Текст книги "Дороже рубинов (ЛП)"
Автор книги: Rachel Howard
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Хмуро взирая на безмолвные стены здания, она касается рукой кобуры и, наклонившись, проходит через дыру в заборе.
Дверь на загрузочную площадку обвалилась, оставив после себя гигантский провал в стене. Внутри темно и прохладно, от бетонных пустых платформ, на которых раньше стояло оборудование, отражается гулкое эхо. Помещение просто гигантское – в нем пахнет пылью, машинным маслом и птичьим пометом.
У нас со Скалли фонарики мощнее, чем у Хикса с Сантандой. Последний тихим голосом отпускает какую-то глупую шутку насчет вашингтонских бюджетов, и Хикс гогочет до тех пор, пока сам же Сантанда не шикает на него. Скалли направляет фонарик вверх, спугнув со стропил сидевших там голубей, которые поднимают в воздух облако порхающей в луче света пыли. Я направляю свой фонарик на противоположную стену, но он не достает так далеко.
Мы начинаем обходить помещение по периметру. Следовало бы разделиться на пары и осмотреть его с куда большей эффективностью, но никто этого не предлагает. Сантанда выглядит настороженным, Скалли вся обратилась в слух.
В северной стене нет дверей. Наши шаги создают слабое эхо, и я слышу воркование голубей под потолком. Западный край помещения заставлен длинными пустыми раскройными столами, прикрученными к полу, и когда мы обходим их, свет наших фонарей отражается от тусклого металла. Я держу в руке пистолет; какого хрена я его вообще достал? Не нравится мне это. До меня доносится шелест, когда Скалли вынимает свой ЗИГ Зауэр, и Хикс вторит ей, также расчехляя свою пушку.
Но тут ничего нет, кроме ржавого металла и грязного бетона. В конце концов слабый свет прорезает темноту за пределами зоны видимости наших фонариков, и мы обнаруживаем в западной стене дверь с окном – слишком грязным, чтобы увидеть через него что-то, кроме света и неясных теней.
Хикс убирает пистолет обратно в кобуру и берется за ручку, но дверь не поддается.
– Заперто? – Скалли слегка нагибается и вглядывается в нее. Дверная ручка оказывается совершенно новой. Напарница встречается со мной взглядом, и в свете направленного на дверь фонарика я вижу вопросительное выражение на ее лице.
– У нас в багажнике есть отмычка. Погодите минутку.
Хикс разворачивается, направляя фонарик через все это похожее на пещеру пространство фабрики в сторону двери, через которую мы вошли. Мы слышим, как звук его шагов рассекает помещение. Скалли встает на цыпочки, чтобы попробовать заглянуть в окно. Я наклоняюсь к ее плечу, стараясь, чтобы это выглядело так, словно я просто услужливо жертвую своей манжетой, чтобы протереть стекло, тогда как на самом деле вдыхаю запах ее шампуня и остатки духов на ее коже.
Первый выстрел прозвучал из темноты позади и левее нас. В этой эхокамере отдача просто оглушительна; высоко над нами стая голубей резко срывается со своих мест. Скалли падает на землю, и у меня чуть сердце не останавливается, пока я не осознаю, что она просто ищет укрытие. Я ныряю влево, ударяясь плечом об один из длинных столов – это больно, но услышанный мною стон издает кто-то другой. Полагаю, это Хикс где-то позади меня, но трудно сказать наверняка: где-то там во тьме стреляют из как минимум двух пистолетов, и уровень шума достигает просто небывалых высот.
Я слышу, как Скалли говорит по телефону из-за следующего ряда столов, пытаясь вызвать подмогу, несмотря на оглушительные звуки. Сантанда встает рядом с ней и производит несколько выстрелов в темноту, после чего снова резко припадает к земле, крича:
– Грег? Отвечай!
Через мгновение до меня доносится свист пули и скрежет от попадания ее во что-то металлическое с последующим рикошетом – это стрелки нацеливаются на то место, где укрылся Сантанда. Затем Скалли выпускает по нападавшим целую обойму из положения лежа, и я слышу, как кто-то с противоположной стороны помещения вскрикивает и падает. Я очень сильно надеюсь, что у нее есть дополнительная обойма. Мне хочется спросить ее об этом, но если она ответит, они станут стрелять в нее прицельнее.
