Текст книги "Дизайн (ЛП)"
Автор книги: Р. С. Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Глава 2
Камми
Динамика развития архитектурной фирмы возвращается в каменный век. Нет, серьезно! За утренним кофе я просмотрела раздел сотрудников на сайте «Cole Designs». Из пятидесяти пяти сотрудников было всего тринадцать женщин. Из этих тринадцати женщин семь работали в отделе дизайна интерьера, трое – в бухгалтерии, две – в приемной, и, да, как вы догадались, во всей фирме была только одна женщина-архитектор. Это пожилая женщина с седыми волосами и безжизненной улыбкой, которую зовут Джина. Судя по ее профилю, она начала работать в компании несколько лет назад, со дня ее основания.
Я уверена, что гендерное неравенство не было задумано, просто в действительности архитектура (или, скорее, решение дифференциальных уравнений для систем консольных балок) не привлекает большинство молодых девушек. Даже в моем выпускном классе из ста студентов было всего пятнадцать женщин. Я все это время знала, что иду в мир, где доминируют мужчины. У меня даже был один профессор-мудак, который спрашивал, серьезно ли я думаю, что смогу отдавать приказы генеральным подрядчикам или руководить трудными строителями. Я вышла из класса, не удостоив его ответом, с трудом сдерживая желание показать ему средний палец. Шесть недель спустя я получила свой итоговый балл, и он был самым высоким в классе.
Я улыбнулась, вспоминая это, и с новообретенным чувством решимости закрыла свой ноутбук. До моего собеседования оставалось меньше полутора часов – достаточно, чтобы подготовиться и добраться до города.
***
По дороге на собеседование я сидела на заднем сиденье такси и пыталась сфотографировать свое платье, чтобы отправить Бруклин. Было трудно подобрать правильный угол, но она смысл поняла.
Камми: оно говорит о том, что я «уверенный, опытный архитектор»?
Бруклин: оно кричит: «Я могу надрать твой зад в любом проекте. Так что дайте мне эту работу с премией».
Камми: ха. С таким сном, который у меня был прошлой ночью, я бы согласилась на премию в виде латте.
У меня не было возможности прочитать ее ответ, потому что мы уже подъезжали к зданию «Стерлинг Банк». Я никогда раньше не решалась туда зайти. Это было одно из самых высоких офисных зданий в центре Лос-Анджелеса, и я видела его бесчисленное количество раз. Его черный металлический каркас в сочетании с внушительными блестящими черными стеклами придавал этому индустриальному зданию мужской характер. Даже тяжелые двери служили для устрашения гостей, когда они входили в безупречный вестибюль.
Я остановилась прямо перед входными дверями и глубоко вздохнула, пытаясь сориентироваться. Я пришла на двадцать минут раньше назначенного времени. Мое платье все еще было без складок и сидело как влитое. Моя папка с портфолио была заполнена дополнительными копиями моего резюме и рекомендательных писем, и я репетировала каждый вопрос, который Грейсон Коул мог мне задать:
– Ваша самая большая слабость?
– Моя неспособность довольствоваться чем-то меньшим, чем то, что я заслуживаю. Я упрямая и настойчивая.
– Это весь ответ?
– Еще моя неспособность преодолеть свою школьную влюбленность в тебя, даже если ты самодовольный мудак.
Я не смогла бы ответить ему честно.
Я потянулась за своим телефоном, чтобы проверить номер офиса «Cole Designs», как раз в это время бизнесмен, болтающий по телефону, налетел на меня сзади. Я потеряла равновесие, и в течение следующих двух секунд моя папка полетела на бетон, и мне пришлось быстро думать, как приземлиться на четвереньки. Я устремилась вперед на встречу асфальту и зашипела, когда мои коленки почувствовали всю тяжесть моего тела. Но вишенкой на торте стал звук рвущихся колготок.
– Смотри, куда идешь, – огрызнулся мужчина, даже не потрудившись помочь мне или извиниться за то, что наткнулся на меня.
– Иисус. Нет, я все еще здесь, – рявкнул он в свой телефон. – Продолжай.
