Текст книги "Спарринг со смертью"

Автор книги: Платон Обухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Я буду стараться. Но… море есть море.

«Этот Быков, похоже, перешел ему дорогу. Не только в служебном плане, но и в личном. Кто-то задел его и его интересы, – подумал Аронов, косясь на Стрельцова. – Интересно, чем он сумел насолить заместителю начальника нашего РУОПа?!»

– Пить коньяк посреди Черного моря и мечтать о том, как мы будем жить в Турции… Ради этого стоит жить! – рассмеялся Быков и подлил себе в стакан. Скромные запасы солнечного напитка быстро таяли, но он был спокоен. Скоро они будут в Турции…

«Любопытно, согласится ли Вера приехать ко мне вместе с детьми, когда все успокоится, когда я встану на ноги и обустроюсь? – размышлял Быков. – Лена бы точно… приехала бы, не задумываясь… Но Лена – это не Вера. И она пока не родила детей от меня. И вообще, неизвестно, как все сложится в будущем».

– Виктор! – В голосе Лены слышалась тревога. – Там, сзади, какое-то судно… Оно движется к нам! Я наблюдаю за ним уже некоторое время и вижу, что оно приближается!

– Не паникуй. – Быков повернулся и посмотрел назад. – О чем ты говоришь?! Это какая-то точка где-то очень далеко… И куда она движется – неясно.

…Двадцать минут спустя уже Быкова охватило беспокойство.

– А что, если…

– Этого не может быть! – воскликнула Нина. Но она тоже смотрела на увеличивающуюся точку на горизонте. Это был небольшой, но весьма быстроходный катер, и он резво догонял их.

– Что это может означать?! – воскликнула Нина. – Они же досмотрели нас и отпустили! Пограничники ничего не обнаружили…

– И к тому же мы в международных водах, которые в принципе не входят в зону ответственности российских пограничников. Но… – Быков нахмурился. – Похоже, что-то действительно стряслось. Этот катер идет именно к нам!

– А может быть, это не пограничники и не милиция? А совсем другое судно, которому что-то от нас надо… Не представляю, что именно может ему от нас понадобиться… Но вдруг у них кончилась вода или нет каких-то лекарств или еще что-то… вышла из строя радиосвязь, например, и они рассчитывают, что мы им поможем? – Нина произнесла все это слабым и неуверенным голосом. Чувствовалось, что она не верила в то, что говорила.

– Да нет… это чушь. Что может быть нужно такому большому катеру от маленькой яхты?! Что они рассчитывают найти у нас?! – Голос Быкова звенел, как туго натянутая струна.

– Может, все-таки у них действительно пропала радиосвязь?! А им надо во что бы то ни стало связаться с берегом… Представь, что у них на борту кто-то заболел… аппендицит, скажем, и его может спасти лишь срочная операция! – Нина хваталась за свою идею с упорством обреченной.

– Смотрите! – закричал Быков. Он показал на корму катера. На ней мелькнул трехцветный российский флаг. – Вам теперь все ясно?! Какой же я идиот! Почему я поверил, что все уже кончено? Расслабился, пил коньячок, мечтал о всяких пустяках… вместо того, чтобы и дальше бороться за спасение!

– Каким образом?! – Лена ломала свои слабые руки. Как она жалела, что ее тело не служит ей так, как всем другим людям, и она не может по-настоящему помочь Нине и Быкову.

– Да хотя бы попытаться встретиться с иностранным судном… пересесть на него и уплыть туда, где о нас никто и никогда не узнает! Надо было дергаться, надо было что-то делать, пока была возможность…

– Но сейчас чего ты сидишь?! Почему тратишь время на причитания?! Надевай Костюм и полезай в воду… А мы попробуем отбиться… однажды уже отбились…

Быков бросился в каюту.

– Нам бы акваланг – в нем он мог бы отплыть от яхты на сотню метров… Тогда бы они его ни за что не нашли, – пробормотала Нина.

