Текст книги "Огненная леди Туманных холмов (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Полина Ром
Огненная леди Туманных холмов

Глава 1

Странная это была свадьба, очень странная…

Бракосочетание проводил лично его королевское величество Лоренцо Четвертый из дома Ронгерд. Вопреки обычаю, никаких старинных парадных одеяний на короле не было. Не было даже короны: простой повседневный костюм: черные брюки, белая рубашка и серый бархатный колет. Королевская магия тонкими ручейками стекала с пальцев, посверкивая известными всему миру красно-золотыми искорками, сливаясь в вязь брачных браслетов на запястьях жениха и невесты.

В том, что бракосочетание проводил сам король, не было ничего странного. Связать две жизни воедино мог только мощный маг, ну или хотя бы равный по силе брачующимся. А женихом был один из сильнейших магов королевства, личный и близкий друг короля, герцог Роджер де Гренар.

Необычным в этом действе было отсутствие гостей: в комнате стояли только родственники невесты. Его величество бросил взгляд на постное лица отца и равнодушное – матери девушки и почти незаметно, но брезгливо поморщился: «Воронье! Ничего святого у людей нет… И ведь вырвали, «выкружили» то, что хотели!». Король снова поморщился: магия ощутимо “куснула” за руку, напоминая о том, что отвлекаться нельзя.

Комнату, где проходил обряд, нельзя было назвать совсем уж убогой. Скорее она была из серии «бедненько, но чистенько». Старая поцарапанная мебель, тем не менее, натерта воском до блеска: буфет с отсутствующим стеклом и большой круглый стол без стульев, ну, и еще крепкая кровать, где собственно и возлежала невеста. Ветхие шторы даже подвязаны так, чтобы в складках скрывать максимальное количество проеденных молью мелких дырок. Да и часть этих самых дырок убрана с помощью бытовой магии. Увидеть такое мог не каждый, но в родне Лоренцо Четвертого пару поколений назад была мощная королева-бытовик.

Постель невесты также выглядела достаточно скромно: плоская, как блин, подушка, старое штопаное белье и свалявшийся шерстяной плед в ногах. Похоже, исключительно в честь свадьбы, в комнате недавно растопили камин, который сейчас яростно пожирал пару не слишком крупных поленьев, но так и не смог разогнать промозглый холод жилья.

Девица почти сливалась цветом лица с постельным бельем. На жутковато восковой коже отчетливо проступали тонкие голубоватые вены: на закрытых веках и правом виске. Еле заметные редкие веснушки обозначились тусклыми полумесяцами на щеках, повторяя контур закрытых длинных ресниц. Рыжие волосы, небрежно связанные в жгут, были самым ярким пятном в ее облике.

Король вновь на мгновение отвлекся и с сочувствием взглянул на друга: Роджер стоял с ничего не выражающим лицом, как каменный истукан. Только на запястье у него горела почти уже доплетенная вязь брачного браслета. «Ничего, дружище. Дело, конечно, грязное, кто бы спорил… Но иногда, увы, приходится…».

***

Разговор между герцогом и королем состоялся всего два дня назад. И его величеству пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить Роджера.

– Пойми, по закону я ничего не могу с ними сделать! Но и оставлять в их руках такой артефакт – огромная глупость.

– Я даже представить не в состоянии, каким образом это оказалось у них! – слово «это» герцог ощутимо выделил голосом.

– Дурацкая цепь наследования… – король недовольно поморщился и устало потер висок. – Они получили наследство от дальнего родственника, вредного и скрытного старика с минимальной магией. Некий мэтр Барабус. Старик всю жизнь проработал архивариусом в небольшом городке на юге. Был очень слабым магом. Жены и детей нет и никогда не было. Вот, в общем-то, и все, что мы о нем смогли узнать. И каким образом к нему попал этот артефакт, мы уже никогда не выясним. Нет никаких следов остаточной магии, значит получен артефакт давно. Я отправлял лучших сыскарей, но концов так и не нашли. Последнее известное нам упоминание о стилете было в одном из писем старых магов сразу после войны, более пятисот лет назад. Как раз ученик Вредного Джоэля и писал, что после смерти учителя артефакт найти не удалось.

– Лоренцо, не проще ли выкупить у них…

– Не проще! Ты думаешь, мы не пробовали?! Миледи Ламмерс не просто так крутит всем семейством. У дамы стервозный, но очень крепкий характер.

