-летнего сына Айсултана на свою фамилию. А дочери Венере сообщили, что я уехал в длительную командировку за рубеж. С тех пор я не могу видеть своих детей.

В начале июня 2007 года у меня состоялся телефонный разговор с председателем Комитета национальной безопасности генералом Шабдарбаевым. Мой собеседник сказал мне буквально следующее: «если ты не заткнешься, мы всех твоих родственников закатаем машиной–катком в асфальт». Очень скоро боевики моего бывшего тестя от угроз перешли к делу. Все мои родственники, даже самые дальние, были уволены с государственной службы, особенно это проявилось в Южном Казахстане и в Алма – Ате. На двоюродного брата, бывшего мэра Шымкента Умырзака Алиева завели уголовное дело – через 3 года после того, как он оставил госслужбу, ему дали три года условно за какие–то «злоупотребления». Но тяжелее всего пришлось моим престарелым родителям. Мой отец, знаменитый хирург – профессор Мухтар Алиев, на 75 году жизни превратился тоже в уголовника: ему инкриминировали незаконное хранение охотничьего ружья и патронов к нему. Правда, оружие было подарено ему самим президентом до того, как мы рассорились. В доме родителей проводились бесконечные обыски. У моей мамы сотрудники спецслужб изьяли паспорт, и полицейские пытались силой взять анализ крови – кровь нужна была для того, чтобы сфабриковать очередные улики против меня. Так члены моей семьи в одночасье стали «преступниками». Еще больше досталось моим арабским родственникам по линии моей сестры. Ее мужа Иссама выгнали из страны, арестовали имущество его частных фирм и обьявили исламским экстремистом вместе с его братом Девинчи Хорани, гражданином США, который тоже потерял свои инвестиции в нефтебизнесе и вынужден был уехать из Казахстана. Единственная провинность–их родственные связи со мной, оппонентом Назарбаева.

Цитата.

Дарига Назарбаева:

Мой муж Рахат Мухтарович Алиев из очень почтенной семьи. Его отец академик, доктор медицины–профессор Мухтар Алиев, самый знаменитый хирург в стране и известен далеко за ее пределами. Человек, спасший жизнь десяткам тысяч людей. Государство отметило его вклад в развитие здравоохранения самой высшей наградой – орденом «Халык кахарманы» (Герой Казахстана).

Рахат блестяще проявил себя на самых ответственных государственных постах. Вот уже 2 года он посол Казахстана в Австрии и в ОБСЕ. Почему пугают генералом Алиевым? Думаю, бояться его должны около десятка очень состоятельных людей, у которых совесть нечиста, которые не дружат с законом. Рахат – человек бескомпромиссный, жесткий, прямой. Будучи по профессии врачом– хирургом, он пытался применить хирургическую практику и на ниве наведения порядка в стране. Есть злокачественная опухоль, значит, ее надо вырезать. Его позиция: положено законом, исполняй. С Алиевым связано много событий, к которым можно применить слово «впервые». Возглавляя налоговую полицию, он впервые заставил иностранных бизнесменов уважать наши законы, сняв с них «иммунитет неприкосновенности». В глазах миллионов Казахстанцев они перестали быть «высшей кастой», снизошедшей с небес, и начали исправно платить налоги. Задержал машину таджикского посла, сплошь набитую наркотиками. Снял иммунитет неприкосновенности с многих отечественных компаний, переступить порог которых даже и в голову не могло прийти налоговикам. Мощная «крыша» в столице служила самым надежным мандатом. С его приходом значительно увеличились поступления в бюджет страны. И это были очень непростые годы в жизни нашей страны – 1996–1999 годы. Рахат поднял статус и престиж налоговиков, таможенников, кое–кому это пришлось не по вкусу. Эти же люди переполошились, когда он пришел работать в КНБ. Здесь он получил доступ к информации обо всем, что происходит в стране, чьи интересы на чем завязаны, о коррупционных сделках «уважаемых аксакалов» от политики. Последние лишились возможности «фильтровать» информацию, поступающую к Президенту. Ведь не зря же Рахата в народе назвали «комиссар Каттани». Он доказал, что и один человек в поле воин!

И еще цитата.

