Текст книги "Спарринг со смертью"

Автор книги: Платон Обухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Хорошо. Я скажу то, что, видимо, мне не следовало тебе говорить. Люди действительно переходят здесь границу. Но только делают они это пешком. Тебе же нужна машина, на которой поедет какая-то инвалидка. Насколько я понимаю, она вообще не может ходить. Верно? И что за товар вы повезете с собой?

Нина испытала неприятное чувство. Этот Сурен был слишком хорошо осведомлен. Ему передали все, даже точнее, чем она сама рассказала. Но отступать и делать вид, будто она не понимает, что ей говорит Сурен, было глупо.

– У меня именно такая ситуация. Без машины ничего не получится.

– Ты не сказала мне ничего про товар, который собралась переправлять…

– В принципе, это даже не товар. А лекарство, которое нужно мне и женщине. Нужно постоянно.

– Героин? Или кокаин? Как точно называется лекарство? – Черные глаза-угольки Сурена словно прожигали лицо Нины. Она молилась, чтобы он не сумел прочитать ее подлинные мысли, – армянин, похоже, обладал и этими способностями.

– Нет, это лекарства. К наркотикам они не имеют никакого отношения. Хотите, сами попробуйте…

– Ну, ладно, не хочешь говорить, не надо. Только знаешь, сколько это стоит? Запросят не четыре тысячи, а больше.

– Если бы я пыталась везти что-то запретное, я не скрывала бы это. И соответственно платила больше. Но все обстоит именно так, как я сказала.

– Четыре тысячи – и ни долларом больше? – Глаза Сурена лукаво сверкнули. – А если возникнет необходимость непредвиденных расходов – как быть тогда?

– Пять тысяч. Можно считать, что вопрос решен?

– Запомни, девочка, – назидательно поднял палец Сурен, – дело значительно осложняет твое требование дать машину. Согласовать переход через границу автомобиля гораздо сложнее. Часто нам и не надо согласовывать переходы наших людей. – Он подмигнул Нине. – А вот для проезда машины обязательно нужно получить добро от пограничников. Ты же не хочешь, чтобы твои денежки пропали?

Нина покачала головой. Она только сейчас заметила, что все посетители исчезли. Остались только они двое и человек за стойкой. Но он так низко наклонил голову, что был почти не виден.

– Давай две тысячи в качестве задатка, чтобы я начал работу…

– Нет, деньги будут выплачены перед началом перехода.

– Если ты не сдержишь свое слово…

– Деньги будут.

Он продолжал смотреть на нее с недоверием.

– Считай, что ты меня уговорила.

Обсуждение началось в семь двенадцать по местному времени.

– Так ты считаешь, мы можем доверять этому… как его… Сурену? – Голос Быкова был сиплым от волнения.

– В данной ситуации мы не можем доверять никому. Я рассказала тебе, что творится на границе. Ищут какого-то маньяка, который уже убил четверых. Ты сам должен понимать, что может произойти, если мы расслабимся и доверимся кому бы то ни было.

„Похоже, за меня серьезно взялись“.

– Хорошо, как и договаривались, вы с Леной поедете первыми. Будете отвлекать на себя внимание. Мы с Романом пойдем следом. Если произойдет сбой, то мы успеем уйти.

– А женщины? – Ромка недоумевал.

– Не беспокойся о нас, – мягко вступила в разговор Басова. – С нами они ничего не сделают. Нина – несовершеннолетняя, а я – инвалидка… с нас в любом случае взятки гладки. Главное, чтобы вы успели отойти. Поэтому давайте оставим деньги вам, если нас задержат, то наверняка будут обыскивать.

– А что же делать, если нам удастся уйти, а с вами что-то случится? – не унимался Ромка.

Нина и Лена переглянулись.

– Мы будем просто ждать, когда вы позовете нас к себе, – произнесла девочка.

– Хорошо, на том и порешим, – подытожил Виктор. – Будем надеяться, что дядя Сурен не такой уж и гад.

– Садитесь… осторожнее, осторожнее! – Сурен помог Нине и Лене забраться в древний, во вмятинах и царапинах, полноприводной „Форд“. Он скользнул алчным взглядом по двум пятилитровым банкам, которые Нина с трудом водрузила на заднее сиденье. – Давай деньги и можете ехать!

