Текст книги "Хоук (ЛП)"

Автор книги: Р. Дж Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Одиночество внутри него было похоже на медленно расползающуюся гниль, и со временем она проберется в его душу.

Глава 23

Хоук

Хоук припарковал мотоцикл перед небольшим белым домиком. Со стороны он выглядел, как и все дома на этой тихой старой улочке. Газон нуждался в стрижке, а белая краска на заборе почти облезла.

Хоук слез с мотоцикла, огляделся и нахмурился. Вид был далек от того, что было несколько лет назад. Все выглядело запущенным. Белый бордюрный камень перед фасадом дома пожелтел. Растущее рядом дерево разрослось, и его опавшая бог знает когда листва забила водосточный желоб.

Хоук подошел к калитке, и она встретила его скрипом несмазанных петель, когда он открыл ее и направился по дорожке к крыльцу. Он подошел ко входу, нажал на кнопку звонка, но звука не услышал. Надавил еще раз – теперь сильнее – и когда ответного звука не последовало, он, с раздраженным ворчанием открыв первую дверь, постучал во входную.

Хоук был в бешенстве.

Это место не должно так выглядеть.

Гребаный Гектор!

Дверь со скрипом приоткрылась – ровно настолько, чтобы в щель высунулось дуло дробовика.

– Убирайся с моего двора! – прорычал голос. – Я ничего не продаю!

Несмотря на внутреннее раздражение, губы Хоука изогнулись в улыбке.

– Это я, и я не собираюсь покупать этот дом, зная, какое количество гребаных термитов бегает здесь по стенам и прогрызает дыры в полу.

На какое-то мгновение воцарилась тишина. Прошло несколько секунд, прежде чем дуло опустилось, и скрипучая дверь медленно открылась. Женщина с темными седеющими волосами выглянула и впилась в него своими темно-карими глазами. Она ахнула, и ее глаза тут же наполнились слезами.

– Хоук, – выдохнула она, всхлипывая и оглядывая его с головы до ног. – Неужели это мой маленький мальчик нарядился пьяным бродягой?

Все тот же старый юмор.

Хоук издал гортанный смешок.

– Не сказал бы, что я маленький, да и не пьяный к тому же.

Она тут же схватила его за руку и потянула к себе. Ее тело было таким худеньким, но она была сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Уткнувшись лицом ему в грудь и обнимая, она гладила его по волосам и лицу, словно он был не взрослым мужчиной, а маленьким мальчиком.

Хоук обнял ее и глубоко вдохнул. Ее запах возвращал его в те времена, когда мир вокруг него еще не был черным и полным крови. Когда ему становилось одиноко, и он начинал чувствовать, как безумный монстр внутри него расправляет свои щупальца, Хоук приходил сюда.

И он не был здесь целых три года.

Как только Хоук вошел, Аделла закрыла дверь. Вытирая слезы рукавом халата, она повела его через маленькую гостиную в такую же тесную кухоньку.

– Садись, мой мальчик, – скомандовала она, уже роясь в шкафчиках.

Он опустился за кухонный стул и наблюдал за ее движениями. Кухня выглядела, как после бомбежки. Пол и все столы были завалены всякой фигней. Его мать всегда была запасливой и абсолютной неряхой. Она утверждала, что это художественный беспорядок, но этот художественный беспорядок доходил ей уже до щиколоток.

– Позволь я что-нибудь тебе приготовлю, – сказала она с раскрасневшимся лицом. – Ты голоден? Что тебе нравится? Я могу приготовить тебе грингас. (Примеч.: кукурузные лепешки с завернутой внутрь начинкой, как правило, это мясо и зелень). Или, если хочешь, со вчерашнего ужина осталось тушеное мясо.

– Я хочу, чтобы ты села, – прервал он ее и указал на стул рядом с собой. – Мне нельзя надолго задерживаться здесь, мам.

Она задрожала, подошла к стулу и села. Протянув свою маленькую ручку к его руке, она крепко сжала ее, растерянно глядя на Хоука.

– Я скучала, я так скучала по тебе, – с грустью повторяла она, не сводя с него глаз и сжимая другой рукой крестик, висящий на шее. – Я за тебя молюсь. Прошу Иисуса, чтобы он заботился о моем сыне, и всегда чувствую тепло на душе – как будто он говорит мне, что с тобой все в порядке. И вот ты здесь, целый и невредимый, словно в ответ на мои молитвы. Как у тебя дела, мой мальчик?

