Текст книги "Спарринг со смертью"

Автор книги: Платон Обухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

На следующий танец Ольгу пригласил Валентин Гордон. В его могучих руках она выглядела нежной, хрупкой, словно молодой весенний побег рядом со взрослым могучим дубом.

К Быкову снова приблизилась Ирина. Она положила руку ему на плечо.

– Тебе нравится здесь?

– Да. Прекрасное место!

Глаза Алмазовой смотрели холодно и напряженно.

– Нас собрали здесь, словно коллекцию редких жуков и бабочек. Чтобы Игорь Кузин мог рассматривать всех нас вместе и радоваться. Мы здесь словно выставка забавных раритетов, которые он лениво перебирает. Думаешь, ему интересны театр, кино и все остальное?!

– Мне кажется, он пригласил людей, которые приятны ему и которые интересны друг другу…

– Игорь умеет заставить других исполнить ту музыку, которая нужна ему. Странно, что ты в этом еще не разобрался, – ведь, как он мне говорил, вы знакомы чуть ли не два десятка лет…

Виктор понял, что Ирина сильно перебрала. Слишком много шампанского…

– Ладно, танцуй со своей девушкой. Уделяй ей больше внимания, а то она косо на меня поглядывает! – Актриса шутливо оттолкнула от себя Быкова и отошла к гостям.

Виктор подошел к Кузину, оживленно разговаривавшему с Гордоном.

– Присоединяйся! – хлопнул Быкова по спине Игорь. – Валентин говорит, что картина, в которой он снимался, имеет все шансы получить премию на кинофестивале… Я считаю, мы должны всячески поддержать приближение этого замечательного события! – Он повернулся к Гордону: – Слушай, а нельзя купить жюри, чтобы оно отдало вам свою «Пальмовую ветвь»?

– Они изображают неподкупных. Они настолько убедили всех в своей честности, что теперь им приходится соответствовать этому имиджу.

– Может, выслать в Канны небольшую команду, которая приперла бы этих господ к стенке и слегка помяла, чтобы они решили все правильно? – Кузин шутливо сжал кулаки.

– Я знаю, что ты и твои парни легко разнесли бы в куски весь Лазурный берег. Но давай лучше оставим его в покое. Пусть люди там продолжают жить. Я уверен, что наша картина получит приз.

Гордон отошел, а Кузин, наклонившись к Быкову, торжественно прошептал:

– Витя, мне кажется, Ирка к тебе неравнодушна! Она только на тебя и смотрит…

– Ты шутишь…

– Клянусь! Я знаю Ирку не первый год, и я знаю, что означает ее взгляд… Будь с ней поласковей, Витя!

Быков прищурился:

– Как понять – поласковей?!

– Так, как это звучит. – Кузин быстро отошел.

«Похоже, он тоже немножко перепил», – подумал Быков. Он приблизился к столику и взял итальянский бисквит, нежный и воздушный.

– По-прежнему в восторге от приема и от хозяина? – Ирина Алмазова взяла его за руку. – Я хотела пригласить тебя искупаться. Прямо сейчас…

– Но уже ночь!

– Ты недостаточно решителен для чемпиона, – пожала плечами Алмазова.

– Я был всего лишь серебряным призером, – оправдывался Быков.

– Так да или нет?

Виктора бросило в жар. Значит, Ирина и в самом деле заинтересовалась им…

– Пойдем? – В глазах актрисы мелькнуло нетерпение. Ирина явно не привыкла, чтобы мужчины ей отказывали или проявляли колебание, когда она делала им подобные предложения. Крылья носа Алмазовой гневно вздрогнули, она нахмурилась, смерила Виктора суровым взглядом. Нет, эта женщина не представляла, что в такой ситуации кто-то способен ей отказать…

Быков был в затруднении. Если он примет предложение Алмазовой, реакцию Ольги было нетрудно предугадать. В то же время Быков смотрел на Ирину и думал: «Эта женщина – мечта любого мужчины…»

– Мы направимся к морю прямо отсюда? – спросил он.

– Надо только переодеться. Встретимся у входа, хорошо? – Глаза Ирины торжествующе блеснули. Она вздернула голову и направилась к выходу.

– Ты куда?! – Ольга бросилась к Быкову.

