Текст книги "Последний джентельмен войны"

Автор книги: Р. К. Лохнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

«3 августа 1914 года австралийское правительство выступило с предложением Уайтхоллу ^[22]собрать контингент из двадцати тысяч человек для службы за морем. Им следовало найти способ транспортировать большую группу солдат и обеспечить сопровождение. В конце концов могучая Восточно-Азиатская эскадра графа Шпее все еще находилась в Тихом океане.

Правительство Новой Зеландии также предложило контингент, но беспокоилось о безопасности экспедиционных войск, поскольку немецкая Восточно-Азиатская эскадра показалась у островов Самоа 14 сентября. Было много колебаний относительно сбора транспортных судов в городе Олбани.

 После долгих переговоров между австралийским и новозеландским правительством и в Военно-морском министерстве Великобритании, группа сопровождения окончательно сформировалась в Олбани 27 октября. Небольшой конвой из Новой Зеландии присоединился 28 октября.

Никто на крейсере «Мельбурн» не сможет забыть величественную картину, когда новозеландский транспорт из десяти кораблей в двух дивизионах присоединился к австралийскому конвою. Они все были покрашены в серый военный цвет, лучшие корабли на австралийском побережье. Все находились под командованием морских офицеров из резерва. Корабли, назначенные в группу сопровождения, были лучшими в этих водах, от «Еврипида», водоизмещением 15000 тонн, с 2340 людьми на борту, до небольшой «Салданхи», водоизмещением 4600 тонн, на которой находилось только 50 солдат и 200 лошадей. Их диапазон скоростей варьировался так же, как и их размеры, от восемнадцати узлов крупных лайнеров до десяти с половиной старого «Сазерна».

1 ноября 1914 года эта большая и впечатляющая группа судов покинула Австралию. Она включала тридцать восемь кораблей и перевозила более двадцати восьми тысяч офицеров и солдат, это была наиболее массированная группа, когда-либо собиравшаяся в анналах британской военно-морской истории. Корабли, которые когда-то были раскиданы по всему земному шару, собрались вместе, желтые трубы «Ориент Лайн», знаменитые голубые «Альфред Холт Лайн», «Шайэз», лайнеры «Уайт Стар», «Р&О», корабли «Клан Лайн». Среди других разнообразно окрашенных труб можно было увидеть темно-серые сопровождающих боевых кораблей. Командующий, капитан А. Г. Смит из Королевского ВМФ, находился на борту «Орвието» и определял курс и скорость. Скорость устанавливалась в соответствии с самой высокой скоростью самого медленного корабля, а именно бедного старого «Сазерна».

Точный курс флотилии держался в абсолютной тайне, путь объявлялся в открытом море, на совещании с командующим на броненосце «Минотавр». Во время выхода из Олбани вся почта и телеграммы придерживались. Не просочилось ни одного слова о предстоящем плавании.

Командир немецкого крейсера «Эмден» в дальнейшем объявил, что если бы знал о конвое, то совершил бы ночную атаку. Это было проще сказать, чем сделать, потому что у нас имелись четкие приказы относительно атаки корабля противника.

Конвой шел тремя группами. Первую или среднюю часть вел «Орвието». Вторую, левую колонну, возглавлял «Уилтшир», а третью, правую, «Еврипид». Новозеландские корабли следовали за кормой двумя эскадрами. Первым шел «Маунганул», затем «Арава». Силы сопровождения были организованы следующим образом: в пяти морских милях перед центральной группой шел броненосец «Минотавр» с командующим конвоем капитаном Е. Б. Киддлом из Королевского ВМФ. В четырех милях по правому борту шел японский броненосец «Ибуки» и, в четырех милях по левому, австралийский легкий крейсер «Сидней». Оба крейсера – с траверза ведущих транспортных кораблей. Легкий крейсер «Мельбурн» располагался в пяти морских милях за средней эскадрой. Поскольку транспортная колонна растянулась на семь морских миль в длину, было более практично держать «Мельбурн» в пяти милях за конвоем. Во время первых дней пути, к рассвету порядок построения нарушался и суда оказывались и вдоль нас, и позади, даже хотя предполагалось, что «Мельбурн» пойдет в хвосте конвоя.

