Текст книги "Пасифик-Хайтс"

Автор книги: Пол Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 45

В пол-одиннадцатого вечера Фейн торопливо переговорил с Моретти по телефону – задал вопрос, поставил цель, проинструктировал.

Позвонив Бюхеру, назвал место встречи на стоянке близ Калифорния-стрит и Двадцать седьмой авеню и попросил захватить «жучка».

Рома тем временем сообщила Либби, что они с Мартеном возвращаются в зону наблюдения, и распорядилась, чтобы все члены группы Либби немедленно покинули зону, но ждали наготове.

Когда автомобиль Фейна остановился за фургоном Бюхера у кафе на Калифорния-стрит, шел двенадцатый час. Мартен взял у Бюхера прослушку и попросил отключить сигнал с камер и микрофонов во всех машинах, кроме его «мерседеса». Бюхеру не привыкать к неожиданным поворотам событий. С тех, кто ничего не видел и не слышал, спрос небольшой.

Как только группа наблюдения Бюхера и Либби очистила окрестности Си-Клифф-авеню, Фейн и Рома въехали на дорожку, ведущую к дому Кролла, и оставили машину у нижнего входа. Они вытолкали полуживого Кролла из «мерседеса», с трудом погрузили его в лифт и втащили в спальню.

В полдвенадцатого они уложили Кролла на кровать, оставив руки и ноги связанными. Мартен установил «жучка» в спинке кровати.

Мартен и Рома сидели в «мерседесе» Фейна на Сакраменто-стрит напротив поликлиники «Пасифик», где два человека в припаркованной машине не привлекали внимания посторонних. Прихлебывая кофе, они наблюдали за неподвижным Кроллом на поделенном на четверти экране переносного монитора. Три из четырех секторов были закреплены за камерами, которые Бюхер установил в доме еще до их приезда.

– Как думаешь, долго они будут раскачиваться? – спросила Рома.

– Трудно сказать. Когда Паркер сообщил Шену, что «Вектор» заинтересован получить Кролла назад и я дал добро, они скорее всего сразу же привели в готовность оперативную группу. Так что должны вот-вот появиться. Кролл для них – бомба с часовым механизмом. Мы не знаем и половины того, что они затевали.

– Им известно, в каком он состоянии?

– Я предупредил. Даже сообщил, когда перестанет действовать валиум. Им не с руки, чтобы Кролл очнулся и дал деру, поэтому они будут здесь с минуты на минуту.

– Насчет камеры и прослушки ты, конечно, промолчал?

– Конечно. Об этом и говорить-то не обязательно. Любой, кто бы ни отдал им Кролла, понятное дело, захочет убедиться, что за ним пришли и он не сбежал.

Мартен и Рома замолчали, потягивая кофе. Мелкий дождь смешался с туманом. После бурной ночи и выброса адреналина Фейна постепенно одолевала усталость. Рома сдержалась, не стала ему выговаривать. Нагоняй никто не отменял, но всему свое время. Напарница превосходно чувствовала состояние Мартена.

* * *

На экране ангелом смерти всплыло изображение женщины. Мартен и Рома наблюдали за ней несколько секунд, прежде чем до них дошел смысл происходящего.

– Ох-о! – вырвалось у Ромы. Она выпрямилась на сиденье.

Фейн напрягся.

Фигура задержалась в первом секторе всего на мгновение и тут же пропала. Наблюдатели склонились над экраном.

Женщина появилась в следующем секторе – главном коридоре второго этажа. Одета в плащ, парик до плеч под блондинку – скорее всего волосы ненастоящие. Светлые пряди спадали с обеих сторон, заслоняя лицо. Заглянув в пустые комнаты, женщина скрылась за углом.

Через минуту камера в спальне поймала размытый силуэт в дверном проеме. Гостья шагнула в неровно освещенное пространство.

– Боже! – воскликнула Рома.

Женщина остановилась посередине комнаты, держа руки в карманах плаща. После секундного колебания она подошла к кровати и взглянула на Кролла. По ее лицу трудно было сказать, какое впечатление произвели на нее следы побоев.

– Райан, – шепотом позвала женщина.

Никакого движения в ответ.

– Смотри. – Мартен указал на первый сектор. С самого края, у входной двери, маячила фигура в спортивном костюме с капюшоном.

В спальне женщина в парике вынула руку из кармана и дотронулась до груди Кролла.

– Райан, – повторила она.

Валиум, видимо, уже перестал действовать, потому что Кролл повернул голову.

