Текст книги "Испорти меня (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Так уместно, что мой первый раз будет на старом грязном футоне. Я не хочу спокойного, тихого секса на идеально заправленной кровати с включенной лампой в другом конце комнаты для моего успокоения. Здесь у нас беспорядок. Золотая лампа опрокидывается, когда я тяну Бена к футону. Она падает на пол вместе с карточным столом, и я не уверена, что шаткое подобие дивана-кровати выдержит и это.

Есть большая вероятность, что мы окажемся на полу. Я буду несколько дней выковыривать волокна ковра из своих волос.

– Давай притормозим, – говорит Бен, стягивая через голову мое платье-свитер и бросая его через всю комнату. В процессе он чуть не вывихнул мне плечо.

Я вздрагиваю и киваю.

– Да, черт возьми, давай переведем дух и расслабимся. – Затем я дергаю его за рубашку, и одна из пуговиц отлетает и бьется о стену.

Мы не очень хорошо прислушиваемся к собственным советам.

Я нетерпеливо дергаю молнию на его джинсах. Она опускается лишь наполовину, когда я сдаюсь и со всей силы дергаю джинсы вниз. Бен снимает их до конца, и в процессе снятия штанов я чуть не сняла и его трусы. Плотный черный материал низко свисает на бедра. Бен обнажен больше, чем когда-либо прежде, твердые края мышц живота напрягаются с каждым вдохом, который он делает. Я приседаю перед ним, прежде чем полностью осознаю это.

Я хочу видеть его. Боже, он просто нужен мне в моих руках, и стон, вырвавшийся из моих губ, лишь наполовину соответствует тому вожделению, которое должно быть. Я стягиваю трусы с его ног, и мои глаза расширяются. Не задумываясь, протягиваю руку, чтобы обхватить его твердый член и провести ладонью вверх и вниз по нему. Бен подается бедрами вперед. Я становлюсь смелой и сильной. Я делаю это еще два раза, прижимаясь, сжимая кулаки, приближая свой рот, но не касаясь его... пока.

– Мэдисон, – говорит Бен, его голос полон тоски.

Он кажется большим, но мне не с чем сравнить. Все, что я знаю, так это то, что, глядя на него под таким углом, я не совсем уверена, как он будет помещаться во мне. Эта мысль посылает через меня спираль паники, но я отмахиваюсь от нее. Это естественно, так и должно быть. Он подойдет. Надеюсь.

Наклоняюсь вперед и провожу языком по кончику, а Бен сжимает мои волосы, без слов умоляя о большем. Я подчиняюсь, беру член в рот и глубоко посасываю. Как мы сюда попали? Как наша ночь превратилась из невинного плана в страсть, разрывающую одежду?

Я беру его глубже и сосу снова и снова. Я хочу, чтобы Бен был на грани. Мое имя снова срывается с его губ, и оно звучит более отрывисто, чем в первый раз, отчаянно, развратно.

Я буду продолжать, пока он не сдастся, пока его бедра не начнут бесконтрольно двигаться, и он не отдаст мне все. До этого момента я бы отмахнулась от этой идеи. Теперь же не хочу терять ни капли.

Я чувствую его на задней стенке своего горла, и мое дыхание становится неглубоким и болезненным. Вот здесь я умру, думаю я, когда Бен начинает двигаться быстрее. Прощай, сладкий, сладкий мир.

Я едва успеваю закончить эту мысль, как он подхватывает меня подмышки и поднимает на ноги. Мой рот открыт.

– Я еще не закончила, – говорю я, звуча обделенной. Я как ребенок, у которого только что вырвали изо рта леденец.

Бену плевать на мое разочарование, и, очевидно, ему также плевать на заботу о себе. Он проводит руками по моему телу, шаг за шагом возвращая меня назад. Я ногами ударяюсь о футон, когда он расстегивает мой лифчик. Мягкий материал соскальзывает с моей кожи, и его тут же сменяют нетерпеливые руки и жадные прикосновения. Бен ладонями скользит по кончикам моей груди, и я отклоняю голову назад. Он наклоняется, и его рот принимает меня. Бен смыкает губы и сосет. Я перехожу от одного пьянящего ощущения к другому, от грубого к мягкому. Этого сочетания достаточно, чтобы мысли путались. Я больше не контролирую себя. Ах да, я никогда и не контролировала.

