Текст книги "Пасифик-Хайтс"

Автор книги: Пол Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24

Подбросив Элизу до дома, Мартен подрулил к концертному залу «Филмор» и оставил машину на аллее Уилмот. Он пешком прошел полквартала до бара «Флорио», где ему повезло получить столик после всего лишь десятиминутного ожидания у барной стойки. Он уселся на свое любимое место у стены, заказал хэнгер-стейк с картошкой фри и графин «Цинфанделя».

Полтора часа спустя «мерседес» въехал на стоянку у дома Фейна. Не успел он заглушить мотор, как заработал смартфон. Звонил Нобл.

– Мартен, у меня кое-что нарисовалось. Хорошо, плохо – трудно сказать, но чертовски любопытно. Провел я поиск на комбинацию из «Р» и «К». Получил пять попаданий: Рэндол Керш, Ричард Кейес, Рабен Купер, Райан Кролл, Ралф Коч.

Всех прощупал поглубже. Один умер, два в Европе, один в Дубае, а еще один у нас под носом – в Сан-Франциско. Райан Кролл. Последнее место работы – «Вектор стратеджис».

– Вот черт! – вырвалось у Фейна.

– А то!

«Вектор стратеджис» – одна из крупнейших в мире частных разведывательных организаций, мастодонт с оборотом в десять миллиардов долларов и штаб-квартирой в Сан-Франциско.

После окончания «холодной войны» ЦРУ и другие разведслужбы США капитально урезали персонал. Секретные службы отправили в отставку сотни агентов и кураторов.

Оказавшись не у дел, люди со специальной подготовкой растворились «на гражданке», где нашли применение своим нестандартным навыкам по обе стороны закона почти во всех странах мира.

И тут грянуло 11 сентября 2001 года. Разведсообшество оказалось совершенно не готово к новой угрозе, не хватало ни денег, ни персонала. Пришлось звать обратно тех самых людей, кого поувольняли несколько лет назад. В одночасье как из-под земли появились десятки частных разведфирм, которыми руководили бывшие оперативники и администраторы государственных служб.

Вошли в моду разведконтракты, государство нанимало частных шпионов выполнять ту работу, которую само уже не могло потянуть. Агенты на частных условиях получали в пять раз больше, решая те же задачи, что и прежде на государственной службе.

Наступил золотой век приватного шпионажа, вылупился гигантский монстр – разведывательно-промышленный комплекс. Больше семидесяти процентов госбюджета США на разведку уходило теперь в карманы частных подрядчиков. Ставки прибыли оттеснили заботу об интересах общества на задний план.

Многие штатные разведчики считали колоссальной ошибкой передачу тайных полномочий и власти от избранного народом конгресса в руки исполнительных директоров и правлений корпораций. Но время было упущено – поезд ушел десять лет назад. Корпорации вошли во вкус многомиллионных господрядов, открыли бесчисленные способы похищения секретов других государств ради дальнейшего умножения своих доходов и были готовы пойти на что угодно, лишь бы денежный поток не иссякал. Власть непостижимым, возмутительным образом перешла в неизвестно чьи руки, а простые граждане об этом даже не подозревали.

– Я на них работал по контракту, – сказал Нобл. – Мне туда нельзя соваться. Они оставили засечки на моих компьютерах. Если попытаюсь проникнуть в их систему – наслежу.

– Знаю. Ты, как всегда, прекрасно сработал, Бобби. Хорошо меня подпитал. Огромное спасибо.

Фейн дал отбой и набрал другой номер.

– Шен, Мартен говорит. Надо встретиться.

Рядом на диване – фотоальбомы, на оттоманке – пустой бокал для скотча. Мартен выбрал несколько разных альбомов со снимками двух видов: сделанными украдкой (пассажиры подземки Уолкера Эванса) и, наоборот, с портретами людей, позирующих в принужденной позе (Диана Арбюс, Аведон). Мартен задержался над коллекцией снимков испанского фотографа Клода Серны, который просил своих моделей размышлять перед объективом на определенную тему: о счастье, о чем-то страшном, о смерти, забвении или насилии.

