Текст книги "Время гостей (сборник)"

Автор книги: Рафаэль Лафферти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

Мосбэк Маккарти, как обычно, отдыхал на скамейке перед зданием клуба «Бенгальских тигров».

– Мистер Маккарти, – обратилась к нему Кэрнадин. – У меня к вам вопрос.

– А, что я знаю? Я не знаю, как удалить пятна крови с ножа или дубинки. Я даже не знаю, как снять предательские метки с револьвера.

– С какой стати вы заговорили об этом? Я хотела спросить вас совсем о другом. Вас удовлетворили результаты того дела с убийством?

– Положим, что да. А в чем дело?

– А дело в том, что «Бенгальские тигры» недовольны исходом следствия. Или, точнее сказать, я, как глава клана, совершенно им недовольна. Позвольте мне спросить вас, вы когда-нибудь видели судью, держащегося с достоинством, имеющего внушительную осанку и почтенную наружность?

– А как же. Достаточно вспомнить мистера Шермерхорна.

– Допустим. А еще?

– Да каждый судья. Все они джентльмены с благородной, вызывающей доверие внешностью.

– А если как следует подумать? Хоть один есть такой?

– Ну, если ты настаиваешь, то нет. Я никогда в жизни не видел осанистого, степенного вида судью. У всех у них какие-то маленькие, не вызывающие доверия лица, полные лицемерия и лукавства.

– В общем, точная копия любого подлого мошенника?

– Да, что-то вроде этого, Кэрнадин.

– А теперь скажите мне, вы когда-нибудь видели мошенника с хитрой, лисьей мордой и не вызывающей доверия внешностью?

– Да все они таковы, Кэрнадин. Вспомни хотя бы, каков был мертвый Коук.

– А еще кого-нибудь можете назвать? Ведь вы, вероятно, видели их больше меня.

– Вполне возможно. Да, у всех у них хитрые лица и не вызывающая доверия наружность.

– А если подумать лучше? Вы хоть одного такого можете вспомнить?

– Если подумать, то нет, не могу. Сказать по правде, у них у всех внушительная осанка и благородный вид. На взгляд они самые почтенные и честнейшие люди на земле. По сути, они скорее похожи на…

– Судей?! Они выглядят так, как должны бы выглядеть судьи?

Так вот, мистер Маккарти, вы сейчас же пойдете в управление и скажете им там, что, быть может, они спутали этих людей. И предупредите их, сколь опасно принимать что-либо просто на веру. Скажите им, пусть они произведут элементарное исследование отпечатков пальцев, которое они так или иначе должны были сделать, и тогда только решают наверняка. Передайте им там, в управлении, также, что вы слишком хороший служака, чтобы продолжать околачиваться на этом участке. Честь «Бенгальских тигров» требует избавить наш клуб от вашего присутствия, а это единственный способ, который я нашла.

Маккарти сообщил обо всем в управлении не особо убедительно.

– Я получил новые сведения от одного из соседей, – сказал он, – которые заставили меня прийти к убеждению, что мы недостаточно полно произвели идентификацию личностей этих двух человек.

– От одного из тех соседей, которых мы допрашивали? – спросил капитан Коулд.

– Нет, от одного из тех, допросом которых вы пренебрегли.

Коук не соврал в одном. Он сказал, что имел буйный нрав. Таким он и предстал в первые минуты, пока не был успокоен тремя дюжими полицейскими, после чего его показное буйство мгновенно истощилось и он спокойненько во всем признался.

– Да, что ни говори, а, сколь веревочка ни вьется, не может быть, чтоб не было конца. Подробности? Пожалуйста.

Судью я разыскал легко. Ведь я следил за ним все время, пока сидел в тюрьме. Я даже получил комиссионные, когда он купил этот дом. Покупка произошла незадолго до моего освобождения. Мне не потребовалось недели, чтобы преодолеть эту тысячу миль. Три часа – и я был тут. Я прибыл в город даже раньше его.

Мне было точно известно, сколько он перевел сюда денег, и я знал, что мне никакого труда не составит подделать его подпись. Ее-то я изучил досконально по копии приговора, заверенной им. Я удостоверился, что деньги он перевел по почте и что ни одна душа в этом городе не знает его в лицо.

Я следил за ним, когда он приехал, и понял, что он избегает показываться на людях, так как смертельно боится меня. Я понял, что он известен соседям только по одежде, а в лицо они его не знали. А мы были с ним почти одинакового роста. Правда, этот бедняга Фрост как-то обменялся с ним любезностями, и мне пришлось это учесть в рассказанной мной истории.

