Текст книги "Огненная леди Туманных холмов (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 27

Книга была отреставрирована. Маги остались обсуждать детали, а Агния отправилась было отдыхать, но пришлось чуть задержаться. Мэтр Готье, много раз извинившись перед Агнией и заглядывая ей в глаза, совершенно неожиданно обратился к Лоренцо с просьбой:

– Ваше величество, помнится, вы приглашали меня присоединиться меня к вашим прогулкам.

Король удивленно вздернул левую бровь и с легким недоумением в голосе уточнил:

– Разумеется, помню, мэтр Готье. Но точно так же я помню, что приглашал вас не один раз, а множество и каждый раз вы находили весьма весомые поводы отказаться.

Слегка порозовевший мэтр смущенно откашлялся:

– Вы знаете, ваше величество, к сожалению, мой возраст…

– Признаться, почтенный мэтр, я как-то не заметил, что сейчас ваш возраст изменился – с иронией в голосе, но с достаточно заметной мягкой улыбкой ответил Лоренцо.

– Нет-нет, ваше величество, конечно, он не изменился! Но вы были абсолютно правы, когда говорили, что мне необходим свежий воздух.

– И вы, мэтр, именно сейчас это осознали? – его величество уже откровенно улыбался, наблюдая за архивариусом.

Агния стояла рядом в легкой растерянности, не слишком понимая, что содержалось в этом разговоре между строк. Явно у этих двоих фразы приобретали какой-то иной смысл, но истинную суть понять она не могла. Тем не менее, королевской приглашение было даровано мэтру Готье, и со следующего дня прогулки в парке, на которых обязана была присутствовать фаворитка, стали значительно интереснее.

Кроме мэтра Готье к прогулке присоединился почтенный мэтр Перрен, заведующий королевской библиотекой. Был он также невысок ростом, но гораздо более плотного телосложения. Круглолиц, внешне слегка неряшлив, добродушен и очень любезен в общении. В костюме мэтра Перрена почти всегда наблюдался какой-то недостаток. Иногда это была просто оторванная пуговица или рваная манжета. Как-то раз почтенный библиотекарь ухитрился предстать перед королем в разных сапогах.

Оба мэтра, ревниво наблюдая друг за другом и не забывая отпустить шпильку в адрес соперника, наперебой ухаживали за Агнией, заставляя Лоренцо то и дело прятать улыбку: очень уж нелепо выглядели конкуренты.

В отличие от Агнии, которую вся эта круговерть вокруг нее несколько раздражала, король, похоже, с одинаковой симпатией относился к обоим библиофилам. Зато через пару дней, когда сплетни о способностях новой фаворитки каким-то чудесным образом дошли до толпы придворных, Агния почувствовала мгновенную утерю интереса к ней со стороны этих хищников. Ну и надо добавить, что чаепития теперь проходили гораздо приятнее.

За столом почтенные мэтры хоть и ухаживали за Агнией наперебой, но покусывать друг друга стеснялись: слишком близко к ним находился король. Зато иногда его величество подкидывал интересные темы. И тогда кто-нибудь из соперников рассказывал удивительную историю. Вот тут, когда дело касалось знаний, манеры их разительно менялись. Исчезала злобная ирония и нервная зависть. Даже споры, которые неизбежно возникали, велись достаточно интеллигентно, хотя и горячо.

Чаще всего обсуждали какой-нибудь древний артефакт, его необыкновенные тактико-технический данные, а потом неизменно съезжали на тему биографии создателя этого самого артефакта.

Перед мысленным взором Агнии, как живые, проходили великие маги прошлого. Далеко не все они были убеленными сединами длиннобородыми старцами и поборниками морали. Среди них были умные и глупые, щедрые и жадные, отшельники и рвущиеся к власти маньяки. Самое удивительное, что женские имена мелькали в этих историях и легендах так же часто, как и мужские.