Нина передала ему пять тысяч долларов. „Если за эти деньги нам откроют свободный коридор для того, чтобы перейти границу, значит, я – последняя дурочка. Боже, только бы у Ромы и Виктора все получилось! Как же я буду молиться за них!“ Она скользнула взглядом по лицу Лены. Ей показалось, что она думает о том же.

– Все, поехали! – Пересчитав деньги, Сурен махнул рукой. Дверца захлопнулась. Фары вспыхнули приглушенным светом – водитель хотел немного подстраховаться во время ночного перехода. Автомобиль покатил вниз. Дорога была еле различима, ее устилали крупные камни, по которым колеса „Форда“ прыгали так, словно машине приходилось передвигаться по лунной поверхности… Вообще-то дорогу никто не строил – это было высохшее русло ручья, который нашел себе другой путь… Но местные жители приспособили его под некое подобие шоссе, по которому можно было проехать в соседнюю Грузию. А поскольку переходы происходили в основном ночью и были незаконными, никто и не стремился ограждать дорогу какими-то знаками и асфальтировать. Чем запущенней и незаметней она была, тем лучше.

Машина двигалась медленно, но Нине все равно пришлось обеими руками вцепиться в спинки кресел, чтобы ее не выкинуло. Она с тревогой посматривала на побледневшую от напряжения Лену.

…Виктор и Ромка залегли на скале. Боксер внимательно наблюдал в бинокль за передвижением „Форда“. Вернее, он больше следил за тем, что происходило вокруг машины, – это было важнее. Пока он не заметил ничего подозрительного, кроме пары серых грифов, сонно вспорхнувших из-под колес машины.

На Зотове с Быковым были легкие комбинезоны черного цвета и маленькие рюкзаки. Чутко прислушиваясь, Виктор внимательно осматривал окрестности. Если все будет нормально, через несколько минут они ринутся вниз, вслед за машиной. Только бы все обошлось.

Острый лучик фонарика внезапно ударил по глазам.

– Стоять! Всем выйти из машины! Попытка сопротивления будет пресечена огнем на поражение!

От этих слов у Нины все обмерло внутри. Проклятие… Что было сделано неправильно?! Откуда взялся пограничник с автоматом наперевес?!

– Быстро из машины! Кому сказано! – прозвучал отрывистый голос.

Водитель безропотно вывалился из внедорожника. Он положил руки на капот и застыл, широко расставив ноги. Видимо, ему было не впервой попадать в подобные ситуации.

– Подождите! – крикнула Нина. – Я-то выйду, а вторая женщина – инвалид… она не может вылезти, ей надо помочь! Можно, я помогу ей?

– Руки на капот! Живо! – Грубые мужские руки резко подтолкнули ее к машине, прижали к капоту. Солдат подбил ей ноги, раздвигая их как можно шире.

Двое других выволакивали из машины Лену в коляске. Она застонала, затем вскрикнула от боли.

Эхо разнеслось по горам. Быков и Зотов видели, как женщин вытаскивали из машины.

– Не обращайтесь с ней так жестоко! Она больна! У нее сломан позвоночник! – закричала Нина и получила сильный удар прикладом по спине.

Ромка рванулся вниз, но крепкая рука Быкова остановила его.

– Охренел, что ли? Они обе выживут.

Зотов замер. Напарник был прав. К тому же данная ситуация оговаривалась.

– Ничего… Нин… я как-нибудь… – Лена задыхалась, на ее лбу высыпали крупные бисерины пота. Нина видела, что ей очень плохо.

– Значит, пытались незаконно пересечь государственную границу Российской Федерации? – звонко и угрожающе воскликнул усатый капитан. В его лице со шрамами было что-то лисье и волчье одновременно.

Он не дал времени на раздумье. Подскочив к Нине вплотную, заорал:

– Быстро рассказывай, какую контрабанду вы везли с собой… рассказывай немедленно – иначе пожалеешь, что родилась на этот свет!

– У нас не было никакой контрабанды… Я клянусь вам, – тихо произнесла Нина.