– Послушай… – герцогу явно не нравилась королевская идея. – Но я не понимаю, почему она настаивает на браке именно со мной. Что им это даст?

– По старинному уложению, принятому еще во времена Леонидаса и так и не отмененному, если разница в статусе у новобрачных более четырех ступеней, то вся семья с нижней ступени поднимается на один шаг. Они станут баронами, хотя их магия не тянет даже на титул шевалье.

– Клянусь посохом Старого Жерома, все это напоминает какой-то дурацкий фарс! – герцог в раздражении вскочил с кресла, прошелся по комнате и, прихватив со стола полупустую бутылку, вернулся к камину. Небрежно плеснул вина в подставленный королем бокал и щедро добавил в свой. – Почему ты не можешь просто дать им титул и не устраивать весь этот балаган?!

Король тяжело вздохнул, понимая, что настал некий момент истины:

– Потому, друг мой, что они из касты Неприкасаемых.

– Нихэль Милосердная! Ты серьезно предлагаешь мне, старшему в роду…

– Роджер, второй холостой герцог из шести – это Флорет де Хелюз. Как ты понимаешь, если ему предложить этот стилет, то в брак он ринется с улыбкой на устах. Этого я допустить не могу. Миледи Ламмерс, в отличие от болвана архивариуса, который вел наследственное дело и заверил документы о вступлении государственной печатью и магией, прекрасно понимает, какая редкая вещь попала в ее руки.

– Ты хочешь сказать, что пресловутая миледи не постеснялась вцепиться в горло королю? – чуть усмехнулся Роджер. – Похоже, мне достанется боевая теща!

Его величество раздраженно кивнул в ответ, подтверждая верность догадки герцога, и буркнул:

– Она еще и денег стрясла приличную сумму. В конце концов, Роджер, в этом браке нет ничего угрожающего тебе. Я отправлял на осмотр девушке самого мэтра Этьена. Он говорит, что она совершенно пуста и на восстановление ее магии нет никакой надежды – она и родилась слабосилком. Мэтр Этьен утверждает, что больше восьми-десяти дней она не проживет: отсутствие магии выпивает ее жизнь, Роджер и тут бессильна любая медицина. Так что овдовеешь ты очень быстро, – немного помолчав, его величество закончил свою речь уже спокойнее: – Я бы не стал тянуть тебя в это грязное дело, но отдать стилет Вредного Джоэля Флорету я никак не могу. Он должен храниться в королевской казне. Ты помнишь, что могут творить его артефакты: в них всегда есть второе дно, а иногда и не одно.

***

Тем временем обряд в комнате подходил к концу: стало еще прохладнее, магия забирала тепло, чтобы сомкнуть браслеты. Все договоры и прочие бумаги были подписаны заранее, и миледи Ламмерс все это время не выпускала свои экземпляры из рук, незаметно даже для самой себя любовно поглаживая большим пальцем тугой свиток.

Ее муж, невзрачный мужчина средних лет с каким-то вялым скучающим лицом, терпеливо стоял на полшага позади жены и, похоже, не собирался ни во что вмешиваться. А вот юный наследник семьи Ламмерс, от которого даже в эту минуту слегка попахивало перегаром, нетерпеливо переминался с ноги на ногу. У юнца явно были дела поважнее, чем какие-то семейные обряды.

Его королевское величество вынул из ножен кинжал, чиркнул по ладони герцога и, подойдя к убогой кровати, взял тонкую, почти прозрачную руку лежащей там девушки.

«Надеюсь, она не умрет прямо сию секунду…» – чуть суеверно подумал король. Слишком уж слабой невеста выглядела. Он аккуратно сделал короткий разрез на бледной узкой ладони и соединил две окровавленные руки: нищей дворянки и всесильного герцога, прижав их ранами друг к другу.

– …и с момента этого вы муж и жена перед ликом Силы и в глазах людей, – завершил король обряд ритуальной фразой.

Казалось, в этот момент в комнате все с облегчением вздохнули одновременно: брачный ритуал оставил у участников ощущение чего-то неприятного, грязного и больного. Миледи Ламмерс элегантно перехватила сверток с документами под мышку и, любезно улыбнувшись герцогу, сказала:

– Господин герцог, я думаю, свадебный пир в таких условиях будет несколько неуместен. Мы с мужем известим вас, когда придет время…

Дама явно намекала на смерть дочери, и ее какое-то гадючье хладнокровие, равнодушие к гибели собственного ребенка поразило и герцога, и короля.