– Ты меня слышишь? – спросила та.

Кролл кивнул и что-то пробормотал.

Женщина наклонилась так низко, что, должно быть, касалась губами уха Кролла. Тот слушал, слегка приподняв подбородок. Микрофон в спинке кровати улавливал лишь отдельные хриплые, шипящие, фрикативные, взрывные звуки.

Фейн напрягал уши, пытаясь расслышать, что говорит женщина, воспринимая каждое упущенное слово как укор личному самолюбию. Но слушать пришлось недолго.

Женщина выпрямилась, вытащила из-под плаща пистолет, приложила ствол к переносице Кролла и дважды нажала на спуск, после чего повернулась и вышла из комнаты.

«Спортсмен» в капюшоне у входа при звуке выстрелов вздрогнул и метнулся к лестнице.

Мартен и Рома зачарованно наблюдали, как на экране из Кролла уходила жизнь, окрашивая простыни в черный цвет.

– Как же так? – в ужасе сказала Рома.

– Подожди.

Женщина мелькнула во втором секторе экрана и минутой позже появилась в первом. Человек в спортивном костюме уже распахнул перед ней дверцу машины.

Еще секунда – и автомобиль скрылся из виду.

Рома произнесла:

– Тебе не кажется, что?..

Она начала набирать номер.

Фейн накрыл ее руку своей, поняв, что она собиралась позвонить Элизе. Напарники переглянулись.

– Этих людей мог прислать «Вектор», – сказал он. – Откуда нам знать? Да и нужно ли?

Мартен протянул руку и отключил картинку. Операция закончилась.

Глава 46

Они долго сидели в молчании. Дождь с глухим стуком снова забарабанил по крыше «мерседеса». Улицу заливал поток воды по щиколотку, весь в воронках от капель.

«Странно, – подумал Фейн, – я так и не знаю, как он выглядел». Лицо Кролла, мелькнув перед Мартеном за долю секунды до того, как он ударил в него «вальтером», уже было изуродовано. А когда Фейн закончил с Кроллом, того и родная мама не узнала бы. Фотографию раздобыть не удалось и теперь уже вряд ли удастся. Кролл забрал с собой в могилу тайну своей внешности и всей жизни.

– Боже! – опять повторила Рома.

Фейн предпочел бы посидеть в тишине, но в голове Ромы бурлили, просясь наружу, мысли.

– Больше всего меня беспокоит, что операция Кролла – лишь случайный взгляд за кулисы. Что еще обнаружилось бы, сумей мы открыть занавес пошире?

Мартен разделял ее неудовлетворенность. Он не мог избавиться от ощущения, что они чертовски близко подошли к какой-то страшной тайне, но так и не поняли, с чем столкнулись.

– Давай взвесим, не засветились ли мы, – предложила Рома, глядя прямо перед собой на залитое дождем лобовое стекло. – Через Элизу и Лору утечки быть не должно. Ты всегда пользовался псевдонимом Таунсенд, верно?

– Да.

– Наше уязвимое место – Вера.

– Клиент – всегда уязвимое место.

– Но сейчас мы имеем дело с «Вектором».

– Они не знают о Вере. Они лишь знают, что кто-то разыскивал Кролла. Почему – неизвестно. Этот кто-то нашел его и решил отдать «Вектору». Других сведений у них нет. Они по-прежнему не имеют понятия, кто мы.

– Смерть агента их не остановит. Они все равно постараются выяснить, кто отдал им Кролла. В его компьютерах могла остаться обличающая их информация, и они это понимают. А также то, что теперь эти сведения у тех, кто нашел Кролла.

– Так и есть.

– Значит, дело не закрыто.

Дождь на несколько секунд зачастил, потом вернулся к прежнему размеренному ритму.

Рома умолкла. Несмотря на неуклюжую концовку операции, личность Фейна и его людей удалось сохранить в тайне.

Исключение составляла только Вера Лист, но та еще больше команды Фейна заинтересована, чтобы об этой истории никто не узнал.

Однако «Вектор», спрут тайных операций, никуда не делся. Из-за бредовых планов Кролла Мартен теперь попал в орбиту мрачных подозрений «Вектора». Нелегко будет избавиться от их липких щупалец.

Профиль Ромы четко обозначался на фоне окна машины – иссеченного дождевыми каплями светлого пятна. Колумбийка пытается храбриться, хотя охота за чужими секретами предъявила ей страшный счет – лишила семьи. Вероятно, теперь она трезво оценивает последствия действий всей группы: участники операции разбудили «Вектор» и едва не засветились.