– Врешь, дерьмо! По твоему голосу чувствую, что ты врешь! – Обросший волосами массивный кулак капитана подлетел к самому носу Нины. От кулака резко пахло чесноком. Нина на мгновение зажмурилась – ей стало страшно от одной мысли, что этот кулачище обрушится на нее. – Лучше сама расскажи, чего ты везла запретного… выдай немедленно контрабанду. – Капитан, мерзко ухмыляясь, схватил Лену за волосы.

Нина побледнела. Подонок знал свое дело – он метил по самому больному месту. Он знал, как заставить Нину заговорить. Страдания подруги должны были сломить волю девочки.

– Не трогай ее! Я прошу тебя! – Нина попыталась рвануться к нему, но удары по спине и по ногам заставили ее остановиться. – У нас ничего нет – никакой контрабанды! Можете мучить нас и издеваться сколько угодно – вы ничего не добьетесь!

– А это мы посмотрим, – осклабился капитан. – Обыскать машину!

Пока обшаривали „Форд“, Нину с Леной успели еще три раза ударить – как бы невзначай. При этом Нина заметила, что шоферу автомобиля ничего не досталось. И вряд ли потому, что он вел себя послушно и, в отличие от них, не произнес ни слова.

„Еще… еще… Ну давай же, давай!“ – подстегивал себя Быков. Его глаза вылезли из орбит. У Зотова на губах застыла пена. Они уходили все дальше и дальше от границы.

Сделав неимоверное усилие, Быков дотянулся до куска скалы и растянулся на нем. Его грудь раздувалась, как кузнечные меха. Во рту стоял противный металлический вкус. Все тело устало так, что он не находил сил даже шевельнуться. А где-то внизу продолжали рычать и лаять собаки. Надо подыматься и вытаскивать наверх Зотова. Издали, да еще в кромешной темноте он не мог различить, то ли это овчарки пограничников, то ли – пастухов. Но Быков понимал, что им нельзя останавливаться, что надо уходить отсюда как можно дальше…

Дурнота подкатила к горлу… Они было уже начали движение вниз, в долину, когда убедились, что „Форд“ миновал границу. Он отъехал от границы на десять, потом на пятьдесят метров. Виктор бежал все быстрее, предвкушая, что вскоре там, в относительной безопасности, окажется и он сам и его молодой напарник. И вдруг до него донеслись громкие крики, угрожающие отрывистые команды остановиться… Он увидел, что вокруг машины заметались лучики света, и она забилась в их сплетении, как муха в паутине. Пришлось отойти назад. В голове у него билась единственная мысль: „Только бы не догнали!“ Больше всего он опасался, что пограничники возьмут местность в кольцо и примутся прочесывать ее квадрат за квадратом в поисках других нарушителей.

– Немного не ускреблись, – пропыхтел шепотом Зотов, вылезая на ровную площадку.

Быков перестал подтягивать его, когда тот уже твердо стоял на ногах.

– Вот приключения, б...дь, – выругался Виктор. – Ты в порядке?

– Пара ссадин, – отмахнулся Зотов. – Идем дальше?

– Да.

Только темнота давала им некоторый шанс. Темнота и надежда, что тренированные ноги и тело не подведут.

В условиях высокогорья силы иссякали быстро. К тому же им приходилось не столько бежать, сколько ползти и лазить по кручам.

Очень скоро Зотов стал похож на шнурок, которым можно было завязывать ботинки. Высота сыграла с ним дурную шутку. Быков понимал, что еще немного – и тот станет обузой.

Нина и Лена попались в руки пограничников. Они отличались тем, что никогда не отпускали свою добычу быстро. Их методы дознания были жестоки и эффективны. Сколько времени им понадобится на то, чтобы разговорить Нину и Лену?

Когда Быков думал об этом, он холодел от ужаса. Какой стойкости можно было ожидать от двух несчастных, если никто не готовил их для того, чтобы выдерживать допросы? Крепкие мужики ломались и рассказывали все, даже то, о чем их не спрашивали. А чего ждать от Нины и Лены? Тем более что их было двое, на них могли опробовать испытанный метод: разделить и говорить Лене, что Нина во всем созналась и поэтому ей, Лене, уже не имеет никакого смысла молчать. И действовать точно так же по отношению к Нине.

