Текст книги "Спарринг со смертью"

Автор книги: Платон Обухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Но сейчас Федулова нельзя было обижать. Приходилось воспринимать его дерзости как издержки артистической натуры.

Федулов не умел контролировать себя. И он не мог точно разграничить, когда он играет на сцене, а когда действует в реальной жизни. Где, кроме одобрения зрителей, он рискует получить еще и палкой по хребтине. Но Кузин не собирался молотить его палкой. Он по-прежнему хотел договориться с ним.

– Ирину уже не вернуть. Что бы мы ни делали, какие бы слова ни произносили. Надо как-то строить свою жизнь дальше…

– Вы постоянно твердите об этом, – огрызнулся Федулов. – О том, что нужно планировать свою жизнь дальше, как-то обустраивать ее, а сами разрушаете жизни людей, приносите им горе и страдания!

Лицо Кузина стало темнее тучи. Этот Федулов выводил его из себя.

– Я все понимаю. Твои чувства и эмоции. Они естественны в данной ситуации. – Он ненавидел себя за вранье, за то, что поощрял Федулова к дальнейшим выпадам. – Все дело в том, что я желаю тебе добра и ничего больше. Поэтому я и приехал, и говорю сейчас с тобой. Я прошу принять от меня две вещи. Деньги на памятник на могиле Ирины, – он выложил конверт с пятью тысячами долларов, – и ключи от новой „БМВ“ с форсированным двигателем. Будешь ездить на ней в театр, на съемки… Просто кататься. Я понимаю, что эти вещи не смогут тебя утешить и не компенсируют того горя, которое ты испытываешь, но я прошу принять их от меня. По крайней мере, хоть мне будет легче – я буду знать, что что-то сделал для тебя…

Кузин заметил алчные огоньки, вспыхнувшие в глазах актера. Федулов всю свою жизнь что-то доставал, приобретал, получал… Инстинкт приобретения был наиболее развит в нем… Предложение получить автомобиль звучало соблазнительно. Тем более „БМВ“. Тем более с форсированным двигателем. Единственное, что он мог сделать, – это немного поломаться. Кузин был готов к этому.

– Считаешь, что дешевым автомобильчиком можешь купить мое душевное спокойствие?! И выгодное тебе молчание?! И я забуду о смерти Ирины, а самое главное – об обстоятельствах, при которых она произошла?! – Актер чуть ли не брызгал слюной.

Это уже выходило за всякие рамки. Федулов так ничего и не понял. Кузин решил, что он нуждается в более весомых аргументах.

– Дело в том, что там, в Сочи, рядом со мной были люди. Естественно, что под рукой у меня была и видеокамера, та, которой я снимал наиболее запоминающиеся моменты. И знаешь, чем закончится вся эта история, если ты и дальше будешь вести себя подобным образом?! Я обнародую всю информацию о пребывании Ирины в Сочи. Покажу, как она бегала за мужиками, насильно укладывая их в постель, как настоящая нимфоманка…

– Ирине не требовалось ни за кем носиться! – взорвался Федулов. – Любой мужик был счастлив, если она обращала на него внимание!

– Тебе это виднее, чем мне, – криво усмехнулся Кузин. – Но я буду рассказывать только о том, что видел сам. И подтверждать документально. Полагаю, что после обнародования таких фактов имидж Ирины заметно потеряет. И лишится того ореола, который окружает его сейчас. Да и твой, естественно, тоже… И я не шучу, Саша, – с учетом твоего поведения я пойду до конца и выставлю на всеобщее обозрение всю эту грязь!

– Ты не посмеешь этого сделать! Хотя бы в память об Ирине!

– Я ни за что не сделаю этого, если… – Кузин выдержал многозначительную паузу, – если ты сам меня не заставишь!

Федулов молчал. На его красивом выразительном лице, которое было способно, несмотря на некоторую провинциальность, нарушать покой многих его соотечественниц, отразилась быстрая смена эмоций. Он был неглупым человеком, этот Федулов, и умел быстро схватывать суть происходящего. Именно это качество – в сочетании со скрытым цинизмом и беспринципностью – и помогло ему добиться успеха в жизни. Сейчас он пытался просчитать ситуацию и выбрать выгодную линию поведения. Прозвучавшие угрозы были нешуточными. К тому же Федулов чувствовал, что эти угрозы – далеко не последние. В арсенале бывшего боксера имеется много козырных карт, а некоторые из них могут оказаться просто смертельными для Федулова.