– Все хорошо, – уверенно ответил он. – Ты в состоянии о себе позаботиться?

– Я отлично с этим справляюсь.

– Дом выглядит не очень хорошо.

– Мне стукнуло шестьдесят, и когда я двигаюсь, у меня болят ноги. Я уже не молодая пташка, Хоук. Ухаживать за домом теперь стало труднее.

– Ма, а Гектор здесь бывает? Я рассчитывал, что он будет помогать тебе.

Она кивнула.

– Он помогает, помогает. Дает мне деньги, возит меня к врачу по поводу моего диабета и нанял какую-то женщину, которая стирает и покупает мне продукты. У меня есть чистая одежда, еда и лекарства – остальное значения не имеет.

– Но дом…

– Дома тоже стареют, Хоук, – перебила она его взмахом руки. – Они не могут сохраняться вечно. Ты можешь заботиться о нем каждую минуту дни напролет, но это не продлит ему жизнь. В конечном итоге, это неизбежно. То тут, то там все начинает потихоньку разрушаться. Это бесконечная битва, а мой век здесь недолог. В конечном итоге, все эти усилия окажутся бесполезными.

Хоук вздохнул.

Аделла была такой же упрямой, как и он, и никогда не жаловалась. Даже когда отец превращал ее жизнь в ад своими изменами и жестоким обращением, она всегда могла постоять за себя и никогда не отступала. Именно поэтому отец почти никогда не возвращался домой ночью – ему не хотелось иметь дела с разъяренной женой.

Внезапно Хоук задался вопросом, как он допустил, что отец сумел заставить его отказаться от собственной матери ради клубной жизни. Что, черт возьми, такого отец разглядел в нем, что заставил его захотеть бросить все это в четырнадцать лет?

Вскоре Аделла опять взялась за свое – решила заставить его что-нибудь съесть. Вытащив из холодильника, она поставила разогревать остатки тушеного мяса и крепко поцеловала Хоука в щеку.

– Тебе нужно избавиться от этого, – сказала она, касаясь ладонью его бороды. – Похоже на воронье гнездо. Как ты собираешься жениться и подарить мне внуков? Ни одна девушка всерьез даже не посмотрит на тебя.

Хоук усмехнулся.

– Ты удивишься, но женщинам это нравится.

– Да, потому что все они шлюшки. Я хочу для тебя милую девушку. Ты должен увидеть, как повзрослела сейчас дочка Дэнниса.

У Хоука сдавило грудь, и он холодно взглянул на мать.

– Откуда ты знаешь, какая Тайлер сейчас?

Она задумчиво улыбнулась.

– Она всегда приходит вместе с Гектором, приносит мне красивые лилии и мятные конфеты, которые я люблю, но здесь их не найти. Тебе нужна девушка, которая может постоять за себя. Чтобы все было при ней, но она оставалась бы воспитанной девушкой. Она не щеголяет с голым животом или задницей, торчащей из-под шорт, словно напрашиваясь на лишнее внимание. Ты должен обращать внимание на то, что из себя женщина представляет на самом деле. Она скромная и послушная, но, когда захочет, может стать напористой и сексуальной. Хватит уже таскать домой стриптизерш из того клуба, где ты работаешь.

Хоуку не хотелось говорить о Тайлер, но она накрепко засела в его голове, а от рассказов матери о ней легче не становилось. Его мать была упрямой, и ей действительно нравилась эта девчонка. И не просто девчонка, а та самая, которая преследовала Хоука в мыслях с тех самых пор, как он оставил ее в кровати – влажную от его же спермы.

Но, возможно, во всем виновато особое влияние Тайлер. Она со всеми людьми такая. Ее невозможно ненавидеть. Она не злая, не подлая, не лезет в чужие дела и умеет прощать ошибки. Блядь, он уже успел соскучиться по вкусу ее губ.

– Я не вожу домой стриптизерш, – невнятно пробубнил Хоук, уводя разговор от Тайлер. – У Бордена работают танцовщицы, и они танцуют около шеста, но никогда не обнажаются полностью, если только это не приватное шоу.

– Думаешь, я хочу об этом знать, ты, тупица?