Бен – мастер в этом деле: его рот, его язык, его движения по моей нежной коже. У меня покалывает между бедер, и я чувствую себя непослушной. Когда смотрю вниз, на моей светлой коже видна карта, где он ко мне прикасался. Его руки оставляют следы на моем теле – это проклятие бледности, хотя в этот момент оно кажется скорее благословением.

Бен принимается ласкать другую грудь и рукой скользит по моему животу, спускается ниже пупка, а затем проникает под нижнее белье. Меня пробирает дрожь.

– Должны ли мы говорить о том, что мы делаем? – спрашиваю я, внезапно занервничав.

Он отстраняется, и от его самоуверенной улыбки мне хочется ударить себя по лицу за то, что я задала такой глупый вопрос.

Бен вскидывает бровь.

– Тебе нужна трансляция?

О, господи.

Он похож на дьявола.

В этом свете его волосы темно-каштановые. Странно, что я вообще считала его глаза янтарного цвета. Здесь, прямо сейчас, они черны как ночь.

– Я пробираюсь поцелуями вниз по твоему телу, – говорит он перед тем, как выполнить свое обещание.

Я хочу, чтобы мой живот дрожал чуть меньше, чтобы мое сердце замедлило свой ритм или чтобы мои руки перестали тянуться к нему. Я хочу прикоснуться к нему везде, где только можно, к выпуклостям его бицепсов, к твердости его пресса.

– Я собираюсь снять с тебя трусики.

Я прикрываю глаза.

– Боже мой. Прекрати.

– Это? – спрашивает он, сдвигая мои трусики вниз на дюйм. Я едва скрыта.

– Нет, слова. Твое повествование – оно заставляет меня краснеть.

Бен негромко смеется, а затем толкает меня обратно на футон, словно я игрушка. Я падаю вниз, раздвигая ноги, и он заползает на меня сверху. Я в ловушке.

Этот дурацкий предмет мебели не был создан для этого. Он шаткий и маленький. Здесь едва хватает места для одного человека, не говоря уже о двоих. Бен опирается одной ногой на пол и наклоняется ко мне, захватывая мой рот в поцелуе, похищающем душу. Я выгибаюсь навстречу ему, когда кажется, что он собирается отстраниться, но Бен лишь сильнее прижимается ко мне, встречая мой поцелуй. Я обнимаю его за шею, а он спускает трусики с моих ног. Я полностью обнажена.

У меня было бы время испугаться, что я голая перед ним, если бы он не потянулся вниз и не накрыл меня своей ладонью. Бен проводит ладонью вверх-вниз между моих бедер. Точно. Там. Снова. Еще раз, и мои ногти впиваются в кожу. Я раню его, потому что он ранит меня. Мое сердце никогда не будет прежним.

– Ты хочешь почувствовать больше? – спрашивает он прямо перед тем, как его средний палец проникает внутрь меня.

– Да.

– Вот так? – Он глубоко входит в меня.

– Боже мой.

– Ты более чем готова для меня. Боже, в тебе так хорошо. – Он звучит безумно, когда добавляет второй палец. Мои пальцы на ногах подгибаются. – Я заставлю тебя кончить вот так. Я расскажу тебе все в подробностях, ладно? Ты такая тугая. Я в нескольких секундах от того, чтобы потерять... – Он стонет. – Раздвинь ноги.

Мои ноги раздвигаются, как будто теперь они принадлежат ему.

Я зажмуриваю глаза, а его пальцы двигаются быстрее.

– Будет больно, Мэдисон. Открой глаза.

Я открываю, и он убирает волосы с моего лица, наклоняет мой подбородок, чтобы я встретилась с его тяжелым взглядом. Бен быстро целует меня, а затем снова откидывается назад.

– Это может закончиться сейчас. Я могу заставить тебя кончить вот так. Это ведь приятно, правда? – Он проводит большим пальцем.

– Да, – я выдыхаю это слово.

– Нам не нужно продолжать. Нам не обязательно заниматься сексом.

Если бы у меня в руках был презерватив, я бы разорвала его и бросила в него.

– Пожалуйста, Бен.