Я задумал убить судью, а затем выдать себя за него и получить восемьдесят тысяч долларов за его подписью, которой я расписывался не хуже его самого. Так я и сделал.

Вечером я постучался в его дом и, представившись страховым агентом, вошел в дверь, прежде чем он успел меня узнать. Под дулом пистолета я заставил его раздеться донага, и мы обменялись с ним одеждой. Затем я отвел его в овраг и там убил.

Передо мной стояла альтернатива: или ничего не предпринимать и посмотреть, не осталась ли какая зацепка и не заподозрят ли меня, или же предстать перед полицией с сентиментальным признанием под видом судьи.

Если бы выгорело дело так, я бы спокойно продолжал жить здесь, вышло бы иначе, я прошел бы сквозь формальности небольшого судебного процесса, был бы признан невиновным, а потом зажил бы спокойной и уважаемой жизнью или, по крайней мере, имел бы прочную базу, чтобы отдохнуть, прежде чем вернуться к своему старому ремеслу. Вот и все.

Теперь скажите мне, кто тот сообразительный малый, которому понадобилась более точная идентификация личности, после того как дело уже было закрыто, ко всеобщему удовлетворению? Чья свежая голова докопалась до того, что наверняка осталось бы незамеченным, раскрыла то, что, я был уверен, никогда не раскроется? Скажите, кто перехитрил меня?

– О-о, это один из наших новых многообещающих талантов, – отвечал капитан Кейл. – Наша девятка.

– Десятый пошел, – возразил старый Мосбэк Маккарти.

Перевод Николая Колпакова

Содом и Гоморра, штат Техас

Не следовало им нанимать Манюэля на должность переписчика. Он не соответствовал требованиям. Он не умел читать карту, даже не знал, что это такое. Он только усмехнулся, когда ему объяснили, что север находится наверху. Он знал лучше, где север.

Но у Манюэля был хороший ровный почерк, как у школьника. Он знал испанский, а также английский в достаточном объеме. Для участка, на который его назначили, карта не требовалась. Он знал местность лучше кого угодно, несомненно лучше любого картографа.

Притом Манюэль был беден и нуждался в работе.

Его проинструктировали и отослали. Или им так казалось, что проинструктировали. Они не были уверены.

– Учесть каждого? Хорошо. Переписать всех? Тогда мне нужно больше бланков.

– Ты получишь дополнительные бланки, если понадобится, Манюэль, но твой участок не такой уж населенный.

– Очень населенный: серые волки, куницы, лисицы, даже люди.

– Только люди, Манюэль. Не надо учитывать животных. Как ты их перепишешь? У них же нет имен.

– Почему нет? У всех есть имена. Могу до кучи переписать и их всех.

– Только людей, Манюэль.

– Мулов?

– Нет.

– Кроликов?

– Нет, Манюэль, нет.

– Мне не сложно. Могу до кучи переписать и их всех.

– Только людей… Господи, ниспошли мне терпения!.. Только людей, Манюэль.

– А маленьких людей?

– Детей? Обязательно, тебе же объясняли.

– Маленьких людей. Не детей. Маленьких людей.

– Если они люди, переписывай.

– Насколько большими они должны быть?

– Какая разница, насколько большими. Если они люди, переписывай.

Манюэль взял Мулу и пошел работать. За ним закрепили участок Санта Магдалена – череда голых, пустынных гор, крутых, но невысоких, раскаляющихся на полуденном солнце до такой степени, что, говорили, застывшая лава иногда начинала подтаивать и оползать исключительно под действием солнечных лучей.

Посреди Центральной долины лежало пять тысяч акров шлака и остекленевшего камня – результат давнего взрыва, который оплавил холмы и сделал их гладкими и похожими друг на друга. Место называлось Содом. Тут и там виднелись едва заметные следы, оставшиеся от людей и предметов в тот момент, когда гранит пузырился как вода.

На удалении от мертвого центра дно ущелий покрывал кустарник, а склоны гор – старый кактус, придававший им серо-зеленый оттенок. Чахлые деревца были ниже гигантских кустов и юкки.

Манюэль шагал рядом с Мулой – круглый спокойный человек и худой мрачный мул. Мула была настоящим мулом в отличие от многих других обитателей Санта Магдалены, чья принадлежность к тому или иному виду выглядела менее определенной.

