Текст книги "Падение Пятого (ЛП)"

Автор книги: Питтакус Лор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Конечно, не серьезно, – говорит Пятый, с неприязнью глядя на Девятого. – Ему просто нравится надо мной глумиться.

Девятый пожимает плечами и притворно зевает:

– Короче. Я, правда, думаю, нам пора с кем-нибудь подраться.

– Похоже, кроме этого тебя вообще ничего не интересует, – включается в спор Восьмой.

– Да, я такой.

– Подумайте, мы наконец-то собрались вместе, – говорю я как можно сдержанней. – Фактор неожиданности на нашей стороне. У нас есть возможность тщательно спланировать следующую схватку. Давайте не будем пороть горячку.

– Джон прав, – говорит Марина. – Мы до сих пор многого о себе не знаем: о наших силах, о Ларцах.

– Было бы неплохо точно знать, на что мы способны, – поддерживает ее Восьмой. – Мы тут на днях тренировались с Девятым в Лектории. Это пошло нам на пользу. Как ни удивительно.

Девятый ухмыляется.

– Похвала принята, насмешка проигнорирована.

– Да, – подхватывает Сара. – Думаю, я выскажу мнение всех присутствующих здесь людей, если скажу, что нам не помешает еще немного потренироваться.

– Изучение содержимого Ларцов тоже может оказаться полезным, – говорю я. – Возможно, нам удастся определить, что именно является «Камнями Феникса», о которых говорил Малкольм.

– Инвентаризация – хорошая идея, – соглашается со мной Малкольм.

– Значит, первоочередная задача – найти твой Ларец, – говорю я Пятому.

– Совершенно с тобой согласен, – отвечает тот, впервые демонстрируя такую уверенность. – Я отлично знаю дорогу. Можем забрать его в любое время.

– А что, для первой операции неплохо, – заявляет Восьмой. – Особенно если удастся провернуть дело, не засветившись на радаре у могов.

– А я все равно за то, чтобы разнести к чертям их сраный радар, – рычит Девятый.

– Скоро так и сделаем, приятель, – отвечаю я. – Но пока нам лучше не высовываться, собраться с силами. Малкольм, что насчет того могадорского перебежчика?

Малкольм скорбно качает головой:

– Я запустил следящую программу, так что мы узнаем, если его телефон появится в сети, но пока ничего. Боюсь, случилось худшее.

– Может, его телефон просто сломался, – предполагает Сэм, стараясь подбодрить отца, который, кажется, совсем потерял надежду.

– Вам не кажется, что мы несколько отвлеклись от темы? – напоминает Шестая. – Что насчет Эллиных кошмаров?

Но Элла, до сих пор молча слушавшая разговор, отвечает сама:

– Я разберусь с ними, – заявляет она. – В следующий раз, когда этот верзила снова заявится ко мне в сон, я врежу ему по яйцам.

– Ого!

–Чудно, – улыбаюсь я. – На этом предлагаю считать собрание закрытым.

Глава 21

МАРИНА

Позже четверо из нас, у кого остались Ларцы, собираются с Малкольмом в мастерской, чтобы сделать инвентаризацию наших Наследств. Я рада быть полезной, но не уверена, что от меня будет толк. Аделина не успела рассказать мне о содержимом Ларца.

Из Лектория доносятся приглушенные звуки выстрелов: там Шестая упражняется в стрельбе вместе с Сэмом, Сарой и Эллой. Пятый, наверное, тоже с ними, хотя, когда мы расходились, он не выказывал особой радости от перспективы обучения этому искусству. Девятый с тоской поглядывает на дверь Лектория, тяжко вздыхает и принимается рыться в своем Ларце.

– Глядите сюда, – говорит он, вытаскивая небольшой фиолетовый камень, и кладет его на тыльную сторону ладони. Камень погружается в кисть... и проходит ее насквозь. Девятый переворачивает руку в тот момент, когда камень выходит, и тот оказывается у него на ладони. – Круто, да? – спрашивает он меня, двигая бровями.

– Э... а для чего он? – спрашивает Восьмой, отрывая взгляд от своего Ларца.

– Без понятия. Впечатлять девчонок? – Девятый смотрит на меня. – Сработало?

– М... – тяну я, едва сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. – Не особо. Но ты не забывай, что я видела, как парни телепортируются, так что меня трудно удивить.

