Текст книги "Спарринг со смертью"

Автор книги: Платон Обухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Платон Обухов
Спарринг со смертью

Июль. Москва

– Дай я тебя поцелую. – Вера обняла мужа и, наклонив его черноволосую голову, коснулась жестких, чуть припухлых губ.

– Мы сделали большое дело, милая моя. – Бывший боксер Виктор Быков не смутился сидящих за накрытыми столами приглашенных гостей этим проявлением супружеской нежности.

Ему нечего стесняться. В свои тридцать пять он женат, у него двое детей, его спортивная карьера плавно перешла в тренерскую работу, что вполне логично увенчалось открытием собственной спортивной школы бокса.

Несколько столов составили вместе посреди новенького спортивного зала. Огромное полотно, покрытое белоснежной скатертью, ломилось от деликатесов. Дикая утятина, перепела, запеченные маленькие кабанчики, осетрина, красная рыба, судак в тесте, щучьи котлетки, пирожки с крольчатиной. А к ним – российский сервелат, икра красная и черная, буженина, брынза, кумыс, картошечка фри, селедочка, салатики, водочка, шампанское и несколько бутылок молдавского коллекционного вина.

Гостей было много. Даже слишком. Все восхищались изобилием и хвалили кухню, не забывая время от времени подкидывать в рот очередной кусочек снеди. Виктор рассчитывал на узкий круг знакомых, а набралось почти пятьдесят человек. Он никому не хотел отказывать. Для него как для боксера, как для личности сегодняшнее событие являлось очередным шагом по дороге, которую он выбрал еще в детстве.

В десять лет боксерские перчатки кажутся тяжелыми. Тогда еще невозможно понять, как ребята постарше могут бить так стремительно, что не видно движения руки. Он всю жизнь мечтал иметь сокрушающий удар. Стремительный, резкий, внезапный, опрокидывающий.

Через пять лет его уже называли «крокодилом». Подобно земноводному, он «раздирал» жертву молниеносными боковыми ударами, не оставляя шансов на спасение.

На противоположном конце стола сидит его старый друг и соперник Игорь Кузин. Сухой, жилистый, чуть поуже в плечах, но выше, стройнее. Они дважды сходились в финале России, и оба раза Кузин оказывался в лучшей форме, чем его оппонент. Забыть поражения Быков не мог. Может быть, память о неудачах и толкала его к осуществлению заветной мечты: открытию собственной школы бокса.

Сегодня, спустя восемь лет, они вновь сойдутся на ринге и померятся силами. Конечно, уже не будет фантастических ударов, стремительных серий, инстинктивных уходов от атак, не будет легкого порхания ног, перемены стоек и ощущения огромных волн энергии, вливающихся в тело в перерывах между раундами, но они будут биться. Никаких договоров, никаких подстав. Три раунда по три минуты. Победит сильнейший.

Оба за весь вечер не притронулись к спиртному. Только минералкой смачивают горло да изредка бросают друг на друга суровые взгляды. Над столами висит напряжение приближающегося боя. Все приглашенные слегка возбуждены. Скоро начнется.

Жены боксеров приложили максимум усилий к тому, чтобы ничего не состоялось, но разве можно остановить этих ненормальных!

Вера обняла мужа:

– Может, не стоит разыгрывать весь этот цирк? Ведь не мальчики?

– Перестань. – Быков спокойно смотрел на нее. – Ничего не случится.

– У тебя же травма спины…

– У него тоже, – возразил Виктор и посмотрел на соперника.

Алена держала Игоря за руку.

– Ты уже дважды доказывал, что сильнее. Что тебе еще нужно?

Кузин глотнул водички.

– Он бросил вызов – я не мог не принять его.

– Виктор постоянно тренируется, а ты уже несколько лет не нагружал себя по-настоящему.

– Не забывай о двух месяцах подготовки. Не все так мрачно. К тому же здесь не первенство России.