– Миледи Ламмерс, надеюсь, в комнате у девушки протопят? – герцог крепко потер озябшие руки, стараясь не дотрагиваться до брачного браслета. Тот уже тускнел, превращаясь в обычную на первый взгляд татуировку.

– Безусловно. Я немедленно прикажу служанке…

Все сгрудились поближе к камину и обменивались последними натужными любезностями перед тем, как разойтись навсегда. Его величество кивнул супружеской чете и уже распахнул дверь, когда со стороны кровати послышалась какая-то странная возня и негромкий кашель. А потом тихий сипловатый голос произнес:

– А вы кто такие?

Роджер, еще плохо понимая, что все это значит, резко повернулся к кровати и с удивлением увидел девушку, которая сидела, натягивая на себя одеяло повыше, и с каким-то подозрением смотрела на людей в комнате. Рыжие спутанные волосы неряшливыми тонкими прядями обрамляли бледное до прозрачности лицо. Несколько запачканное кровью одеяло явно согревало ее плохо, потому девушка зябко передернула плечами и хрипловато спросила:

– Почему так холодно?

Герцог потрясенно смотрел на это рыжее недоразумение и все еще не мог понять и поверить, что это его жена. Его молодая супруга из касты Неприкасаемых.

Но пожалуй больше, чем новообретенная жена, его поразила сдержанная и ледяная дама – миледи Ламмерс. Она тихо, без единого звука, сползла на пол и лежала сейчас закатив глаза, с лицом таким же белым, как у собственной дочери. Муж ее и сын смотрели внимательно и растерянно, ничего не предпринимая, а его величество Лоренцо Четвертый, встретившись взглядом с Роджером, неловко пожал плечами и отвел взор.

Глава 2

– Нет, Агаша… К тебе решительно нельзя приходить, а то все мои диеты летят к черту, – Катерина, слабо отдуваясь, облизывала пальцы после очередной булочки и умильно посматривала на золотистые румяные слойки.

Ее собеседница, молодая женщина лет тридцати трех-тридцати пяти, засмеялась, весело ответив:

– При твоей худобе, дорогая, пара лишних плюшек только в полюс. Ну, что ты решила? Едем на ярмарку?

Подруги собирались посетить ярмарку мастеров, для которой недавно выстроили на окраине города новый павильон. По дороге, уверенно крутя руль, Катерина продолжала давнишний разговор:

– И все же, Агаша, я совершенно не понимаю, что тебя туда так тянет. Ты взрослая, успешная женщина, давным-давно состоялась как бизнес-леди. Пора тебе уже понять, что весь этот хенд-мейд – совсем не твое. Сколько раз ты пробовала всякое-разное? И шитье, и кружева плести, и роспись всякую. Да, не получается у тебя вязать и лепить, ну и что?! Зато ты прекрасно умеешь зарабатывать деньги! Но нет же, тебя прямо тянет потравить себе душу этими безделушками. Ну ладно украшения: их ты хоть носишь иногда. А все эти скатерти и полотенчики, валяные игрушки и дорогущие куклы… Какой смысл в этом собирательстве?

– Отстань, Катюша, – несколько досадливо отмахнулась от нее Агния. – Мне просто нравится все это видеть и трогать. Эх, не дала мне судьба прямые руки! – шутливо вздохнула она. – Я искренне завидую тем, кто умеет это делать. Ты просто не понимаешь, сколько мастерства и таланта люди вкладывают в какую-нибудь крошечную игрушку.

– Ладно, ладно, не заводись, – добродушно ответила подруга. – В конце концов, у каждой из нас свои тараканы.

– Вот! Я же не клюю тебя за вечные диеты, – улыбнулась Агния.

Этот разговор возникал у них периодически, каждый раз заканчиваясь одним и тем же: подруги признавали друг за другом право на непонятные другой прихоти. Существовала даже ритуальная фраза, которую одна из них обязательно произносила в самом конце привычного спора, без разницы, кто именно. В этот раз Агния чувствовала, что говорить о любви – её очередь. Некоторое время в машине царило молчание, а потом Катерина сдержанно сказала:

– И все-таки я совершенно тебя не понимаю…

– Меня не надо понимать, надо просто любить!

После этого женщины легко рассмеялись и перешли к делам более насущным:

– Как новая точка?