Мартен полчаса рассматривал альбомы, потом заставил себя сосредоточиться на ливне за окном. Наконец разум пришел в равновесие и смог вернуться к событиям двухдневной давности – первой встрече с Верой Лист в «Стаффорде». Тихая заводь обернулась омутом с подводным течением.

Райан Кролл нырнул в охраняемый Верой мир израненных душ, как в темные, но хорошо знакомые воды. Что он там искал – непонятно, но цели у него явно были недобрые, и шел он к ним с беспощадной прямотой. Фейн нутром чувствовал, что на вскрытие намерений Кролла оставалось совсем мало времени. Скоро будет поздно. От дурных предчувствий узлом скручивало желудок.

Мартен вспомнил, как Вера разглядывала портреты на его столе. Хороший получился бы снимок – Вера задумчиво смотрит на фотографии трех женщин. Не исключено, что такое фото о самой Вере рассказало бы больше, чем та смогла узнать из снимков о запечатленных на них женщинах.

В конце концов, фотография – всего лишь сиюминутный слепок с беспредельно загадочной человеческой души. Фотографии призваны будить воображение либо освежать память, но в конечном итоге не достигают даже этой цели. Истина всегда остается за кадром, в тени.

Глава 25

Кроллу такого прежде делать не приходилось. Какая разница. Промах есть промах – допустил ошибку, и вот уже запахло срывом. Но если отступление от правил поможет спасти положение, то лучше вернуться и довести дело до конца.

В полтретьего ночи тупик Ламбет-Корт выглядел еще более отвратительно, чем в теплый, душный полдень. Тишину нарушал только шум падающих капель. Ночная сырость обретала осязаемую форму в вонючей, скользкой жиже, покрывавшей камни мостовой и отзывавшейся хлюпаньем под ногами. Досадуя на промозглую погоду, Кролл напоследок еще раз отругал себя. Откуда взялись сомнения? Ведь он, как положено, воспользовался стетоскопом.

Однако такое и раньше случалось – в Кабуле, Пешаваре. Все думают, что допрашиваемый уже готов, стоят вокруг, курят, точат лясы, не обращая внимания на труп, а чертов мертвяк вдруг начинает кашлять, оживать.

Ничего, не впервой.

Ночная мгла в переулке наваливалась, душила. Кролл вынул из кармана небольшой светодиодный фонарик и спрятал его в ладони. Света, вытекавшего между пальцами, хватало, чтобы различить в темноте дверной проем. Коридор заканчивался лестницей на второй этаж, ступени пропитала затхлость обманутых надежд, витавшая здесь не один десяток лет.

Никого. Даже если кто и попадется навстречу, то, увидев незнакомца в коридоре, отведет взгляд или вовсе отвернется к стене – такое здесь место.

Кролл нашел нужную дверь, натянул пару резиновых хирургических перчаток и вставил отмычку.

На секунду опять шевельнулось дурное предчувствие, но он решительно шагнул в комнату, прикрыв за собой дверь.

Ничего не видно. Он опять зажег фонарик, выпустив из ладони тонкую полоску света. Вот она, Трейси. Согнулась, уткнувшись лбом в собственные колени, длинные черные волосы покрывали голые ноги, словно их закутали платком от холода.

Вот и хорошо. Тогда какого черта ему пригрезилось, что труп мог очнуться? Идея оказалась навязчивой, и он потащился проверять. Вот черт! Колдовские мысли Лоры Ча заползали в голову, подобно нематодам, проникающим в череп мертвеца через рот и выедающим мозг изнутри.

Но ведь все должно быть наоборот! Это он планировал забраться в ее мозги и постепенно внедрять в них нужные мысли, пока Лора окончательно не сломается. Это он хозяин положения, а не она. Что за чертовщина, чья психическая магия заставила его прийти сюда и пялится на эту дохлую обезьяну?