Он не поддается на мои требования. Он продолжает двигать пальцами, продолжает возбуждать меня. Я знаю, что он следит за тем, чтобы я была готова, чтобы я была настолько мокрой, насколько это вообще возможно, но я умираю медленной смертью. Он соблазнительно целует меня, его язык так убедителен, что я почти сдаюсь. Я так близка к оргазму просто от этого...

Нет. Разрываю наш поцелуй и обнимаю его лицо своими руками, умоляюще глядя ему в глаза.

– Пожалуйста. – Наши взгляды остаются сцепленными, и я провожу большим пальцем по его щеке. – Пожалуйста.

Бен встает, лишая меня своего прикосновения. Он поворачивается, чтобы найти свои брюки, и достает презерватив из заднего кармана.

Я немного приподнимаюсь, наблюдая за ним. Внезапно я чувствую себя очень голой, когда он стоит посередине комнаты.

Я чувствую себя глупой и маленькой, и что он думает об этой нелепой квартире? Что думает обо мне? Мне неприятно, что я вообще размышляю об этом сейчас, но все это для меня в новинку. Но не для него, ведь он уже бывал в таком положении. Другие женщины приходили до меня, и, возможно, этот момент не соответствует его ожиданиям. Может быть, я не соответствую его ожиданиям.

Затем Бен поворачивается в мою сторону и замирает, когда его взгляд останавливается на мне. Я полностью обнажена, лежу здесь и жду его. Его глаза зажигают огонь на моей коже, начиная с бедер, затем поднимается вверх по моему животу и полной, тяжелой груди. Когда наши взгляды встречаются, он выглядит безумным, диким. Возможно, я не знаю всего, но знаю одно: когда Бен смотрит на меня, кажется, что на земле нет другой женщины. Это место кажется пентхаусом. А я лежу на кровати из шелка и лепестков роз, а не на черном хлопке.

Он возвращается к футону с презервативом в руке, и тянется вниз, устроивая меня так, чтобы было больше места для его колена между моим бедром и подушкой.

Фольга рвется, и я приковываю внимание на то, как он разворачивает презерватив на себе, дважды прокачивает его вверх-вниз, прежде чем расположиться на мне.

– Обхвати ногами мои бедра, – говорит Бен, подхватывая моих бедра. Когда я подчиняюсь, он кивает. – Да, вот так.

Он сжимает в кулак свою длину и проводит ею вверх-вниз между моих складочек, уговаривая меня, затягивая еще немного. Когда мои ногти впиваются в его кожу, Бен начинает медленно в меня входить. Он опускается на меня, закрывая меня от всего мира.

Его губы касаются моей щеки, и он шепчет:

– Просто постарайся расслабиться.

Я делаю глубокий вдох, и он проталкивается на еще один дюйм. Это обжигает таким уникальным способом, который кажется невыносимым. Мой первый инстинкт – попросить его остановиться. Я сжимаю руки в кулаки и отталкиваюсь от него. Нет, ты не можешь продолжать. Это неправильно. Бен проникает еще на дюйм. Боль усиливается, и я должна издать какой-то звук, потому что он крепко целует меня в губы, уверяя, обещая, успокаивая. Он продолжает, пока не входит до конца, и огонь пожирает меня изнутри. Вместо того чтобы оттолкнуть его, мои руки теперь лежат на его спине, обнимая его и следя за тем, чтобы он оставался на месте. Я боюсь пошевелиться, боюсь потенциальной боли.

– Дыши, – умоляет Бен, приподнимаясь настолько, чтобы провести рукой по моему телу. Он находит мою татуировку в виде розы, и его ладонь благоговейно опускается на нее.

Я накрываю его руку своей и сильно сжимаю. Мы встречаемся взглядами, и невидимая нить связывает нас. Сейчас, когда Бен так глубоко во мне, он может видеть меня, и, возможно, в этот раз я тоже могу увидеть его.

Эмоции переполняют меня, и я поднимаю голову, чтобы поцеловать его, надеясь, что смогу не дать ему заметить мои ущущения. Его рука перемещается с моей татуировки вниз по животу, вызывая вожделение. Наступает момент, когда боль начинает утихать, обещая удовольствие. Я медленно разжимаю челюсть и раздвигаю ноги шире. Большим пальцем Бен проводит по моему бедру, и я сжимаюсь вокруг него. Как будто мое тело знает, что делать. Затем следует поцелуй, становясь требовательнее и горячее. Его ободряющие прикосновения исчезли. Теперь Бен разжигает во мне пламя, которое, как я думаю, погасило боль.

