Текст книги "Судьба Десятой"

Автор книги: Питтакус Лор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Пятый и впрямь бросает взгляд в сторону города, словно оценивая произведенные разрушения. Его нижняя губа выдвигается вперед.

– Они мне не друзья, – тихо говорит он.

– Ну да, конечно, – отвечаю я. – Плохо, что до тебя это только сейчас дошло. Они тебя использовали, Пятый, а теперь ты им не нужен. Да и нам тоже. Тебе повезло, что я тут не для того, чтобы закончить начатое Девятым.

Я распаляюсь, когда вспоминаю обо всем, что натворил Пятый за то короткое время, что я его знаю. Несмотря на собственные же слова, я неожиданно делаю шаг в его сторону. Сэм кладет руку мне на плечо.

– Не стоит, – говорит он. – Просто уходим.

Я киваю, понимая, что Сэм прав. Тем не менее, я должен добить Пятого, пусть и словами. Мне просто необходимо высказать все, что накипело.

– Уж теперь–то ты сможешь остаться один, – говорю я ему. – Ты же об этом все время мечтал, верно? Так что давай, вали на свои тропические острова, прячься там или чем ты там еще собирался заняться! Только не путайся у нас под ногами и перестань тратить наше время!

Пятый переводит взгляд на траву у себя под ногами.

– Ты был не обязан приходить, – горько говорит он.

Услышав эту фразу, я не могу не рассмеяться. Этот парень окончательно выжил из ума!

– Да ты же нас заставил прийти! Ты сказал, что убьешь Девятого, если мы не придем!

Пятый постукивает себя по лбу, словно пытаясь что–то вспомнить, и мы слышим металлическое звяканье.

– Я не так сказал тем армейским лузерам, когда они меня нашли, – говорит он. – Я сказал им, что ты получишь еще один шрам.

– Почему мы до сих пор с ним разговариваем? – спрашивает Сэм, в недоумении повышая голос. Он наклоняется к Девятому, забрасывает его руку себе на плечи и с кряхтением пытается его поднять.

Единственный глаз Пятого смотрит прямо на меня. Он буквально вцепился взглядом, совершенно не замечая никого вокруг. Я знаю, что он пытается меня во что–то втянуть, только не знаю во что. Сэм прав: мы не должны больше терять время, но я ничего не могу с собой поделать.

– И что же ты имел в виду? – нехотя спрашиваю я, понимая, что именно этого он и ждет.

Вместо ответа Пятый снимает рубашку.

Кажется, Пятому приходится приложить немало усилий, чтобы совершить это простое движение – как–будто ему сложно поднимать руки. Когда Пятый стягивает ее через голову, рубашка за что–то цепляется, и он вскрикивает. Мне хватает секунды, чтобы взглянуть на его покрытую металлом грудь, чтобы понять, что что–то не так.

Прямо из груди Пятого торчит кусок металла. Эта штука похожа на сломанный столб от дорожного знака. Он немного поворачивается, чтобы я увидел зазубренный конец столба, торчащий из спины. Оба конца столба выступают из тела Пятого всего на несколько сантиметров, и оба они скручены, будто Пятому пришлось голыми руками их укорачивать. Столб прошел прямо насквозь и, по меньшей мере, проткнул одно из легких и часть позвоночника Пятого, а то и, не исключено, что стальная труба прошла прямо над его сердцем.

– Я был в металлической форме, когда он вогнал в меня эту штуку. Правда, она его не остановила, – объясняет Пятый, неровно дыша, и бросает на Девятого почти восхищенный взгляд. – Но тут включились мои инстинкты. Я использовал Экстерну, совершенно не так, как обычно, и сделал металл частью себя самого. Четвертый, я чувствую его холод внутри. Это так странно.

Такое впечатление, что для Пятого это – обычное дело. Я осторожно делаю шаг в его сторону, и он улыбается.

– Я устал и не могу вечно поддерживать Экстерну, – говорит Пятый. – Так что тебе теперь решать. Ты же хороший парень, Джон. Такой благоразумный. По номерам ты шел прямо передо мной, и все эти годы это сохраняло мне жизнь, неважно, знал ты меня или нет. Так что же теперь будет?