Он уселся за обеденный столик, угрюмо глядя на Трейси Ли.

Разум сменил декорации: Кролл вдруг вспомнил своего первого «клиента» в Пешаваре.

В коридоре послышались и тут же стихли шаги. Кролл насторожился. Шаги возобновились, нарушая безбрежную тишину, теперь удаляясь.

Кролл допрашивал агента пакистанской разведки, который долго жил в Нью-Йорке и отменно говорил по-английски. Обнаружилось, что по какой-то идиотской причине агент обращался в Нью-Йорке к психоаналитику. Нью-йоркские коллеги Кролла проникли в офис аналитика, сняли копию с рабочих записей и прислали ему в Пешавар.

Пакистанец работал на две стороны или даже на три, а может быть, просто сбрендил – Кролл так и не понял. От агента не было абсолютно никакого проку, и его решили пустить в расход. Кролл вмешался, уговорил отдать агента ему, пообещав, что тот свое в итоге получит, но только не сразу. Коллеги лишь пожали плечами.

Работа с пакистанцем продолжалась несколько месяцев. По запискам психоаналитика Кролл изучил все навязчивые представления, страхи и ужасы агента. Субъекта преследовали воспоминания о его жертвах, инцесте в семье, трудном детстве. Кроллу открылась картина сознания, измученного чувством вины, витавшего в мире фантазий и в то же время охваченного безысходностью – вся подноготная, типичные наносы гаденьких тайных пороков, которые люди всегда предполагают в других, но никогда не признают за собой.

Кролл вылепил из мешанины, почерпнутой из записок аналитика, подборку ужасов и несколько месяцев кормил парня его собственными кошмарами. Кролл до такой степени отравил и запутал его разум, что мог с уверенностью предсказать, как агент поведет себя в тех или иных обстоятельствах.

Одним жарким летним днем Кролл вывел пакистанца из камеры в небольшой двор, окруженный глинобитными стенами. Они сидели в деревянных креслах в тени тутовых деревьев, ноги пакистанца покоились на горячей от солнца земле. Он был до такой степени сломлен и подавлен, что не воспрянул духом, даже впервые за несколько месяцев оказавшись на свежем воздухе.

Кролл угостил агента сигаретой, прикурил и для него, и для себя. Когда перекур закончился, Кролл достал из нагрудного кармана «беретту» и отдал пистолет агенту. Тот мог запросто пристрелить своего мучителя. Но вместо этого нажал на спуск, направив пистолет себе в глаз.

Кролл сидел без движения. Луч фонарика упирался в потолок. Тело Трейси Ли маячило в белесом, холодном отраженном свете.

Кролл потерял чувство времени, глядя на труп пакистанца, лежавший в пыли возле пустого кресла. Он был очарован. Он сделал удивительное открытие – разум человека, его собственные мысли можно направить так, что тот сам себя прикончит без чьей-либо помощи. Стало пронзительно ясно: в темных закоулках души любого человека таится невероятная разрушительная сила.

Шли годы. Кролл сумел повторить эксперимент с еще одним узником… еще одним… и еще одним. Он от раза к разу наращивал свое умение использовать тайные темные мысли объекта для внедрения в его сознание идеи самоубийства. Но все это происходило в экстремальных условиях – секретных тюрьмах Афганистана, Пакистана, других стран. Там, где жизнь сама по себе кошмар.

«А можно ли это повторить в „нормальном“ мире? – задавал он себе вопрос. – Ведь все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо, не так ли? Если с открытыми глазами погрузиться внутрь себя… вот она, тьма, в душе у каждого. Достаточно содрать корочку, и откроется чернота».

Кролл смерил взглядом ссутулившееся в безобразной позе мертвое тело Трейси.