– Облом.

– Что ты чувствуешь, когда он проходит через руку? – интересуется Малкольм, держа ручку над блокнотом.

– Да фиг его знает, нечто странное. Пока камень движется, кисть вся немеет. – Девятый пожимает плечами, оглядывая нас. – Хотите сами попробовать?

– Давай, почему бы и нет, – говорит Малкольм, но когда он кладет камень на руку, ничего не происходит. – Хм. Видимо, это работает только у лориенцев.

Малкольм возвращает камень Девятому, однако тот засовывает его в карман вместо того, чтобы вернуть в Ларец. Небось, пойдет на улицу кадрить с его помощью девушек.

Джон достает пучок листьев, перевязанных пожелтевшей ленточкой и выглядящих так, будто они готовы рассыпаться в любой момент. Он бережно держит их, не уверенный, что с ними делать.

– Должно быть, это как-то связано с Лориен, да?

– Или это напоминалка от Генри, чтобы ты не забыл подмести газон, – язвит Девятый, снова зарываясь в свой Ларец. – У меня подобной фигни нету.

Малкольм внимательно разглядывает связку листьев в руках Джона и аккуратно проводит указательным пальцем по кромке одного из листков. Он такой маленький и хрупкий, что, того и гляди, рассыплется, но этого не происходит, зато комната внезапно наполняется негромким звуком, похожим на шелест ветра. Звук исчезает, как только Малкольм отнимает палец.

– Вы слышали? – спрашивает он.

– Звук как от сквозняка, – отвечает Восьмой, оглядывая заставленные оборудованием стены комнаты. Ниоткуда не пробивается ни единого лучика дневного света.

– Это был звук ветра с Лориен, – говорит Джон с затуманенным взглядом. – Почему-то я в этом уверен.

– Теперь ты попробуй, – просит Девятый Джона, и я немного удивляюсь искренности в его голосе, хотя мне тоже хочется вновь услышать этот звук. Есть в нем что-то родное...

Джон проводит рукой по листьям, и на этот раз звук получается более насыщенным. По коже бегут мурашки. Кажется, я чувствую, как меня обдувает свежий ветер Лориен. Это изумительно.

– Потрясающе, – говорит Восьмой.

– Только на кой оно надо? – спрашивает Девятый в своей обычной манере.

– Это напоминание, – отвечает Джон хрипло, словно стараясь скрыть вставший в горле ком. – Напоминание о том, что нам пришлось оставить. Напоминание о том, за что мы боремся.

– Любопытно, – бормочет Малкольм, делая записи в своем блокноте. – Давайте продолжим.

Один за другим, мы выкладываем перед Малкольмом содержимое наших Ларцов. Он все подробно записывает, делая пояснения к предметам, о свойствах которых мы знаем, и, подчеркивая те, о которых нам ничего не известно. Начиная с темных перчаток, мерцающих, если коснуться ими цилиндрического устройства, похожего на компас, едва ли не каждый предмет из моего Ларца оказывается подчеркнутым.

– Как думаете, для чего эта штука? – спрашивает Восьмой, вынимая изогнутый олений рог, который, судя по всему, когда-то украшал голову небольшого оленя. – Это единственный предмет в моем Ларце, о свойствах которого я ничего не знаю.

Через пять секунд после того, как Восьмой вынимает рог, в дверь мастерской вихрем врывается Берни Косар. Он выглядит взволнованным, бешено виляет хвостом и вынюхивает что-то в воздухе. Он подскакивает к Восьмому и упирается в него передними лапами.

– Ему нужен рог…если ты еще не понял – говорит Джон.

Пожав плечами, Восьмой подает рог Берни – тот берет его в зубы, ложится на спину и начинает кататься из стороны в сторону, издавая при этом довольное мурлыканье, которое никак не вяжется с его собачьим обликом. Впрочем, тело бигля начинает периодически меняться, то расплываясь, то вновь обретая резкость, как будто у Берни проблемы с поддержанием внешней формы.

– Ну и чудик! – давится от смеха Девятый. – Не будь мы в бегах, я бы стопудово выложил это в интернет.

– Тише, тише, – говорит Джон, поглаживая химеру за ушами. – Успокойся, Берни.