Я делаю еще один острожный шаг:

– Пятый…

– Жизнь или смерть? – спрашивает Пятый, а потом без предупреждения принимает обычную форму.

Глава 17

ДЖОН

А уже на следующем вдохе, Пятый начинает задыхаться. На губах появляется кровянистый пузырь, а кожа, больше не покрытая стальной броней, мгновенно бледнеет. Единственный глаз начинает бешено вращаться, и за секунду до того, как закатиться под веко, я читаю в нем неподдельный ужас. Возможно, Пятый и думал, что хочет этого, но теперь, глядя в лицо смерти, ему страшно.

Пятый мешком падает в траву, ловя ртом воздух и пытаясь делать вдохи, от чего из его груди вырываются полные боли звуки. Десять секунд. Столько, полагаю, может прожить человек, которому в грудь вогнали столб от дорожного знака.

Он предал нас. Настучал могам, где нас можно найти. Из–за него разрушили квартиру Девятого, служившую нам укрытием. Из–за Пятого Сетракусу Ра удалось похитить Эллу, а отца Сэма чуть не убили. Он убил Восьмого – тем острым, как игла, клинком, который даже сейчас вырывает куски земли, пока Пятый корчится на траве. Пятый казнил представителя своего же народа. О да, он заслуживает смерти!

Но я – не такой, как он. Я не могу просто стоять и смотреть, как он умирает.

– Да чтоб тебя, Пятый! – цежу я сквозь сжатые зубы, подбегаю к нему и падаю на колени. Кладу обе руки ему на грудь и использую Наследие исцеления, чтобы хотя бы приостановить внутреннее кровотечение и выиграть время для более серьезного лечения. Пятый на мгновение приходит в себя. Его глаз встречается с моим взглядом, и мне кажется, что уголок его губ трогает понимающая улыбка. А потом от боли и шока он окончательно теряет сознание.

Мне нужно срочно вытащить из него этот кусок столба. Хоть я и не читал медицинские справочники, но точно уверен, что, если просто так его выдернуть, это еще больше повредит внутренние органы. То есть, мне надо одновременно потихоньку доставать его и лечить в надежде, что это уменьшит повреждения. Я усаживаю обмякшее тело Пятого, привалив его к себе спиной, и машу Сэму.

– Ты должен использовать телекинез, чтобы вытащить из него этот кусок, – торопливо говорю я. – Так я смогу сконцентрироваться на лечении.

– Я… – Сэм мешкает, тупо глядя на смертельно раненого Пятого, и, сглотнув ком в горле, отвечает: – Это вряд ли, Джон.

– В каком это смысле?!

– Я к тому, что не надо его спасать, – уже более решительно отвечает Сэм. Он бросает взгляд на Девятого, без сознания лежащего неподалеку. – Девятый… Э-э… Думаю, Девятый правильно сделал, что разобрался с ним.

Моя рука – как раз под затылком Пятого, и я чувствую, как замедляется его пульс. Мне удалось стабилизировать его состояние, но это ненадолго. Он угасает на глазах. Я не уверен, получится ли у меня одновременно использовать телекинез и лечение.

– Сэм, он умирает.

– Я знаю.

– Это уже слишком, – продолжаю убеждать его я. – Мы не убиваем друг друга, отныне и навсегда. Сэм, помоги мне его спасти.

– Нет, – упрямо отвечает Сэм, качая головой. – Он слишком… Короче, я не собираюсь тебя отговаривать. Я знаю, что даже если попытаюсь, ничего не выйдет. Но я не стану тебе помогать. Я не стану помогать ЕМУ.

– Блин, дайте я это сделаю, – говорит Даниэла, отпихивая Сэма и опускаясь на колени рядом со мной.

Еще секунду я пристально смотрю на Сэма. Нет, я понимаю, почему он отказывается мне помогать. Уверен, что и Девятый не бросился бы мне на подмогу, если бы не был в отключке. И все же я разочарован.

Я переключаю внимание на Даниэлу. Она уставилась на проткнутое тело Пятого, будто для нее это верх безумия. Она протягивает руку к торчащему из его груди куску столба, но не может заставить себя к нему прикоснуться.

