Текст книги "Тонкое лезвие грани (СИ)"

Автор книги: Полина Сербжинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

***

Вифтирка едва не выбила стекло, так ожесточённо долбилась и орала в окно. На гладкой мордочке был написан такой ужас, что проняло даже метаморфа, скептически относящегося к всяческому зверью.

– Тише-тише, – забормотал он, открывая раму и шарахаясь в сторону от суетящейся почтарки. – Ночь глухая, не может быть, чтобы письмо прилетело.

– Не письмо, – Эрвиен неожиданно гибким и красивым движением поднялся со своего места, не замечая, как у сумеречницы загорелись глаза.

Конечно, шум её тут же разбудил, и Клара отодвинула полог, служивший ширмой, чтобы высказаться по поводу недосыпания. А тут… ночное зрение ведьмы барахлило, показывая совсем другого мужчину, словно окутанного незнакомыми пеленами, и оттого толстого. Пелена, словно сотканная из тьмы, постоянно двигалась, не давая сфокусировать взгляд и разглядеть соседа по комнате.

– Чего она орёт? – демонстративно зевнул инквизитор, но окно прикрыл.

Вифтирка скулила, точно подбитый щенок, тёрлась о ладони Эрвиена, металась у него по плечам и снова начинала тереться.

– Давно жертв не было? Так теперь есть, – голос толстяка стал ледяным и ведьма невольно поёжилась. – Эх, Сарчелл, не вовремя ты рот раскрыл, вот и поплатился за своё предсказание.

– Надо пойти посмотреть.

Арим-хан начал торопливо одеваться, и в этот момент дверь распахнулась. Преподаватель боя обвёл глазами комнату, словно пересчитывая студентов, и покачал головой. Выходить не стоило…

– Мне всё равно нужно увидеть жертву и место, – пробормотал метаморф, раздумывая, стоит ли идти под собственным обличьем, или поменять его на любое другое.

Животные облики ему удавались плохо, чтобы владеть ими в совершенстве – нужно было постоянно трансформироваться, ориентируясь на собственные эмоции. А вот частично менять тело, отращивая жабры, меховой покров или роговые пластины – это делать приходилось и не однажды.

– Посмотришь утром, не думаю, что ректор откажет, – буркнул Эрвиен, наглаживая постепенно успокаивающуюся почтарку. Он прекрасно понимал, что вифтирка оказалась невольным свидетелем убийства и боялась за свою жизнь. Не только за свою – маленький магический зверёк почему-то боялся и за него, боялся потерять такого большого и сильного, которому не зазорно почесать мелочи за ушами и погладить бока.

– Арим-хан, к ректору, – в дверь снова заглянул мастер боя. – Остальным не выходить до завтрака.

– Очень интересно! – возмутилась сумеречница, хватаясь за гребень. – Значит, ему можно, а мне, настоящей ведьме – нельзя?

– Пусть идёт, – толстяк, не выпуская из рук куницу, присел на свою кровать. – А нас не звали, нечего напрашиваться.

– Неужели ты не хочешь глянуть, что там случилось? – продолжала кипятиться Клара, дёргая себя за волосы.

– А смысл? – пожал плечами парень. – Или у тебя есть желание на пару дней остаться без еды и слегка похудеть? Поверь, зрелище не из приятных…

Он пересадил вифтирку на подоконник, а сам снова улёгся на кровать, отворачиваясь к стене. Глаза медленно заволокло тьмой….

Сумеречница даже не подозревала, насколько Эрвиен был прав.

Лорд Зигмур пощипывал подбородок, стараясь за этим незамысловатым движением спрятать тошноту. Труп бывшего прорицателя, теперь уже бывшего, лежал в морге на столе.

– Любуйся, – глава академии отошёл в сторону, отворачиваясь к окну и вздыхая с облегчением.

В конце концов, самые сложные или жуткие преступления расследовала именно инквизиция, так пусть её посланник полюбуется, что представляли собой жертвы. Так сказать, в свежем виде.