На мгновение промелькнула мысль – соврать. Произнести успокоительную ложь – типа того, что ему хочется походить около дома, подышать воздухом, чтобы освежиться…

– Я пойду прогуляюсь с Ирой Алмазовой, – произнес Быков. – Она меня попросила.

– А меня… вы не возьмете с собой? – растерянно спросила Ольга.

– Не говори глупостей. – Эти слова прозвучали слишком резко, и Быков поспешил смягчить тон: – Я не хочу отрывать тебя от приема. Вся прогулка займет пятнадцать минут…

…Ирина, одетая в легкое голубое платье, стояла перед входом в дом.

Рука об руку они направились к морю. Когда они отошли метров на пятьдесят, Быков обернулся. Ему показалось, что он заметил на ступеньках знакомую женскую фигуру.

– Не оглядывайся, Витя, надо всегда смотреть вперед, не думать о прошлом. Один из рецептов успеха, – засмеялась Алмазова.

От нее исходил какой-то пряный, дразнящий запах. По сравнению с ней Ольга была чем-то вроде обыкновенной старлетки – привлекательной и умненькой… Но старлеток много, а настоящие звезды попадаются редко.

– Ты робкий, – улыбнулась Алмазова, – даже не пытаешься меня поцеловать. Ты не такой, как люди из нашего мира – актеры и режиссеры. Впрочем, может быть, это даже лучше! – неожиданно заключила она. Они миновали низкий заборчик и теперь хорошо слышали рокот моря.

Пляж освещался рассеянным светом, создававшим обстановку интимности и непринужденности. На небе ярко сияла луна. Отблески ее матового света были различимы и в темных глубоких глазах Алмазовой. Она подошла к воде, сбросила туфли, потрогала воду ногой.

– Уф… холодновато…

Ирина стала медленно раздеваться. Она сознательно задерживала движения, стягивая платье. Сантиметр за сантиметром вверх… и затем – последний финальный жест. Перед глазами Быкова мелькнули ее тяжелые груди. Быков почувствовал, как у него слегка кольнуло в сердце. Алмазова выглядела ослепительно. Это была женщина в расцвете и всеоружии своей красоты. Она протянула руки к Виктору:

– Раздевайся. И пошли купаться!

Он сбросил одежду и вслед за Алмазовой побежал к воде. Море и в самом деле было прохладным, и Быков почувствовал свежесть после дымной атмосферы званого ужина.

Тело Ирины Алмазовой наполовину было скрыто в толще воды. Но руки, плечи и торс светились под луной подобно перламутру.

– Ты доволен, что я тебя вытащила сюда?

Был ли он доволен?! Он видел фильмы с ее участием лет двадцать назад… И помнил, как понравилась ему тогда Алмазова. Словно невзначай, Ирина подплыла к нему совсем близко, их бедра на несколько мгновений соприкоснулись.

– Море… луна… и обнаженный мужчина рядом. О чем еще может мечтать женщина! – Алмазова игриво подмигнула Быкову.

Она снова невзначай коснулась его бедром.

– Все, поплыли обратно… – Алмазова устремилась к берегу. Она вышла из воды, и тело ее, усыпанное водяными каплями, предстало перед глазами Быкова, как сказочное видение.

– Как ты меня находишь?

– Нет слов! – вырвалось у Быкова.

Она не спеша оделась. Платье прилипло к ее мокрой груди, животу…

– Пошли. Нас уже заждались…

– Вряд ли… все заняты друг другом и собой…

Алмазова резко повернулась:

– Что ты сейчас чувствуешь? – тихо спросила она.

Быков молчал. Он чувствовал присутствие рядом восхитительно красивой, холеной, страстной женщины… женщины, которая могла свести с ума одним своим взглядом… И одновременно где-то в уголках мозга у Быкова вертелись причудливые отрывки мыслей – об Оле, о жене…

– Почему ты молчишь? – Актриса всем телом прижалась к Быкову. – Тебе нечего сказать? Не верю! – Она обхватила голову Быкова, притянула к себе.

Она целовала его и глядела широко открытыми глазами ему в глаза. И он тонул в их бездонной глубине. Алмазова была женщина-загадка, женщина-чудо, женщина-очарование…

– Твои глаза говорят больше, чем твои губы, – рассмеялась Алмазова. – Мне кажется, я поняла, что ты хотел сказать… Пошли! – Она привыкла играть лидирующую роль, подчиняя мужчин своей воле. Но разве мужчины не стремились сами оказаться в этом сладостном плену?!