Сжав зубы, я присела на пятки и потянулась за бумагами, которые выпали из моей папки. Как только я запихнула их обратно, я встала и вздрогнула от ощущения крови, стекающей по моим колготкам. Мне нечем было вытереть кровь, да и мои колготки уже были в пятнах вплоть до голени.
Что ж, круто.
Я приложила все усилия, чтобы как можно лучше поправить платье, и оценила повреждения. Кроме небольшого количества крови на колготках, были две огромные дырки прямо под коленками. Я знала, что, как только я пойду, дырки на колготках продолжат расползаться, но платье будет выглядеть слишком сексуально без них. Я приехала рано, но недостаточно рано, чтобы вернуться домой и переодеться. Моим единственным вариантом было выбросить колготки и молиться, чтобы никто не заметил мой короткий подол и ободранные коленки. Мне пришлось бы отвлекать комиссию по собеседованию своей яркой индивидуальностью и надеяться, что смогу уйти оттуда уже с работой.
С высоко поднятой головой я прошла через входную дверь здания и увидела, как этот грубиян зашел в один из лифтов. Он повернулся, и мне удалось лучше его рассмотреть. Он был среднего возраста с редеющими волосами и жирным лбом. Когда он заметил меня через вестибюль, его глаза-бусинки сузились, как будто он был зол на меня за ту катастрофу на улице. Вот это наглость!
Я специально ждала, чтобы он уехал, прежде чем направиться к лифтам. Пока я ждала следующий лифт, то достала свой телефон, чтобы проверить письмо с подтверждением от секретаря «Cole Designs».
«Cole Designs, №1160».
Казалось, это достаточно просто. Поднимаясь на лифте до одиннадцатого этажа, я пыталась снять свои колготки, не показывая это на камеру. Справившись с этой задачей и засунув их в сумочку, я стала наблюдать, как цифры меняются над моей головой. Вот оно. «Cole Designs» была ведущей дизайнерской фирмой в Лос-Анджелесе, и у меня был только один шанс получить эту работу. Я просто должна была доказать Грейсону Коулу, что я способный архитектор. По мнению большинства моих профессоров, я была более чем просто способный архитектор, но их рекомендательных писем, вероятно, будет недостаточно, чтобы как-то повлиять на Грейсона Коула. Нет, мне придется произвести на него впечатление во время собеседования.
Двери лифта открылись, и я вышла на одиннадцатом этаже с уверенной улыбкой и походкой как на подиуме. Знаете, подиум не возражал бы против кровавых коленей. Лифт открылся в небольшой приемной с миниатюрной блондинкой, сидящей за столом из красного дерева. Она стояла лицом ко мне, болтая с другим сотрудником. Я не смогла разглядеть их лица, но, мне кажется, я их не видела на сайте «Cole Designs» в разделе сотрудников.
– Нет. Серьезно, девушка поклялась, что она никогда не была сексуально активной, – шепнула сотрудница намного громче, чем она, вероятно, намеревалась.
– Ее мама была с вами в смотровой? – спросила администратор.
– Да! Вот почему она не хочет сказать нам правду.
– Так что же произошло?
– Мы выяснили, что было причиной проблемы. У нее там застряло десять презервативов!
– Нет! – ахнула администратор.
– Клянусь.
Что, черт возьми, я тут только что услышала? Я прочистила горло, когда они продолжили разговор. В тот момент, когда администратор заметила мое присутствие, она повернулась в кресле и широко улыбнулась, пытаясь скрыть тот факт, что она только что сплетничала передо мной.
– Мне очень жаль! Как вас зовут? – спросила она.
– Камерон Хат. Я здесь для…
– Я не вижу ваше имя в списке, – перебила меня администратор, нахмурившись.
– Ну, я получила e-mail …
Она встала, перебив меня снова, и пихнула мне планшет, да так, что острый металлический зажим воткнулся мне в живот.
– Просто заполните это и верните мне. Есть ли у вас какие-нибудь боли? Какие-либо симптомы ИМП (инфекция мочевых путей)?
