Текст книги "Падение Пятого (ЛП)"

Автор книги: Питтакус Лор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Отличный рассказ, – перебивает Девятый, – но давайте вернёмся к Питтакусу.

Отец улыбается.

– Я начал отправлять в космос радиосигналы из своей лаборатории. Я верил, что нахожусь на пороге открытия. Я занимался этим в свободное время, а иначе меня бы... э... уволили из Университета.

– Ага, припоминаю, – говорю я. – Мама была в бешенстве.

– Не знаю, чего я ожидал от своих экспериментов. Какого-нибудь ответа, точно... Инопланетной музыки или изображения далекой галактики. – Фыркнув, отец качает головой, удивляясь собственной наивности. – Результат превзошел все мои ожидания. Однажды ночью у нас на пороге объявился незнакомец. Он был ранен и нёс какую-то околесицу... поначалу я принял его за полоумного бродягу. Но потом, прямо на моих глазах, он начал расти.

– В высоту? – выгнув бровь, уточняет Шестая.

– Именно так, – посмеивается отец. – Сейчас мне это не кажется чем-то особенным, учитывая все мои приключения, но тогда я впервые увидел Наследие в действии. Жаль, я не могу похвастаться, что отреагировал с подобающим ученому исследовательским интересом... по правде, я вполне справедливо вскрикнул.

Я киваю. Весьма похоже на Гудов.

– Гвардеец на Земле, – выдыхает Марина. – Кто это был?

– Он представился Питтакусом Лором.

Девятый кидает на Джона насмешливый взгляд.

– Все возомнили себя Питтакусами!

– А вы уверены, что это был Старейшина? – спрашивает Джон, игнорируя Девятого. – Или он только назвался им?

– А как он выглядел? Что говорил? – спрашивает Элла.

– В первую очередь он сказал, что своими ранами обязан враждебной инопланетной расе, которая вскоре явится на Землю. Он сказал, что не переживет эту ночь, и... был прав. – Отец закрывает глаза, заставляя мозг работать. – Питтакус рассказал мне перед смертью не так уж и много, и, боюсь, некоторые детали стерлись из памяти. Он просил меня подготовить группу людей, чтобы встретить вас и помочь вашим Чепанам отправиться в бега, обеспечить им прикрытие. Так я стал первым Встречающим.

– Что еще он вам говорил? – спрашивает Джон, жадно подаваясь вперед.

– Одно я помню точно. Это насчет ваших Ларцов. Наследства. По его словам, в каждом Ларце есть кое-что особенное – он называл их Камни Феникса, вроде как... извлеченные из сердца Лориен. Хоть он и называл их камнями, вряд ли он выражался буквально. Камни Феникса могут выглядеть как угодно. И по возвращении на вашу планету эти предметы восстановят экосистему. Иными словами, вы уже владеете средством, способным вернуть ваш родной мир к жизни.

Марина с Восьмым восторженно переглядываются, наверняка представляя цветущую Лориен, которую вечно восхвалял Джон.

– А как же быть с потерянными Ларцами? – спрашивает Шестая. – Мне казалось, содержимое Ларца самоуничтожается со смертью Гвардейца.

Отец отрицательно качает головой.

– Увы, я не знаю ответа на этот вопрос. Остается надеяться, что оставшегося Наследства будет достаточно.

– Да, да, восстановление Лориен – это, конечно, здорово, – вклинивается Девятый, – но мы так и не узнали, как нам победить могадорцев и защитить Землю.

– Мой Чепан говорил, что каждый из нас получит Наследия одного из Старейшин, – говорит Восьмой. – Я всегда считал себя наследником Питтакуса, но... – Он смотрит на Джона и пожимает плечами. – Он вам что-нибудь об этом рассказывал?

– Нет, – отвечает отец. – Во всяком случае, насколько я могу сейчас вспомнить. Мне кажется, не стоит понимать слова твоего Чепана о том, что к тебе перейдут Наследия Старейшины, так буквально. Возможно, это была метафора о вашем положении в заново отстроенном обществе Лориен. Вряд ли всё так просто, и вам была уготована роль новых Старейшин, ведь троих из вас уже не вернуть. А присутствие Эллы лишь доказывает отсутствие жесткого сценария.

– Короче, мы всё в том же неведении, что и раньше, – отрезает Шестая, а потом смотрит на меня. – Хотя история, конечно, интересная.

