Текст книги "Дизайн (ЛП)"
Автор книги: Р. С. Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Глава 21
Бруклин: У тебя завтра день рождения! Завтра у тебя день рождения! Ты самая лучшая младшая сестра на свете, потому что завтра у тебя день рождения! Фа-ла-ла-ла-ла.
Камми: Вау. Это должна была быть песня? Думала, ты певица и автор песен, получившая премию «Грэмми»?
Бруклин: Признаю, что это не лучшая моя работа. НО Я ТАК ВЗВОЛНОВАНА. Что ты хочешь? Спа-день? Ужин? Небольшую вечеринку? Жаль, что тебе приходится работать.
Камми: Большинству людей приходится работать по вторникам, Брук.
Я обдумала возможности, которые она перечислила, но ни одно из ее предложений не звучало весело. Мы только недавно провели «счастливый час» на прошлой неделе, и я была слишком возбуждена, чтобы сидеть весь день в спа. Мне нужно было запереться в своей комнате и сосредоточиться на моем секретном проекте для конкурса дизайнеров. Крайний срок быстро приближался, но я знала, что Бруклин никогда не позволит мне уйти от этого.
Бруклин: Ну, это скучно.
Камми: Расскажи мне об этом. Что, если мы просто сходим поужинать в эти выходные? Только ты и я? Я очень занята на этой неделе.
Бруклин: Бу-у. Я уезжаю в Монтану в воскресенье!
Моя грудь сжалась от осознания того, что она уедет так скоро, но потом я напомнила себе, что ее отъезд был хорошим событием. Это то, чего я хотела. Некоторое расстояние было полезным. В конце концов, это единственная причина, по которой я собиралась в Париж.
Камми: Значит, это будет небольшой прощальный ужин, совмещенный с моим днем рождения. Увидимся в субботу!
Я еще не рассказала Бруклин о Париже, и, вероятно, было хорошо, что она будет в нескольких штатах отсюда, когда узнает, потому что она точно не воспримет эти новости хорошо.
Может быть, мне позвонить ей, когда уже приземлюсь в Париже?
Ну, знаете этот метод – просить прощения, а не спрашивать разрешения.
***
Примерно в обеденное время в понедельник, когда большая часть офиса ушла за едой, я постучала в дверь кабинета Грейсона.
– Войдите, – позвал он.
– Ты свободен на несколько минут? – спросила я, держась за дверь, колеблясь между тем, чтобы войти в его кабинет и остаться по другую сторону двери, на безопасной стороне.
Он улыбнулся мне и бросил свой чертежный карандаш на стол.
– Буду считать это согласием, – язвительно заметила я, заходя и закрывая за собой дверь.
– Ты голодна? – спросил он, взглянув на часы на стене рядом со мной. – Должен ли я заказать обед?
Я покачала головой.
– У меня был поздний завтрак.
Я села на один из стульев перед его столом. Неделю назад расположение сидячих мест заставило бы меня нервничать, как будто я была на плахе, но за последние семь дней многое изменилось.
– Я не спрашивал тебя до этого, но ты собираешься снова увидеться со Стью? – спросил он, его глаза мерцали.
Я сморщила нос.
– С кем?
Грейсон расхохотался, откидываясь на спинку рабочего кресла.
– Ты серьезно?
Я выдавила слабую улыбку.
– Только слегка.
Он ухмыльнулся.
– Не хочешь зайти ко мне сегодня вечером после работы? Может быть, захватить что-нибудь на вынос?
По сути, он спрашивал меня, не хочу ли я увидеть Святой Грааль. Обычно я ни за что не отказалась бы от этого предложения... но мне необходимо серьезно сосредоточиться на своем конкурсном проекте, если хотела получить что-то достойное к следующей неделе. Я заставляла себя работать над этим все выходные, но была далека от завершения.
Чтобы отсрочить необходимость отклонить его предложение, я встала и обошла стол. Он сидел неподвижно, с любопытством разглядывая меня, когда я скользнула руками вниз по его груди. Его костюм был накрахмаленным, но ткань была достаточно тонкой, чтобы я могла почувствовать скрытые под ней мышцы. Когда его дыхание участилось, я, наконец, ответила:
– Не могу. Мне нужно сделать кое-какую работу.
Он откинул голову назад, чтобы поцеловать меня ниже шеи.