Если бы я только мог зайти им с тыла, мы оказались бы в куда лучшем положении. Я начинаю двигаться боком сквозь темноту, используя столы в качестве прикрытия, пока не добираюсь до края ряда; затем я по-пластунски ползу к следующему. Там стонет Хикс; он издает какие-то булькающие звуки, пытаясь что-то сказать, но я не могу разобрать слов.
Сантанда снова зовет Хикса, и, судя по его голосу, он тоже слышал этот булькающий звук. Стрелки выпускают очередной залп из темноты, и справа от меня Сантанда начинает витиевато ругаться, пока звуки выстрелов снова не обрывают его. Пожалуйста, Господи, пусть Скалли не поднимается. Пожалуйста.
Я слышу звук дыхания и шарканья ног впереди – гораздо ближе, чем я думал – и чуть не натыкаюсь на чье-то тело. Моя ладонь попадает в лужу остывающей на бетонном полу крови. Я не вижу его в темноте, но он бормочет что-то на незнакомом мне языке. Трудно сказать, тот ли это человек, которого подстрелила Скалли, или нет. Я продолжаю ползти.
Еще один залп, и я слышу передвижения остальных. Я тянусь за пистолетом, но тут что-то тяжелое соприкасается с моим затылком, и пол устремляется мне навстречу.
***
Я понятия не имею, куда делся Малдер. Сантанда срывающимся голосом зовет Грега Хикса, но больше никто не отвечает.
Раздается очередной выстрел, но на этот раз он звучит так, словно стрелок удаляется. Я расходую последний патрон в обойме и прячусь за столом. Где, черт его дери, Малдер? Да пошло оно все; к этому времени они уже все равно знают, откуда мы ведем огонь.
– Малдер?
Ничего. И никаких выстрелов.
– Малдер?
У дальней стены помещения слышатся шаги, после чего из открытой двери внутрь проникает луч света и раздается звук заведенного двигателя.
– Малдер!
Никакого ответа, но я вижу силуэты людей в проникающем из двери свете. Я поднимаю оружие, но колеблюсь, ведь одним из них может оказаться Малдер.
Сантанда резко подскакивает рядом со мной и, судя по шуршанию ткани, тоже поднимает пистолет.
– Не стрелять! – велю я ему.
Он подчиняется, после чего разворачивается и начинает ползти к Хиксу.
– МАЛДЕР!
И снова ответом мне становится лишь тишина. Я забываю включить фонарик, когда начинаю бежать к открытой двери, и потому болезненно ударяюсь голенью о металлический край одного из столов, однако не останавливаюсь. В конце концов мой фонарик вспыхивает, и я петляю между столов через все помещение.
Когда я достигаю открытой двери, две машины уже несутся прочь – это более старый на вид пикап с кузовом и красный грузовик с безбортовой платформой, с укрытым грузом на ней. Я разворачиваюсь и бегу обратно в здание.
Я лихорадочно проверяю каждый проход между столами, выбивая каблуками стаккато по бетонному полу.
Там нет ничего, кроме стреляных гильз, и вот уже ряды столов уступают место рядам темных пустых провалов, где когда-то стояло оборудование. Он здесь, он здесь, он просто ударился головой или типа того и поэтому не отвечает.
Очередной ряд столов; я резко замираю, когда наконец натыкаюсь на тело.
Это не Малдер – света моего фонарика более чем достаточно, чтобы в этом убедиться, но в пяти футах от убитого есть еще одно маленькое пятно крови.
– Малдер!
Еще десять рядов; он не мог оказаться так далеко, потому что я знаю, что он пытался сделать – окружить врагов, зайдя им в тыл. Мой любимый глупец. Так где…
– Малдер, твою мать, ты где?
Ответом мне вновь становится лишь тишина, к которой теперь, однако, добавляются прерывистые рыдания.
Когда пехота прибывает на этот раз, моя нога кровоточит из-за пореза на голени, Сантанда плачет над безжизненным телом Хикса, а Малдера нет. Его просто нет.
========== часть 9/19 ==========
Хикс умер до прибытия скорой.