– Как обычно: неплохо, но могла бы и лучше – равнодушно пожала плечами Агния. – Ты знаешь, после третьей открытой все остальное идет как-то по накатанной. Реклама в местных СМИ, реклама во «В Контакте» и «Одноклассниках», пара баннеров в том районе, где открываемся. А дальше, – она легко пожала плечами и усмехнулась, – булочки сами за себя говорят.

– У тебя, Агаша, прямо талант к бизнесу! Кто бы мог подумать, когда ты эту халабуду в наследство получила, что ты машинерию кухонную всю поменяешь, ремонт там шикарный со временем сделаешь и рецепты найдешь такие, что пальчики оближешь.

– Тут, Катя, главное – не рецепты. Это мне повезло, что я Валентину Петровну уговорила вернуться. Вот она – технолог от Бога. Потому я ей и долю выделила.

– Может, и от Бога, а только не она родительскую квартиру продала, чтобы этот цех пекарский снова жить начал. Не она на складе за ширмой на койке спала, не она кредиты брала. Это сейчас ты вся в шоколаде, а тогда, пятнадцать лет назад, за такие долги и закопать могли, – Катерина зябко передернула плечами, еще минуту посидела и сообщила: – Ну, вылезай, Агаша, приехали…

Катерина была старой и верной боевой подругой, с которой съеден не один пуд соли, и потому только ей разрешалось заменять строгое имя Агния на мягкое и беспомощное – Агаша. И, хотя обе прекрасно знали, что имя Агаша – производное от Агаты, это была их маленькая общая игра, идущая еще со времен школы. Катерина упорно говорила говорила “Агаша”, получая взамен такое же мягкое “Катюша”. Для всех остальных существовали только Катерина Дмитриевна и Агния Александровна.

Некоторое время подруги с удовольствием бродили по небольшим отделам, перебирая и трогая сотни разнообразных изделий: от кружевных салфеток до удивительного изящества серебряных украшений. Наткнулись на любопытный лоток с модной ныне гальванопластикой. Даже Катерина не удержалась и приобрела кулон в виде потемневшего медного листа клена с прозрачной капелькой росы из горного хрусталя.

Ближе к выходу нашелся отдел с камнями. Только часть из них была оформлена как кулоны или оригинальные крупные перстни. В основном дедок торговал небольшими друзами кристаллов, маленькими и средней величины роскошными жеодами, слэбами из агата, малахита и каких-то других, совершенно неизвестных Катерине камней.

Природа позаботилась о том, чтобы оторвать взгляд от ее работ было сложно. В ярком освещении прозрачные и полупрозрачные друзы просто требовали, чтобы их взяли в руки и потрогали. Аметистовая жеода редкой красоты с кучей(россыпью) таинственно мерцающих внутри кристаллов уводила мысли куда-то в сказку, в те самые места, где над златом чахнет Кощей. Время летело незаметно…

– А это что? – Агата несколько неуверенно вертела в руках невзрачный черный камень, который не обладал ни яркостью, ни красотой своих соседей по прилавку.

– А это, барышня, черный турмалин, – охотно пояснил старичок продавец. – Его в народе еще ведьминым камнем называют. Говорят, от радиации защищает, от негативных мыслей и внутренних конфликтов.

– Внутренних конфликтов?.. Пожалуй, я его возьму,– Агата продолжала задумчиво крутить в пальцах камень, и душу Катерины кольнуло неприятное предчувствие: в свете ламп подруга выглядела какой-то бледной и усталой.

– Зачем он тебе сдался? Посмотри, вон какая красота, – Катерина протянула жеоду с таинственно поблескивающими зеленоватыми камнями.

– А это, барышни, самый обыкновенный кварц, – тут же поспешил вмешаться дедок. – Если будете брать оба, я в цене немножко уступлю.

Уступать ему не пришлось. Как в замедленной съемке, Агаша сильно стиснула в руке черный камень, прижав кулак к груди, и медленно-медленно опустилась на светло-серые плиты пола…

Дальнейшее Катерина запомнила смутно: она растирала левую руку Агаты, которая необычайно быстро становилась холодной, и без конца звала подругу…

Какие-то зеваки совали телефон чуть ли не в лицо лежащей на полу Агате, пока подбежавшая охрана павильона не заставила толпу раздвинуться…

Откуда-то взявшаяся «скорая» несколько минут возилась, пытаясь нащупать пульс…

Когда и зачем появилась милиция, Катерина вообще не поняла: слезы застилали глаза...