– Что же мы скажем пограничникам? – Лена была бледна как мел.

– Да то же самое, что и в прошлый раз! Что мы еще им можем рассказывать?! Что же Виктор так долго копается?! Они могут разглядеть его, когда он прыгнет в воду, – торопила Нина.

Быков наконец выбежал на палубу.

– В другую сторону! Иди в другую сторону! Чтоб тебя не увидели! – воскликнули в один голос обе женщины.

Виктор неловко спрыгнул в воду. Яхта заколебалась, когда он стал привязываться к скобам, вделанным в днище.

– Да, с аквалангом он бы чувствовал себя свободнее! – Нина была готова к новой схватке. – Как ты думаешь, что им от нас нужно?! Кажется, успели…

Катер с российским флагом был уже близко.

– Наверное, они не до конца поверили нам в первый раз. У них остались сомнения. Тихо… Тихо… Они подходят!

Семен Стрельцов расхаживал по палубе с самым кровожадным видом. Когда до яхты осталось не больше двадцати метров, он резко повернулся к Максиму Аронову, который вышел к поручням, и коротко бросил: «Ты – молодец. Сделал все четко!»

Катер подошел к яхте. Ее без лишних слов примотали канатами, на палубу яхты упал трап, и на нее спрыгнули сразу пять бойцов РУОПа.

– Где он?! – заорал Стрельцов. Он был в гуще своих ребят.

Нина и Лена молчали, изображая удивление и смятение.

– Где он?! – вновь зарычал сыщик.

– Кто вы? Что происходит? – подала голос девушка.

Стрельцов понял, что разговаривать с женщинами нет смысла. Надо просто выбивать из них все – признания, доказательства… Все, что ему нужно. Выбивать вместе с их внутренностями и кровью. Сейчас он проявлял благородство, давая им возможность сохранить свое здоровье, а возможно, и жизнь. Но чертовки не захотели понять и принять его великодушие. Тем хуже для них. Тогда он будет работать с ними по технологии. Через кровь и ошметки их плоти.

– На катер их… И чтоб тут же раскололись. Насчет всего. Обе! – хрипло рявкнул Стрельцов.

– Здесь никого нет! – выкрикнул один из оперативников. Он нервно сжимал в руках пистолет, словно опасаясь, что тот, кого он так и не смог отыскать, может в любой момент открыть по нему огонь. Или составить какую-то другую угрозу его жизни. Он понизил голос: – И никаких следов тоже нет!

Лицо Стрельцова окаменело.

– Не может быть. Вы плохо искали… Он должен быть здесь! – заорал следователь. Сжимавший пистолет оперативник и еще один сотрудник РУОПа невольно втянули головы в плечи.

Стрельцов бешено оглянулся на палубу катера.

– Ну, есть какие-нибудь результаты?!

– Пока нет, – со смятением в голосе ответили ему.

– Вы ни на что не годны! – Он взбежал на палубу катера с такой скоростью, что сгрудившиеся там сотрудники оторопели. Они не ожидали от шефа подобной прыти.

Стрельцов подскочил к Нине и Лене, съежившейся в своей коляске. Обеих женщин крепко держали за руки по двое оперативников, хотя бежать им было некуда.

– В Грузию собрались? На лечение?! – Стрельцов скрипнул зубами. – Почему же вы оказались так далеко от Грузии – по пути в Турцию? Или в Турции лучше лечат?! – Стрельцов заметил на лицах женщин свежие ссадины и кровоподтеки. Но их было явно недостаточно, раз мерзавки так ничего и не сказали.

– Почему молчите?! Или боитесь снова солгать, да неудачно? – Он сделал короткий резкий замах и ударил девушку в солнечное сплетение. Она согнулась, и он тут же добавил ей по челюсти. На палубу полилась кровь. – Говори! Дальше будет хуже! Где он?!

Нина молчала. По сигналу Стрельцова сотрудники принялись избивать Лену.

