Текст книги "Пасифик-Хайтс"

Автор книги: Пол Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 36

Кролл разделся в гараже и выбросил всю одежду, включая туфли, в мусорный бак. Оставив на себе только флэшку, свисавшую с шеи на шнурке, он поднялся по ступеням в спальню, швырнул флэшку на кровать и скрылся в душевой.

Через полчаса, одетый в купальный халат, Кролл поднялся по лестнице еще выше – на главный этаж с кабинетом, выходящим окнами на пляж Чайна-Бич. В комнате стояли лишь рабочее кресло и стол из стекла и хромированной стали. На столе – три лэптопа. Кролл сел за один из них, вставил флэшку и открыл самую свежую запись.

«248/Джейн-8

Сегодняшний сеанс с Джейн-8 крайне меня огорчил. Отношения с РК продолжают ухудшаться, в них происходят радикальные перемены. (Она по-прежнему отказывается о нем говорить, и потому мне трудно понять или хотя бы представить, что скрывается за неожиданными перепадами настроения.)

Как бы то ни было, сверхъестественная способность любовника проникать в самую нежную сердцевину ее больной души проявляется по-новому, приобретает зловещие оттенки. К сожалению, я не сразу разглядела суть этого процесса и его возможные последствия. В итоге резкий, жестокий поворот событий застал меня врасплох. Я напугана, хотя и не призналась в этом Джейн-8.

На последних нескольких сеансах я тщательно расспросила Джейн-8 о происходящем. Она не скрывала, что между ними не все ладно, но не вдавалась в подробности. И вот случилось нечто ужасное.

Сегодня Джейн-8 рассказала о РК и стеклянной птице (см. запись беседы). Пациентка совершенно травмирована. Какой мерзкий поступок! Но больше всего меня тревожит, откуда любовник узнал о смысле символа. Я предположила, что Джейн-8 когда-нибудь нечаянно коснулась событий детства в разговоре или намекнула на их важность и тот сумел догадаться. Пациентка поклялась, что ничего подобного не делала, но в глазах у нее я заметила сомнение – а что, если и вправду рассказала и забыла? Но разве такое можно забыть?

А сегодня еще новость: РК якобы имеет „особый дар“. Я впервые слышу от нее подобное определение. Джейн-8 явно не в состоянии найти рациональное объяснение способностям любовника. Налицо опасная тенденция – Джейн-8 теряет чувство реальности.

Нарастающая эмоциональная неуравновешенность пациентки – результат внезапного, резкого душевного обвала. Впервые за время наших встреч я опасаюсь, что она приближается к тому же суицидному состоянию рассудка, которое предшествовало попытке самоубийства два с половиной года назад.

Как страшно наблюдать эту инверсию! Я не видела прежде ничего подобного. Консультировалась несколько раз с доктором С. Д. Мы оба пришли к одному и тому же выводу – отношения Джейн-8 с РК становятся опасными, нужно посоветовать ей перестать с ним встречаться.

Последнее замечание: Джейн-8 на следующую ночь после эпизода с РК и стеклянным голубем видела сон (смысл ясен безо всяких комментариев):

„Джейн-8 и РК едут в машине ночью по проселочной дороге. Дорога узкая, с крутыми извилинами, с обеих сторон близко подступает лес. На повороте в дальнем свете фар что-то появляется посредине дороги. РК тормозит, подъезжает ближе, они видят перед собой черный деревянный стул с высокой спинкой. Машина останавливается прямо перед стулом, ярко освещая его светом фар.

Непонятно почему, но стул нагоняет на Джейн-8 ужас. РК с виду совершенно спокоен, словно понимает смысл происходящего. Джейн-8 не отдает себе отчета, в чем важность стула. Понятно лишь, что от него исходит какая-то угроза. Любовник просит ее остаться в машине, а сам выходит и направляется к освещенному стулу. Повернувшись к машине, РК жестом просит следить за его движениями.

Он садится на черный стул лицом к Джейн-8 – колени сдвинуты вместе, осанка прямая, в лицо бьет свет фар. РК что-то достает из кармана костюма и сует в рот. Из другого кармана достает пистолет. Глядя на нее в упор, он подносит пистолет к виску… стреляет! – мелкие розовые брызги разлетаются в лучах фар, исчезая в темноте.