Я прищурилась, пытаясь понять, почему эти вопросы так или иначе актуальны. Затем я взглянула на бумаги. Некоторые вопросы сразу бросились мне в глаза:
«Ваша сексуальная ориентация?»
«В настоящее время вы принимаете противозачаточные?»
«Последний день менструального цикла?»
Я побледнела. Нет. Нет. Боже мой, я была в неправильном офисе. Я положила планшет ей на стол и бросилась к боковой двери от главной приемной. Как только я вышла, я оглянулась, чтобы прочитать табличку, которую пропустила на своем пути.
«Доктор Дональд Фицпатрик, гинеколог №1160.»
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо!
Я снова открыла письмо от секретаря Грейсона, проклиная себя за то, что неправильно прочитала номера офиса. Но когда письмо открылось, я обнаружила тот же самый номер: № 1160. Какого черта? Это шутка? Я застонала и открыла сайт «Cole Designs». В самом низу черного экрана был указан адрес и номер офиса: № 2160. Не № 1160! Я была на десять этажей ниже, чем офисы Cole Designs.
Не потрудившись вернуться в приемную врача, чтобы вызвать лифт, я начала подниматься по лестнице, перешагивая через ступеньки. Ярость, которую я испытывала к секретарю Грейсона, кипела внутри меня, и я использовала ее, как топливо для преодоления десяти пролетов.
К тому времени как я достигла нужного этажа, я дышала намного тяжелее, чем следовало бы. Мои подмышки вспотели. Порезы на коленях еще не покрылись корочкой, и кровь по-прежнему стекала по ногам. В течение десяти минут я перешла от профессионала до женщины-бродяги-убийцы.
Пока я смотрела на табличку «Cole Designs», собирала волосы одной рукой и обмахивала шею другой. Большая часть волос выбилась из прически, но без зеркала я ничего не смогу сделать. Быстрый взгляд на телефон сообщил мне, что я в минуте от опоздания. Хоть и хотелось убежать домой и плакать, я знала, что должна открыть дверь и пройти собеседование с высоко поднятой головой. Прежде чем открыть дверь и войти в вестибюль «Cole Designs», я дала себе три секунды, чтобы успокоить пульс.
Казалось, будто я вхожу в свой личный ад, но я подавила все чувства и заставила ноги двигаться шаг за шагом. В тот момент, когда я переступила порог, вокруг меня разразился хаос. В приемной сидели не менее двадцати претендентов. Они заполнили все стулья и даже расположились на полу. Как и у меня, у всех были папки с портфолио. В отличие от меня, все они выглядели уверенно, спокойно и собранно, за исключением тощего мальчика в дальнем углу, который разговаривал сам с собой и качался взад и вперед. Возможно, он был еще более нервным, чем я.
Я повернулась в направлении приемной, готовясь объяснить свое опоздание, но увидела измотанную женщину, которая вытряхивала все свои вещи из ящика стола в дешевую картонную коробку.
– Самодовольный, дрянной… – пробормотала она с придыханием. Я подошла ближе, не зная, должна ли я зарегистрироваться или держаться от нее подальше. До этого момента я была готова ворчать на нее из-за неверной информации, но похоже, ее день был хуже, чем мой.
– Извините, – обратилась я, пытаясь как можно тише привлечь ее внимание. Из ее растрепанной прически торчал карандаш. Белое вещество, похожее на сахар, покрывало верхнюю часть ее кардигана, а ее красная помада была размазана по зубам. Когда она подняла глаза с натянутой улыбкой, ее рука быстро схватила степлер, который лежал рядом со мной.
– Я бы с удовольствием вам помогла, – сказала она. Хотя ее тон подразумевал иное. – Просто я больше не работаю в этой компании с боссом-придурком.
Моя челюсть отвисла, пока мозг отчаянно пытался наверстать упущенное. Я собиралась попросить разъяснений, когда из дверей позади стойки регистрации вышла другая женщина. В одной руке она держала планшет, а в другой ручку. Она была прекрасна, но ее красота не была угрожающей или надменной, как у шикарных французских девушек. Ее кожа была насыщенного темно-коричневого цвета, а глаза на несколько оттенков светлее.