Сам Фейн успел сродниться с необходимостью вести тайную жизнь. Его доля не вызывала у него ни страха, ни отвращения. Мартен воспринимал ее как нравственный выбор, нечто, определяющее человеческую натуру. Личные тайны ставят перед человеком этические дилеммы – от кого что утаивать, кому доверять, а кому нет и почему, – связывая его по рукам и ногам.

Он и вспомнить уже не мог, когда в последний раз желал, чтобы жизнь сложилась иначе. Но зато помнил, какую боль приносило это желание. Глядя на Рому, он ловил себя на мысли, что испытывает некоторую ностальгию по тем временам, когда еще был способен ощущать острую тоску по другой жизни.

Рома отвернулась. Мартен завел машину.

Когда «мерседес» остановился за внедорожником Ромы в Пасифик-Хайтс, стрелки часов перевалили за полночь. Дождь наконец прекратился. Устав от сидения в машине, они вышли размяться. С фиговых деревьев падали запоздалые капли.

Оба вымотались до предела и оставили разбор бурных событий последних пяти дней на потом.

– Поедешь к Вере? – спросила Рома, вынимая ключи из сумочки.

– Не стоит откладывать. Нужно сообщить ей, что Кролл мертв, и все закончилось.

В слабом свете уличных фонарей вместо лица Ромы он видел лишь бледное пятно лба да желтоватый клин выступающей скулы. В темноте было сложно различать выражение лиц друг друга, но Фейн физически ощущал на себе взгляд из глубоких воронок, в которых прятались глаза Ромы. Взгляд ее был таким же неоднозначным и трудночитаемым, как и все события последних дней.

Рома шагнула вперед и обняла Мартена. Он растерялся, но ответил на объятия.

Если впоследствии ему покажется, что объятия чересчур затянулись, что он слишком остро ощутил теплоту ее лица на своей щеке, запах ее кожи, то это можно будет списать на мимолетнее помутнение памяти.

Не говоря ни слова, Рома отвернулась, села во внедорожник и уехала. Фейн смотрел вслед машине, пока та не скрылась из виду. Через минуту он отправится на встречу с Верой Лист. Та, конечно, ждет его с огромным нетерпением, невзирая на поздний час. Но Мартен все не двигался с места. Сделав глубокий вдох, он попытался отогнать от себя все мысли, сосредоточил внимание на окруженных кольцами тумана огнях уличных фонарей.

Опять пошел дождь.

Мартен вернулся в «мерседес» и завел мотор. Развернувшись, он направился к офису Веры в Рашен-Хилл.

Эпилог

Глава 47

Три месяца спустя

Дело было поздним вечером, я сидел в кабинете, заканчивая длинный разговор с Ромой, которая в Нью-Йорке шла по следу нового объекта. Дав отбой, я удобно расположился на диване и вернулся к потрепанной книжке э.э. каммингса, [5]5
  Эдвард Эстлин Каммингс – американский поэт, писатель, художник, драматург. Принято считать, что Каммингс предпочитал писать свою фамилию и инициалы с маленькой буквы.


[Закрыть]но тут снова зазвонил телефон.

– Мартен, линия надежная?

Звонил Шен Моретти. Ему ли не знать о надежности линии. Не иначе подает знак, что разговор пойдет серьезный, на случай если не смогу продолжать его прямо сейчас. Я предложил перейти к делу.

– Мне только что позвонил Паркер. С тобой желает встретиться один человек из «Вектора».

«Вектор стратеджис» давно не занимал мои мысли, и слава Богу. После смерти Райана Кролла я добрый месяц не мог выбросить операцию из головы. Когда работа закончена, всегда требуется время на восстановление равновесия. Испытание, через которое я прошел из-за Веры, продолжалось всего неделю, одну стремительную, бесконечную, напряженную неделю. Сама операция заняла гораздо меньше времени, чем последующие попытки обрести душевный покой. Даже вспоминать об этой истории было неприятно.

Мы с Ромой постепенно занялись другими делами, ступая чуть осторожнее, тщательнее вникая в детали, лучше читая между строк. Звонок Шена, как удар хлыста, оживил память о событиях трехмесячной давности.

– Что за человек?

– Паркер говорит, важная персона. Крупный воротила. Они предлагают устроить встречу.

– А мне-то она зачем?

Перспектива встречи с сотрудником «Вектора», даже одним из руководителей корпорации, меня не прельщала. Мне и без того казалось, что они почти установили мою личность.