Газета «Коммерсант»:

наиболее резонансной стала запись разговора, который приписывается господам Ни и Мельцеру. В беседе, датированной 11 июня 2007 года, люди с голосами Владимира Ни и Игоря Мельцера обсуждают план кампании по дискредитации экс–посла Казахстана в Австрии, бывшего зятя президента Рахата Алиева…

На этой пленке … человек с голосом Владимира Ни, ссылаясь на распоряжение «хозяина», требует от собеседника, говорящего голосом Игоря Мельцера, увеличить количество публикаций о злодеяниях господина Алиева: «Надо чтобы у подлеца земля под ногами горела! Давай, как договаривались, про пытки и истязания публикуй! Надо Рахата заставить показать свою подлую сущность». В ответ на то, что для таких публикаций нужно побольше фактов, голос, якобы принадлежащий господину Ни, отвечает: «Это не твои дела, там завтра Бауржан (глава МВД Бауржан Мухамеджанов. – Ъ) повторно все обыщет, официально все там найдет: доказательства, отрезанные пальцы, лекарства, иголки…

… один из фигурантов скандала, Игорь Мельцер, в беседе с корреспондентом «Ъ» назвал опубликованные в сети аудиофайлы «собачьей чушью»: «Указаний я вроде не получал, да и такого разговора вроде не было. Я не помню, чтобы такой разговор был. И перестаньте меня записывать!»

(из статьи «Нурсултан Назарбаев попался в сеть», 25 октября 2007 года)

Необходимые пояснения.

Владимир Ни – миллиардер, номинально один из владельцев металлургического концерна «Казахмыс», издатель газеты «Время». Игорь Мельцер – редактор газеты «Время». «Хозяин» – президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.

Решение Земельного суда по уголовным делам города Вены N 282 Ur 70/07Z (Заверенный перевод)

Экстрадицию граждан Казахстана Рахата Мухтаровича АЛИЕВА, 10.12.1962 года рождения, номер 36/267–07, Вадима Михайловича КОШЛЯКА, 24.12.1972 года рождения, номер 36/272–07 и Виктора Анатольевича САПО-ЖНИКОВА, 7.5.1977 года рождения, номер 36/271–07, истребованную нотой Главной прокуратуры Республики Казахстан от 25.5.2007, с целью преследования в уголовном порядке из–за уголовно наказуемых деяний, изложенных в решении руководителя оперативно–следственной группы Департамента внутренних дел города Алма – Ата от 21.05.2007 о привлечении к ответственности в качестве подсудимого признать недопустимой.

Обоснование:

… Возбуждение уголовного дела было следствием критики со стороны Р. АЛИЕВА политики Президента Республики Казахстан, который до недавнего принудительного бракоразводного процесса являлся его тестем. Р. АЛИЕВ пытался открыть страну для западной совокупности мыслей и провести реформы в соответствии с западными основными ценностями, в то время, когда Президент страны руководит железной почти сталинской рукой и весьма ориентируется на Россию и ее интересы. Намерение Президента оставить за собой эту должность пожизненно окончательно привело к разрыву, а критика Прешдента со стороны Р. Алиева превратила его в государственного врага № 1.

Р. АЛИЕВ уже ощутил на себе процедуру казахских властей, идущую в разрез с Европейской Конвенцией о ищите прав человека и основных свобод. 10.6.2007 года он получил от казахского посольства по факсу документ, следуя которому он 4.6.2007 принял к сведению расторжение брака со своей супругой. Этот документ содержит ыкже его поддельную подпись, которой он подтверждает, что он надлежащим образом был поставлен в известность о назначеном сроке процесса, но не явился. Так как 4.6.2007 Р. АЛИЕВ находился на лечении в больнице, он не был в состоянии подписать направленный ему в этот день формуляр. Расторжение брака в принудительном порядке является также подтверждением нарушения ст. 8 Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

В 2006 году Р. АЛИЕВ якобы потерял долевое участие в компании в Казахстане на основании Решения учредителей от 5.5.2006, в котором согласно официальному протоколу Общего собрания учредителей принимал участие Длнияр ЕСТЕН. Данияр ЕСТЕН, чья подпись под протоколом была даже нотариально заверена, скончался 12.5.2005 юда в Вене. Осуществленное принудительное и безвозмездное лишение прав собственности является доказательством грубого нарушения ст. 5 Уголовного кодекса.

Режим, который использует криминальные методы, мюбы избавиться от ставших нежелательными политических критиков, само собой разумеется, не может гаран–шровать проведение судебного производства с соблюдением процессуальных норм в соответствии со ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Исходя из этого имееются все принудительные препятствия экстрадиции в соответствии с § 19 Закона об экстрадиции и оказании правовой помощи.