– И ты хочешь сказать, что будешь драться вполсилы и ляжешь через Десять секунд после гонга, чемпион?

Он не ответил. Зачем? Дуэль будет честной и бескомпромиссной.

– Перестань ворчать. – Он слегка ущипнул жену за мягкое место и не смог скрыть улыбки, когда она вздрогнула от неожиданности.

Подождав, пока гости насытятся и слегка захмелеют, Быков дал знак организатору поединка.

Сергей Мелехов, в прошлом боксер-легковес, пролез через канаты на ринг с микрофоном в руке.

– Дамы и господа! Сейчас вам предстоит увидеть поединок двух боксеров, чье высокое мастерство радовало любителей и знатоков бокса на протяжении многих лет. Бой, посвященный открытию школы, проведут: в красном углу – владелец школы, мастер спорта, двукратный серебряный призер чемпионатов России Виктор Быков! – Раздались аплодисменты, и хозяин зала, встав из-за стола, удалился в раздевалку вместе с женой и массажистом. – В синем углу ринга – почетный гость сегодняшнего праздника, мастер спорта международного класса, двукратный чемпион России, серебряный призер чемпионата Европы Игорь Кузин! – Игорь отвесил поклоны всем присутствующим и вслед за соперником удалился в раздевалку.

Пока бойцы готовились, Мелехов, приглашенный Быковым в качестве второго тренера на постоянную работу, продолжал:

– Два раза наши соперники сходились в финале России, и оба раза Кузин брал верх. Посмотрим, как будут разворачиваться дела сегодня. Сегодняшней встрече предшествовала двухмесячная серьезная подготовка обоих спортсменов. Надо ли говорить, что никто из них не хочет уступать противнику. Эту встречу мы смело можем назвать принципиальной. А определить сильнейшего нам помогут судьи… – Три представительных мужчины поднялись из-за стола и заняли свои места около ринга. – Судья на ринге!.. – Мелехов взял паузу. – Мастер спорта Сергей Мелехов! То есть я! – Раздался дружный хохот.

Ведущему принесли листок бумаги.

– Поступили результаты взвешивания. Виктор Быков – семьдесят семь килограммов триста граммов! Игорь Кузин – восемьдесят один килограмм семьсот граммов!

Лежа на массажном столе, Виктор, как ни старался, не мог прийти в себя после жесткого, но честного поединка.

Первый раунд они оба вели разведку. К чести Кузина, он сумел за несколько недель войти в прекрасную форму и порхал, словно мотылек. Быков, однако, подумал, что он сможет справиться с противником, дав тому возможность выложиться до конца.

Сам Виктор берег силы. В результате первый раунд закончился с моральным перевесом Кузина. Тот удивил зрителей своей прекрасной формой, а его ловкие уходы от несколько стандартных атак Виктора приносили ему аплодисменты. Разогревшиеся спиртным зрители не жалели ладоней. С каждым взрывом оваций Игорь все больше верил в успех.

Быков отправился в свой угол в несколько испорченном настроении. Он не проиграл по ударам, но уступил в технике. Сейчас ему казалось, что он вернулся на восемь лет назад. Теперь преимущество соперника будет расти от раунда к раунду, а его проигрыш будет с каждой секундой все очевиднее. Неужели он не выиграет и теперь?

Второй раунд Кузин начал весьма жестко, в результате чего Быков поплыл. Судья открыл счет.

«Я ведь не пропустил, не пропустил», – старался убедить себя мастер спорта, стоя в углу и чуть покачиваясь.

– Закончим? – поинтересовался Мелехов.

– Ни хрена подобного, – прошептал Быков.

За несколько секунд выгнать из головы туман невозможно. Кузин знал об этом и поспешил закончить бой за явным преимуществом. Он быстренько «прискакал» к заторможенному Быкову, словно бравый гусар на молоденьком жеребце, и с удовольствием провел серию из трех ударов. Виктор вяло переместился вдоль канатов. Двигаться было очень тяжело, но остановиться означало сдаться.