Джейн-8 это почему-то не пугает, даже когда РК, у которого после выстрела осталось только полголовы, поднимается со стула. Осколок черепа висит на коже за ухом. Он приближается к машине, открывает дверцу, и Джейн-8 выходит на холодный ночной воздух. Держа РК за руку, она идет к стулу, садится, соединяет колени, выпрямляет спину. Ее слепит свет фар. РК что-то вынимает изо рта и дает ей – гладкий холодный предмет знакомой формы. Джейн-8 кладет его в рот. РК подает ей пистолет и отступает в темноту.

Внезапно до нее доходит, что предмет у нее во рту – зеленая стеклянная фигурка птицы. Джейн-8 одолевают истерические рыдания, она поднимает пистолет к голове и жмет на спуск.

Тут же она просыпается – дрожащая, в слезах“.

На мой вопрос, о чем она думала, сидя в кровати и приходя в себя ото сна, Джейн-8 сказала: „Я почувствовала облегчение. Наконец-то кошмар закончился“».

* * *

Взгляд Кролла застыл на экране компьютера. Эта запись превзошла его самые смелые ожидания. Состояние мыслей Элизы подсказывало, что она созрела для последнего акта. Она готова впустить в себя тьму, устала сопротивляться. Вдобавок во сне Кролл играл роль наставника. Черт побери! Элиза восприняла посыл с такой точностью, как если бы он вручил ей письменные инструкции. Теперь она в его власти.

Вера Лист решила посоветовать Элизе больше с ним не встречаться – вот и хорошо! Если судить по ее расписанию, Вера отменила все сеансы на следующий день, в том числе утренний сеанс с Элизой и послеобеденный с Лорой. Оба сеанса перенесены на понедельник. К тому времени дело будет сделано.

Кролл щелкнул мышкой на последнем отчете о встрече с Лорой Ча.

«62/Джейн-12

Джейн-12 явилась на сеанс совершенно расстроенная эпизодом во время ролевых игр с „Робертом“. Эпизод принял угрожающий оборот (см. комментарии к сеансу).

Джейн-12 обнаружила, что водительские права „Роберта“ фальшивые, и она не знает, с кем собственно поддерживала любовную связь все это время. Это открытие совершенно выбило ее из колеи. Более того, „Роберт“ обыграл последнюю фантазию, использовав информацию о ее сокровенных побуждениях, которой она, по ее утверждению, поделилась только со мной на сеансе психоанализа.

Это меня тревожит, однако я не совсем убеждена, хорошо ли Джейн-12 помнит, с кем она делилась или не делилась своими фантазиями. Мне, например, известно, что она прежде рассказывала во время сеансов о некоторых фантазиях, но потом невероятным образом позабыла об этом факте. Когда это случилось в первый раз, я не могла поверить, что такое возможно, но это повторялось не один раз, поэтому меня не удивляет ее заявление, будто „Роберт“ непостижимым образом проник в ее мысли и узнал о фантазиях, о которых она ему якобы ничего не говорила.

И все-таки она напугана по-настоящему. Все пять дней со времени последней встречи с „Робертом“ она плохо спит, возбуждена, жалуется на отсутствие аппетита, плаксивость. Но больше всего меня тревожат фантазии самоубийства, в которых „Роберт“ играет различные, но непременно важные роли (см. заметки с сеанса). Учитывая историю депрессии и суицида, меня беспокоит, что Джейн-12 быстро теряет равновесие. Я могу не успеть.

Удивительно, но, несмотря на приступы рыданий по поводу унижений и предательства со стороны „Роберта“, ее страшно тянет к нему. Она говорит, что если „Роберт“ позвонит и позовет ее, она пойдет, даже рискуя сделать новые неприятные открытия. Джейн-12 и сама замечает стойкую склонность к саморазрушительному поведению, но ничего не может поделать.

Я знаю – ей многое пришлось пережить в прошлом, и она ведет неравную борьбу. Однако мне казалось, что мы делаем успехи. Последние события, похоже, все перевернули вверх ногами.

С доктором С. Д. намечена встреча – нужно обсудить внезапное ухудшение состояния Джейн-12 и Джейн-8».

Кролл почувствовал облегчение. Он опасался, не переусердствовал ли и не заторопился ли на последних встречах с Элизой и Лорой. Женщины могли догадаться об истинной причине – что к их досье получил доступ кто-то еще – и потребовать ответа от Веры Лист. Выходит, все не так плохо и его первоначальная оценка состояния обеих женщин оказалась верной. Нагнетаемого напряжения хватило ровно настолько, чтобы подтолкнуть к переломной точке и ту и другую.