– Хорошо. – Его губы презрительно скривились, словно он делал одолжение. – Давай ключи от машины!

Зотов уже третий час сидел перед телевизором и пил пиво. После приезда в Сочи прошло десять дней. Денег было еще достаточно, но вариантов, куда бы можно было их вложить, он не видел. Перспектива промотать все его не устраивала. Он ведь крал и, может быть, убивал не для того, чтобы все взять и промотать. Он бы уже ушел от Нины, так как уже пресытился ею, но он никак не ожидал от себя, что привяжется к девушке и будет волноваться, когда она будет уходить за покупками или в гости к этой безногой.

Вот и сейчас она запропастилась надолго.

Когда захрустел замок, он только подумал, что наконец-то она соизволила явиться, и отключился.

Утро началось с секса и опохмела. Нина была на высоте – обслужила по высшему разряду. От спиртного девочка отказалась – какая умница. Когда пришло время завтрака, был уже полдень.

– Где моталась? – поинтересовался Зотов. – Снова у калеки сидела?

– Она не навсегда калека. Она тренируется.

– Правда, что ли? – Он отправил в рот оливку, фаршированную грецким орехом.

– Скажи, ты долго собираешься жить со мной?

– Ты хочешь узнать, много ли у меня денег?.. Много. Хватит на полгода.

– Ты украл их?

– Какое тебе дело, а? Я тебе плачу за все услуги.

Она не стала обращать внимания на выпад.

– Ты не хотел бы уехать отсюда навсегда?

После вчерашнего пива в голове еще стоял туман, но соображать Зотов все же мог.

– Ты думаешь, это реально? – Он показал ей на чайник, и она, словно заботливая хозяйка, поспешила налить ему в чашку кипятку.

– Знаешь, вместе с Леной живет очень сильный мужчина. У него есть желание уехать, но денег нет совсем.

Перспектива слинять из России выглядела заманчиво, но осуществить это дело в одиночку у него не было шансов. Зотов понимал, что умишко у него небольшой и что в жизни он видел пока еще далеко не все. На данный момент он хотел бы знать, жив ли еще Мама после того, как на его дубовую башку опустился молоток. Ромка был уверен, что его попытаются достать, не прибегая к помощи милиции. Милиция будет арестовывать, а этого никому не надо. Украв двадцать пять тысяч и проломив директору голову, он подписал себе смертный приговор.

– Ты хочешь, чтобы я спонсировал мужика и мы на пару свалили бы отсюда? Какой тебе в этом интерес?

– Я тоже хочу.

И тут до него дошло.

– Так тот кобель прет с собой калеку, тебе их стало жалко, и ты решила найти им бабки, да?

– Ты не прав…

Она не смогла остановить его.

– Какая ты благородная, я те че, филантроп, что ли? – Ромка сам удивился, откуда он вообще знает такое слово.

– Кто?! – переспросила Нина.

– Конь в пальто, – резанул Ромка.

– Деньги ворованные? Да? И тебе нельзя легально уйти из страны.

Он смотрел на нее.

– Тебе ничего здесь не светит, кроме тюрьмы, ему, похоже, тоже. Мне и Лене здесь делать нечего.

– Можно подумать, у тебя есть образование – и ты получишь работу – или богатенькие родственники.

– У меня есть три тысячи долларов! – в эмоциональном порыве выкрикнула она и осеклась.

– Очень хорошо. Я перестаю тебе платить. Будем жить как муж с женой и попробуем уйти за границу.

– Сколько у тебя денег?

– Не волнуйся, на нас хватит. И забудь о всяких дядях и тетях.

– Но мы не справимся.

Нина била в десятку.

Ромка уже не был ребенком, он мог трезво оценить свои возможности. Всю жизнь пробегав в „шестерках“, Зотов никогда не принимал решений, никогда не брал на себя ответственность. Его последний, наполненный жаждой мести поступок был скорее эмоциональным срывом, нежели продуманной операцией.

