Текст книги "Огненная леди Туманных холмов (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

От браньи Манор прислали заказанную одежду. Миледи де Марино была слегка шокирована выбором герцогини и достаточно мягко, не слишком нажимая, попыталась отговорить Агнию:

– Ваше сиятельство, конечно, никто не может запретить вам носить брючный костюм… Надо признаться, он прекрасно сидит на вас и, пожалуй, даже идет вам, – голос компаньонки звучал несколько неуверенно. – Но все же, брюки, госпожа герцогиня, это одежда простонародья. Брюки может надеть в дорогу крестьянка, их носят даже некоторые горожанки. Но у дворянок другие привычки.

– Милели де Марино, я не собираюсь в дороге мучиться в платье, отличающемся от парадной одежды только воротником. С моей точки зрения, это очень неудобно и непрактично.

– Ваше сиятельство, я не смею вам приказывать, но… – миледи немного помолчала, о чем-то задумавшись, а потом совершенно неожиданно небрежно махнула рукой, как бы отбрасывая от себя сомнения, и довольно искренне улыбнулась: – А впрочем, при некоторой доле везения вы можете стать родоначальницей новой моды, ваше сиятельство!

– Надеюсь, так и будет, – улыбнулась ей в ответ Агния.

Перед тем как первый раз переступить порог дома, Агния задержалась на верхней ступеньке крыльца, несколько настороженно оглядывая все вокруг. Картина, по-своему яркая, многокрасочная и очень детализированная, распадалась на отдельные элементы. Вот элегантный дорожный экипаж, в дверцах которого голубовато поблескивают явно обработанные магией стекла. Эту магию Агния то ли увидела, то ли почувствовала непонятно каким образом. Однако сконцентрироваться на этом новом умении не успела: залюбовалась четверкой мощных вороных коней, впряженных в карету. Они и в самом деле выглядели не как обычные лошади, а как работа гениального художника в стиле романтизма: длинные гривы отливали благородным антрацитовым шелком, черные, как смоль, атласные бока лоснились глянцем, даже пар из ноздрей клубился какими-то изысканными кружевами.

Вот охрана, которая будет сопровождать карету. Около двух десятков красивых молодых мужчин, одетых в роскошные мундиры разных цветов. Спутать их одежду с гражданским платьем было решительно невозможно. Это именно мундиры! Тем более, как заметила Агния, цвета повторялись: человек шесть в ярко-алых мундирах с золотыми пуговицами и с золотыми же кантами, еще столько же – в голубовато-серых, отделанных серебром. Были и тускло-зеленые мундиры, с отделкой цвета потемневшей бронзы, но они слегка терялись на фоне роскоши первых.

У каждого из этих красавцев был конь гнедой масти. И все эти гнедые скакуны казались точной копией одной и той же лошади.

«Наверняка коней растили в каком-нибудь магическом питомнике. Хотя они и красивы, но в таком количестве выглядят несколько неестественно.», – почему-то подумалось Агнии.

Маленький двор у дома был полностью занят этой толпой, и даже распахнутые на улицу ворота не давали ощущения простора. Агния чувствовала себя втиснутой в какие-то странные рамки. Это оказалось неожиданно неприятно.

– А где мой муж?

– Думаю, его светлость ждет нас в карете, – спокойно ответила компаньонка.

И в самом деле, один из военных распахнул дверцу кареты, откинул две подвесные ступеньки и застыл, ожидая, пока оттуда выйдет герцог де Гренар.

Агния все еще нерешительно топталась на крыльце, ощущая внутри себя странное упрямство: ей очень не хотелось попасть туда, в центр этой силовой рамки, которую сейчас она ощущала необычайно мощной. Однако и объяснить, что именно ей не нравится, она не могла. Ей просто не нравилось сопровождение, и все тут!

Герцог поклонился жене сдержанно, но элегантно, и протянул ей руку. Побоявшись выглядеть глупо, Агния вздохнула и шагнула с крыльца.