Единственным утешением было то, что у них пока были деньги… за вычетом пяти тысяч, потраченных на неудавшийся переход границы…

Теперь только остолоп мог рассчитывать на то, что ему снова повезет и он сможет успешно повторить свою попытку. Быков не был глупцом – он видел, что у него почти не осталось шансов. После того, что случилось, даже если с женщинами ничего не произойдет, уговорить их повторить попытку не удастся.

„Надо бежать… а надо ли – на самом деле?! – с горечью подумал он. – Все равно поймают… да и бежать-то некуда… некуда! Все уже перекрыто…“

– Ты почему остановился? – поинтересовался Зотов, сплевывая тягучую слюну.

– Задолбался, – признался Быков, – морально.

– Так… – Капитан торжествующе вытащил пятилитровые банки и принялся сдирать с них тряпки, которыми они были заботливо укутаны. – Что это?!

– Лекарство. Мы не можем без него!

– Я знаю, какое это „лекарство“. – Глаза пограничника злорадно блеснули. – Ах вы, прошмандовки… – Он резко повернулся к одному из сослуживцев: – Вскрывай банки! Сейчас мы поглядим, чем их набили!

– Это – лекарство! Я не обманываю вас, – выкрикнула Нина.

Пограничник сорвал туго прикрученную металлическую крышку… и невольно отшатнулся.

– Ну что там? Героин? Кокаин? Или маковые головки?! – нетерпеливо поинтересовался офицер.

– Да нет, – процедил молодой старшина, – не похоже…

Капитан выхватил банку. Он тоже обнюхал ее, и на его лице появилась гримаса отвращения. Затем он сунул в содержимое банок палец, помешал, снова понюхал.

– Что это за лекарство?! – Тон капитана не предвещал ничего хорошего.

– Это – отстоянная моча. – Нина набрала в грудь воздух и смело посмотрела на капитана.

– Чья моча?!

– Моя. И Лены.

– Что?! Вы еще пытаетесь шутить?! Острогин, ну-ка, стукни эту маленькую шлюху хорошенько!

Старшина с бесстрастным лицом размахнулся автоматом и ударил Нину по спине. Ее ноги подкосились, и она упала на колени.

– Что это?! – повторил капитан, отчеканивая каждое слово.

– Наша моча. Мы… обтираемся ею. Потому что у нас кожные заболевания. Что-то вроде псориаза, но только хуже, – от волнения и боли Нина заговорила с сильно выраженным грузинским акцентом. – Если мы не будем обтираться по два раза в день, то через неделю покроемся коростой и сдохнем!

Капитан подошел к Нине и сорвал с нее блузку. Вид ее маленьких грудей с оттопыривающимися сосками не вызвал у него никаких чувств.

Расстелив блузку на земле, он приказал старшине светить на нее и принялся выливать содержимое банки на блузку.

Видимо, он рассчитывал, что на блузке что-то осядет… Но моча вылилась на нее мутным потоком, не оставив после себя ничего, кроме терпкого запаха.

– Понятно… Значит, наркотики во второй банке! Выливай ее!

Старшина послушно выполнил приказ. В глазах капитана сверкнуло бешенство, он выхватил банку из рук старшины и окатил мочой Нину:

– Держи, маленькая сучка! Сейчас я сам проведу все необходимые оздоровительные процедуры… чтобы вы больше ничем в жизни не болели!

Судя по его взгляду, он сильно жалел, что мочи в банке осталось совсем немного. В принципе, он с удовольствием добавил бы и свою… Подняв банку над головой, капитан со звоном расколотил ее о камни.

С гораздо большим удовольствием он разбил бы ее о голову Нины. И Лены тоже…

– Раздень их полностью, – заорал капитан сорванным голосом, – и обыщи!

Гнусно ухмыляясь, сержант и старшина содрали с Нины и Лены одежду. Они не столько обыскивали их, сколько стремились унизить грубыми прикосновениями. Нина дрожала всем телом. В пронзительном свете мощных фонарей, голая и беззащитная, она чувствовала себя жертвой палачей. Она не предполагала, что ей может быть так плохо. Но еще больше ее мучили обида и боль за Лену.

– Ничего, командир, – гаркнул старшина, окончив досмотр.

– Поищите у них во рту! Вы что, первый день служите?!