– Она отключилась! Потеряла сознание! – крикнул один из них через несколько секунд.

– Приведите в чувство и продолжайте! Работайте, работайте, она должна заговорить! – Он вернулся к Нине. Этой гадиной ему придется заниматься самому…

– Это тебя послал Быков в аэропорт за деньгами? А? – Он плюнул в лицо Нины, в ее лживые бесстыжие глаза. – Можешь не врать – тебя уже опознали… давно опознали…

Стрельцов не смог прочитать в глазах девчонки ничего, кроме ненависти. И чего-то смахивающего на презрение. Ничего. Очень скоро ненависть и презрение сменятся болью и страданием… Потом на смену им придут паника и страх, и девочка заговорит, признания польются из нее. Может, и не столь бурным потоком, как ему хотелось бы, но польются обязательно!

Он принялся бить Нину что есть сил. Ему было даже любопытно, сколько стойкости осталось в этом небольшом и хрупком теле и как долго мерзавка сможет продержаться.

– Ну, где он?! Отвечай немедленно… иначе мне придется застрелить тебя! – Стрельцов брызгал слюной, демонстрируя несусветный гнев, хотя ничто не нарушало его внутренней уверенности и спокойствия. Слишком часто он наблюдал подобные сцены и участвовал в них. Слишком часто он видел, как грамотно применяемое насилие напрочь ломает самых стойких людей. А уж девка подавно должна была сломаться легче и быстрее…

Он кивнул оперативнику, и тот передал ему заряженный пистолет. Стрельцов приставил его к голове Нины, глубоко вдавив в кожу, так, чтобы она по-настоящему почувствовала ствол. Громко щелкнул взводимый курок.

– Сейчас я убью тебя… сделаю дырку в твоей голове… Хочешь спастись – скажи, где он! Это – твой единственный и верный шанс… Только скажи, где он, хотя бы намекни – и твои мучения прекратятся… Я тут же отпущу тебя, клянусь, даю слово офицера! Скажи, где он – тем более что он все равно обречен и никто ему не поможет! Спаси себя от самого ужасного! Ну почему ты такая глупая?! Почему своими действиями ты вынуждаешь меня убить тебя?! Ну, говори!

Нина молчала. Да, Стрельцову удалось добиться своего – он вызвал в ее глазах выражение боли и страдания. Но еще ярче в них горел фанатичный огонек непокорства, неподчинения и отрицания, и это уже по-настоящему бесило и заводило его. Этот поганый огонек означал, что ему так и не удалось сломать девчонку.

– Возьмите наручники и подвесьте обеих потаскушек так, чтобы их ноги едва доставали до палубы!

Место для этого отыскали мгновенно – в районе рубки. Минута – и женщины уже висели на руках, скованных наручниками. Стрельцов с удовлетворением отметил, как глубоко металл браслетов врезался в запястья. Это само по себе причиняло страшную боль. Парализованная Лена Басова страдала вдвойне. Но боль должна была усилиться в тысячу раз и стать невыносимой, когда их обеих начнут бить. Никто не выдерживал этой боли – во всяком случае, на памяти Стрельцова ничего подобного не происходило ни разу. И Семен Вениаминович очень рассчитывал на свой опыт.

Нину стали бить резиновой дубинкой. Затем перешли на металлический прут. Потом в ход были пущены старые добрые кулаки. Нину мутузили до тех пор, пока она не лишилась способности кричать.

– Приведите ее в чувство! – приказал Стрельцов. Он подбежал к Нине. Она смотрела на него мутным невыразительным взглядом.

– Будешь говорить?! Будешь спасать себя?! – заорал он. – Где Быков?! Где он прячется?! – Стрельцов повторил вопрос несколько раз. Нина молчала. Молчала, как молчат фанатики или психи.

Стрельцов подошел к Лене. Но даже инвалидка – и та молчала!

– Сучка! Проклятая сучка! Две отвратительные проклятые суки!!! – вырвалось у Стрельцова.

