Текст книги "Хоук (ЛП)"

Автор книги: Р. Дж Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

Тайлер

Снаружи клуб был ничем не примечательным зданием из красного кирпича с флагом «Военных Баронов» над входом. Лет десять назад «Бароны» выкупили и отремонтировали его. Изначально это был бар с парой апартаментов наверху. К настоящему времени бар практически не изменился, а вот на двух других этажах квартиры разделили перегородками на комнаты, в которых могли разместиться практически все члены клуба. И больше ничего особенного. Никаких трехметровых крепостных стен вокруг – именно так представляют себе обыватели цитадель мотоклуба. Никакого криминала, никакого оружия массового уничтожения, вопреки распускаемым горожанами слухам. Нет, все было надежно спрятано на каких-то складах за пределами города. Об этом мне рассказал по секрету Гектор.

А наш клуб предназначался для повседневной жизни. Именно здесь я росла и творила все, что хотела. И никто ничего не мог с этим поделать. Мой отец был Вице-президентом «Баронов», и это давало мне среди них привилегированное положение. Я была маленькой принцессой. Парни обожали меня, даже когда я доставала их своими выходками.

У меня было прекрасное детство, наполненное чудесными воспоминаниями, а потом… Как подумаю о том дне, когда умер папа… Случайное нападение какого-то безымянного труса. Тот таракан-полицейский сказал правду – его смерть была жестокой, потому что однажды я услышала, как то же самое говорили парни между собой. Они шептались, что папа истек кровью. Умирая у Хоука на руках, отец взял с него обещание присматривать за его семьей. Мы остались вдвоем с мамой. В то время моя мать была содержанкой, а мне было всего двенадцать лет, и Хоук стал для нас главным. Он был Президентом почти четыре года и самым молодым лидером за всю историю клуба, но сильно отличался от своих предшественников. Хоук пообещал, что клуб будет заботиться о нас, а он сам лично проследит, чтобы я ни в чем не нуждалась. Но все это при соблюдении определенных условий. Он хотел, чтобы я отдалилась от клуба и жила нормальной жизнью. И даже сейчас, спустя почти девять лет со смерти моего отца, он настаивает на той же фигне.

Естественно, я не подчинилась. В конце концов, я была ребенком клуба. Совсем непросто выставить девушку за дверь, когда такой образ жизни стал для нее родным, и она с раннего детства вдыхает запах черной кожи и мотоциклов. Это просто бессердечно. «Военные Бароны» были моей семьей, а этот клуб – моим домом, и ни один бывший Президент, отрастивший бороду до пупа, не сможет убедить меня в обратном.

В баре было очень шумно. Громкий смех и крики слышались даже через закрытую дверь. Войдя внутрь, я быстро осмотрелась. Помещение превратилось в сборище дебоширов. Любые звуки перекрывались громким смехом и музыкой. К бильярду не протолкнуться, но не из-за игры, а из-за парней, слизывающих выпивку с пупка полуголой девицы, лежащей на столе. Другие девушки с оголенной грудью бродили от одного парня к другому, разнося напитки.

Полный хаос, но в этом клубе по-другому и быть не может. Гектор уже рыскал в поисках женщины. Он остановил свой выбор на Холли – нашей новой официантке, нанятой в прошлом месяце. В данный момент она склонилась над столом, подавая пиво одному из парней. Едва Гектор шагнул в ее сторону, я крепко схватила его за руку.

– Не трахай персонал, Гектор, – резко сказала я ему.

Он ухмыльнулся.

– А если я уволю ее, а завтра приму обратно?

Я нахмурилась.

– Я серьезно. Каждый раз, когда ты так делаешь, Гас бесится и потом вынужден нанимать кого-то другого. Кажется, тебе невдомек, что, забирая девушку в постель и обхаживая ее в своем стиле, ты просто запудриваешь ей мозги.