Но даже у Мулы имелась наследственная странность. Ее дедушка по отцу был козлом. Однажды Манюэль рассказал об этом мистеру Маршалу, но тот не согласился с ним.

– Она мул, – сказал он. – Следовательно, ее отец был ослом. Следовательно, отец ее отца тоже был ослом. Не могло быть никаких других вариантов.

Манюэль часто размышлял на эту тему, потому что он вырастил не одно поколение животных и помнил, кто был с кем.

– Осел! Два фута ростом, с бородкой и рожками! Всегда был уверен, что это козел.

К полудню Манюэль и Мула добрались до Лост-Соул-Крик. Жаркий день – не время для путешествий. Но у Манюэля была работа, которую следовало выполнить. Он скинул с Мулы вьюки, достал анкеты и отсчитал девять штук. Потом занес в них данные на девять человек. Он знал все, что должен был знать об этих людях, – об их жизни и их прошлом. Он знал, что лишь девять человек постоянно проживает на девятистах квадратных милях Санта Магдалены.

Однако Манюэль, будучи человеком скрупулезным, проверял список снова и снова. Казалось, кого-то не хватало. Ах да, его самого. Он достал еще одну анкету и вписал данные о себе.

Теперь, если смотреть на ситуацию формально, его часть работы по переписи населения была выполнена. Эх, если бы он посмотрел на нее именно так, то он бы избавил многих от ненужных забот и волнений, а также сохранил десять тысяч жизней. Однако инструкции, данные ему, были двусмысленны, несмотря на то, что их старались сделать предельно ясными.

Поэтому на следующий день Манюэль вскочил ни свет ни заря, приготовил фасоль и пробормотал:

– Могу до кучи переписать и их всех.

Он позвал Мулу, которая паслась на поросшем колючками клочке земли, дал ей соли и закинул на нее вьюки. Затем они отправились заканчивать перепись населения, хотя Манюэль и чувствовал беспокойство. С одной стороны существовала четкая обязанность выполнить работу, с другой – страх того, чего его начальство так и не поняло. Также не без причины Мула была нагружена бланками анкет под самую завязку.

Когда они поднялись по крутому склону, все еще хранящему следы очистительного огня, выше Лост-Соул-Крик, Манюэль громко прочел молитву.

– Молитесь теперь за нас грешных…

Грозные ущелья застыли под жарким утренним солнцем.

– …и в час нашей смерти.

Тремя днями позже в пригород Хай-Плэйнс, штат Техас, вошел неуверенной походкой невероятный карлик. За ним следовало животное размером с волка, но внешне на него не похожее.

Женщина вызвала полицию, чтобы спасти странную парочку от детей, забрасывающих чужаков камнями, и двоих пока неклассифицированных существ доставили в полицейский участок.

Карлик был ростом три фута – скелет, обтянутый задубевшей на солнце кожей. Его попутчик – жуткого вида зверь размером с собаку и столь сильно утыканный шипами и колючками, что вполне мог сойти за дикобраза. Но скорее он выглядел как кошмарная репродукция усохшего мула.

Лилипут был безумен. Животное сохранило больше разума; оно тихонько улеглось и умерло. С учетом его состояния это было единственное, что оно могло сделать.

– Кто теперь руководит переписью населения? – спросил безумный карлик. – Младший сын мистера Маршала?

– Мистер Маршал, верно. А ты кто такой? Откуда знаешь про мистера Маршала? И что это ты вытаскиваешь из штанов… если это, конечно, штаны?

– Список жителей. Имена всех проживающих в городке. Мне пришлось стащить его.

– Выглядит как микрофильм – такой мелкий почерк. И рулончик все разматывается и разматывается. Здесь, должно быть, миллион имен.

– Побольше, побольше. Чертова уйма имен.

Они вызвали Маршала. Он был крайне занят, но все же пришел. Мэр и общественный совет назначили ему крайний срок, к которому он должен был предоставить отчет о численности населения Хай-Плэйнс не менее десяти тысяч человек. Непростое дело, учитывая тот факт, что в городе проживало не так уж много народа. Все же он упорно трудился над вопросом. Но когда позвонили из полиции, он пришел.

– Вы младший сын Маршала? – спросил у него безумный карлик. – Выглядите точь-в-точь как ваш отец.