Он немного отстраняется, а затем снова входит в меня. Ощущения потусторонние, и то, что я считаю чертовски хорошим, превращается в нечто необыкновенное.

Я стону, а затем требую, чтобы он продолжал:

– Вот так. Да.

Бен выходит еще немного, а затем толкается обратно, покачивая бедрами вперед-назад. Его греховная улыбка возвращается, и прядь каштановых волос падает ему на лоб. Я убираю ее на место, но это бесполезно. Он двигается слишком сильно, толкаясь и двигая бедрами навстречу мне. С его темпом невозможно сравниться, поэтому я позволяю ему делать все, что в моих силах. О да, не обращай на меня внимания. Я не более чем обмякшее тело, и искренне сожалею о том, что не выполнила свою работу, но не совсем, потому что, черт возьми, он хорош.

Бен рукой накрывает мое бедро, удерживая меня в таком положении, в котором ему удобно, и он смотрит вниз, туда, где наши тела встречаются, толчок за толчком. Моя спина выгибается, и его палец находит ту самую сладкую точку, при соприкосновении с которой я готова пожертвовать своей жизнью, лишь бы он продолжил.

Вот так.

Постоянно растущая потребность.

Я знаю, что будет дальше. Цепная реакция уже завладела моим телом.

– Я собираюсь...

В пальцах ног покалывает.

Я не успеваю закончить фразу, как Бен ускоряет темп.

Мышцы его живота пульсируют, когда он входит и выходит из меня. Я хочу продержаться как можно дольше, ухватиться за это чувство, которое кажется таким прекрасным и мимолетным. У меня будет такой момент только раз в жизни, и если он пройдет мимо меня, что тогда?

Тогда... я...

Я крепко сжимаю руку, вскрикивая, тело сотрясают волны наслаждения.

Я не понимала, насколько разительно отличается ощущение оргазма с ним внутри меня. Для этого должно быть новое слово. Это целое переживание. Бен заполняет меня, я сжимаюсь, и это идеальное ощущение – то, для чего я создана.

Между нами нет пространства. Наши груди прижаты друг к другу. Наши рты сомкнуты вместе. Он впивается в меня так глубоко, высасывая, вытягивая, выцарапывая каждую крупицу удовольствия, которую я могу дать, и когда я истощаюсь, когда уже не могу ни двигаться, ни дышать, ни продолжать жить, его тело содрогается, и из его груди вырывается низкий гул. Звучит так, будто я расколола его прямо посередине. Бен толкается в меня, заполняя меня, и теперь наши роли поменялись.

Я успокаиваю его, провожу рукой по его спине, помогая ему спуститься с высоты. Целую его в щеку и не отпускаю. Мы остаемся на этом футоне, обняв друг друга. Вокруг нас царит тишина. Наши сердца бьются, пытаясь вернуть нам весь кислород, который мы только что сожгли в пылающей страсти.

Я хочу откинуться назад, встретиться с его глазами и сказать правду.

Я люблю тебя.

Просто. Я люблю тебя, и, может быть, это глупо. Я люблю тебя, и это должно было стать веселым приключением, смелым отклонением от моей обычной жизни. Я люблю тебя, и эта любовь приходит без всяких условий, без предположений, без требований, чтобы ты сказал мне это в ответ. Просто любовь.

И поскольку это год, когда я живу без страховки, я делаю именно это. Говорю именно эти слова. Стреляю себе прямо в ногу.

– Я попала в клише, – сетую я. – Мой первый раз, и вот я изливаю свое сердце. – Смеюсь и отодвигаюсь. – Не обращай на меня внимания.

– Не делай этого, – говорит Бен, хватая меня за запястье. – Не надо говорить таких вещей, а потом стирать их, будто они не имеют значения.

Я моргаю, потрясенная.

– Влюбиться быстро – это не плохо. Мой папа влюбился в мою маму в первый день их знакомства.

Мое сердце трепещет.

– Ты не часто говоришь о ней или о них, на самом деле.