В соответствии с докладом американского Государственного департамента о существующих практиках по правам человека за 2006 год, государственная власть в Республике Казахстан концентрируется на основании Конституции в руках Президента. Он также контролирует региональные или местные органы власти, оказывает влияние на законодательную систему и правосудие. Исходя из этого независимое правосудие в Казахстане отсутствует. В еще большей мере ограничивается независимость судов со стороны исполнительной власти. Имеют место также политически мотивированные преследования. В казахских тюрьмах кроме этого заключенных подвергают пыткам и побоям, чтобы добиться от них необходимых признаний. В течение года 268 заключенных умерли, 26 из которых покончили жизнь самоубийством.

В сообщениях организаций Наблюдение за правами человека (Human Rights Watch), всемирного отчета за 2007 год и организации «Международная амнистия», отделения по Центральной Азии, кратких изложений по правам человека с января 2006 года по март 2007 года, также указано, что в Казахстане ведутся политически мотивированные производства против активистов или приверженцев оппозиции, и подсудимых приговаривают к длительным наказаниям в виде лишения свободы. Заманбек НУРКАДИЛОВ, бывший союзник президента, который обвинил правительство в коррупции и ушел в оппозицию, был убит.

Уголовное преследование по политическим мотивам, как указывается в выше упомянутых отчетах, естественно, несовместимо с Конвенцией по защите прав человека и основных свобод, в особенности того, что в отношении возбужденного уголовного дела решение принимается не беспристрастным и независимым судом в соответствии с Конвенцией. Также то обстоятельство, что в казахских тюрьмах заключенных подвергают пыткам и побоям, а также тот факт, что в течение одного года 268 человек умерли в тюрьмах Республики Казахстан, являются веским нарушением ст. 3 Европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод.

На основании предъявленных суду документов имеется не только абстрактная опасность, что судопроизводство против Рахата Мухтаровича АЛИЕВА, Вадима Михайловича КОШЛЯКА и Виктора Анатольевича САПОЖНИКОВА в случае их экстрадиции в Республику Казахстан не будет отвечать принципам ст. 3 и 6 Европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод, а именно в случае с настоящим делопроизводством существует конкретное опасение, что данный процесс ведения следствия и делопроизводства приведет к нарушениям Европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод, так как уже в ходе находящегося на рассмотрении в Австрии производства по экстрадиции были зафиксированы факты грубого нарушения принципов правового государства и соблюдения процессуальных норм производства.

С учетом предъявленных документов в отношении расторжения брака Р. АЛИЕВА с его супругой, следует исходить из того, что оно состоялось без его участия, и для того, чтобы подтвердить видимость законной силы расторжения брака была подделана его подпись под казахским документом. В связи с тем, что даже для проведения бракоразводного процесса были использованы такие средства, как подделка документов, против возбужденного в Казахстане уголовного дела имеются еще большие опасения, что уголовное преследование будет осуществляться с использованием нелегальных методов.

Эти опасения подтверждаются, в частности показаниями Р. АЛИЕВА от 2.8.2007 дают повод к опасениям, что со стороны казахских властей будут также предприняты попытки, доставить указанное лицо нелегально – не дожидаясь принятия решения по процессу об экстрадиции – в Казахстан. Подобные действия также являются грубым нарушением принципов судопроизводства с соблюдением процессуальных норм в соответствии с Европейской Конвенцией по защите прав человека и основных свобод.

На основании вышеуказанных соображений соответственно возникает опасение, что ни само уголовное делопроизводство против Р. АЛИЕВА, В. КОШЛЯКА и Виктора САПОЖНИКОВА в Казахстане не будет отвечать принципам ст. 3 и 6 Европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод, ни какое–либо ожидаемое возможное наказание будет исполнено в соответствии с требованиями ст. 3 Европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод. Помимо этого с учетом западной ориентации Р. АЛИЕВА имеются основания к опасению, что его уголовное преследование, а также преследования его сотрудников Вадима КОШЛЯКА и Виктора САПОЖНИКОВА будет осуществляться на основании их политических убеждений, которые, очевидно, не соответствуют тем, которых придерживается Президент Республики Казахстан.

На основании положения ст. 19 Закона об экстрадиции и оказании правовой помощи, которое указывает на Конвенцию по защите прав человека и основных свобод, содержащихся в Конституции Австрии, экстрадицию Рахата Мухтаровича АЛИЕВА, Вадима Михайловича КОШЛЯКА и Виктора Анатольевича САПОЖНИКОВА в Республику Казахстан признать таким образом недопустимой.