– Почему? – спрашиваю я. – Ты же не знаешь Пятого и того, что он натворил. Почему ты хочешь..?

Даниэла пожимает плечами, прерывая мой вопрос:

– Потому что ты попросил. Так чего мы ждем?

– Сейчас начнем, – отвечаю я, располагая руки с обеих сторон раны. – Тяни, только аккуратно. А я буду параллельно его лечить.

Даниэла бросает косой взгляд на кусок металла, торчащий из тела Пятого, ее руки застыли в нескольких сантиметрах от его груди. Я надеюсь, она сможет контролировать свои силы. Если она применит телекинез слишком резко, кусок столба попросту вылетит из тела, и вряд ли я успею исцелить все его поврежденные внутренности достаточно быстро. Надо продвигаться крайне осторожно, а иначе наш пациент истечет кровью.

Даниэла принимается медленно тянуть обломок. Дыхание Пятого учащается, он начинает корчиться, хотя его глаза все еще плотно закрыты. Она полностью сосредоточена на процессе и контролирует телекинез даже лучше, чем я ожидал. Я прижимаю руки к груди Пятого с каждой стороны раны и позволяю энергии начать свой целительный путь в его тело.

– Отстой… отстой… отстой, – бубнит Даниэла себе под нос.

Я продолжаю направлять энергию в Пятого. Чувствую, как его повреждения залечиваются, но также ощущаю, как моему Наследию мешает остающийся в его теле кусок столба. Но потом я слышу глухой стук в траве и понимаю, что Даниэла все–таки вытащила этот обрубок из тела Пятого. Я сразу удваиваю усилия, вылечивая его легкие и позвоночник.

Когда моя работа подходит к концу, Пятый дышит гораздо спокойнее. Он все еще без сознания и впервые, насколько я помню, выглядит почти умиротворенно. Благодаря мне он будет жить. Однако спустя несколько минут, я уже не уверен, как к этому относиться.

– Черт возьми, – говорит Даниэла, – нам надо стать хирургами или типа того.

– Надеюсь, нам не придется об этом пожалеть, – тихо произносит Сэм.

– Не придется, – отвечаю я, бросая на него недовольный взгляд. – Я его вылечил, и теперь он под моей ответственностью.

С учетом этого факта, и, пользуясь его бессознательным состоянием, я быстро снимаю с руки Пятого клинок и бросаю в траву к ногам Сэма. Сэм поднимает его и осторожно разглядывает механизм, потом нажимает кнопку, после чего клинок уходит в ножны. Он засовывает оружие за пояс джинсов.

Я напоминаю себе, что даже без своего клинка Пятый не так уж безоружен. В поисках резинового шарика и шарика, который он постоянно носит с собой, чтобы включать Экстерну, разжимаю обе его руки. Там шариков нет, и я начинаю ощупывать его одежду. Но когда их не оказывается и в карманах, я догадываюсь, где еще он мог их припрятать.

Внутренне сжавшись от отвращения, поднимаю пожелтевшую повязку, прикрывающую поврежденную глазницу Пятого. Внутри поблескивает стальной шарик, там же и его резиновый собрат. Вряд ли очень приятно носить такие вещицы у себя в башке. И вот чью жизнь я спас – парня, который рассматривает потерю глаза, как возможность более эффективно хранить свои причиндалы. Я использую телекинез, чтобы выковырять шарики, и швыряю их на землю. Пятый стонет, но не приходит в себя.

– Мерзость какая, – говорит Даниэла.

– И не говори! – соглашаюсь я. Бросаю взгляд на агента Уокер, которая в молчании наблюдала за этой сценой. Знаю, она, скорее всего, считает, что Сэм прав, и надо было дать Пятому умереть. Именно это дает мне понять, что я поступил правильно. – Дайте мне чем–нибудь его связать, – обращаюсь я к Уокер.

Уокер все еще находится под впечатлением от того, как я только что доставал «сокровища» Пятого из его же глазницы, поэтому моя просьба доходит до нее лишь через несколько секунд. Она достает из–за спины наручники и бросает их мне.

Ловлю их и сразу бросаю ей обратно:

– Вы же понимаете, что это дурацкая идея? Уокер, этот парень перенимает свойства предметов, до которых дотрагивается. Принесите мне веревку или что–нибудь в этом роде.

