Текст книги "Сара Фогбрайт в академии иллюзий (СИ)"
Автор книги: Полина Бронзова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Я ещё поплакала, как без того. Мне было обидно и больно, и требовалось привыкнуть к новой реальности, и больше не нужно было держать лицо. Дита и Хильди старались меня утешить, придумывая месть за местью для Дейзи и Александра.
Лёжа в постелях, мы обсуждали, как можно поступить: и облить их краской, и забросать снегом, и подкупить кого-нибудь, чтобы им в шампунь добавили средство для удаления волос, или протухший рыбий жир – в духи.
Мы немного развеселились, и я не заметила, как уснула.
На другой день после занятий я позвонила домой. Близились праздники, и я не хотела задерживаться в общежитии ни одного лишнего дня.
– Ах, какая у меня новость, Сара! – воскликнула мама, отняв трубку у папы. – Ни за что не угадаешь. Радуйся! Ты радуешься? Танцуй!
– Я вся танцую, – ответила я, накручивая провод на палец. – Что за новость?
– Мы едем в горы! День Благодарения отпразднуем там. С нами едут Гиббонсы и Когранды – ах, ты точно будешь рада провести время с Голди и Дейзи! А ещё, Сара, к нам присоединятся Эштоны. Возможно, ты уже слышала, что Дейзи помолвлена…
Я дёрнула палец, но он застрял в проводе. Мамин голос в трубке с восторгом вещал о домике с камином, и о дружеских посиделках, и о катании на коньках по замёрзшему озеру, но я не особенно вникала.
– Ты радуешься, Сара? – спросила мама. – Ты в восторге? Почему ты молчишь, связь прервалась? Алло, алло!
– Да, что-то со связью, – сказала я. – Но как же моя практика? Я думала, что пройду её дома. Вы даже не предупредили.
– Ах, да зачем тебе эта практика! Всё равно ты выйдешь замуж после второго курса. Не отчислят же тебя, если ты её не пройдёшь. Представь, какие чудесные три недели мы проведём вместе…
Три недели вместе! Ох, нет!
– Я заболела, – в панике сказала я первое, что пришло в голову.
– И может быть, среди гостей мы подыщем тебе жениха… Что?
– Я заболела, едва стою на ногах. Горло болит ужасно.
Для убедительности я покашляла.
– Но… Сара, но как ты могла! Ты нарочно не береглась? Ты хочешь испортить нам праздники?
Я стоически выслушала мамино возмущение, и как только сумела, вставила, что вполне могу поболеть в общежитии, и за мной присмотрят, а потом попросила дать Оливеру трубку, чтобы я продиктовала ему список лекарств.
– Мисс Сара? – раздался в трубке его озабоченный голос.
– Приезжай, Оливер! – прошипела я, чтобы никто рядом с ним не услышал. – Срочно приезжай, ты мне нужен!
Глава 10. Рокировка
Ближе к вечеру понедельника мы с Оливером сидели в экипаже на заметённом дворе академии.
С неба валил пушистый снег, и бедный гном с лопатой устал трудиться. Сперва он сбросил пальто, затем шарф, и в конце концов прислонил лопату к перилам крыльца и куда-то ушёл. А снег всё сыпал, и скоро пальто и шарф, висевшие на перилах, превратились в небольшой сугроб, лишь жёлтая бахрома порой слабо трепыхалась под ветром.
Оливер внимательно слушал меня, обхватив руками колено и кивая, а я рассказывала ему обо всём, что случилось.
– Вот поэтому я никак не могла понять, что это он, – подытожила я. – Ведь он поступил под вторым именем, а я его не знала!
– И под фамилией матери! – хлопнул себя по лбу Оливер. – Я всё думал, что фамилия мне знакома, но не знал семьи, где был бы сын с именем Кристиан. Потом решил, что он не из высшего класса, да ещё, может, из другого города, и прекратил поиски. Отчего я не догадался на него взглянуть? Я бы мигом сообразил, кто он такой!