Они приблизились к вилле. Окна были ярко освещены, из дома доносилась музыка.

– Ты знаешь, где моя спальня? На втором этаже… впрочем, думаю, ты сам найдешь… – Ирина ушла.

Быков бросился к себе. Перед дверью он постоял, прислушался. Было тихо. Видимо, Ольга была на танцах…

Не включая свет, он добрался до бара, на глаз намешал джина с тоником, опрокинул напиток, обжигающий и бодрящий.

«Пить или не пить второй стакан?!» – пронеслось у Быкова в голове. Он решил выпить еще полбокала… Смешал, сделал несколько глотков и поставил бокал на стол.

Переодеваясь в спортивный костюм – зеленый «Адидас», он удивился, как сильно колотится сердце. «Словно во время первого свидания…»

Внезапно в комнате вспыхнул свет:

– Куда ты собрался?!

– Я не знал, что ты здесь…

Ольга рассмеялась деревянным смехом:

– Ты не ожидал меня здесь увидеть. Ты вообще был бы не прочь, если бы я исчезла. Но я, к сожалению, пока еще здесь… Я спрашиваю тебя: куда ты собрался?

– Ты устала… Тебе надо поспать. – Мысль о том, что любовница подстерегла его, угнетала Быкова.

– Ты не хочешь отвечать на мой вопрос?

– Оля, по-моему, тебе действительно лучше всего поспать! – В голосе боксера слышалось раздражение.

– Одной?! А ты пойдешь к ней?

Он мягко взял Олю за плечи. Надо было сказать ей какую-то успокаивающую ложь, в которую она бы поверила.

– Зачем нам вообще заводить подобные разговоры? Успокойся, Оленька… приди в себя!

Девушка выскользнула из его объятий:

– Что ты мне предлагаешь?! Терпеливо дожидаться, пока ты будешь развлекаться с этой состарившейся шлюхой?! – Она вцепилась ему в руку так, что на коже Быкова отпечатался след ее ногтей, и прошептала: – Так? Да?!

Быков никогда не видел ее такой рассерженной и одновременно пребывающей в таком отчаянии.

– Оля, давай обсудим все завтра. На свежую голову. Успокоившись. – Он шагнул к двери.

– Ты мерзавец, Витя! – зарыдала она. Ее лицо исказилось. – Мерзавец… Я не ожидала, что ты – такой!

– Какой «такой»?! – сорвался Быков. – Трахаться на моем столе с гоблином – это нормально, а я, видите ли, сейчас поступаю ненормально.

…Он постучал в дверь Алмазовой.

– Открыто, – услышал он ее приглушенный голос.

На Ирине был белоснежный кружевной пеньюар. На груди блестел большой золотой крест… Она поправила волосы, чуть прищурилась:

– Что-то долго ты гулял… Тебя задержали?

– Да нет… – Виктору не хотелось рассказывать о своих неприятностях. Он шагнул к Ирине.

– Ну что, так и будешь стоять? – Глаза Алмазовой улыбались Быкову и одновременно были серьезны.

Виктор приблизился к ней. Алмазова стояла с опущенными вдоль тела руками. Потом слегка подалась вперед. Быков бережно заключил ее в объятия. Его пальцы вздрагивали, поглаживая и прижимая к себе плечи Алмазовой.

– Ну же… смелее! – прошептала она. Их губы встретились, и Быков задохнулся от переполнявших его чувств. В его руках была самая восхитительная женщина, которую он когда-либо знал… Он забыл обо всем и обо всех – о Вере, об Оле, о детях, о своем центре бокса – и видел только Алмазову, одну Алмазову.

– Можешь взять меня на руки… и отнести туда. – Ирина кивнула на кровать.

Быков легко поднял ее.

– Не отпускай меня… – попросила Алмазова.

Он готов был держать ее на руках целую вечность. Он понимал, насколько тонка связавшая их сейчас ниточка… И в то же время в нем зародилась смутная надежда – вдруг это только начало, за которым последует продолжение?

– С тобой мне хорошо… – прошептала Ирина. – Подожди. – Она достала из сумочки какой-то тюбик.

– Будешь? – Она насыпала на стекло дорожку кокаина, аккуратно разровняла ее.