– Ты имеешь в виду работу, за которую я тебе плачу?
Я рассмеялась.
– Ммм, – пробормотала я нерешительно, пока он продолжал целовать мою шею.
– Об этом уже позаботились. Теперь ты официально свободна после работы. Вот адрес. – Он вырвался из моих рук, чтобы записать свой адрес на маленьком стикере.
Я взяла его у него, но знала, что не буду заходить.
– Извини, но эта работа не имеет к тебе никакого отношения, так что я просто увижу тебя завтра утром, – сказала я, обходя его стол и с гордостью размахивая запиской в воздухе.
– Я не привык, чтобы мне говорили «нет», Хат, – сказал он, когда я подошла к двери.
Я повернула ручку, не оглядываясь. Ни за что бы не смогла отказать ему, глядя в глаза. Я напомнила себе, что у меня будет достаточно времени, чтобы провести с Грейсоном между завершением моей конкурсной заявки и отъездом в Париж.
И вот оно.
Тот удар под дых, который, казалось, сопровождал мой отъезд в Париж в последние дни. Игнорировать это становилось все более и более невозможно, и я точно знала, откуда это исходит: чем ближе мы с Грейсоном становились, тем больше Париж казался плохой идеей.
Но я не могу позволить себе отклониться от первоначального плана. Я улечу в Париж.
Мне нужно, чтобы это произошло.
***
Верная своему слову, я пошла домой после работы и заперлась в своей комнате. Разложила свои любимые учебники по архитектуре из колледжа, блокнот для рисования, линейку, три карандаша для рисования и компьютер с установленным AutoCAD, чтобы начать переносить свои проекты с бумаги на компьютер.
Я занималась такими проектами, как проектом парка, когда еще училась в колледже. Разница была в том, что у меня был целый семестр, чтобы поработать над этими проектами. На это у меня была в запасе лишь неделя.
Я пропустила ужин и пыталась игнорировать непрекращающийся стук Ханны в дверь моей спальни.
– Что ты там делаешь? – спросила она.
– Ничего. Я плохо себя чувствую.
– Что у тебя? Боль в горле? Лихорадка? Тебе лучше не заражать меня, – потребовала она.
О, какая у меня заботливая соседка по комнате.
Она хотела знать, что я делаю в своей комнате, но я не могла пригласить ее войти. Я нарушила по меньшей мере три правила компании, представив свое собственное предложение за спиной Алана, и я не доверяла Ханне. Поэтому притворилась больной и подождала, пока не увижу, как ее тень удаляется из-под двери, прежде чем продолжить работу.
Глава 22
– С днем рождения тебя! С днем рождения тебя! С днем рождения, Кара-Колин-Камерон...
К их чести, мои коллеги сделали все возможное, чтобы добавить мое имя в конце песни. Я проработала с ними всего несколько коротких недель, а в фирме было довольно много архитекторов, с которыми нужно было познакомиться. К счастью, Питер почти выкрикнул мое имя, чтобы люди поняли.
– С днем рождения тебя! – они закончили, прежде чем я наклонилась над подносом с кексами и задула несколько свечей, которые, как я видела, Беатрис искала в комнате отдыха ранее этим утром. Мои коллеги сделали все возможное, чтобы выждать уважительное время – все тридцать секунд, – прежде чем взять кекс и сбежать из комнаты отдыха, как будто от этого зависела их жизнь. Я их не винила. Отдохнуть от работы было приятно, но необходимость вести светскую беседу с коллегами быстро свела на нет преимущества бесплатного десерта.
Я смотрела, как они все уходят, и нахмурилась, когда поняла, что Грейсон все еще не показался. Он работал в своем офисе, полностью игнорируя мой день рождения.
– С днем рождения, Камми, – сказала Беатрис, прислоняясь к стойке рядом со мной.
Я изобразила легкую улыбку.
– Спасибо, что принесла кексы. Ванильные – мои любимые.
Она кивнула и закончила жевать. Розовые брызги усеяли уголки ее рта, но она слизнула их, прежде чем я успела упомянуть об этом.
– Не за что, – сказала она с улыбкой.
Я оглядела комнату, удивленная тем, как мало я знала о своих коллегах. Если бы я не планировала скоро уйти из компании, возможно, я бы приложила больше усилий, чтобы сделать себе имя в «Cole Designs», но мне казалось, что нет смысла заводить друзей, если я просто оставлю их позади через несколько недель.