Арим-хан на мгновение прикрыл глаза, вспоминая то отрешенное состояние, которому их учили как Мастеров Смерти. В любом другом смотреть без содрогания на то, что осталось от высокого черноволосого парня, было невозможно.

Прорицатель был не просто выпит, что касалось и жизненных и магических сил, его пытали и делали это мастерски.

Отодвинув мешающие лоскуты одежды, метаморф наклонился над телом, не замечая, как удивлённо воззрился на него лорд Зигмур. Это можно было понять, с магическими трупами предпочитали работать в специальных зачарованных перчатках, поскольку неизвестно, какое применялось воздействие, и существовал риск подцепить переходящее проклятье или что-то подобное. Здесь же парень работал голыми руками, аккуратно касаясь тонкими пальцами кожи и внутренностей.

– Они все выглядели вот так? – метаморф сполоснул руки от сгустков крови и развернулся к ректору.

– Все. Парни, девушки – это не имело значения.

– Не просто убийство, это ритуал. Причём, незнакомый, не могу припомнить что-то похожее, – хмуро признался инквизитор.

В Школе их знакомили с самыми разными ритуалами, которые практиковали приверженцы разных богов и магических направлений, но этот случай и впрямь выбивался из всех. На теле жертвы словно создавался рисунок из рун, определённая вязь, активирующаяся прямо в процессе нанесения и этим причиняя сумасшедшую боль.

– Что не так? – Арим-хан наконец обратил внимание на взгляд главы академии, до сих пор устремлённый на его руки.

– Без перчаток, – пояснил лорд Зигмур. – Насколько мне известно, даже инквизиторы пользуются защитными средствами, чтобы не подцепить заразу, проклятие или не наткнуться на яд.

– Всё верно, – согласился метаморф, снова разворачиваясь к трупу. – Нас несколько лет поили крохотными дозами ядов, чтобы организм привык, учили входить в особое состояние…

Глава академии вздрогнул и облился холодным потом – про Мастеров Смерти ходили разные слухи, но видеть вот так близко одного из них… в числе собственных студентов… Ему удалось мельком заглянуть в глаза этого бесцветного парня, и оттуда веяло бесстрастием и неотвратимостью последнего пути каждого живого существа. Поговаривали, что Мастеров лично отбирала сама Владычица.

Он не заметил, как произнёс последнюю мысль вслух.

– Это правда, мы проходим особое посвящение, – заметил Арим-хан. В его глазах всё ещё плескался сумеречный туман, позволяющий видеть то, что скрыто даже от магического зрения. – Владычица Инанна одобряет или отклоняет каждого, кто хочет встать на путь служения.

– Какая она? Красивая? Молодая или старая? – немного поколебавшись, рискнул спросить лорд Зигмур.

– Никто и никогда не смеет взглянуть в лицо, властвующей над царством мёртвых, – метаморф выпрямился. Состояние полного безразличия далось нелегко, слишком давно его не применял, позабыв о своей сути – служение.

Короткий и конкретный ответ, отсекающий дальнейшие вопросы.

Инквизитор упрямо тряхнул головой, пытаясь снова сосредоточиться и увидеть хоть крохотную частичку, возможно оставшуюся в памяти жертвы. Хоть что-то. Место… нападавшего… Пусто, словно воспоминания тоже были выпиты.

– Ничего? – не выдержал глава академии, бросая взгляд в сторону замершего около стены лорда Хагена. Призрачный капитан внимательно наблюдал за работой мастера Смерти.

– Ничего, – подтвердил Арим-хан. – Мне неизвестно, какой конкретно ритуал проводился и с какой целью. Одно дело – выпить жизнь, чтобы продлить свою, и магические силы для увеличения собственного потенциала. Но академия! Она же стоит на острове, здесь каждый на виду. Если кто-то вдруг становится намного сильнее – это заметно, точно привлечёт внимание. Стать архимагом, чью мощь видят только скалы и деревья? Странная цель.

– Значит, здесь появился потенциально сильный маг, который разработал нечто новое для увеличения собственного могущества. Из преподавателей точно никто за последние годы не привлекал к себе внимания. Студенты? Сомнительно…

Кто-то разработал нечто новое…

«…или нашёл что-то древнее, забытое и потому неизвестное, – промелькнула внезапная мысль».