– Пошли сходим, поговорим с ними.

– Пошли, – загорелась Нина. – Прямо сейчас?

– Да. Как там зовут этого мужика?

– Виктор.

– И че он такое сделал, что хочет покинуть край родной?

– Я не знаю.

– Ладно, – скомандовал Зотов. – На месте разберемся.

Боевой настрой у Зотова улетучился в тот самый момент, когда он увидел того, с кем хотел разобраться на месте.

Широкоплечий мужчина, на полголовы выше его, с широкой грудной клеткой и физиономией, которая не могла сулить ничего хорошего, плотно сжав губы, под щебетание Нины вошел в квартиру.

Виктор не спешил пожимать руку „отпетому засранцу“, так он мгновенно окрестил Зотова.

После того как воркующая Нина представила мужчин, Виктор и Ромка пожали друг другу руки. Зотов почувствовал, как его тонкокостная ручонка попала в тиски короткопалой широкой ладони. После такого рукопожатия сразу ощущаешь себя молокососом.

В довершение ко всему в этот момент в комнату въехала на своей инвалидной коляске Лена – и Зотову захотелось немедленно уйти отсюда. „Какой смысл о чем-то говорить, – тоскливо подумал он, – один – амбал, другая – калека…“ Но тут он вспомнил, что ни тот ни другой еще не знали темы будущего разговора.

„У кого бабки – у того козыри“, – подбодрил себя Зотов и спокойно воспринял дежурное приглашение к столу.

Женщины немного покружились по кухне, и вот уже на столе еда и питье. К удивлению Зотова, спиртного не было.

„Ты же не пить сюда пришел“, – напомнил себе Ромка и, тяжело вздохнув, попросил налить ему минералки.

Женщины между тем о чем-то оживленно переговаривались, пока мужчины присматривались друг к другу.

Наконец Зотов решил начать разговор.

– Нина рассказала о вашем желании уехать отсюда.

Быков обомлел.

„Какого черта эта шлюха треплется всем и каждому обо мне! Так недолго и вляпаться“.

В то время, как Быков подавлял в себе желание переглушить всех присутствующих и скрыться, Зотов продолжал:

– Но денег у вас нет. Мы сегодня утром поговорили, – он посмотрел на Нину, чьи глаза блестели от возбуждения, казалось, будто ее избранник сообщает родителям новость о том, что они решили пожениться, – и решили, что втроем нам это вполне по силам.

Нина вспыхнула.

– Разговор шел о четверых!

– Он прав, – вмешалась Басова. – Зачем я вам такая нужна?

– У меня нет средств, – признался Быков.

– А если я дам деньги, вы возьмете меня с собой? – неожиданно для всех спросила Лена.

– У тебя есть?! – удивленно и радостно воскликнула Нина.

– Продам квартиру.

Повисла пауза.

– По-хорошему, нужно восемь тысяч долларов на человека, – сообщил Быков.

– Эту квартиру можно спихнуть как раз за восемь. – Зотов по-деловому огляделся.

– Если сделать ремонт, то и подороже, – подал голос Быков.

Идти через границу одному – не слишком завидное дело, а тут наклевывается напарник с деньгами, пусть они даже и ворованные.

– Вероятно, – согласился Зотов. – Я дам деньги на то, чтобы довести жилье до ума, но сколько времени уйдет на все про все?

– Неделя, – предположил Быков, – при условии, что будут работать все.

– Нет, так не пойдет, – возразил Зотов. – Я финансирую, вы работаете и затем продаете, после чего возвращаете без процентов долг. Если возникнет необходимость, то я добавлю.

Если бы Виктор не был загнан в угол, он бы растер сейчас этого молокососа по стене. Но применять силу для разрешения проблемы он не хотел, да и результат этого воздействия опять был бы отрицательным.

Быков понимал: если он сейчас скажет „да“, то возьмет на себя ответственность за жизнь Лены. Судьба Зотова и шлюхи его мало интересовала.

– Меня устраивает, – согласился Виктор, предвкушая ударную стройку.

– Я буду помогать тебе, – сообщила Лена.

– И я, – импульсивно высказалась Нина.