Он смотрит на меня сверху вниз, глаза сузились. Как будто я только что поделилась откровением. Неужели он не понимает, насколько он закрыт в отношении нее?

Я думаю, что он сейчас уйдут и захлопнет дверь, но вместо этого просто спрашивает:

– Что ты хочешь знать?

– Все.

Глава 19

Мэдисон

– Я ведь не все еще ухмыляюсь?

Илай закатывает глаза.

– Да. Успокойся. Я вижу каждый твой зуб.

– Правда?! – Я могла бы поклясться, что мое лицо снова стало нормальным.

– Почему ты так счастлива? Только потому, что вы с Беном встречаетесь, и он дикий зверь в постели, теперь ты собираешься все время ходить и улыбаться?

– Может быть.

Арианна и Кевин издают фальшивые рвотные звуки, но мне все равно. Я плыву. Постоянно. Жизнь продолжается подо мной, но я на облаке, и мое счастье неприкосновенно. Оно великолепно.

– Возможно, мы больше не сможем быть друзьями, – говорит Илай.

Я тыкаю его в ребра и краду его чипсы. Затем поправляю на голове бейсбольную кепку Бена и очень, очень стараюсь выглядеть соответственно счастливой. Не получается. Они все стонут и бросают в меня чипсы. Шутка для них, потому что я голодна.

Сегодня суббота, и мы все вместе в парке. Энди и Бен играют в футбол. Остальные лежат под дубом на одеялах, наслаждаясь хорошей погодой.

О, и не волнуйтесь, несколько парней появились с фрисби несколько минут назад, и Бен заставил их уйти на другую сторону парка.

– Мой герой! – крикнула я, заставив всех рассмеяться.

Мы с Беном все еще находимся на начальной стадии наших отношений, прорабатываем все нюансы, например, хотим ли мы заниматься сексом восемьдесят раз в неделю или девяносто? Это было настоящим испытанием.

Шутки в сторону, мне приходится быть осторожной со своим временем. Я не хочу настолько увлечься Беном, чтобы пренебречь отцом и братом. За последнюю неделю я дважды навещала отца после работы. Готовила ему ужин и играла в карты, даже помогала разгадывать кроссворды. Вчера вечером Колтон тоже был дома, и это было немного неловко. Я могла сказать, что ни один из них не готов оставить инцидент на пляже в прошлом. Они ходили вокруг него на цыпочках, расспрашивали о моей квартире и работе.

Будь их воля, я бы вообще не стала впутывать Бена в разговор, но мне пришлось его затронуть. Бен здесь и останется (надеюсь!), так что моему папе и Колтону придется смириться с этим.

Я сказала им прямо, что у меня нет планов прекращать наши с ним отношения.

Впоследствии мы съели остаток ужина в тишине.

Я вздрагиваю при одной мысли об этом, и это причина, по которой я должна что-то сделать. Жизнь не может так продолжаться. У меня есть план. Я собираюсь устроить завтрак в своей квартире, и все будут приглашены: Бен, Колтон и мой отец.

В голове я представляю, как это будет происходить, как дискуссия за круглым столом ООН, с добавлением свежеиспеченной выпечки и апельсинового сока. Мы все оставим оружие за дверью и наденем свои самые дипломатические улыбки. Все наладится, и в конце мы будем петь «Кумбайя».

Все это хорошо, но я не могу набраться смелости и организовать завтрак еще месяц.

Я боюсь. Честно. Что, если отношения между Беном и моей семьей непоправимы? Что, если мне придется выбирать сторону? Нет. Я отказываюсь зацикливаться на этих негативных мыслях. Вместо этого сосредотачиваюсь на том, что могу контролировать, например, как приготовить какую-нибудь долбаную звездную яичницу-болтунью. Возможно, с добавлением какого-нибудь наркотика, повышающего настроение.

***

В субботу – через месяц после начала моих отношений с Беном – я просыпаюсь в своей квартире рано утром и принимаюсь за приготовление праздничного стола, используя микроволновку и недавно купленную плиту, а когда все получается плохо, бегу в магазин пончиков на соседней улице и заказываю две дюжины глазированных пончиков только что из фритюрницы. Мой дешевый кофейник готовит не самый лучший кофе, поэтому Бену приходится останавливаться, чтобы взять графин из Starbucks.