Гектор не был эгоистичным любовником – по крайней мере, я так слышала. Бесчисленное количество раз. Говоря «слышала», я имею в виду прямой смысл слова. Еще тогда, будучи ребенком, я слышала его с женщинами и понимала, что в постели он какой-то гребаный гуру. Он не торопил девушку, обхаживал ее, шептал на ушко трепетные слова, и в результате бедная глупышка чувствовала себя желанной и окруженной заботой. Гектор был чертовски испорчен. У парня были достаточно серьезные проблемы, но он, кажется, не понимал, что не решит их сексом со случайными девчонками. Но я не доктор Фил. (Примеч.: Филипп Кэлвин «Фил» Макгроу – американский психолог, ведущий телевизионной программы «Доктор Фил»).

Его ухмылка стала шире.

– Она не пожалеет об этом.

– У Холли есть ребенок, – ответила я. – Она мать, и борется за выживание. Это единственная работа, которую ей удалось найти. Не делай этой херни, Гектор.

Его улыбка мгновенно исчезла, и он, с любопытством взглянув на Холли, пробормотал:

– Хорошо. Я поимею ее как-нибудь в другой раз.

Мы подошли к бару, где пил пиво Гас. Он был Вице-президентом. Гас был близок с моим отцом и после его смерти почему-то решил, что должен взять на себя его роль. Мы примостились рядом, но он едва взглянул на нас. Его взгляд был прикован к группе лиц, сидящих в противоположной стороне бара. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы узнать их.

Бригада Юрия, за исключением самого Юрия.

Гектор тяжело хлопнул Гаса по спине.

– Что происходит, мужик?

– Пока не понял, – ответил Гас, нахмурившись. – Сделка так и не состоялась. Юрий сказал, что на этот раз у него особые обстоятельства, за которые он готов немного доплатить.

Гектор перевел взгляд на группу из четырех мужчин, которые приставали со своими ласками к нескольким девушкам, стоявшим рядом. Он задумчиво прищурил глаза.

– Не понимаю. У нас нихрена не кондитерская. Мы торгуем единственным гребаным товаром, который будет доставлен к условленному времени. Чего он еще хочет?

Гас покачал головой.

– Не злись, но в разговоре с Джессом он сказал, что хочет поговорить с настоящим Президентом клуба.

Я увидела, как помрачнело лицо Гектора, и сразу насторожилась. Гектор мгновенно начинал быковать, когда его лидерство подвергалось сомнению.

– Как, блядь, это понимать? – требовательно спросил он низким голосом.

Гас просто указал на соседний стол, где Джесс с Маршаллом играли в карты.

– Тебе лучше спросить у него.

Гектор немедленно двинулся в их сторону, и я за ним, но Гас неожиданно схватил меня за руку и покачал своей седой головой.

– Не надо, Тайлер, – устало произнес он. – Тебе лучше подняться наверх в комнату Хоука.

– В мою комнату, – в миллионный раз поправила я, не сводя глаз с Гектора. – Она больше не Хоука. С тех пор, как он ушел, Гас.

– Ты поняла, о чем я. Тебе лучше скрыться с глаз долой.

– Что происходит?

– Ничего такого, о чем тебе следовало бы знать.

Но мне нужно было знать. Царящая в воздухе атмосфера напрягала, словно что-то шло не так. Я наблюдала, как Гектор, схватив стул, сел рядом с Джессом. Тот, как обычно, был в черном костюме. Очень странный мужик. Единственный член клуба, предпочитавший своему жилету костюм от Армани. Это был такой невероятный диссонанс – белые накрахмаленные рукава подвернуты, открывая покрытые татуировками руки. Русые волосы длиной до плеч, да еще и пирсинг в ухе и губе. Обычно с такими людьми костюм не ассоциировался, но, должна признать, на нем он сидел безупречно. К тому же, я не могла сказать об этом парне ничего плохого. После Гаса и Гектора, Джесс был самым моим близким другом в клубе.

Маршалл быстро извинился, когда его отозвали, и начал осторожно прокрадываться мимо девушек. Подойдя к нам, он остановился и взъерошил мне волосы, за что и получил от меня шлепок. Ему было слегка за тридцать, и это был единственный парень, который не лапал женщин, а наоборот, сторонился их. С тех пор, как два года назад его подруга Брэнда, с которой они то сходились, то расходились, родила ребенка, у него пропала страсть трахать девок. И это мне в нем очень нравилось. Было здорово видеть преданного мужчину в обществе, не поддерживающем философию верности одной женщине.