Он гулял по рингу, кое-как отвечая на атаки и думая о гонге. Второй раунд он, похоже, провалил. В тот момент, когда столь отвратительные мысли родились в его тренерском сознании, Виктор уловил крохотное нарушение координации движений у соперника. Сбой в технике – первый признак усталости. Долго ждать не пришлось. Игорь открыл подбородок, и широкоплечий противник отправил по назначению триста килограммов массы, сосредоточенной в небольшой боксерской перчатке.

Гонг возвестил об окончании второго раунда. «Мне не хватило десяти секунд, чтобы сделать дело», – подумал Быков и отправился отдыхать.

Осталась треть пути. Кузин выдохся. Быков мог поклясться, что это так, надо только увеличить давление и воспользоваться парой-тройкой ошибок соперника.

Как и ожидалось, Игорь пошел в атаку. Он устал, и выжидать не имело смысла. Быков сохранил силы и теперь был готов даже не за медаль и не за славу, а лишь за принцип одержать верх. Единственный шанс Кузина был в стремительной атаке секунд в тридцать, дальше – или все, или ничего.

Быков ушел в защиту и, подставляя под удары то корпус, то перчатки, выжидал, когда усталость навалится на атаковавшего его чемпиона. Он чуть было не пожалел об этом, когда его голова затряслась под тяжестью прямого в переносицу, но не стал менять рисунок боя и, собравшись с духом, выжидал. Прошла минута. В запасе еще две… А вот и подарок! Уклоняясь от очередного удара, Виктор заметил просвет между вытянутой и согнутой руками Кузина и, одновременно с отклонением корпуса влево, послал правую руку в белое пятно, затянутое защитным шлемом.

Игорь стоял на ногах около секунды, затем медленно осел на ринг.

Первым, кто бросился к Кузину, был Виктор.

– Ты как?

Мелехов оттащил его в сторону, давая возможность врачу осмотреть спортсмена.

– Доигрались? – Алена со слезами на глазах поднялась на ринг и, бросив обидное слово Виктору, склонилась над мужем.

Виктор ждал.

Наконец чемпион смог подняться и подойти к нему.

– Вот ты и выиграл.

– Пошли отдыхать, Игорек. Нам осталось только молодых учить.

Быков помог другу дойти до раздевалки, где им должен был заняться доктор, после чего сам поспешил принять горизонтальное положение.

Он победил, а большего и желать нельзя.

Осетия

Нина Тодуа шла по селу к роднику. Стройная высокая девушка, с высокой грудью, семенила босыми ногами по пыльной дороге. Лето выдалось жарким, и родник, вытекающий из-под земли, потихонечку затухал. Но никто не боялся, что он пересохнет. Снега, тающие высоко в горах, питали его, а потому высокие кувшины женщин и девушек, идущих от родника, были наполнены прохладной и вкусной водой.

Село кончилось. Она свернула к лесу, на извилистую тропку. Теперь надо преодолеть небольшой овражек, поросший шиповником, пройти мимо двух огромных ореховых деревьев и слегка углубиться в лес. Там из-под корней вековой сосны бьет родник.

Навстречу ей попалась соседка, которая, поздоровавшись, не забыла справиться о здоровье отца.

Карена Тодуа месяц назад ранили в ногу грузинские боевики. Тогда все мужчины взялись за оружие и не дали бандитам войти в селение. Сейчас рана затянулась, и глава семейства мог уже работать по хозяйству, не забывая раздавать работу всем своим детям. А их у него было четверо. Три сына: старший – Георгий, средний – Сосо, младший – Вано. Между Сосо и Вано родилась у Карена и Зульфии дочка Нина. Сегодня у нее день рождения. Четырнадцать. Возраст вроде и невелик, но в их селе девушек отдавали замуж и в двенадцать. К отцу тоже приходили сваты, но он медлил, понимая, что матери одной будет нелегко.