– Он готов ответить на твои вопросы.

– С какой стати им отвечать на мои вопросы?

– Откуда мне знать, Мартен. Ты не хочешь послушать, что они скажут?

Вопрос был риторический, поэтому я промолчал. Шен все еще ждал решения. Ему не позавидуешь. Он – связной для обеих сторон в этой странной сделке и не имеет права раскрывать личность тех, кого представляет. Позволив Шену быть посредником, мы как бы говорили друг другу, что доверяем ему. Шен не стал бы меня беспокоить, если бы не считал, что на то есть серьезные причины.

Моретти только делал вид, что ждет моего решения. Он слишком хорошо меня знал, чтобы сомневаться, каким будет ответ.

– Меры безопасности я определю сам.

– Как скажешь.

Встреча состоялась на третий день на Пауэлл-стрит, где улица резко уходила вниз к перекрестку с Маркет-стрит. Мы с Шеном использовали это место в похожих ситуациях, и он знал, что делать. Я уже ждал на стоянке, когда внедорожник Шена повернул на Пауэлл-стрит с поперечной улицы ниже по склону холма и остановился у тротуара за вереницей фикусов.

Мой будущий собеседник не представлял, где я нахожусь, но подозревал, что где-то рядом. Зазвонил смартфон. Шен сообщил, что передает трубку защищенного от прослушивания телефона человеку на пассажирском сиденье. Воцарилось молчание. Шен вышел из «лэндровера» и пересек улицу по диагонали, направляясь к угловому кафе «Роксана». Он будет сидеть в кафе до окончания разговора.

– Вас устраивают условия встречи? – спросили мягким баритоном. В голосе не чувствовалось ни малейшей скованности.

– Говорите.

– Я рад, что мы оба можем сохранить анонимность. Будет проще ее поддерживать, если окажется, что мы хотим одного и того же.

Я не совсем понял, к чему он клонит, но мне не оставили времени на размышления.

– Мои люди предполагают, что у покойного имелись компьютеры с массой информации о нашей конторе. Информации, которая нас компрометирует.

Собеседник сделал паузу, на случай если я захочу с ним согласиться. Я промолчал.

– Когда этот парень пришел к нам, он предложил свои… довольно необычные навыки. Вам понятно, о чем я говорю? Речь не только о его биографии и подготовке. Таких у нас много. Он предложил нечто особенное.

Пауза.

– Я не знаю, насколько вы осведомлены… или что вы сумели извлечь из его компьютеров. Вы меня понимаете?

– Вы о его «необычных навыках»?

– Да-да.

– Речь идет о его экспериментах?

– Да. О тех, что он проводил в другой стране.

– Понимаю.

Иносказательный стиль грозил завести нас в тупик, однако ни одна из сторон не желала говорить открытым текстом. В нашем деле подозрительность, как вялотекущая лихорадка, никогда не отпускает насовсем.

– Итак, он предложил нам свои услуги. Разумеется, его навыки невозможно использовать в рядовой ситуации. Вещь заумная и хитрая. Все зависит от проницательности того, кто ведет игру. К тому же игра требует артистизма, находчивости. Поэтому там, где этот метод можно применить, он способен дать блестящие, несравнимые результаты.

И все-таки предложение агента вызвало в нашей конторе горячие споры. Мы наняли его на краткосрочной основе, как многих других людей с похожей биографией, и, пока шло обсуждение предложения, поручили ему разработку ценных источников.

Вот это новость! «Вектор» собирался нанять киллера? «Мы» тоже о многом говорит. Значит, эта шишка сидела в иерархии «Вектора» так высоко, что участвовала в дебатах о приеме на работу киллера. Тогда он действительно из самого верхнего эшелона власти этой глобальной корпорации. Таких наберется полдюжины, если не меньше.

– Мнения насчет его предложения разделились. Я был с теми, кто считал, что такие вещи не наше дело. Моя сторона проиграла. Победившая сторона все же потребовала от нового сотрудника определенных гарантий. Его метод работал в особой обстановке в других странах, и они предложили ему доказать, что метод будет работать в «нормальных» обстоятельствах. Агент согласился.

Он знал, что жена объекта посещает доктора особого профиля. И предложил использовать ее и еще одну женщину в качестве участников эксперимента. Невероятно, но наши люди дали ему «добро».

Собеседник взял паузу. По голосу было заметно, что он курил и только что сделал длинную, глубокую затяжку. Из окна «лэндровера» выплыло облачко дыма.