– Погодите, – говорит Джон, все еще переваривая информацию, полученную от отца. – Кое-что полезное мы все же узнали. О Ларцах, к примеру. Надо провести инвентаризацию: посмотрим, сумеем ли мы понять, как выглядят эти Камни Феникса.

– Наверняка это что-то, чем нельзя бить, стрелять и взрывать, – с готовностью предполагает Девятый.

– Помогу, чем смогу, – предлагает отец. – Вдруг что-то в Ларцах подстегнет мою память.

– А что стало с другими Встречающими? – неожиданно спрашивает Пятый. – Они ещё живы?

Отец мрачнеет. Мы подошли к той части истории, о которой мне кое-что известно. Вскоре мы обрушим на них новость о хорошем моге, спасшем нас от неминуемой смерти. Отец до сих пор не теряет надежды, что Адам жив – последний раз он проверял телефон перед ужином. Но от парня так долго не было вестей, что я начинаю склоняться к мысли, что ему не удалось выбраться. Живой он или мертвый, я всё равно не уверен, как существование Адама и наше сотрудничество с ним воспримется Гвардией.

– Я лично набирал Встречающих. Все эти люди были достойны доверия – такие же ученые-энтузиасты, как я. Правда, я не помню ни их имен, ни лиц. Могадорцы позаботились об этом.

Отец поднимает бокал дрожащей рукой и делает быстрый глоток шампанского, но скривляется, как будто алкоголь все равно не способен облегчить боль от воспоминания. Или его отсутствия.

– Мы все знали, на какой идем риск, – в конце концов, продолжает отец. – И охотно принимали его. Это был шанс стать частью чего-то удивительного. Я и сейчас так считаю, – с оттенком гордости заявляет он, разглядывая лица Гвардейцев. – Могадорцы искали не только вас, но и нас. Разумеется, нас найти оказалось проще – понимаете, мы жили на Земле всю нашу жизнь. У нас были семьи. Нас выслеживали одного за другим. Подключали к приборам и пытались вырвать наши воспоминания в поисках любой информации, которая помогла бы им в охоте на вас. Вот почему часть моих воспоминаний до сих пор как в тумане. Я вообще сомневаюсь, что вред от их вмешательства можно как-то исправить.

Элла бросает взгляд на Марину, а затем на Джона.

– Ребят, а вы можете его вылечить?

– Надо попробовать, – отвечает Марина, разглядывая отца. – Правда, я никогда не пробовала лечить память...

Отец хмуро потирает бороду.

– Я полжизни потерял по вине этих ублюдков. Кроме меня, никто не выжил. – Он встречается со мной взглядом. – Они еще за это заплатят.

– А как вы сбежали? – спрашивает Джон.

– Мне помогли. Могадорцы погрузили меня в кататоническое состояние, усыпив на долгие годы, и пробуждали, лишь когда им требовалось провести новый эксперимент над моей памятью. Однако, в конце концов, меня освободил один мальчик.

– Мальчик? – переспрашивает Марина, подняв бровь.

– Я чего-то не догоняю, – говорит Восьмой. – Как кому-то удалось проникнуть в самое сердце моговской базы? Он какой-нибудь правительственный агент? И зачем ему было вам помогать?

За отца отвечает Пятый. Судя по тому, как он таращится на него, в его голове сложилась вся картина.

– Он не был человеком, я прав?

Отец переводит взгляд с Пятого на Джона, а затем на меня.

– Он назвался Адамом, хотя его полное имя – Адамус. Он был могадорцем.

– Вам помог могадорец? – тихо уточняет Марина, в то время как остальные пялятся на отца в оглушающей тишине.

Внезапно Девятый вскакивает, вперив взгляд в Джона.

– Чувак, это ж с первого до последнего слова подстава. Надо срочно все тут блокировать и готовиться к обороне.

Джон поднимает руку, пытаясь утихомирить Девятого. Никто не вскакивает вслед за Девятым, что уже радует. И все же остальные тревожно переглядываются, и, хотя я доверяю Гвардейцам, меня внезапно пронзает страх, что они могут не доверять моему отцу.

– Уймись, Девятый, надо выслушать всю историю до конца, – говорит Джон. – Малкольм, то, что вы рассказываете, звучит довольно бредово.

– Мне это известно, уж поверьте, – отвечает отец. – Насколько я узнал, существует две разновидности могадорцев. Одни созданы с помощью генной инженерии – их называют искусственниками. На мой взгляд, они своего рода пушечное мясо – именно с ними вы воюете так часто. Их ни за что не спутаешь с людьми. Они выведены исключительно для убийства. Зато другие... они называют себя чистокровными. Правящий класс. Адам один из них, он сын могадорского генерала.