Он забегал по палубе. Все его хитроумные попытки разговорить двух бестий не увенчались успехом. Между тем он был убежден, что Быков – рядом. На яхте. Его добыча – здесь. Ему просто негде еще быть. Однако упорство двух дур, которым было совершенно не жаль самих себя, делало Быкова недосягаемым.

«Надо успокоиться и попытаться порассуждать, – подумал Семен Вениаминович. – Иначе я не смогу поймать мерзавца… Быков поблизости… Будем, по крайней мере, исходить из этого! Но на яхте его нет… это совершенно ясно… Когда пограничники досматривали яхту, они тоже ничего там не нашли… Но если на яхте его нет, значит, он рядом с ней…» Стрельцов перегнулся через борт и принялся пристально всматриваться в морскую глубь. Потом его взгляд скользнул по поверхности воды. Где-то должна была мелькнуть голова Быкова… Он плавал где-то поблизости!

– Все встали вдоль борта и высматриваем в воде Быкова! – скомандовал Стрельцов. – Он плавает рядом… Снять оружие с предохранителей… при первом же его появлении вести огонь на поражение!

Десятки ног протопали по палубе, затем все стихло – люди сгрудились вдоль бортов и уставились в морскую поверхность. Голубую и безмятежную…

«Даже если он нырнул, он не может так долго находиться под водой… если только у него нет акваланга!» – подумал Стрельцов. Он вновь осмотрелся. Ни справа, ни слева – никого, горизонт чист… Выкурить Быкова из толщи воды, где он так успешно прятался, можно было единственным способом… Но для этого надо было проявить настоящую решительность!

– Он может прятаться в воде с аквалангом. Поэтому берем оружие и начинаем простреливать воду – строго по секторам! Пусть каждый четко обработает свой сектор! Патронов не жалеть!!!

Тишина взорвалась многоголосым залпом. У Стрельцова даже заложило уши.

– Стреляйте! Стреляйте! Патронов у нас достаточно! – проорал он. Перегнувшись через поручни, он жадно всматривался в воду. «Где же ты, Быков?.. Где ты?! Ты не можешь быть далеко, ты не в состоянии укрыться от пуль – по крайней мере, от такого количества пуль! Ну появляйся же, появляйся наконец!» – страстно призывал он про себя.

К нему подошел Аронов.

– Надо попробовать сделать быстрый разворот. Может быть, он прячется где-то под нами?

Стрельцов кивнул. Совет звучал здраво. Катер с прицепленной к нему яхтой развернулся. Огонь сосредоточили на том месте, в котором он только что находился. Пули взбивали фонтанчики воды, в воздухе носился запах пороховой гари… Но окровавленный труп Быкова так и не показывался.

Мало-помалу пальба стихла. Все поняли ее бесполезность.

Стрельцов был обескуражен. Неужели он ошибся?! Просчитался самым глупым образом?! Неужели Быкова здесь не было?!

Кровь бросилась ему в голову. Если это так, то… Он покосился на двух избитых женщин, прикованных наручниками к рубке. Конечно, за их раны ему не придется отвечать – он преследовал предполагаемого преступника и производил действия, необходимые для того, чтобы его поймать… Никаких претензий за это быть не может. Но вдруг женщины не врали, отказываясь сообщать ему, где Быков?! Может, они действительно не знали этого, потому Быкова на яхте нет?!

«Ты недооценил его?! Ты ведь уже недооценил его один раз – думал, что он попадется тебе очень быстро, что поймать его – дело нескольких часов, а он выкрутился и обставил тебя».

– Семен Вениаминович, я бы рискнул подсказать одну идею… – Аронов неслышно приблизился к Стрельцову сзади. – Может, Быков сделал вот что… Сумел прикрепиться к днищу яхты… а может быть, уже и нашего катера. В принципе, это не такой уж редкий трюк… И вот мы кружим по этому месту, простреливаем воду, а ему, подонку, все нипочем… Днище прикрывает его словно щитом, и мы никак не можем попасть в него.