– Ах, Оливер, я так благодарна, что тебе было не всё равно, – растроганно сказала я.
– Да уж! У меня было почти три месяца, а я ничего не раскопал, – с досадой сказал он и нахмурился. – Так вот почему Эштоны его прятали! В первую очередь потому, что он без искры. В ваших кругах это считается едва ли не физическим увечьем, мисс Сара.
– Ах, зато маму и папу вовсе не беспокоит, что я впустую растрачу свой дар! Им плевать на мою учёбу и практику, а ведь меня отчислят, совершенно точно отчислят, если я этим не займусь…
В день, когда состоялся бал Первого Снега, я дала слабину. Я хотела бросить академию, сбежать, спрятаться дома, но потом поняла, что мне всю жизнь предстоит встречаться с Дейзи и Голди. Должно быть, и с Александром. Я всегда буду помнить, что проиграла. И они всегда будут помнить.
Но если доучусь и найду работу, я не стану зависеть от родителей и мужа. Смогу жить, как сама захочу – может быть, даже уеду далеко-далеко, оставив Дамплок позади.
Я уже ходила узнавать: записаться на практику не поздно, но миссис Латимер, помощница ректора, сказала, что непременно нужно разрешение от родителей. Она была уютной седой старушкой, эта миссис Латимер, и очень милой, а всё-таки без подписанного разрешения ничем не могла помочь, хотя и ужасно о том сожалела.
– Вся надежда на тебя, Оливер, – сказала я, вынимая из сумки бланк. – Умоляю, помоги! Мне нужно, чтобы ты подделал папину подпись.
– Но мисс Сара! – возмутился он.
– Оливер, иначе меня отчислят! – взмолилась я. – Но маме и папе всё равно. А по доброй воле меня не отпустят ни на какую практику. Ты столько работал с папой, у тебя под рукой документы, ты можешь скопировать…
– Даже не думайте! Я не пойду на обман.
– Но Оливер! – воскликнула я со слезами. – Ведь вся моя жизнь… я никому не скажу…
Он взял бланк из моих пальцев и строго сказал:
– Вы хоть понимаете, что будет, если подлог раскроется? Маги из конторы, заверяющей сделки, могут отследить, принадлежит ли подпись вашему отцу, быстрее, чем вы произнесёте: «У меня была веская причина»! Я потеряю место, и более того, меня вряд ли после такого возьмут на приличную должность.
Я опустила голову. Действительно, на одной чаше весов находилась моя судьба – но я не подумала, что на другой чаше судьба Оливера. Я не имела права просить его о подобном.
– Я просто дам этот бланк вашему отцу вместе с другими документами, которые носят ему на подпись, – деловито продолжил Оливер. – Он никогда не смотрит, что подписывает, и при возможности я завезу вам эту бумагу. Давайте-ка взглянем в ежедневник… Скажем, через два дня будет ещё не поздно?
– О, спасибо, спасибо! – воскликнула я и обняла его в порыве чувств.
Так и получилось, что я имела на руках подписанное разрешение – законное разрешение! – и была направлена в Беллвуд, маленький городок по соседству с Дамплоком. Мне предстояло две недели жить в пригородной гостинице и работать в театре музыкальной комедии «Рафиолепис», пока мама с папой отдыхают в горах и думают, что я мирно болею в общежитии.
– Прошу, будьте аккуратны, мисс Сара, – наставлял меня Оливер, когда я позвонила ему, чтобы поделиться радостью. – Мы всё сделали как полагается, и нас не в чем винить, а всё-таки лучше, если практику вы пройдёте тихонько, не привлекая к себе излишнего внимания.
– Ох, да что может случиться в крошечном сонном городке! – сказала я. – Разве что я привлеку внимание клопов. Наверняка мне даже не о чем будет тебе рассказать.
Пребывая в состоянии полной уверенности в сказанном, я поднялась в комнату и сообщила Дите и Хильди, как замечательно всё сложилось.
– И притом совершенно законно! – добавила я. – Подумать только, ведь я уже была готова подделать разрешение. Вот уж глупость, да?