– Любопытно... – говорит Восьмой. – Никогда не знал, как устроено их общество.

– Да посрать! – рычит Девятый. Он стоит за стулом, опираясь на спинку, словно вот-вот его швырнет. – Мне нужны доказательства, что это не какая-то могадорская ловушка.

– Они ставили на Адаме те же эксперименты с памятью, что и на мне, – продолжает отец, не устрашенный всё возрастающим напряжением. – У них было тело девочки-Гвардейца... Первой, я полагаю... и они пытались загрузить ее воспоминания Адаму с расчетом, что это поможет им найти остальных.

– Её тело... – тихо произносит Марина. – Жуть какая.

Отец согласно кивает.

– Всё пошло не так, как они рассчитывали. Под воздействием воспоминаний Первой Адам получил и сомнения насчет своей расы. Он взбунтовался. И в процессе помог мне бежать, а потом отыскать Сэма.

Девятый мотает головой.

– О да, двойные агенты обожают втирать подобную чушь, – настаивает он.

– Ты видел этого мога? – спрашивает меня Шестая.

Теперь все смотрят на меня тем же критическим взором, которым еще секунду назад изучали отца. Я откашливаюсь, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Видел. На базе в Далсе. Он сдерживал отряд могов, пока мы с отцом уносили ноги.

Отец хмуро глядит в стол.

– Боюсь, он не пережил сражения.

– Туда ему и дорога, – бурчит Девятый, наконец-то садясь обратно на стул.

– Есть ещё кое-что... – говорю я, кидая быстрый взгляд на отца, гадая, как лучше подать следующее откровение.

– Что именно, Сэм? – спрашивает Джон.

– Во время боя... он вызвал землетрясение. Так, будто бы использовал Наследие.

– Бред бредовый, – фыркает Девятый.

– Это правда, – возражает отец. – Я об этом забыл. Во время эксперимента с ним кое-что произошло...

Элла говорит с ноткой страха:

– Это правда? Они могут красть наши силы?

– Не думаю, что он украл Наследие, – разъясняет отец. – По его словам, это подарок лориенки.

Восьмой оглядывает лица Гвардейцев.

– Ребят, кто-нибудь из вас помнит, чтобы делал подарки могадорцам?

Джон скрещивает руки на груди.

– Вряд ли такое возможно.

– Мне жаль, что эти новости вас расстроили, – говорит отец, оглядывая ребят. – Я хотел рассказать вам всё, даже малоприятные подробности.

– Так ли уж это плохо? – спрашивает Марина. – Я к тому, что если один могадорец смог понять, что они не правы, то почему бы и остальным...

– Только не говори, что веришь, будто они могут проникнуться к нам сочувствием, – резко перебивает Девятый, и Марина умолкает.

Долгие обсуждения того, как Гвардейцы получают свои Наследия, и новые подробности об их мире, поведанные отцом, наводят меня на одну мысль:

– Ваши Наследия исходят от Лориен, верно?

– Так говорил мне Генри, – отвечает Джон.

– Катарина тоже, – добавляет Шестая.

– В таком случае, вряд ли Наследие можно просто взять и выдрать с помощью какой-то моговской технологии. В смысле, если б они это умели, то разве бы уже не наворовали себе кучу лориенских сил, согласны?

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает Джон, вскинув брови.

– А то... что, если Адам получил это Наследие, поскольку Первая этого желала?

По одну сторону от меня Девятый насмешливо фыркает, а по другую, поглаживая подбородок, задумчиво мычит отец.

– Интересная теория, – говорит он.

– Да наплевать, – говорит Девятый и подается вперед, впиваясь взглядом в отца. – А вы уверены, что это не какая-то хитроумная ловушка могов? Уверены, что не привели за собой хвост?

– Абсолютно, – уверенно отвечает отец.

Пятый хихикает на другой стороне стола. Он молчал почти все время, пока обсуждали Адама. И сейчас с недоверием оглядывает лица собравшихся.

– Простите, конечно, но в доброй половине ваших историй фигурируют люди, продавшие вас могадорцам. – Он взмахивает рукой в нашу с отцом сторону. – Конкретно эти двое общались с могами всего... м... пару недель назад. И вы собираетесь доверять им?