Малкольм переводит взгляд с Берни на Джона:

– Вы можете общаться друг с другом?

– Да, – отвечает Джон. – Телепатически. Девятый тоже так умеет. Берни очень возбужден. Он говорит, что рог... не знаю, как и передать, у него чудной язык... вроде того, что этот рог что-то вроде тотема для химер.

– Ну, раз других химер у нас нет, то пусть оставляет его себе, – широко улыбается Восьмой, наклоняясь, чтобы почесать Берни живот.

– Вместе с Эллой сюда прилетело много химер, – говорю я. – Как думаете, сможем мы привлечь их с помощью этого? Вдруг они потерялись и хотят нас найти.

Малкольм немедленно принимается записывать что-то в свой блокнот:

– Очень хорошая идея, Марина.

Я улыбаюсь, чувствуя легкую гордость. Теперь бы еще выяснить, какими свойствами наделены предметы из моего Ларца.

– Если вы ищете скучный хлам, связанный с природой, то у меня кое-что есть, – заявляет Девятый, доставая небольшой кожаный мешочек. Он передает его нам, и мы по очереди заглядываем внутрь. Мешочек наполнен жирной землей цвета шоколада. – Когда Сандор рассказывал мне о моем Наследстве, он сказал, что это для выращивания разных вещей. Только нам это еще долго не понадобится.

Девятый завязывает горловину мешочка кожаной тесемкой и небрежно закидывает его обратно в Ларец. Наверное, его интересуют только предметы, которыми можно убивать могадорцев. Я заглядываю в свой Ларец в поисках чего-нибудь, что может помочь восстановлению Лориен. Сначала мне попадаются лишь драгоценные камни, на которые мы с Аделиной, если бы она захотела, могли найти в Испании жилье не хуже пентхауса Девятого, я отодвигаю их, продолжая поиски.

– Что скажете об этом? – спрашиваю я, доставая узкий флакончик, наполненный кристально-чистой водой. Прозрачное стекло холодит пальцы.

– А ты выпей, – предлагает Девятый.

Малкольм качает головой:

– Я бы не советовал ничего пробовать, пока мы точно не будем знать, что оно делает.

– Слышишь? – Восьмой пихает Девятого локтем. – Не жри камни из Ларца.

Я откупориваю флакончик. При контакте с воздухом жидкость сначала приобретает такой же, как у Лоралита, голубой оттенок, но вскоре вновь становится прозрачной. Я провожу пальцем по поверхности флакончика, и под стеклом образуется ярко-голубой шлейф, который постепенно исчезает, стоит мне убрать палец. Еще я замечаю маленькие голубые сгустки, появляющиеся под стеклом в тех местах, где я держу флакончик подушечками пальцев.

– Вы тоже это видите?! – восклицаю я.

– Похоже, жидкость реагирует на твое прикосновение даже через стекло, – говорит Джон.

– Можно мне? – спрашивает Малкольм.

Я передаю артефакт Малкольму. Он берет флакончик в руки, но цвет жидкости не меняется.

– Хм, – произносит он и протягивает флакон Джону. – Попробуй ты.

Как только Джон прикасается к флакончику, жидкость вновь начинает искриться голубоватым цветом, характерным для Лоралита. Но вскоре цвет тает, и жидкость вновь становится прозрачной, и только там, где пальцы Джона касаются флакончика, остаются голубые сгустки. Жидкость пульсирует, будто стремясь покинуть флакончик, чтобы быть как можно ближе к нам.

– Итак, жидкость опознает лориенцев, – говорит Восьмой. – Только какой от этого прок, если мы – всё, что осталось от нашей расы?

– Дай-ка, я кое-что проверю, – говорю я, забирая флакончик у Джона. Осторожно наклоняю его, и мне на ладонь падает капля жидкости. Она тут же становится голубой, а ладонь начинает чесаться. Затем капля начинает подрагивать и увеличиваться в размерах, набирая массу и плотность, пока у меня в руке не оказывается гладкий кусочек Лоралита.

– Ого! – говорит Восьмой, забирая у меня кусочек, и внимательно его разглядывает, вертя в руке.

– Воистину «ого!», – отвечает Малкольм, склонившись над камнем и с изумлением рассматривая его. – Не знаю, что это за вещество, но оно явно не подвластно законам физики.