– Ну, я своё подделала, – скромно сказала Дита.
– Как? – не поверила я. – Ты? Ты подделала своё разрешение? Но зачем?
– Лгёшь! – воскликнула и Хильди, округлив глаза.
Судя по всему, и она была немало удивлена, что Дита, наша строгая и правильная Дита, пошла на подобный шаг. А та улыбнулась, довольная произведённым эффектом, но её улыбка скоро угасла.
– Отец всё равно не узнает, ведь он даже не пытается со мной увидеться, – сказала Дита, нахмурившись. – Мама… У неё появились новые друзья. Она до того усердно старается забыть своё горе, что до сих пор так и не запомнила, куда именно я поступила. Ей всё равно. Что касается практики, ей тоже всё равно, она лишь сообщила, что на праздники ждёт меня дома, а я не хочу возвращаться туда.
Дита стиснула пальцы. Её голос дрогнул.
– Я помню, каким он был, наш дом, и как мы были счастливы, а теперь там полно чужих людей. Мне больно видеть, что с ним стало, и потому, да, я подделала разрешение. Я воспользовалась твоей идеей, Сара, и сказала, что простудилась. Мама сообщила, что всё равно меня ждёт, но она, наверное, даже не заметит, если я не приеду.
– Ох, Дита! – воскликнула я. – Мне так жаль!
– Пустое, – отмахнулась она. – Лучше скажи, куда тебя направили.
– В Беллвуд, в «Рафиолепис».
– В Беллвуд! – ахнула Дита, всплеснув руками. – Как тебе повезло!
– Повезло, почему?
Смутившись, она пояснила, что туда же направили и Персиваля.
Моим несомненным долгом было напомнить ей всякое: и то, что мужчинам нельзя доверять, и то, что она сама высказывалась против ранних браков. Я также могла бы теперь составить целый список вопросов, которые стоит задать юноше, чтобы получше его узнать и решить, заслуживает ли он доверия. Дита наверняка знала о Персивале не так много, как следовало бы!
Что это вообще за имя – Персиваль? Так же звали и моего кузена, и я не могла сказать о нём ничего хорошего. Может быть, все Персивали пишут отвратительные стихи!
Я выразительно посмотрела на Диту, вздохнула и промолчала.
Всё-таки она была на моей стороне, всегда, даже когда я её отталкивала. Прежде у меня не было верных друзей, не считая Оливера. Её Персиваль, если уж по справедливости, тоже пытался меня поддержать, и потому, если я могла оказать им хоть небольшую услугу, я хотела бы это сделать.
К тому же я слишком хорошо знала, как это, когда не чувствуешь себя дома в собственном доме. Как это, когда отчаянно ищешь тепла. Разве я могла не сочувствовать?
– Давай спросим у Лауры, нельзя ли нам поменяться, – предложила я, поразмыслив. – Ведь сначала она именно мне предлагала отправиться с труппой миссис Тинкер. Я уверена, что без труда смогу занять твоё место, а ты отправишься в Беллвуд. Ах, крошечная гостиница, заснеженные аллеи, сонный городок с его уютными огнями, зимние праздники вместе с Персивалем!
– Немедленно прекрати! – сказала Дита, смутившись, но было видно, как сильно ей хочется, чтобы это стало правдой.
Хильди, питавшая слабость к романтическим историям, вздохнула и, поставив локоть на тумбочку, оперлась на руку щекой. Выражение её лица стало мечтательным.
– А чё? – спросила она. – И поменяйтеся. Мне Персиваль по душе, он парень хороший, не то что Кр… кх…
Тут Хильди бросила на меня быстрый взгляд и притворилась, что ей в горло попала крошка.
Я укоризненно на неё поглядела. Умом я понимала, что того Кристиана, которого я любила, вовсе не существовало, и у меня была гордость, но всё-таки я не могла вырвать его из сердца так быстро. Воспоминания всё ещё причиняли боль.