Разумеется, общей целью библиотекаря и архивариуса была не сама Агния, а ее способность реставрировать старые книги и документы. Каждый из мэтров считал, что именно ему требуется такая помощница, а соперник может и подождать. Лоренцо никак не высказывался в пользу одного или другого мэтра. А эти двое так истово заглядывали Агнии в глаза, так старались услужить и расположить ее к себе, что часто заставляли девушку чувствовать себя этакой капризной, избалованной дрянью. Через десять дней таких прогулок Агния сдалась и, неловко улыбаясь мэтру Перрену, проговорила:

– Почтенный мэтр Перрен, я обязательно постараюсь найти время для вас… но попозже… – глядя, как гаснет в глазах библиотекаря искра надежды, Агния совсем тихо повторила: – Обязательно….

***

Это, казалось бы, не самое значимое событие привело к довольно интересным последствиям: теперь встречи в архиве проходили совсем по-другому. Сразу после занятий огненной магией на полигоне Агния оправлялась в подвал дворца, где её с нетерпением и радостью встречал мэтр Готье. Он, вспоминая неловкое начало их знакомства, до сих пор чувствовал себя виноватым и потому не только отвечал на любые вопросы Агнии, но и, пользуясь своими поистине энциклопедическими знаниями, частенько убредал в сторону от точки основного ответа и дополнял свой рассказ яркими историческими фактами.

Бытовая магия Агнии по-прежнему была не слишком сильной, но все же, по сравнению с самым началом довольно заметно подросла. Теперь за один визит она умудрялась отреставрировать три, а иногда и четыре книги. Или даже штук шесть-семь пергаментных свитков. Архивариус в это время смотрел на окрепшие и обновленные раритеты чуть ли не со с благоговением, как смотрит влюбленный и романтичный юноша на предмет обожания, с которым злая судьба разлучила его на целых два дня.

Мэтр с таким трепетом брал в руки каждый томик, так нежно и аккуратно разворачивал обновленные свитки, что Агния от души простила ему ту вспышку гнева. Через некоторое время их отношения окончательно устаканились и успокоились. Настал тот день, когда мэтр перед уходом Агнии, застенчиво потупившись, спросил:

– Леди Ламмерс, я вижу, что вы устали. Не желаете ли подкрепиться чашечкой бодрящего взвара? Мне по случаю передали удивительный сбор с Южных островов. Признаться, ничего ароматнее я в жизни не пробовал.

Комната мэтра, которая нашлась здесь же, в архиве, за одной из дверей, поражала странным сочетанием солдатской экономичности убранства и одновременно излишней роскошью старинных томов, занимавших практически каждый пустой простенок. Казалось, мэтру мало старинных фолиантов на работе: он и в личное пространство ухитрился впихнуть их. Просто мэтр Готье был настоящим фанатиком своего дела.

Чай действительно оказался достаточно ароматным, а беседы за столом с рабочих тем постепенно перешли в более личную тональность. Мэтр немного рассказывал о себе, неохотно вспоминая свою молодость. Третий сын из бедной дворянской семьи, который не унаследовал от родителей ничего, кроме права считаться благороднорожденным. Довольно тоскливая жизнь в поместье богатого родственника, который не обращал на мальчишку никакого внимания, и жажда знаний, которая вспыхнула в нем в тот момент, когда наткнулся на почти заброшенную библиотеку.

– Представляете, леди Ламмерс, там месяцами не бывал никто, кроме горничных, протирающих пыль! Сперва, разумеется, мне больше нравилось читать о приключениях. А потом я как-то незаметно втянулся…

Вот во время одной из таких бесед Агния, сама не зная почему, разоткровенничалась с мэтром Готье. Маленький архивариус был просто потрясен. Новость об иномирности девушки настолько взволновала его, что, забыв правила приличия, он вцепился в ее руку своей костлявой птичьей лапкой и с горящими глазами потребовал:

– Рассказывайте!

В этот день в свои покои Агния вернулась почти к вечеру – такой длинной и содержательной оказалась беседа. Если Лоренцо слушал истории о ее мире с прохладным интересом, то искреннее любопытство мэтра Готье не знало границ. И Агнии, как ни странно, очень нравилось вспоминать свой прежний мир. Возможно, в ней говорило чувство противоречия, но забывать прежнюю жизнь совсем не хотелось.