Он чувствовал, что еще немного – и наступит прорыв. Раньше полагали, что только мужчины способны быть террористами-смертниками и хладнокровными наемными убийцами. Теперь все знают: это чушь собачья. Психиатрия и психоанализ считаются инструментами спасения людей. Когда-нибудь все поймут, это такая же чушь. Если Кролл докажет, что рассудок можно натравить на себя самого и потемки разума можно использовать, чтобы разум сам себя прикончил, то в его руках окажутся реальные мощные рычаги управления человеческой душой.

Лодыжки Трейси отекли, плечи округлились и набухли трупными газами.

Он докажет всем, на что способен. Крышу сорвет одинаково и у скептиков, и у сторонников. С Лорой будет проще, но Элиза тоже скоро созреет. Если, конечно, он не загубил дело последними двумя встречами. Ничего, еще немного – и все прояснится.

Длинные волосы Трейси струились у нее по ногам, как вытекающие из черепа черные тени.

Четверг

Глава 26

В кафе «У Розы» они сели за любимый столик Фейна справа от входа, за перегородкой, у большого, выходившего на улицу окна. Место в углу предоставляло возможность поговорить без посторонних, чего нельзя было сказать об остальных столиках в обычно оживленном кафе.

За окном шел проливной дождь, из-за чего в уютном заведении было малолюдно и спокойно. Погода, испортившись с самого утра, остановила обычный наплыв посетителей.

– В нашем положении нет смысла беспокоиться, что еще может вытворить Кролл, – сказал Фейн, отставляя в сторону чашку кофе. – У нас просто нет на это времени.

– А может быть, передать дело в ФБР? – предложила Рома. – «Вектор стратеджис», говоришь? С ними лучше не связываться. Одни не потянем.

– Послушаем, что скажет Шен. Если Кролл действует в одиночку, значит, «Вектор» тут ни при чем. Я от него так просто не отстану.

Мартен посмотрел в усталые глаза Ромы.

– Давай сыграем против Кролла его же картами, – сказал Фейн. – После разговора с Шеном я предложу Вере полностью открыться пациенткам. Пора собраться всем вместе, подумать, как выкурить Кролла из норы.

– Вера не согласится.

– Если захочет спасти положение, согласится.

Рома скептически нахмурила брови. Мартен заметил две дождевые капли, приставшие к пряди волос на ее виске. Его напарница никогда не обращала внимания на подобные случайные мелочи, а они делали ее еще красивее.

– Думаешь, Вера на это пойдет?

– Ей некуда отступать. Она и так вся извелась.

Рома покачала головой, поправляя через трикотажную блузку лямку бюстгальтера.

– Чертовщина какая-то, – сказала она. – На мой взгляд, Кролл обошелся с Элизой более жестоко, чем с Лорой. Но Лора боится его больше, чем Элиза.

– Объяснение следует искать в фантазиях Лоры, – ответил Фейн. – Кролл видит ее насквозь. Даже если ей не грозит опасность, Кролл способен вызвать у нее ощущение угрозы. Возможно, это доставляет ему удовольствие.

– Ты считаешь, что опасность ей не грозит?

– Я сказал «если». Лора более импульсивна, склонна принимать воображаемое за действительное. Кроме того, Кролл похитил записи Веры – массу конфиденциальной информации. Достаточно нажать клавишу на компьютере, и вся она мгновенно станет достоянием широкой публики. Тогда многим несдобровать.

Зажужжал смартфон Фейна. Звонил Моретти.

Шен не хотел обсуждать дело по телефону, и они договорились встретиться у Мартена, на полпути от дома Моретти до кафе, где они сидели.

Фейну и Роме не терпелось услышать, что расскажет их друг. Моретти и сам стремился поделиться новостями. Закончив накануне разговор с Фейном, он сразу же позвонил своему человеку в «Вектор стратеджис». Они встретились в тот же вечер в «Счастливом пенни» на бульваре Гири.

– Мой человек – назовем его Паркер – знал Кролла, – начал рассказ Моретти, бросив свой плащ на горлышко старинной полутораметровой глиняной вазы. – Они не дружили, с Кроллом никто не дружил. Но работать, все говорят, Кролл умеет. Тем не менее из «Вектора» он ушел еще шесть месяцев назад.