Судья Магистр Фредерик Артнер Земельный суд по уголовному делопроизводству Вены 1082 Вена, Ландесгерихтсштрассе 11 Отд. 282, 7.8.2007

СЕКРЕТНО. Текст аудиофайла переговоров по мобильному телефону, перехваченного СИС КНБ Казахстана 14.03.2007 в 23:50 часов, время Астаны.

Это отрывок из записи телефонного переговора шефа казахского КГБ Амана Шабдарбаева и руководителя администрации президента Адильбека Джаксыбекова, который ясно доказывает, что дело о пропаже сотрудников моего банка было полностью инспирировано казахскими спецслужбами.

Из реплики Шабдарбаева ясно, что он знает, где находится сбежавший с деньгами банка Тимралиев, и что нужно подумать … О чем? Очевидно, что с Тимралиевым дальше делать. Джаксыбеков обещал подумать и посоветоваться с Президентом.

Эти записи (аудиофайлы) передал мне директор специальной информационной службы КНБ (радиотехническая разведка) Жомарт Мажренов. Благодаря принципиальности и профессионализму этого генерала было раскрыто не одно преступление, но это в последующих главах.

Д: – Адике – Джаксыбеков Адильбек – руководитель администрации президента

Ш: – Алеке – Шабдарбаев Амангельды – Председатель КНБ

Д: Алло, Алеке, добрый вечер. Чего ты хотел?

Ш: Посмотрел?

Д: Да, да. Там смотри этот, кстати, Тимралиев этот. Но я буду думать, только не знаю, как это сделать. Вообще в целом все равно же столько людей об этом говорят.

Ш: А вот вчера мы перехватили один сайт. Его сейчас закрыли, наверное. Так там ужасно пишут.

Д: Ладно, давай завтра переговорим.

Глава 5
Если б я был Нурсултан, я б имел трех жен

(Семейные ценности моего бывшего тестя)

Когда московские политологи в очередной раз с умным видом принимались размышлять на тему, как в Казахстане всем заправляет президентская семья, знающие люди из ближайшего окружения неизменно спрашивали «какая именно?». Если быть более точным, вопрос должен звучать: «какая из трех».

Новый Премьер – Министр Казахской ССР Нурсултан Назарбаев с супругой Сарой, дочерью Алией и друзьями. Алматинские горы, 1984 г.

Первую семью президента знают все, оттого она и являлась вечным объектом мифотворчества политологов. Некоторое время и я был членом этой ячейки общества и поэтому хорошо знаю, как все обстояло на самом деле.

Наше влияние на «Верховного жреца» и, через него, на всю государственную политику было, мягко говоря, преувеличено даже в лучшие годы. Да, мы собирались по воскресеньям за общим столом. Но это не были те застолья, которые может себе представить нормальная семья, где царит тепло домашнего очага, где всех окружает родительская забота и семейная любовь.

Эти собрания имели другую цель: глава семьи зорко наблюдал со своего хозяйского трона, не вырос ли кто из детей настолько, чтобы представлять угрозу его безграничной власти? Все ли на самом деле его уважают и боятся так, как должно? Не появилось ли у кого на уме якобинских идей? Как вы понимаете, уюта и семейного тепла на таких воскресных посиделках было мало.

Каждый прекрасно понимал, ради чего он здесь находится. Можно было поймать хорошую минутку и под доброе настроение Тестя решить свои личные вопросы или предложить выгодный бизнес. Чтобы не вызвать подозрений, нельзя было быть слишком активным или слишком задумчивым. Нельзя было просить слишком много, но совсем не просить – еще хуже: решит, что родственник стал слишком самостоятельным. Мы старательно исполняли каждый свои роли, смеялись шуткам, демонстрировали аппетит и с облегчением расходились по соседним домам, ведь все мы жили на одной большой охраняемой территории.

Надо сказать, что исключительно благодаря доброте и вниманию Сары Алпысовны–первой супруге президента – удавалось как–то скрасить почти все общие семейные посиделки.

Формально мы действительно были самыми близкими президенту людьми, и это ставило нас в опасное положение. Потому что лидер нашей нации имеет одну фобию: больше всего он боится дворцовых переворотов. Народный гнев и действия оппозиции его уже давно не пугают. По его мнению все, кто находятся за пределами его дворца – не более чем овцы, которых охраняют бдительные пастухи из КНБ, полиции и прокуратуры. Кто хочет, пусть себе негодует, только не забывает при этом про участь бывших политических оппонентов президента Заманбека Нуркадилова и Алтынбека Сарсенбаева.