Рукава пиджака Сантанды покрыты засохшей кровью до самых локтей. Когда я добралась до того места, где он сидел на бетонном полу, держа голову своего напарника на коленях, он трясся в беззвучных рыданиях, рукой зажимая липкую массу на груди Хикса. Последний уже не дышал, пульс также не прощупывался. Я глянула на ладонь Сантанды, все еще зажимавшую рану, и осторожно перекатила Хикса на бок. На спине у него дыра размером с блюдце.
Криминалисты заняты каталогизированием всего того, что они обнаружили за той закрытой дверью: оружия и боеприпасов – в общем, примерно того же, что мы нашли в Квинсе, ничего экзотического.
На полу снова видны царапины от перемещения чего-то тяжелого.
Однако никакого газа.
Мы объявляем в розыск те два грузовика, но стрелки, должно быть, ушли в подполье.
Малдера нет.
В конце концов я достаю телефон и делаю звонок.
– Вы задержали Крайчека, агент Скалли?
– Сэр, мы нашли место, где, судя по всему, могли недавно складировать газ VX.
– Как?
– Оно принадлежало Пирсу – подозреваемому, которого обнаружили мертвым в камере.
Скиннер издает неопределенное хмыканье.
– Вы взяли с собой подкрепление? – Судя по голосу, он подозревает, что что-то пошло не так, и готов пропесочить меня за это.
– Да, сэр. Сантанду и Хикса. – Остальную часть истории я практически выпаливаю: – Это было место складирования контрабанды. В ходе расследования мы были атакованы неустановленными людьми и вступили с ними в перестрелку. Один из стрелков мертв. Агент Хикс был смертельно ранен. Агент Малдер пропал, и мы полагаем, что оставшиеся стрелки похитили его.
Возникает долгая пауза, которую Скиннер нарушает, сказав:
– Я уже в пути. – И через мгновение добавляет: – Держитесь, Скалли.
Звучит щелчок, и звонок обрывается.
Какой-то репортер с блокнотом пытается загнать меня в угол, когда я выхожу за ограду, но я прохожу мимо, даже не заглянув ему в лицо.
Я сажусь в машину, на которой Грег Хикс привез нас сюда, и обдумываю пересказанные Скиннеру факты. Малдер пропал, газа нет, Хикс мертв. Я избегаю воспоминаний о крови на пиджаке и рубашке Сантанды и о крови на полу, где должен был быть Малдер.
Нужно провести анализ этого пятна, чтобы убедиться наверняка.
Однако все, о чем я могу сейчас думать, – это выражение лица Малдера этим утром, когда он проснулся рядом со мной – на нем одновременно отразились радость и потрясение. Мы снова занялись любовью до того, как солнечный свет начал проникать сквозь щель между тяжелыми портьерами гостиничного номера. В процессе я достаточно сильно укусила его за плечо, отчего на коже осталась отметина. Я никогда ничего подобного не делала, но ему понравилось – он улыбнулся и, уткнувшись в мою шею губами, шутливо куснул ее в ответ, после чего накрыл мой рот своим, когда я попробовала извиниться.
– Засосы – это хорошо. Только пообещай, что не будешь больше в меня стрелять, ладно?
Как далеко они могли уехать?
– Агент Скалли? – Один из агентов местного подразделения стучит в окно машины. Его голос звучит приглушенно из-за разделяющего нас стекла.
– Агент Скалли?
Я открываю дверь и выхожу наружу. Что бы он там ни собирался сказать, я перехватываю инициативу разговора.
– Нужно провести анализ крови из того второго пятна на полу рядом с мертвым подозреваемым. Думаю, она принадлежит агенту Малдеру. Необходимо установить, ранен ли он.
– Хорошо, я об этом позабочусь. Помощник ответственного спецагента Лофтон хотел вас видеть.
Лофтон задает мне дурацкие вопросы о том, почему мы вошли без ордера или прикрытия. Я в двух словах рассказываю ему о предполагаемых вандалах. Когда Сантанда выходит из здания, то прямиком направляется ко мне. Я резко разворачиваюсь и, не дослушав Лофтона, встречаю его на полпути.
– Мне надо отвезти машину Грега его жене, – говорит он с потрясенным и одновременно пустым выражением на лице.
– Я поеду с вами.
Когда он сосредотачивает на мне взгляд, то кажется удивленным моим присутствием.