Так что же я делала с Грейсоном?
– Он никогда не появляется на таких мероприятиях, – сказала Беатрис, вытаскивая меня из задумчивости.
Я нахмурила брови.
– Кто?
Она повернулась ко мне, понизив голос, чтобы ее не услышали.
– Грейсон. Он никогда не ходит на такие мероприятия. Это выглядело бы подозрительно, если бы он пришел к тебе.
Я изучала выражение ее лица еще мгновение, пытаясь извлечь больше информации, но она уже откусила еще один кусочек кекса, очевидно, закончив делиться со мной секретной информацией о моем не-парне-возможно-приятеле-по-перепихону, а также в некотором роде друге. Очевидно, что мы все еще работали над нашим статусом для Facebook.
Он не появляется на этих мероприятиях? Ну и что с того?
Когда Беатрис объявила всем по электронной почте, что мы устроим небольшую вечеринку в мою честь в комнате отдыха во время обеда, я ожидала, что появится Грейсон. Я нарочно медленно встала из-за стола, чтобы пойти с ним в комнату отдыха, но его дверь так и не открылась.
Вечеринка начинала утихать, поэтому я положила руку на плечо Беатрис, поблагодарила ее еще раз, а затем выложила два кекса на пластиковую тарелку, чтобы отнести к своему столу.
К сожалению, на выходе из комнаты отдыха мне преградила путь Ханна.
– Рада видеть, что ты чувствуешь себя лучше, Камми, – сказала она, глядя на мои два кекса. – Это десерт на двоих, или ты просто очень голодна? – спросила она с явным презрением.
Я улыбнулась и склонила голову набок.
– Умираю с голоду. Извини, – сказала я, протискиваясь мимо нее так, что мое плечо столкнулось с ее плечом – случайно, клянусь.
Дверь Грейсона была приоткрыта, когда я вернулась в главный офис. Я оглядела комнату. Алан и Марк были на обеде. Питер и остальные молодые коллеги все еще наслаждались кексами и пытались продлить перерыв как можно дольше. Все остальные были погружены в свою работу или болтали со своими коллегами. Я решила, что мой путь настолько чист, насколько это возможно.
Не стала утруждать себя стуком. Его дверь была открыта, что я восприняла как явный знак войти.
– Ты пропустил мой день рождения, – сказала я, входя в кабинет Грейсона.
Он встал и принялся расхаживать взад-вперед, прижимая к уху сотовый телефон. Когда я заговорила, он повернулся ко мне и печально посмотрел на кексы на моей тарелке.
Одними губами он произнес «извини», пересекая комнату и закрывая за мной дверь.
– Эй, Митч. Могу я перезвонить тебе минут через десять? Кое-что произошло.
Митч, должно быть, согласился, потому что Грейсон повесил трубку, а затем потянулся за кексами в моей руке.
– Ты пропустил мой день рождения, – повторила я.
Он поставил тарелку с кексами на маленькую барную тележку у двери и подхватил меня на руки.
– Но ты принесла мне кекс, – сказал он, наклоняясь, чтобы украсть быстрый поцелуй.
Я покачала головой.
– Нет. И тот и другой для меня.
Он рассмеялся и откинулся назад, чтобы изучить выражение моего лица.
– Позволь мне пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером, чтобы компенсировать это, – сказал он, в его взгляде светилась надежда. Я практически видела, как крутятся шестеренки в его голове, пока он пытался придумать правильное место, куда меня отвезти.
Я ободряюще сжала его бицепсы и высвободилась из его хватки. Мне следовало бы отказать ему, так как мой проект на конкурс даже близко не был завершен, но это был мой день рождения, а каждый заслуживает того, чтобы сделать перерыв в свой день рождения.
– Прекрасно. Давай сходим куда-нибудь, но я уже знаю идеальное место. Заезжай за мной около 20:00 вечера и принеси что-нибудь перекусить, – сказала я, подмигнув, прежде чем отнести оба моих кекса обратно на свой стол.
Как будто я принесла бы ему кекс...
Я все еще обдумывала эту абсурдную мысль, когда заметила, что ящик моего стола приоткрыт на несколько сантиметров. Открытый ящик стола обычно не вызывает подозрений, но я вспомнила, что убирала свой стол перед обедом и закрыла все ящики.