Однако Вера Лист оказалась далеко не дурой – тут он действительно дал маху. Еще один-два сеанса, и она обо всем догадается. И так уже подошла очень близко. Придется действовать побыстрее.

Смартфон разбудил Мартена. Он заснул на диване в своем кабинете, не раздевшись. Часы показывали пятнадцать минут третьего.

– Интересные новости, – сказала Рома устало. Наверное, тоже боролась со сном. – Только что позвонил Бюхер. Примерно в час ночи Элиза и Лора встретились в гриль-баре Блэйна на перекрестке Ларкин-стрит и Саттон-стрит. Покинули гриль-бар всего несколько минут назад и вместе поехали к Элизе.

– Черт бы их побрал! Нам несдобровать, если Кролл следит за одной из них.

– Вряд ли. Иначе ему пришлось бы преследовать их физически, – возразила Рома. – Либби проехалась мимо дома Элизы – машин пациенток не видно. Похоже, Элизе хватило ума не оставить машину на улице. Ты все еще считаешь, что они познакомились только сегодня вечером?

– Да. Вполне допускаю. После нашей встречи в офисе Веры у них наверняка появилась куча вопросов. Терпеть больше не было мочи, захотелось обсудить положение, сверить наблюдения.

– Как думаешь, кто из них первая не выдержала?

– Полагаю, что Лора.

– Тогда почему они поехали к Элизе?

– Поймала! На это мне нечего ответить.

– Чем дольше они остаются вместе, тем выше риск засветки. Неудачное они выбрали время.

Фейн согласился. Рома, сделав паузу, продолжила разговор:

– У меня не идет из головы идея искусственно спровоцированного самоубийства. Звучит безумно, но ты, вероятно, прав. Если Кролла прижмет, кто знает, какой новый фортель он может выкинуть.

Фейн снова согласился, но не успел ничего добавить – Рома дала отбой. Ему хотелось послушать ее голос еще несколько минут, расспросить, что она думает по поводу исчезновения Селии Негри. История Селии явно затронула Рому сильнее, чем та готова была признать.

Мартен сел на край дивана и запустил пальцы в волосы. Прикинул, не позвонить ли напарнице под каким-нибудь предлогом, но тут же отбросил эту мысль. Рома за милю чует неискренность. Хотя какая разница.

И все-таки он не стал звонить. Взгляд Мартена остановился на рассыпанных в темноте и тумане огнях у кромки залива. На него начала медленно наваливаться захватившая весь дом пустота.

Пятница

Глава 37

К рассвету на город обрушились фаршированные ветром воздушные массы с Тихого океана, которые нависали над прибрежной чертой вот уже несколько дней. Густые низкие облака и ливневые шквалы придавали утру серый, угрюмый колорит. Фейн спустился по Стейнер-стрит к любимому кафе «У Розы».

Зал опять был наполовину пуст. Ожидая, пока подадут завтрак, Мартен позвонил Роме. Та уже связалась со своими людьми, которые спали по очереди, готовясь к затяжной операции.

Затем позвонил Вере и рассказал ей о встрече между Элизой и Лорой.

– Все к этому шло, – ответила она. – Ничего удивительного. Но чтобы так сразу, в первую же ночь… – Вера вдруг насторожилась: – Это вызвало какие-нибудь осложнения?

– Я почему-то подумал, что вы сделаете именно этот вывод.

– Да, нет… у меня все в порядке. Я о вас говорю.

– Пока трудно сказать. Я им скоро перезвоню, проверю, как они там, но не хочу, чтобы они знали, что за ними наблюдают. Интересно, признаются сами или нет.

– А если не признаются?

– Тогда появится причина для беспокойства.

– Почему?

– Мы не успеем поменять план.

– Боже мой! Выдумаете, что… Может быть, я с ними поговорю?

– Нет. Я сам. Буду держать вас в курсе.

Он вернулся домой и только тогда позвонил Элизе. Сообщил ей, что их расчет оказался правильным и Кролл вчера ночью скопировал файлы. Еще раз напомнил, как себя вести, если тот объявится. Элиза вела разговор достаточно спокойно, но в ее голосе звучали озабоченные нотки. Она ни словом не обмолвилась, что Лора была у нее.