И тут же вдогонку вторая, как воспоминание, о мощнейшей ледяной магии, которая помогла вызволить корабль-призрак.

Эрвиен? Но, когда начались убийства, его ещё не было…

– Сарчелл был сильнейшим среди предсказателей, – Хаген отлип от стены и прошёлся по кабинету. – Его и раньше накрывало где угодно, умудрялся пророчествовать на прогулке, в столовой или в библиотеке. Не только на занятиях по прорицаниям.

– Так и ляпнул не вовремя, – ректор припомнил момент с зажиманием рта и выволакиванием студента из коридора.

– Он не просто предсказал, он пытался предупредить, – метаморф пошарил по карманам. Нервы сдавали, от него ждали действий и результата, а он не мог ничего сделать. Ну или почти ничего. – Он сказал о смерти, упомянул о служении, практически напомнил, что Владычица…

«Смерть в одном и смерть в другом, один идёт за ней, второй преклоняет колени. Чёрным плащом не будут укрыты, если не живой и не мёртвый свою силу вновь обретёт…»

На этом предсказание оборвалось. Итак, двое, имеющие отношение к смерти. Один – идущий, второй – поклоняющийся. Интересно, к кому Сарчелл отнёс его? И что подразумевал под «идущим»?

Не живой и не мёртвый силу обретёт – вот эта часть могла касаться как убийцы, так и того, кто её остановит. Не живой и не мёртвый… или вернувшийся? Это было невероятно, невозможно по одной лишь причине – потустороннее царство мёртвых никогда не открывало врата в обратную сторону. Лишь только Владычица в сопровождении свиты проходила через них в любом направлении, но это единичные случаи.

Арим-хан не успел зацепить мысль, которая мазнула в памяти хвостом и ушла вглубь. Что-то знакомое промелькнуло в голове, что-то такое, о чём им говорили на посвящении в Матера смерти.

«– Интересный знак, – Дезарис потирал собственное плечо и морщился, вспоминая, как посвящение выглядело для него самого. – Если я правильно услышал, то тебе дарована возможность видеть призраков Грани, а не только обычных привидений, застрявших по какой-то причине на этом свете. Ценный дар, но малоприменимый, мало кто шастает туда-сюда через Грань. И ещё – тебе поставили именно печать, а значит будешь под пристальным вниманием. Это тяжёлая ноша.

– В жизни всё пригодится, – философски заметил Арим-хан, одеваясь и рассматривая статую Владычицы. Неудивительно, что она не соответствовала настоящему облику, ведь никто и никогда не смел взглянуть ей в лицо. – Подношения и обращения мы будем делать в этом же зале?

– Нет, – Дезарис огляделся и жестом предложил следовать группе на выход, – здесь только посвящение, а всё остальное в верхнем святилище.

– Вообще всё очень странно построено, – Тасвинн пристроился сбоку.

– Всё это, – магистр обвёл рукой нижний зал, – да и верхний тоже было создано задолго до того, как начали строить Академию. Сносить святилище не решились, побоялись навлечь гнев Владычицы. Собственно поэтому тут рядом находятся корпуса факультета Смерти. В Ковене решили, что подобное обучение необходимо, тем более, что Мастеров можно по пальцам пересчитать. А истинных служителей и того меньше и насколько мне известно все они не человеческой расы.

– Чем отличается служитель от Мастера Смерти? – Ванесса пристроилась сбоку к магистру, благо ширина лестницы вполне позволяла это сделать.

– Мастер Смерти действует на земле, здесь, в этом мире или на сумеречной полосе. Служитель может перейти за Грань, вытащить кого-то ушедшего туда.

– Так чем тогда служитель отличается от Стража? – девушка нервно потирала плечо с клеймом.