Можно представить напряжение командиров кораблей и офицеров на вахте, которые в черноте ночи должны были зависеть только от хвостового огня предыдущего корабля. Изменения в скорости и положении проносились по всей колонне подобно набегающей волне. Иногда замедляя, иногда убыстряя ход, лоцманы могли лишь надеяться, что те, кто позади них, отреагируют на изменения тем же образом. При первом луче света было забавно наблюдать, как все несутся на старые места, никто не хотел выслушивать упреки от командующего конвоем. Можно было видеть улучшения после опыта нескольких дней: суда в конце концов удерживали свои позиции, это был пример высокой точности судовождения, продемонстрированного капитанами, экипажами на палубах и личным составом машинных отделений. Большая группа шла рядом, эскадры находились не более, чем в одной морской миле друг от друга. Расстояние между отдельными кораблями составляло не больше четырех кабельтовых, шестисот футов.

Конвой шел на северо-запад до 8 ноября. В этот день «Минотавр» покинул нашу группу, передав «Мельбурну» черный японский ящик с важными приказами и уведомлениями. «Мельбурн» теперь стал нашим ведущим судном. Эскорт группы изменился, когда «Мельбурн» взял бразды правления в свои руки. Теперь позади оказалось пустое место – что было не совсем желательно, но группа продолжала идти дальше. Японский броненосец «Ибуки» злил нас.

Несмотря на многочисленные предупреждения не дымить, густые черные облака продолжали выходить из его труб.

Около 06:40 9 ноября 1914 года пришел радиосигнал с Кокосовых островов: «Неопознанный корабль на подходе». Вся группа тут же отреагировала, и черный дым повалил из каждой трубы – несмотря на четкие приказы этого избегать. Японский крейсер «Ибуки» даже поднял военно-морской флаг.

Перехваченное радиопослание передали командующему, последовало короткое напряженное совещание офицеров штаба. Затем наш командующий появился на мостике «Мельбурна» и обратился к стоявшим поблизости офицерам:

– Сорок лет я преданно служил Королевскому ВМФ с надеждой дожить до этого дня. Но теперь мне придется послать другой боевой корабль на встречу с противником.

Он подозвал мичмана-сигнальщика и приказал передать приказ «Сиднею» отправляться на Кокосовые острова и прояснить ситуацию.

«Сидней» бросился вперед на высокой скорости и исчез за горизонтом. «Ибуки» был недоволен, что ему не разрешили присоединиться к боевым действия против иностранного судна. Эскорт группы снова быстро перестроился: теперь «Мельбурн» заменил «Сидней», а «Ибуки» приказали вести. Он колебался перед выполнением приказа и потребовалось несколько раз обменяться сигналами, чтобы прояснить ситуацию.

В дальнейшем японский командир корабля объяснил ситуацию следующим образом:

– Мы придерживались мнения, что сражение следует провести при дневном свете и нам следует вести атакующие силы.

У нас на «Мельбурне» тоже не было более яростного желания, чем сражаться, но безопасность группы считалась первой обязанностью командующего.

На борту «Мельбурна» нарастало напряжение. Кокосовые острова располагались только в шестидесяти морских милях. «Сидней» покинул группу около 06:00. Мы получили от него следующие радиопослания:

09:20: Вижу противника.

09:23: Какой идентификационный сигнал должен давать неопознанный корабль?

09:58: Открыл огонь по противнику, следую за ним курсом на норд.

10:48: Наносим противнику эффективные удары.

11:20: Противник сел на мель. Следую за кораблем обеспечения.

11:40: «Эмден» сел на мель и полностью вышел из строя.

Таким образом только после сообщения в 11:40 флотилия узнала, что на мель сел знаменитый рейдерский корабль «Эмден».