Мартен позвонил Лоре. Та же история: Лора – сама предупредительность. Однако и она умолчала, где находится. Фейн не стал задавать наводящие вопросы.

Мартен пообедал на кухне – бокал «Мурведре», испанский сыр, чиабатта, оливки. Ни Лора, ни Элиза не упомянули, что они вместе, и это его тревожило. Похоже, он упустил что-то важное.

Кабинет заливал свет серого дня. Фейн поставил «Три гносианы» Эрика Сати и углубился в альбомы фотографий. Призрачные звуки фортепиано плыли, словно в медлительном потоке времени, нарушаемые только периодическими шквальными зарядами дождя и редкими телефонными звонками от участников операции. Мартен изредка бросал взгляд на экран компьютера с цветными точками. Точки почти не двигались.

К вечеру он поставил «Элис» Тома Уэйтса и вытащил из стопки на оттоманке еще один фотоальбом. Но ни музыка, ни фотографии не могли оторвать его мысли от операции. Как и Вера, он постоянно обдумывал возможные последствия. Различные варианты развития событий увлекали, словно ожидающие толкования сновидения.

– Рэй говорит.

Элиза тревожно взглянула на Лору.

– Рэй?

Лора замерла посередине комнаты, как почуявшая опасность кошка. Новоявленные подруги сидели в гостиной, перед входом в спальню Элизы, и только что закончили смешивать первые вечерние коктейли.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кролл.

Вопрос застал ее врасплох. На Рэя совсем не похоже.

– Шутить изволишь? – Элиза сама удивилась – столько в ее голосе оказалось яда.

Лора отчаянно замахала руками, призывая включить громкую связь. Элиза нажала кнопку.

– Что-что? – с удивлением спросил Кролл.

– Как я себя чувствую?!

Возникла пауза, словно на том конце не сразу нашлись, что ответить. Должно быть, перестраивается по ходу, подбирает отмычку получше.

– Я с тобой говорю по громкой связи? – спросил он с подозрением в голосе.

– Угадал, – сказала Элиза. Ее внезапно осенило. – Руки заняты – я нос вытираю. Я… я… в полном расстройстве.

– Ты плачешь? – В голосе никакой озабоченности, одно любопытство.

Элиза не ответила.

– Что тебя расстроило?

– Какого черта! – вырвалось у нее против воли.

– Послушай, если ты все еще расстраиваешься из-за…

– Все еще?! Что значит «все еще», Рэй? Пора бы и успокоиться – ты на это намекаешь?

Несколько секунд молчания.

– Послушай, – снова начал Кролл, – что… что происходит? Ты прямо… Что с тобой? Как прикажешь тебя понимать?

Элиза закусила губу. Куда ее понесло? Кролл не должен догадываться об ее истинных чувствах. Нельзя выходить за рамки роли, которую они наметили в офисе Веры. Надо вспомнить, что говорилось в ложных записях о несуществующем сеансе и четко придерживаться сценария. Она в депрессии, на грани суицида. Не злится, не нападает.

Элиза сосредоточилась на встрече в офисе Веры, словах Таунсенда, его инструкциях. Главное – вытащить Кролла на встречу, дать возможность людям Таунсенда взять его на прицел.

Но, услышав вдруг голос бывшего любовника, вспомнив, как глубоко этот человек проник в ее сокровенные мысли, осознав, как он играл ею и как легко она попалась на удочку, Элиза ощутила ярость и… оцепенение. Что бы она сейчас ни сказала, он сразу же почует неладное.

– Рэй… я… мне трудно об этом говорить… просто…

Элиза растерялась, смутилась и замолчала, от смущения растерянность только усилилась. Игра давалась максимальным напряжением сил, приходилось называть Райана Рэем, вспоминать поддельный контекст, зная, что в действительности все по-другому, делать вид, что она в отчаянии, на самом деле чувствуя злость, обиду, растерянность и страх. Черт бы его побрал, ну почему он не позвонил Лоре? Это она у нас мастерица ролевых игр. Лора запросто уболтала бы его на встречу.

Элиза бросила на Лору отчаянный взгляд. Та смотрела, приоткрыв рот в недоумении от затянувшегося молчания, словно говоря: «Ну что же ты?»

– Не могу, – произнесла Элиза, обращаясь в равной мере и к Лоре, и к телефонной трубке.

Лора закатила глаза от досады, склонила голову набок, давая понять: «Да возьми же ты себя в руки!»