– Доктор, ну как же так?.. Она же молодая и совершенно здоровая! – Катерина судорожно терла лицо, размазывая остатки туши.

Молодой парень с уставшим лицом чуть пожал плечами и тихо ответил:

– Мне жаль, но так бывает. Скорее всего, инфаркт, но вскрытие покажет.

– Доктор, неужели ничего нельзя сделать?!

– Леночка, – распорядился доктор – сделай женщине кубик седуксена… – полная медсестра равнодушно кивнула и тут же ловко закатала Катерине рукав, обнажая предплечье.

– Доктор, а может быть, это камень ядовитый?! Может быть, они все тут ядовитые? Ну не бывает же так… Смотрите, у нее даже кровь выступила на ладони! – Катерина все еще судорожно пыталсь что-то сделать, а раз уж это совсем невозможно понять – найти виноватых...

– Вскрытие покажет, – отстраненно повторил доктор. Похоже, версия о ядовитых камнях не нашла у него понимания. – Но, скорее всего, порезалась она случайно, в момент… – произносить слово “смерть” он не стал. – Спазм, просто спазм...Вот и сжала руку слишком крепко... Да и порезаться могла обо что-то другое: камень не выглядит острым. Смотрите: он весь раскрошился. У нее в руке один порошок остался.

Глава 3

Сидела девица недолго: похоже, у нее совсем не было сил. Она улеглась, натянув тонкое одеяло почти до ушей, и оттуда не слишком внятно спросила:

– Почему вы все молчите? А… а где я и кто вы такие?

Глядя на это бледное рыжее недоразумение, герцог де Гренар неуверенно откашлялся и, пытаясь взять ситуацию под контроль, спросил:

– Как вы себя чувствуете, юная леди?

Казалось, девица оторопела от этих простых слов и как-то неуверенно спросила:

– Как вас зовут?

– Я герцог Роджер де Гренар.

– Все-таки это сон… – очень спокойно заявила девица и прикрыла глаза, то ли погружаясь в сон, то ли теряя сознание.

Некоторое время в комнате царила растерянная тишина. Но, наконец, Лоренцо Четвертый «отмер» и раздраженно буркнул, обращаясь к отцу семейства:

– Не стойте столбом, любезный. Кликните прислугу… Поднимите вашу жену с пола и усадите, – тут король слегка растерянно оглядел полупустую комнату, несколько раз резко щелкнул пальцами и завершил свой приказ: – Усадите куда-нибудь! В конце концов, пусть миледи перенесут в ее комнаты.

Стоявший столбом рядом с женой лорд Ламмерс вздрогнул и, очнувшись от ступора, подойдя к двери, негромко крикнул:

– Джана! Джана, иди сюда.

Тем временем герцог с сомнением, но очень внимательно смотрел на свою “жену”. И через пару минут после того, как в комнату торопливо вошла крупная и болтливая горничная, немедленно подхватившая хозяйку под мышки, помогая ей сесть, тихонько позвал короля:

– Лоренцо…. Лоренцо, подойди сюда… Смотри! Ты тоже это видишь? Или я просто сошел с ума?!

Его королевское величество оказался более решительным. В несколько шагов обогнув приходящую в себя миледи Ламмерс, горничную, стоящую перед ней на коленях, и бестолково топчущихся рядом отца и сына, он задержался рядом с герцогом буквально на долю секунды, а потом подошел к постели новобрачной и резко сдернул одеяло до половины.

По бледным щекам, по тонкой голубоватой коже груди, виднеющейся в скромном вырезе сорочки, проступала еле видимая, но отчетливо оранжевая вязь огненной магии. Уже сейчас она окрашивала кожу девушки в слабо заметный розоватый оттенок. Король удивленно вскинул брови и обернулся к герцогу:

– Я не понимаю, что это такое!

– Ты же говорил, что она слабосилок и бытовик, – напомнил Роджер.

– Ну да, говорил… Так мне сказала миледи Ламмерс. Да и лекарь подтвердил… Признаться, мне не пришло в голову проверять эту информацию, – чуть растерянно пожал плечами король.

Миледи Ламмерс в это время выводили из комнаты: горничная, крепко поддерживающая ее за талию, и муж, семенящий за ними. Наследник рода неуверенно оглянулся на стоящих у постели сестры короля и герцога, скорчил недоуменную гримасу и выскользнул в полуоткрытую дверь вслед за родителями.