Внутри экипажа было тепло и уютно. Мягкие диваны достаточно широки, чтобы при нужде на них можно было полежать. Обилие подушек и пледов располагало к тому, чтобы откинуться на удобную спинку и подремать в дороге. Как только захлопнулась дверь кареты, полумрак мгновенно рассеяли вспыхнувшие по периметру потолка молочные белые бусины: освещение было мягким и приятным.

– Не волнуйтесь, Агния, я недолго буду стеснять вас. Как только мы выедем из города, я пересяду на коня и вам с миледи мешать не стану.

– А где поедет Селеста?

– О, не стоит беспокоиться о вашей горничной! Она поедет в обозе и присмотрит за вашими туалетами.

Как ни странно, больше говорить было не о чем, и все трое неловко замолчали. Тишина длилась до тех пор, пока экипаж мягко не качнуло. Агния поняла, что они тронулись только по этому движению: похоже, внутри кареты не слышны никакие звуки снаружи.

Герцог несколько принужденно кашлянул и заговорил:

– Вот тут, в боковых карманах свежая пресса и несколько книг для вашего развлечения, Агния.

– Благодарю, но пока я хотела бы хоть немного посмотреть на город.

Пауза была неловкой. А потом миледи де Марино тихо сказала:

– Ваше сиятельство, смотреть в окна кареты считается несколько неприличным.

– Это запрещено? – свой вопрос Агния адресовала не компаньонке, сидящей рядом, а так называемому мужу, который устроился напротив.

Герцог недовольно поджал губы, собираясь с мыслями, переглянулся с компаньонкой и, наконец, высказался:

– Не то чтобы прямо запрещено… Послушайте, Агния! Вы знаете о нашем мире слишком мало, и я рекомендовал бы вам более внимательно относиться к словам миледи де Марино. Даже не нарушая впрямую сложившихся веками обычаев, вы все равно будете привлекать внимание. А это как раз то, чего следует избегать. Избегать, разумеется, в целях вашей же безопасности, – торопливо добавил он. И, не выдержав, завершил свою речь так: – Один ваш дорожный костюм чего стоит! Он прямо-таки кричит, что вы чужачка.

В Агнии полыхнула волна гнева на эту отповедь, но она сдержалась и довольно хладнокровно ответила:

– Я и есть чужачка, Роджер. Я не просила переносить меня сюда, да еще и ценой гибели юной девушки. Но раз уж я здесь, то не смогу всю жизнь просидеть взаперти. А мой костюм, – тут она сочла нужным слегка улыбнуться, – вполне могут счесть неожиданным изыском моды.

Герцог снова переглянулся с миледи де Марино, и они оба совершенно синхронно, тяжело вздохнули.

Глава 11

Агнии было интересно все: дома, дворцы и мосты, мелькающие за окном кареты. Она даже приоткрыла одно из окон с помощью вращающейся на дверце ручки, и теперь в карету врывался шум большого города: цокот копыт сопровождавшей их конной охраны и даже отдельные особо звонкие голоса разносчиков с улицы.

К сожалению, через час с небольшим городские виды закончились, экипаж ненадолго притормозил, и герцог покинул карету, на прощание настояв на том, чтобы окно Агния закрыла.

– Вы можете любоваться пейзажами столько, сколько захотите, Агния. Но, открывая окно, вы нарушаете магический охранный контур. Я настаиваю, чтобы за городом вы окно не открывали: речь идет о вашей безопасности.

Спорить Агния не стала и нехотя подняла стекло.

Когда герцог вышел, миледи де Марино пересела на его место, и Агния решила, что сейчас самое время попытаться поговорить о магии:

– Миледи, расскажите мне, пожалуйста, о том, как вы пользуетесь магией.

Вопрос явно ввел компаньонку в ступор. Некоторое время она молчала, затем, беспомощно пожав плечами, ответила:

– Это невозможно объяснить, госпожа герцогиня. Примерно так же, как вы пользуетесь своей рукой.

– Да, но рукой-то я училась пользоваться с самого детства.