Хильди так старательно кашляла, что подавилась на самом деле, побагровела, и нам пришлось хлопать её по спине и отпаивать водой. А потом мы пошли к Лауре.
– Ах, как жаль! – сказала нам Лаура. – Списки уже поданы, и ничего не изменить. Но почему вы хотите поменяться местами?
Дита вдруг ужасно покраснела, что-то пробормотала и вышла, забыв, в какую сторону открывается дверь. Мы с Хильди переглянулись, и я довольно убедительно солгала, что с того дня, как Лаура поведала мне о труппе миссис Тинкер, я хотела провести зимние праздники, разъезжая с ними. Я мечтала о горячем пунше и о маленьких заснеженных площадях, о башне с часами, отбивающими полночь, о странствиях и о весёлой суете.
– Всё ясно, – лукаво улыбнулась Лаура, – здесь замешан прекрасный юноша. Мне так жаль, Сара! Если бы ты сказала раньше…
– Но раньше я думала, что пройду практику дома, – сказала я. – Планы изменились буквально в последний момент.
Тут мне в голову пришла глупая мысль. Я не стала бы говорить этого вслух, если бы только Лаура не глядела так по-доброму и понимающе. Со своими тёплыми карими глазами, с ямочками на щеках она казалась мудрой старшей сестрой, которая не осудит и с которой можно делиться чем угодно, вот я и поделилась.
– А что, если бы мы воспользовались иллюзией? – спросила я. – Поменялись внешностью. Мы могли бы тогда поехать друг вместо друга!
Что-то дрогнуло в лице Лауры, и она спросила:
– Почему это пришло тебе в голову?
Хильди дёрнула меня за рукав, призывая к осторожности, и я ответила:
– Да так. Просто подумала! Когда-то мистер Даркморроу говорил моему папе, что актёр может зап… заболеть, но если публика идёт в театр ради него, ничего не останется, кроме как подменить его с помощью иллюзии. Вас, старшекурсниц, должно быть, уже этому учат?
И невинно похлопала глазами.
– Возможно, – неторопливо сказала Лаура, – но ведь нужна пыль. Ты ведь понимаешь, что у студенток её быть не должно?
– Понимаю, – кивнула я.
– И что с нами будет, если откроется, что мы замешаны в подобном? – продолжила она.
– Должно быть, ничего хорошего! Ох, а маги могут распознать такую иллюзию?
– Только маги пятого уровня, безопасники, с помощью целенаправленного заклинания. Шансы столкнуться с ними крайне малы, и вряд ли им придёт в голову вас проверять, но всё-таки рискованно пользоваться иллюзией для подобных целей. Ты уверена, что дело того стоит?
Как бы то ни было, она мне не отказала!
– Скажем, если я абсолютно уверена, – кивнула я, не обращая внимания на то, что Хильди задёргала мой рукав ещё яростнее, – можно ли предположить, всего лишь только предположить, что это осуществимо?
– О, предположить можно, – осторожно сказала Лаура, и мы помолчали, глядя друг на друга.
Тут за дверью послышались шаги, и в комнату вошла Шарлотта в банном халате и с полотенцем на голове, прижимая к груди мыльницу и флакон шампуня. Она с подозрением взглянула на нас и прошла к своей тумбочке. В комнатке, рассчитанной на двоих, стало тесно. Мы мешали.
– Ступайте, – кивнула нам Лаура. – Я зайду к вам позже.
Едва мы вышли в коридор, Хильди напустилась на меня, шипя:
– Это чё за идея такая, чё ты удумала? Уж будто они не проживут две недели друг без друга! Дита чичас те скажет, что ей такого и даром не надобно. Хвала Джозайе, хучь она благоразумная!
Однако Дита, похоже, решила её огорчить. Да и разве стоило ждать благоразумия от человека, который уже подделал своё разрешение? Едва Хильди сердито изложила, что я предлагаю, Дита вскочила с кровати и схватила меня за руки.
– Ох, Сара! – воскликнула она, счастливо блеснув глазами. – Ты пойдёшь на такой шаг ради меня? А что они, согласились помочь? Согласились?