Джон не колеблется ни секунды:

– Да, – говорит он, глядя Пятому прямо в глаза. – Я доверил бы им свою жизнь. И если этот мог-предатель всё ещё жив, мы его найдем.

Глава 18

СЭМ

Сегодня ночью мне не спится, хотя, растянувшись на роскошном диване в королевской гостиной Девятого, я бы должен спать как младенец. Это гигантский прогресс по сравнению с жесткими, кишащими блохами кроватями мотеля, в котором мы с отцом ночевали, не говоря уж о «пятизвездочном» жилище Сетракуса Ра.

Просто в голове слишком много мыслей. Наконец воссоединившись с лориенцами и своим отцом, действительно готовыми начать борьбу против могов, я чувствую себя... не в своей тарелке. Меня страшит будущее. Впишусь ли я в Гвардию?

Интересно, хорошо ли спится отцу? Он казался ужасно вымотанным после ужина. Отвечать на вопросы Гвардейцев с его провалами в памяти было довольно сложно, уж я-то знаю.

А возможно, во мне просто говорит неловкость от встречи с новыми Гвардейцами. У меня было время подружиться с Джоном и Шестой, время привыкнуть ко всем инопланетным заморочкам. Но находиться рядом с остальными как-то неуютно. Я ещё могу смириться с бахвальством Девятого. Да и Марина с Эллой кажутся нормальными. Но вот Восьмой с его рассказом о том, как он фактически обманом вынудил людей воевать за него... И Пятый... ну, тут я сомневаюсь, что хоть кто-то по-настоящему понял, что он за фрукт. Временами он казался самым необщительным типом в мире, а в другие моменты он уже лукаво посмеивался надо всеми.

Какова будет моя роль? Школьный приятель Джона и его отважный кореш? Мне бы хотелось внести более значительный вклад. Просто я не уверен, справлюсь ли.

Должно быть, я все же ненадолго засыпаю, без конца ворочаясь на диване, поскольку витиеватые стрелки неприлично дорогих старинных напольных часов в углу уже показывают раннее утро. Так почему бы не встать и не заняться чем-нибудь, а то от безделья уже руки чешутся. Например, спуститься в Лекторий и помочь отцу до конца разобраться с пультом управления. Хоть мне и не по зубам восстановить центральный процессор и все в том же роде, но соединить парочку разорванных проводов мне под силу.

В пентхаусе угрожающе тихо, пока я неслышно иду по коридору. Внезапно под ногой скрипит половица, и почти сразу же дверь в спальню Пятого рывком распахивается, пугая меня до чертиков. Пятый полностью одет, причем в те же вещи, что довольно странно – как будто он всю ночь прятался за дверью, готовый в любою секунду выскочить из комнаты при первых же признаках неприятностей. В руке он нервно перекатывает пару маленьких шариков.

– Эй, – шепчу я. – Это всего лишь я. Прости, если разбудил.

– Ты чего здесь колобродишь? – с подозрением шепчет он в ответ.

– Могу задать тебе тот же вопрос, – парирую я.

Он вздыхает и, кажется, немного оттаивает, будто не хочет дальше препираться.

– Ну да, прости. Просто не спится. Это место не по мне. Слишком уж большое. – Пятый замолкает и делает смущенное лицо. – С самого Арканзаса не могу отделаться от чувства, будто один из тех монстров вот-вот найдет меня и схватит.

– Могу представить, сам такой. Все о’кей. Думаю, здесь мы в безопасности, – я взмахиваю рукой в конец коридора. – Я шел в Лекторий поработать. Хочешь со мной?

Пятый качает головой.

– Нет уж, спасибо. – Он начинает закрывать дверь, но вдруг останавливается. – Знаешь, по правде говоря, я не считаю вас с отцом шпионами могов или кем там еще. За ужином я просто играл роль... м... типа адвоката дьявола.

– А. Я не знал.

– В смысле, будь я могом, вербующим людей в шпионы, я бы искал кого-нибудь покрепче, ну, ты понимаешь?

– Так-так, – отвечаю я, скрещивая руки на груди. – Похоже, ты и, правда, не знаешь, когда лучше жевать, чем говорить?

– Блин, прости. Криво получилось, – отвечает Пятый, хлопая себя по лбу. – У меня реальные трудности с общением. Думаешь, кто-нибудь ещё заметил?

– Ну...

Пятый улыбается.