– Я думаю, ваше сиятельство, господин герцог наймет вам учителей, которые и познакомят вас с тонкостями обращения с вашей магией. Кроме того, миледи, вы огненный маг. Этот вид магии при неумелом обращении может быть очень опасен не только для окружающих, но и для вас самой. Я совершенно точно не рискну начать ваше обучение, – уверенно завершила свою речь компаньонка.

С этими словами она достала из кармана на стенке нечто напоминающее рекламную брошюру и углубилась в чтение.

Первое время Агния рассматривала в окно пригород столицы, который абсолютно не напоминал какие-нибудь средневековые трущобы: дома были чистенькие, картинно хорошенькие, почти кукольные, просто расстояние между ними постепенно увеличивалось. Потом кареты ехала между пустых заснеженных полей, затем мелькнула небольшая деревенька, такая же игрушечная и чистенькая, как дома пригорода, а затем снова начались поля.

Агния достаточно слабо представляла себе, какую скорость способны развить обычные лошади, но эти, выращенные с помощью магии, похоже, обладали довольно высокой скоростью и выносливостью. По ее прикидкам, километров пятьдесят в час они делать успевали.

Еще немного поскучав и поглазев на далекие заснеженные рощи, она последовала примеру компаньонки и сунула руку в каретный карман.

Добыча была не слишком велика: две разноцветные брошюры и толстый томик в яркой обложке. Брошюры назывались “Столичный сплетник” и “Новости Альмейна”, и обе показались ей достаточно скучными. “Столичный сплетник” был посвящен какому-то местному скандалу, где некая бранья Виктуар обвинялась в том, что, не будучи магом, а просто являясь искусной мастерицей, продавала свои кружева, как магические. И все бы ничего, но об этом ее таланте знал третий помощник мэра и покрывал бранью, будучи ее любовником.

«Новости Альмейна» оказались еще более нудными: сообщение о том, по каким дням в связи с ремонтом дороги будут перекрыты какие-то улицы, статья о необходимости более строгого контроля за понаехавшими в столицу провинциальными мастерами. А несколько заметок о том, где можно хорошо и недорого поесть, показались Агнии откровенной рекламой.

Книга была не лучше: там описывались страдания юной девы, уж-жасно красивой и уж-жасно родовитой, которая на первом балу влюбилась в неподходящего мужчину и… Дальше читать Агния не стала.

В обед остановились в довольно большом придорожном селе, где трактир поразил ее чистотой и белоснежными скатертями на столах. Мясо, впрочем, было достаточно жестким, хотя прислуга источала любезности. Дальше за окном снова замелькали поля и сады. Единственным развлечением за день оказался переход через портал.

Сам портал выглядел достаточно волшебно: огромная каменная арка, в которой холодным голубоватым светом светился какой-то энергетический занавес. Выглядел занавес весьма чужеродно в этой пасторальной глуши. К такому вот неоновому свету скорее подошли бы внутренности гигантского космического корабля.

Да и сам проезд в арку никаких особых впечатлений не подарил. Просто на несколько мгновений стало совершенно темно, и потому вновь вспыхнувший в карете свет сильно ударил по глазам. Когда же Агния проморгалась, то обнаружила, что из зимы они въехали куда-то в начало весны: поля за окном кареты оказались почти без снега, местами по обочинам среди жухлой травы даже пробивалась первая робкая зелень. Ну и километрах в десяти от портала карета ненадолго застряла в грязи.

Следующий день начался так же…

Тишина кареты и мягкое покачивание утомляли. Компаньонка отвечала только на самые простые вопросы и казалась полностью замкнутой в себе: от ее первоначальной доброжелательности не осталось и следа. Агния откровенно скучала, не слишком понимая, чем заняться. Поэтому мгновенно обратила внимание на то, что миледи де Марино резко отложила книжку, которую скучливо листала, и странно поменялась в лице: глаза и губы миледи засветились таким же холодным голубоватым светом, который Агния наблюдала в арке портала.

В сочетании с внешностью женщины это выглядело пугающе: как будто она мгновенно нацепила на себя маску какого-то потустороннего существа из мистического фильма ужасов. Карету ощутимо тряхнуло, и миледи приказала, да-да: не сказала, а именно приказала!