Они согласились.
Лаура жила с Шарлоттой и знала её секрет. Теперь нам открылось чуть больше: оказывается, миссис Зилч, которая так сердилась от одной только мысли, что кто-то может украсть пыль преобразования, эта самая миссис Зилч нарочно завышала цифры в расчётах, чтобы академия получала чуть больше пыли, чем требуется. Излишек она отдавала Шарлотте.
Дита лишь на миг усомнилась в правильности решения, когда подумала, не оставим ли мы Шарлотту без так необходимой ей иллюзии.
– Вам удивительно повезло, – улыбнулась Лаура. – Конец года, пыль списывается, скоро новые поставки. Осталось достаточно, чтобы мы повеселились как следует!
– Да уж, веселье! – ворчала Хильди. – Делать вам неча, вот чё скажу.
Шарлотта была с ней согласна.
– Зря ты затеяла это, Сара Фогбрайт, – хмуро сказала она мне, поймав по пути к столовой на тёмной площадке лестницы, где в лампе всё никак не могли заменить выгоревший кристальный стержень. – Ты пожалеешь, что в это ввязалась. Это не игра.
– Но ведь ты пользуешься иллюзией, и ничего, – возразила я.
– Я пришла к этому вынужденно. Ожог. Магия времени могла бы обратить это вспять, но моя семья не имела средств. Они делали что могли, но время шло быстрее, чем собиралась нужная сумма, а потом и вовсе вышли все сроки. Мне осталось только прятаться. На замужество рассчитывать не могу, значит, должна учиться. Женщин и без того неохотно берут на хорошие должности, а с таким лицом и вовсе надежды нет, потому иллюзия мне необходима. Я глубоко в этом увязла, но ты – ты! – зачем лезешь? Думаешь, это весело?
И Шарлотта, оттолкнув меня, сбежала по лестнице. Когда я пришла в столовую, её там не было.
До практики оставалось две недели, и они пронеслись быстро. Мы писали работы и сдавали зачёты, и волновались, и не спали ночами, готовясь – и я была этому рада. Во всей теперешней суете мне некогда было думать о Кристиане и жалеть себя. И я надеялась, что когда отправлюсь с труппой миссис Тинкер, мне тоже некогда будет думать о том, что Кристиан проводит новогодние праздники с Дейзи и они официально отмечают помолвку. Эштоны созовут гостей… Какое счастье, что меня там не будет!
Нет, я решительно не хотела думать об этом.
Наконец мы сдали последний зачёт – теоретическую часть иллюзии. Я едва не заснула, пока дожидалась своей очереди.
– Чем отличается нулевая ступень иллюзии от первой? – терпеливо повторяла госпожа Нунн.
– Я думаю, циферкой, – отвечала глупая как пробка Аделаида.
– Циферкой, а чем ещё?
Аделаида молчала, хлопая кукольными голубыми глазами и дуя розовые губки. Госпожа Нунн ждала, опершись щекой на ладонь. Должно быть, за годы работы она перевидала немало таких аделаид, которые кое-как отсидели два курса и вышли замуж, к собственной и преподавательской радости.
– Циферкой, – упрямо повторила Аделаида.
Госпожа Нунн тяжело вздохнула, вывела в журнале какую-то циферку и велела Аделаиде идти.
Следующей отвечала Евфимия Вайрвуд, до того тихая, что её голос мы слышали только на занятиях. Она без труда объяснила, что нулевая ступень не требует вообще ничего – к примеру, скрытое пятно или дыра на обоях, – а для первой ступени необходима основа.
– Чтобы создать иллюзию галстука, нужно повязать на шею хотя бы ленту, – негромко, но без запинки говорила Евфимия. – Вы пользуетесь первой ступенью, когда превращаете папиросу в цветок.