Старшина залез в рот Нине, открыв его так широко, что девочка чуть не вывихнула челюсть. Он долго чего-то искал между зубов и губами, а его напарник проделывал то же самое с Леной.

– Все чисто, командир.

Капитан подошел к женщинам.

– Видать, хорошо все сумели спрятать, вражины! – Он сплюнул под ноги. – Думаете, обманули? И на этот раз?! – Он скрипнул зубами: – Где ваши деньги, гниды?! Где деньги?! Или вам надо вскрыть животы и достать их оттуда?! А?!

У него был такой свирепый вид, что любой человек, не задумываясь, отдал бы ему все самое дорогое.

– У девчонки я нашел двести долларов, капитан, – хмуро заметил старшина. – А у второй дуры вообще ничего нет.

– Понятно… – Капитан потемнел еще больше. – Зато за обеспечение незаконного перехода границы заплатили в десять раз больше. А теперь собираетесь изображать, что, кроме этих двухсот долларов, у вас ничего нет… Может, вы все-таки одумаетесь?!

– Господин капитан, у нас действительно больше ничего нет… Мы отдали последние деньги… У нас остались только эти двести долларов… – Нина судорожно вздохнула. „Лишь бы они не начали искать Виктора и Рому… Лишь бы они не догадались, что они рядом“, – думала она.

– Ты собираешься доказывать мне, что вы заплатили несколько тысяч долларов только за то, чтобы перебросить через границу две банки мочи?! – заорал капитан. – И ради этого вы пошли ночью?! Из-за двух банок мочи?! – Он кричал так громко, что его можно было услышать в соседнем ущелье. – Ты хочешь сказать, что эти две банки нельзя было вывезти легально?! Да за кого ты меня держишь, дерьмо?!

– Я не сказала вам всего, господин капитан. – Нине стало страшно, она поняла, что сейчас из них примутся выбивать деньги… Она пожалела, что, не торгуясь, согласилась набавить тысячу долларов за то, чтобы их перевезли в Грузию. Тем самым она лишь разбудила жадность Сурена и других подонков – его друзей и знакомых. Мерзавцы решили, что, коль скоро она в состоянии заплатить им так много, значит, прихватила с собой раз в десять больше.

Нина моталась между двумя селениями, разыгрывала жалкие представления то в баре, то в закусочной, не понимая, что все это время ее рассматривали, словно в лупу, и с циничным расчетом выявляли пределы, до которых она готова пойти. Теперь она понимала эту игру…

– Дело в том, что это – очень ценное снадобье… Оно способно лечить многие виды кожных заболеваний. Мы опробовали его на нас самих и хотели предложить его на продажу. Если бы мы везли его обычным путем, нам пришлось бы открыть секрет нашего изобретения…

– Эта дрянь – не что иное, как ваша собственная моча?! – прищурился капитан. – Так, кажется, ты мне сказала, маленькая сучка?!

– Это действительно наша моча, отстоянная и процеженная… вместе с различными добавками. В них, в общем-то, все и дело… – лепетала Нина. Она уже проклинала себя за выдумку… за то, что она не потрудилась изобрести что-то более мудреное, от чего не веяло бы за версту фальшивкой…

– Не неси чушь! – скрипнул зубами капитан. – Ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня! Эти две банки мочи не могут стоить пять тысяч долларов, как бы дорого вы ее ни продавали… Ты врешь, падла! Ты опять испытываешь мое терпение! Говори, где ваши деньги, где они спрятаны – иначе тебе не уйти живой! И твоей подружке тоже!

– Вот все наши деньги. – Нина указала на осколки банок, на свою блузку, облитую мочой. Ей было холодно, потому что она стояла перед пограничниками совсем нагая – очень холодно, на стыд ей было наплевать. Но в душе она уже решила твердо идти до конца и была готова сдержать свою клятву. Она не знала только, когда иссякнут ее силы и она сломается. Она могла только молиться, чтобы этого не произошло.

– Сейчас мы будем бить тебя, как собаку, – проскрежетал капитана. – Твою подругу – тоже. Мы будем бить вас до тех пор, пока вы не запоете. Тогда я с удовольствием послушаю ваши песенки, в которых вы будете рассказывать о своих деньгах и о том, где вы их спрятали. Думаю, у вас не возникнет проблем с голосами…

– Давай, давай. Я дам тебе еще попить. Только приведи ее в чувство! – услышала Нина голос капитана.