– Значит, мы можем сами создавать Лоралит... – размышляет Джон. – У нас с Девятым у обоих есть предметы, связанные с землей и растениями, а у Восьмого есть артефакт, призывающий химер. Не кажется ли вам, что это именно те вещи, которые помогут нам запустить процесс восстановления Лориен?

– Несомненно, это они, – говорит Малкольм.

Я закупориваю флакончик, не желая больше тратить драгоценный жидкий Лоралит впустую.

Инвентаризация продолжается еще какое-то время. При этом Малкольм ведет подробнейшую опись нашего имущества. Всем нам хочется узнать как можно больше о наших Наследствах... ну, кроме Девятого, который продолжает с тоской поглядывать на дверь Лектория. Он взял с нас обещание, что мы потренируемся с ним после того, как закончим нашу «заумную возню». По правде говоря, я и сама с нетерпением жду тренировки. Чувствую, мне предстоит немало потрудиться, прежде чем мой уровень боеготовности сравняется с уровнем моих товарищей.

Когда все расходятся, мы с Восьмым задерживаемся, складывая в Ларцы последние из вынутых предметов. Наряду с другими вещами я кладу в Ларец только что созданный кусочек Лоралита, но Восьмой выхватывает его, крепко сжимает в кулаке и сосредотачивается.

– Ты чего?

Восьмой со вздохом открывает глаза:

– Хотел выяснить, могу ли я с его помощью телепортироваться к другому Лоралитовому камню. Раньше я пробовал так делать со своим кулоном, но тогда тоже не сработало. Должно быть, кулон и этот кусочек недостаточно велики.

– Что?! Ты хотел слинять в Стоунхендж? Или в Сомали? – Я забираю камень, убираю в свой Ларец и закрываю крышку.

– События набирают обороты. И я просто хотел дать нам чуть больше времени, чтобы поближе узнать друг друга, вот и все.

– Нам? – уточняю я, чувствуя, как меня заливает краска. – Ты собирался взять меня с собой?

Восьмой обезоруживающе улыбается:

– Только туда и обратно, небольшая передышка. Разве ты отказалась бы немного передохнуть?

Восьмой, конечно, прав. После ранней побудки, когда меня еще до рассвета разбудил крик Эллы, и ужасного видения разрушенного Чикаго мне следовало бы немного отвлечься от лориенских проблем, но на это нет времени. Я беру Восьмого за руку.

– Прости, – отвечаю я. – Но нам надо быть серьезнее. Как сказал Девятый, нечего бесцельно шляться по городу.

Восьмой сокрушенно вздыхает.

– Ну, ладно, – говорит он, – всегда можно заказать пиццу. – Он умолкает на секунду, как будто собираясь сказать что-то еще, но тут в комнату вламывается Девятый. Он уже переоделся в тренировочную одежду.

– Эй, бездельники, может, уже делом займемся?

Глава 22

МАРИНА

– Давайте прихватим Пятого, – угрюмо предлагает Девятый, после того как мы с Восьмым переодеваемся. – Этому неженке будет не худо растрясти жирки.

Пятый обнаруживается в гостиной – он валяется на одном из диванов и рубится в видеоигру из коллекции Девятого на большущей плазме. Игра от первого лица. Персонаж Пятого бегает по полю боя с пулеметом наперевес и пачками косит вражеских солдат. У меня нет никакого опыта в подобных вещах, и от наблюдения за игрой начинает кружиться голова. Пятый даже не замечает нашего появления, пока Восьмой громко не прокашливается.

– О, привет, ребят, – говорит Пятый, даже не удосужившись нажать на паузу. – Офигительная вещичка. У нас на островах ничего такого не было. Глядите...

На экране персонаж Пятого швыряет гранату. Группа вражеских солдат, спрятавшаяся позади груды мешков с песком, взрывается душем оторванных конечностей. Я отвожу взгляд. Из-за сна, который Элла нечаянно показала мне этим утром, игра кажется слишком реалистичной.

– Круто, – вежливо комментирует Восьмой.

Девятый зевает и загораживает собою телик, вынуждая Пятого наконец приостановить игру.

– В детстве я тоже любил поиграть, – говорит Девятый. – А теперь мне больше по нраву убивать врагов в настоящей войне. Не хочешь к нам присоединиться?