Когда она увидела секретаря в разгар публичного нервного срыва, ее глаза расширились, и она попыталась быстро исправить ситуацию.
– Келли! Достаточно, – сказала женщина, положив руки на ее плечи. – Просто позволь мне... – она попыталась аккуратно вытащить степлер из ее рук, по-видимому, чтобы Келли не бросила им в меня.
– Беатрис! Это мой степлер! Это не собственность компании, как и я, так что убери от меня свои чертовы руки! – огрызалась Келли, пытаясь помешать Беатрис выхватить степлер.
Только я подумала, что вот-вот начнется настоящая драка, как Келли остановилась.
– Нет, подождите, – сказала Келли, тяжело дыша из-за напряженной борьбы с Беатрис.
– На самом деле скобы не мои. Вот забери их. – Затем Келли приступила к выбиванию каждой скрепки на стол, в то время как Беатрис и остальные коллеги-кандидаты наблюдали за тем, как каждая скрепка падала на стол с мягким хлопком. Я не была уверена, что, черт возьми, мне делать, поэтому я просто стояла. В этом здании действительно полно сумасшедших?
Когда степлер был пуст (и у меня больше не было вероятности уйти отсюда со скрепкой в глазу), Келли продолжила собирать свои вещи. Беатрис обратилась ко мне с ослепительной улыбкой на губах. У нее явно была практика в общении с сумасшедшими.
– Привет. Я – Беатрис, личный помощник Грейсона. Собеседования еще не начались, поэтому вы можете занять место с другими кандидатами, а затем мы в скором времени начнем.
Она пыталась исправить ситуацию в лучшую сторону, но ее улыбка была напряженной, и я знала, что она мысленно проклинает свою работу.
Возле входной двери на полу было пустое место, туда я и села, в то время как коллеги-соискатели пытались оценить меня, не привлекая внимания. Я практически могла слышать их мысли. «Это кровь?» «Да, это кровь», «Это пот или это дизайн платья?» «Это пот, осуждающие коровы».
Все эти люди были именно такими, какими я и ожидала их увидеть: креативные гении из Лиги Плюща. В этом море мужчин было еще две девушки, одна сидела рядом со мной на стуле, другая же находилась на другой стороне комнаты и смотрела на меня пристально-смертоносным взглядом всякий раз, когда наши глаза пересекались. «Думаю, она не верит в мантру «Так держать, девочка!». Большинство из них были примерно моего возраста или на несколько лет старше. Парень в твидовом костюме и толстых черных очках стоял напротив меня и листал свои записи с молниеносной скоростью.
Что он вообще мог запомнить в этот момент?
Теперь, когда я оказалась, по крайней мере, в нужном офисе, я наконец-то уличила минутку, чтобы привести себя в порядок. Я попыталась вытереть большую часть крови с помощью салфетки и причесать волосы пальцами, но вряд ли это помогло мне выглядеть лучше, чем я выглядела изначально.
– Похоже, тебе не помешает чашечка кофе, – сказала девушка, сидевшая рядом со мной, прерывая тишину, которая до этого царила в приемной, за исключением слов проклятий, произносимых Келли время от времени.
Я внимательно посмотрела на нее. Ее улыбка говорила: «Я тебе не враг», но ее деловой костюм говорил: «Или враг?» Я решила прощупать почву со своей самой дружелюбной улыбкой.
– Вы не поверите, но сегодня утром я думала, что все пойдет именно так, как я планировала.
– Так бывает очень редко, – сказала девушка, смеясь. Затем она протянула мне руку.
– Кстати, я – Ханна.
Мне понравилось это имя. Дрянных девчонок не называют таким именем, как Ханна, и я пожала ее руку в ответ.
– Я Камерон, но все зовут меня Камми.
– Очень приятно. Ты недавно получила диплом? – спросила она, глядя на обложку моего портфолио, так будто он выдаст все мои секреты.
– Да. Это мое первое собеседование. А ты?