– Нет, я отвезу вас обратно в ваш отель. Но все равно, спасибо, – добавляет он. – Малдер…
Он замолкает, и никто из нас больше ничего не добавляет. Сантанда крепко сжимает в руке ключи от машины. У него под ногтями осталась кровь. Он с трудом наклоняется, открывает дверь с моей стороны и ждет, пока я заберусь внутрь, после чего осторожно захлопывает ее – все его действия отрывистые и машинальные, ничем не выдающие его настоящие чувства.
Скиннер прибудет с подкреплением, и собаки возьмут след грузовиков. Я где-то читала, что они могут учуять человека в машине, едущей со скоростью шестьдесят миль в час с поднятыми окнами. Похитители захотят денег или безопасной переправки в Афганистан, после чего отдадут Малдера. Агент ФБР слишком ценный заложник, чтобы его убивать.
Затем я вспоминаю дыру в груди Сары Питтс Аджииб на месте ее сердца и прижимаю пальцы к порезу на ноге, чтобы удержаться от слез.
– Агент Скалли? – У Сантанды покрасневшие глаза, но он кажется спокойным. – Вы в порядке? – спрашивает он.
Сколько ему лет? Тридцать пять, сорок? Мне интересно, как долго они с Хиксом были напарниками, но я не нахожу нужных слов, чтобы спросить его об этом.
Я всматриваюсь в его неестественно неподвижное лицо.
– А вы?
Никто из нас не отвечает.
Когда мы достигаем Манхэттена, уже сгущаются сумерки. Я поднимаюсь в свой номер, остро осознавая боль в ноге и испытывая благодарность за это отвлечение.
У меня с собой ключ-карта от номера Малдера, которая выглядит в точности как моя. Со второй попытки она открывает мою дверь. Когда она захлопывается за мной, я тяжело облокачиваюсь на нее и позволяю себе расплакаться.
Пожалуйста, Господи, пусть он вернется ко мне. Мы так долго ждали; не позволь, чтобы на этом все и закончилось. Я люблю его, но так и не сказала ему об этом.
Нам полагается молить о придании сил, но я хочу лишь, чтобы Малдер вернулся и был рядом со мной.
– Салфетку?
Голос доносится из темноты прямо передо мной, и, к сожалению, он мне хорошо знаком. Я не отвечаю, вместо этого делая резкий выпад в ту сторону, откуда он раздается. Моя нога задевает что-то, и я слышу, как незваный гость резко втягивает воздух, после чего дуло пистолета упирается мне в шею – фактически ближе к плечу, но пуля все равно разорвет сонную артерию, если он выстрелит.
– Повежливее, – насмешливо предупреждает он. – Рядом с кроватью есть упаковка с салфетками. Пройдемся?
– Включи свет, – хриплым из-за пролитых слез и упирающегося мне в шею оружия голосом говорю я.
Я слышу, как что-то твердое ударяется о стену, и загорается свет.
Алекс Крайчек. И почему я вообще удивлена?
– Чего ты от меня хочешь?
Он снисходительно качает головой, и я сжимаю зубы, борясь с желанием всадить пулю ему в лоб. Он немного отодвигается.
– Руки за голову.
Я подчиняюсь, чувствуя запах пота и пороха, когда поднимаю руки.
– Встань рядом с дальним краем кровати и держи руки за головой. Не давай мне повода пристрелить тебя. – Он произносит это скучающим тоном, словно коп, зачитывающий права Миранды.
Хотя и не совсем, как коп, – по какой-то причине он не обыскивает меня, просто говорит:
– Отстегни и брось кобуру.
Я снова подчиняюсь.
– Сядь, – добавляет Крайчек.
Я сажусь.
Он устраивается на краю кровати напротив меня. Левая рука безжизненно свисает вдоль его тела, и внезапно я осознаю, что она ненастоящая. Что с ним случилось? Надеюсь, ему было больно. В остальном он выглядит вполне здоровым и настороженным. Его движения кажутся более продуманными, чем я помню. Он одет в черную кожаную куртку и джинсы – стандартная униформа для действующего киллера. Он с минуту позволяет мне осмотреть его, а потом говорит:
– Расслабься, Скалли. Я здесь не для того, чтобы тебя убивать.
– Это утешает.