Теперь мы все сидим вокруг дешевого карточного стола в моей квартире с золотой лампой, добавляющей резкий свет в и без того напряженную ситуацию.

У нас достаточно кофе и пончиков, чтобы набить рот на неделю, и до сих пор мы именно этим и занимались.

Разговоры были ограничены. Я пыталась и не смогла инициировать всевозможные моменты сближения. Я случайно положила газету, в которой рассказывалось о победе «Астрос» над «Кабс» вчера вечером. Мальчики любят бейсбол. Это просто. Они все должны обсуждать это до тошноты. К сожалению, они не клюют.

У меня на телефоне играет любимая моего отца музыка: Джордж Стрейт. Он должен постукивать ногой под столом и раскачиваться из стороны в сторону. Вместо этого – ничего. Его лицо каменно-холодное.

Колтон то и дело бросает взгляд на Бена, качает головой, а потом заставляет себя сделать еще один глоток кофе.

Бен, к его чести, не враждует с ними, но и дружелюбия ему не занимать. Кроме того, я знаю, что он не хочет этого, но с ним приходится считаться. Его присутствие занимает много места. Я все время пытаюсь привлечь его внимание, чтобы сказать ему, чтобы он немного опустился в кресло. Не знаю... может быть, если он постарается хуже держать осанку, то не будет казаться таким устрашающим?

В этой комнате много тестостерона и эго. Мне не удалось съесть ни кусочка своего пончика, а если я выпью еще кофе, то не смогу заснуть в течение месяца.

– Итак, ребята, вы видели счет вчерашнего бейсбольного матча? – спрашиваю я, указывая на газету.

Они хмыкают.

Точно.

Ладно, это уже не просто неловко – это отвратительно. Мне хочется раствориться в воздухе.

Я действительно не думала, что их вражда продлится так долго. Прошло несколько недель с тех пор, как мы с Беном... ну, знаете... на футоне. Я краснею, вспоминая об этом. Не могу даже посмотреть в сторону этого предмета мебели, иначе я начинаю потеть.

С тех пор мы проводим вместе почти каждую свободную минуту. Это жалко. Мое сердце, возможно, все еще бьется, но теперь оно записано инициалами Б.Р.

Каждый день, когда часы бьют 17:30, я выбегаю через парадную дверь библиотеки, кричу Илаю «до свидания», когда он направляется к своей машине. Спускаюсь на Главную улицу и оказываюсь в фирме Бена, в его офисе, целую его ровно в 17:35. Иногда он разговаривает по телефону, иногда он там с Энди, но мне все равно. Я целую его, несмотря ни на что. Энди всегда прикрывает глаза и говорит, чтобы мы сняли комнату. Бен всегда вскоре после этого выгоняет его.

Тогда я терпеливо сижу на его диване и читаю, пока он заканчивает все свои дела. Если ему приходится работать допоздна, мы ужинаем в его офисе, а потом я еду домой, но чаще всего он отвозит нас к себе домой, чтобы мы могли провести вечер вместе и приготовить ужин в его апартаментах. Во время поездки его рука обычно находит место на моем теле, где он может меня помучить: затылок, внутренняя сторона бедра, предплечье, кисть, да что угодно.

Мы добираемся до его подъездной дорожки, он ставит машину на парковку, и мы мчимся к входной двери. Подготовка к ужину давно забыта, пока мы рвем друг на друге одежду. О, китайская еда? Звучит отлично. Снимай штаны. Я знаю, что мы находимся на стадии медового месяца. Знаю, что не всегда будем такими бешеными, но это нормально. На данный момент я наслаждаюсь этим. А вот моя одежда – нет. Я потеряла около сорока пяти пуговиц, и половина моих трусиков порвана!

В конце ночи я прошу его отвезти меня домой. На самом деле, я настаиваю на этом. Я еще ни разу не оставалась у него дома. Было бы слишком легко поддаться. Поверьте, я испытала его кровать, и этот матрас сделан из какого-то дерьма, разработанного НАСА. Он не от мира сего (хе-хе). Я не позволю ему искушать меня. Я стою на своих собственных ногах, черт возьми! Или, по крайней мере, так себе говорю.