В то время ходили слухи, что «Кенигсберг» действует в этих водах, поэтому около полудня, когда наш корабль подал сигнал всем занять места по боевому расписания, мы поспешили его выполнить. На горизонте мы увидели корабль с тремя трубами, который, казалось, приближался слева. Наши дальномеры работали, орудия были нацелены. Изменения в удаленности цели постоянно фиксировались. Мы намеревались открыть огонь с тысячи четырехсот ярдов. Незадолго до этого на наш кодовый запрос ответили. Корабль, который так медленно отвечал на запрос, оказался английским вспомогательным крейсером «Императрица Азии »«.

Ужасная задача ожидала экипаж еще одного английского судна после 19 ноября 1914 года. Крейсер «Сидней» быстро ушел прочь, оставив позади обломки погибшего судна с кровавыми, разорванными трупами. После каждого сражения мертвых следует хоронить – это военный ритуал, соблюдаемый на каждом поле брани в мире. В море люди обычно освобождены от неприятного задания из-за затопления потерпевшего поражение корабля. Но «Эмден» не утонул. Он висел на коралловом рифе недалеко о незаселенного острова в центре Индийского океана. Через неделю после кровавого сражения мало что осталось, для чего можно было бы устроить достойные похороны. Большая часть этой жуткой работы пала на экипаж старой английской канонерской лодки «Кадм». Она патрулировала реку Янцзы и после путаницы в начале войны ей приказали отправиться к северу от Борнео в поисках немецкой эскадры крейсеров. Это скрипящее судно, которым не жалко было пожертвовать, находилось ближе всего к останкам «Эмдена».

Берт Кейл, в то время старший мичман английского судна и артиллерист, вспоминает ужасную работу на «Эмдене»:

«Мы получили приказ выйти в море и взять курс на Сингапур. Мы представляли собой только небольшую канонерскую лодку с шестью устаревшими орудиями калибра десять сантиметров, тип преследователя, которым можно пожертвовать. Нашей задачей являлся обыск небольших заливов и бухт, слишком узких и мелких для бросания якоря немецкими броненосцами. Любую полученную полезную информацию мы должны были направлять другим боевым кораблям. Мы ничего не обнаружили, но продолжали работать, пока не услышали потрясающую новость о разрушении «Эмдена». Нашему старому «Кадму» приказали идти к Кокосовым островам, чтобы похоронить мертвых на «Эмдене» так быстро, как только возможно. Наше судно не было оборудовано, чтобы приблизиться к кораблю во время сильного прибоя. Недалеко от Кокосовых островов мы встретили кабельное судно телеграфной компании и оно проводило нас к «Эмдену». Было неописуемо трудно подняться на борт.

«Сидней» бил по нему бортовыми залпами с лиддитом ^[23]. Лиддит ядовит. Мы видели все эти безжизненные, отравленные тела, выложенные рядами на палубе, всего более двухсот. Мы принесли одеяла из внутренней части корабля и обвязали их вокруг шей трупов. Мы везде видели желтый цвет – желтый цвет порошка лиддита.

Некоторые снаряды вошли с правого борта «Эмдена» и вышли с левого. Мы удивились острым краям отверстий. Они выглядели так, словно рука несколько раз пробила газету.

Офицеры сказали нам, что невозможно доставить тела на сушу для захоронения, потому что их больше двухсот. Мы попытались схватить один труп за ноги. Другие люди брали трупы подмышки и пытались оттянуть их к сходням, но внезапно части тел отваливались и отрывались. В конце концов, ведь корабль и его мертвый экипаж лежали под жарким солнцем на протяжении девяти дней. Вы можете представить жуткую вонь, которая висела в воздухе. После первой попытки мы не хотели притрагиваться к другим трупам, в те дни не существовало противогазов на борту, и мы уже были на грани потери сознания от запаха разложения. Многие тела раздуло почти в два раза: глотки закрылись и заперли внутри все газы. Движение высвобождало их.