Хоук усмехнулся.

– Мам, ты растила меня мужчиной, а не священником.

Она подвинула ближе к нему миску с мясом и жестом велела ему есть, после чего ответила:

– Я не несу ответственности за то, как ты становился мужчиной, Хоук. Этим занимался твой отец, а мне нужно было сильнее бороться, чтобы удержать тебя…

– Ты ничего не смогла бы сделать, – мрачно оборвал ее он. – Многое было за пределами твоих возможностей, но все же и ты кое-чему меня научила.

Тому, из-за чего его мучили совесть и сожаление.

Она отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом, и сказала:

– Жаль, что я так себя не чувствую.

Мать пыталась обеспечить им с Гектором достойную жизнь. Однажды она проделала хорошую работу и отправила их в частную школу за свои собственные деньги в тайне от отца. И они там даже преуспели. Оказалось, что у Гектора способности к математике, а Хоук мог сделать руками все, что угодно. К сожалению, это закончилось не так, как хотелось матери. Старик все узнал и вытащил их из школы. Решив для себя, что они неженки, отец привел их в клуб, и, хотя Хоуку было всего четырнадцать, он был в курсе всего происходящего за его закрытыми дверями.

А Гектор?

Двенадцатилетний впечатлительный мальчишка. В ту секунду, когда он перешагнул порог клуба, Рыжий подсунул ему девицу и велел быть мужиком. С тех пор Гектор не мог пропустить ни одной киски, а Хоук мог голыми руками убить все, у чего есть пульс. Это одна из причин, почему он не заслуживает Тайлер.

А другая причина может уничтожить ее.

– Знаешь, она хочет меня, – сказал он, не успев сдержаться.

Аделла застыла и в замешательстве взглянула на него.

– Тебя хочет стриптизерша?

Он сухо усмехнулся.

– Нет, ма, Тайлер.

– Ты меня разыгрываешь.

– Нет, она… у нее ко мне патологическое влечение. Она так смотрит на меня, и…– он замолчал и потер шею. Он никогда не разговаривал о девушках с матерью, и, если уж на то пошло, ни с кем другим. Это полная херня.

Несколько минут она переваривала его слова, а потом тепло улыбнулась.

– Почему ты так удивлен, что кто-то хочет тебя?

– Не просто кто-то. Это та самая Тайлер, о которой мы говорим. Она мила до невозможности, и от этого у меня сносит крышу. В ее присутствии я не могу ясно мыслить, и это все усложняет.

– И в чем здесь сложность? Вы оба хотите друг друга и должны следовать своим желаниям.

– Нет, – твердо сказал Хоук, качая головой, и очень серьезно посмотрел на нее. – Не после моей лжи. Она никогда бы не простила меня, если бы узнала…

– Ты солгал, потому что должен был.

– Это недостаточное оправдание.

Мать нахмурилась.

– Ты Наварро, – ответила она. – Парней Наварро не волнует прощение. Они берут то, что считают своим.

– Это очень плохой совет.

– Они не позволят уйти женщине, которую хотят, Хоук.

– Так делал отец? Брал тебя, пока ты окончательно его не возненавидела? Видишь ли, я не хочу этого.

Аделла медленно покачала головой.

– Власть и деньги завладели душой твоего отца, из-за этого все изменилось. С Гектором произойдет то же самое, если ты не положишь этому конец. Я не испытываю чувства гордости за этого мальчишку. Ему нужна женщина.

– Это не поможет.

– Для любого мужчины существует женщина, способная поставить его на колени.

Хоук слегка ухмыльнулся.

– Возможно.

А может быть и нет.

Гектор вообще никогда не остепенится. Он был совершенно безбашенным, и Хоук не знал, что с этим делать.

– Ты собираешься вернуться? – спросила его мать.

– Да, Борден ждет…

– Я говорю о Тайлер.

Хоук замолчал.

– Ты собираешься вернуться? – настойчиво повторила она, внимательно глядя на него. – Ты ведь не разобьешь сердце этой девочке, не так ли?

– Ма, насколько я могу судить, сердце Тайлер изначально создано, чтобы быть разбитым. И я не смогу помешать этому.

– Она возненавидит тебя, но ты должен быть сильным ради нее. Ты должен будешь поддерживать ее и позволять ей тебя ненавидеть. Так ей будет легче.