– На твоем месте, Лоренцо, я бы вызвал целителей.

Король согласно кивнул и прижал палец к белой пуговице на собственной рубашке, которая отличалась от остальных излишним стеклянным блеском.

Его королевское величество прибыл сюда, в дом Ламмерсов, инкогнито, в карете без гербов. Однако, разумеется, появляться где-либо без охраны он не мог, но и таскать с собой офицеров в парадной форме было равно кричать: «Внимание! Здесь король!».

Именно поэтому сопровождавшие его гвардейцы сейчас имели неприметный облик обычных горожан-мастеровых: потертые кожаные куртки на шерстяной подкладке, поношенные, но целые сапоги, порыжевшие от недостатка ваксы, серые или коричневые кепки с длинными козырьками. Они вошли в моду у мастеров после прошлогоднего визита элийских послов.

Один из таких “мастеровых”, чью кепку украшал значок гильдии кузнецов, протиснулся в приоткрытую дверь и застыл на пороге, не осмеливаясь перебить разговор короля и герцога.

– Смотри… Они то становятся ярче, то затухают, – герцог неуверенно протянул руку, пытаясь коснуться щеки своей жены, и тут же получил ловкий шлепок по кисти от короля.

– Не трогай! В отличие от тебя, раздолбая, магическую химию я знал лучше всех в академии. Может, мне, конечно, мерещится… – уже несколько менее уверенно добавил король. – Но мне кажется, что это Чистый Огонь.

Герцог иронически хмыкнул, но под взглядом короля сделал шаг назад от изголовья и ответил:

– Не думал, что взрослые мужчины верят в сказки! Как ты себе это представляешь? Моей… – герцог запнулся, недовольно и резко тряхнул головой, как будто отгоняя дурные мысли. – Моей жене уже девятнадцать лет. Ты слышал хоть об одном случае, когда магия просыпается так поздно? Да и потом, миледи Ламмерс говорила, что она слабосилок, а ты видишь в ней чистого стихийника?! Лоренцо, ты принимаешь желаемой за действительное. Тут, возможно, какая-то наведенная иллюзия…

Спорить король не стал. Повернулся к ожидающему охраннику и отдал приказ:

– Найт, быстро и незаметно: мэтра Этьена сюда. И, пожалуй, еще мэтра Лантье, – потом его величество как будто поколебался секунду, но, приняв окончательное решение, уверенно добавил: – Десять человек охраны к дому Ламмерсов. И пусть возьмут теневые накидки.

– Ваше величество, – чуть растерянно сказал Найд, – без вашей личной подписи накидки…

– Да-да, я помню, – король досадливо поморщился, достал из кармана небольшой блокнот, выдернул заправленный в переплет стилус и набросал короткую записку, прижав в конце текста подушечку пальца к листу бумаги. Чуть поморщился: магия крови всегда кусала злее остальных. Свернул записку и передал охраннику. – И еще. Распорядитесь там, чтобы нам с герцогом принесли хотя бы стулья, дров для камина. Ну и горячий чай или грог.

Найт бесшумно исчез за дверью.

– Пожалуй, – с легкой иронией в голосе сказал Роджер, – последнее твое распоряжение самое толковое. Я изрядно замерз в этом холодильном ларце.

Тут король глянул на тихо лежащую девушку, вздохнул, в два шага вернулся к кровати и, взяв ветхий шерстяной плед, лежащий в ногах постели, накинул его на юную леди прямо поверх одеяла.

– Она очень ослаблена. К ее состоянию не хватает только простуды, – как бы оправдываясь, проговорил он.

Через несколько минут в коридоре зашумели. Один из охранников внес два стула. Следом за ним, непрерывно кланяясь, лакей притащил корзину дров, торопливо и услужливо проговорив:

– Готовят уже глинтвейн, ваше величество. Сей момент доставлю, не извольте беспокоиться.

Спустя некоторое время пламя яростно ревело в камине, а король и герцог, все еще зябко поеживаясь, сидели возле огня, протягивая руки к теплу,и тихо переговаривались:

– Ты заметил, эти следы совершенно пропали?

– Роджер, я не слепой. Но ведь и ты, и я видели их достаточно отчетливо. Думаю, они еще вернутся, – задумчиво ответил король.