 В тот день мы немногого добились, и нам пришлось возвращаться на следующий день. Корабельный врач, дал нам пропитанные хлороформом тряпки. Таким образом прикрывая лица, мы решили завершить нашу работу так чисто и эффективно, как возможно. Мы поискали в машинном отделении и котельных лопаты и подобные орудия труда. При помощи их мы подталкивали трупы к сходням. Мы построили некий желоб, по которому их тянули. Пока вся эта работа выполнялась, мы отворачивали лица. Когда мы стали сбрасывать тела за борт, то там уже ждали акулы. Некоторые из них, вероятно, весили десять тонн, самые большие акулы, которых я когда-либо видел. Они обычно хватали труп, как молния разворачивались вокруг своей оси и ныряли. Двое людей находились в лодках внизу, их швыряло вверх и вниз, окруженных этими убийственными, бьющимися рыбинами. Они ругали нас всеми ругательствами, которые только известны морякам. Они находились так близко к акулам, что мутная взбалтываемая вода залетала в их лодки. Мерзкая работа продолжалась три или четыре дня.

Следующее, о чем нас попросили, было спасение одной из торпед крейсера. Вода была чистой. Мы могли видеть люки торпедного отсека, и они оказались открыты. Наш водолаз с большой осторожностью отправился вниз. Командир артиллерийского подразделения приказал ему отвинтить взрыватель с боевой части торпеды. Вначале нам требовалось закрепить бегучий такелаж и тащить торпеду вперед, чтобы до нее добраться. С извлеченным взрывателем торпеду вытащили из отсека. Мы с трудом подняли ее на борт и в конце концов переправили в «Верной Торпедо Воркс» в Англии. Кроме этого нам пришлось спасать одно из орудий. Мы заметили кое-что любопытное. Гильзы снарядов, использовавшихся для немецких орудий калибра 10 см, оказались такими же большими как и те, которые у нас на судне использовались для орудий калибра 10,5 см».

В своих дневниках, которые позднее стали книгой «Мировой кризис», Уинстон Черчилль, в то время Первый Лорд Адмиралтейства ^[24], писал следующее о действиях немецкого крейсера:

«Тем-временем налеты «Эмдена» в Бенгальском заливе продолжались. 22 числа он появился недалеко от Мадраса, обстрелял нефтяные цистерны бирманской компании и выпустил несколько снарядов в город до того, как его прогнали батареи. Из-за этого эпизода, за которым последовало нарушение движения по торговому пути Калькутта-Коломбо и многочисленные и почти ежедневные затопления торговых судов в Бенгальском заливе, широко распространялась тревога и 1 октября я отправил следующий доклад Первому Морскому Лорду ^[25], предлагая inter alia ^[26]широкомасштабную концентрацию сил в Индийских водах против «Эмдена». Эта концентрация должна была включать «Гэмпшир», «Ярмут», «Сидней», «Мельбурн», «Чикуму» (Япония), «Жемчуг» и «Аскольд» (Россия) «Психею», «Приама» и «Филомель» – в общей сложности десять судов – и могла стать очень эффективна через примерно месяц...

Напряжение британских военно-морских ресурсов в открытом море, на удалении от основного театра военно-морских операций, теперь дошло до максимума и может быть частично оценено по следующим примерным данным:

Объединение против фон Шпее – 30 кораблей.

На поиск «Эмдена» и «Кенигсберга» – 8 кораблей.

Общая защита торговли судами, кроме вышеупомянутых – 40 кораблей.

Функции сопровождения в Индийском океане – 8 кораблей.

Блокада турецко-германского флота в проливе Дарданеллы – 3 корабля.

Защита Египта – 2 корабля.

Различные мелкие задачи – 11 кораблей.

Всего: 102 судна всех классов.

 Мы буквально не могли найти ни одно другое судно никакого рода или типа, которое можно было бы заставить сыграть какую-то полезную роль. Но вскоре нам предстояло получить облегчение.