– Сидеть! Из кареты не выходить ни в коем случае!

Агния, начавшая было вставать с сиденья, невольно шлепнулась назад. Все это было весьма пугающе.

Миледи на мгновение прикрыла свои жуткие глаза, рывком сорвала с шеи висящий на ажурной цепочке кулончик и, с хрустом сломав его в руке, вдохнула какой-то черный дымок в светящуюся пасть. Затем, приоткрыв дверь кареты, она на мгновение впустила внутрь наружные звуки и запахи. Жуткие, надо сказать, звуки. Визг коней. Не ржание, а именно визг! Крики мужчин и нечто похожее на ругань, вонь горелого мяса и вишенкой на торте – взрыв, от которого карета качнулась!

Миледи плавно, как крупный хищник из семейства кошачьих, выскользнула, захлопнув дверь и оборвав как звуки, так и запахи…

Агния сидела, вцепившись в мягкую диванную подушку так, что побелели костяшки пальцев. Ей было страшно, но одновременно со страхом внутри бурлящей грязной волной поднимались гнев и какая-то безумная ярость…

Эти чувства бились в ней, как штормовая волна бьется о высокий каменный утес, становясь все выше и опаснее. И в какой-то момент некой частью своего сознания Агния поняла: «Я не удержу!»!

Дальше она действовала на каких-то странных, неведомых ей прежде инстинктах: медленно, никуда не торопясь, встала, слегка приоткрыла дверь кареты и вышла, даже не осознавая, что со стороны выглядит точно так же, как перед этим миледи де Морино.

Прямо у кареты лежал труп молодого парня в красном мундире. У него отсутствовала рука, и часть одежды, залитая кровью, казалась темно-бордовой по сравнению с чистой половиной мундира. Рядом со всадником лежал его конь с развороченным боком, где в обрамлении ломаных костей и лохмотьев мяса глянцево отсвечивали сероватым и желтым перламутром какие-то внутренние органы...

Нападавшие сильно отличались от тех, кто защищался: их силуэты казались размазанными и скрытыми за какой-то мутно мерцающей пеленой. Герцога видно не было. Зато по грязной дороге кровавыми пятнами раскиданы были тела нескольких охранников. Нападавших было больше раза в три. Остатки военных, сгруппировавшись по два-три человека, прикрывая друг другу спины, пытались защищаться…

Один из нападавших держал за горло миледи де Мирон на чем-то, напоминающем гигантское щупальце: его правая рука заканчивалась не кистью, а тянулась метра на три вперед. И этот кошмарный хлыст пытался скрутиться в спираль, чтобы втянуть сопротивляющуюся миледи к себе под серую мерцающую пелену. Она, кажется, еще была жива, но голубой свет, столь пугающе обезобразивший ее лицо, медленно тускнел…

Силы внутри Агнии получили подпитку чужой болью и бушевали теперь в собственном, не подвластном ей ритме. Этот ритм все учащался и учащался…

Видя, как голубое излучение на лице гибнувшей компаньонки пропадает полностью, Агния дала бешенству и злобе вырваться наружу: широко раскинув руки ладонями в сторону побоища, она дико завизжала:

– Ай-я-а-а-а-а-а-а-а…

С этим криком из нее выходили и гнев, и чужая боль, и Сила…

Картинка перед её взглядом начала меркнуть, и Агния со странным умиротворением закрыла глаза...

Глава 12

Пробуждение Агнии было ровно таким же, как и в первый раз: мутная пелена перед глазами медленно истончалась, и сознание неторопливо концентрировалось на том, что она видела.

«Стена… Чужая стена… Чужая стена… Деревянная спинка кровати… Какой красивый у дерева цвет…».

Место было совершенно незнакомое, да и тюфяк на кровати оказался весьма тонким и неудобным. Хорошо хоть в комнате было достаточно тепло. Агния подняла руку, желая протереть глаза, и сама поразилась мертвенной бледности своей кожи. Так могла выглядеть рука анорексички: даже не тощая, а откровенно костлявая, с торчащими косточками запястья, она напоминала сухую птичью лапку.