– Страж может подняться с Грани только вместе с Повелительницей и с ней же вернуться. Если он какой-то причине выйдет в мир живых в одиночку, то мир мёртвых окажется для него закрыт, и он никогда не сможет вернуться и не сможет жить здесь, в некотором роде застряв между мирами. Но никто и никогда этого не видел, – поторопился поправиться Дезарис. – Служитель по доброй воле пересекает Грань и может вернуться только в том случае, если на земле для возвращения есть какой-то якорь. То, чем он дорожит. Но он платит высокую цену за этот дар своим уродством и практической невозможностью создать семью. Мало кто согласится связать свою жизнь с Повелителем Смерти. Истинных жрецов очень мало, буквально единицы».

Неужели на острове появился истинный жрец, который бродит за Грань туда-сюда? Но тогда это была игра богов, игра высших древних существ, в которой живые являлись простыми пешками, которые переставляли так, как им захочется. Или Инанне попросту стало скучно и ей желается развлечься, а заодно и посмотреть, что будет делать её посвящённый?

Метаморф пожалел, что потерял связь с Тасвинном, единственным из группы, ставшим жрецом Владычицы. Можно было бы задать вопрос…

Нет, не то…

Всегда оставалась вероятность, что с Грани прорвалась сильная сущность и теперь пытается обрести тело, а для этого нужны и жизненные силы, и магическая составляющая.

«– Хардас – что это? – Тасвинн пристально разглядывал проём перехода, пока затянутый непрозрачной колышущейся завесой.

– Хардас – это часть Сумеречного мира, который нам любезно предоставляют для тренировок, – Бертина внимательно оглядела адептов. Они все Посвящённые, все до единого учились обращаться с косой и с серпом в качестве оружия. Учебные поединки проводились в собственных закрытых залах, пока преподаватели не были уверены в силах тех, кто выбрал Смерть. – Одно «но» – там бродят настоящие чудовища. Их специально допускают на тренировочный полигон, открывая врата. Вы будете бороться не друг с другом и не с иллюзией, имитирующей потусторонних созданий. Вы будете бороться с порождениями Тьмы и Хаоса, которые изредка прорываются в наш собственный мир. Далеко не со всеми могут справиться боевые маги и некроманты, и тогда зовут истинных посвящённых мастеров Смерти, которые умеют отбирать жизнь даже у нежити. Только вы сможете увидеть или нащупать тонкую жизненную нить или нить управления и перерезать её, вовремя активировав своё ремесленное оружие. Учтите, что мы не сможем оказать вам поддержку, портальная дверь обратно откроется только тогда, когда тренировка закончится.

Магистр сказала это буднично и равнодушно, стараясь лишнего не пугать адептов. Конечно, пришлось слукавить – в крайнем случае, преподаватели придут на помощь и выведут своих учеников, но заранее им об этом никто говорить не собирался. Пусть постараются как следует, пусть учатся защищать не только свою жизнь, но и чужую.

Тасвинн пожал плечами, снял косу и провёл пальцами по лезвию. Верхний полумесяц тонко запел, ожидая крови и туманной ленты последнего выдоха».

Тасвинн тогда не растерялся, воспринял тренировку с истинным безразличием, а вот ему самому не хватило хладнокровия. Его удалось обрести только тогда, когда сущности пошли в атаку на живых – инстинкт самосохранения заставил взять себя в руки и мгновенно вспомнить, чему их учили на боях.

Лорд Зигмур с интересом наблюдал за сменой выражений на лице инквизитора, раньше с этими представителями Департамента магии ему сталкиваться не приходилось.

– И? – он всё же не выдержал, решив переспросить.

– Кто-то прорвался с Грани. А это случается только в двух случаях – возникновение разлома в Хардасе или и впрямь, кому-то очень сильно захотелось вернуться…

По спине ледяной волной плеснулся страх, воспоминания о тренировках на сумеречной стороне иногда всплывали как ночные кошмары.