– Вообще–то, Джон, я агент ФБР. Я не ношу с собой веревки.

– Гляньте на катере, – предлагаю я, мотнув головой.

Раздраженная тем, что я отдаю ей приказы на глазах у других агентов, Уокер посылает на задание Мюррей, и тот трусит к катеру, проверить, нет ли там чего подходящего.

– Ты тюфяк, Джонни!

Оборачиваюсь и вижу, что Девятый пришел в себя. Он сидит на траве, обхватив руками колени и немного втянув голову в плечи, словно она до сих пор болит. Он переводит взгляд с меня на Пятого и обратно, а потом качает головой.

– Знаешь, каких сил мне стоило проткнуть его этим столбом? – вздыхает он.

Я подхожу к нему и присаживаюсь на корточки:

– Ты чокнулся?

Девятый лишь пожимает своими могучими плечами.

– Пофиг, приятель, я убью его позже, – умиротворенно сообщает он.

– Очень надеюсь, ты этого не сделаешь.

Девятый закатывает глаза к небу:

– Ну да, ну да. Короче, мужик, я понимаю, что ты против смертной казни и все такое… Но он хотя бы умолял тебя спасти ему жизнь? Все бы отдал, чтобы посмотреть на эту сцену!

– Не умолял, – говорю я. – На самом деле, по–моему, он хотел умереть.

– Чума! – отвечает Девятый.

– Я решил не оказывать ему такую услугу.

– Угу… Джон, я знаю, мы обычно проигрываем, когда плохие парни добиваются своего. Но, старик, в этом случае выиграли бы все!

– Не соглашусь.

Девятый вновь закатывает глаза и переводит взгляд на Пятого.

– Мы никогда не сможем ему доверять. Ты же понимаешь?

– Понимаю.

– И, если до этого снова дойдет, я точно его убью. Рука не дрогнет. И ты меня не остановишь.

– У тебя все еще может быть сотрясение мозга, – с улыбкой говорю я, уходя от темы разговора, и указываю на его грудь и руки, все еще покрытые порезами и ожогами, а также на его сломанную кисть. – Не хочешь, чтобы я тебя до конца подлатал?

Девятый кивает:

– Ну, разве что ты готов возиться не только с отъявленными убийцами.

Пока я занимаюсь исцелением Девятого, к нам подходит Даниэла и представляется. Наш чумовой товарищ одаривает ее своей обычной улыбочкой Чеширского кота. Мы вводим его в курс событий, имевших место, пока они с Пятым гонялись друг за другом по всему городу. Когда я заканчиваю рассказ, Девятый поворачивается, чтобы взглянуть на реку и горящий город вдали.

– Мы должны были лучше стараться, – тихо говорит он, потягиваясь всем телом и встряхивая конечности. – Надо было прикончить его, когда была возможность.

– Знаю, – отвечаю я. – Только об этом и думаю.

– У нас еще будет шанс, – говорит Девятый и, хлопнув в ладоши, обращается к агенту Уокер. – Так что, мадам, вы подбросите нас до Мексики?

Уокер приподнимает бровь. Как раз в этот момент к нам трусцой подбегает агент Мюррей, в его руках – мотки толстой веревки, которую, он, видимо, нашел на катере. Он вручает мне веревку, и я приступаю к связыванию бессознательного Пятого, как можно туже стягивая его запястья и колени. Когда я дергаю веревку, чтобы потуже затянуть узлы, отвороты его джинсов задираются, и в поле моего зрения попадают его шрамы – в точности, как у меня. Они указывают на то, что мы оба принадлежим к одной стоящей на грани вымирания расе. И как Пятый докатился до своего нынешнего положения? И что с ним будет дальше?

– Что будем с ним делать? – спрашивает Сэм, словно прочитав мои мысли.

– В кутузку его, – отвечаю я и, произнеся это слова, понимаю, что именно этого и хочу. – Если я спас ему жизнь, это еще не значит, что он может избежать правосудия. Его надо поместить в комнату, обитую мягкими материалами, такую, где у него не будет возможности коснуться чего–нибудь хоть немного твердого.

– Устроим, – говорит Уокер.