Нина год от года становилась все краше, и, как следствие, почти каждый месяц Карен принимал в доме гостей, но дальше застолья дело не двигалось.

Чем дольше медлил Тодуа, тем с большей энергией ломились в их дверь сваты.

Только один раз отец поинтересовался у нее, за кого бы она хотела выйти. Пожатие плеч и покорное молчание были ответом. Больше отец не спрашивал дочь об этом.

Нина поставила на плечо кувшин и пошла обратно. Мог ли ей нравиться богатый, но толстый Зураб с его заплывшими в жиру родителями, или длинный и скрюченный в свои сорок бобыль Радик, или широкоплечий, приземистый крестьянский сын Дато? Она честно говорила себе, что ей бы не хотелось жить ни с одним из них.

Вечер. Праздничный стол на редкость богат. Нина не помнила, чтобы на ее дни рождения забивали барашка, доставали очень хорошее вино, да еще и приглашали гостей.

Они с матерью едва успели привести себя в порядок, как на пороге появились гости.

Первым вошел седовласый старик, за ним женщина – ровесница матери, а потом в дом вошел он. Молодой человек. Высокий, стройный. Их глаза встретились. Она отвела взгляд. Протест и желание смешались в ней. Он слишком хорош для их убогой жизни. Парень превосходил всех ее братьев красотой и силой. Он возвышался над ее отцом почти на голову и смиренно молчал, пока старшие обменивались приветствиями.

Все уселись за стол. Вино потекло рекой. Поднимались бокалы, говорились тосты. Далеко не случайно Нину и Гоги, так звали юношу, посадили вместе. Девушка не могла ничего есть и лишь изредка пила вино и с благодарностью смотрела на отца, который тихо говорил о чем-то со старцем.

Наконец отец спросил Нину:

– Пойдешь замуж за Гоги?

Он мог бы и не спрашивать. Но даже формальный вопрос делал отца более цивилизованным в глазах окружающих, и это ему нравилось.

Дочь кивнула и покраснела. Видела бы она своего кавалера. Тот весь залился краской и, чтобы остудить пыл, залпом осушил огромный кубок с вином. Все, кто был за столом, зааплодировали и рассмеялись.

– Через неделю свадьба! – громко сказал старик, отец Гоги.

Мать заплакала, братья заулыбались. Гоги был красив и молод, а ей ничего больше и не было нужно.

Сочи

Лена Басова пришла на работу на полчаса раньше обычного. Сегодня у нее особенный день. После десяти лет безупречного вождения ей сегодня должны были дать новую машину.

Вчера поступил к ним новый троллейбус, и начальство, недолго думая, отдало его под начало молодого, но весьма опытного водителя.

Депо еще погружено в полудрему. Рассвет только начался. Казалось, что свет ей совсем не нужен. Она и вслепую найдет 2207. Теперь ей ездить под этим номером. Он не может быть несчастливым, ведь на конце семерка.

Диспетчер Смирнова очень удивилась, увидев Лену.

– Не терпится? – поинтересовалась она.

– Да. В три ночи поднялась. Чувствую, уснуть не могу. Пришла на работу.

– Понимаю.

Басова подошла к машине. Троллейбус не простой, а с гармошкой. Четыре двери. Она вошла в салон. Чистенький, новенький, ни царапинки, ни грязинки. Сиденья обтянуты коричневым кожзаменителем, пол покрыт новыми резиновыми половичками. Она прошлась до конца салона и вернулась к первой двери. Теперь самое торжественное.

Ее рабочее место стало удобнее. Кресло пошире и помягче. Баранка стала более приятной на ощупь, оделась в какой-то синтетический материал и стала толще. Теперь руки будут не так уставать. И где находится этот город Энгельс, где выпускают такие машины? Она не знала. С географией у нее было плохо. Надо будет прийти домой и посмотреть, откуда родом ее 2207.