Инквизитор ещё раз вымыл руки, на всякий случай, прикрыл тело чёрной простынёй, которая использовалась для погребений, коротко кивнул и вышел из морга. Следовало еще раз подумать, а то и не раз…

***

Последние дни до турнира пролетели быстро. Арим-хан угрюмо упражнялся в паре с Эрвиеном, вертя глефы и пытаясь приноровиться к их весу. Не то, совсем не то, а ему нужно было выиграть. Если уж не пошло расследование, то оставался только один выход – стать сильнейшим и переключить внимание убийцы на себя. А ещё надеяться, что Владычица смилостивится к его просьбе остаться в живых. Последнее было сомнительно, поскольку леди Инанна больше играла своими служителями, словно куклами, не заботясь об их будущем, а уж тем более об их жизни.

– Зря нервничаешь, – толстяк очередной раз перехватил лезвие голой ладонью. – Против тебя стоящими соперниками могут выйти либо Арчис, либо Нашат, остальные не в счёт.

– Не моё оружие, – сердито запыхтел метаморф, пытаясь выдернуть глефу из ладони и в очередной раз удивляясь непонятной силе соседа.

– Нервный, ты, какой-то, – заметила сумеречница, выглядывая из дверей тренировочного зала наружу. – Целители уже подошли, разворачивают свой походный госпиталь, а то мало ли, клинки-то острые.

В зал заглянул Ха-Арш, воровато оглянулся по сторонам, потом нырнул внутрь, плотно прикрывая за собой дверь.

– Изменения в условиях турнира, – начал он, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо инквизитора. – В связи с тем, что каждый раз жертвой становился сильнейший, и его лицо было видно всем, в этом году все участники наденут маски и номера. Кто скрывается под маской – знает только преподавательский состав, да и то, далеко не все. Пары на бои выбираются путём жеребьёвки, на лабиринт тоже. В крайнем случае будут устроены гонки. Вот ваши номера.

– А мне зачем? – повертел в пальцах небольшую жестяную бляху Эрвиен. – А маска моя где?

– Ты допущен к лабиринту, но маску на тебя надевать бесполезно, – преподаватель критически оглядел рыхлую колышущуюся фигуру. – Таких гигантов в академии больше нет.

– Сколько пар участвует в поединках? – Клара легонько отодвинула мастера боя, пристраивая номерной знак на грудь метаморфа.

– Двадцать два участника, из которых шестеро лучших будут отобраны на лабиринт, – Ха-Арш шагнул к двери. – Восемь в лабиринте, четверо на гонки. Преподавательское жюри посчитает по очкам.

– В жюри тоже не дураки и могут быть в сговоре, – негромко проговорил Арим-хан, лишь только преподаватель скрылся в закоулках нижнего коридора амфитеатра. – Все результаты будут подтасованы, поэтому и жеребьёвка…

– Заведомо слабый выиграть не сможет, – возразила сумеречница. – На трибунах тоже маги сидят, пусть и недоученные, и видящих полно, пусть не настолько сильных как Сарчелл. И ещё кое-кого со счетов сбрасывать не стоит.

Ведьма из последних сил сдерживалась, хотя так хотелось настоять на своём и потребовать от парней, чтобы её тоже допустили к расследованию. Сумеречный дар бездействовал – и это было обидно. А ещё обиднее, что не воспринимали как красивую девушку. Просто соседка, не более. Почти пустое место.

Внезапный взрыв восторгов на трибунах показал, что участники уже начали занимать свои места. Пусть доносился отголосок, но вполне различимый.

– Удачи, – ехидно пропела Клара, специально используя именно это слово.

– Считаешь меня настолько слабым? – покосился на неё метаморф, надевая маску.

– Так пока не было возможности убедиться в твоей силе.

Ведьма отошла в сторону, освобождая выход.

Трибуны и впрямь оказались забиты до отказа. На ближней рядом с выходом участников Марина с подругами размахивала цветными метёлками из перьев. Плакат с именами висел в воздухе, чуть покачивая нижней кромкой под лёгкими порывами ветра.

– Не порань никого, – буркнул Эрвиен, проводя ладонью по лезвиям глеф. – А то увлечёшься и позволишь себе лишнего. Не откачают…

– Угу, – хмуро ответил Арим-хан. Через прорези в маске был не настолько хороший обзор, как ему бы хотелось, а поймать некое отвлечённое состояние никак не получалось.