Быков отрицательно покачал головой. Он испытывал отвращение к наркотикам, суеверный ужас перед их разрушительным воздействием на организм. И сейчас он со страхом смотрел на Ирину. Ему казалось, что как только она примет дозу, начнется необратимый процесс распада и деградации. Прямо у него на глазах.

Ирина вскинула голову:

– Хорошо… – Ее глаза загорелись озорным блеском. – Ты зря… отказался. – Она протянула руки к Быкову: – Иди же ко мне… иди скорее!

Игорь Кузин подошел к Василию Долгих:

– Ты выглядишь озабоченным. Если я могу как-то поправить твое настроение, скажи мне…

– Все отлично, Игорь. – Долгих подхватил шампанское и поднял вверх: – Пью за твое здоровье! До дна! – Он осушил бокал и улыбнулся. Но как только Кузин отошел, улыбка сползла с лица Долгих. Алмазова несколько раз заговаривала с ним. Совершенно недвусмысленно приглашала его к себе. Долгих знал этот сорт женщин – развязных и изнеженных светских львиц, привыкших к тому, что любое их желание мгновенно исполняется. В том числе и сексуальное. И Долгих готов был с радостью подчиниться ее приказам. Ирина не просто нравилась ему – она притягивала, заставляла мечтать о себе. И вдруг она исчезла. Ушла, не попрощавшись. А тем временем до него донесся шепоток о том, что она удалилась с московским боксером. Приятелем Игоря Кузина. И Долгих не находил себе места.

– Тебе понравилось? – Ирина лежала, широко раскинувшись на кровати.

Быков восхищенно разглядывал актрису.

– Ты меня всю изучил, – рассмеялась она.

– Да! Хочу навсегда тебя запомнить!

– И потом рассказывать другим? Слова ничего не выражают. И никому это не будет интересно. Твои чувства – вот что имеет значение. Прислушивайся к своим переживаниям. Запоминай их.

Присутствие Ирины завораживало. Быков словно перешел в другое измерение… Он наслаждался каждой секундой близости с актрисой…

– Может, все-таки примешь? – Алмазова соорудила новую дорожку кокаина.

Быков покачал головой.

– Нет… – Он пристально смотрел на Ирину: – А ты… не слишком ли злоупотребляешь?

– Дорожки-то маленькие… – Ирина жадно втянула кокаин. Ее глаза на мгновение затуманились, а затем снова заблестели.

– Хорошо. – Ирина откинулась на подушки. – Как хорошо…

Быков принялся ласкать ее прекрасное тело, но Ирина реагировала вяло… вернее, никак не реагировала. Видимо, кокаина было слишком много…

– Дай мне спокойно полежать, – шепнула она. На ее губах скользила туманная улыбка.

Быков приоткрыл окно. В саду негромко стрекотали цикады. Темноту прорезали лучи света – от виллы отъехала машина. В Сочи не затихала ночная жизнь, как и во всех крупных городах, но атмосфера курорта придавала этой ночной активности оттенок мягкости, освобождала ее от нервозности, характерной для многомиллионных мегаполисов.

Быков вглядывался в бархатистую темноту и чувствовал себя счастливым. Счастливым и удачливым. И в то же время – если бы ему задали вопрос: «Согласен ли ты променять Ольгу на Ирину Алмазову?» – он не был готов дать ответ.

Он присел на краешек кровати. Ирина по-прежнему тихо улыбалась. Вдруг с ней стало твориться нечто невообразимое – она изогнулась, глаза закатились, и неожиданно она обмякла, неестественно подогнув руки и ноги. В уголках ее губ показалась пена.

– Что с тобой, Ира?! – Быков встревоженно склонился над ней.

Алмазова молчала.

Быков тронул ее, похлопал по щекам. Никакой реакции.

Дверь скрипнула. Он обернулся. В дверях стоял Василий Долгих.

– Что здесь происходит?! – Долгих заметил неподвижно скрючившуюся Алмазову и кинулся к ней. Приложил ухо к груди, повернул к Быкову исказившееся лицо:

– Ты убил ее!

– Хочешь, я объясню тебе, как было дело…

– Ты убил ее! Ты – убийца! – Долгих ничего не слышал, размахивая руками, в которых вполне сохранилась рельефная мускулатура бывшего борца.