Пятый иронически выгибает бровь.

– Настоящей войне? Мы что, собираемся косить солдат... эм... – он скашивает глаза на незагороженную часть экрана с игрой, – Второй Мировой? Наверное, я плохо учил историю Земли, ибо всегда считал, что та война уже давно закончилась.

– Мы собираемся тренироваться, – даже не улыбнувшись, отвечает Девятый. – Тебе бы тоже не помешало, судя по тому, что я слышал о твоих подвигах в Арканзасе.

Я замечаю промелькнувшую в глазах Пятого ярость, и на секунду мне кажется, что сейчас он вскочит с дивана. Но затем он расслабляется, скрещивает руки на груди и с усилием старается сохранить безразличное выражение на лице.

– Что-то мне сейчас неохота, – заявляет Пятый, демонстративно вытягиваясь на диване. – Да и вообще, эта игра развивает мою зрительно-моторную координацию. А лучше тренировки мне здесь, пожалуй, и не найти.

Кажется, идея позвать Пятого с нами была не так уж и хороша. Из всех моих знакомых Девятый, наверное, самый нетактичный, но, познакомившись с ним поближе, я научилась не воспринимать его всерьез, а вот Пятый, очевидно, еще не успел выработать к нему такой же терпимости.

– На самом деле, это здорово, – говорю я, пытаясь разрядить обстановку. Может, Пятый станет посговорчивей, если не будет чувствовать, что его заставляют. – Тренировка учит нас работать одной командой. И, вдобавок, мы сможем узнать друг друга получше.

На секунду взгляд Пятого смягчается. О, кажется, мне все ясно – если ты к нему добр, он убирает колючки. Никто не любит, когда ему указывают, что делать, а у Пятого так вообще особый случай, ведь он так долго был один. Я вижу, что Пятый готов уступить и пойти с нами.

Увы, Девятый не так проницателен и не замечает тех сигналов, которые вижу я, а может, ему просто надоело ждать. Он как бы невзначай проходит за диван и переворачивает его одной рукой, бесцеремонно скидывая Пятого на пол.

Восьмой качает головой, хотя уголки его губ приподняты в легкой усмешке – да, Пятый произвел на него не лучшее первое впечатление, постоянно вклиниваясь в его рассказ о жизни в Индии, но это же не повод так обращаться с новеньким.

– Девятый, так нельзя, – говорю я, использую огорченный, но не слишком злой тон, которым обычно пользовались монахини в монастыре Санта-Терезы. – Ты ведешь себя по-хамски.

Девятый, как всегда, меня игнорирует. А Пятый уже вскочил на ноги и теперь сверлит Девятого взглядом.

– Ну, и нахрена ты это сделал?

– Мой диван, – отвечает Девятый. – Что хочу, то и ворочу.

Пятый с отвращением фыркает.

– Детский сад. Ей-богу, клоун, да и только.

– Может, и так, – отвечает Девятый, равнодушно пожимая плечами. – Пойдем с нами в зал, докажешь, какой я клоун...

Выходит, Девятый разыграл это мини-представление, чтобы разозлить на себя Пятого и заставить его пойти с нами в Лекторий подраться. Это так по-мальчишески. А ведь мы могли просто вежливо попросить. Пятый продолжает мерить Девятого злым взглядом, но затем ухмыляется, и в его глазах пробегает озорная искорка, отчего у меня закрадывается подозрение, что он раскусил уловку Девятого.

– Вот что, – говорит Пятый. – Я дам тебе «свободный» удар – прямо здесь и сейчас. Если сможешь мне навалять, я пойду с вами тренироваться. А не сможешь – отвяжешься от меня со своими сверхнавязчивыми комплексами мачо до конца дня.

На лице Девятого появляется усмешка, больше напоминающая волчий оскал.

– Хочешь, чтоб я тебе врезал, коротышка?

– Попробуй, – отвечает Пятый, засунув руки в карманы и выпятив подбородок. – Попытка не пытка.

– Эй, вы, хватит дурачиться, – говорю я, пытаясь разрядить ситуацию, которая внезапно превратилась в полный абсурд. Что Пятый, что Девятый, оба хороши: устраивают разборки, когда нам нужно учиться работать сообща. Смотрю на Восьмого, ища поддержки. У того на губах играет слабая улыбка, словно происходящее его забавляет. Когда он натыкается на мой неодобрительный взгляд, его улыбка становится робкой, и он кладет руку на плечо Девятому.