Уже 30 октября до нас дошла новость, что «Кенигсберг» обнаружили скрывающимся на реке Руфиджи в немецкой Восточной Африке, и тут же стало возможным выследить его при помощи двух судов такого же класса и высвободить остальные. 9 ноября пришла гораздо лучшая новость. Читатель вспомнит, для каких целей «Сидней» и «Мельбурн» были присоединены к большой австралийской флотилии, которая теперь пересекает Индийский океан. 8 числа «Сидней», крейсируя впереди конвоя, получил сообщение с радиостанции на Кокосовых островах, что неизвестный корабль заходит в залив. После этого с Кокосовых островов не поступало никаких сигналов. Крупный крейсер «Ибуки» увеличил скорость, поднял военно-морской флаг Японии и потребовал разрешения у британского офицера, командующего конвоем, проследовать к месту и атаковать противника. Но конвой не мог лишить себя этой мощной защиты и сильно желаемое задание получил «Сидней». В 9 утра он заметил «Эмден» и началось первое морское сражение в истории Австралийского Военно-морского флота. Оно могло иметь только один конец. Через сто минут «Эмден» сел на мель, представляя собой горящую массу искореженного металла, и весь Индийский океан стал абсолютно безопасным и свободным.

Очищение Индийского океана освободило все те суда, которые искали «Эмден» и «Кенигсберг». Ничто теперь не могло навредить австралийскому конвою. Большая часть его эскорта исчезла. «Эмден» и «Кенигсберг» ответили за все...

...Обнаружение и блокирование «Кенигсберга» 31 октября высвободило два из трех искавших его судов. Но этого было недостаточно. Уничтожение «Эмдена» 9 ноября стало событием совсем другого порядка. Оно дало нам немедленное облегчение, облегчение именно там, где оно нам требовалось. Индийский океан теперь был чист».

Глава третья

Пленники

 Условия на борту «Сиднея», с увеличением числа людей, которые включали около восьмидесяти раненых, были стесненными. Командир корабля Глоссоп и его экипаж предпринимали все возможные усилия, чтобы сделать жизнь максимально комфортной в местах временного размещения.

Легкораненых разместили на открытой средней палубе, поскольку внизу не хватало места. Глоссоп приказал установить навесы и брезентовые перегородки. Тем не менее люди промокали насквозь от бурного моря и вызванных муссонами дождей, поэтому он по радио вызвал в помощь вспомогательный крейсер «Императрица России». 12 ноября в спокойном море все легкораненые и часть здоровых из экипажа «Эмдена» перевели на этот корабль, где имелось больше свободного места и лучшие медицинские возможности. Офицеры и тяжелораненые остались на «Сиднее».

В воскресенье, 15 ноября, около 10:00 «Сидней» пришвартовался в Коломбо. Гавань кишела боевыми кораблями, включая британские крейсеры «Гэмпшир», «Мельбурн» и «Ньюкасл», русский крейсер «Аскольд» и японский крейсер «Ибуки».

Также там стояло более сорока транспортных судов, среди них – австралийско-новозеландская флотилия, перевозившая войска, которую изначально сопровождал «Сидней».

Это все произвело огромное впечатление на немецких военнопленных – количество кораблей и то, что когда победитель «Сидней» заходил в гавань, ни с одного из них не звучало поздравительных криков. Командир корабля Глоссоп объяснил немецким офицерам, что «в честь нашего доблестного и знаменитого противника мы запретили какому-либо кораблю выдавать обычные три приветственных крика». Очевидно только один пароход не получил этот приказ и, к смущению офицеров «Сидней», экипаж три раза сердечно поприветствовал крейсер, когда он проходил мимо.

В Коломбо командир корабля Глоссоп передал офицерам «Эмдена» радиопослание Уинстона Черчилля. В нем Черчилль признавал, что успехи «Эмдена» всегда достигались в соответствии с законами гуманности и британским морским правом.

11 ноября он передал следующее послание британскому командующему морскими силами в Китае: «Командир, офицеры и экипаж «Эмдена» заслужили самое почетное отношение, которое только возможно по правилам войны. Если не произойдет никаких инцидентов, которые вынудят поступить по-другому, то командир корабля и офицеры могут оставить себе свои кортики». Офицеры «Эмдена» оценили этот жест военной вежливости. Но кортиков у них больше не было: разбитые снарядами и огнем, они лежали в их разрушенном крейсере, который стоял на коралловом рифе в центре Индийского океана.