Но как бороться с внутренним врагом, если тот вдруг заведется в дворцовых стенах? Не пригрелась ли змея на груди, и не повторит ли кто трюк, который сам президент проделал со своим благодетелем – казахским Коммунистическим лидером Кунаевым?

Единственное спасение от такой напасти – маниакальная бдительность. Вот глава семьи и бдил за нами. Слушал наши переговоры, читал переписку, следил за перемещениями. Если бы он потратил это время и эти усилия на управление страной, возможно, дела в нашем государстве шли бы получше, и гражданам жилось бы сытнее. Но такое происходит с любым единоличным правителем: страх потерять свой трон начинает превалировать над здравым смыслом.

В первые годы своего правления такой владыка еще помнит о своих руководящих обязанностях, еще радеет о благе граждан, еще старается удержать народную популярность. В начале 90‑х таким был и Нурсултан Назарбаев – тогда он еще не оторвался от реалий этого мира, умел говорить со своими согражданами на понятном им языке, а не отчитывал их за не выключенный в ванной свет и не рассказывал с экрана про многовекторную внешную и многонациональную внутреннюю политку.

Но любой верховный властитель Олимпа с годами начинает страдать от кислородного голодания. В том и есть мудрость ограничения сроков правления, существующего в любом демократическом государстве, а также гарантия того, что демократии и свободе не придет быстрый конец.

Казалось бы, правитель с десятилетним опытом лучше, чем новичок, который еще ничего не знает о законах власти. В реальной жизни все наоборот – претендент тем и хорош, что он еще не врос в кресло. Потому что на такой высоте стаж засчитывается не в плюс, как на любой профессиональной работе, а в минус. Человек начинает верить в собственную богом избранность, пускает корни коррупции, привыкает летать на президентском борту № 1 и есть черную белужью икру мисками за счет налогоплательщиков. Ни одно даже районное решение не проходит без согласования с «ноль первым». И коэффициент коррупции в стране возрастает по мере того, как бегут годы царствования одного человека.

Американцы почему–то не пишут коллективных писем с требованием изменить конституцию и позволить Джорджу Бушу избираться на третий срок – он ведь такой хороший президент. И французы не уговаривали Жака Ширака не бросать их на произвол судьбы. Даже сильный Владимир Путин не посягнул на Конституцию, как ни уговаривал его Назарбаев, в эфире российского телевидения, чтобы «замазать» своего коллегу пожизненным президентством.

Смена власти неизбежно наступает, каким бы незаменимым ни казался в этот исторический момент очередной Цезарь. И для общества очень важно, чтобы эта смена происходила регулярно, чтобы была конкурентность, чтобы к управлению приходили новые люди с новыми идеями.

Если же государственная система допускает возможность нелимитированого властвования одного человека и одной элитной группировки, все усилия правящей верхушки в итоге будут направлены исключительно на удержание власти и на выжимание из этой власти всех благ и денег. Какой же идиот добровольно выпустит из рук главный приз, если за него можно еще подержаться! До управления страной, до приумножения национального богатства, до благополучия граждан руки уже просто не доходят. Некогда! Тут за всеми приглядывать надо, глаз да глаз нужен.

Работая в «Конторе» (КНБ), в наших беседах тесть мне говорил, что главная опасность для него – это самое ближнее окружение, а на квазиоппозицию и ее лидеров ему наплевать.

Правда, справедливости ради нужно признать, что единоличные правители делятся на две категории. Одни видят свое царствование в исторической перспективе, им нужно не только удержать власть, но и передать ее после себя в надежные руки. У них хватает амбиций мыслить не только пределами своего жизненного срока, они видят историю страны в перспективе. Классический пример такого деятеля – Гейдар Алиев. Ему удалось почти невозможное: он не просто вернулся к власти после нескольких лет опалы, он передал ее фактически по наследству своему сыну. Он смог убедить основные политические элиты Азербайджана, что для них выгоднее сохранить преемственность власти и оставить фундамент Большого Гейдара, чем пытаться отвоевать себе кусок пирога побольше – рискуя при этом все потерять.