Очередные дружные вопли на трибунах заставили метаморфа сначала вздрогнуть, а потом поморщиться. Вот самому не нравилась эта идея – выходить на всеобщее обозрение, но деваться было некуда. Опять начались убийства и первой жертвой в этом году опять пал сильнейший – пусть из прорицателей, а не боевиков, но всё же.

Убийца забирал жизни, продляя собственную, и магические силы, увеличивая личный потенциал. Пусть не архимаг, но это пока. Именно, пока, поскольку неизвестно, насколько сильными бы стали жертвы, продолжив совершенствовать свой талант.

– Третья шестёрка уже на арене, – Клара заглянула через решётку. – Красотища! Клинки сверкают, соперники резвятся, стараясь показать, какие они умелые. Словно театральная постановка, работа на публику, а не бой. Быстренько бои идут, не тянут с нанесением увечий.

– Можно подумать много ты боёв видела, – невежливо буркнул метаморф, с удивлением отмечая, что толстяк затупил лезвия глеф.

Затупил! Как? Просто поводя по ним ладонью? Зачем он тогда потратил пару часов на заточку, стараясь довести оружие до приемлемого уровня?

– В клане поединки проводятся. Парни с саблями, мы с кинжалами. Прямой и обратный хват, причём обратный всегда на правую руку. Удобно, да и для противника получается несколько неожиданно.

– Три захода по три пары – это восемнадцать, последние две пары. Ты в последнем заходе, – Эрвиен изучал листок выхода поединщиков на арену, небрежно приляпанный прямо на стену. – Как непредсказуемого новичка оставили на закуску.

– Зачем ты это сделал? – Арим-хан потряс оружием перед носом соседа по комнате.

– Ты – профессиональный убийца, а они – дети. И в самом деле не заметишь, как порежешь на мелкие ленточки. Тупые глефы куда удобнее. Длины рукояти хватает, чтобы не подпускать противника близко, а вершиной острия можно аккуратно и точно…

Эрвиен наклонился к уху инквизитора, проговорив несколько слов.

Лицо метаморфа сначала вытянулось, потом озарилось лукавой улыбкой. То, что предлагал ему толстяк, было не менее эффективно и выводило соперника из строя на пару часов.

Специальные точки на теле, коснувшись которых особым образом можно было парализовать ногу или руку, заставив выронить меч или саблю. Этому искусству Арим-хана обучали как наёмника, и для такого боя тупые лезвия подходили как нельзя лучше.

В правилах турнира стояло – вывести соперника из строя, но не расшифровывалось каким путём это делать можно, а каким нельзя. Запрещалось использовать магию, но не всяческие боевые приёмы.

Трибуны опять радостно взревели, буквально заходясь от восторга. На арене бился Арчис, выматывая своего противника. Куртка и рубашка невысокого крепкого парня уже напоминала ленты, через которые иногда проглядывали сочащиеся кровью мелкие порезы.

– Зачем маски придумали, – удивилась сумеречница. – Все друг друга как облупленных знают, по одной манере боя можно понять, кто там красуется, благо каждый год на арену выходят одни и те же.

Как облупленных – усмехнулся инквизитор, это тоже было ему на руку. Его стиль был далёк от привычного, которому учили в этих стенах. Полная неожиданность… для Нашата. Арим-хан перечитал состав пар ещё раз и опять поразился точности предсказания черноволосого прорицателя, так глупо закончившего свою жизнь.

Три пары уже закончили поединки и потихоньку уходили с арены: победители явно красуясь, проигравшие… Да как-то не выглядели проигравшие расстроенными или недовольными таким исходом, скорее озадаченно лукавыми, с хитринкой, проглядывавшей в глазах.

Договорные бои исключались, Ха-Арш прекрасно знал кто и чего стоит. Метаморф прикинул приблизительный возраст сражающихся – выпускники и те, кто закончат академию через год.

Было похоже на другое – часть парней просто подстраховалась, решив, что победа в турнире не стоит потери жизни. Сложить два и два и понять, что убивают самых сильных, много ума не требовалось. Требовалось другое – инстинкт самосохранения, который вовремя предупреждал об опасности, помогая сохранить голову на плечах.