Она хмыкнула и, подняв глаза к потолку, откинулась на спинку стула, словно выискивая в памяти далекие воспоминания.
– Нет, я получила диплом около трех лет назад. В фирме, где я работала, произошло сокращение штата несколько месяцев назад, с тех пор я ищу работу.
Замечательно. Она была старше меня и имела больше опыта работы. Не говоря уже о том, что она была великолепна. Ее светлые волосы струились по ее плечам, загорелая кожа сияла, а ее макияж смоки айс выглядел просто убийственно. Я посмотрела на мои облезлые ногти и красное платье, которое когда-то заставляло чувствовать себя утонченной, но теперь оно просто заставляло меня выглядеть, как потная красная конфета.
– Твоя старая фирма была в Лос-Анджелесе? – спросила я.
– Нет. Если с собеседованием все получится, мне нужно будет найти место, где жить. Я ночую у друзей на диване, пока ищу работу.
Я улыбнулась.
– То же самое. Ну, я из Лос-Анджелеса, но мне нужно съехать из общежития через неделю. Либо я должна найти соседа по комнате, либо остаться с сестрой и ссориться.
Ханна посмотрела на меня краем глаза.
– Ну, удачи. Надеюсь, мы обе начнем здесь работать в ближайшее время.
Несколько минут спустя было вызвано имя Ханны из передней части приемной, и когда мы обе подняли глаза, то увидели, стоящую за столом Беатрис, которая жестами показывала Ханне встать.
– Вы будете нашим первым кандидатом, – сказала Беатрис.
С заключительной «в этом нет ничего такого» улыбкой Ханна встала и пошла к стойке регистрации, в то время как Келли подхватила свою полную коробку со стола. В тишине комнаты было слышно, как ее личные вещи перекатывались внутри коробки, объявляя о ее уходе.
Проходя мимо меня, она остановилась и посмотрела вниз.
– Вот, – сказала она, начиная шуршать в своей коробке. – Если ты будешь здесь работать, то тебе это понадобится.
Она вытащила маленький предмет и бросила его мне на колени, прежде чем отправиться к лифту. Я посмотрела вниз и нашла маленький синий шар для снятия стресса со словами «Грейсон Коул», написанными на латексе черным маркером.
Я улыбнулась и подняла его, желая, чтобы на нем была фотография его красиво раздражающего лица. Может, если я получу эту работу, то я изменю это.
***
Я просидела в этой приемной три часа. Как только называли имена кандидатов, они вставали и проходили через двойные двери за стойкой, один за другим, пока я не осталась одна. Было мучительно сидеть там, даже после того, как я наконец получила желанное место на стуле. Моя задница онемела от сидения на полу, или, может быть, от потери крови в коленях. Все вместе.
Чтобы хоть как-то скоротать время, я чередовала: то проверяла телефон, то сжимала стрессовый шарик. В итоге я сидела со скрещенными на груди руками, глядя в потолок и в сотый раз за утро задавалась вопросом, насколько требовательным сегодня будет Грейсон. Конечно, он собирался беседовать со мной, это просто не могло быть какой-то жестокой шуткой.
– Мисс Хат, —сказала Беатрис.
Я подняла взгляд как раз тогда, когда блондин в очках пробирался через приемную со слезами, текущими по его лицу. О, боже. Грейсон заставил его плакать?
– Вы будете нашим последним претендентом, – сказала Беатрис с яркой улыбкой, казалось бы, равнодушной к всхлипывающему молодому человеку, который проходил мимо нее.
Когда я присоединилась к ней у двери, я поняла, что моя походка казалась гораздо менее драматичной, чем следовало бы. В момент, когда я оглядывалась назад, должна была грустно заиграть скрипка, чтобы точно отобразить: идет обреченный человек.
– Не волнуйтесь, Грейсон всегда любит сохранять лучшее напоследок, – заверила меня Беатрис.