– Забей, пошли тренироваться, – говорит Восьмой наигранно беспечным тоном. – А Пятый придет, когда захочет.

Девятый дергает плечом, скидывая руку Восьмого, вызывающе поднимает кулак и, глядя на Пятого, вопросительно поднимает брови.

– Уверен, что хочешь проверить меня, Фродо?

– Надеюсь, дерешься ты лучше, чем оскорбляешь, – огрызается Пятый. Должна признать, меня восхищает его сила духа. Разумеется, всего этого можно было бы избежать, если б он с самого начала проглотил свою гордость. Их поведение вызывает у меня жалость. Двоим из горстки оставшихся на всю Вселенную лориенцам определенно нужно дать тайм-аут.

Мы с Восьмым решаем не вмешиваться и отходим назад.

Девятый не торопится, тянет время. Похрустывает пальцами, разминает шею, расправляет плечи, проверяя, по-прежнему ли они квадратные. Кажется, я нервничаю даже сильнее Пятого, в отличие от меня, он просто стоит и пассивно ждет, когда Девятый ему врежет.

Наконец, Девятый замахивается и бьет сверху вниз. И хотя даже таким ударом можно вырубить, обычно Девятый бьет гораздо сильнее и быстрее. По-моему, он смягчает удар, чтобы не сильно травмировать Пятого.

За миг до того, как кулак достигает цели, кожа Пятого становится стальной. Кулак Девятого с хрустом врезается в металлическую челюсть Пятого.

Девятый от неожиданности орет от боли. Это все равно, что со всей дури треснуть по металлической балке. Я прикрываю ладонью рот, чтобы заглушить крик удивления. Изумленный смех Восьмого обрывается, когда он понимает, что Девятый сломал руку. Отскочив от Пятого, тот прижимает руку к груди.

Кожа Пятого снова становится нормальной.

– Теперь все?

Девятый разражается серией проклятий. Я бросаюсь к нему, чтобы осмотреть руку, но он отталкивает меня и уносится прочь из гостиной в сторону Лектория. Ничего, уверена, как только он остынет, сразу попросит его вылечить. В любом случае, он вел себя как придурок, так что заслужил немного боли.

– Если он вправду слушал рассказ Четвертого о нашей битве в Арканзасе, то знал, на что идет, – говорит Пятый бесцветным, почти скучающим голосом, глядя вслед умчавшемуся в бешенстве Девятому.

– Вообще-то, он не большой мастер слушать, – прохладно замечает Восьмой. – Ну что ж... добро пожаловать в команду. Наслаждайся видеоиграми...

Восьмой выходит вслед за Девятым. Пятый провожает его взглядом. Мне кажется, он немного расстроен тем, что Восьмой его отшил. Вместе мы ставим диван на место.

– Не знаю, что я делаю не так, – тихо говорит Пятый. – Думаешь, я плохой?

– Да нет, – отвечаю я. – Просто все вышло из-под контроля. Вы оба вели себя довольно глупо.

– Он докапывался до меня с тех пор, как я переступил порог этого дома, – продолжает Пятый. – Вот я и решил: если не поставлю его на место, то это никогда не прекратится.

Сажусь на диван рядом с Пятым.

– Понимаю, – говорю я. – Девятый кого хочешь доконает. Джон рассказывал, как они как-то раз чуть не разорвали друг друга на кусочки. На самом деле ты к нему привыкнешь.

– В том-то и проблема. Не хочу я к нему привыкать. – Пятый берет в руки джойстик, но не включает игру, а нажимает пару кнопок, и экран темнеет. – Фишка в том, что я хочу с вами тренироваться. Не хочу оставаться в стороне. Мне бы очень хотелось посмотреть, что вы умеете и как учитесь работать вместе. Но то, как он меня об этом попросил... Я просто не смог не ответить.

Мягко похлопываю Пятого по плечу.

– Знаешь, а вы с Девятым не такие уж и разные.

Пятый, кажется, задумывает над этим, пристально разглядывая ковер под ногами.

– Да. Пожалуй, так. Думаешь, стоит извиниться за сломанную руку?