Я поставила кексы на стол, оглянулась через плечо, а затем выдвинула ящик до упора.
Внутри, на стопке карандашей, лежала маленькая карточка, привязанная к хрустальному пресс-папье в форме Эйфелевой башни. Это была точная копия настоящей башни: кто-то потратил время, чтобы кропотливо вырезать каждую деталь. Даже в тени моего ящика кристалл мерцал, и я знала, что при свете дня он будет еще великолепнее.
Я перевернула маленькую карточку, привязанную к основанию башни, чтобы прочитать, что на ней написано.
«С Днем рождения, Камерон!
Ты заслуживаешь того, чтобы у тебя была настоящая Эйфелева башня, но пока этого будет достаточно.
Французское правительство, похоже, не было заинтересовано в том, чтобы продать мне настоящую.
С любовью, Г.»
***
– И это совершенно законно? Бродить здесь по ночам? – спросил Грейсон, когда мы подъехали к моему месту на кладбище за аэропортом Лос-Анджелеса.
– Есть ли что-нибудь совершенно законное? – спросила я, оборачиваясь, чтобы взглянуть на него после того, как открыла свою дверь.
Он не сделал ни малейшего движения, чтобы выйти.
– Собираешься сидеть здесь всю ночь, Коул? Боишься привидений? – съязвила я, пытаясь заставить его встретиться со мной взглядом.
– Я не большой поклонник кладбищ, – признался он, прежде чем неохотно открыть дверь.
Я выпрыгнула и обогнула машину спереди, освещая фонариком землю передо мной.
– Ты серьезно? Грейсон Коул действительно чего-то боится? – спросила я, направляя свет туда, где он все еще сидел в безопасности своей машины.
– Я многого боюсь, – заверил он меня, направляясь ко мне, чтобы присоединиться. – Ураганы, бегемоты, зомби, выскакивающий из одной из этих могил. – Он взял меня за руку, и мы пошли дальше вглубь кладбища.
– Бегемоты? Серьезно?
Он остановился и повернулся ко мне, держа фонарик под подбородком, как будто готовился рассказать страшную историю.
– Бегемоты исключительно опасны. Они нападают на большее количество людей в год, чем на любое другое животное. Я так думаю. – Последнюю часть он добавил с легкой улыбкой.
Я засмеялась и потянула его вперед, ведя по тропинке, по которой обычно ходила.
– Ну, я обещаю, что из этих могил не будут выскакивать бегемоты. Я часто прихожу сюда, и на меня еще ни разу не нападали.
Он засмеялся, и я сжала его руку, чтобы подбодрить.
Мы прошли в молчании несколько метров, пока не вышли на знакомую поляну. Я повернулась, чтобы осветить фонариком одно из надгробий, у основания которого был ряд искусственных цветов, выстилающих землю.
– Джорджина Хат, 1893-1960, – прочитал Грейсон вслух. – Твоя прабабушка?
Я улыбнулась и покачала головой.
– Нет. Мне просто нравится притворяться, что я ее родственница. Я принесла сюда эти цветы в прошлом году. Понятия не имею, как им удалось сохраниться здесь так долго.
– Откуда ты знаешь, что ты ей не родственница?
Я села перед надгробием, клумба из искусственных цветов обеспечивала некоторую поддержку между моей поясницей и старым бетоном.
– Не знаю, – просто ответила я, чувствуя, как земля начинает дрожать. Это было незаметно, но я знала, что это значит.
– Быстрее! Садись! – сказала я, потянувшись к его руке и притянув его к земле.
Думала, он будет более высокомерен в отношении своих костюмов – грязь плохо сочетается с итальянской шерстью, – но его, похоже, это не волновало. Он подтолкнул меня локтем, чтобы отхватить кусочек надгробия и для себя, а затем положил мою руку себе на колени.
– Это очень романтично, Камми. Что дальше в туре по случаю дня рождения, обязанности присяжных? – пошутил он, все еще не понимая, что мы делаем на кладбище.
– Замолчи и слушай! – сказала я, подняв руку, чтобы заставить его замолчать.
Он приподнял бровь и уставился на меня с любопытством, прежде чем я потянулась, чтобы выключить оба наших фонарика. Черты его лица было невозможно разглядеть в темноте. У нас осталось на одно чувство меньше, когда земля начала трястись сильнее.