Глава 3
Я сильно сомневалась, что Грейсон приберег меня напоследок, потому что считал, что я лучшая из кандидатур. Было множество вариантов, почему я была последней:
1. Он хотел медленно меня мучить, чтобы я сидела и потела. (В этом случае шутка не удалась, потому что после моего спринта вверх по лестнице мне потребовалось около трех часов, чтобы перестать потеть.)
2. Он хотел иметь достаточно времени, чтобы раскритиковать мое резюме и все, что в нем указано.
3. Он на самом деле забыл, что я должна была прийти на собеседование.
Беатрис держала дверь открытой для меня и, как только я прошла, то впервые увидела компанию, которую Грейсон построил с нуля. Офис в форме огромного квадрата с четырьмя ответвлениями к каждому углу. Главный зал сам по себе был самым большим местом в офисе. В нем разместились архитекторы, которые были разделены на небольшие группы по четыре или пять человек. Это было совместное рабочее пространство с нулевой приватностью.
В каждом ответвлении, которое отходило от главного зала, размещались другие отделы: штатные инженеры, бухгалтерия, отдел интерьера и конференц-зал компании. Таблички в индустриальном стиле искусно свисали с потолков, направляя гостей в различные отделы. Напротив приемной располагались три кабинета, каждый из которых принадлежал руководителям компании. Кабинет Грейсона находился в центе, и по размерам он был почти в два раза больше, чем два кабинета, расположенных по соседству.
Я направилась к открытой двери, позволив Беатрис вести меня, а сама пошла за ней, чтобы лучше почувствовать обстановку на рабочем месте. Открытая планировка позволяла работать совместно, и большинство сотрудников трудились плечом к плечу, решая проблемы с проектами. Некоторые из них поднимали глаза и кивали мне, но большинство были заняты, чертили и проектировали.
Я не была уверена, чего именно я ожидала, может быть, более тюремной атмосферы, особенно после сцены, которую закатила Келли в приемной. Большинство людей выглядели счастливыми. То есть никто не показывал мне табличку с надписью: «Оставь всякую надежду, входящий сюда».
Только я улыбнулась этой мысли, как мы уже подошли к двери Грейсона. Беатрис отступила в сторону, а я сделала резкий вдох. Я отчетливо видела Грейсона: он сидел за большим черным столом, с телефоном, зажатым между плечом и ухом. Его руки яростно работали, делая пометки и прислушиваясь к тому, что говорили ему по телефону.
– Подожди здесь, – прошептала Беатрис. – Он должен скоро закончить.
Я кивнула, и она нежно прикоснулась к моей руке, прежде чем сесть за свой стол в нескольких футах от его двери. Через мгновение она уже разговаривала по телефону, а меня так и оставили стоять там без дела, тогда я стала наблюдать за объектом своих подростковых фантазий.
Он не сразу меня заметил – не во время работы, – поэтому я стояла и любовалась им. Он был в классическом черном костюме, сшитом на заказ. В паре с костюмом на нем была белоснежная рубашка и гладкий черный галстук. Мягкий свет из окна падал на его скулы, подчеркивая их четкие контуры, и делал особый акцент на его восхитительной челюсти. Он протянул пальцы к подбородку и провел ими вдоль него. Глядя на лист бумаги на столе, его глаза сузились. Мне было настолько интересно, что он изучает, что я осмелилась подойти на шаг ближе.
«Опрометчивый поступок».
Он бросил карандаш для чертежей на стол, и после мучительно долгой секунды его глаза скользнули ко мне. Пронзительный взгляд его синих глаз пригвоздил меня к месту, и мне оставалось только сделать еще один шаг вперед или же бежать сломя голову. Никто из нас не двигался. Мне казалось, что я застряла в центре натянутого каната, висящего над каньоном, и оттуда была только одна дорога – вниз.
Он заговорил по телефону глубоким, авторитетным тоном, при этом не спуская с меня глаз.
– Митч, я перезвоню тебе позже. У меня последнее собеседование.
Он положил свой телефон на стол, не дожидаясь ответа Митча, и резким движением руки показал мне, чтобы я вошла. Для него я была животным, которого можно было вот так подзывать к себе.
Я уставилась на свои ноги и закатила глаза.