Командир корабля Грант с «Гэмпшира» не мог отказать себе в удовольствии нанести визит командиру «Эмдена» и поздравить его со смелой битвой и тем, что он остался жив, а также посочувствовать ему в связи с потерей такого количества храбрых людей.

«Сидней» бросил якорь в гавани между двумя буями. Вскоре к нему подошло много лодок, чтобы снять раненых немецких и английских моряков и отвезти их в госпиталь. После выздоровления сорок девять раненых моряков «Эмдена» и среди них лейтенант Гирдес будут перевезены в Австралию в лагеря военнопленных.

Здоровых переправят на «Императрицу России» и затем распределят между несколькими транспортным судами. Командир корабля фон Мюллер, доктор Лутер, энсины принц фон Гогенцоллерн и Фикентшер, а также тридцать два мичмана и специалиста рядового и мичманского состава были переправлены на лайнер «Орвието» компании «Ориент».

Старший судовой механик Эллербрек, офицер торпедного отсека Виттхефт и сорок других разместили на «Омрахе», также лайнере компании «Ориент». Оставшихся офицеров распределили по одному примерно с двадцатью матросами каждого среди других австралийских и новозеландских судов.

После рассредоточения моряков по судам флотилии 17 ноября, она продолжила путь в Аден и далее в Европу. Военнопленным был предоставлен относительный комфорт. 28 ноября 1914 года, по их прибытии в Суэц, весь личный состав «Эмдена», за исключением тех, кто находился на «Орвието», собрали и разместили на броненосце «Гэмпшир». Те, кто плыл на «Орвието», останутся на этом транспортном судне до Порт-Саида.

Вскоре они получили совсем не радостное сообщение: их отправят не в Англию, а на Мальту.

Во время жаркого путешествия по Суэцкому каналу военнопленных с «Эмдена» держали во внутренней части корабля, в душных помещениях.

Только иногда им удавалось мельком рассмотреть окружающую пустыню и мощную охрану на обеим сторонам этого важного водного пути. 2 декабря «Орвието» добрался до Порт-Саида, где «Гэмпшир» уже стоял у буя. Гавань была полна боевых кораблей, среди них – старые знакомые по Дальнему Востоку, такие как французские броненосцы «Монкальм» и «Дуплекс» и группа транспортных судов для перевозки войск.

Там также стояли торпедные катера, метеорологические суда, минные тральщики, плавучие госпитали и несколько немецких грузовых судов, интернированных в начале войны.

В это время командира корабля фон Мюллера и его подчиненных перевели с «Орвието» на «Гэмпшир». На окружающих судах пассажиры и экипажи собрались у палубных ограждений, надеясь увидеть известных военнопленных и сфотографировать их. Тем временем на «Гэмпшире» пленников принимали дружески и гостеприимно – что особенно примечательно, поскольку английский корабль постоянно преследовал «Эмден».

Судьба распорядилась так, что лавровый венок победителя упал на австралийский крейсер «Сидней», не «Гэмпшир». У офицеров «Эмдена» создалось впечатление, что Грант и его офицеры почувствовали облегчение от такого поворота событий.

В конце концов, всего только год назад они встречались в Нанкине при других обстоятельствах, в дружеской обстановке.

Таким образом судьба освободила их от болезненного опыта сражения против их немецких товарищей на море. В любом случае Грант любезно предоставил свою каюту и офицерскую кают-компанию офицерам «Эмдена» и перебрался на софу в штурманской рубке. В Порт-Саиде он заказал гражданскую одежду для офицеров и новую английскую форму для матросов.

До отхода он сходил на берег, чтобы доставить на борт английские и немецкие книги и журналы, которыми моряки «Эмдена» могут облегчить монотонную жизнь военнопленных.