Низкий гул со взлетно-посадочной полосы было невозможно не заметить.
– О! Ты серьезно? Даже не думал, что мы так близко к аэропорту, – сказал Грейсон, как легкомысленный ребенок.
Грохот становился все громче и громче, земля тряслась сильнее, и двигатели выли, когда мы схватили друг друга за руки.
– Он приближается, – предупредила я.
Самолет набрал скорость, двигатели ревели на полную мощность. Мы были погружены в темноту, а потом я заметила первый свет от самолета. В мгновение ока в небе появилась еще дюжина огней, освещавших днище и крылья самолета. Я загипнотизировано смотрела, как он пролетел прямо над нами в течение одной короткой секунды. Это было громче, чем что-либо, когда-либо вокруг нас.
Мы с Грейсоном схватили друг друга за руки, вытянув шеи, чтобы внимательно следить за набором высоты самолета.
А потом, просто так, все исчезло, и на кладбище снова воцарилась тишина.
Грейсону это место понравилось так же сильно, как и мне.
Мы посмотрели, как взлетают еще три самолета, прежде чем он взял меня за руку и повел обратно к своей машине. Он без слов усадил меня на заднее сиденье. Мы снимали друг с друга одежду без помощи фонариков. Возились в темноте, но без света было лучше. Необходимость искать друг друга по памяти означала, что вряд ли остался хоть один клочок кожи, который остался бы нетронутым.
Он растянулся на гладкой коже так удобно, как только мог, а затем притянул меня к себе. Наши губы встретились, а его пальцы запутались в моих волосах. Я схватила его за руки и поддалась своему желанию к нему.
Я любила Грейсона на заднем сиденье той машины.
Мне нравилось, как он прикасался ко мне. Мне нравилось, как текло время, когда мы были вместе.
Видите ли, я знала, что пребывание с Грейсоном не было постоянным. Я знала, что через несколько недель меня не будет, и я буду сидеть в одном из самолетов, за взлетом которого мы только что наблюдали. У меня не было бы ничего, кроме воспоминаний о нем, за которые я могла бы цепляться, и поэтому я любила его яростно, всем сердцем и без остатка. Ничто так не заставляет тебя любить кого-то, как тень надвигающегося прощания.
Глава 23
Сумма, сэкономленная для Парижа: 2103$.
Минус 5,32 $, которые я потратила на пупырчатую упаковку, чтобы защитить пресс-папье Эйфелевой башни по пути в Париж.
Список вещей, которые у меня есть: обновленный паспорт и фотография. Прощай, тринадцатилетний портрет в брекетах.
Список вещей, которые мне нужны: карта парижского метро, чтобы я могла начать ориентироваться в округах.
Французские фразы, которые я знаю: Pas de l'enfer. Je ne veux pas un colocataire... что переводится как – «Черт возьми, нет. Мне не нужен сосед по комнате». – Это казалось необходимым знанием, учитывая, что мы с Ханной говорили на одном языке, но все еще смешивались, как масло и вода.
На следующее утро я проснулась рано, чтобы поработать над своим проектом для конкурса, прежде чем идти на работу. Я приближалась к финальной стадии, но заявки должны были поступить к следующему понедельнику. Уверена, что Бруклин и Грейсон, вероятно, будут отвлекать меня на выходных, а это означало, что у меня было всего три дня, чтобы все сделать.
К счастью, Ханна еще не проснулась, когда я вошла на кухню, чтобы приготовить свою первую чашку кофе за день. Я стояла в тишине, ожидая, пока загрузится наша кофеварка, и предавалась воспоминаниям о прошлой ночи. Это определенно был один из лучших дней рождения, которые у меня когда-либо были, и все благодаря Грейсону.
Как только у меня в руках оказался кофе, я снова заперлась в своей комнате и рассмотрела свой прогресс. Мои эскизы парков были разбросаны по столу стопками, которые, клянусь, я могла различить. Расчистив небольшое пространство, чтобы поставить свой кофе, я загрузила свой ноутбук и села. Мое внимание привлекло пресс-папье Эйфелевой башни на подоконнике. Оно было прекрасно в раннем утреннем свете, и, увидев его там, я снова вспомнила о прошлой ночи. Я улыбнулась и сделала глоток кофе, а затем замерла, когда зазвенели тревожные колокольчики. Стикер Грейсона отсутствовал. Я прикрепила его рядом с пресс-папье и собиралась записать адрес в свой телефон, так как мой рабочий стол в настоящее время был зоной боевых действий, но накануне у меня не было времени сделать это.