– Ну хорошо, – сказал Кролл примирительным тоном, отступая. – И все-таки нам нужно поговорить. Должен же я понять, что произошло… Ты ведь не откажешься объяснить? Поможешь мне разобраться?

Элиза застыла на месте. Кроллу, как всегда, хотелось верить, в его голосе звучали нотки сердечности, заботы, искренности… от которых теперь продирал мороз по коже. Именно с помощью подобного эмоционального мошенничества он и водил ее за нос с самого начала отношений. От такой голой, жестокой расчетливости пресекалось дыхание. Вот ужас!

– Элиза? – позвал Кролл, озабоченный ее молчанием, забеспокоившись, что может упустить ее навсегда. – Нельзя же…

Лора подскочила к письменному столу, нашла ручку… листок бумаги… принялась торопливо писать.

– …оставлять все как есть, – договорил Кролл. – Надо обсудить… разобраться, чтобы ты… чем бы ты ни была расстроена…

Лора волчком крутнулась на месте и показала Элизе лист с огромными пляшущими буквами: «НАЗНАЧЬ ВСТРЕЧУ НА ЛЮДЯХ… В ХОЛЛЕ ОТЕЛЯ».

– Элиза?

– Я слушаю.

– Давай встретимся и поговорим.

Наступила долгая пауза.

– Где?

– Есть один дом, в тихом, укромном месте…

– Нет!

– Ну хорошо. – В голосе Кролла появилась настороженность. – А как ты…

– Только не наедине.

– Не наедине? Хорошо, согласен. Как насчет…

– Встретимся в «Фэйрмонте». Там есть укромные уголки, можно спокойно поговорить прямо в холле.

Кролл ответил не сразу.

– Не понимаю. Там же полно народу. Мы в таких местах раньше никогда не встречались.

– Я не доверяю… самой себе… даже когда я с тобой…

Что-то не то ляпнула? Элиза бросила отчаянный взгляд на Лору. Та ободряюще закивала.

Кролл опять замолчал.

– Ладно, – сказал он наконец. – Буду на месте в девять.

Глава 38

Телефоны звонили без умолку. Сначала Фейн наказал Элизе, чтобы никуда не уходила, и обещал скоро перезвонить. Потом связался с Ромой и Верой. Затем опять с Элизой. Договорились встретиться у Веры в офисе.

Через полчаса все либо прибыли на место, либо выдвигались на закрепленные за ними посты наблюдения.

Обе пациентки явились вместе и с порога признались, что встретились накануне и что Лора ночевала у Элизы. Лора и вторую ночь собиралась провести в доме подруги. Их решение всем доставляло неудобства, посыпались вопросы, но на продолжительные дискуссии не было времени.

Кролл назначил встречу на девять вечера, аж через три часа после разговора по телефону. Эта задержка бросилась в глаза одному Мартену, больше никто не обратил внимания. Зато у них оставалось достаточно времени на подготовку.

Прибыли Бюхер и Рома. Фейн быстро их представил, после чего Бюхер объяснил, что установит в лифчике Элизы чувствительный микрофон. Элизе предложили сходить в ванную комнату, снять данный атрибут гардероба и оставить его в распоряжении эксперта на пару минут.

– А прямо на мне нельзя?

– Микрофон крепится внутри под изгибом левой чашечки, – напрягшись, произнес Бюхер.

– Что там огород городить, – сказала Элиза, встала и расстегнула блузку.

Стараясь ни на кого не смотреть, Бюхер открыл свой чемоданчик и достал проводок, напоминавший гибкую шпильку с перламутровой бусинкой на конце. Дрожащими руками он с помощью Элизы закрепил прибор в нужном месте.

Объяснив, чего не следует делать, чтобы не мешать приему, и ответив на вопросы, Бюхер надел наушники и проверил качество звука. С довольным видом он сложил инструменты обратно в чемоданчик и ушел.

Фейн рассказал, как будет работать наблюдение.

– Джон будет сидеть в фургоне управления, остальные – в шести разных машинах.

– Кто услышит наш разговор? – спросила Элиза.

– Все услышат. Мы все должны отслеживать ситуацию в режиме реального времени. Если будет решено что-либо предпринять, ни у кого не возникнет вопросов «почему» и «зачем», не придется объяснять тактический маневр. Эти люди давно вместе работают и понимают друг друга с полуслова.