Я села на стул, и повернулась к ним всем телом:

– Юрий хочет говорить с Хоуком, да? – тихо спросила я, стараясь не обращать внимания на то, как сжалось сердце в груди. Хоук. Хоук. Хоук. Мне нравилось мысленно повторять его имя.

Гас тяжело вздохнул.

– Сейчас я знаю не больше твоего, Тай.

Я взглянула на него, изучая его морщинистое лицо.

– Он придет?

Время от времени я видела Хоука, но его визиты были очень краткими, разговоры с членами клуба носили исключительно деловой характер и проводились за закрытыми дверями. У него всегда находилась минутка поговорить со мной, но Хоук сильно изменился. Стал более серьезным и скрытным. Больше наблюдал, чем говорил, и, когда его взгляд останавливался на мне, я чувствовала, будто меня рассматривали под микроскопом. С тех пор, как он приютил меня, я никогда не могла понять, какие мысли крутились у него в голове. Внимательно изучив меня взглядом с головы до ног, он в итоге не говорил ни слова. Эти взгляды пугали меня.

А потом следовал допрос. Первый вопрос был всегда один и тот же.

– В чьей ты постели? – требовательно спрашивал он.

– Ни в чьей, – отвечала я.

– Но ты по-прежнему здесь, не так ли?

– Да.

– Тогда в чьей постели ты спишь?

– В твоей.

А потом снова молчание.

Человек, которого я считала своим лучшим другом, исчез. Вместо него появилась непробиваемая каменная статуя, едва ли способная на эмоции. Кроме того, он оброс. Сильно. Чувственные черты лица, которыми я восхищалась, теперь скрывались под длинными волосами и бородой. Это было трагедией и проклятием одновременно. Потому что, чем меньше Хоука я могла видеть, тем больше жаждала его.

Гас не потрудился ответить на мой вопрос и вместо этого сказал:

– Проблема Гектора в его излишней открытости. Он не умеет притворяться и не может держать свои эмоции под контролем. Он слишком откровенный, и это может стать опасным для клуба. И опасным для бизнеса.

Я понимала, к чему он клонил. Хоук был самым закрытым из всех знакомых мне людей. И пугающим. Гектор же был непостоянным, его эмоции легко предсказуемы. И, в сравнении со старшим братом, производил впечатление бесхребетного.

Короче, лидерских качеств у Гектора не было, и все об этом знали. К счастью, он оказался чертовски хорошим бизнесменом и отлично разбирался в цифрах. Гектор безукоризненно вел дела по всему городу. Вдобавок, благодаря хорошо подвешенному языку, ему самостоятельно удавалось налаживать большинство нужных связей (однако, в деле их сохранения он был уже не так хорош). Кроме того, у него случались приступы жестокости. Мне не рассказывали, как именно это происходило, но я слышала, он умело использует свои руки.

– Хоук приехал бы, если бы его попросили? – спросила я, не в силах сдержаться. Я должна была знать. Боже, мне отчаянно хотелось увидеть его.

– Его уже попросили, – нахмурившись, ответил Гас.

У меня перехватило дыхание.

– И? – взволнованно продолжала давить я.

– Сможет или нет – он никогда конкретно не отвечает. Он работает на Бордена, а это связано с большой ответственностью.

Борден. При звуке этого имени я съежилась. Маркус Борден был страшным человеком, прижавшим к ногтю весь Нью-Рэйвен. Он приобрел дурную славу, когда сначала исчез, а потом через несколько лет вернулся разбогатевшим при загадочных обстоятельствах и совершенно неприкасаемым. Потом захватил власть на улицах, избавился от банд и воздвиг себя на вершину пищевой цепочки.

И Хоук был его правой рукой – не думаю, что своей жизнью здесь он заслужил такую роль. Но эти двое были очень близки, и, по-моему, вряд ли Хоук откажется от этой работы в обозримом будущем.

Гас дважды хлопнул рукой по барной стойке и слез со стула, не сводя глаз с людей Юрия.

– Я собираюсь пойти осмотреться, дорогуша. Если тебе что-то понадобится, просто сразу подойди ко мне. Да, и держись подальше от русских.

Я прищурилась.

– Даже не собиралась приближаться к ним, Гас. Это было бы в высшей степени глупостью, совершенно несвойственной моему характеру.