Быков с трудом оторвал его руки от своего горла:

– Она умерла от кокаина… видимо, передозировка! Я пытался удержать ее… Не получилось!!

– Передозировка?! – Долгих размахнулся и ударил Виктора по лицу. Быков не успел среагировать. Удар вышел сильный и хлесткий, Быков покачнулся.

Увидев, что его хотят ударить снова, Быков отскочил в сторону. Кулак Долгих просвистел рядом. Это привело его в еще большую ярость. Он бросился на Виктора. Быков среагировал профессионально: он ударил коротким правым боковым в висок, добавил левой в подбородок и нанес третий завершающий удар правой – опять в голову…

В виске Долгих что-то хрустнуло, и он рухнул на пол.

Только мгновение спустя Быков осознал, что произошло. В правой руке он продолжал ощущать такую силу, что ему самому стало страшно. Она была как стальной рычаг… и этим рычагом он только что ударил Долгих в левый висок. Височная кость не выдержала.

– Проклятье… – пробормотал Быков. В комнате, где он находился, лежали два трупа. Что же делать?!

Дверь скрипнула, он запоздало рванулся к ней, досадуя, что не запер ее.

На пороге стояла Ольга.

– Что стряслось?! – В ужасе она глядела на распростертую на кровати Алмазову, на Долгих на полу… Потом перевела взгляд на руки Виктора: – За что ты убил их, Виктор?!

– Все получилось совсем не так, – пробормотал Быков. Он в панике ловил все звуки, которые доносились до него. Каждый мог означать, что сюда, в эту наполненную мертвецами комнату, идут люди…

– Я просила тебя не ходить сюда, не ходить к ней… но ты меня не послушал… – Оля схватила себя за голову: – Я знала, что все это закончится кошмаром… и не ошиблась! – Она зарыдала.

– Оля, все произошло совсем не так… – твердил Быков.

– Вы схлестнулись из-за нее… Эта женщина – колдунья. Она свела тебя с ума, – Оля кивнула на Ирину, – и ты убил его. Ты боксер, у тебя смертельный удар.

– Он пришел сюда, увидел мертвую Ирину и напал на меня… Мне пришлось защищаться… Я действительно сильно ударил его, но я сделал это, защищаясь…

– Тебе никто не поверит, Витя. Все знают, что ты – серебряный призер чемпионатов страны, дважды призер… все знают, что у тебя своя школа бокса и поставленный удар, которому можно позавидовать. Все решат, что это ты напал на Василия из-за Алмазовой и, воспользовавшись своим умением драться, устранил соперника. Разве не так?! – Оля глядела в глаза любовнику, и Виктор с трудом выдерживал ее взгляд. – А отчего умерла Алмазова?! Тебе не понравилось ее поведение в постели? Чем она провинилась перед тобой? Не захотела выполнять все твои эротические причуды?

– Оля… не надо!

– Что не надо, Витя?! – с отчаянием воскликнула она. – Что – не надо?!! Ты стал автором двух трупов… Ты понимаешь это?!!

– Я не убивал Ирину!!!

Аросьева смотрела на него полным ужаса взглядом, в котором ясно читалось: «Да кто же тебе поверит?!»

Внезапно он осознал, что у него на руках Два трупа и действительно никто не поверит, если он примется рассказывать, что он ни при чем.

Быкова бросило в дрожь.

– Что же ты теперь будешь делать, Витя?! – вернул его к реальности голос Оли.

– Я… не знаю, – глухо ответил Быков.

– Придется вызывать милицию…

Виктор содрогнулся. Итогом разбирательства будет только то, что милиция уедет из дома – вместе с ним. «Так я попаду в тюрьму», – лихорадочно подумал Быков.

«Убийца… убийца – вот как меня будут называть, – пронеслось у него в голове. – Все от меня отвернутся… Никто не захочет подать мне руки… А когда Вера узнает, она может расстаться со мной… взять детей, развестись! Сейчас на меня наденут наручники, отвезут в тюрьму. И это будет длиться не год, не два и не три, а годы… многие годы!» Быков вытер холодный пот со лба.

– Надо что-то делать, Витя…

– Что ты предлагаешь? Садиться в тюрьму?! Я же не виноват, что все так нелепо закончилось.

– Если ты не виноват, – сверкнула глазами женщина, – тебе будет легко. Тебя отпустят… и все.