Я немедленно встала и начала рыться в бумагах на своем столе, приводя их в порядок. Я заглянула под каждую из них, даже убедилась, что ни к одной из них не приклеилась записка. Проверила за своим столом и на ковре под ним. Ничего. Его нигде не было.
В конце концов, у меня был очень убранный стол и никакого стикера. Я проверила свою сумочку и остальную часть своей комнаты, но нигде его не нашла. Прокляла себя за то, что не забила его в свой телефон раньше. Потеря чего-то в течение сорока восьми часов было в новинку, даже для меня.
Я вздохнула и сделала мысленную пометку еще раз спросить адрес у Грейсона.
Было ли так неловко просить его об этом дважды?
Что ж, у меня не было выбора.
Остаток утра я провела, работая над проектом и пытаясь придумать небрежный способ снова спросить Грейсона о его адресе.
Казалось глупым так сильно интересоваться его адресом. В конце концов он отвезет меня к себе домой, и тогда я буду знать это по умолчанию. Но что, если он не отвезет меня, и я уеду в Париж без его адреса? Как я буду посылать ему открытки или письма?
В некотором смысле, это было похоже на еще один способ, которым я медленно теряла Грейсона, в то же время я действительно начинала находить его.
***
В субботу утром моя старшая сестра-шлюшка должна была улететь в Монтану (еще до того, как у нас появился шанс устроить прощальный ужин), и я рыдала в аэропорту, как унылая задница. Знаю, что она должна работать над своим альбомом с Джейсоном. Знаю, что плохая погода в Монтане означала, что им нужно было вылететь раньше, и все же я не могла собраться с мыслями.
– Я вернусь через несколько недель! Что случилось? Тебе грустно, что ты не увидишь ковбоя Дерека?
Я шмыгнула носом и вытерла сопли, капающие из моего носа, как из крана.
– Нет! Боже! Я плачу не из-за ковбоя Дерека!
Ковбой Дерек был работником ранчо, который работал на Джейсона в Монтане.
– Значит, тебе так грустно, что я уезжаю на несколько недель? – спросила она, явно сбитая с толку.
Водопровод поднялся еще на одну ступеньку.
Я могла бы справиться с отъездом Бруклин на несколько недель, но она не понимала, что на самом деле это был последний раз, когда мы виделись бог знает как надолго. Я буду в Париже к тому времени, когда она вернется в Лос-Анджелес.
– Я…я… – я не могла вымолвить ни слова без того, чтобы снова не превратиться в рыдающую кашу.
Джейсон обменялся настороженным взглядом с Бруклин, который намекал на тот факт, что они оба думали, что я немного схожу с ума.
Мне нужно взять себя в руки. Я двадцатитрехлетняя взрослая женщина.
Я глубоко вздохнула, вытерла глаза и кивнула.
– Хорошо. Ты можешь идти. Со мной все будет в порядке, – сказала я, чувствуя себя очень уверенной и мудрой.
Бруклин улыбнулась, ее мерцающие голубые глаза встретились с моими.
– Хорошо, тогда мне нужно, чтобы ты отпустила мой чемодан.
Я посмотрела вниз. Мои руки все еще изо всех сил сжимали ее чемодан.
Упс!
– Ох. Да, точно.
Я неохотно ослабила хватку на чемодане, и она потянула его к себе.
– И мне нужен мой бумажник, – сказала она, протягивая ладонь.
– Твой что? – я указала на Бруклин и встретила взгляд Джейсона одним из тех взглядов, которые говорят «полюбуйся на эту девицу».
– Камми...
– Прекрасно!
Я вытащила ее дурацкий дизайнерский бумажник из заднего кармана и отдала ей.
Джейсон покачал головой и посмотрел на часы. Знаю, что заставляю их опаздывать, но они летели частным рейсом, и, кроме того, мне было все равно. Я буду скучать по ним так сильно, что даже этот момент, хотя и неловкий, был лучше, чем позволить им уйти.
– Есть что-то еще? – спросила Бруклин.