– А тебе зачем? – не понял Зотов. – Я обеспечу тебя с ног до головы. – Ромка вытащил на свет все деньги.

Вид солидной пачки долларов завораживал.

Он по-деловому отсчитал пять тысяч и протянул Быкову.

– Вот финансы. – Вы занимаетесь ремонтом, а я, так и быть, буду искать покупателя. – Зарядим восемнадцать тысяч, если дело выгорит, еще три я подкину.

– Я буду помогать, – упрямо заявила Нина.

Ромка чмокнул ее в щеку:

– Смотри не надорвись.

Когда молодая парочка удалилась, Быков сел на пол перед Леной и, глядя ей прямо в глаза, спросил:

– Почему ты делаешь это ради меня? Ты не знаешь, кто я, ты не знаешь этих людей.

– Я знаю тебя. – Лена положила руку ему на голову. Это было первое прикосновение их друг к другу. – Ты единственный, кто помог привязанной к инвалидному креслу избитой женщине. Я люблю тебя.

„Вот так так!“ – Быков не знал, как ему реагировать.

– Ты не слишком торопишься?

Он, конечно, заметил, что женщина следила за собой, хотя это требовало от нее немалых усилий. Кроме того, она старалась даже подать на стол, не имея возможности ходить. Но это все можно было отнести просто к проявлению инстинктов, и тут вдруг на тебе: „ЛЮБЛЮ!“

Не зная, как выйти из этой ситуации, Виктор поцеловал ее руку, затем поднялся и прикоснулся губами к ее губам.

– Я поражен тем, как ты стремишься избавиться от недуга. Я никогда не встречал таких женщин. – Он говорил чистую правду. Если бы не Виктор, она тренировалась бы до потери сознания, к его удивлению, ее приходилось не подгонять, а останавливать. Это был фанатизм, безумие, ад, пропасть, неизвестно что еще. Может ли профессиональный спортсмен полюбить женщину только за то, что она не щадит себя? Вряд ли. Он смотрел на Лену. „Ей просто хочется найти свое собственное счастье, и никто не смеет запретить ей это“.

– Нам придется много труда вложить, ты готова?

– Я тренируюсь уже не первый месяц. – Она улыбнулась и потянулась к нему. Он догадался, чего она хочет, и обнял ее.

Минуло две недели. Дурдом кончился. Квартиру они продали за восемнадцать тысяч пятьсот и были весьма рады. За время ударной стройки команда сплотилась. Отношения стали более доверительными, в минуты перекуров каждый рассказывал какой-нибудь эпизод из жизни, после чего работа продолжалась.

Как и ожидалось, Зотов нашел богатого покупателя, но, кроме того, он еще сумел поразить всех тем, что через пару дней не выдержал и, сбросив с себя маску богатого подрядчика, засучил рукава и стал вкалывать с остальными. Как все понимали, немалую роль в этом сыграл округлый зад Нины. Естественно, ночью уставшая девушка не могла ничего ему предложить, и Ромке пришлось смириться с тем, что до того, пока квартира не будет отделана, секс с Ниной ему не светит, есть у него деньги или нет. О других жрицах любви к тому моменту Ромка и думать забыл. Он все чаще ловил себя на мысли, что это любовь, но предпочитал об этом помалкивать.

Типично мужская психология.

Наконец тридцать две тысячи долларов были положены в центр стола, и настало время приступить к обсуждению возможных путей.

У Зотова оставалось еще восемь тысяч, об этом знали все, но дипломатично молчали. Никто и не думал принуждать его выкладывать на стол все. В конечном счете, каждому было приятно осознавать, что еще оставался какой-то резерв. Ромка прочухал, что он Рокфеллер, и испытывал по этому поводу настоящий кайф.

Деньги лежали на столе, заговорщики смотрели друг на друга, пока наконец все взгляды не уперлись в Быкова.

– Все понимают, что рискуют? – поинтересовался боксер.

– Все, все, – нетерпеливо проговорила Нина.

– Я просто хотел предупредить. Чтобы потом спать спокойно… – Быков смущенно улыбался.

– Ты и будешь спать спокойно. Вместе с нами. – Нина выдержала встревоженный взгляд Быкова. Эту девочку невозможно было смутить. – Так с чего мы начнем?