Арчис продолжал бой. Вот ему попался настоящий соперник, не столько умелый – сколько упрямый.

Инквизитор потёр глаза, адаптируя к зоркости звериного зрения.

Парень на арене сжал губы так, что они превратились в тонкую линию, терпел боль от порезов, упорно то, ставя блоки, то переходя в нападение. Издали было видно, что он относится к сабле без должного уважения, которое проскальзывало у аристократов. Клинок подразумевался как инструмент защиты, не более, и никак не предназначался для демонстрации статуса или принадлежности к военному сословию. Рукоять плотно зажата в кулаке: это указывало, что боец – горожанин или выходец из деревни, не особенно привычный к холодному оружию.

Ну что ж, старшекурсник всё равно выиграет, у него больше опыта, а это частенько играло значительную роль в поединках, а вот у второго появились хорошие шансы сделать карьеру – за ним пристально наблюдали зрители и преподаватели.

Резкое обманное движение одновременно с уклоном в сторону и сабля всё-таки выскользнула из кулака, запястье не сработало должным образом.

Марина с подругами тут же заплясала на своих скамейках, приветствуя очередного победителя.

– Впечатлён? – прошипел Арчис, проходя мимо метаморфа.

– Нисколько, – Арим-хан решил не врать. – У тебя классический стиль боя, не отходящий от него ни на один финт. Для показательного поединка самое то, но мне бы ты проиграл на первой же минуте, а потом лежал в госпитале с недельку, залечивая очень болезненные раны.

– Ну да, наёмник, – презрительно скривился старшекурсник. – Вы умеете бить в спину.

– Ты на самом деле считаешь, что настоящий враг или нежить продемонстрирует в бою чудеса благородства? – удивился инквизитор. – Уверяю тебя, что убивать будут исподтишка, используя самые грязные методы и незнакомые приёмы. И выглядит этот процесс далеко не так красиво, как представляется. И если будешь продолжать танцы, то станешь трупом в первой же схватке.

– Ну, зачем ты огорчил мальчишку? – прогудел Эрвиен, провожая разозлённого Арчиса хитрым взглядом. – Теперь расстроится, ночами спать не будет, а ему ещё в лабиринт идти.

– Я сказал правду. Жаль, если он этого не поймёт.

И всё же… Мальчишку… Метаморф зацепился за это слово и в очередной раз попытался глянуть на соседа магическим зрением. Вроде не настолько стар, чтобы отнестись к старшекурснику с высоты жизненного опыта. В глазах опять поплыло.

– Не старайся, – толстяк дружески хлопнул по плечу, отчего инквизитора перекосило в одну сторону. – Не порть глазки, тебе сейчас на арену выходить, остальные уже доиграли и черёд вашей шестёрки.

Зычный голос ректора, усиленный магией, пронёсся над ареной. Победителей не объявляли, в этом не было необходимости – всё чисто и прозрачно, всё происходило на глазах у множества зрителей, среди которых находились и видящие, и прорицатели.

На бои приглашались участники последней четвёрки. Не называлось имен, курса или факультета, только номера.

Арим-хан выдохнул, покрепче перехватил глефу и вышел на арену.

Если на трибунах царила приятная прохлада и стояла лёгкая полутьма, то на площадке на участников обрушилось безжалостное солнце, слепя глаза.

Его соперником оказался Нашат, сквозь прорези в маске блестели травянисто-зелёные глаза. В какой-то момент инквизитор пожалел парня, отчётливо понимая, что сейчас начнёт его уродовать. Что такое меч и короткий кинжал против глефы, пусть и тупой?

– Сейчас тебе будет больно, – зло пообещал боевик и крутанул клинком, примеряясь к весу, а заодно и прощупывая противника.

Метаморф пожал плечами и двинулся навстречу, концентрируя внимание на корпусе. Малейшее отклонение и начнётся атака.