Однако постепенно ее мысли свернули к реальности. Теперь она уже знала о том, что счел нужным утаить король. Мэтр Готье оказался весьма осведомлен о многих тайнах и секретах. В том числе и о появлении в мире призванных душ. Вот только знать о таком и видеть в реале – разные вещи. Мэтр щедро делился с ней всем, что успел прочитать в архивных документах о похожих случаях.

– Я обязательно покажу вам этот свиток, леди Ламмерс! Только вы обязаны молчать о том… – тут мэтр почему-то смутился и не договорил.

Агнии пришлось добывать сведения почти шантажом. Она сообщила, что планирует в ближайшие дни отдохнуть. И на визиты в архив времени не будет. Мэтр отнекивался, но вынужден был сдаться:

– Я, конечно, увлекся разговором с вами. Но для таких старых болтунов существует заклятие молчания, леди Ламмерс. Получается, что раз мы говорим без проблем, наложено оно не только на меня. Значит, леди, и вы носитель такого же заклятия. Иначе я бы начал задыхаться, рассказывая вам про Джоэль Всевидящую, а вы не смогли бы поведать о своем мире, – мэтр старался не смотреть ей в глаза. – Ведь, как ни крути, а эти вещи взаимосвязаны…

Они оба понимали, что раз Агния не знает о заклятии, то наложена эта магия была без ее ведома. И оба испытывали при этом некую неловкость.

– Государственные тайны… Они такие… Требуют, понимаете ли… – неопределенно буркнул мэтр Готье на прощание. Даже его великолепный голос казался тусклым и обычным.

Как ни странно, саму Агнию больше всего беспокоил вопрос: кто именно так мастерски и незаметно вмешался в её сознание и «запретил» ей говорить? Покойный герцог де Гренар или его королевское величество Лоренцо Четвертый? Или был кто-то еще?

Глава 28

Агния маялась…

Как ни странно, его высочество Лоренцо был практически единственным лицом, с которым у нее были хоть какие-то более-менее личные контакты. Не то чтобы она считала его своим другом – слишком мало они были знакомы. Но все же он оказался тем человеком, с которым она могла беседовать не только о проблемах своего появления здесь, но и о прошлом мире. Теперь вот появился еще и мэтр Готье. Думать о том, что Лоренцо наложил на нее заклятие, почему-то было очень неприятно. Но и отмахиваться от подозрений Агния не могла.

Чувство одиночества наваливалось на нее все сильнее: «За это время я больше не встретила здесь хоть сколько-то симпатичных мне личностей. Дома у меня была Катерина, с которой можно было и посмеяться, и поплакать. Которая была готова оказать мне любую помощь. Точно так же она всегда могла обратиться за помощью ко мне. А здесь я никому не нужна… Мэтр Готье… Он, конечно, восхитительный собеседник. Но все же задушевной подружки из него не выйдет, как ни крути.».

Яркие впечатления от магии и дворцовой жизни за время ее нахождения здесь слегка притупились, а вот чувство собственной ненужности становилось все острее и острее. Она, Агния, никому не интересная чужачка. В этом мире у нее совсем нет привязки, нет корней: ни семьи и всяких там двоюродных-троюродных родственников. Ни подруг детства, с которыми съеден не один пуд соли. Ни сотрудников, с некоторыми из которых она отработала уже много лет. Да что там говорить, даже соседей по лестничной площадке, у которых можно поздно вечером перехватить соли, и то не было.

А самое обидное, что она совершенно не понимала, как разобраться в ситуации. Спросить у Лоренцо напрямую? Глупо… Она знает его слишком мало. Может быть, король из тех людей, про которых говорят: соврет и глазом не моргнет. А ей нужна хоть какая-то точка опоры в этом мире. С удивлением Агния подумала о том, что за последнее время именно Лоренцо и стал для нее этой точкой. Терять опору было страшно, но правда была гораздо важнее…

Для начала Агния взялась выяснять давно известную всем местным вещь: а что такое, собственно, заклятие. Сама она использовала магию большей частью интуитивно, но ведь для этого мира магия вовсе не новинка. Она существовала изначально, и у местных наверняка есть преимущества перед ней в более точном понимании процесса.