Она бросает эту фразу быстро и без тени сомнения, что наводит меня на мысль, что, вероятно, правительство уже давно подготовило подобное местечко, которое могло бы удерживать нас, несмотря на наши Наследия. Может, именно над этим и работал МогПро.

– Займитесь этим, после того как организуете нам полет до Мексики, – говорю я ей. – Мы больше не можем ждать.

– Что это значит?

– Это значит, что, если президент, или эти генералы, или кто там еще отвечает за эту хрень… Короче, если они в течение десяти минут не достанут нам самолет, нам придется забрать его самостоятельно.

Уокер фыркает:

– Вы не сможете управлять реактивным самолетом.

– Спорим, доброволец найдется, как только я начну ломать им носы, – поддерживает меня Девятый, делая шаг вперед.

Агент Мюррей отстегивает с пояса рацию и протягивает Уокер.

– Карен, просто позвони, – вздыхает он.

Уокер окатывает Мюррея ледяным взглядом, достает свой собственный спутниковый телефон и отступает на несколько шагов. Несмотря на наши трения, я убежден, что Уокер действительно хочет нам помочь. Дело лишь в остальной части правительства, которая не слишком верит в то, что в этой войне стоит поставить на нас. И перед лицом этого факта Уокер делает все, что от нее зависит. Правда, надежда успеть прийти на помощь Шестой, Саре и другим тает на глазах. Я больше не могу просто стоять и дожидаться, пока эти люди окажут нам поддержку в нашей битве. Мы отправимся на подмогу, хотят они этого или нет – вот и все, что нам надо сделать.

– Парни, вы ведь не собираетесь нападать на целую армию, правда? – спрашивает Даниэла, понизив голос, чтобы агенты не услышали лишнего.

– Проклятье, я еле держусь на ногах, – тихо отвечает Девятый.

– И все же нам надо отправляться в путь, – говорит Сэм, и я знаю, что он думает о Шестой не меньше, чем я о Саре. – Что будем делать, если она не сможет нам помочь?

Девятый переводит взгляд на меня:

– Ты же сможешь довести дело до конца?

– Да, – киваю я. – Если они не помогут, мы их вырубим.

Даниэла присвистывает:

– Ну, ты загнул, чувак!

Я смотрю в сторону Уокер. Она также разговаривает вполголоса, но зато активно жестикулирует.

– Она знает, что поставлено на карту. Уокер пойдет до конца, – с этими словами я достаю свой спутниковый телефон. Мне надо отзвониться Саре и Шестой, проверить, чем они занимаются, и убедиться, что они не собираются напасть на Сетракуса Ра в одиночку.

Прежде чем я успеваю нажать хоть одну кнопку, со стороны реки доносится странный оглушающий свистящий звук. Мы все поворачиваемся в том направлении и видим, как из воды вылетает большой металлический цилиндр. Он взлетает прямо в воздух, от его боков разлетаются брызги воды. Вращаясь, цилиндр летит прямо к ближайшим докам. Эта штуковина огромна до такой степени, что, когда она с пронзительным скрежетом приземляется на доки, во все стороны разлетаются обломки кирпичей. Я вижу, как приставленный к нам капитан береговой охраны прыгает прямо в воду, чтобы спастись от летящих обломков.

Это – подлодка, которую мы видели чуть ранее в порту.

– Что за… Как такое возможно? – кричит Сэм.

Что–то выбросило подлодку прямо из–под воды.

Мы сломя голову бросаемся к докам, посмотреть, есть ли выжившие, хотя картина выглядит совсем не обнадеживающе. Задняя часть судна вдавлена внутрь, как раздавленная алюминиевая банка, а вдоль борта заметны иззубренные борозды. Подбежав ближе, мы видим, что в подлодке была пробоина, и ее затопило водой. Оборванные провода сгоревшей системы электропитания брызжут искрами.

– Осторожно, – говорю я, – не подходите ближе!

– Какой дьявол мог такое сотворить? – вопрошает Девятый, обхватив колени и пытаясь восстановить дыхание.