– Ну, вы сами напросились, – начал он. – Нина, тебе прежде всего надо будет съездить в район границы с Грузией и выяснить, какой там режим. Ужесточился ли он за последние дни… появилось ли больше людей на контрольных пунктах… В общем, нет ли признаков, что район усиленно контролируется? Потом попытайся найти кого-нибудь, кто переправляет людей на другую сторону.

– С чего бы это должны ужесточить режим? – поинтересовался Зотов.

Играть дальше в прятки смысла не имело.

– Несколько дней назад я попал в аварию. Столкнулся с машиной. В результате два человека погибли. Но моей вины в этом нет! Они ослепили меня дальним светом, дело было ночью. Я попытался уйти в сторону, но мне не удалось. И теперь мне приходится скрываться.

Это была не самая тяжкая половина правды, но и она заставила всех приуныть.

– Но ты ведь не виноват! – воскликнула Лена.

„Мокрушник“, – подумал Ромка и только потом вспомнил, что сам не лучше.

– Ром, расскажи, откуда у тебя деньги, – попросила Нина.

Она была права, карты надо было открыть, иначе не будет доверия.

– Связался с бандитами, они сделали из меня „шестерку“, в отместку я забрал их деньги.

Ромка вспомнил, что кто-то из классиков предупреждал: „Краткость – сестра таланта“, – и ограничился самой необходимой информацией, посчитав, что этого будет достаточно. Не рассказывать же в самом деле о том, как тебя ставили раком для порносъемок. Он поежился – воспоминания были еще очень болезненными, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Значит, ты тоже в розыске, – сделал вывод Виктор.

– Думаю, они постараются достать меня сами. Это грязные деньги, и нет ничего страшного в том, что они помогут четырем людям устроить свою жизнь.

Никто не стал с ним спорить.

– Отлично, – закрыл тему Виктор, – вернемся к нашему плану. Если все на границе в норме, будем пробиваться в Грузию, а оттуда в Турцию. – Быков вздохнул. – Но ты, Нина, должна быть осторожна.

– Я поеду с ней. – Зотов уже не представлял себе, как это его Нина отправится куда-то без него.

– Нет, – на правах старшего отрезал Виктор. – Тебя тоже ищут. Не думал, что за тебя назначили неплохую сумму?

– Ладно, – отступил Ромка, – будем сидеть здесь.

– Ты была ничего. Но могла быть и лучше… – Лейтенант снисходительно потрепал Нину по щеке. – Знаешь, чего тебе не хватает? Живости движений.

Нина быстро одевалась. Она не знала, как назвать пропахшее навозом и ружейной смазкой маленькое помещение – что-то вроде задней пристройки к контрольно-пограничному пункту, – где она только что занималась любовью с долговязым усатым офицером. Наверное, в свое время его попросту забыли снести. Ничего более комфортабельного для удовлетворения своих первоочередных сексуальных потребностей у пограничников не имелось. Хорошо еще, что на пол были брошены две старые шинели.

Пограничник протянул Нине пластиковый пакет:

– Это – тебе.

Нина заглянула в пакет. В нем лежали: набор косметики, несколько упаковок поддельного крема „Ореаль“, пара пачек „Мальборо“ и комплект женского белья. Судя по всему, пограничники неплохо промышляли конфискациями.

– Ты довольна? – Пограничник с легкой тревогой всматривался в лицо Нины.

– Вполне. – Нина жизнерадостно кивнула. Если бы только этот молодой пограничник знал, ради чего на самом деле она занималась с ним любовью.

– Послушай… – Глаза пограничника бегали, словно две перепуганные мыши. – Если добавлю тебе еще один блок хороших сигарет, мы можем сделать это еще раз? Только прямо сейчас, а то мне надо скоро бежать… – Он озабоченно взглянул на часы. – Ну, как?

Нина с легким удивлением покосилась на него. Она-то всегда была готова… все зависело только от парня. Неужели в нем было столько сексуальных сил, что снова требовалась женщина?

– Ну, конечно… если ты этого хочешь…

– Отлично, – нетерпеливо процедил страж рубежей и быстро расстегнул брюки.