Она десять лет проработала на видавшем виды 1308 и никогда не бросала его в беде. Все не переставали удивляться, что столь старая, латаная-перелатанная, полусгнившая развалюха все еще на ходу. Бывали дни, когда ей самой приходилось ремонтировать свое чадо, но она не унывала. Она любила 1308, и ей казалось, что он держится только за счет ее чувств к нему.

Что же теперь с ним будет?

Она подошла к отработавшей свое машине и положила руку на переднюю фару, как бы прощаясь с ней. Сзади неслышно подошел один из водителей парка.

– Любуешься? – Он кивнул на троллейбус.

– Привет, Пронин. – Она никогда не называла его по имени. Для друзей он Федор, а для нее Пронин. Высокий, черноволосый, с руками, как клещи, Пронин.

– Заслужила, заслужила Леночка новую машину.

Она несколько удивилась, с чего бы это он вдруг подошел к ней. Они вместе в одном коллективе, но ни разу он не удосужился обратить на нее внимание. Может, она молода для него? Ее же не смущало, что он на десять лет старше. Здоровья у Феди было достаточно. В свои сорок с копейками он был подтянутым, чистеньким и… холостым.

Женщины от него были без ума, чем он, по слухам, охотно пользовался. Правда, данный факт нисколько не подымал его в глазах Лены, но в общем-то она была не против, потому как была по жизни не менее одинока, чем собеседник.

– Я старалась каждый день, – заметила Лена.

– И вот победа! – Может быть, его восторг был и искренним, но ей совсем не хотелось продолжать с ним разговаривать, надо работать.

Без пятнадцати пять она уже на маршруте. Ничего не скрипит, не болтается. Автоматика тихонько пощелкивает. Ей придется первое время быть осторожной. Все-таки ее детище стало на несколько метров длиннее. Зато пассажирам будет посвободнее, а значит, обстановка будет не столь напряженной. Только не в часы пик. Нервозность пассажиров будет передаваться водителю, несмотря на то, что он за металлической перегородкой. И все-таки это лучшее, что может быть в ее карьере водителя. Новая техника! Значит, ей доверяют, ее ценят.

Екатеринбург

«Наконец-то дождь», – думал Зотов, ступая вдоль прибывшего из дальнего далека поезда. Вещмешок, заброшенный за плечо, не тянет. Там почти ничего нет. Мыльно-рыльные принадлежности да подарок для матери. Огромный пуховый платок.

Три года за воровство. Глупость, детская глупость. Прямо в день восемнадцатилетия. Напились и пошли брать магазин. Напрямую, через витрину. Сдайся он тогда с друзьями на месте, получил бы условно. Теперь кому это интересно? Надо начинать жить заново. Что было, то было.

Он шел по вокзалу и смотрел на прилично одетых, о чем-то беседующих людей, и дышал воздухом свободы. Сколько красивых женщин! Рома Зотов бросал взгляд то на одну, то на другую, порой чувствуя, что у него немеют ноги. Иногда ему казалось, что он может просто рухнуть на асфальт, не выдержав этого обилия женских прелестей.

Накануне, ночью, в плацкартном вагоне он с трудом удержался от желания пощупать длинноногую красавицу, мирно спящую на верхней полке. А сейчас его изголодавшееся воображение рисовало картины, одна заманчивее другой.

Теперь на автобус, пятая остановка его. Сколько же раз ему снилось, что он едет домой?

Неожиданно взгляд уперся в синий мундир, и глаза налились яростью. Мент!

Рома шел и, не мигая, смотрел на мусора. Реакция последовала незамедлительно. Сержант потребовал предъявить документы.

Зотов достал бумажку и едва удержался, чтобы не ткнуть ею в лицо.

– Все в порядке, можете идти, – сообщил блюститель порядка.