– Сожалею. – Однако никаких сожалений в его голосе не слышно. – Пистолет – это просто мера предосторожности. Я всего лишь хочу поговорить.
– Я это уже и раньше слышала.
Он фыркает.
– Нет, правда, я серьезно. И я даже буду по-прежнему уважать тебя утром. – Он склоняет голову в мою сторону и кажется разочарованным, когда я не смеюсь. – У меня для тебя предложение. Если ты отстегнешь кобуру на лодыжке и отбросишь ее прочь, мы на шаг приблизимся к тому, чтобы договориться.
Крайчек внимательно наблюдает за тем, как я расстегиваю ремни кобуры на лодыжке. Он узнал, что я ношу ее, благодаря работе с Малдером много лет назад или из наблюдения за нами?
– Встань, – тем же скучающим тоном велит он. – У тебя есть наручники?
– Что?
– Ляг лицом вверх на кровать. Вытяни руки над головой и пристегни их к спинке кровати.
– Что? Поцелуй меня в зад, Крайчек!
Он покорно вздыхает.
– Может, позже, сладкая. – Увидев выражение моего лица, он добавляет: – Господи, Скалли, ты так и не научилась понимать шутки? Только так я могу обыскать тебя одной рукой.
– Должно быть, трудно быть одноруким бандитом. – Я не двигаюсь с места.
– Ну же, шевелись. Есть много способов причинить тебе боль без того, чтобы убить, знаешь ли.
Совершенно безэмоциональный тон его голоса заставляет меня подчиниться. Когда я поднимаю руки, моя блузка задирается достаточно высоко, чтобы вылезти из-за пояса брюк. Крайчек кладет пистолет на кровать рядом с моими ногами и профессионально скользит оставшейся рукой по моему боку. Он поправляет блузку, прежде чем продолжить обыск вверху по моему туловищу, и я чуть было не благодарю его за это.
Во время обыска Крайчек демонстрирует полнейшую бесстрастность – это походило бы на визит к врачу, если бы не пистолет и кожаная перчатка на ладони. Когда он заканчивает, то расстегивает наручники и снова говорит: «Сядь», после чего поднимает пистолет.
– Ладно. Готова выслушать меня или собираешься сделать какую-нибудь глупость, спровоцировав меня на неджентльменское поведение?
– Зачем мне вообще тебя слушать?
– Ты же хочешь вернуть Малдера?
Я судорожно и совершенно непроизвольно вздыхаю.
– Откуда ты знаешь, что он…
– Хочешь?
– Да. – Боже, да.
Я бы сделала все для этого.
Я не говорю этого вслух, но Крайчек слышит не произнесенные мною слова в воцарившейся между нами тишине.
– Отлично. А теперь, когда я привлек твое внимание… – Он извлекает обойму из своего пистолета, швыряет ее через плечо и бросает оружие на матрас рядом с собой. Оно почти беззвучно приземляется на покрывало. Он на мгновение всматривается в мое лицо, и затем его кожаная куртка чуть скрипит, когда он наконец расслабляет напряженные мышцы.
Я делаю глубокий вдох.
– Куда ты его дел и что мне сделать, чтобы вернуть его?
– Он не у меня, Скалли. И класть мне на то, что они хотят от него. Но я знаю, где он.
– А чего хочешь ты?
– Черт, какой грубый способ ведения переговоров. А я-то думал, что мы могли бы сначала поболтать, вспомнить старые времена. Вроде как прелюдия, знаешь ли.
– Пошел ты на хрен. Зачем ты пришел сюда?
Он покорно вздыхает.
– Ладно. Ты хочешь Малдера. Я хочу кое-что другое, что у них есть. Ты поможешь мне попасть туда и забрать это, а сама получишь своего напарника. Мне нужно то, что они у меня украли, и без всяких вопросов и фэбээровских козлов у меня на хвосте, ясно?
О, нет.
– Газ, да? Ты хочешь газ?
– Он мой, – поясняет он. – И, кроме того, ты же не хочешь, чтобы им владели эти парни, верно?
– Аджииб?
– Разумеется, Аджииб. А кто же еще, мать его? – раздраженно бросает он.
– Это ты был в том баре в Челси, верно? Ты вырубил Малдера?
– Мы тут не в двадцать вопросов играем, Скалли. Так мы договорились?