И словно в ответ на этот вопрос, раздается истошный крик нашего капитана. Еще минуту назад он плавал в воде, ожидая, когда мы скажем ему, что все закончилось, а в следующий миг под ним возникают темные очертания чего–то непонятного. Пронзительно вскрикнув, капитан исчезает в волнах, проглоченный медленно поднимающееся из глубин Хадсон Ривер чудовищем.

Мы все делаем шаг назад. Затем другой. Перепуганные размерами появляющегося монстра, двое агентов бросаются бежать прочь. С покрытой шипами кожи чудовища стекает вода, мы даже видим сквозь нее пульсирующие черной кровью вены размером с телеграфные столбы. У сгорбленной твари нет ни волос, ни шеи. Из нижней челюсти торчат загнутые клыки, из–за чего она не может до конца закрыть свою пасть, с которой капают желтоватые слюни. Жабры размером с лопасти вертолета судорожно сжимаются, когда монстр в первый раз вдыхает кислород. Теперь он стоит на четырех лапах – задние полусогнуты, а передние похожи на лапы гориллы. И даже в этом положении он высотой почти со Статую Свободы.

Даниэла быстро забывает о своем имидже крутой девчонки и начинает визжать. Девятому приходится зажать ей рот рукой. Я ее не виню. Монстр действительно выглядит жутко, а я‑то уж повидал в боях немало зловещих могадорских питомцев.

– Вот черт! – шепчет Сэм. – Да это ж тараск!

Я с недоверием поворачиваю голову к Сэму:

– Ты что, уже видел подобную тварь?

– Нет, я… э–э–э… – он запинается. – Это монстр из игры «Подземелья и драконы».

– Ботан, – бормочет Девятый, медленно отступая назад.

Даниэла отбрасывает руку Девятого и, кое–как взяв себя в руки, смотрит на меня:

– Ты не говорил, что у них есть эти чертовы… могозавры!

Наверное, это и есть тот загадочный предмет, который Сетракус Ра сбросил сегодня с Анубиса в воды реки. Прощальный подарок разрушенному до основания Нью – Йорку. Напоминание военным о том, кто тут на самом деле правит бал. Я позволяю Люмену объять мои руки. Если я хочу оставить хотя бы след на коже этой твари, мне придется создать очень, очень много огня.

– Я знаю, что вы видите эту зверюгу! – кричит Уокер в свой телефон, наверняка разорвав барабанную перепонку незнакомого собеседника, с которым она шушукалась еще пару секунд назад. – Поддержку с воздуха! Нанесите по ней удар с воздуха!

Могозавр поднимает плоскую морду к небу. Зловещего вида мембраны – я полагаю, ноздри – начинают трепетать. А потом оно открывает глаза, расположенные в ромбом на широком лбу – и каждый из них молочно–белого цвета. С этого расстояния судить сложно, но я могу поклясться, что в каждом из них заметен ярко–синий отблеск. В центре каждого глаза, где по идее должен находиться зрачок, я совершенно точно вижу пробегающие волны голубоватой энергии, питающие существо.

Этот цвет… эта энергия – они напоминают мне наши кулоны. Может, это и есть результат деятельности Сетракуса Ра, за которой я подсмотрел на борту Анубиса? Но что это означает? Кроме невероятных размеров, чем таким может поразить нас этот монстр, на что не были способны другие? И может ли быть так, что украденные кулоны каким–то образом его подпитывают? Либо их предназначение в чем–то совершенно ином?

Продолжая стоять возле берега, Могозавр поворачивает голову и смотрит прямо на нас.

– Проклятье, – говорит Девятый, отступая. – Он что, собирается топать сюда?

– Немедленно! – кричит в трубку отступающая Уокер. – Это же гигантская тварь, вашу мать!

– Мне кажется, оно может нас чувствовать, – говорю я. – Я думаю… скорее всего, Сетракус Ра оставил его для охоты на нас.

– Отлично, – отвечает Даниэла. – Мне пора, ребятки!

Словно в ответ на ее фразу Могозавр издает душераздирающий рев, обдавая нас брызгами речной воды и запахом тухлой рыбы. Потом он вытаскивает переднюю лапу из речного ила и с грохотом опускает на док. Во все стороны разлетаются щепки и обломки бетонной дорожки, а две прогулочные лодки, словно игрушечные затягивает под воду.