– Этот голос… я узнал бы его из тысячи, – сказал Маршал. – Это должен быть голос Манюэля.

– Все верно, это я, Манюэль, так же как и тридцать пять лет назад, когда ушел на свой участок.

– Ты не можешь быть Манюэлем… усохшим до трех футов и двухсот фунтов и состарившимся на миллион лет.

– Посмотрите сюда, мистер Маршал, на мой переписной список. Он подтверждает, что я Манюэль. Здесь девять обычных и один миллион маленьких людей. Я бы ни за что не заполнил анкеты на всех маленьких людей, поэтому пришлось стащить их список.

– Ты не можешь быть Манюэлем, – повторил Маршал.

– Он не может быть Манюэлем, – поддакнули большой полицейский и маленький полицейский.

– Может быть, и не могу. Мне кажется, я им был. Тогда кто я? Давайте посмотрим анкеты и разберемся, которой из них я соответствую.

– Нет, ты не можешь быть и никем из них, Манюэль. И безусловно ты не можешь быть Манюэлем.

– Дай ему какое-нибудь имя и перепиши его, – посоветовал глава общественного совета. – Нам нужно догнать список до десяти тысяч.

– Расскажи нам, что произошло, Манюэль… если ты он… которым ты не являешься… но все равно расскажи.

– После того, как я переписал обычных людей, я отправился переписывать маленьких людей. Я взял лопату и раскопал вершину их города, чтобы проникнуть внутрь. Но они наложили на меня чары и заставили нас с Мулой крутить колесо в течение тридцати пяти лет.

– Где это случилось, Манюэль?

– В городе маленьких людей – Нуэво-Данас. За тридцать пять лет чары ослабли, и мы с Мулой сбежали, прихватив список имен.

– Где на самом деле ты достал этот список, Манюэль, с таким количеством имен, написанных таким мелким почерком?

– Маршал, не задавайте маленькой букашке, страдающей от язв, заработанных верховой ездой, так много вопросов! В ваших руках миллион имен. Заверьте их! И отправьте по инстанциям! Нас тут достаточно, чтобы принять резолюцию. Мы заявляем о немедленном присоединении Нуэво-Данас. Это сделает Хай-Плэйнс самым большим городом в Техасе.

Так что Маршал заверил имена и послал их в Вашингтон. Это дало Хай-Плэйнсу самый высокий процент прироста населения среди прочих городов страны, – однако данные были оспорены. В Хьюстоне нашлись недовольные, которые заявили, что такое невозможно, что в Хай-Плэйнсе живет далеко не так много народу и что там, скорее всего, допустили ошибку при подсчете.

Спор тянулся не один день, и в течение этого времени Манюэля – если, конечно, это был он, – привели в порядок, откормили и попытались вытянуть от него более правдоподобную историю.

– Откуда ты знаешь, Манюэль, что прошло тридцать пять лет?

– Мне так казалось, что прошло тридцать пять лет, пока я вращал колесо.

– Но могло пройти всего около трех дней.

– Тогда почему я так постарел?

– Мы не знаем, Манюэль. Естественно, мы не знаем этого. Какого роста были эти люди?

– Кто знает. Размером с палец, может с два.

– И что представляет собой их город?

– Это заброшенный волчий город в степи, который они привели в порядок. Нужно углубиться в землю на несколько штыков, чтобы добраться до их улиц.

– Может, это и вправду были степные волки, Манюэль. Может, ты перегрелся на солнце, и тебе пригрезились маленькие человечки – вместо волков.

– Степные волки не могут писать так аккуратно, как в том списке, – возразил Манюэль. – Степные волки вряд ли могут писать вообще.

– Это верно. Список трудно объяснить. И странные имена в нем тоже.

– Где Мула? Я не видел ее с тех пор, как оказался здесь?

– Мула просто легла и умерла, Манюэль.

– Пожертвовала собой ради свитка. Почему я не подумал об этом раньше? Я сделаю то же самое. Я тоже истерзан, как старый башмак.

– Прежде чем ты умрешь, Манюэль, ответь на два последних вопроса.

– Тогда задавайте быстрее. Я уже умираю.

– Знал ли ты раньше о маленьких людях?

– Само собой. Каждый в Санта Магдалене встречает их. Восемь-девять человек знают, что они там живут. «Но кому охота стать посмешищем?», говорят они. И никогда не болтают на эту тему.

– Манюэль, как найти это место? Можешь показать на карте?