Мне так сильно хочется причинить ему боль, что я ощущаю привкус адреналина во рту. Достаточно одного сильного удара по его шее справа – меня научили этому приему в Академии.
– Думаешь, что сможешь просто уйти с целым грузовиком газа VX? В таком случае ты выжил из ума. Ты отлично знаешь…
– Я спросил, хочешь ли ты вернуть Малдера, – низким голосом напоминает мне он. – Таково мое условие его возвращения. Ты сопровождаешь меня до определенного места и прикрываешь мою спину. Я знаю, что ты хорошо стреляешь. Мы найдем Малдера, и ты поможешь мне переместить контейнеры с газом. Если Малдер будет в состоянии, то тоже поучаствует.
Я стараюсь не думать о том, что это означает. Крайчек продолжает тем же будничным тоном:
– Если мне покажется, что от тебя мало толка, я пристрелю тебя. Если я обнаружу кого-нибудь из твоих фэбээровских дружков у себя на хвосте, то пристрелю их, а потом найду вас с Малдером и отстрелю ему яйца у тебя на глазах. Таковы мои условия. Заинтересована?
Я делаю глубокий вдох через нос.
– Как я могу гарантировать, что ФБР не станет тебя преследовать? В это расследование вовлечены и другие люди. Скиннер прямо сейчас едет сюда из Вашингтона.
Он встает.
– Тогда нам лучше поторопиться. – Он подбирает обе кобуры и передает их мне, бормоча: – ЗИГ. Ну, сойдет.
– Даже если бы я поверила в эту историю, то с чего мне верить, что ты и вправду поможешь мне вызволить Малдера? Скорее уж ты пристрелишь нас обоих!
Он смотрит на меня, и свет от лампы выхватывает из темноты его лицо – красивое, но холодное, словно высеченное из мрамора.
– Если бы я хотел тебя пристрелить, то давно бы уже это сделал.
– Как ты застрелил мою сестру?
Крайчек резко замирает и в следующее мгновение отвечает с чем-то, напоминающим раскаяние, в голосе:
– Я ее не убивал – это сделал Луис Кардинал.
– Тогда что ты там делал? Улики, найденные на месте…
– Ты знаешь ответ на этот вопрос. Хочешь, чтобы я его озвучил? Я был там, чтобы убить тебя.
– И теперь я должна доверять тебе?
– Ничего личного, Скалли. – Сейчас в его взгляде нет ни капли сожаления. – Просто бизнес. Уж ты-то должна это понимать. Если это что-то изменит, я рад, что это была не ты.
– Это была моя сестра, черт побери! И что ты… ты просто следовал приказам, верно?
Он качает головой.
– Будь прагматичной. Возьми себя в руки.
Он нагибается и подбирает с кровати обойму для своего Глока.
Я хочу убить его, но Малдера хочу спасти сильнее, поэтому молча пристегиваю кобуру к поясу. Руки у меня немного дрожат, так что мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться.
С вновь прикрепленными к телу пистолетами я чувствую себя несколько лучше.
– Почему я? Неужели у тебя нет друзей, которые помогли бы тебе?
– С моей работой много друзей не заведешь, – без тени иронии отвечает он и постукивает по воображаемым часам на запястье. – Поторопимся.
– Куда мы направляемся?
Он косится на меня, не поворачивая головы.
– Узнаешь на месте. Какая разница? Полагаю, у тебя есть запасная обойма для этого ЗИГа?
– Две. И разница тоже есть.
– Недалеко, – отвечает он. – Тебе надо переодеться. Надень что-нибудь черное.
Костюм мой все равно запачкан кровью.
Крайчек не то чтобы пялится на меня, пока я снимаю грязную, всю покрытую пятнами одежду, но и не отворачивается. Я чуть было не отпускаю по этому поводу язвительный комментарий, но потом вспоминаю, что вернула себе оба пистолета. На его месте я бы тоже не повернулась спиной к вооруженному недругу. Я натягиваю на себя черную футболку, темные джинсы и надеваю относительно удобные ботинки. Не помню, что бы упаковывала джинсы – должно быть, Малдер сделал это за меня.