– Шесть месяцев?

– Уволился. Скорее даже сбежал. Просто не вышел на связь в один прекрасный день, и все. Но главное то, что он умеет делать. Угадайте, что общего между кирпичным заводом на окраине Кабула, тюрьмой Аль-Джафр в Иордании, столицей Марокко, Пешаваром и Кохатом в Пакистане, Румынией и «Гольфстримом V»?

– Не может быть! – воскликнула Рома. – Это же всё секретные тюрьмы…

– Молодчина. – Моретти явно не ожидал такой информированности от Ромы. – Кролл был психологом-экспертом ЦРУ, инструктором ВУСП класса С…

– Погоди, – остановил его Фейн. – Объясни нормальным языком.

– ВУСП – сокращение от «выживание, уклонение, сопротивление, побег». Программа используется в элитных спецподразделениях для выработки психологической сопротивляемости разоблачению и допросам.

После 11 сентября нанятые по контракту с ЦРУ бывшие военные психологи подогнали методы ВУСП для проведения допросов в секретных тюрьмах, где к подозреваемым в терроризме применялись «продвинутые техники». ЦРУ получало подозреваемых по программе «чрезвычайного содействия». Для краткости новые методы называли просто «программой», их-то и применял Кролл.

Кролл побывал во всех тюрьмах, которые я назвал, и даже в Гуантанамо, где инструктировал главных дознавателей. Такова официальная легенда.

В 2008 году он ушел из «фирмы» – что-то у них не заладилось. Его обвинили в «отклонениях» при проведении допросов. Паркер не стал вдаваться в подробности.

Потом, подобно сотням других разведчиков, Кролл всплыл в «Векторе». «Вектор» – самая крупная в мире коммерческая разведконтора, нанимающая бывших сотрудников государственных спецслужб. Рано или поздно все туда попадают. Кролл предъявил охренительные рекомендации и солидный послужной список мастера грязных дел; ходили слухи, что он ставил какие-то странные эксперименты на допрашиваемых. «Вектор» тут же его сграбастал и выделил участок работы.

Моретти покачал головой.

– Потом по неизвестной причине его приставили к Керрину. У Кролла секретный доступ – выше не бывает. Покидая «фирму» и переходя на подряд, такие люди не теряют привилегий. Он и в «Векторе» имел доступ ко всем файлам.

– А с Керрином он долго работал?

– Недолго. Месяца четыре, потом пропал.

– Какое-нибудь ЧП?

– Паркер клянется, что не знает. Понятное дело, «Вектор» устроил на Кролла настоящую охоту. Слишком уж много он знал, чтобы уходить подобным образом. Сейчас суета поутихла, допетрили, должно быть, что он теперь на другом конце света, но из списков наблюдения не исключили.

– Почему его назначили на прикрытие Керрина?

Моретти ухмыльнулся:

– Держитесь за стулья. Его назначили не прикрывать, а вести Керрина.

– Кролл по заданию «Вектора» шпионил за Керрином? – Рома отказывалась поверить своим ушам. – Они что, посадили под колпак собственного клиента?

– Кролл сидел в «Векторе» очень глубоко, был «черным агентом» – чернее не бывает.

– Теперь ясно, почему его так искали, – заметил Фейн. – Фотографию Кролла достать, конечно, вряд ли возможно?

Моретти опять покачал головой.

– Говорят – писаный красавец, что твой киноактер. И очевидно, умеет этим пользоваться.

– А биографическая справка на него есть? – спросила Рома.

– В ней много пробелов. Магистр психологии, окончил Университет Джона Хопкинса. Служил в армейской разведке в Восточной Европе. Работал в разведуправлении министерства обороны. Потом в ЦРУ. Проходил службу в командовании специальных операций сухопутных войск, в управлении психвойны. Инструктор ВУСП в Форт-Брэгг. Побывал на Ближнем Востоке.

– Больше ничего?