– Надежда только на то, что поймут: Алмазова умерла от передозировки кокаина… Это установит любой врач! Впрочем, – плечи Быкова обмякли, – это так мало значит в моей ситуации.

– В любом случае, Виктор, каждый человек должен уметь отвечать за свои поступки. Любой человек! – Оля взяла Быкова за руки и посмотрела в глаза долгим взглядом. – Я люблю тебя, Витя, люблю несмотря ни на что… Я даже готова забыть о многом, что произошло… Но я считаю, что ты должен найти в себе мужество сказать правду!

Ольгины слова были справедливы, но Быков не мог не возразить.

– Для чего, Оля?! Ее, – он кивнул на Алмазову, – не вернуть, а этого ублюдка я наказал совершенно справедливо! Кому нужна моя правда? Чтобы я сел в тюрьму из-за наркоманки-актрисы, умершей от передоза, и из-за мерзавца, который набросился на меня с кулаками?!!

За дверью послышались тяжелые шаги. Быков рванулся:

– Все, я поехал!

– Куда?!

– Сам еще не знаю… Прощай! – Быков рванул дверь и выбежал из комнаты.

Он бросился вниз, в гараж виллы. Только бы там нашлась машина…

У него отлегло от сердца, когда он увидел белую «Волгу» и два джипа «Гранд-Чероки».

Он прыгнул в «Волгу» и вывел автомобиль во двор. Доехав до ворот, он посветил фарами, и они распахнулись. Сработала автоматика. Когда Быков был уже на трассе, начал накрапывать дождь. С каждой минутой ненастье усиливалось.

План Быкова был прост. В Сочи у него жил друг, Михаил Верник, тоже мастер спорта по боксу. Верник занимался торговлей, имел налаженные связи с Грузией. Быков не раз слышал от Михаила, что его грузинские товарищи могут сделать для него практически все. А все, что требовалось Быкову, – это проскочить в Грузию, встретиться с кем-то из его людей, кто мог бы снабдить его грузинским паспортом, и уехать в Турцию.

В Турции Быков рассчитывал на свою тренерскую специальность. Как-то зарабатывать на пропитание, найти жилье… Затем он мог бы попытаться связаться с женой. Если Вера захочет приехать к нему – хорошо, если нет, он не будет в претензии… А как же дети?.. Это потом. Надо унести ноги.

Мысль о том, что он сможет начать новую жизнь в Турции, пришла к Быкову неожиданно… Но он не сомневался, что это – лучше, чем заживо гнить в тюрьме.

Виктор припомнил, что среди его знакомых, бывших спортсменов-профессионалов, многие перебрались за границу. И хотя они начинали с нуля, никто не жаловался. Трудности были преодолимы. У всех в конечном счете все получалось. Получится и у него.

Быков даже улыбнулся, размышляя об иронии судьбы. В свое время ему предлагали переехать на тренерскую работу в Португалию… Потом друзья звали на Кипр – в свою торгово-посредническую фирму. Им был нужен надежный человек, которому они могли бы доверять. Еще один знакомый приглашал его в Финляндию – он купил там отель, хотел расширять дело и рассчитывал, что Быков поможет ему. Всякий раз Виктор отклонял эти предложения. Ему было комфортно в России, и он не собирался никуда уезжать. А теперь время пришло…

«Ирония… действительно, злая ирония судьбы – тут уж ничего не скажешь…» – мрачно подумал он, обгоняя на скользком склоне тяжело груженный грузовик. Дождь лил уже нешуточный – он хлестал по крыше и стеклам «Волги», дворники не справлялись с потоками воды.

Встречных машин было мало. Быков быстро приближался к цели своего путешествия – к квартире Верника. Если его начнут искать, милиционерам и в голову не придет делать это по адресу Верника. Его имя и их дружба могут всплыть лишь в результате глубокой проверки знакомств Быкова, для чего придется опросить множество людей, а на это уйдет уйма времени. А он уже будет в Турции. И поиски прекратятся.

Бешено-яркий свет встречных фар ослепил его. «Какой идиот едет с дальним светом?!» – пронеслось у него в голове. Он слишком поздно заметил знак крутого поворота и заметался, не зная, как вписаться в вираж. А фары встречной машины били прямо в лицо… Перед глазами Быкова мелькнул ее передок… Машина шла прямо на него… Быков сделал отчаянную попытку увернуться.