Она ощутила, как ей на лицо льется что-то теплое и едкое. Она сморщилась, почувствовав неприятный запах, и открыла глаза.

– Ну вот… я всегда говорил, что обоссать человека – гораздо лучше, чем облить его ведром холодной воды, – воскликнул капитан. Старшина застегивал ширинку. – Ну, поднимайся, маленькая дрянь! Хватит валяться!

Нина с трудом приподнялась на локтях. Ее мутило, голова раскалывалась от боли. Она с трудом соображала, что происходит. Ей ужасно хотелось пить. Но, проведя языком по губам, она лишь слизнула несколько капель солдатской мочи.

Внимательно наблюдавший за ней капитан улыбался:

– Правильно, лижи, это питье должно тебе понравиться… ведь ты же постоянно пьешь его, да еще и втираешь в кожу… Для тебя это – самый лучший коктейль! – Он щелкнул пальцами: – Ну, ладно, хватит валяться!

Нина не могла подняться самостоятельно. Все ее тело было в ссадинах. Стоило ей напрячь мускулы и попытаться встать, как голова закружилась, и она снова рухнула на землю.

Старшина грубо подхватил ее и поставил на ноги.

– Посади их в машину. Обеих, – скомандовал офицер.

– Может, стоит обработать их еще разок? – с надеждой в голосе осведомился старшина. Капитан с презрением покосился на него:

– Больше они ничего не скажут. Неужели ты не видишь, что они обработаны до предела? Больше из них ничего не выжмешь… Все, собирай их и вези наверх. Кинешь им какую-то одежду, чтоб было в чем унести отсюда ноги… – Капитан схватил жесткими пальцами подбородок Нины: – Я отпускаю тебя, маленькая дешевка… только потому, что у меня – доброе сердце. Сунешься к границе еще раз – схлопочешь пулю в лоб…

Глотая слезы и кутаясь в грязную тряпку, брошенную на сиденье, Нина смотрела, как разделительная линия остается внизу. „Форд“ медленно полз вверх. Рядом с водителем сидел старшина. Он включил радио, и салон машины огласился веселым голоском Тани Овсиенко. Она пела то ли про майора, то ли про инспектора ГАИ. Нина с ненавистью покосилась на погоны пограничника. Люди в погонах… Они всегда преследовали ее, не давали ей прохода, а помощи или сочувствия от них не было никакого. Только горе.

Старшина довез их до околицы. Пинками вытолкал из машины, не заботясь о том, чтобы не повредить Ленину инвалидную коляску.

– Чтоб через полчаса духу вашего здесь не было. Не успеете унести ноги, пеняйте на себя! – крикнул он напоследок.

Лена полулежала в своем инвалидном кресле словно в забытьи, но, услышав осторожный стук в дверь, встрепенулась:

– Кто-то пришел!

– Да… – Нина побледнела. Слабый стук повторился. Она бросилась к двери.

Распахнув дверь, она никого не увидела. Простояв на лестничной площадке несколько томительных секунд, она услышала шепот:

– Все в порядке? Просто кивай или мотай головой!

Нина кивнула. Быков стоял, прижавшись к стене. Яркий солнечный свет из узкого оконного проема не достигал его.

– Милиции нет?

Она отрицательно покачала головой.

– А вообще они вас донимали?

Она вновь мотнула головой.

– Серьезно?

Нина кивнула.

– Ты говоришь правду? – В голосе Быкова сквозило недоверие.

Нина опять кивнула. Она устала молчать. Ей больше всего хотелось сказать Виктору: „Да входи же, входи быстрей!“

– Я могу войти?

Она кивнула.

– Это не будет опасно для меня?

Нина энергично замотала головой.

Виктор выступил из-за угла. Как он был изможден!

– Иди, все в порядке! – вслух произнесла Нина.

– Подожди, Ромка остался на улице.

Когда Зотов увидел Нину, ему стало не по себе. Он бросился к ней и, не стесняясь Лены и Виктора, стал целовать.

– Что они с тобой сделали! Скоты.

Виктору некогда было обращать внимание на их лобызания. Его больше заботило состояние Лены.