Другую философию государственного правления обозначила в восемнадцатом веке фаворитка Людовика XV маркиза де Помпадур своей знаменитой фразой: «После нас хоть потоп». Такой подход полностью устраивает нашего президента, и задумываться о наследниках, а тем более о передаче власти, он даже не собирается. Каждый, кто имел сомнительное счастье побывать в ближнем президентском круге, слышал его коронную фразу «Из этого кабинета меня вынесут только вперед ногами». А потом хоть потоп, раскол, война кланов – это его уже волновать не будет.

Зато его очень волнует поведение детей. Если они заняты личным обогащением и использованием фамилии для продвижения коммерческих проектов – значит, все в порядке. Если же говорят о медицине (которая развалена), о государственном телевидении (которое доведено до ручки), о нефтяных деньгах (которые уплывают мимо бюджета), то сразу загорается красная лампочка. Никак политикой занялись, на его место посягнуть хотят?

Мы с Даригой были недостаточно осторожны. Вместо того, чтобы выпрашивать у президента нефтяные месторождения и землю под строительство в Алма – Ате, мы пытались рассказывать о делах в его королевстве. Вместо того, чтобы использовать дыры в налоговом законодательстве в своих интересах, я писал тестю докладные записки о том, как их можно залатать.

Мы вообще старались ни о чем не просить. И ничего даром не получали.

Частную компанию «Сахарный Центр» я с партнерами строил на обломках развалившейся советской сахарной индустрии. Это было начало 90‑х, самое дно экономического кризиса. За наличные деньги мы покупали лежащие заводы, восстанавливали утерянные технологии, закупали тростниковый сахар–сырец в Латинской Америке, потому что сахарную свеклу у нас выращивать разучились (да толком и не умели никогда). Все это делалось на банковские кредитные средства, на свой страх и риск. Потом нужно было выстраивать торговую сеть. В итоге подняли два региона – Джамбульский и Алматин–ский. Обеспечили работой людей, которые уже ни на что не рассчитывали в своей провинции, накормили тысячи семей. Платили налоги и насыщали казну.

Прибыли вкладывали в новые проекты – в 1995 году купили умиравший без клиентов маленький банк в Аты–рау, перевезли его в Алма – Ату. Это вам не «АТФ-Банк», созданный на отмытые теневые деньги «Казахинторга», «Казвнешмаша» и деньги, полученные от экспорта других государственных компаний, которые продавали за рубеж сырье до 1995 года. Только выручка и прибыль пошли не в бюджет, а в созданный частный «АТФ», которым владели Нурсултан Назарбаев и один из его кассиров Булат Утемуратов. В середине 2007 года они продали его итальянской группе UniCredit через австрийский Bank Astria Creditanstalt. Кстати, у меня было несколько бесед с президентом этого банка Доктором Эриком Хампелем у него в офисе на Шоттентор, где он пытался выяснить побольше об истинных казахских продавцах и об инвестиционном климате в Казахстане. Я подробно рассказал о ситуации в стране и посоветовал немного подождать с офертой, минимум месяца два, ведь они были только одни покупатели, других желающих просто не было, несмотря на заверения продавцов и их щвейцарских консультантов. Так и получилось: Uniгрупп смогла сэкономить до 10 процентов от первоначальной цены.

Я же всегда предпочитал житейскую философию «Лучше меньше, да законнее». Правда, в нашей стране это не та практика, которая позволяет спать спокойно. И национальными ресурсами страны я никогда не торговал, хотя это самый прибыльный бизнес, какой можно найти, и до него всегда была тьма охотников.

Никаких подарков я от президента не получал – ни в виде заводов, ни в виде газет и пароходов. Совместного бизнеса с ним у меня не было, на меня каких – то активов он не переписывал. Так что, в принципе, в финансовом плане я ничем ему не обязан.

Может быть, карьерой на госслужбе? Возможно, кто–то считает пост посла или заместителя министра пределом мечтаний, но только не я. Тем более что на государственных постах я именно РАБОТАЛ.

Президент воспользовался моими докладными записками о полном бардаке, который царил в середине девяностых в фискальной службе (вы помните то время – тогда налоги платил только полный идиот, надо было просто иметь «крышу» в лице какого–нибудь «агашки»), и осенью 1996 года отправил меня в Государственный налоговый комитет. Его расчет был прост: если я провалю задание и не поставлю работу налоговой полиции, то он в любом случае ничего не теряет. Зато продемонстрирует всем, что его молодой родственник умеет только говорить, но не работать.