Женщина, которая торопливо подскочила к ней откуда-то из глубин комнаты, массивностью фигуры напоминала прежнюю сиделку. Но эта дама была совсем другая: жалостливая и говорливая.

– Очнулись, миледи? Ну и слава Силе! Лекарь вам питье оставил, сейчас подам.

Женщина вернулась и протянула большую глиняную кружку, полную какой-то странной жижи. Больше всего лекарство напоминало сок с мякотью, только не фруктовый, а скорее овощной. Агния пила месиво жадно, большими глотками и с удивлением отмечала, как по капле убывает ощущение собственного бессилия.

– Попили? Вот и славно! – толстуха с умилением глядела на Агнию и продолжала трещать: – Вон как щеки-то зарозовели! Ну, ничего-ничего, через несколько дней и совсем хорошо будет! Ой, что же это я заболталась? – тетушка торопливо поставила кружку на прикроватную тумбочку и, прежде чем выбежать из комнаты, пояснила: – Лекарь велел сразу, как в себя придете, всенепременно ему доложиться!

Лекарь, к удивлению Агнии, оказался старым знакомым, мэтром Лантье. Некоторое время он водил над головой и плечами Агнии руками, недовольно хмурился и в конце сообщил:

– Такой взрывной рост Силы не может не сказаться на вашем здоровье, миледи. Я бы очень рекомендовал вам воздержаться на будущее от подобных всплесков. Сейчас вам нужно лежать, хорошо питаться и спать столько, сколько сможете.

– А что это было, Лантье? Кто на нас напал? – собственный голос показался Агнии очень тихим и неуверенным. Да таким он, похоже, и был: эскулап, кажется, даже не расслышал её тихого сипения. Ну, или сделал вид…

Мэтр слегка поклонился больной, пообещал, что зайдет вечером, и категорически запретил вставать:

– Даже туалет вам лучше посещать с сиделкой. Клеменсия бывает утомительна, но она очень опытна в своем деле.

Лекарь ушел, вернулась Клеменсия, которая отдернула плотный полог в ногах кровати, давая лучам закатного солнца осветить комнату. Затем снова исчезла на некоторое время. А вернувшись, поставила на стол поднос с какими-то мисками, от которых совершенно умопомрачительно пахло едой.

– Сейчас-сейчас, миледи! Я только табуреточку поближе поставлю…

Клеменсия села на эту самую табуреточку и, держа в левой руке глиняную плошку с горкой тушеных овощей, правой попыталась всунуть еду в рот Агнии.

– Перестаньте, я не маленький ребенок и вполне способна поесть сама, – уже заканчивая фразу, Агния поняла, как сильно она ошибалась. На самом деле даже сидеть ей было достаточно тяжело. А попытка отобрать ложку у сиделки закончилась печально: герцогиня просто не смогла протянуть руку достаточно далеко.

Все это время Клеменсия смотрела на нее с такой жалостью, что скандалить Агния передумала. И когда сиделка вновь поднесла к губам ложку с горкой овощей, покорно открыла рот.

– Кушайте, миледи, кушайте! Мэтр Лантье еще в академии славился своими снадобьями для тех, кто на грани выгорания оказался! А уж за прошедшие-то годы столько всего изучил, что сильнее него мастера и не найти в Альменто! Кушайте, миледи. И с каждым кусочком вам немножко легче будет.

Почти так все и было: каждая ложка возвращала в истощенное тело крошечную каплю здоровья. К концу ужина Агния даже сумела сама откинуть одеяло и почти внятно произнести, что хочет в туалет. Без помощи сиделки она бы не справилась: даже стоять без опоры герцогиня пока не могла. И такая простая операция, как посещение туалетной комнаты, утомила ее необыкновенно. Назад к кровати Клеменсия ее волокла практически на себе. Единственное, на что хватило у Агнии сил – повернуться лицом к стене и закрыть глаза.