Приподняв бровь, он как-то по-особенному взглянул на меня.

– Я понял.

– Но, судя по твоим словам, у меня хватит дурости захотеть этого.

– Я не в этом смысле.

– Но по твоему тону выходит, что это так, Гас.

– Знаю, это просто… – он поморщился, – нам не нужны проблемы, и я хочу, чтобы ты была в безопасности.

– Я здесь. Со мной все будет в порядке.

Он коротко кивнул и ушел. Несколько минут я сидела в одиночестве, наблюдая за погруженными в беседу Гектором и Джессом. Шей – бармен клуба – подвинула в мою сторону бутылку пива. Я взяла ее в руку и принялась ковырять этикетку. Когда в клубе были посторонние, я старалась не пить.

К тому же, я не хотела быть навеселе, если здесь появится Хоук.

Господи, давно я не чувствовала такого внутреннего возбуждения.

– Ты доделала татуировку? – спросила Шей, вырывая меня из мыслей о Хоуке.

Я улыбнулась.

– Да, но это было ХЗ как больно.

– ХЗ?

– Ну, ты же понимаешь, ХРЕН ЗНАЕТ, как больно.

– Я знаю, что такое ХЗ. Просто давно не слышала, чтобы кто-то так выражался.

Я подавила вздох.

– Нормально.

– Приятно было, когда Гектор касался тебя?

– Он… отлично выполнил свою работу.

Она застыла и несколько мгновений таращилась на меня немигающим взглядом. А потом, как ни в чем не бывало, отвернулась, словно это не она битых двадцать секунд глазела на меня, как удав на кролика.

– Что ты думаешь о Холли? – спросила она со сквозящим в голосе интересом.

– А что насчет нее? – удивленно спросила я, возвращаясь в разговор. Кажется, Холли добавила пикантности сегодняшнему дню.

Шей через всю комнату посмотрела на Холли. Ее зеленые глаза неотступно следовали за девушкой, пока та плавно перемещалась по бару и разносила напитки, держась от байкеров на почтительном расстоянии, но дружелюбно улыбаясь им.

– Она не вписывается, – сказала Шей. – Мне просто непонятно, за что ее так любят парни. А тебе?

– Честно говоря, Шей, я об этом даже не задумывалась, – я пожала плечами и стала еще тщательнее ковырять этикетку.

– Но она тебе нравится?

– Я недостаточно хорошо ее знаю.

– Гектор не сводит с нее глаз, и мне это не нравится.

Ах, вот оно что. Гектор. Теперь суть проблемы была ясна.

– Гектор смотрит на каждую девчонку с «рабочей» вагиной.

– Но он слишком пристально смотрит на нее. Они трахались? Тебе что-нибудь известно? Ты случайно не знаешь, они трахались?

– Ты уже второй раз спрашиваешь меня об этом.

– Знаю, но ведь это очевидно, да? Такое ощущение, что он смотрит на нее как на свою, словно знает, как она выглядит голой. Она все-таки гребаная шлюха, да?

– Я не…

– Только посмотри на нее. Бродит по всему бару и строит из себя недотрогу. Я насквозь вижу эту херню. Как считаешь?

Какого хрена?

Я удивленно моргнула, пытаясь понять, какая муха укусила Шей, что она стала… сама не своя.

– Шей, я уже говорила, что ничего о ней не знаю. Но мне совершенно точно известно, что она ни разу не устраивала таких драм, как ты сейчас.

Шей перевела на меня взгляд и приподняла брови. Честно говоря, видок у нее был еще тот. Брови совершенно черные, вероятно, как и натуральный цвет волос. Но волосы она выкрасила в такой невозможно белый цвет, что при взгляде на нее глазам было больно. Кроме того, от густого слоя тонального крема ее лицо казалось оранжевым на фоне бледной шеи. Никогда не понимала, зачем девушки так издеваются над собой.

– Я не устраиваю драму, – сказала она, защищаясь. – Я просто спросила тебя, Тайлер. А если у тебя ПМС, то так и скажи, чтобы моя драма тебя не раздражала.

– Тогда можешь считать, что у меня ПМС каждый божий день.

– Это невозможно, Тайлер. Ты истекла бы кровью.