«Гэмпшир» получал ежедневные радиосообщения о войне. Таким образом экипаж «Эмдена» узнал о победе эскадры крейсеров адмирала графа Шпее над эскадрой адмирала сэра Кристофера Крадока рядом с Коронелом.

В воскресенье, 6 декабря, «Гэмпшир» вошел в гавань Валлетты на Мальте. Командир корабля Грант и его офицеры попрощались с коллегами с «Эмдена» и пожелали им всего наилучшего. Моряки «Эмдена» смотрели на событие со смешанными чувствами.

Они покидали гостеприимство Королевского ВМФ и их теперь ждала неопределенность в руках британской армии. Мичманов и матросов отправили в лагерь военнопленных «Сент-Клементс» и позднее в форт Сальватор, в то время как командира фон Мюллера и его офицеров перевезли в лагерь «Вердала».

Когда двери лагеря военнопленных и политзаключенных наконец закрылись за офицерами «Эмдена», их с ликованием приветствовали гражданские заключенные, в основном купцы и служащие гостиниц и компаний Египта и Мальты.

Там также находились командиры и офицеры немецких и австрийских кораблей и граждане всех национальностей, находившихся в дружественных отношениях с Германией. В самый первый день члены лагерного песенного клуба пришли к камере командира корабля фон Мюллера, чтобы спеть ему национальный гимн.

Учитывая времена, размещение офицеров оказалось вполне приемлемым. Но члены экипажа, размещенные в лагере «Сент-Клементс» проживали во временном палаточном городке.

Когда начинался дождь с ветром – а это происходило довольно часто – им приходилось выскакивать наружу и заново закреплять оторванные куски материи.

Многие палатки затопляло, что было опасно для здоровья и от этого также портилась одежда.

Поддержание связи между командиром корабля и офицерами «Эмдена» с одной стороны и мичманами и специалистами рядового и мичманского состава с другой было строго запрещено.

Позднее это разрешили, но нечасто и в присутствии многочисленной охраны.

Мюллер сразу же присоединился к лагерному комитету и его избрали в исполнительный совет. Он испытал все неудобства жизни заключенного, надеясь через прошения и жалобы улучшить участь своих подчиненных.

Когда он не занимался документами у себя в камере, восстанавливая последнее сражение своего крейсера в дневнике, или не писал родственникам погибших товарищей, то вышагивал по небольшому тюремному двору с серьезным и задумчивым видом.

Ему и его подчиненным предстояло много лет провести в тюрьме. Они сидели там, приговоренные к бездеятельности, в то время как вокруг них мир был объят пламенем и их собственная страна отчаянно боролась за выживание.

Они радовались и гордились, когда наконец узнали, что старпом их крейсера и его десантный отряд смогли избежать захвата англичанами. Где эти смелые люди могут находиться сейчас?

Часть четвертая

ДЕСАНТНЫЙ ОТРЯД

Глава первая

Высадка

  9 ноября 1914 года

Было 06:30. Лейтенант Гельмут фон Мюке отчитался перед командиром корабля фон Мюллером на юте «Эмдена»:

– Десантный отряд, состоящий из трех офицеров, шести мичманов и сорока одного матроса, готов покинуть корабль, сэр.

«Эмден» стоял на якоре у Порт-Рефьюдж, гавани, сформированной рифами островов Килинг. У крейсера качались две шлюпки с офицерами и матросами десантного отряда. Паровой катер был готов тянуть шлюпки на бечеве. Десантному отряду приказали разрушить радиостанцию и телеграф на острове Дирекшн, северном острове из группы Кокосовых. Если это окажется вообще возможно, то им следовало принести назад сборники сигналов, сборники кодов, секретные документы и все подобное.

От Дирекшна шли три важные телеграфные линии: одна на остров Маврикий, вторая в город Перт, Австралия, третья – в город Батавию. Станция на острове Дирекшн являлась последним чисто английским звеном связи между Австралией и метрополией: остальные телеграфные линии были разрушены другими кораблями из немецкой эскадры крейсеров,

Десантный отряд, предполагавший, что его на берегу встретят вооруженные силы, взял с собой четыре пулемета, которые до этого стояли на борту. Два перевозились в паровом катере, два других в шлюпках.