Слегка посмеиваясь, качаю головой.

– Тут, скорее, пострадала его гордость, но вряд ли за нее надо извиняться. – Встаю и хватаю Пятого за руку, поднимая его на ноги. – Пойдем. Потренируемся.

Пятый колеблется.

– И это после всего, что тут произошло? Думаешь, мне будут рады?

– Ты ведь один из нас, разве не так? – решительно отвечаю я. – Ничто так не налаживает отношения в команде, как совместный мордобой!

Пятый позволяет себе немного рассмеяться. Он кивает, и мы идем в Лекторий вместе.

– Спасибо тебе, – говорит он. – Знаешь, ты первая, кто с таким радушием меня здесь принимает.

Ну, хоть в чем-то я хороша. Может быть, я не могу помочь Элле с ее снами и не в состоянии распознать половину вещиц из моего Наследства, и дерусь я далеко не так хорошо, как другие. Зато я отлично уговариваю всяких разных упрямцев быть более сговорчивыми. Любопытно: может, это одно из моих Наследий?

Глава 23

СЭМ

Джон поднимает к свету удостоверение личности штата Иллинойс, вертит его между пальцев и придирчиво ковыряет ногтем большого пальца фотографию, после чего с широкой улыбкой возвращает мне.

– Классная работа, Сэм. Прям как у Генри.

– Ну, наконец-то, – облегченно вздыхаю я. Дюжина сходных удостоверений, только с незначительными дефектами, стопочкой сложены у главного компьютера Сандора. На всех лицо Джона, а рядом имя – Джон Кент.

– Себе тоже сделай, – говорит Джон. – А псевдоним возьми Сэм Уэйн.

– Сэм Уэйн?

– Ну да, как Брюс Уэйн. Помощник Супермена безо всяких супер сил. Ты ведь поэтому и выбрал для меня фамилию Кент? С намеком на Супермена.

– Думал, ты не догадаешься, – отвечаю я. – Не знал, что ты читаешь комиксы.

– А я и не читаю, но мы, инопланетяне, стараемся присматривать друг за другом. – Джон обходит стол, огибая одну из громоздящихся на пути куч хлама, и встает у меня за спиной, глядя на монитор. – Все это было на компьютере Сандора?

– Угу, – отвечаю я, проводя курсором по значкам разных установленных на компьютере Сандора программ для подделки и взлома правительственных баз данных. – Загвоздка была лишь в том, как получить к ним доступ. Ну, и как ими пользоваться... – Я указываю на кучку испорченных удостоверений.

– Круто, – говорит Джон. – Давай наклепаем документы и всем остальным. Тогда можно будет без напрягов отправиться за Ларцом Пятого.

– А разве Восьмой не может вас просто туда телепортировать?

Джон качает головой.

– На большие расстояния он может прыгать только между очень крупными камнями Лоралита... он вчера об этом говорил. А если телепортироваться недалеко, то мы рискуем оказаться высоко в воздухе или внутри стены.

– Мда, это было бы больно.

Я поворачиваю к себе прикрепленную к монитору вэб-камеру, и когда на экране появляется мое лицо, поправляю волосы и широко улыбаюсь.

– Мило, – говорит Джон, глядя на экран.

– А ты как хотел? Я же сама фотогеничность.

– А я всё не мог понять, почему в школе Парадайз день фотографирования зовется Днем Сэма Гуда.

– Ну, теперь ты в курсе.

Я перетаскиваю получившуюся картинку в одну из установленных Сандором программ, и она тут же начинает изменять ее размер для новых водительских прав.

– Я тут думал... – начинаю я нескладно, так как у меня не было времени подготовиться к этому разговору. – Все хочу спросить у тебя кое-что... можно?

– Давай.

– Что у тебя с Шестой? Ну, теперь, когда выяснилось, что Сара... э... не предательница?

Джон смеется.

– Вообще-то, мы как раз говорили об этом по дороге в Арканзас. Теперь все вроде путем. Поначалу было слегка неловко. Но я с Сарой. На все сто процентов.

– Ясненько, – отвечаю я как можно равнодушней. Однако Джон все равно пихает меня локтем в бок.

– Она вся твоя, – говорит он, и мое лицо тут же вспыхивает.

– Я не поэтому спрашивал.