Элиза взглянула на Веру.

– Я прекрасно понимаю вашу озабоченность, – сказал Фейн, обращаясь к обеим. – Вы боитесь оказаться в неловком положении. Главное, помните: чувство стыда перед горсткой моих сотрудников – ничто в сравнении с тем, что может случиться, если мы не остановим Кролла. Невелик компромисс, если подумать.

Элиза утвердительно кивнула, добавив:

– Ясно.

– И еще, – продолжал Фейн. – Если Кролл опять позвонит, переключитесь на громкую связь, чтобы все его слышали.

– Он заметит. Это вызовет у него подозрения.

– Если он что-либо скажет по этому поводу, придумайте какой-нибудь предлог. Нам очень важно слышать обоих говорящих. Иначе ничего не получится.

Рома спросила:

– Вы уже решили, как и о чем будете с ним говорить?

Элиза покачала головой:

– Пока еще нет…

– Постарайтесь не забыть, – продолжала Рома, подойдя к собеседнице, которая сидела на диване рядом с Лорой, – что нам необходимо проследить за Кроллом и установить его адрес. Если файлов там не окажется, нам придется работать еще. Поддерживайте его заинтересованность, не торопитесь сжигать мосты.

– Я поняла, – ответила Элиза.

* * *

Райан Кролл, ссутулившись, сидел на диване и смотрел на дождь, хлеставший по стеклянной стене, за которой был виден пляж Чайна-Бич. Он ощущал странную эйфорию с примесью тревоги, какое-то неестественное возбуждение.

Беседа с Элизой потекла по неожиданному руслу. Заметки Веры убедили его, что Элиза потеряла равновесие, доступна внушению. К этому в итоге сводились наблюдения Веры. Однако женщина, с которой он только что закончил разговор, вовсе не выглядела склонной к самоуничтожению, никакой подавленности он в ней не заметил. Взвинчена – да, но он-то надеялся застать эмоциональный разлад, а его-то как раз не наблюдалось.

Она явно взбудоражена, но в начале разговора вела себя воинственно, требовательно. Потом отчего-то смутилась. Что творится у нее в голове? Не хочет встречаться наедине – это говорит о страхе. Последнее свидание, его подарок могли вызвать отвращение, но Кролл никак не рассчитывал, что среди эмоций Элизы окажется страх. Тем не менее страх явно звучал в ее голосе.

Откуда взяться страху? Кролл был вынужден признать, что не допускал подобного развития событий даже в качестве маловероятной возможности. Его застали врасплох, словно сопливого новичка, который даже не пытается предугадать неожиданные изменения. Как же он не разглядел?

Кролл с удивлением заметил, что дождевая вода перестала течь по стеклу хвостатыми каплями. Пласты воды словно прилипали к стеклянной стене, быстро набухая желеобразным полупрозрачным слоем. Кролл ничего не мог разглядеть в окно. Сквозь дождь-гель, облеплявший стекло, как вазелин, не пробивались даже дальние расплывчатые огни у берега залива.

Кролл машинально ткнул пальцем в кнопку диктофона и еще раз прослушал запись разговора с Элизой.

«…укромные уголки… можно спокойно поговорить… прямо в холле…

Я не доверяю… самой себе… с тобой.

Я не доверяю… самой себе… с тобой.

Я не доверяю… даже когда я с тобой».

«Я не доверяю тебе!»

Кроллу стало жарко. На коже выступил пот. Каждая пора источала липкую влагу. Он еще раз проиграл запись, замедлив скорость, заставляя Элизу говорить по слогам. Кролл вдруг мысленно объял ее слова, фразы, предложения, пропуски… он видел, обонял и осязал их, бродя меж звуков и запахов, исследуя молекулярную структуру потаенных смыслов.

Очнувшись, он не шевелился, пока сердцебиение и дыхание не пришли в норму.

Кролл заставил себя посмотреть на часы. Прошла всего секунда – не более. Все вместилось в одну-единственную секунду.

Но за этот миг он действительно вспотел. Дождь за окном поутих и покрывал стекло обычными жидкими брызгами.

Кролл вскочил, стараясь подавить приступ клаустрофобии. Казалось, что в воздухе не хватало кислорода.

Непостижимо, но помимо его воли Кролла начала медленно засасывать трясина неопределенности, в черноте которой притаился его самый страшный враг – неуверенность в себе.