– Тебя сильно били?

– Забудь об этом. – Она старалась сделать так, чтобы он не нервничал.

Зотов сильно обнял Нину, и та вскрикнула.

– Что такое?

– Спина, – простонала девушка и поспешила сесть на диван.

Как ни крути, а женщинам досталось намного больше, чем мужчинам.

– Это моя ошибка, – начала Нина.

– Перестань, мы все поверили Сурену, и никто не был категорически против, значит, все и виноваты.

– Нам не удастся перейти, – удрученно заявил Зотов.

– Я от тебя это уже слышал! – рявкнул Виктор.

– Прекратите, – чуть не плача попросила Нина. – Давайте будем отдыхать и думать, что нам делать?

– Ты хочешь попробовать еще раз? – Ромка удивленно посмотрел на нее. – Пограничники тебе все мозги отбили?

Лена подъехала к Ромке.

– Все кончилось. Слава Богу, все живы. Успокойся.

– Какое там „успокойся“. – Зотов в нервном возбуждении прошелся по комнате, потом внезапно сел и обмяк.

– А почему не было милиции? Вас не допрашивали? – Быков кое-как стягивал с себя футболку.

– Пограничники отпустили нас… мы с трудом добрались до дома… но никто нас больше не тревожил. – На глазах Нины блеснули слезы. – Мы думали, вы уже уехали… думали, вас здесь уже нет…

– Подожди… так не может быть! Вас просто взяли и отпустили? Я же видел, как вашу машину задержали?!

Губы Нины обиженно задергались.

– Нас били… Били, как собак, – так определил капитан. Они выпытывали, где мы спрятали деньги, которые, по их мнению, везли с собой в Грузию. Но мы ничего не сказали… и они решили, что с нас взять нечего, и отпустили. Кинув нам какие-то лохмотья… – Она понурила голову. – А ты говоришь…

– Значит, с милицией вы даже не сталкивались? – Быков думал о своем.

– Нет, Виктор. Нина тебе все сказала. – Лена подобралась поближе на своем кресле. – Мы приехали двенадцать часов назад, а где были вы?

Быков поежился:

– Таскались по горам, но вроде… – он взглянул на напарника, – нас не засекли.

– Лазить больше мы нигде не будем, – решил за всех Зотов, просто засыпая на глазах у остальных.

Ему никто не возразил.

– Виктор, что… дальше? – В голосе Лены не чувствовалось нажима, но это был самый главный вопрос…

– У вас найдется что-нибудь выпить? – прохрипел он.

Она кивнула. Полминуты спустя она подъехала к Быкову с бутылкой водки и красной кружкой „Нескафе“.

– Полегчало? – нетерпеливо спросила Нина, когда Виктор отставил бутылку.

Легче ему не стало, но взгляд прояснился.

– Мне надо уходить… другого варианта нет!

– Не тебе одному – а нам всем! – резким тоном поправила Нина.

Лицо Быкова перекосило:

– Вы до сих пор не поняли, во что собираетесь ввязаться?! Вас чуть не убили! Или этого вам показалось мало?!

– Мы осознаем, что это – не шутки… но мы все равно хотим уйти! – твердо проговорила Басова.

Он посмотрел на женщин. Понимание того, что он несет ответственность и за них, повергло его в смятение. Ведь это означало, что он обязан действовать безошибочно, выверяя каждый свой шаг… Его преследовали, травили. Ему приходилось действовать на предельной скорости и рисковать, потому что без быстроты и риска он вообще не мог ни на что рассчитывать. О какой ответственности можно было вести речь?! Он мог только ощущать ее в своем сердце, во всем своем существе… Это была суровая нежность, подобная той, которую люди испытывали к братьям по оружию на войне.

– Границу нам все равно придется переходить. Только в том месте, где мы пытались это сделать, уже не получится… – Быков вновь вспомнил Верника, вспомнил, с какой легкостью он мог бы пересечь границу вместе с ним. Если бы не дурацкая телевизионная передача… Боже мой, от чего иногда зависит твоя жизнь. Если бы не его идиотское желание съесть тот проклятый бутерброд, из-за чего они задержались на несколько минут. Но именно в эти минуты на телеэкране возникло его лицо и надпись „Милиция разыскивает!“, и Верник не только успел это увидеть, но успел и испугаться. А так все хорошо начиналось, казалось – вот она, свобода, руку протяни. Невезуха… Но сокрушаться по этому поводу сейчас было бесполезно. Да и обстоятельства у него теперь совсем другие.