Через несколько минут все было завершено. Партнер был очень быстрым. Не терял времени ни на предисловия, ни на дело.

– Держи свой „Кент“. – Он бросил ей целый блок. – Устроит?

– Спасибо. – Нина улыбнулась. – Ты очень добрый. Мне с тобой было хорошо. У тебя, наверное, нечасто выдается возможность вот так поразвлечься? Все-таки служба…

– Да нет, здесь возможностей хватает. Место такое… считай, уникальное во всей нашей системе. Мне брат пишет – он тоже служит в наших войсках, только на Чукотке, – так вот там – вообще мрак. Пожалуй, только тем ребятам, что служат в морских нарядах на Каспийском море, повеселее. У меня там землячок… он мне писал – ну, ты сама понимаешь, не напрямую, а так, намеками… В общем, там дела идут ничего. Торговля процветает. Иранцы и азербайджанцы – очень оборотистые ребята, к тому же у них это испокон веков водилось… ну, что-то вроде контрабанды… так что там живется неплохо. А здесь вот такая противная карусель идет несколько последних дней… Усиленно ищут одного парня… опасный преступник. И считается, что он должен уходить из России через наш участок. – В презрительном взгляде пограничника отразилась вся степень его уважения к мыслительным способностям начальников, приказы которых он в любом случае беспрекословно выполнял.

– Он натворил что-то серьезное?

– Четыре трупа! Так сказано в ориентировке… и еще он здорово умеет менять свою внешность. Так что хлопот предостаточно. – Он усмехнулся: – Впрочем, это тебе неинтересно…

– Мне было приятно с тобой. – Нина легко поднялась и сложила полученные от пограничника вещи в пластиковый пакет.

Она узнала все, что ей было нужно. Только новости были неутешительные.

– Ты придешь еще? Тебе все будут рады, не только я… все ребята у нас очень радушные, – хохотнул парень.

– Да, я в этом убедилась. Конечно, я приду. – Нина снова подарила пограничнику одну из лучших своих улыбок, подумав: „Никогда! Не дождетесь вы…“

Прихватив лаваш и пару мандаринов, Нина заспешила в горы. Туда вела единственная причудливо извивавшаяся дорога. Через полтора часа она добралась до горного селения, расположенного на самой границе с Грузией.

Ее родное село располагалось совсем рядом. Воздух, которым она дышала, был воздухом с ее родины. Она видела, как на грузинской территории по узкой белой дороге медленно катился автобус грязно-желтого цвета. С обеих сторон границы все выглядело таким спокойным и мирным, что, казалось, здесь не должно быть никаких проблем.

Но Нина видела и другое. Она заметила маленькие фигурки пограничников, расположившихся на высотах, с которых можно было наблюдать и контролировать границу. Она мало смыслила в этих вопросах, но она понимала, что всю эту огромную машину легко привести в действие. Достаточно короткого сигнала – и вся граница будет перекрыта.

Пытаться перейти было бессмысленно.

Нина неторопливо двинулась по главной улице. Дома были похожи один на другой. Видно, жители деревни следили за тем, чтобы никто не допускал излишеств, украшая и обновляя свое жилище, чтобы все – хотя бы внешне – жили одинаково. Это было многократно проверенным народным средством борьбы с завистью, а зависти в этих краях, как везде, хватало.

Нина дошла до небольшого здания, на котором красовалась претенциозная надпись: „Бар“. Здесь, несомненно, должны были коротать время местные завсегдатаи.

Нина замялась. Как на нее посмотрят, когда она переступит порог этого заведения?

Она попыталась вспомнить, как в первый раз вышла на панель. Ей тогда было очень стыдно. Но она пересилила себя, а потом целенаправленно совершенствовалась в своей странной „профессии“. Нина тяжело вздохнула и вошла. Как она и предполагала, все повернулись в ее сторону. Взгляды эти при всем желании нельзя было назвать доброжелательными.

– Стакан чаю. И пирожок. – Заказ Нины был подчеркнуто скромным.

– Тебе не мало лет, девочка, чтобы ходить по барам? – спросил тучный бармен в белом переднике далеко не первой свежести.