Но, даже не поддаваясь желанию остаться у него дома и спать на его роскошной кровати, я знаю, что между нами что-то волшебное, и начинаю сомневаться, что Бен – настоящий. Тот самый. Инь для моего ян. Я уверена, что это так, поэтому мы и находимся здесь, терпя этот адский завтрак.

Они трое должны поладить.

Эта молчаливая игра должна закончиться.

Я наклоняю голову в сторону двери.

– Ты видел новый засов, который установил Бен?

Это идеальный мостик, связывающий их троих: они все заботятся обо мне и моей безопасности! Я буду говорить о засовах, замках и мерах безопасности сорок дней подряд, если это означает, что они действительно будут разговаривать друг с другом.

– Не очень-то помогает тот факт, что дверь сделана из древесно-стружечной плиты, – ворчит Колтон.

Глаза Бена сужаются, и я наклоняюсь вперед, чтобы схватить его за предплечье.

– Я знаю, Бен тоже ненавидит дверь.

Смотрите! Давайте объединимся из-за дверей! Это весело!

Бен ставит свою чашку с кофе и поворачивается к моему отцу.

– Я бы хотел узнать о ходе расследования в отношении человека, который несколько месяцев назад удерживал Мэдисон под дулом пистолета.

О боже, только не это. Бен одержим, поднимает эту тему при каждом удобном случае. Только на прошлой неделе он заставил меня еще раз просмотреть все детали той ночи, как будто он Нэнси Дрю, ищущая какую-то упущенную подсказку. Я думаю купить ему лупу огромных размеров в качестве шутки. Хотя не думаю, что это будет хорошо воспринято.

Глупо, что он так переживает по этому поводу, и это отчасти моя вина. Я не должна была говорить ему, что мне показалось, что кто-то следил за мной в тот вечер после работы. Я шла к фирме Бена из библиотеки, и меня одолело то же чувство, что и в ту ночь, когда меня держали на мушке. Я могла поклясться, что кто-то следит за мной, и это меня напугало, поэтому рассказала об этом Бену, как только увидела его. Теперь жалею об этом. Он думает, что за мной следил тот же парень, и не стал слушать, когда я пыталась убедить его, что это просто ветер меня разыгрывает.

Он думает, это что-то более серьезное.

Даже сейчас Бен в режиме адвоката. Я видела его таким раньше в его офисе. Я натыкалась на него, когда он разговаривал по телефону с клиентом или заканчивал встречу и был словно Бен Жесткая Задница. Деловой Бен. Мне это нравится. Я хочу, чтобы деловой Бен нагнул меня над своим деловым столом.

Сейчас не время, Мэдисон.

Мой отец скрещивает руки на груди, и его брови сходятся вместе, образуя одну толстую линию.

– Это не совсем твоя забота.

Глава 20

Бен

Не моя забота?

Он что, шутит?

Я бросаю взгляд на Мэдисон, и она в десяти секундах от того, чтобы расстроиться. Ее взгляд устремлен на нетронутый пончик. Ее рука дрожит, когда она тянется за кофе. Она так старалась собрать нас всех этим утром и заставить нас поладить, но никто из нас не прилагает к этому усилий. Мы все слишком упрямы. Удивительно, что наши эго еще не снесли крышу.

– Мэдисон – моя забота, – говорю я, поворачиваясь, чтобы встретить взгляд ее отца.

Он хочет, чтобы я преклонялся перед ним, или, что еще лучше, чтобы оправдал все ожидания, которые он возлагает на меня. Они хотят, чтобы я был бессердечным, использовал ее и бросил. Колтон уже сказал, что я недостаточно хорош для Мэдисон, и очевидно, что ее отец с ним согласен. Они оба так сильно хотят быть правыми в отношении меня, что готовы предпочесть это счастью Мэдисон. Я бы указал им на это сейчас, если бы это не вызвало сцену.

Мэдисон вскакивает на ноги.

– Почему бы мне не долить всем кофе?

Она уже хватает чашки, но я не позволяю ей взять свою. Ей не нужно прислуживать нам.

– Я принесу через секунду. Спасибо.

Она кивает и отворачивается. Я оглядываюсь на ее отца и успеваю увидеть, как он обменивается взглядом с Колтоном. Я понятия не имею, как долго они планируют продержаться. Через год все будет по-прежнему? Два года?