Госпожа Нунн одобрительно хмыкнула. Она как раз жевала большую ромашку, с тоской поглядывая на дверь и прикидывая, когда уместно будет выйти. Но сегодня в корпусе было полно проверяющих, шли зачёты у всех курсов, и, пожалуй, нельзя было так свободно дымить на крыльце, как прежде.
Следом вызвали меня. О, уж я-то преотлично знала и могла рассказать, что для нулевой и первой ступени не требовалось пыли преобразования, зато иллюзия и держалась всего полчаса, а то и меньше. Но вот пыль увеличивала этот срок до нескольких недель.
– Пыль – это вторая ступень, – уверенно говорила я. – Третья ступень использует кристаллы, четвёртая – жидкую драконью слезу…
– А пятая чё? – спросила госпожа Нунн.
– Всё вместе. Пятая изучает заклинания, нужные государственным службам и безопасникам.
– Угу, – кивнула госпожа Нунн. – Ну, это вам вряд ли когда пригодится. А со второй ступенью скоро познакомитесь на практике.
Она не знала, что кое с какими заклинаниями второй ступени я рассчитывала познакомиться даже раньше.
Мы с Дитой некоторое время обсуждали, ставить ли Персиваля в известность заранее, и в конце концов решили устроить ему сюрприз. Мы немало повеселились, пытаясь представить, какое у него будет лицо, когда он поймёт.
Незадолго до того, как отправиться на практику, мы впятером прогуливались по дубовой аллее. По счастью, зима совсем переменила это место, так что мне уже почти ничего не напоминало о встречах с Кристианом. Корявые ветви старых дубов обнажились, и снег выбелил их и припорошил высокие травы вдоль дорожек, а поодаль и вовсе намёл сугробы. Мир стал чёрно-белым, холодным и прозрачным.
Я держалась в середине, между Дитой и Хильди. Я всё ещё боялась глядеть по сторонам, опасаясь заметить Кристиана и Дейзи, и без друзей вовсе не решалась бы выходить на прогулки.
– Так, значит, вас направили в Беллвуд, мисс Сара? – осторожно спросил Сэмюэль. – Будете вместе с Персивалем. А меня вот шлют в Миддлбридж.
Я знала это небольшое поселение в окрестностях Дамплока, потому удивилась:
– В Миддлбридж, но разве же там есть театр? Мне казалось, там всех достопримечательностей – разводной мост и столетняя ель, и пара домишек вокруг. Что же ты будешь там делать?
– Да украшать, – усмехнулся он. – Вроде как помогать рабочим, ну, заодно и глядеть, что выдумал местный художник. Что ж, мисс Дита, ежели вы будете разъезжать с труппой миссис Тинкер, может, дорога заведёт вас и в Миддлбридж. Рад буду повидаться!
– О, если окажусь неподалёку, с удовольствием загляну! – пообещала Дита, искрясь весельем, и подтолкнула меня локтем. – Если подумать, мы все будем довольно близко друг от друга. Может быть, даже ближе, чем кажется!
– Ишшо бы не близко, – мрачно сказала Хильди. – Академия-то Дамплокская, не пошлют жа нас в Радианскую топь. По округе и разослали.
Сама она собиралась проходить практику дома. Её отец уже договорился с какой-то захудалой бытовой компанией, чтобы те украсили ему сырную лавку к праздникам. Эти истинные мастера иллюзий в отчёте превращали лавку в трёхэтажный особняк, что позволяло им значительно сэкономить расходы пыли и пустить её на какие-то другие, неучтённые дела, а потому господину Сторму их услуги обходились практически даром, вдобавок он заполучал дочь на все праздники.
– Если ты окажешься в Беллвуде, Дита, – волнуясь, сказал Персиваль и поправил очки, хотя их не требовалось поправлять, – знай, что тебя будут рады видеть и там. Конечно, это лишь на две недели… Должно быть, мы сможем звонить друг другу. Я постараюсь узнать, есть ли там коммутатор, и скажу тебе номер, по которому можно связаться. Или ты можешь найти его в адресной книге в пункте связи…
– О, я уверена, мы сумеем поговорить! – с намёком, понятным только мне и Хильди, ответила Дита.