Зотов, не ответив, пошел дальше. Теперь от ярости не осталось и следа. Мгновение назад он балансировал, словно на канате, понимая, чем может закончиться сопротивление властям.

В автобусах за время его вынужденного отсутствия свободнее не стало. Но это не испортило ему настроения. Он уже дома.

Во двор вошел, когда солнце клонилось к вечеру. Он поднялся на четвертый этаж панельной девятиэтажки и позвонил в дверь. Никого.

Достал ключи. Замок за три года не меняли, некому. Как загадал. Уходил – взял ключи. Пришел – и открыл ими дверь.

Часы на кухне висят на привычном месте. Вроде и не было трех долгих лет. Без пяти пять. Обычно в пять пятнадцать мама уже дома.

Он вошел в ванную. Большое зеркало, которое он любил, на месте. Вроде подрос. Ромка всю жизнь проходил в малышах, и каждый сантиметр прибавлял в нем уверенности.

Зато в плечах раздался несомненно. Раздался, конечно, было громко сказано, скорее – расправился.

Мать вошла тихо. Замок чуть щелкнул.

– Ромка! – закричала она, увидев обувь, и бросилась в единственную комнату.

Они обнялись, мать заплакала.

– Все будет хорошо, мама, ты не волнуйся. Все кончилось.

Она посмотрела на него глазами, полными слез.

– Ты, наверное, устал с дороги?

– Да, нет. Трое суток спал. – Он еще раз оглядел комнату, будто после материнских объятий она изменилась.

– Иди мойся, пока горячая вода есть, а я на стол соберу.

Ромка усмехнулся: все, как обычно, – в летнее время горячую воду продолжали отключать, как это делалось и до его заключения. Как ни странно, но именно это обстоятельство утвердило его в мысли – он дома.

Когда он вышел, облачившись в чистое белье, то обнаружил на кухонном столе водочку, копченую колбаску, свежие огурцы, картошку, сливочное масло, омлет, пшеничный хлеб и соленые грибы.

– Как я тебя ждала, как ждала. – Мать обняла сына и вновь заревела.

Прежде чем наброситься на еду, он отставил водку и сообщил, что больше пить никогда не будет.

Мать с удивлением и уважением посмотрела на него и убрала со стола бутылку.

Сын был прав: если бы не водка, жить бы ему на свободе, а не маяться в неволе долгих три года.

Сентябрь. Москва

– Виктор Михайлович! Оторвитесь на минутку! – раздался голос Ольги Аросьевой.

Быков не обращал на нее внимания. Он продолжал держать лапу.

– Сильней правой! Точнее в цель! Заноси локоть! Я сказал тебе – бей сильней! Сильней! – Не было ясно, кто устает больше – он или Андрей Чехов, который молотил по лапе. – Так! Хватит!

Чехов, тяжело дыша, прислонился к канатам. Они провисли под тяжестью его молодого тренированного тела.

– Знаешь, как ты должен бить?! – Виктор приблизил разгоряченное сердитое лицо к лицу молодого боксера. – Так, словно каждый твой удар – самый важный и к тому же последний! Ты понял?! Словно твой удар – единственный, и ты обязан свалить им соперника! Вкладывай в удар всю свою силу. Понял?! Всю!

– Это очень… тяжело. В полную силу.

Быков молча снял тренировочные лапы, отшвырнул их в сторону.

– Можешь идти, – спокойным голосом произнес он.

– Почему?!

– Я не буду тебя тренировать.

– Но почему?! – У Чехова задрожал подбородок.

– Ты не хочешь слушать меня. Иди!

– Виктор… Михайлович, я все понял! – В голосе Чехова была мольба. – Давайте продолжим, Виктор Михайлович.