Разговоры она вела и с мэтром Готье, и с королем, и даже с горничными, пытаясь выяснить, что из себя представляет любое заклятие.

– Ваше величество, а почему меня не обучали заклинаниям?

Лоренцо удивился искренне, это Агния почувствовала.

– А зачем они тебе? Нет, если ты так хочешь… Просто заклинания – это не самая интересная часть магии. Они всегда узкоспециализированны и вряд ли тебе пригодятся, с твоей-то силой. Впрочем, если у тебя есть время и желание, я найду учителя, – добродушно пообещал Лоренцо. – Только учти, что тебе придется не столько учится, сколько зубрить.

– Зубрить? – удивилась девушка.

– Именно так, Агния: зубрить, – подтвердил король. И признался: – Я в свое время терпеть не мог эти уроки.

Информация собиралась по крохам, но была достаточно необычной. Заклятия и заклинания как бы не зависели от воли людей и находили их почти всегда случайно. Само заклятие или заклинание – любое из них состояло из двух частей, которые должны были слиться: некое движение и произносимый при этом набор звуков. Новые заклятия появлялись в мире чрезвычайно редко. Их никто не придумывал, казалось, что они существовали сами, независимо от людей. Примерно как драгоценные камни. Лежат они себе в земле и просто ждут, пока кто-то их раскопает. Так же и заклятия.

Рано или поздно в мире возникала какая-то ситуация, которая повторялась из раза в раз и сопровождалась более-менее одинаковой реакцией магов. И рано или поздно среди многих тысяч повторений возникал момент, когда движения и звуки сливались, творя некую, иногда – совершенно неожиданную магию.

Агния не всегда сразу понимала объяснения, но то, что непонятно рассказал Лоренцо, сможет уточнить мэтр Готье. И она аккуратно расспрашивала, не боясь показаться глупой незнайкой.

За образец можно взять заклинание убежавшего молока. Историю его появления в местных школах обычно приводят как пример возникновения всех заклятий мира. Миллионы раз повторенная разными людьми и в разное время ситуация и досада на то, что молоко убежало. Миллионы раз кто-то говорил: «Ах какая досада!” и брал в руки тряпку. Кто-то недовольно фыркал и, хватаясь за край горячей кастрюльки, обжигал пальцы, ругаясь вслух. Кто-то с философским спокойствием пожимал плечами и говорил: «Ничего страшного.».

Однажды все это слилось во времени и пространстве в неловкое движение одной почтенной домохозяйки и странный звук досады, который она издала одновременно. К удовольствию всего мира женщина оказалась слабеньким магом и сумела запомнить и само движение, и нелепое звуковое сочетание, которое и получилось из-за того, что она поперхнулась от собственной досады. В результате заклинание сбежавшего молока выглядело как не слишком сложный, аккуратный жест правой руки в сочетании со странным, несколько горловым звуком: «Ахр-наод».

На самом деле это слово должно было стать началом фразы: «Ах, как неудачно получилось!»! Но женщина кашлянула одновременно с тем, как начала говорить, и первой в мире пронаблюдала, как действует новое волшебство: сбежавшее молоко мгновенно вернулось в кастрюльку и даже оказалось холодным.

По сути, это заклятие возвращало и молоко, и саму хозяйку к тому моменту во времени, когда кастрюльку только ставили на огонь. Заклинание было совсем легкое и использовалось теперь повсеместно, даже слабосилками, так как магии требовало ничтожное количество.

Эту историю мэтр Готье рассказывал Агнии с особым удовольствием:

– Представляете, леди, сколько раз с начала нашего мира повторялась ситуация, когда молоко сбегало на плиту? И сколько тысяч лет понадобилось, чтобы заклинание явило себя миру? А известно оно уже очень и очень давно. Просто когда-то кому-то повезло вовремя кашлянуть или чихнуть, одновременно протянув руку к источнику беспокойства – той самой плошке с молоком. Конечно, имени женщины давным-давно никто не помнит, но именно так приходят в мир все известные ритуалы заклятий.

Мэтр немного помолчал и добавил:

– Иногда я думаю, что не мы владеем магией, а она нами. И заклинания приходят в мир по собственной воле. Конечно, это весьма глупые мысли, – честно признал он. – Магия не обладает разумом, она не личность, а явление. Но мне странно, что некоторые вещи существуют и проявляются независимо от воли магов.