– Что?!

Аронову пришлось повторить. Выражение глаз Стрельцова стало более осмысленным.

– И что же надо делать?!

– Если он прикрепился к днищу яхты, то сделать это элементарно. У нас есть подъемный кран на корме… Надо выдернуть яхту из воды, и мы увидим его. Он не успеет ничего сделать и будет болтаться, как елочная игрушка на ветке. Если, конечно, он действительно привязался там и прячется от нас.

Глаза Стрельцова загорелись. Он отдал необходимые распоряжения. Яхта быстро поползла вверх. Стрельцов увидел покрытое бурыми пятнами, сильно исцарапанное днище…

– Освободите этих двоих, – небрежно махнул он в сторону Нины и Лены. – Отвяжите их… пусть полежат.

– Смотрите! Веревка! – крикнул один из оперативников. На днище яхты оказалась специальная скоба, и на ней болтался обрывок веревки.

– Стреляйте! Немедленно! А то он уйдет! – истошно завопил Аронов. Он среагировал первым.

Раздалась беспорядочная стрельба, Аронов бросился в рубку к штурвалу… Катер описал плавный полукруг, и капитан вновь выбежал на палубу. Он отчаянно махал рукой, показывая, куда целиться:

– Стреляйте сюда! Сюда!

Сотни свинцовых пуль проткнули воду. Грохот стоял такой, словно катер попал в самое пекло ожесточенных боевых действий. Стрельцов с замиранием сердца следил за развитием событий. «Ну попадите же! – молился он. – Ну заденьте же его!»

– Розовое пятно! Я вижу розовое пятно! Вон там! – Оперативник указывал направление и стрелял, стрелял, стрелял…

– Это он! Я вижу тело!

Катер подрулил к нужному месту… Трое оперативников орудовали баграми, они подцепили тело человека в маске. Оно едва не сорвалось, когда его тащили на палубу.

– Семен Вениаминович, – тихо позвал один из сотрудников.

Стрельцов подбежал, сорвал маску. Стекло треснуло – видимо, от попадания по касательной. Через все горло зияла огромная рана, из которой продолжала струиться кровь. На сей раз, уходя под воду, Быков не забыл прихватить с собою нож.

– Он мертв, – констатировал один из руоповцев, пощупав пульс Виктора. – Но пулевых ранений нет. Зря молотили воду.

Стрельцов пристально смотрел на мертвеца. «А все-таки как страстно и яростно он боролся за жизнь, – пронеслось у него в голове. – В принципе, мог бы и победить… если бы был дельфином!» Его лицо украсила довольная улыбка. Операция успешно завершилась. Так, как он и не мечтал. «Быков пойман, Быков – мертв, – подумал Стрельцов. – Именно об этом мы в свое время говорили с его дружком Кузиным…»

Услышав крик, Стрельцов обернулся. Нина, однако, оказалась проворнее. Она проскользнула мимо всех и упала в воду.

– Держите ее! – раздались несколько голосов. Люди кинулись к шлюпкам, кто-то собирался сам прыгать в воду.

– Нет! – остановил Стрельцов. – Отставить! – Перегнувшись через борт, он внимательно осмотрел воду. Потом обернулся к Аронову: – Все, отплываем. Курс – домой.

– Но… – На лице капитана отразилось смятение.

– Домой. Поехали. – Стрельцов понизил голос: – Неужели ты не видишь, что это самоубийство.

– Да?! – Лицо Аронова стало недоверчивым.

– Теперь, когда все кончилось, собственная жизнь для нее тоже потеряла смысл. Она даже не борется за нее… – Он вздохнул: – С девочками-подростками такое случается…

Катер медленно отходил от места схватки с преступником, яхта покачивалась на стреле крана.

– А вдруг она не утонет?! – Аронова явно не устраивало, если Нина выживет. Он стремился устранить всякую возможность подобного исхода. – Может, вернемся? И доведем все до конца?