– Возможно.

Возможно, так и будет … возможно.

* * *

Пробыв у матери до самой ночи, он уложил ее в постель и поцеловал в лоб.

– Как мы дошли до этого, Хоук? – глядя на его искалеченную руку, печально спросила Аделла перед тем, как уснуть. – Что мы сделали не так?

Он нахмурился, задумавшись над ее вопросом. У него никогда не было выбора.

– Ничего, – в итоге сказал он, безучастно глядя на нее. – От нас ничего не зависело, мам.

Она тихо заплакала и кивнула, глядя на него так, словно он по-прежнему был ее маленьким мальчиком.

Это было ужасно.

Совсем недавно он убил человека, выколов ему глаза и чуть не отрезав голову тупым гребаным ножом, которым резал веревки в порту Бордена. А сейчас он нежный, заботливый и укладывает маму в постель, как истинный джентльмен.

Хоук не переставал удивляться, как может он одновременно вести такие разные образы жизни.

Он – любящий сын волевой и сильной женщины.

Он – номер один в команде приспешников самого безжалостного человека в городе.

И он же – теневой президент печально известного мотоклуба, который, кажется, трещит по всем швам.

Хоук понимал, что однажды ему придется что-то поменять в своей жизни, чтобы она вошла в какое-то русло.

Просто ему самому еще не было ясно, какого черта он хочет.

Глава 24

Хоук

Следующим утром, появившись в клубе, Хоук застал Бордена в офисе. Его вторая половина – Эмма – сидела рядом, за своим столом, и поедала сэндвич с ветчиной и сыром. У нее был непривычно раскрасневшийся вид, две верхние пуговицы на блузке расстегнуты, волосы растрепаны, хотя обычно по утрам она всегда выглядела идеально.

Хоук на мгновение остановился, изучая взглядом эту парочку, после чего вошел и закрыл за собой дверь.

Знакомая картина. Эмма отказала Бордену.

Сам Борден возился с какими-то папками, недовольно поглядывая на нее. Эмма ловила его взгляды и хитро улыбалась. Еще немного, и Борден сорвется, и это закончится, как обычно – они будут трахаться, как кролики, прямо в офисе. Такая херня продолжается до сих пор. Но это хорошо. Маленькая вспыльчивая Эмма при всех своих недостатках, хоть и была занозой в заднице, но сумела изменить Бордена в лучшую сторону. Теперь он уже не рычал на всех подряд каждые пять секунд. Работать с ним стало легче, хотя, когда это было ему нужно, он мог снова становиться тем безжалостным ублюдком.

Когда-то Эмма вызывала у Хоука опасения. Она лишила Бордена способности рассуждать здраво, была для него настоящим искушением (да и для самого Хоука тоже, ведь Эмма – офигенная красавица), из-за чего его мысли были сосредоточены не на том, на чем было необходимо. У людей, вроде Бордена, много таких врагов, на фоне которых Юрий будет казаться дохлым котенком.

– Смотрите-ка, кто почтил нас своим присутствием, – пробормотал Борден, закидывая в рот и с хрустом разгрызая фисташку (а грыз он их, только если был зол) и бросая на Хоука хмурый взгляд. – Рад, что у вас есть возможность устраивать себе перерывы среди всего этого дерьма тогда, когда вам это удобно, Ваше Величество.

– Я уезжал по делам клуба, – ответил Хоук.

– Дела клуба, – медленно повторил Борден. – Хоук, ты работаешь на меня или на тех байкеров? Потому что я уже начинаю сомневаться.

Хоук нахмурился.

– Борден, ты владеешь портом, и через него идут поставки того товара, которым они торгуют. Я должен был решить с клиентом вопрос об увеличении поставок. Парни нуждались во мне.

– Формально он все еще их президент, – спокойно сказала Эмма Бордену.

– Куколка, если бы он был их президентом, то не стоял бы здесь, не так ли? – ответил Борден, оглядываясь на нее.

Она закатила глаза и снова повернулась к компьютеру.

– Для Хоука это проблематично. Он же беглец. Ему нельзя возвращаться туда.

– Да все ему можно. С момента его так называемой смерти прошло уже пять лет. И судя по тому, что мне удалось разнюхать, его никто не ищет. Он может купить себе новый паспорт – легальный, а не какую-то липу, которую штампуют разные идиоты где-нибудь в подвалах. Это обойдется в пару сотен тысяч долларов, но Хоук может себе это позволить.