Некоторые заклинания были намного более сложными. Для того чтобы выявить их, понадобились долгое годы работы ученых-фанатиков в различных лабораториях и учебных классах. Именно так и было открыто заклятие молчания. Оно появилось всего пять сотен лет назад в одном из институтов королевства Велерос. Какое-то время Велеросу удавалось хранить его в тайне, но лет через тридцать заклятие было подсмотрено и подслушано и потихоньку поползло по миру.

Разумеется, такому заклятию не обучит ни один педагог. Его не преподают в школах. Использование его дозволено только служащим короны.

Агния долго пыталась сообразить, кто может быть виноват в случае с ней самой. И в конце концов, у нее осталось четыре имени: покойный герцог де Гренар, его королевское величество Лоренцо четвертый, боевой маг-телохранитель миледи Коллен и, как ни странно, мэтр Этьен.

Наложить магию так, чтобы Агния не заметила, можно было только до пробуждения её собственной силы. Маги не чувствительны к заклятиям и заклинаниям. Чтобы подобная магия действовала на них, требуется согласие. Маг не должен сопротивляться во время ритуала. Он должен осознанно принять заклятие. Для него это что-то вроде обещания, некой клятвы, которую он уже не сможет нарушить.

Только у этой четверки было достаточно силы, а также времени и возможности наложить заклятие на саму Агнию. Оставался последний вопрос: кто?

Глава 29

С тех пор как Агния согласилась поработать с мэтром Готье, упомянутый мэтр очень быстро отказался от утренних королевских прогулок. Мэтр же Перрен все еще не терял надежды однажды склонить столь необходимую ему помощницу к работе в библиотеке, и потому утром он с Агнией виделся почти ежедневно.

И хотя сам он был слабым магом-бытовиком, но книги свои любил истово и читал практически все, что попадало в королевскую библиотеку. Так что при желании мэтр Перрен мог быть восхитительно интересным собеседником, а уж общаясь с Агнией, он и вовсе старался изо всех сил.

В последствии Агния даже не смогла вспомнить, как именно ее разговор с мэтром свернул к теме заклинаний и заклятий. Возможно, почтенный мэтр, обладающий поистине энциклопедическими знаниями, слегка увлекся. Во всяком случае, он начал рассказывать Агнии о том, как в мире появляются заклинания. Вот только для примера он взял не рассказ из школьного учебника, а гораздо более редкий и интересный случай – происхождение заклятия истины.

Сегодня Агния была рассеяна и излияния мэтра слушала вполуха. Но словосочетание «заклятие истины» выдернуло ее из задумчивости. Тем более, что его королевское величество в этот момент очень удачно отвлекся на беседу с каким-то лордом.

– …конечно, над пролонгацией времени заклятия работают до сих пор…

– Простите, что перебиваю вас, мэтр Перрен. Но не могли бы вы мне поподробнее рассказать, как именно заклятие действует?

– О, дорогая леди! Частным лицам запрещено использование такого заклятия. К нему прибегают только королевские служащие. Увы, время действия этого заклятия совсем невелико, и сейчас над его улучшением трудятся многие ученые. Но, увы… – мэтр развел в стороны ладошками. – А действие оно оказывает самое простое: маг или человек, принявший это заклятие, некоторое время не может лгать. Совсем не может, так как заклинающий тут же почувствует ложь. Конечно, на человека заклятие действует значительно дольше, но даже магу, если потребуется, могут задать все необходимые вопросы.

После этого небольшого разговора, который его величество пропустил, до самого конца прогулки Агния оставалась весьма рассеянной. А возвращаясь ко дворцу после чаепития, вновь пригласила Лоренцо на ужин.

Его величество сам поразился, как обрадовался этому приглашению. Впрочем, многолетняя практика по удержанию нейтрального выражения лица выручила короля и в этот раз. Он с невозмутимым видом громко произнес необходимую формальную фразу:

– Если вы позволите, леди Ламмерс, сегодня вечером я отужинаю с вами.