Быков молчал. Чехов был лучшим из его учеников в возрасте до 20 лет. Самым ценным его качеством было то, что он не боялся соперников. Он легко и без раздумий шел вперед и наносил удары, не боясь боли, которую несли встречные удары противников. В нем не было этого тормоза, который появляется у более опытных боксеров и не дает им биться в полную силу. Оставалось лишь поставить Чехову действительно хорошие удары, обучить умению наносить их так, чтобы посылать противников в нокаут, присоединить к его природному бесстрашию удар завидной силы и резкости.

– Ладно. Но чтобы я больше не слышал таких разговоров. Никогда! – Виктор надел лапы, и Чехов продолжил отработку атакующих серий.

– Вот так – пойдет, – скупо похвалил его тренер. – Отдохни десять минут и начинай спарринг. – Он пошел в другой угол большого зала, который вмещал три ринга, множество тренажеров, зеркал и огромное количество свободного пространства, чтобы заниматься «боем с тенью».

– Виктор Михайлович! – вновь подошла к нему Ольга. Она была главным бухгалтером и заведовала всем хозяйством открывшегося спортивного центра.

Когда-то она успешно занималась плаванием и даже взяла «бронзу» на России. Затем пришла пора подумать о будущем. Закончила бухгалтерские курсы, получила необходимые знания. Она была довольно привлекательна, сумела сохранить стройную гибкую фигуру, у нее была даже нехарактерная для профессиональных пловчих большая грудь, и Быков помнил, как однажды уединился с ней в своем кабинете. Ольга оказалась на удивление покладистой девочкой, она не стала упираться, а совсем наоборот – попыталась получить максимум удовольствия.

После этого Виктор старался воздерживаться от интимных встреч с Ольгой – столь покладистые дамы его не слишком привлекали.

– Что, Оля?

– Вы не хотите посмотреть на новую вывеску?

Старая вывеска уже давно портила Быкову настроение. Конец двадцатого века на дворе, а тут убогая фанерка с облезлыми от дождей буковками. Хотелось чего-то основательного, чтобы взглянешь – и сразу видно: серьезный человек, серьезный бизнес, как и подобает бывшему чемпиону России.

– Уже готова?

– «Школа бокса Виктора Быкова». Только что установили… Красота!

Быков пошел к выходу, подбадривая подопечных: «Веселей, ребята… работайте, работайте… запомните – чем больше вы сделаете сейчас, в этом зале, тем лучше вы будете чувствовать себя на ринге, во время боя…»

Два здоровых парня встретили его у входа в клуб. Начищенные ботинки, брючки, рубашечки, за спинами джип «Чероки».

– Вышел на вывеску взглянуть, тренер? – поинтересовался накачанный молодец весом с центнер.

Быков посмотрел на его коротко стриженную прическу, неширокий лоб, густые брови и квадратный подбородок.

– Хотите заниматься? – спокойно поинтересовался боксер, предполагая, что перед ним местная братва.

– Ага, – двинул мысль более грузный напарник «центнера».

Виктор обошел тяжеловесов и, отойдя от крыльца на несколько метров, оценил работу агентства по изготовлению рекламы.

Надпись, сделанная крупными красными буквами, была обрамлена лампочками и спрятана под стекло.

– Лучше, чем у тренера Микки, – поделился «худощавый» непрошеный собеседник.

– Тренер Микки был беден, разбогател лишь его ученик Рокки Бальбоа, – заметил Быков, зная, что в конечном счете разговор сведется к деньгам.

– Мы будем заниматься здесь, – твердо заявил обладатель жирового пояса на талии, – за это тебя никто не тронет.

– И как много учеников у меня прибавится? – поинтересовался Виктор.

Он давно ждал чего-либо подобного и только после того, как прошел месяц, успокоился. Оказалось – зря. Какие условия ему выдвинут, он не знал.

– Не волнуйся, мы спортсменов уважаем, – заверил «центнер», – желающие пока только Серега и Колян. То есть я и он. – Худой кивнул на толстого.