– Его вычислят, – недовольно возразила Эмма.

– Он может и дальше ходить похожим на нестриженного барана, а может сбрить с себя все это и вернуть свой прежний облик. Это ничего не изменит. Все, что нужно, это подкупить тех, кто имеет реальную власть, а не мелких сошек в лице гребаных тараканов. Я веду к тому, что Хоуку придется добраться до самых верхов, а это значит, ему нужны связи, которые, в свою очередь, уже имеются у его клуба. Ведь не секрет, что стоящие у власти – далеко не наивные овечки, да?

– Это не поможет, – не унималась Эмма. – Ты сейчас говоришь о космической сумме денег.

– Деньги могут все.

– Звучит, как фраза из какого-то фильма.

– К тому же, я уже проделывал это.

Эмма застыла с открытым ртом.

– Да пошел ты.

– И нечего меня посылать. Я делал это. Естественно, это стоило мне огромных денег. Пара сотен тысяч? Но ведь это же в его интересах?

– Ты мудак.

– Я мудак, за это ты меня и любишь.

Она усмехнулась.

– Это точно.

Черт бы побрал эту парочку.

Борден улыбнулся.

– Короче, к чему я все это говорю, куколка. Если бы Хоук захотел вернуться и возглавить свой безумный клуб, то вполне смог бы это сделать. Но, раз он здесь, то, по всей видимости, не имеет такого желания.

Эмма с любопытством взглянула на Хоука.

– Почему ты не хочешь, Хоук?

Он сжал челюсть.

– Потому что это не твое собачье дело.

– О, агрессия? Интересно, что в моем вопросе могло вызвать такую реакцию?

– Эмма, при всем моем уважении к тебе, не путай это с эпизодами из «Дней нашей жизни», ладно? Я не собираюсь выворачивать перед тобой душу, чтобы ты смогла разобраться во всем этом. Это не твое дело. (Примеч. «Дни нашей жизни» – американская мыльная опера, повествующая о горестях и радостях жителей вымышленного городка Салем).

– Я спросила, потому что беспокоюсь о тебе.

– Ты спросила, потому что тебе любопытно.

– И это тоже, врать не буду. Просто… мне не нравится твой брат. Это сексуально озабоченный придурок.

– Тебе и не должны нравиться люди, с которыми ты ведешь дела. Вот и мне пришлось столкнуться с таким ублюдком. Это был Юрий.

Борден поежился.

– Ненавижу этого мудака. Конченый подонок.

– А что с ним не так? – с любопытством спросила Эмма.

– Он больной фетишист.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Если хочешь узнать человека, с которым предстоит вести дела, узнай о его сексуальных предпочтениях, и тогда сразу поймешь, что он из себя представляет. Больным ублюдкам нравится насилие, а этот псих обожает пытки. Видимо, от этого он кончает, как из шланга.

– Фу, Борден, какая мерзость. Господи, я же ем!

– Ты сама спросила, Эмма. Он ебнутый на всю голову ублюдок.

Хоук стиснул зубы.

– Я убил его.

Эмма замерла, а Борден перестал хрустеть фисташками и удивленно посмотрел на Хоука.

– Ты исчезаешь на несколько дней, а потом возвращаешься с подписанным смертным приговором?

– Я вроде как уладил это с Абрамом.

Борден сухо усмехнулся.

– Ты идиот, если полагаешь, что уладил все с Абрамом. Ему нельзя верить. Он протянет одну руку для пожатия, а другой рукой в это же самое время перережет тебе горло.

– Он прислал тебе привет.

Борден откинулся на спинку стула, пристально глядя на Хоука.

– Ты просто нажил себе врага, Хоук. Юрий что-то значил для этого говнюка.

– Юрий был не в себе и кое-чем меня разозлил.

– И чем же?

– Тайлер.

В глазах Бордена сверкнуло понимание.

– Ты шутишь.

Эмма переводила непонимающий взгляд с одного мужчины на другого.

– Что происходит?

Борден не ответил. Они с Хоуком обменялись долгими взглядами, общаясь без слов, и на лице Бордена читалось одно: ты влип.