Сопровождающие насторожились, но ничего нового так и не узнали.

***

В этот раз его величество не стал дожидаться окончания ужина. Снимая защиту с блюда, заполненного восхитительными жареными птичками, он спросил:

– Тебя что-то тревожит, Агния? Ты все утро была сама не своя.

Агния оторвала взгляд от собственной тарелки, взглянула в лицо королю и утвердительно кивнула:

– Очень тревожит, ваше величество. Но мне требуется ваша помощь, чтобы снять эту тревогу.

– Что ж, я готов оказать любую помощь, – благодушно кивнул король.

– Обещаете? – серьезно спросила Агния.

– Да, конечно, – несколько удивленно ответил Лоренцо.

Несколько мгновений Агния собираясь с духом, а потом сообщила:

– Ваше величество, я хочу, чтобы вы согласились принять заклятие истины.

Некоторое время король молчал. Казалось, его возмутила дерзость Агнии. Однако он размышлял, не торопясь давать ответ. Потом холодно уточнил:

– Ты в чем-то меня подозреваешь?

– Да, ваше королевское величество, – говорить так Агнии было страшно, но и жить в этом отвратительном, вязком киселе неопределенности, когда совсем уж непонятно, кто друг, а кто враг, она больше не могла.

Наверно, Лоренцо Четвертому не в первый раз в жизни пришлось принимать неприятное решение. С эмоциями он справился достаточно быстро, хотя ответил своей мнимой фаворитке все же довольно сухо:

– Я еще не нашел тебе учителя по заклинаниям, Агния. Но завтра я попрошу барона Бентона прислать кого-нибудь из его ведомства, кто обучит тебя именно этому конкретному заклятию.

Остаток ужина прошел торопливо и скомкано. Оба ощущали себя неловко, и беседа не вязалась. На следующий день Агния отказалась от прогулки, сославшись на нездоровье, и даже не посещала вечером мэтра Готье.

Весь день она посвятила занятиям с неприметным мужчиной средних лет, который представился баронетом Треном. Само заклятие оказалось не таким уж и простым. Там присутствовало и сложное движение руками, совершенное в определенной последовательности, и не менее сложный голосовой код, который активировал заклятие.

Баронет оказался скучным, но на редкость терпеливым человеком, который монотонно поправлял каждый ее промах:

– Нет, леди Ламмерс, не совсем так. В слове «тайон» гласная «о» должна быть значительно длиннее. И поворот правок кисти делайте одновременно с гласной и немного резче…

К полудню первый небольшой успех исчез, как и не бывало, получалось заклятие у Агнии все хуже и хуже, но баронет терпения не потерял:

– Думаю, леди, вы немного устали. Давайте сделаем перерыв.

– Не хотите ли чашку чаю, баронет Трент?

– С удовольствием, леди Ламмерс.

Во время чаепития Агния уточняла у баронета детали. Отвечал он медленно и подробно:

– Длительность действия, леди Ламмерс, зависит от силы мага. Чем сильнее он, тем быстрее сможет разорвать путы заклинания. Только учтите, что работает оно, к сожалению, в обе стороны. То есть вы будете точно знать эмоции собеседника, но и он узнает ваши. Иногда это бывает очень неудобно в работе, – философски завершил он пояснения.

К вечеру баронет Трен наконец-то был удовлетворен:

– Что ж, леди Ламмерс, все, чему я мог вас научить, вы уже знаете. Я рекомендовал бы вам для закрепления ближайшие время повторять заклятие несколько раз в течение дня. А после того как вы его попробуете первый раз на ком-то, оно останется с вами навсегда. Разрешите откланяться…

***

Сегодня прогулка проходила почти в полном молчании. Уже подходя к павильону, его величество наконец-то заговорил:

– Скоро состоится летнее путешествие, Агния. В нем традиционно принимает участие большая часть двора. Это будет несколько скучно и хлопотно, но необходимо. Тебе также придется поехать.

– И с чем связано это путешествие? – осторожно полюбопытствовала Агния.