Перед ним стояла какая-то двадцатилетняя наглая шушера. Надо бы было поговорить с ними поплотнее.

– Пошли записываться в секцию, – пригласил Быков и первым вошел в клуб.

Серега с Коляном вошли в его кабинет.

– Места здесь много, – начал Серега. – Мы дадим денег, ты привезешь сюда тренажеры «Кеттлер», поменяешь сантехнику. У тебя прибавится людей за счет открытия небольшого атлетического зала. Своих боксеров сможешь подкачивать. Взамен мы будем бесплатно заниматься каждый день с девятнадцати до двадцати одного часа. Кроме того, раза два в неделю, вечером, сюда будут приезжать уважаемые люди и разминать кости. – Колян вытащил пачку стодолларовых бумажек. – Времени у тебя неделя.

– Сивый сказал, что ты должен проверить, крепкие ли у него яйца, – напомнил Колян.

– Да, тренер, ты не дрейфь, я тебя не поломаю, – с пафосом заявил Серега. – Мой кумир Майк Тайсон. На ринге бьется, а за его пределами трахает телок, он крутой нигер.

Это был вызов. Быков почувствовал, как адреналин заставил закипеть кровь. Он спокойно пожал плечами и предложил заняться делом, а не разговорами.

Глаза Сереги загорелись.

– Будем боксировать по всем правилам. Я классно занимался боксом и еще ничего не забыл.

Виктор показал, где раздевалка, и пошел готовиться к бою. По пути объявил ребятам, что сейчас у них появится возможность посмотреть поединок с его участием, после чего попросил всех продолжать занятия.

Когда наконец «братки» показались, в зале наступила тишина.

Виктор признался себе, что не ожидал увидеть Серегу в столь отличной форме. Его соперник был на полторы головы выше и тяжелее примерно на двадцать пять килограммов.

«Это тебе не бухгалтершу втайне от жены загибать, – подумал Быков. – А впрочем, бегает он, наверное, плохо. Собью дыхание и разделаюсь без особых проблем».

– Что это за цирк? – поинтересовался Мелехов.

– Братва, – спокойно ответил хозяин клуба. – Они сделали мне предложение, от которого я не мог отказаться.

– Ты будешь биться с этим парнем? – усмехнулся Мелехов. – Тебя не смущают его рычаги?

– Длинные, сильные рычаги. Нормально развитый мальчик. Но бегает он плохо, поверь мне.

Мелехов справлялся одновременно и с ролью судьи на ринге, и с ролью счетчика времени.

Второй тренер щелкнул секундомером, и бой начался.

С первых секунд Быков понял, что эта комедия ненадолго. У него не было никакого желания играть с неуклюжим противником.

Все закончилось через сорок две секунды. Поиграв с детиной на средней дистанции, Быков не упустил возможности зарядить в подбородок, чего ему уже давно не удавалось, так как соперники попадались опытные и не такие рослые. А здесь все шансы и себя показать и засранцев притушить.

– Серега, ты че! – Колян вскарабкался на ринг и бросился к неподвижно лежащему на ринге товарищу.

Мелехов оттолкнул в сторону рыхлого юношу и, склонившись над Серегой, поднял веко.

Пока мочили ватку в нашатырном спирте, Серега уже пришел в себя и, сфокусировав взгляд на Быкове, уважительно сообщил, так, что было слышно всем присутствующим:

– А ты мастер.

– Мастер, мастер. – Мелехов похлопал шефа по плечу.

– Мастер сегодня проводит тренировку по сокращенному графику. Не забывай, сегодня у меня годовщина свадьбы. – Это Виктор сказал уже Мелехову.

– Помню, помню.

Уже жестяная. Шутка ли, восемь лет вместе.

– Закончи за меня, – он подозвал помощника, – а мне пора. – И поспешил к выходу.

«Ну и денек: и наезд, и поединок, и праздник по случаю годовщины. Лучше не придумаешь».