– Видишь? – Стрельцов обвел рукой горизонт. – Никого вокруг. Даже вдали. Не бойся, она утонет. Я тебе это гарантирую. – Он похлопал капитана по спине.

– Мне в общем-то все равно, – пожал плечами Аронов, – а вот тебе…

– Не хочу помогать самоубийце уйти из жизни. Это совершенно лишнее!

Аронов удалился в рубку. Стрельцов чувствовал, что оставил капитана не удовлетворенным, но это волновало его меньше всего.

Следователь приблизился к трупу Быкова и встал напротив его головы, широко расставив для устойчивости ноги. Это был труп его заклятого врага. «Более очевидного триумфа просто не бывает!» – подумал Стрельцов. Быков доставил ему столько головной боли, эта проблема переросла в прямую угрозу его карьере. Все, словно сговорившись, мешали ему поймать Быкова. То есть хотели разрушить его авторитет… И пограничники, и прочие… Он, конечно, еще поквитается с ними. А если случай не представится, он его создаст, потому что такое не забывается и не прощается… Если бы не его инициатива, если бы не риск, на который он пошел, организовав эту мини-экспедицию, ему никогда бы не заполучить скальпа Быкова… И тот так бы и ушел в Турцию, а он, Стрельцов, остался бы ни с чем, кроме своего носа. И Быкова надо преследовать и догонять даже в международных водах. И теперь Быков лежал у его ног. Побежденный, абсолютно безвредный. А его сообщница благополучно шла ко дну. «Жаль, что нет акул. А то она нашла бы ту смерть, которую заслуживает», – мелькнуло в голове следователя.

Стрельцов расправил плечи. Как приятно возвращаться в Сочи на щите… Осталась лишь одна проблема, но он собирался оперативно урегулировать ее.

Он подошел к Лене Басовой. Она полулежала на палубе, опираясь спиной о стену рубки. Нагнувшись, Стрельцов взял женщину за подбородок. Она была полужива, но Стрельцов по ее глазам понял, что она все видела и все запомнила.

Он подошел к одному из милиционеров.

– Дай пистолет!

Тот послушно вручил его шефу. Стрельцов тщательно вытер рукоятку платком.

– На, держи! – Лена не хотела брать пистолет, но Стрельцов насильно вложил его ей в руку и сжал пальцы. Потом отбежал в сторону. Рука Лены чуть дернулась, но Стрельцов уже выхватил свой пистолет и выстрелил в нее, целясь очень аккуратно.

«Господи, как он похож на того санитара, там, в больнице, – успела подумать Лена. – Да нет же, это он и есть…»

– Она схватила пистолет и хотела убить меня. Все это видели, надеюсь? Я спасся благодаря чуду… – громко произнес он.

– И вашей отменной реакции, – улыбнулся оперативник, отдавший ему оружие.

Стрельцов расслабился. Вот теперь все было действительно кончено.

Оля Аросьева стояла на коленях перед иконами в крошечной полутемной сельской церкви и молилась. Церковь была бревенчатая, слышалось легкое поскрипывание. Лики святых в мягком золотистом свете лампад казались живыми и неживыми одновременно. Оля говорила с ними, а потом обращалась к Богу. Но иконы хранили молчание. Что означал для нее Виктор Быков, кем и чем он был в ее жизни и почему ей так тоскливо и одиноко сейчас, когда его нет рядом с нею? Она пережила с ним и из-за него столько горя. «И радости, и счастья одновременно!» – вдруг погрозил ей суховатым перстом Николай-угодник. Оля замерла, но так ничего и не услышала. Сколько ни ждала…

Она тихо вышла из церкви. Деревню заносила мелкая поземка. Солнце скрылось за тучами и не хотело показываться. И никто не знал ответа на вопрос, почему жизнь внезапно становится такой запутанной… И почему счастье чередуется с горем. И никто не знает, как сделать так, чтобы жизнь была соткана из одного только счастья…