– Это было образное выражение.

Она с подозрением посмотрела на меня.

– Почему ты не можешь быть просто нормальной девчонкой?

– Что в твоем понятии «нормальная»?

– Та, с кем можно просто поболтать.

Я слегка пожала плечами.

– Не знаю, почему, Шей. У меня явно есть проблемы.

– Теперь я это вижу.

– Если ты ищешь себе подругу, подумай о том, чтобы присоединиться к местным шлюхам. Уверена, они поддержат тебя в твоей любви к Гектору, ведь вы все обменялись с ним жидкостями организма, поэтому у вас будет много общих тем для того, чтобы поболтать.

– Хоть твое предложение больше похоже на издевательство, я все равно ценю его, но не стану этого делать, Тайлер. Я не такая, как эти шлюхи. Гектор не значит для них столько, сколько значит для меня.

Прямо впору поклониться ей, но вместо этого я холодно кивнула, и она продолжила ходить вдоль стойки бара, прожигая Холли взглядом, после чего расплылась в улыбке перед ближайшим парнем.

Шей было около тридцати. Если исключить проблемы с бровями и морковным цветом кожи, она была очень красивой женщиной, но до одури помешанной на Гекторе. И то, что он всю неделю не сводил с Холли глаз, чертовски сильно бесило Шей.

Я избегала этих драм. Едва почуяв их, я тут же отстранялась. Девчонкам было сложно поладить со мной. В одну минуту они могут быть тебе лучшими подругами, интересоваться личной жизнью и общаться двадцать четыре часа в сутки, а потом, когда им больше ничего от тебя не нужно, переключаются на что-то другое, а ты чувствуешь себя использованным куском туалетной бумаги. Я достаточно обожглась на этом, так что при столкновении с подобной херней мне сразу хочется скрыться.

Именно поэтому сейчас я работала в гараже помощником механика по ремонту мотоциклов. Там не было девушек. Никакой стервозной конкуренции. Меня окружали парни, которые рассказывали пошлые анекдоты и в перерывах рассматривали «Плейбой». И это именно то, чего мне хотелось.

Краем глаза я заметила, как Холли с испуганным лицом внезапно бросилась в мою сторону. Мой взгляд тут же отметил ее белый топ, совершенно мокрый в области груди. Твою мать, опять.

– Серьезно? – сказала я, нахмурившись. – Какой мудак тебя облил?

Она остановилась рядом со мной и только покачала головой.

– Все в порядке, правда, но…

– Знаю, тебе нужна новая майка, – вмешалась я.

Это было уже не в первый раз. Фактически, это происходило постоянно, когда она отходила от столика Кирка. Я бросила на него взгляд через плечо – он сидел в дальнем углу, уставившись в свою кружку. Я всегда ненавидела Кирка. Я была еще ребенком, а он уже был мудаком. Однажды он снял переднее колесо с моего трехколесного велосипеда Барби, чтобы я не могла кататься вокруг них, и спрятал его в свой ящик для инструментов. Отец пришел в ярость и, в конце концов, зарядил ему по яйцам и заставил починить мой велосипед. Но, когда колесо было поставлено на место, гребаные личики Барби были изгажены царапинами. Мудак.

Я никогда не понимала, зачем его держали в клубе. Просто каждый человек в положенное время должен умереть, а этому, кажется, уже лет сто, и он превратился в обычного несчастного старого козла. Цепляющегося к Холли. Часто. Без малейших причин.

Как и всегда, мы прошли по коридору и поднялись по лестнице на второй этаж. Я тут же услышала стоны и заглянула в гостиную. Она была достаточно просторной для размещения большинства из нас и граничила с кухней, в которой я частенько заваривала чай.

На диване сидел примерный семьянин Джонни и без зазрения совести получал минет от какой-то полуголой цыпочки, которая совсем не была его женой.

– Твою мать, Джонни, ты серьезно? – проворчала я с отвращением. – Еще вчера на этом диване я смотрела «Гарри Поттера»!

Джонни схватил диванную подушку и прикрыл ею свой член.

– Просто иди, куда шла, Тайлер, – рассеянно сказал он.