– Эмма, ты не оставишь нас с Хоуком на пару минут? – мягко попросил он. Она кивнула, встала и уже направилась к выходу, когда он сказал: – Куколка, ты кое-что забыла.

Она закатила глаза, пытаясь изобразить раздражение, но Хоук заметил, как вспыхнули щеки Эммы, когда она повернулась, наклонилась к Бордену и оставила на его щеке нежный поцелуй. И только потом вышла.

– Давай по порядку, – задумчиво начал Борден. – Как Юрий мог узнать о Тайлер?

– Никак.

– Допустим. Но ему все известно – это же очевидно.

Хоук нахмурился.

– Он мог узнать это только от Гектора, меня, тебя и моей матери. Больше об этом не знает никто.

– И кто из этого списка наиболее вероятный кандидат?

Хоук замялся.

– Гектор.

Борден кивнул.

– Разумное предположение.

Хоук потер лицо и начал расхаживать по кабинету, чувствуя, как грудь сдавило от такого подозрения.

– Этого не может быть, – уверенно сказал он. – Гектор не мог меня так предать.

– А может быть, он все время предавал тебя? Подумай об этом. Ты прекрасно зарекомендовал себя на посту Президента, а ему достается лишь место в тени твоего успеха. Ты пользуешься уважением у людей, а потом вдруг тебя сажают за убийство, имея для этого выше крыши доказательств.

– Ты считаешь, что это Гектор передал властям то видео?

– Это всего лишь предположение.

– Я в это не поверю. Зачем тогда ему было вытаскивать меня из тюрьмы?

– Потому что он понимал – ты станешь беглым заключенным и никогда не сможешь вернуться на пост Президента.

Хоук продолжал расхаживать, качая головой со все нарастающим недовольством.

– Я не могу поверить в это, Борден. Этого не может быть.

– Ты не можешь поверить или просто не хочешь?

Хоук остановился, глядя на Бордена. Хотелось бы поспорить с ним, но он понимал, что тот прав.

Как всегда.

Хоук не мог себя заставить даже думать об этом.

– Послушай, – спокойно сказал Борден, – я не собираюсь обвинять этого кобеля. Он не один раз доказал, что ему можно доверять, но… здесь нужно докопаться до сути.

– Мы докопаемся, – раздраженно ответил Хоук.

– У меня для этого больше возможностей. Мы сможем все выяснить, но я уверен, что ответ кроется в самой информации. Так что наберись терпения и пока не суйся в тот город.

* * *

Хоук вышел из кабинета Бордена и, остановившись в коридоре, прижался лбом к стене. Он глубоко вздохнул. Не хватало только подозрений в адрес собственного брата вдобавок к этой, и без того дерьмовой, ситуации. Гектор не мог. Он просто… не мог.

На его плечо легла чья-то ладонь, и Хоук почувствовал запах духов Эммы. Она подошла ближе и погладила его по спине.

– Я заметила, что ты изменился, – прошептала она. – Раньше ты никогда не возвращался оттуда таким взволнованным. Что-то случилось, да?

Хоук сдержанно кивнул. Тайлер случилась.

– Ты все равно вернешься туда, я знаю.

– Откуда ты знаешь?

– Ты не сможешь быть в бегах бесконечно. Впереди еще слишком долгий путь, и тебе предстоит пройти его до конца.

Эмма знала, о чем говорит. У нее была трудная жизнь.

Он повернулся и посмотрел на нее.

– Эмма, как ты поняла, что Борден тот самый?

Она задумчиво улыбнулась.

– Чем больше я хотела оттолкнуть его, тем глубже он проникал мне в душу. Это случилось не за одну ночь. Прошло какое-то время, а потом… однажды меня просто осенило. Его отсутствие заставило меня осознать, как много он для меня значит.

Хоук ничего не ответил. Его голова была заполнена мыслями о Тайлер. О том, как она все эти годы росла на его глазах. Он принимал ее присутствие как должное, решив, что она не для него, потому что понимал, как она прекрасна: и внутренне, и внешне. Эмма была права. Теперь, вдали от Тайлер, его буквально съедала тоска.

Он держал ее в своих руках. Если бы не это, возможно, Хоук не был бы сейчас так на ней зациклен. Но… один раз попробовав ее, он словно впал в зависимость.

Тайлер стала для него наркотиком.