Нашат присел и рванулся вправо, рассчитывая достать противника уколом в бок. Металл встретился с металлом, высекая искры. Первый удар провалился, и боевик отступил на шаг, раскачиваясь из стороны в сторону и раздумывая, откуда лучше начинать следующую попытку.

В отличие от Арчиса, этот старшекурсник был более расчётлив, более аккуратен и из-за этого временами проигрывал в скорости, которой славился его друг.

Длинный выпад не достиг цели, глефы в защите оказались едва ли не удобнее, чем пара меч-кинжал.

Инквизитор пока тянул время, давая возможность противнику показать себя, поиграть, но близко не подпускал, короткими разворотами лезвий парируя следующие заходы. Потихоньку отступая в сторону и разворачиваясь, он одновременно вёл Нашата, заставляя его развернуться лицом к солнцу. Банальный, простейший приём ослепления и потери контроля.

Зрители на трибунах, ожидающие красивой зрелищной схватки, возмущённо загудели. И в этот момент до парня дошло, что он увлёкся и пропустил смену позиции. Солнце светило в лицо, маска не давала полного обзора арены. Нашат яростно тряхнул головой и ринулся в очередную атаку, надеясь дотянуться и ранить соперника в живот.

Скользящий удар глефой увёл в сторону лезвие меча, и тотчас, крутанув своё оружие, Арим-хан ударил противника затупленным остриём во внутреннюю сторону колена.

Атака сбилась мгновенно, нога подламывалась. Боевик сжал зубы, стараясь удержаться на ногах, и тут же получил следующий удар, почти касание, в локоть. Рука тут же онемела, отказываясь держать оружие.

– Падай, – ушей коснулся насмешливый шёпот.

Удар кулаком между лопаток сбил с ног, и Нашат полетел носом прямо в пыль.

– Я встану, – взвыл парень, пытаясь подняться на четвереньки.

– Лежать! – лезвие глефы коснулось поясницы. – У тебя отрублены нога и рука, перебит позвоночник, последний удар нанесён в почки. Как ты считаешь, насколько здешние воины живучи?

Ответить боевик не успел, в центре арены внезапно вздыбилась земля, в стороны полетели разбрасываемые комья.

– Это тоже запланировано? – удивился инквизитор, на всякий случай закрывая поверженного соперника собой.

– Нет, – прохрипел парень. – Такого никогда не было.

Наверх выбиралось что-то жуткое и грязное. Отваливающаяся кожа висела гниющими лохмотьями, но в глазах разгоралось голодное багровое пламя.

Арим-хан решил не ждать и прыгнул вперёд, занося глефу. Как бы сейчас пригодились остро заточенные лезвия!

Ящер оказался быстрее, отмахнувшись лапой и отшвырнув метаморфа. Тот не упал, перекатился, снова поднимаясь на ноги. Лежащего Нашата нужно было как можно быстрее утащить с арены, обездвиженный боевик был лакомым куском для зверя.

– Степной карншах, – прошептал лорд Зигмур, буквально подскакивая на своём месте. – Откуда?

Времени для принятия нормального решения не хватало: приходилось выбирать – усиливать магическую защиту, окружающую арену, чтобы не пострадали зрители, или уводить последнюю четвёрку игроков, поставив под удар всех остальных.

Ярко вспыхнули охранные артефакты, выходя на полную мощность…

Сабли не отзывались, защита блокировала любые проявления магии, и ректору оставалось только смотреть, как будут погибать участники турнира.

– Что будем делать? – к главе академии протолкался Ха-Арш. – На арену не пройти, да и я не представляю, как биться с этой тварью.

– Л’Эста, – выплюнул ректор. – После атаки Чёрных Ящеров на цитадель департамент магии и инквизиция практически не исследовали остров. Кто его знает, что ещё сохранилось в подземных лабораториях и что сумеет выбраться наружу?

– Парни в ловушке, – преподаватель боя бессильно стиснул кулаки. В сложившейся ситуации всё его мастерство ничего не значило.

– В ловушке, – неожиданно спокойно заметил лорд Зигмур, кося глазами в сторону выхода на арену. – Если будут жертвы, то академию придётся закрывать. Но их может и не быть…