Мне по-прежнему была видна подпрыгивающая вверх-вниз голова цыпочки, которую ни капли не смутил мой наезд на Джонни. Черт, у него не было права так поступать! У меня в гостиной было особое положение.

– Где угодно, Гектор, только не на этом диване, – настаивала я. И Гектор сделал это правилом. Ни один из парней не возражал. Вот, что мне здесь нравилось – они готовы были идти на компромисс. Все, кроме гребаного Джонни.

Я с отвращением фыркнула и направилась дальше по коридору, не обращая внимания на то, как идущая рядом Холли напряглась всем телом и опустила глаза в пол.

– Не понимаю, как тебе удалось привыкнуть к этому, – поморщившись, прошептала она.

– Честно говоря, это ерунда, – ответила я.

Это ведь действительно была ерунда. Господи, в детстве я видела такое, отчего покраснела бы даже порнозвезда. А потом все просто превратилось в фон. Я довольно быстро стала невосприимчивой к этому, ни одна клеточка во мне не испытывала ни капли смущения. Такие люди, как Холли, вероятно, воспитывались в благопристойных домах, где при виде целующейся пары на экране телевизора было принято отворачиваться. Тем сложнее ей приспосабливаться здесь. Я была уверена, что она надолго здесь не задержится, но ее отчаянное положение с работой помогло продержаться дольше, чем я предполагала. Это производило впечатление.

– Но ты не такая, – заметила она. – Насколько мне известно, ты никогда не была ни с одним из парней…

Я кивнула, когда мы остановились перед моей комнатой в самом конце коридора.

– Да, я не трахаюсь там, где сплю, Холли. Но в таком месте подобное довольно сложно проворачивать.

Я никогда не хотела, чтобы парни видели во мне лишь сексуальный объект. И до сих пор неплохо с этим справлялась. Единственный байкер, которого я подпустила к себе – Джесс. Он довольно давно клеился ко мне – почти три года с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Но я упорно его отшивала (и до сих пор продолжаю отшивать). Я не горела желанием стать клубной женушкой, которую сторонятся все остальные и поэтому отправляют жить в каком-нибудь миленьком домике на другом конце города, а здесь разрешают появляться только по случаю семейных приемов. Это было бы похоже на то, как жила моя мать, а я ненавидела ее образ жизни. Все, что ее волновало – это прическа и маникюр, а еще конкуренция с сучкой Пэм, живущей дальше по улице, которая всегда носит туфли от Miu Miu и серьги с розовыми бриллиантами – какая-то шалава, промышляющая где-то на задворках.

Открыв дверь, я вошла и сразу направилась к комоду. Холли ушла в ванную, сняла топ и оставшейся сухой его частью начала вытирать грудь. Я вытащила из ящика черную майку и бросила ей. Она поймала ее на лету и сразу же надела, спрятав под ней внушительного размера грудь. Холли была на зависть фигуристой девицей с узкой талией и пышными бедрами. В сравнении с ней я была просто доской. Бедра у меня узкие, а грудь помещается в ладошку. Но недостаток груди более чем компенсировала задница, поэтому все было не так уж плохо.

– Спасибо, Тайлер, – любезно сказала она с улыбкой. – Знаешь, ты одна из немногих, кто по-настоящему добр ко мне.

Я улыбнулась в ответ.

– Ну, ты не давала мне повода для другого отношения.

Вместо того, чтобы просто уйти, она, словно в затруднении, стояла и пристально смотрела на меня. Я собралась было спросить, не нужно ли ей еще чего-нибудь, когда она произнесла:

– Хм… вы ведь близки с Гектором, да?

Я настороженно кивнула.

– Да.

– Он часто смотрит на меня.

– Неужели? – пробормотала я, оглядываясь на дверь. Мне действительно хотелось уйти. И совершенно не хотелось вести разговоры о подобном. Я в полной жопе, дорогие друзья. И уже чую, как запахло очередной драмой.

– Я не знаю, как мне поступить. Но чувствую, что если откажу ему, то могу потерять работу. А мне действительно нужна эта работа, понимаешь?

Я со вздохом повернулась к ней.

– Как вариант, ты можешь уступить и просто трахнуться с ним. Он сразу оставит тебя в покое, вот увидишь.

– Я не хочу спать с ним.