– Присаживайся, Камерон.
Боже, мне было ненавистно то, как он произносил мое имя, как будто втягивал его во что-то формальное и уродливое. Я никогда не чувствовала себя Камерон, я всегда была Камми.
Он вздохнул.
– Ты всегда так долго выполняешь простые инструкции? – спросил он, явно раздраженный тем, что я все еще стою на месте.
– Знаешь, тебе меня не запугать, – сказала я, смотря в его бездушные глаза.
«Какая ложь».
Левая сторона его рта слегка приподнялась, показывая ямочку, которая обычно скрывалась под слоем решимости и напыщенности. Руководителям и просто молодым красавцам просто запрещено иметь такие ямочки.
– Возможно, мы должны это исправить, мисс Хат. Закрой дверь.
Ямочка снова исчезла, и ее сменил строгий и хмурый взгляд. Я вздохнула и повернулась, чтобы закрыть дверь, тогда я встретилась взглядом с Беатрис. Мои щеки покраснели от осознания того, что она слышала мою незрелую выходку, но она показала мне большой палец, поднятый вверх.
«Хм, возможно, я была не единственной в офисе, кто хотел поставить Грейсона Коула на место».
Как только тяжелая дверь была закрыта, я повернулась и направилась к одному из двух одинаковых стульев, находящихся перед столом Грейсона. Они были в стиле модерн середины века, что означало, что они были крайне непрактичны для использования в офисе. Металл был слишком тонким, чтобы облокотить руки, поэтому я сложила их на коленях и стала вглядываться в бумаги на его столе. Знакомые обозначения бросились мне в глаза, и я поняла, что он работает над проектом жилого комплекса – это было просто потрясающе.
– Должен ли я беспокоиться о твоем виде? – спросил он, когда его взгляд упал на мои ободранные колени, а затем обратно к моему лицу. Думаю, это было близко к тому, что он собирался спросить: «О, Камми, ты в порядке? Пожалуйста, позволь мне позаботиться о твоих ранах, любовь моя».
Я покачала головой, отмахиваясь от его опасений. Синяки и засохшая кровь на тот момент были наименьшей из моих проблем.
– Ну, тогда, я думаю, нам стоит перейти прямо к делу, – начал он. – Я посмотрел твое резюме и видел твои проекты. Ты хороший архитектор, намного лучше, чем большинство людей, пришедших сегодня в мой офис.
Я внимательно посмотрела на него, чтобы понять, серьезен ли он. Три линии, пересекающие его лоб, указывали на то, что он говорит правду, даже если ему было тяжело это признавать.
– Я не хочу тратить время на стандартные вопросы. Я знаю тебя несколько лет и думаю, что хорошо понимаю, где у тебя сильные, а где слабые стороны.
Мне пришлось прикусить язык, чтобы не начать с ним спорить. Он ничего не знал обо мне, и он был сумасшедшим, если думал иначе.
Я ничего ему не ответила, и он откинулся на спинку стула, сцепив пальцы под подбородком.
– Из того, что ты изучала, какое здание выделяется как самое любимое? И не ограничивай себя только Лос-Анджелесом.
Я опешила от его вопроса, но мне не пришлось долго думать. Я знала ответ уже много лет.
– Эйфелева башня, – ответила я с уверенным кивком.
Он выгнул темную бровь.
– Действительно, мисс Хат? Этот ответ почти такой же банальный, как если бы ты сказала, что Фрэнк Ллойд Райт – твой любимый архитектор.
Я приподнялась на стуле и сощурила глаза.
– Если ты закончил, может, послушаешь мое объяснение?
Ямочка вернулась и, чтобы не пялиться на нее я заерзала на месте.
– Давай, – ответил он с искренним любопытством. – Пока это не будет иметь никакого отношения к символу любви.
Я улыбнулась и поправила папку на коленях. Мне нравится рассказывать эту историю. Я изучала Эйфелеву башню бесконечно, полностью очарованная ее богатой историей.