Мне трудно одеваться и следить за ним одновременно, да и сама ситуация не располагает к пустой болтовне. У Крайчека очень короткие приглаженные волосы, под которыми местами видна кожа головы. Вокруг его глаз нет ни следа морщин. Куртка у него довольно стильная. Похоже, работа наемником идет ему на пользу. Он крутит шеей и взмахивает рабочей рукой, словно боксер, разогревающийся перед очередным раундом, ни на мгновение не сводя с меня взгляда.
Прошлой ночью в моем номере был другой мужчина, наблюдавший за тем, как я раздеваюсь. Пожалуйста, держись, Малдер, – я иду за тобой.
– Скольких ты убила, Скалли?
– А что?
– Я знаю, что тебе доводилось убивать прежде, но ты когда-нибудь стреляла человеку в спину? Убивала безоружного?
– Нет.
Он сверлит меня взглядом, пока я завязываю шнурки.
– Если это поможет, то помни, что все эти люди – кровожадные фанатики, которые убьют тебя, как только увидят.
Я не оглядываясь следую за Алексом Крайчеком в неизвестном направлении.
========== часть 10/19 ==========
Я ловлю ее на том, что она приглядывается к номерному знаку моего пикапа, прежде чем мы садимся в него, хотя это никак ей не поможет. Найти одну из этих штук в Нью-Йорке – тот еще геморрой, потому что народ с Уолл-стрит предпочитает спортивные тачки с кожаным салоном настоящим грузовым пикапам, но нам нужно будет место для груза.
Скалли молча усаживается на пассажирское сиденье. Видя, как она пристегивается, я презрительно фыркаю. Ее ответный острый, как бритва, взгляд ясно дает мне понять, что она думает о моем мнении, моем поведении и моем выборе средства передвижения.
Она хорошо выглядит. Я помню ее толще, в уродливых брючных костюмах. Разумеется, я видел записи с камер видеонаблюдения за ней с того времени, когда она болела раком. На них она была в нижнем белье. Недавно вышедший из тюрьмы зек побрезговал бы трахнуть ее: кожа плотно обтягивала ее кости, волосы выпадали. Сейчас она представляет собой золотую середину – эти джинсы отлично обтягивают ее задницу, на которой нет ничего лишнего.
– Куда мы едем, Крайчек?
– Какая-то ты зацикленная.
– Куда?
– Что ты там говорила о скором прибытии Скиннера?
Она вздрагивает, и я мысленно даю самому себе «пять». Скалли все делает по учебнику – сам факт того, что она сидит в этом пикапе со мной, вероятно, вызывает у нее зуд.
– Полагаю, он позвонит тебе, когда доберется. Что ты ему скажешь?
– Что я иду по следу похитителей Малдера и позвоню ему, если след окажется верным.
– Дерьмово ты врешь, Скалли.
И снова этот взгляд. Кровь Малдера должна состоять из антифриза; я бы выпер ее из подвала сразу же, как только она попробовала это на мне. Лично я предпочитаю женщин, которые просто закатывают истерики – здорово время экономит.
Я мчусь через весь город к туннелю Холланда, распугивая вереницы такси по пути. Я люблю пикапы, настоящие грузовики. Я и забыл, как весело управлять чем-то со стоящим клиренсом и говняным глушителем, который позволяет тебе слышать рев двигателя.
Скалли ничего не говорит, лишь плотнее застегивает ремень безопасности, который обтягивает ее груди в весьма интригующей манере.
– Где ты приобрел газ?
– В Shell. Нет, погоди – может, и в Texaco. (1)
– Ты знаешь, что я имею в виду газ VX. Аджииб и остальные получили его от тебя, да?
– Я уже сказал, что не играю с тобой в эту игру.
Скалли плотно сжимает губы.
– Ладно. – Она постукивает пальцами правой руки по бедру. – Смотрел недавно какое-нибудь стоящее кино?
Я ухмыляюсь ей и довольно долго не смотрю на дорогу, заставляя ее занервничать.
– Это твоя лучшая попытка? Ты, должно быть, просто душа любой вечеринки. Скажем так: я привез газ из страны, которую ты точно не захотела бы посетить.
– Сомневаюсь, что из Афганистана. Откуда тогда? Из Ирака? Пакистана?
– А это важно?
– Важно, потому что ты продал его террористам, которые, скорее всего, применят его против американцев.