Вау, я была поражена ее стойкостью. Девчонка была явно не похожа на всех тех, кто входил в эти двери.

– Ты можешь отказать ему, Холли, – сказала я. – Честно говоря, такое будет впервые, и, вероятно, окажется неплохим ударом по его самолюбию.

Она слегка усмехнулась и кивнула.

– Да, но… он Президент.

– И что?

– А то… Я имею в виду, что кое-что слышала. Это правда?

– Если ты и слышала что-то, держи это при себе, Холли.

Она поспешно кивнула.

– Нет, это понятно, конечно. Просто я имела в виду, что он не из тех парней, которые спокойно принимают отказы.

– Ты права, он действительно не из тех.

– Вот это меня и пугает.

– Холли, Гектор не Сталин. Ну, в смысле, он из тех мудаков, которые не всегда добры к людям, но, уверяю, голову отрезать тебе не станет, – я сделала паузу, размышляя. – Ну, если только ты не поругаешься с ним. По-настоящему сильно. Но я не представляю, из-за чего. Если только он не пойдет на серьезное преступление из-за твоего отказа.

Она в шоке побледнела.

Твою мать, Тайлер, ты перегнула палку.

– Выше нос, все в порядке, – уверенно сказала я и поспешила к двери. Пора сматываться. – Серьезно, Холли, тебе нечего бояться, ясно? А теперь идем.

Медленным нерешительным шагом она вышла за мной из комнаты. Она искала поддержки, чтобы немного успокоиться, но я была уверена, что сделала ей только хуже. Я не большой мастер успокаивать людей. Временами я сама себя с трудом могла успокоить. Мы вернулись в бар, и она продолжила работу, бросая на Гектора испуганные взгляды.

Гектор же совсем не обращал на нее внимания, как, впрочем, и на остальных девушек. Он все еще разговаривал с Джессом, и к этому моменту я действительно была не в силах больше сдерживаться. Мне нужно было знать, что происходит.

Подкравшись к ним на цыпочках, я начала осматривать помещение, отлично имитируя полное равнодушие во взгляде. Остановившись в паре метров от Гектора, я склонила голову в его сторону.

– Абрам делает это только потому, что у него были успешные деловые отношения с Хоуком, мужик, – шептал Джесс. – Не парься.

– Это оскорбительно, Джесс, – ответил Гектор. – Как я добьюсь уважения клуба, если Хоук будет продолжать приходить сюда, чтобы помогать мне выполнять мои обязанности? Он водил меня на поводке первые два года, но больше я не нуждаюсь в этом.

– Послушай… все, что я знаю… Тайлер – ты гребаный шпион, и в данный момент очень меня смущаешь.

Я напряглась, когда они оба повернули свои головы ко мне. Джесс ухмылялся, а Гектор качал головой.

– Знаешь, Тай, – сказал Джесс, – если ты хочешь, чтобы тебя не узнали, можешь просто сесть мне на колени и накручивать на пальчик мои волосы.

– Пошел на хрен, Джесс, – ответила я.

Он загоготал.

– Люблю твой грязный рот, Тайлер.

– Тогда я лучше пришлю к тебе Регину. Уверена, за сегодняшний вечер ее рот обслуживает уже шестой член.

Гектор рассмеялся.

– Тайлер, ты не должна так выражаться. У тебя это получается охуенно смешно.

– Ага. Она, как детеныш единорога из мультика, да? – добавил Джесс, оглядев меня, и прикусил губу. – Посмотри на нее, когда она злится. Вся такая сердитая и покрасневшая. Так и хочется пожамкать ее за щечки.

Я прищурила глаза.

– Если не заткнешься, я пожамкаю твои яйца.

– О-о-о-о, детка, пожалуйста, сделай это, – прорычал он, поднимаясь со стула и надвигаясь на меня. Я стояла неподвижно, как статуя, и не собиралась уворачиваться, потому что именно этого он и хотел. Ему хотелось, чтобы я застеснялась и оттолкнула его. Прижавшись, он окутал меня запахом дорогого одеколона. Я закатила глаза, когда он заправил мне волосы за уши.

– Твою мать, Тай, я все еще неподходящая для тебя кандидатура? – спросил он с весельем в голосе. – Дай мне шанс изменить твое мнение, детка. Поверь, ты не пожалеешь.