– Позвольте спросить, – воспользовался я паузой, – как мне следует вас понимать: вы отвергаете сферу деятельности вашего сотрудника целиком или только его «необычный метод»?

Вопрос нешуточный. Одно дело – если он возражал против создания в «Векторе» отдела заказных убийств, другое дело – если отдел уже существовал и собеседнику всего лишь пришлись не по нраву методы агента.

Вопрос, однако, получился слишком прямым, и собеседник пропустил его мимо ушей.

– Операция началась, – продолжал он. – Мы решили держаться от этого парня на расстоянии. Не хотели попасть под удар, если он провалится. С ним заключили соглашение, и в один прекрасный день он лег на дно. Мы делали вид, что страшно удивлены, пришли в ужас. Наш гендиректор встретилась с представителем исполнительного комитета совета директоров и сообщила им скверную новость. Компания устроила фиктивную охоту, которая продолжалась несколько месяцев, пока постепенно не сошла на нет.

– Выходит, ваш совет директоров не знал истинного положения дел?

На том конце опять возникла пауза. Не иначе проверяется, взвешивает, не сказал ли чего лишнего. Балансирует, что твой гимнаст. Начав эту беседу, он ступил на канат, натянутый над пропастью. Оступишься – не жилец.

– Мы с ним не были в контакте шесть месяцев, – продолжал собеседник, опять проигнорировав мой вопрос. – Он начал прощупывать женщин, мы ждали, получится ли у него то, что он обещал.

Я отказывался верить своим ушам. Зачем он мне это рассказывает?

Из окна «лэндровера» выпорхнуло еще одно облачко дыма.

– Потом Моретти вышел на своего знакомого, нашего сотрудника, и мы поняли, что кто-то… вы… охотится на нашего парня, и установил, что он связан с нами. Я не знал и до сих пор не знаю, кто вы такой. Я не знал и до сих пор не знаю, зачем он вам был нужен. Не в этом дело. Он стал для нас радиоактивен, превратился в ходячую угрозу. Я послал людей закрыть проблему.

Опять двусмысленность. Я прекрасно помнил сцену убийства Кролла в его доме.

Пока я собирался с мыслями, стараясь найти способ вытянуть из собеседника более конкретный ответ, тот успел докурить сигарету. Окурок, описав огненную дугу, вылетел из окна «лэндровера» на мокрую мостовую.

– Вот и все, – закончил невидимый собеседник.

– Одну секунду. Не могли бы вы мне объяснить, зачем вам вообще понадобился этот разговор?

Опять с ответом медлили.

– Давайте продолжать наши взаимно анонимные отношения. Мне кажется, нам обоим от этого будет польза.

Трубку повесили.

Я сидел и пытался осознать услышанное. Невероятно!

Моретти, должно быть, позвонили. Он вышел из кафе, вернулся к машине и сел за руль. Зажглись стоп-сигналы, автомобиль отъехал от бордюра и скрылся в ночной хмари.

В голову пришло наблюдение Дианы Арбюс о природе фотографии: «Снимок – секрет в секрете, чем больше фото говорит с тобой, тем меньше ты понимаешь».

В словах тайного собеседника было больше тумана, чем ясности. Разговор вызывал неприятные ассоциации, которые непонятно куда вели и неизвестно что подсказывали. Я достаточно долго проработал в теневой сфере и знал, что отделить конкретику от тумана не всегда удается. Ясно одно – меня угораздило влезть в дело, масштабы которого превосходили все, с чем я до сих пор сталкивался, и я никогда до конца не увижу полной картины того, что произошло за пять дней операции.

И все же время – искусный мастер разоблачений. Порой ответы на вопросы появляются, когда их ждут меньше всего. Порой лучший способ развеять тьму – набраться терпения и дождаться рассвета.

Выражения признательности

Зачатие книги происходит в одиночестве, но родиться ей помогают талантливые акушеры, без которых книга не появится на свет. Я в особенном долгу перед тремя людьми, которые нянчились с этой книгой с самого начала до нынешнего дня.

Перед Дэвидом Джернертом, моим агентом, чье колдовство и богатое воображение творили для меня чудеса.

Перед Стивом Рабином, издателем, президентом «Генри Холт энд компани», провидцем, открывающим все новые горизонты.

Мне страшно повезло, что они оба работали со мной от начала до конца.

И наконец, перед Лорен Калли, редактором, чьи наставления, настойчивость и глубокое понимание моей работы попросту невозможно переоценить.