– Правда? Я потрясен. А они-то сказали мне, что просто хотели использовать его для игры в «покажи и расскажи». – Сделка сорвалась, но ей этого знать не обязательно. Вообще-то, ей ничего из этого знать не обязательно, но иногда приятно просто поболтать с кем-то, кто посылает рождественские открытки, ест поздний завтрак и поливает цветы. – Моя очередь. Как вы с Малдером выяснили, что газ был у Гарджона? И с какой стати вы вообще гоняетесь за террористами? Разве вы двое до сих пор не ловите зеленых человечков?
Она снова поджимает губы и после паузы отвечает:
– Случайно, по правде говоря. Мы искали кое-что другое.
– Да ну. – Это мне и в голову не приходило. Интересно, а мои прежние наниматели все еще пытаются установить, как мистер и миссис Призрак заинтересовались Аджиибом и Гарджоном? Спорю, они в штаны наложили. Эта мысль заставляет меня рассмеяться и ударить по рулю бесчувственным пластиком моей левой руки. – Твою мать. А это забавно. Мир тесен, да, Скалли?
Никакой реакции, ни тени улыбки в ответ. Черт, ей было бы полезно хоть иногда смеяться. Или, может, Малдер заставляет ее смеяться – кто знает?
Меня начинает забавлять эта игра.
– Так вы с Малдером уже покувыркались?
Стальной взгляд, вспыхнувшие щеки, сцепленные на коленях руки. У меня возникает ощущение, что она бы очень хотела сломать мне челюсть, но сдерживается. Интересно.
– Да брось, расскажи. Обещаю не настучать на вас, если вы с ним трахаетесь. Мне просто любопытно, вот и все.
– Ты был на их стороне до того, как присоединился к ФБР, или кто-то рекрутировал тебя, подкупив после того, как тебя назначили работать с Малдером? – парирует она.
– Неплохо. Если бы я был чувствительным парнем, то твои слова ранили бы меня. – Как ни странно, мне и вправду немного больно, словно я поймал бейсбольный мячик без перчатки. – Скажем так: я счел возможности продвижения по карьерной лестнице в ФБР несколько ограниченными.
– Ты не ответил на мой вопрос. – Мы пересекаем границу Нью-Йорка/Нью-Джерси в туннеле. – Он предложил тебе деньги? Курильщик? Или что-то другое?
Серьезный удар на этот раз – Скалли нашла не просто щель в моей броне, а настоящую дыру.
– Нам надо напасть на них неожиданно, разумеется. Они хранят газ в сарае за домом. Нужно забрать только один контейнер с серийным номером 010871.
– Почему?
– Потому что в остальных не газ VX.
Впервые с того момента, как мы покинули отель, Скалли хоть как-то реагирует на мои слова – она судорожно втягивает воздух.
– Что? А где остальные запасы?
– У вас, Скалли. У этих парней двадцать контейнеров. Вы нашли тридцать девять на Манхэттене, верно?
Она закусывает губу, раздумывая, стоит ли оглашать результаты их случайной облавы, но в конце концов кивает, желая услышать продолжение истории.
– Ладно. В них и вправду газ, как ваши лабораторные крысы наверняка уже установили. Как и в контейнере 010871. Остальные наполнены закисью азота.
– Веселящим газом?
– Классическая обманка. – Я чувствую внезапный прилив гордости. Выполнить эту работу было по-настоящему приятно. Когда обираешь самодовольных, лицемерных говнюков, твой день определенно задается. Неделя, месяц – да что угодно.
Большинство этих идиотов, включая Гарджона и Пирса, придерживаются какой-то странной системы ценностей, в которой в равных пропорциях смешались религия и изоляционализм. Аджииб иной. Я не уверен, какова его история, но он вызывает у меня такое же чувство, как и те патлатые телеевангелисты. Он как ближневосточный Джимми Сваггерт, чьи последователи брызжут слюной и охотно отдают ему свою наличность, тогда как он следует совершенно другому курсу. Я поначалу подумал, что его волнуют только деньги, но теперь уже сомневаюсь в этом.
Если у меня и есть какие-то сожаления по поводу проведенных в Гувер-билдинг дней, связаны они с тем, что я мало уделял времени работе профайлеров. Способность залезть в мозги преступника была бы весьма полезна в некоторых подобных ситуациях.