– Я приехала из Сочи. Надеюсь, мне не придется ехать обратно, не солоно хлебавши?

Бармен покачал головой.

– Девочке в твоем возрасте нечего делать так далеко от дома. Ты приехала одна?

– Послушай, – скривилась Нина, – мне бы хотелось увидеться с кем-то, с кем можно говорить о деле. Ты можешь познакомить меня с такими людьми?

Бармен встрепенулся.

– Кто тебя так научил разговаривать с людьми? Ты маленькая… – Он побагровел, и слово „шлюха“ едва не сорвалось с его языка.

– Я уже не маленькая. Пусть тебя не обманывает моя внешность. А говорить так меня научила жизнь. И общение с людьми. Я стараюсь общаться с теми, кто что-то может. И под словом „может“ я не имею в виду умение болтать языком.

Было видно, что бармен сердится:

– Как ты думаешь, сколько времени понадобится, чтобы вышвырнуть тебя отсюда?

– Ты можешь это сделать в любой момент. Я не обижусь… – Нина смотрела ему в глаза. Она знала, что в таких селениях тебя принимают либо сразу, либо никогда. И чтобы тебя приняли и выслушали, необходимо ни в коем случае не заискивать и даже чуть-чуть рисковать. Это она и попыталась сделать… Но она совсем не была уверена, что достигла результата.

– Вот тебе булочка и чай, – бармен пододвинул Нине то, что она заказала. – Чего ты хочешь?

Нина размешала сахар.

Я хочу, чтобы ты свел меня с людьми, которые способны решать вопросы.

– А какие вопросы ты имеешь в виду? – Бармен насмешливо покосился на девочку.

– Это уж мое дело, – отрезала Нина.

– Похоже, тебе лучше отсюда убраться. Ты явно ошиблась адресом, девочка! – сказал он громко, а затем приблизился: – Ты можешь сказать, какие вопросы ты хочешь решать?

– Чего попусту болтать языком?! Назови мне подходящего человека.

– Послушай, мне кажется, рано или поздно тебе проломят голову. И скорее рано, нежели поздно!

Нина оставила тираду бармена без внимания. Она инстинктивно чувствовала, что в этих словах больше пены, чем силы. И что она все-таки добьется своего.

Кто-то опустил твердую и тяжелую ладонь ей на плечо. Обернувшись, она увидела невысокого седого мужчину лет пятидесяти с густыми черными усами.

– Э-эй, – услышала она голос с характерным акцентом, – почему ты себя так плохо ведешь?!

Нина бросила на него быстрый взгляд. Кажется, это был тот самый человек, с кем она могла обсудить свое дело. Или, по крайней мере, он мог свести ее с людьми, способными помочь. Ей следовало быть очень внимательной и осторожной при разговоре с ним. Она не имела права на промах.

– Я веду себя нормально. Просто этот человек, – она бросила взгляд на бармена, – не сразу понял меня.

– Ну, что ж, – сверкнул глазами черноусый, – тогда я попробую разобраться. Что тебе нужно?

– Я могу говорить прямо здесь?

– Говори, – пожал плечами черноусый. – Только не тяни. Может, сейчас выяснится, что произошла ошибка… и ты обратилась не по адресу…

– Может быть, – вздохнула Нина. Она напряглась, как будто собиралась прыгнуть в воду. – В общем, так… Мне и одной женщине надо перебраться через границу. Вместе с небольшим грузом. Вторая женщина – инвалидка, так что понадобится транспорт, который доставит нас до соседнего грузинского селения. На всю эту операцию я готова выделить четыре тысячи долларов. Я выражаюсь ясно?

Мужчина насмешливо посмотрел на нее:

– А почему ты решила, что с этой проблемой следует обращаться ко мне? – Он улыбался, но в уголках его глаз прыгали угрожающие зайчики.

– Если ты знаешь, кто может помочь мне, я буду благодарна за знакомство с таким человеком…

Черноусый был исполнен гнева:

– Послушай, маленькая дрянь… Ты припираешься к нам в селение, начинаешь задавать поганые вопросы… Кто чего может… Не сказав ни слова о себе – о том, откуда ты, кто такая, чем занимаешься, кто за тобой стоит… Наверное, и в самом деле хочешь, чтобы тебе проломили башку и выкинули, как последнюю бродячую дворняжку, на помойку… Ну, что ж, это делается очень быстро… значительно быстрее, чем ты думаешь!