Нет. Это разорвет Мэдисон на части. Она заслуживает лучшего. Она заслуживает того, чтобы мы хотя бы попытались.

Так что я буду первым.

– Мистер Харт, я бы хотел извиниться за то, что в подростковом возрасте мог испортить представление обо мне. Я уверен, что мы тогда наделали много глупостей и...

– Не нужно извинений.

Он хотел сказать, что я не принимаю.

Отлично. Давайте все просто сидеть здесь и заставлять Мэдисон страдать. Передайте чертовы пончики.

Вторая половина завтрака проходит так же уныло, как и первая. Когда ее отец и брат встают, чтобы уйти, я отхожу в сторону, давая Мэдисон возможность попрощаться с ними без моего присутствия рядом, но потом я шокирован, когда ее отец наклоняет голову в сторону двери.

– Бен, позволь мне поговорить с тобой секундочку.

О, хорошо, держу пари, это та часть, где он держит дробовик и угрожает моей жизни, если я не оставлю его дочь в покое. Я готовлюсь к худшему, но у подножия лестницы снаружи он отпихивает Колтона и поворачивается ко мне. Его глаза уже не такие жесткие, как все утро. Он упирает руки в бедра и поворачивается ко мне. Мэдисон говорит мне, что он очень мягкий. Я задаюсь вопросом, так ли это на самом деле.

– Мы не хотим, чтобы Мэдисон волновалась. Вот почему я не хотел отвечать на твой вопрос. – Я мгновенно вздрагиваю. Утаивание информации от Мэдисон – это не способ обеспечить ее безопасность. Она не ребенок. – Вы с Мэдисон, оба, дали показания о том инциденте, но этого было недостаточно. Преступник был в маске. Его рост и телосложение не были уникальными, и на месте преступления не осталось никаких вещественных доказательств, когда мои ребята прочесали его той ночью. Мы максимально усилили присутствие полиции вокруг библиотеки, но дело в том, что парню, скорее всего, сойдет с рук то, что он с ней сделал.

Мое нутро сжимается.

Это последнее, что я хотел от него услышать.

– Я боюсь не столько того, что ему это сойдет с рук, сколько того, что это случится снова. Что случится в следующий раз, когда меня не будет рядом, чтобы вмешаться?

Мой вопрос, кажется, на секунду поставил его в тупик.

– Похоже, ты очень серьезно относишься к отношениям с моей дочерью.

Я поднимаю подбородок и отвечаю одним словом:

– Да.

Он сужает глаза, изучая меня необычайно напряженно. Как будто пытается прочесть мои мысли. Затем пожимает плечами и вроде как усмехается – клянусь, этот человек усмехается, – прежде чем повернуться и отпереть свою полицейскую машину.

Вот и все.

Думаю, это начало.

***

Сегодня день рождения Энди. Он приглашает людей к себе домой, и я знаю, что Мэдисон очень хочет пойти. Она думает, что у нее есть лучший подарок для него. Теперь, когда Энди с Арианной стали парой – поверьте мне, я только об этом и слышу на работе, – Мэдисон купила им одинаковые футболки для лиги боулинга с их именами, вышитыми на спине.

Она также заказала несколько для нас, Кевина и Илая, но не знает, что я осведомлен об этом. Она очень плохо умеет хранить секреты.

Мы в ее квартире проводим целый день вместе, как обычно и делаем. И я только что практически сломал бедро, пытаясь заняться с ней сексом на этом чертовом футоне. Это стоило каждой секунды, но я почти покончил с этим местом. Как только я пойму, что она согласится, попрошу переехать ко мне. Часть меня знает, что Мэдисон хочет уступить. Холодный душ, который она сейчас принимает, не может быть приятным. Она там шипит под ледяной струей.

Я сижу за ноутбуком, изучаю все, что могу, о ее деле. Я знаю, что, скорее всего, ничего не найду. Знаю, что инцидент мог быть единичным, полным совпадением, но не могу подавить в себе мысль о том, что Мэдисон могла быть выбрана в качестве мишени специально. Я заставил ее снова заговорить об этом сегодня утром после ухода отца, хотя она ненавидит, когда я поднимаю эту тему.