Я подумала о том, чтобы солгать и сказать ей «нет», но неизбежное все равно произошло бы. Джейсон и Бруклин уезжали, и, набив мои карманы их барахлом, я не заставлю их остаться. Хотя, казалось, это всегда срабатывало в кино, так что, возможно, я делала это неправильно.
Вздохнув, я достала сотовый Джейсона из заднего кармана, зарядное устройство для ноутбука Бруклин из сумочки, ее удостоверение личности из лифчика, а затем я указала на багаж Джейсона.
– У тебя в переднем кармане игрушечный пистолет, – смущенно призналась я.
– Камми! – воскликнули они оба, как отчитывающие родители.
Да, как скажете.
Я бы предпочла, чтобы Джейсона задержали, чем чтобы они летели через всю страну в Монтану.
– Мне жаль!
Джейсон расстегнул молнию на переднем кармане, и оттуда выкатился маленький голубой водяной пистолет.
Он рассмеялся.
– Ты даже наполнила его.
Я пожала плечами.
– Не хотела, чтобы таблоиды трещали, что Джейсон Монро стреляет холостыми.
Он подошел ко мне и заключил в объятия. Я вцепилась в его футболку и закрыла глаза. За последние несколько недель Джейсон стал для меня старшим братом. Он мирился с моими проделками и обращался с моей сестрой как с принцессой. Не могла и мечтать о лучшем мужчине для нее.
– Я позабочусь о твоей сестре, и ты всегда можешь навестить нас, – прошептал он мне, прежде чем отступить и вложить игрушечный пистолет в мою руку.
– Увидимся позже, Джей-мани, – сказала я с грустной улыбкой.
– Адиос, Кей-мани.
Осталась только моя сестра. Знаю, что она могла сказать, что что-то не так. Она стояла в метре от меня, хмурясь и пытаясь прочесть между строк. У нас уже было такое прощание менее двух месяцев назад, и я не проронила ни единой слезинки. Уверена, что своими гидравлическими работами я добавила неоправданной вины к ее совести. Ей нужно было поработать над своей музыкой, а мне нужно было твердо стоять на ногах. Это было не так уж и важно. Я улыбнулась и раскинула руки, как мама, приветствующая своего ребенка после школы.
– Иди сюда, ты, монстр, – сказала я со всей шутливостью, на которую была способна.
Она улыбнулась и наклонилась, чтобы обнять меня.
– Я так сильно люблю тебя, моя маленькая принцесса поп-звезда, – сказала я.
Она засмеялась мне в плечо и сжала меня еще крепче.
– Я тоже тебя люблю.
Мы обнимались до тех пор, пока я не подумала, что снова сломаюсь, а потом я отступила и удерживала ее на расстоянии вытянутой руки. Она сказала, что позвонит мне, как только приземлится, а потом я наблюдала, как она и Джейсон вместе вошли в частный аэропорт. Я оставалась на месте, пока их самолет не взлетел через тридцать минут. Затем, вместо того чтобы вызвать такси, я направилась пешком к своей квартире. Понятия не имела, сколько времени займет прогулка; я даже собиралась вызвать такси, если мои ноги устанут, но прогулка по городу принесла мне облегчение. Это дало мне ощущение целеустремленности, которое я потеряю в тот момент, когда вернусь в свою квартиру и пойму, что Бруклин действительно улетела, и я была на один шаг ближе к своему собственному отъезду.
Только когда я вернулась домой несколько часов спустя – после того, как остановилась выпить латте и понаблюдать за людьми в кафе, – я поняла, что у меня осталась фотография гитары Бруклин. Я сунула ее в задний карман ранее, намереваясь вернуть ее вместе с остальными вещами, но теперь я была эгоистично рада, что забыла об этом. В квартире было тихо, никаких признаков Ханны, поэтому я пошла в свою комнату, легла и уставилась на фотографию гитары, как будто она могла ожить и сказать мне, правильное ли я приняла решение уехать в Париж.
Некоторое время спустя мой телефон зажужжал рядом со мной на кровати, и я потянулась к нему, предполагая, что это Бруклин сообщает мне, что она благополучно прибыла в Монтану.
– Привет, – ответила я, ненавидя то, как мой голос дрогнул на середине слова. Бруклин знала бы, что я все еще плачу.
– Хат? – глубокий голос Грейсона заговорил в трубке. – Что случилось?