Экипажи были вооружены ружьями, штыками и пистолетами. Паровой катер тянул за собой привязанные шлюпки и таким образом они отправились на Дирекшн к неопределенному будущему.

Остров располагался примерно в трех тысячах метров. Это был плоский кусок земли с высокими пальмами, сквозь кроны которых просматривались крыши домов, построенных в европейском стиле, и радиобашня. Моряки рулили по направлению к последней. Прямо у пристани на якоре стояло небольшое белое парусное судно.

– Его тоже будем уничтожать? – спросил один лейтенант у командира отряда.

– Естественно. Оно сплавало в последний раз. Отряди человека, чтобы приготовил взрывчатку, – приказал Мюке.

Приготовив пулеметы и стрелковое оружие, десантный отряд пришвартовался у маленького мостика на берегу внутренней лагуны. Не встретив никакого сопротивления, они быстро направились к радиобашне. Разрушение белого парусного судна временно отложили. Их главной целью было исследование местности и поддержание связи с «Эмденом» оговоренными сигналами. Они быстро нашли здание телеграфа и радиостанции, заняли их и прервали всю .связь. Мюке захватил одного из удивленных английских гражданских лиц и приказал ему позвать директора станции, после чего поспешно появился мистер Фаррант. Он оказался человеком с веселым характером и чувством юмора.

– Мне приказали разрушить вашу радиостанцию и телеграф, – объяснил Мюке. – Предупреждаю вас: не оказывайте сопротивления. С вашей стороны также будет разумно дать мне ключи от всех помещений, чтобы мы не ломали двери. Все оружие, которое у вас есть, вы должны немедленно сдать, и все европейцы должны собраться перед зданием телеграфа.

Директор воспринял свое незавидное положение, держа себя в руках. Он заверил моряков, что и не думал о сопротивлении. Мужчина достал большую связку ключей из кармана и показал на домики, где можно найти радиопередатчики, которые пока еще не устанавливали. Затем он сказал:

– Кстати, я должен вас поздравить.

– С чем? – спросил удивленный Мюллер.

– С Железным Крестом. Агентство «Рейтер» телеграфировало новость всего несколько минут назад.

Но у немецких моряков имелись другие поводы для размышлений. Радиобашню следовало уничтожить как можно скорее. Специалисты по торпедам подсоединили запалы к опорам строения и затем взорвали их, таким образом обрушив башню. Все, что казалось важным, разбили вдребезги.

В здании телеграфа аппарат все еще судорожно работал, выбивая какое-то сообщение азбукой Морзе. Моряки «Эмдена» не знали, что телеграфировалось, так как послания были закодированы. Несколько сильных ударов топором – и аппарат, чернильницы, ножки стола и блочные кабельные соединители разлетелись по комнате. Морякам приказывали тщательно сделать работу. Они везде искали запасное оборудование. Все, что выглядело, словно содействовало работе станции, разрушалось, даже сейсмограф. Простые матросы приняли его за важный телеграфный аппарат.

Самой сложной оказалась работа по нахождения и перерезанию подводных кабелей. План их расположения на станции найти не удалось, но на пляже оказались несколько табличек с надписями «Кабели». Очевидно они отмечали места, где кабели выходят на берег. При помощи парового катера и нескольких крюков их вытащили из воды. Работа оказалась сложной из-за немалого веса кабелей. Не представлялось возможным прямо вытащить их на поверхность. Когда поднимали шлаг троса, морякам приходилось нырять под него и присоединять к нему бегучий такелаж. Затем с большим трудом им удавалось втащить жилы кабеля в лодку. Взрывчатка для их разрушения не использовалась: она все еще требовалась «Эмдену» для затопления судов. Вместо этого толстые кабели атаковали лапчатыми ломами, топорами и долотом.