Я заглянула в его светло-голубые глаза и выдала:

– Да, Джесс, дай мне шанс откусить твой член и засунуть его тебе в задницу. Это сделает мою ночь.

– Извращенка.

Он отстранился, и они заржали, когда Гектор возразил ему:

– Тайлер – самое лучшее, что есть в этом клубе. Когда я ругаюсь со своим адвокатом, то представляю маленький ротик Тайлер. Она такой радужный котенок.

– К слову о радуге, она похожа на одну из тех гребаных пони, с которыми играет дочка Маршалла. Как их там зовут?

– Бля, кажется, Глоток Радуги или какая-то похожая херня.

– Капелька, – резко поправила я. – Не глоток, а Капелька, идиот.

Джесс подмигнул мне.

– Хочешь мою белую капельку, дорогуша?

Я оттолкнула его, чем доставила им удовольствие. Тьфу. Такие засранцы.

Оставив их продолжать смеяться надо мной, я села обратно на свой стул. Взяв бутылку пива и продолжив обдирать этикетку, я обдумывала информацию, которую они невольно скормили мне.

Хоук придет. Должен прийти.

От этой мысли я ощутила восхитительный трепет. Мне нельзя путаться с парнями здесь, но Хоук технически больше не являлся частью клуба. И это значило, что он был территорией, которую мне позволено осваивать. Видит Бог, я этого всегда хотела.

Да, и однажды ты ясно дала ему понять, чего хочешь.

Я съежилась при воспоминании о том, как объяснилась ему в любви, словно гребаный подросток-идиот. Кто так делает? О чем я только думала? Ответ был прост: я вообще не думала. Я просто до чертиков была счастлива его видеть и так невероятно боялась потерять, что слова просто сами слетели с языка. И я до сих пор жалею об этом каждой клеточкой своего тела.

Как будто… Чего я ожидала от него? Объяснения в любви к пятнадцатилетней идиотке?

А может, ты думала, что у тебя с ним есть шанс?

В отличие от Гектора – вечного плейбоя – Хоук был более сдержанным. Я только однажды видела девушку, выходящую из его комнаты. Это было много лет назад, и она была из разряда тех роскошных блондинок с километровыми ногами. Ноги запомнились мне больше, чем ее лицо, потому что я наблюдала, как она надевала эти свои сексуальные туфли на платформе и высоком каблуке, когда уходила после бурной ночки. Хотя, она явно была довольна – судя по улыбке и сияющему взгляду.

Хотела бы я, чтобы это сияние было в моих глазах.

У меня такого никогда не было. Моя сексуальная жизнь была отвратительной из-за полного ее отсутствия, а мне, черт возьми, нужен был мужчина. Здесь их целый батальон – есть, из чего выбрать.

А с Хоуком… возможно, он считал, что я еще не доросла. Как будто был шанс, что он заметит меня на фоне тех женщин, с которыми спал, пока был здесь. Конечно, могло быть и по-другому. Может, у него есть девушки на стороне, как и у его брата.

Мысль об этом угнетала меня.

Я уже собиралась оглянуться, чтобы понаблюдать за Гектором и Джессом, как вдруг кто-то неожиданно прижался грудью к моей спине. Я вздрогнула от боли из-за прикосновения к воспаленной после татуировки коже, а затем почувствовала чьи-то губы возле своего уха.

– Сегодня ночью ты поедешь ко мне домой, Тайлер.

Я сердито нахмурилась, узнав этот голос. Юрий. Твою мать, что-то быстро он меня нашел.

– И все твои маленькие секреты станут моими.

Он отстранился, и я с отвращением наблюдала, как он садился рядом, всем телом поворачиваясь ко мне. Серые глаза налиты кровью, словно он обнюхался коксом – а нюхал он, как сумасшедший – поэтому, скорее всего, делал это совершенно недавно. Сальные волосы и рожа (которая выглядела бы похожей на лицо, если бы он умылся), заляпанная у рта и подбородка чем-то красным. В нем все было грязным, но больше всего меня раздражала его улыбка – самовлюбленная и словно говорящая: «Я получу все, что захочу, и ты ничего не сможешь с этим сделать».