– Когда «Вектор» переводит агента, работающего с их клиентом, в черный спектр, это значит, что агент попадает в элитную группу, – пояснил Моретти. – «Вектор» ничего не оставляет в «синем» файле, совсекретном личном деле. Вместо этого заводят «черный» файл. Все сведения из «синего» файла заменяют краткой справкой на одну страницу – я вам ее только что пересказал. С этого момента никаких других официальных личных дел больше не существует.

Рома с Фейном переглянулись.

– Вот, в сущности, все, что я смог разузнать, – закончил Моретти. – Раз уж я… э-э… подбросил тебе это дельце, считаю нужным добавить: если мы вправду столкнулись с операцией «Вектора», не медля передавай дело в ФБР и умывай руки. Но похоже, что Кролл все-таки действует по собственному плану. – Помедлив, Шен продолжал: – Даже если Кролл – одиночка, мой совет: передавай дело в ФБР и умывай руки.

– Не все так просто, – ответил Мартен.

Он перехватил взгляд Моретти – тому явно не терпелось прочитать лекцию. Шен, конечно, воздержится, но даже само побуждение к чтению нотаций говорило о многом. Моретти уважали в УОР. Он редко недооценивал людей, не мерил их одной линейкой. Он принимал в расчет сложности человеческой натуры и поэтому никогда не стремился поучать коллег.

Моретти сунул руки в карманы брюк.

– Вы оба хорошо понимаете, что теперь будет, – сказал он. – «Вектор» разберет мою жизнь по винтикам, чтобы выяснить, откуда я узнал о Кролле и зачем пытаюсь узнать еще больше. Они перетряхнут каждого сотрудника и сотрудницу, когда-либо работавших со мной в управлении особых расследований. Кролл для них значимая величина. Мартен, у тебя мало времени.

Фейн кивнул:

– Спасибо, Шен. Прости, что подвел тебя под монастырь.

Моретти пожал плечами, потоптался на месте, снял с вазы плащ и повернулся к Роме.

– Я с ним не первый год работаю, – сказал он, словно Фейна не было в комнате. – Он не похож на упрямца или авантюриста. Даже когда он ведет себя подобным образом, я сильно не вмешиваюсь. Можно подумать: да, в этом есть определенная логика, нетрудно понять, почему он так поступает. Ему решать. Все так. Но все равно выходит, что ведет он себя как упрямец или авантюрист. – Он сочувственно улыбнулся девушке и, охватив одним взглядом и Мартена, и Рому, сказал: – Будьте осторожны. Смотрите, чтобы вам не подпалили хвост.

Шен вышел из кабинета, шаги затихли в коридоре. Мартен и Рома все еще смотрели друг на друга, когда стукнула тяжелая входная дверь из стекла и кованого железа.

– Валяй, – предложил Фейн. – Что тебе не терпится сказать?

– «Вектор» – глобальный субподрядчик в области разведки, они работают по заказам крупнейших корпораций и лучших разведслужб мира. Чертовски здорово работают.

Фейн кивнул. Он понял, к чему клонит Рома.

– А тут не могут найти собственного пропавшего агента? И мы должны поверить в эту сказочку?

– Мы с тобой такое раньше видели. Размеры и авторитет компании не исключают предательства. Ахиллесова пята нашей работы – человеческая натура.

– Слишком уж все складно получается. Нам подвернулось дело, а когда дорожка вывела на «Вектор» – ой, батюшки, да они сами ищут Кролла! Какая неожиданность – их человек все это время проворачивал свои делишки прямо у них под носом!

Фейн запустил пальцы в волосы.

– Ладно тебе. Доступ к внутренним секретам дает огромное преимущество. Поэтому шпионские скандалы могут тянуться годами.

– Готов ли ты поспорить, что все так, как ты говоришь, а не иначе?

– А что, у нас есть выбор? Возможных вариантов – миллион, и пока ничто не указывает в другом направлении. Да, мы в неуклюжем положении, но что делать? Нам нужно опередить гада, а времени больше не остается.