– Середина месяца джунейла считается днем окончания той самой войны. Сперва у людей была надежда, что разрушенные Источники рано или поздно восстановятся, поэтому королевская семья ездила проверять. Честно говоря, смысл этого ритуала давно забыт большинством. Осталась только старая традиция путешествия. Тебе не о чем особо волноваться: прислуга проследит, чтобы вещи были собраны, карету перед поездкой проверят. Но я хотел бы, чтобы с тобой в поездке была компаньонка. Так будет несколько приличнее, – с ухмылкой добавил он. – Если ты не возражаешь, миледи Габриэла де Марино займет свое место. Ну и на всякий случай у тебя будут еще два лакея, которые вряд ли почистят тебе сапожки, зато в случае чего придут на помощь.

Агния равнодушно кивнула, соглашаясь, и спросила:

– У вас найдется время на ужин со мной?

Лоренцо Четвертый чуть поморщился, но утвердительно кивнул. После прогулки на ступенях парадного входа прозвучала та самая нервирующая придворных фраза:

– Если вы позволите, леди Ламмерс, сегодня вечером я отужинаю с вами.

***

Уже привычно отослав прислугу, его величество сходу обозначил:

– Я думаю, разумнее будет отложить ужин на потом. Задавайте свои вопросы, леди Ламмерс, – эта подчеркнутая ирония в голосе обращения «леди Ламмерс» только подстегнула Агнию.

Она сосредоточилась. Потом, уже привычно впадая в некий легкий транс, совершенно бездумно, почти машинально совершила то самое движение руками, одновременно озвучив фонетическую часть заклятия. То, что оно сработало, Агния поняла сразу же.

В ее лексиконе просто не было необходимых слов для описания появившейся связи. Слов не было, а связь была: сейчас она полностью чувствовала все эмоции короля и могла быть твердо уверена, что он скажет ей именно правду. Любую, даже малейшую ложь она почувствует.

– Это вы наложили на меня заклятие молчания?

– Что?!

Уже по этому растерянному вопросу Агния поняла, что король здесь ни при чем. Это принесло мгновенное облегчение, тем более что она все еще чувствовала связь с Лоренцо и ощущала сложную смесь его эмоций: вспышка непонимания и удивления, точка осознания и переход из непонимания в догадку, раздражение и злость. И некоторую обиду, относящуюся к ней самой.

– Ты хочешь сказать, что кто-то воспользовался твоим беспомощным состоянием и… – Лоренцо был сух и собран.

– Да. Мы обнаружили это случайно, когда я сообщила мэтру Готье о том, откуда я, и обсудили пару тайн, в которые оба посвящены. Я долго размышляла и пришла к выводу, что заклятие наложили еще до того, как проснулась моя магия. Сделать это могли всего несколько человек: Роджер де Гренар, вы, ваше величество, миледи Коллен и кто-то из лекарей. Но раз мэтр Лантье мертв, то под подозрением остается только мэтр Этьен.

Все же его величество был достаточно сильным магом. Агния чувствовала, как он медленно, но неуклонно рвет установившуюся между ними эмоциональную связь. Но точно так же она чувствовала и всплеск горечи при упоминании имени герцога, и мощную волну гнева, и странную нежность по отношению к себе. Возможно, эта самая нежность и была причиной того, что король по собственному желанию сокращал время действия заклятия, тратя на это изрядное количество силы. Эту нежность сопровождала изрядная доза смущения.

Да и сама Агния ощущала неловкость, понимая, что как чувства Лоренцо на некоторые время были для нее открытой книгой, так и ее собственные эмоции считаны королем. Да, основой у нее были страх и подозрение, но и симпатия к Лоренцо наверняка была прочувствована им.

Приступая к ужину, король негромко сказал:

– Я уверен, что это сделал не Роджер. Ты, конечно, можешь в нем сомневаться, но я знал его много лет…

– Что ж, значит, подозреваемых стало еще меньше. Вы понимаете, Лоренцо, что между убийством лекаря и нападением на меня, скорее всего, есть связь? И что у нападавших есть сообщник во дворце?

– Понимаю, Агния. Это понимают все, кто посвящен в тайну. Но у нас по-прежнему нет ни одной зацепки…

Большую часть ужина собеседники молчали. Оба чувствовали усталость и странную грусть.