Мы решили обменяться внешностью накануне того дня, когда нас должны были развозить по местам назначения. Пришлось жертвовать обедом. Все ушли в столовую, и на этаже остались только мы с Лаурой и Шарлоттой. Хильди на всякий случай поставили следить у двери, ведущей на лестницу.
Мы собрались у общих умывальников, потому что нигде не было такого хорошего освещения, как там. Шарлотта установила на подоконник аптекарские весы, открыла ящичек внизу и принялась искать среди крошечных грузиков нужный.
Нас с Дитой переполняли нетерпение и восторг. Лаура тоже пребывала в радостном возбуждении.
– Вот так авантюра! – восклицала она. – О, это будет весело! Главное, не попадитесь на мелочах. Знаете, как было с Изабеллой Росси?
Мы не знали, и Лаура поведала в красках.
Звезда Изабеллы Росси, знаменитой примы и известной красавицы, ярко вспыхнула, но столь же быстро погасла – всему виной дурные привычки. Изабелла, привыкшая уже к славе и поклонению, не смирилась. Она решила вернуться с триумфом, для чего мастерам иллюзии пришлось сделать её не только моложе, но и значительно, значительно стройнее. В итоге зал с удивлением наблюдал, как партнёр, напрягая все силы, приподнимает Изабеллу, при этом его руки находятся на большом расстоянии от неё.
Бедняга едва сумел оторвать её от пола, ужасно покраснел и издал неприличный звук, а тогда, сконфузившись, бросил приму и сбежал за кулисы. Изабелла упала со страшным грохотом и барахталась на некоторой высоте над сценой, и четверо подоспевших работников никак не могли поставить её на ноги. После кто-то догадался опустить занавес.
Это возвращение вышло поистине триумфальным. Изабелла Росси тут же сменила имя и покинула страну, и вот уже десять лет никто не слышал о ней.
Лаура так живо рассказывала и показывала, что мы хохотали до слёз, и даже Шарлотта криво улыбнулась, поднявшись.
– Готово, – сказала она. – Я отмерила порции с расчётом на ваши лица. Каждой из вас потребуется не так много пыли, как мне…
Мы с Дитой подошли ближе к свету, волнуясь, и одновременно спросили друг у друга:
– Ты первая?
Шарлотта молча подтянула меня к себе. Цепко держа за плечо, она поднесла к моему лицу серебряную ложечку с пылью и произнесла:
– Ripeti avedo, il viso!
Пыль поднялась в воздух, поблёскивая, и устремилась к моему лицу. Я невольно зажмурилась, а Шарлотта уже отодвинула меня и сказала Дите:
– Готово. Теперь ты.
Готово? Так быстро? Я посмотрела в зеркало. В нём и правда отражалась Дита, точнее, лицо было её, а волосы остались мои.
– А это как же? – спросила я, зажав между пальцев светлую прядь.
– Не мешай, – отмахнулась Шарлотта.
– Не тревожься, дойдёт и до этого, – мягко сказала мне Лаура.
Я втиснулась в угол возле умывальника, чтобы не лезть под руку и всё видеть, и принялась наблюдать за действиями Шарлотты.
Теперь ей пришлось использовать наш моментальный снимок со дня поступления, чтобы точно скопировать моё лицо. Дита всё косилась на меня и улыбалась, так что Шарлотта прикрикнула на неё, а после прочла заклинание.
Частички пыли на миг зависли в воздухе, а потом распределились и покрыли всё лицо Диты, как серебристый туман. Её черты задрожали, меняясь, а когда дымка рассеялась, я увидела в точности своё лицо, как в зеркале.
Мы с Дитой посмотрели друг на друга и засмеялись, взявшись за руки.
– Теперь волосы, – сказала Шарлотта. – У вас слишком разные причёски. У одной короткие, у второй косы. Вы проколетесь, когда будете их поправлять, потому мы изменим только цвет.