Сильнейший удар бросил его вперед. В мозгу промелькнула мысль: как здорово, что он пристегнулся ремнем. И сознание отключилось.

…Быков с трудом поднял голову. Она была в крови, в волосах застряли осколки стекла. Все тело болело. Он едва мог пошевелить конечностями. От «Волги» мало что осталось.

«На списание», – подумал Быков. Чудо, что она не загорелась и не взорвалась и что он вообще остался жив.

Он попытался выбраться, но дверь заклинило. Быков не мог надавить на нее с обычной силой – собственное тело не слушалось его.

Стиснув зубы, преодолевая боль, он сумел-таки открыть дверцу. Он стоял возле искореженного автомобиля, и струи холодного дождя катились по его лицу. В пятнадцати метрах от «Волги» валялась исковерканная белая «Лада». Та самая, водитель которой ослепил его дальним светом, не переключив фары.

Приблизившись к ней, он увидел страшную картину: вся машина была залита кровью. Мужчина лет тридцати и молодая девушка… Они не дышали.

«Два трупа у меня уже есть. Теперь – еще два, – подумал Быков. – Конечно, я буду все отрицать, рассказывать, как все было на самом деле… Но четыре трупа за два часа – это слишком… От этого не отвертеться ни при каких условиях, даже самых благоприятных…»

Рядом скрипнула тормозами «Газель». Шофер, невысокий, седоватый мужичок с усиками и в клетчатой рубашке, подбежал к Быкову.

– Ничего себе? – присвистнул шофер. – Вот это да… Столкнулись?

Быков кивнул.

– Кто на кого наехал? Бедолагам не повезло… – Шофер остро взглянул на Виктора.

– Они меня ослепили… и дорога скользкая, – с усилием произнес боксер. – Все болит – с ног до головы.

– Надо вызвать милицию и «Скорую». Им-то уж не поможешь, – кивнул он на трупы, – а тебе помощь нужна…

Быков постарался сохранить хладнокровие, хотя при слове «милиция» ему захотелось взвыть. Тюрьма стремительно приближалась к нему. Сколько еще часов осталось ему провести на свободе?! А может быть, минут?!

– Да, я хреново себя чувствую… Может, подбросишь на ближайший пост ГАИ? Они ведь смогут вызвать «Скорую»?

– Конечно, садись. Как тебя зовут?

– Михаил Абрамов. А тебя?

– Паша, – откликнулся шофер, широко улыбаясь. – Паша всегда готов помочь. А как же иначе?! Сегодня плохо тебе – и я помогаю, а завтра что-то случится со мной, и тогда ты поможешь мне…

– Беда пришла к тебе сегодня.

– Что?!

Быков ударил шофера по уху так, что тот охнул.

– Съезжай на обочину! Быстро! – Руки боксера пошарили в бардачке. Нащупав провод, он выхватил его. – Съезжай на обочину, дерьмо! – Не дожидаясь, когда шофер окончательно затормозит, он накинул провод ему на шею и затянул так, что усатый обладатель клетчатой рубашки захрипел. – А теперь слушай меня очень внимательно. Ты довезешь меня до одной улицы в Сочи… без всяких фокусов, без выкрутасов… Одно движение с твоей стороны – и ты покойник! – Он затянул удавку сильнее и повторил, чтобы Паша понял все правильно: – И ты – труп!!!

– Бред какой-то! – Игорь Кузин развел руками. – Я и предположить не мог, что может случиться нечто подобное… До сих пор не могу прийти в себя! Я верю только в вашу помощь… больше мне надеяться не на что!

– А почему вы обратились ко мне? Почему вы считаете, что это – дело РУОПа? Быков, он что – член организованной преступной группы? Или, может быть, ее лидер? – Заместитель начальника РУОП Сочи Семен Стрельцов внимательно смотрел на Кузина. – Он же был вашим гостем, этот Быков… Вы пригласили его к себе отдохнуть… Вы что, хотите сказать, что у вас на вилле отдыхают мафиози? И вы числите их среди своих друзей?!