Нина выглядела спокойно, но это стоило ей больших усилий.

– Ты зря волнуешься. Я готова ответить на любые вопросы, только бы ты понял, что я действительно пришла с деловым предложением. Мне действительно нужно то, о чем я тебя спрашиваю.

– С чего ты взяла, что кто-то в нашей деревне незаконно переправляет через границу людей?!

– Послушай, все видели, как я вошла сюда. Все видели, что я была одна. Какие основания не верить мне, кроме того, что ты просто меня не знаешь? Ну, так узнай… выясни все, что тебе нужно, и давай двигаться дальше!

Мужчина тяжело смотрел на нее. Нина чувствовала, что он не верит ни одному ее слову. Похоже, он перестал доверять ей еще до того, как она что-то произнесла. С того самого момента, когда увидел ее.

– Убирайся отсюда. Задержишься хотя бы на пару секунд – и тебе придется пожалеть. Все ясно?!

Нина поняла, что спорить бесполезно. Самое лучшее – это как можно быстрее выполнить его рекомендацию.

В соседнем селении Большие Ключи жили в основном армяне. „Чего это они забрались так далеко в горы, – подумала Нина. – Сидели бы себе в долине и выращивали цитрусовые. Нет же, понадобилось сюда лезть, впрочем, какое мне дело?..“

До границы, как и в предыдущем селении, было недалеко. Чуть больше двух километров.

Здесь тоже без устали курсировали пограничные наряды. А на всех наиболее выгодно расположенных точках местности устроились посты.

Нине вдруг показалось, что они никогда не смогут перебраться через границу. Для Быкова уход за границу был попыткой спастись от нелепых, но крайне неблагоприятных обстоятельств, для Зотова – это возможность повидать мир. А две обездоленные женщины потянулись за мужчинами следом, как за счастливой звездой, способной вызволить их из мрака отчаяния.

Нина вздрогнула. Она понимала, что ей надо что-то делать, что от нее ждут результатов, и вместе с тем ощущала свое бессилие. Неужели и сейчас ее постигнет неудача, как и в том селении. „Господи, помоги, ведь должно же наконец повезти“, – взмолилась она.

Вскоре Нина оказалась в центре Больших Ключей. Вместо „Бара“ здесь была „Закусочная“ – такая же непрезентабельная и с такой же неуклюжей огромной вывеской.

Нина толкнула дверь и оказалась в полутемном помещении.

Здесь было значительно меньше народа. Нина почувствовала себя чуть легче.

Грузный мужчина за стойкой на полуслове прервал ее излияния:

– Я понял. Вон за тем столиком сидит Сурен. Подойди, девочка, к нему. Может, он сможет помочь…

Сурен оказался копией того мужчины из бара, который чуть не надавал Нине по шее, выгоняя ее оттуда. Лишь усы у него были не такими пышными.

Он внимательно выслушал Нину.

– Ты та самая девочка, которая уже обращалась к людям в соседнем селении?

Нина кивнула. В душе она встревожилась, как быстро сработала связь. Видимо, здесь действовал тот же „беспроволочный телеграф“, что и в ее родном селении, когда любые новости достигали ушей тех, кому они предназначались, с фантастической скоростью.

Она не знала, хорошо это или плохо в данном случае. Означало ли это, что Сурен с ходу пошлет ее куда подальше или она все-таки имеет право питать хотя бы маленькую надежду?

– К сожалению, там тебя недослушали. Погорячились. Бывает. Сама должна понимать – появление чужого человека вызывает массу подозрений… особенно, если он приходит без всяких рекомендаций. – Сурен выжидательно посмотрел на Нину.

– Никаких рекомендаций, кроме желания воспользоваться вашими услугами и готовности заплатить за это, я предоставить не могу, – вздохнула Нина.

– Понятно… – Сурен поджал губы.

– Я не думала, что это так сложно. Честно говоря, я полагала, что эти проблемы решаются просто… чуть ли не каждый день.