Замерив длину при помощи портновской ленты, она произвела расчёты, отмерила пыль, опять подозвала меня и произнесла, опрокинув ложечку над моей макушкой:
– Cambiare culoare!
Я увидела в зеркале, как мои волосы темнеют, начиная от макушки. А Шарлотта уже рассчитывала нужную порцию, чтобы превратить чёрные косы Диты в светлые.
– Всё? Так быстро? Вот здорово! – воскликнула я.
– Ещё одно, – сказала нам Лаура. – На всякий случай обменяйтесь голосами. Чем меньше будет между вами отличий, тем лучше.
Она объяснила нам, как это сделать. Крохотную порцию пыли развели в пипетке, мы капнули на языки и одновременно сказали, глядя друг на друга:
– Cambiare voci!
– Получилось? – тут же спросила Дита моим голосом.
– О, кажется, да! – ответила я её голосом, и мы запрыгали, взявшись за руки, и закричали: – Получилось, получилось!
На шум прибежала Хильди и скептически оглядела нас.
Первым делом, само собой, мы встали у зеркала и принялись корчить рожи и говорить всякие глупости новыми голосами. Шарлотта закатила глаза и пробормотала, что таких, как мы, нельзя было зачаровывать, и теперь жди беды.
Мы выслушали с десяток инструкций: ни в коем случае не касаться лица на людях, потому что иллюзорная форма отличается от настоящей, не стоять рядом при знакомых (Дита была чуть выше меня, и перемены в нашем росте могли вызвать вопросы). Ещё одной проблемой стали волосы. На улице мы могли прятать их под шляпками, но до самого отъезда нам не следовало попадаться на глаза никому из одногруппниц и преподавателей.
– Ох, нет! – вскричали мы, когда поняли, что останемся также и без ужина.
Впрочем, мы потеряли не так много. На ужин подали рыбный суп с капустой, и вонь от него стояла аж до нашего этажа. Лаура и Хильди, рискуя собой, принесли нам булок с маслом и чая, так что всё сложилось как нельзя лучше.
Жаль было только, что «Пробуждение дракона» показывали в главном корпусе именно этим вечером. Конечно, благодаря занятиям мы присутствовали на множестве репетиций, но ведь это не совсем то. Нынешним вечером всё было по-настоящему, как в театре, с правильной подсветкой, и старшекурсницы прятались в будочке, а не стояли на сцене, и госпожа Нунн не встревала с замечаниями. Мы, пожалуй, могли бы как-нибудь пробраться и поглядеть, но решили не рисковать.
– Уже завтра! – то и дело повторяли мы с Дитой, улыбаясь друг другу. – Завтра!
Полночи мы не могли уснуть, вскакивая и проверяя, точно ли переложили все вещи из карманов. Мы обменялись студенческими билетами, сумками и всякими мелочами вроде часов, записных книжек, подписанных нашими именами, и карманных зеркалец. Завтрак мы пропустили, да нам бы ничего и не полезло в рот.
К десяти во двор въехал длинный общественный экипаж, и придверница позвонила и велела спускаться всем, кто едет в Беллвуд, Энсворд и Йеллоуфилд. Дита взволнованно вскочила. Мы с Хильди помогли ей собраться, ещё раз торопливо всё проверив. Я вынуждена была попрощаться с Дитой теперь, а Хильди спустилась во двор.
– Ничё, уехала, – сообщила она, вернувшись. – Вся дёргалась, выронила сперва сумку, затем студенческий билет, а когда звали Сару Фогбрайт, не откликалась – ну, чисто ты, никаких различиев.
Я пихнула её кулачком в плечо.
Скоро и за Хильди приехал отец, так что она, пожелав мне удачи, отбыла. Я вся извелась. Развлекалась тем, что глядела в зеркало и без конца повторяла, что я теперь Бернардита Харден, чтобы в нужный момент не растеряться. Бернардита Харден. Бердан… Хадр… Почему у неё такое трудное имя?
В дверь наконец постучали, и Лаура позвала меня:
– Дита? Миссис Тинкер приехала за нами, выходи!