– Ну зачем вы так, Семен Вениаминович… Конечно, я не имею никакого отношения к организованной преступности. Но вы должны понимать, что два трупа в моем доме – факт достаточный, чтобы, мягко говоря, вывести из равновесия. Я опасаюсь и за собственную репутацию. Вы же знаете, кто такая Ирина Алмазова…

– У нас в городе постоянно отдыхает много артистов и прочих знаменитостей. – Стрельцов взял рюмку коньяка, предложенного ему хозяином, и выпил. – Люди обращаются в РУОП потому, что это – самая эффективная на сегодняшний день правоохранительная структура. У нас есть возможности, ресурсы и люди. Но, – он поднял палец, – я возвращаюсь к началу нашего разговора… Быков был вашим близким другом… И я хочу уяснить, чего же вы хотите, обращаясь ко мне… чтобы мы его нашли или… – и он выразительно посмотрел на Кузина, – или упустили?!

– А вы можете сделать и то и другое?

Стрельцов осклабился:

– Для тех, кого мы считаем своими друзьями, мы можем сделать все, что угодно…

Он не сводил с лица собеседника пристального, испытующего взгляда.

– Я хочу, чтобы вы его нашли! – сверкнул глазами Кузин.

– Это все, что мне надо было узнать, – кивнул Стрельцов.

Его телефон запищал. Он послушал несколько секунд и посмотрел на Кузина: «Волга» с номером… – он продиктовал номер, – случайно, не из вашего гаража?!

– Из моего! – вспыхнул Кузин. – Я же сказал, что Быков угнал ее!

– Она обнаружена на шоссе… в аварийном состоянии. Быкова в ней нет. Зато там есть вторая машина, с которой он столкнулся. И в ней – два трупа.

– Ну вот, видите! – всплеснул руками Кузин. – На нем уже четыре трупа… Это не шутка!

– Последний вопрос. – Стрельцов встал. – При задержании… желательно, чтобы клиент погиб?

Кузин покачал головой:

– Это – на ваше усмотрение. Для меня главное – чтобы он больше не разгуливал на свободе. И не творил зло!

– Миша, это Виктор.

– Витя… – Голос Верника был сонный и невыразительный. – А чего ты звонишь в такую рань?! Ты где – в Сочи? Или ты из Москвы?

– Я – здесь. И звоню по делу. По очень срочному делу. – Быков на мгновение замолк и резко обернулся – ему показалось, что к телефонной будке кто-то приближается. – Мне нужно с тобой увидеться. Прямо сейчас. – Он был на нервах: в каждой машине ему чудился милицейский патруль, высланный Пашей-шофером. Он связал его и вставил в рот кляп, но сколько времени он так пролежит?

– Понял, – пробормотал Верник. – Если дело такое важное и срочное, заходи. А я попробую проснуться. – Он опять зевнул.

– Хочешь кофе?

Виктор отрицательно покачал головой.

– А я без него не могу. – Верник заварил еще одну чашечку. – Иначе я не проснусь. – Он добавил в темно-коричневую жидкость немного сахара и тщательно размешал. – Так что тебе нужно?

– Мне нужно, чтобы ты состыковал меня со своими друзьями в Грузии. Мне нужен грузинский паспорт и возможность выезда в Турцию. Это возможно?

– В принципе, да. Кстати, я уже оказывал кое-кому подобные услуги. Но… я же не могу звонить в Грузию сей момент. Там все спят… Постараюсь решить этот вопрос в течение дня… и когда у меня появится что-то определенное, я тебе перезвоню.

– Есть еще одна проблема, Миша. Кто-то должен переправить меня в Грузию. И сделать это очень срочно. Я думаю даже, что лучше всего, если бы ты вывез меня в Грузию и уже там договаривался со своими грузинскими друзьями о дальнейших шагах.

Верник откинулся на спинку стула и зябко запахнулся в халат:

– Случилось что-то серьезное, Витя?

Быков выдержал взгляд Верника:

– Да, Миша.

– Послушай, Виктор, ты можешь объясниться толком, что стряслось? От этого зависит разработка маршрута нашего движения… и многое другое!

Быков тщательно взвешивал ситуацию. Верник был его другом, и от того, поможет он ему сейчас или нет, зависело его спасение, зависела его жизнь. Но мог ли он безоглядно доверять Вернику?! Доверившись до конца, он ставил себя в зависимость от Верника… а воспользоваться этим тот мог по-разному… В его положении, когда за ним гналась милиция, когда к трупу Алмазовой и Долгих прибавились двое погибших в машине, да еще и связанный шофер «Газели» – это было бы рискованно.