– Во время строительства Эйфелева башня считалась колоссальной тратой денег, ресурсов и пространства. Большинство людей из французского творческого мира – артисты, писатели, художники – протестовали против ее постройки. Они воспринимали ее как безобразный объект из металлических листов, скрепленных болтами.
Грейсон кивнул, несомненно, знакомый с этой частью истории.
– Она должна была быть снесена вскоре после празднования столетия в 1889 году, но как только люди получили возможность посетить ее после завершения постройки, то были ошеломлены ее невероятной красотой. И сразу стало понятно, что Гюстав Эйфель создал одно из величайших сооружений в мире, и сегодня это самый посещаемый памятник в мире – я не думаю, что это совпадение.
Выражение его лица было заинтересованным.
– Это мой любимый памятник, потому что он служит напоминанием о том, что иногда работа архитектора – это видеть некоторые вещи раньше, чем это могут увидеть другие. Мы должны быть провидцами для окружающих.
Грейсон молчал, обдумывая мой ответ в течение минуты или двух, прежде чем кивнул и наклонился вперед в своем кресле.
– Ты можешь получить эту работу, Камерон, – он смотрел на свои руки на столе, когда говорил. – Ты талантливая и целеустремленная. Единственная причина, по которой я бы не дал тебе эту должность – это конфликт интересов.
Я нахмурилась.
– Конфликт интересов?
Он вздохнул и поправил свой идеальный галстук. Выглядело так, как будто он нервничал. Почти.
– Несмотря на все мои попытки избавиться от этого, я всегда испытывал влечение к тебе, Камерон. Я игнорировал это желание в основном потому, что ты слишком молода для меня. Теперь же это более неуместно, чем когда-либо.
Мой рот распахнулся. Он не мог произнести эти слова. Мой мозг, должно быть, неправильно обрабатывает его речь. Да? Правильно?!
– Извини. Прости. Что?
Он покачал головой.
– Я не собираюсь поддаваться этим чувствам, – он сказал это так, как будто это было отвратительно. – Поэтому нет смысла обсуждать это. У меня не бывает отношений с сотрудниками, и у меня не будет отношений с тобой, – сказал он, облокачиваясь на стол и фактически прекращая любое дальнейшее обсуждение. – Работа твоя, если ты этого хочешь.
Только Грейсон Коул мог спокойно признать свое влечение к кому-то в один момент, а затем полностью перейти к работе.
Я думала попросить его прояснить: «Как долго он чувствовал влечение ко мне? Это было в прошлом или настоящем? Он перепутал меня с кем-то еще?» Казалось непостижимым, что такой человек, как он, заметил меня. И по обоснованной причине, ради бога, давайте не будем забывать, что он полностью игнорировал меня до недавнего времени.
– Камерон? – спросил он, явно раздраженный моим молчанием.
Независимо от моего желания надавить на него по поводу его чувств, мне нужна эта работа. Все остальное может подождать.
– Итак, ты нанимаешь меня? – спросила я.
Он нахмурил брови, обдумывая мой вопрос.
– Так и есть.
– Да. Хорошо, – сказала я, удивленная уверенностью в своем голосе. – Я согласна.
Он кивнул и встал, ясно показывая, что наше собеседование под номером девяносто два закончилось.
– Начнешь со старой должности Келли.
Мне потребовалось мгновение, чтобы осмыслить его заявление. Келли была секретарем в офисе. Она не архитектор. Черт, она, наверное, даже не окончила колледж. Я имею в виду, она украла степлер... насколько она стабильна?
– Должность Келли? – спросила я, раздраженная тем, какой маленькой я себя чувствовала, когда он стоял надо мной. Я встала со стула, чтобы быть в более выгодной позиции, но он все еще был намного выше меня, даже несмотря на мои высокие каблуки.
– Нет лучшего способа узнать компанию, – возразил он. – Ты поймешь, как мы работаем и как относимся к своим клиентам.
Я наклонилась над столом так, что он услышал меня четко и ясно.
– У меня степень магистра в области архитектуры, Грейсон. Найми обезьяну, чтобы она отвечала на твои чертовы звонки.