– Мы вообще не сможем перейти границу. Какие бы документы мы ни соорудили, да мы их и не можем достать, – вслух размышлял Быков.

В его голове роились самые фантастические планы: переодеться в форму сотрудников милиции или пограничников и ехать через границу будто бы со служебным поручением… Но нет, это не годилось, поскольку вместе с ним должен был быть вырубившийся сейчас Ромка и еще две женщины, одна из которых была инвалидом, а в милиции или погранвойсках инвалиды не служат. Можно было попробовать разыграть спектакль со „Скорой помощью“ – самому нарядиться врачом, Нину облачить в белый халат санитарки, из Зотова сделать шофера и везти Лену в Грузию на лечение… Но для этого требовались документы. Безупречные, не вызывающие сомнений в подлинности. „Может, захватить самолет? Стать воздушным террористом?!“ Быков скривился. „Один я все равно не смогу этого сделать… и всех нас перестреляют, как мелкую дичь, еще до того, как мы успеем взлететь…“ В его голове мелькнул парящий силуэт дельтаплана. Но управлять дельтапланом надо было уметь…

– Может, попробуем уйти морским путем?

Быков резко повернул голову к Лене:

– Как? Встанем все трое на водные лыжи?!

– Нет.

– А как?

– Можно купить яхту или катер. Ты не думал над таким вариантом?

– Нет…

Лена плеснула Виктору еще водки. Он залпом проглотил ее.

– В отличие от машины, яхте не нужны дороги… Морем, насколько я знаю, никто не владеет – в отличие от земли, оно по-прежнему свободно… Почему бы не воспользоваться этим?!

Быков потряс головой:

– Я не думаю, что там нет ограничений…

– По крайней мере, их значительно меньше, чем на суше! Я же говорю – на море нет границ, нет ни краев, ни областей… а значит, нет постов ГАИ, которые за всеми следят и всех контролируют… Все плавают по морю свободно! А мы не собираемся угонять яхту – мы купим ее, и к нам никто не сможет придраться…

– То, что ты говоришь, звучит слишком хорошо… Почему, однако, до сих пор никто не воспользовался этой возможностью, коль скоро она такая замечательная?

– А почему ты решил, что этим никто не пользуется?! Просто это не афишируют, – поддержала Нина свою подругу.

Быков потер виски.

– Только сначала нам придется миновать пограничников… и жесткий пограничный контроль! Или вы думаете, что его отменили?!

– Нет, конечно. – Нина взвешивала каждое слово. – Но я уверена, что, если плыть на яхте, можно обойти и пограничный контроль… проскочить сквозь него и уйти! Надо подумать хорошенько, как это сделать…

– Хватит крутить хвостом! Лучше скажи, где он, и тебе сразу станет намного легче. Ты избавишься от ужасных проблем, которые ожидают тебя, если ты и дальше будешь молчать! – Следователь прокуратуры, чью фамилию Ольга Аросьева так и не запомнила, подтвердил свои слова ударом кулака по столу и поправил настольную лампу так, чтобы она светила в лицо бухгалтеру и любовнице Быкова.

Она старалась не смотреть в глаза следователя – глядела ему в переносицу.

– Вы вызываете меня в прокуратуру во второй раз, о чем-то спрашиваете, но я никак не могу понять, что вы от меня хотите!

Следователь раскрыл толстую кожаную папку. Вытащил листок бумаги и начал мять его пухлыми пальцами. Смяв бумагу в комок, он протянул руку к самому лицу Ольги, потряс ею и разжал кулак. Бумажный комок выпал из кулака и, покатившись по столу, свалился на пол.

– То же самое произойдет и с тобой, дура! Тебя просто сомнут, как этот кусок бумаги! – Следователь нагнулся с проворством, которого Оля никак не могла ожидать от этого грузного человека, поднял комок бумаги и швырнул его в мусорницу. – И точно так же вышвырнут на помойку! Ты этого хочешь, идиотка?!