Утро началось с того же самого овощного напитка, бесконечной болтовни сиделки и каши с мясом, щедро посыпанной какой-то горьковатой травкой. А еще были золотистые, сочащиеся маслом гренки и горячий взвар с медовым привкусом.

За ночь силы Агнии восстановились настолько, что она снова задала сиделке тот же вопрос:

– Кто на нас напал?

– Что вы, миледи?! Откуда бы мне такое знать? А вот сейчас мы с вами в порядок себя приведем, потом пилюльки выпьем, которые мэтр Лантье прислал, а уж потом и посетителя к вам пустить можно будет!

Туалетная комната здесь была какая-то совсем уж нищенская: стены выкрашены слегка облупившейся краской, а кран имел только один вентиль: горячая вода в этом доме отсутствовала. Впрочем, умывание холодной даже немного взбодрило Агнию, и она смогла просидеть на стуле около десяти минут, пока Клеменсия аккуратно расчесывала ей волосы. Странно было только то, что к концу процедуры герцогиня снова почувствовала голод.

– А так и должно быть, ваше сиятельство! Пойдемте в кроватку, я сейчас пилюли подам и суп грибной. Где уж мэтр Лантье коранских грибов раздобыл, я о том не ведаю. Только такая похлебка силы вам на раз восстановит!

Агния покорно выпила «пилюльки» – три шарика разных цветов, размером с крупную фасолину каждый. Охотно съела похлебку: густую, на крепком мясном бульоне, с какой-то непонятной крупой и жестковатыми кусочками грибов. Утомленно вздохнув, она откинулась на подушку.

«Если вспомнить, в каком состоянии я была вчера, то нужно сказать, что силы восстанавливаются с какой-то фантастической скоростью. При условии, что и дальше так пойдет, завтра я смогу сама хотя бы в туалет ходить.».

Хотя Агния уже дважды пыталась узнать, кто напал на их колонну, но сама думать об этом почему-то не могла. Да и вообще мысли были несколько вялые и ленивые, как будто сейчас она была сторонним наблюдателем собственной жизни.

Клеменсия составила на поднос грязную посуду и привычно бесшумно исчезла за дверями. Агния сидела в постели, обложенная подушками, и вяло размышляла, стоит ли поспать или…

Дверь распахнулась, и в комнату вошел тот самый блондинистый мужчина, которого Агния видела при своем самом первом пробуждении в этом мире – король Сангоры Лоренцо Четвертый. Он даже одет был точно так же, как в первый день: темные брюки, белая рубаха, простой колет. Только вот под глазами у него были отчетливо видны темные круги, носогубные складки углубились, подчеркивая следы усталости. Король казался старше лет на десять, не меньше.

– Как вы себя чувствуете, герцогиня?

– Странно… Странно и непривычно…

– Не удивительно. Вы дошли почти до полного выгорания.

В комнате разлилось неловкое молчание. Возможно, король ждал каких-то вопросов. А Агния просто не понимала, как к нему обращаться. Спросить же впрямую было как-то неловко. Наконец его величество кашлянул и спросил:

– Вы сможете рассказать, что вы запомнили?

Говорила Агния долго, медленно и не слишком уверенно: все произошедшее казалось далеким сном. Однако от собственного рассказа картинка в памяти ее становилась все ярче и четче, как будто кто-то стирал пыль со стекла, давая возможность вспомнить даже мелкие детали.

– …вот, пожалуй, и все…

– Понятно… – задумчиво кивнул король. – В целом, выжившие рассказывают то же самое.

– А, и еще…

– Вы что-то вспомнили?! Говорите! – король даже оживился, требовательно глядя в лицо Агнии.

– Ничего особенного… Я вспомнила, как в первую минуту удивилась, что не вижу герцога де Гренара.

Первый раз в жизни Агния увидела, что значит: потух взгляд. У короля он именно потух в долю секунды. Его величество резко встал. Казалось, сейчас он уйдет. Однако Лоренцо Четвертый очень сухо сообщил:

– Боюсь, герцога де Гренара вы больше не увидите. Ваш муж мертв, Агния…