– Да-да, конечно, – говорит Джон, беря со стола открученный болт и кидая его мне. – Будешь делать вид, будто не помнишь, что произошло перед тем, как она отправилась в Испанию? Ее слова, что ты ей нравишься? Ее поцелуй?

Я пожимаю плечами, перекидывая болт обратно Джону.

– Хм, что-то припоминаю, но думал я вовсе не об этом, – говорю я, а на деле вспоминаю объятие Шестой во время воссоединения в Арканзасе. Лицо краснеет еще гуще.

К счастью, Джон прекращает вгонять меня в краску, когда в комнату входит отец. Он улыбается нам, вытирая замасленные руки ветошью. Он выглядит усталым после работы с механизмами Лектория, но на его лице играет довольная улыбка. Ковыряться в лориенской технике определенно веселей, чем томиться в плену у могов.

– Как продвигается дело? – спрашиваю я.

– Человеческий мозг удивительная штука, Сэм, – размышляет отец. – С такими дырами в памяти, как у меня, больше ценишь то, что еще помнишь. Например, руки сами знают, что делать во время работы – они помнят, даже если ты забыл. Зачем нам Наследия, если в нашем распоряжении безграничные возможности человеческого мозга, а?

– А я бы не отказался от пары Наследий, – говорю я, косясь на Джона. – Прости, он может часами философствовать на научные темы.

– Да я не возражаю, – говорит Джон, глядя на нас с отцом с тоскливой улыбкой.

– Не все так просто с этим ремонтом, – продолжает отец. – Работа Сандора впечатляет, ну а я... долгое время был вне игры. Работает-то все по-старому, а вот сами устройства стали гораздо миниатюрнее. Возможно, полностью вернуть Лекторий к жизни для меня слишком сложно. Но некоторые элементы управления я починить смог. Должны заработать несколько ловушек. Не идеально, конечно, но уже хоть что-то.

– Уверен, все отлично, – говорит Джон. – Сгодится все, что поможет нам тренироваться усерднее. Я хочу отработать командные взаимодействия до того, как мы поедем во Флори...

Девятый распахивает дверь мастерской, да с такой силой, что та чуть не слетает с петель. Врывается внутрь и со всей дури пинает кучу хлама, посылая в нас разные платы и металлический мусор. Я инстинктивно прикрываю лицо, но Джон телекинезом останавливает результаты нервного срыва Девятого.

– Какого черта?!– кричит Джон. – Успокойся!

Девятый ошарашено вскидывает глаза, видимо, только сейчас сообразив, что он не один.

– Простите, – бормочет он, потом топает к Джону и протягивает ему страшно опухшую правую руку. – Вылечи.

– Ой-ё! – говорю я. – Как это тебя угораздило?

– Врезал Пятому по башке, – как ни в чем ни бывало отвечает Девятый. – Получилось не очень.

Итак, значит, это, наконец, случилось. Девятый доставал Пятого с самого нашего появления в доме. Но для меня удивительнее всего тот факт, что лечить нужно именно Девятого. Исход их драки я представлял несколько иначе. Но я держу рот на замке, давая Джону вылечить своего раненого цепного пса. Он берет Девятого за предплечье, возможно, несколько грубее, чем нужно, и кладет свою ладонь поверх его опухшего кулака. Но не лечит.

– Ты должен остыть, – говорит Джон, твердо глядя Девятому в глаза. – Нельзя бить наших друзей. Нельзя подначивать их к драке. Завязывай с этой ерундой.

Девятый внимательно смотрит с высоты своего роста на Джона, и на мгновение мне кажется, что он и ему врежет. Но нет. Вместо этого Девятый усмехается, будто все это сплошная шутка.

– Мда, кажется, я самый негостеприимный хозяин в мире.

– Мама Сары всегда пекла для новых соседей всякие разные вкусняшки. Может, тебе стоит печь печенье всякий раз, когда тебе хочется кого-нибудь поколотить? – предлагаю я.

Джон смеется, начиная лечить руку Девятого.

– Отличная идея, Сэм, мне нравится.

– Я не умею печь, – рычит Девятый, сверля меня убийственным взглядом.

Отец покашливает, привлекая наше внимание. Выпрямившись, он сцепляет руки за спиной (наверняка его студенты в университете привыкли видеть эту же позу).