Манюэль скорчил гримасу и умер, не проронив ни слова. Он ничего не смыслил в картах, поэтому выбрал путь, которым мог избежать их. Его похоронили, так и не разобравшись до конца, был ли он настоящим Манюэлем или нет. Хоронить было не так много.

Той же ночью позднее, когда Маршал уже спал, его разбудил повелительный голос. Четырехдюймовый человек властного вида и с язвительными нотками в голосе обращался к Маршалу с прикроватной тумбочки.

– Вылезай из колыбельки, клоун! Назови свое имя и общественное положение!

– Я маршал, а ты, подозреваю, поздний сэндвич со свининой. Мне не следовало наедаться так поздно.

– Добавляй «сэр», когда отвечаешь мне! Я не сэндвич со свининой и обычно не наношу визиты дуракам. Поднимайся на ноги, олух!

Удивленный, Маршал поднялся.

– Я ищу украденный список. Прекрати зевать. Давай его сюда!

– Какой список?

– Не тяни время и не хлопай глазами. Неси наш список налогоплательщиков. Без лишних слов.

– Послушай, сверчок, – проговорил Маршал, набравшись храбрости. – Я сейчас возьму тебя и…

– Не возьмешь! Потому что заметишь, что парализован от шеи до пят. Подозреваю, что ты всегда был таким выше шеи. Где список?

– От-отослан в Вашингтон.

– Пучеглазый бегемот! Ты представляешь, какой это крюк? Уничтожить тебя, квинтэссенция глупости, будет одно удовольствие.

– Я не знаю, что ты такое и насколько реален, – сказал Маршал. – Даже не уверен, что ты принадлежишь этому миру.

– Не принадлежу миру? Да мы владеем миром! И можем показать свидетельство на право собственности. А ты можешь?

– Сомнительное свидетельство. Где вы его получили?

– Не у вас. Не стоило бы разглашать. Ну да ладно, мы получили его у основателя видов, на самом деле мошенника. Должен признаться, что нас обвели вокруг пальца, но в то время мы страдали из-за тесноты и нам нужен был мир. Он сказал, что крупные двуногие слишком глупы, чтобы быть нам помехой. Мы упустили, что чем глупее существо, тем больше от него неприятностей.

– Я сделал такой же вывод, только в отношении мелких существ. Возможно, следует засыпать дустом этот бардак в старых горах.

– О, ты не сможешь навредить нам. Мы достаточно могущественны. Зато мы можем уничтожить вас в одно мгновение.

– Ха! – взорвался Маршал.

– Говори «Ха, сэр», когда обращаешься ко мне. Знаешь ли ты место в горах под названием Содом?

– Знаю. Образовалось в результате падения крупного метеорита.

– Оно образовалось в результате применения вот этого, – сказало маленькое существо и протянуло руки, показывая что-то размером с песчинку. – Там был еще один ваш город, пучеглазые бестии, – продолжал маленький держиморда. – Вы не знаете о нем. Он существовал несколько веков назад. Мы решили, что он расположен слишком близко к нам. А сейчас я решил, что слишком близко вы.

– Эта крошечная фиговина не расколет даже орех, – сказал Маршал.

– Ты, мямлящий хлыщ, она сравняет твой город с землей.

– Если она сравняет город, что случится с тобой?

– Ничего. Я даже не моргну.

– Как ты приводишь ее в действие?

– У меня нет времени объяснять тебе, что да как, пустоголовый тупица. Мне нужно в Вашингтон.

Возможно, Маршал думал, что происходящее – сон. Он явно не воспринял угрозу всерьез. Он оставался по-прежнему спокойным, когда человечек привел оружие в действие.

По завершении всех подсчетов Хай-Плейнс потерял самый высокий показатель прироста по стране. Фактически, он продемонстрировал убыль большую, нежели любой другой город, – с 7313 душ до нуля. Предполагали, что Хай-Плейнс был разрушен гигантским метеоритом. Однако восемь-девять человек знали точно, что произошло в действительности, но они не расскажут.

Сначала на этом месте собирались организовать лесной заповедник, но там не росло деревьев, достойных такого громкого названия. Теперь предлагается создать Национальный парк «Содом и Гоморра» на месте двух загадочных разрушений, разделенных семью милями.

Это место интересно как самый малозаселенный регион, какой только можно отыскать. Рекомендуется для посещения людям, повидавшим все на свете.

Перевод С. Гонтарева