Он движется к нам.

Я швыряю в Могозавра огненный шар, но сразу же понимаю, что тот слишком мал, чтобы ранить чудовище. Шар с шипением врезается в его тело, оставляя на коже небольшой ожог, но монстр этого даже не замечает.

– Бегите! – кричу я. – Разделитесь! Укройтесь в статуе!

Девятый, Даниэла, Уокер и Мюррей несутся по газону и статуе. Однако Сэм как вкопанный стоит на месте, несмотря на то, что Могозавр делает еще один громоподобный шаг в нашу сторону.

– Сэм! Бежим! – кричу я, хватая его за руку.

– Джон, ты это чувствуешь?

Я тупо пялюсь на Сэма. Его взгляд невероятным образом изменился – в нем буквально искрится энергия. Его глаза похожи на два телевизора, включенных на пустых каналах, разве что источаемый ими свет – светло–бирюзового цвета.

– Сэм! Что за черто…

Прежде чем я успеваю закончить вопрос, у Сэма перехватывает дыхание, и он падает в обморок. Я чудом успеваю подхватить его и пытаюсь оттащить назад. Даниэла и Девятый замечают, что произошло, и останавливаются.

– Что с ним, Джонни?! – кричит Девятый.

– Хватай его и беги! – добавляет Даниэла.

Бум! Еще один оглушающий шаг за нашими спинами. Могозавр вытащил из воды все конечности, практически до основания разрушив док. Подлодка, как заноза, застряла в его передней лапе, и чудовище временно отвлеклось от нас, пытаясь от нее избавиться. Не знаю, что случилось с Сэмом, но не думаю, что причиной послужила эта тварь. Его состояние явно вызвано чем–то совершенно иным.

– Он отрубился! – ору я Девятому. – Он…

Я прерываюсь на полуслове – Даниэла и Девятый принимают озадаченный вид, а их глаза наполняются тем же голубым светом. Они одновременно валятся на траву, прямо друг на друга.

– Нет!

А потом это происходит и со мной.

Из–под земли прямо передо мной поднимается щупальце живого голубого света. По какой–то причине мне совсем не страшно – как будто я узнаю это странное энергетическое образование. Я чувствую, как энергия проникает глубоко в землю, а также ощущаю, что если бы агент Уокер, или Могозавр, или кто–либо еще не обладающий Наследиями посмотрел на то же самое место, он бы ничего не увидел. Это только для меня.

Это – моя связь. Связь с Лориен.

В мгновение ока пучок света касается моего лба. Я уверен, что сейчас мои глаза также брызжут электрической энергией, как и глаза моих друзей перед тем, как они потеряли сознание.

Я чувствую, как это происходит. Я покидаю свое тело.

Мне знакомо это чувство – это именно то ощущение, которое я испытал, когда Элла затянула меня в свое видение.

– Элла? – говорю я, хотя уверен, что мои губы этого не произносят. Я также уверен, что мое тело сейчас в бессознательном состоянии валяется возле дока, недалеко от самого огромного монстра, которого мне когда–либо довелось видеть.

«Привет, Джон», – отвечает Элла в моей голове. Когда она это говорит, я также слышу и другие ее слова, словно она ведет сразу сотни разговоров.

Я не собираюсь выяснять, как это возможно. По идее, Элла должна находиться в тысячах километров от нас, вместе с Сетракусом Ра или, смею надеяться, в эпицентре операции Шестой по ее спасению. Она не настолько сильна. Ее силы не работают таким образом. Мои мысли заняты другим. Я более сосредоточен на своем физическом теле, не говоря уже о Девятом, Сэме и Даниэле. Что бы Элла с нами ни задумала, она не могла выбрать для этого более неподходящий момент.

«Какого черта происходит? Из–за тебя нас всех сейчас убьют!»

Я ожидаю в любую секунду услышать хруст моих костей, раздавленных тяжелой лапой Могозавра. Но ничего не происходит. Вместо этого перед моими глазами начинают вырисовываться какие–то фигуры – мутные, расплывчатые формы, словно кадры из фильма не в фокусе.

«Не беспокойся, Джон, – говорит Элла, и снова я слышу эхо других голосов. – Это займет лишь секунду».