– Да я шучу, Сэм. Естественно, все заметили. Я прекрасно знаю, что я чокнутый придурок. Как ты и сказал, иногда мне лучше жевать, чем говорить.

– Уж если все к Девятому привыкли, то к тебе и подавно, дай время, – предлагаю я.

– Мда. Это... м... успокаивает, – вздыхает Пятый. – Спокойной ночи, Сэм. И смотри, не строй там, в Лектории, никаких коварных планов.

Пятый закрывает дверь, а я стою в коридоре, прислушиваясь к шорохам, доносящимся из его комнаты. Да, он немного отталкивает, но вот понять, почему он чувствует себя чужим в кругу других Гвардейцев, я точно могу. Ведь я чувствую то же самое.

К моему удивлению, в Лектории уже горит свет. Там Сара, она стоит в одном из отсеков стрельбища, одетая в майку и тренировочные брюки. В руках у неё арбалет – более странной штуки в жизни не видал. Я наблюдаю за тем, как она его заряжает.

– Девушка, можно вас сфоткать для ежегодника? – спрашиваю я. Мой голос эхом разносится по огромному залу.

Сара от неожиданности подпрыгивает. Болт со свистом пролетает над головой бумажного мога, висящего у противоположной стены. Сара оборачивается с улыбкой на лице и, грозно оскалившись, начинает позировать с арбалетом. А я, в свою очередь, начинаю щелкать воображаемой камерой.

– Дети Парадайза будут в шоке, – говорю я, – Победа в номинации «Мисс Смертоносная» тебе обеспечена.

Сара смеется.

– Господи, как же мы далеки от встреч для ежегодника.

– Да не то слово.

Сара откладывает арбалет и, к моему огромному удивлению, крепко меня обнимает.

– А это ещё за что?

– Мне показалось, тебе не помешает разок обняться, – пожав плечами, отвечает она. – И ещё... только без передачи... ты даже не представляешь, как здорово, когда рядом есть кто-то ещё из людей.

И тут я понимаю, что, кроме меня, Сара единственный подросток-землянин, который не понаслышке знает, что такое дружить с кучкой пришельцев, ведущих межгалактическую войну. Нам не случалось обсуждать это, но вместе мы прошли через тонну одинаково безумных впечатлений.

– Надо нам организовать свою собственную группу поддержки, – предлагаю я.

– Знаешь, если б в прошлом году меня попросили назвать самое страшное в жизни, я бы не задумываясь сказала, что это задание для продвинутых на экзамене по химии, – смеется Сара, – А сейчас, не далее как вчера, я видела, как мой парень сражается с гигантским червеобразным монстром.

Я смеюсь.

– Да, быстро же жизнь стала безумной.

– Не удивительно, что теперь у нас бессонница.

Я отхожу к Кафедре и приседаю, чтобы рассмотреть провода, с которыми возился отец. Сара по-турецки садится рядом на пол и следит за моими действиями.

– Значит, когда тебе не спится, ты приходишь сюда пострелять из арбалета?

– Помогает не хуже теплого молочка перед сном, – отвечает она. – Вообще-то, я пришла попрактиковаться в стрельбе, просто не хотелось никого будить выстрелами из пистолета.

– Да уж, стрелять точно не стоит. Тут и так все на взводе.

– Это ещё мягко сказано.

Кошусь на Сару. Так сложно поверить, что эта девчонка ещё недавно была моей одноклассницей. Но что реально взрывает мозг, так это то, что мы обсуждаем с ней стрелковую подготовку.

– Вообще-то, я частенько сюда прихожу, – продолжает она. – Джон почти не спит. А если и засыпает, то непрерывно ворочается и под утро, тихонько выскальзывает из кровати и идёт подумать на крышу. Он считает, я не замечаю, но это не так.

Ухмыляюсь Саре и говорю, выгнув бровь:

– Одна кровать на двоих, хм?

Она шутливо шлепает меня по руке.

– Ради Бога, Сэм. Здесь не так уж много спален. Но это всё равно не то, о чём ты подумал. И вообще, не думай, что скрываться от кровожадных инопланетных захватчиков так уж романтично. Я уж молчу о том, что меня совсем не греет мысль, что Восьмой может телепортироваться в любой момент. – Она суживает глаза. – В любом случае, не рассказывай моим предкам, ладно?

– Не бойся, буду нем как рыба, – успокаиваю я Сару. – Нам, людям, надо держаться вместе.

Я заканчиваю соединять провода, и что-то внутри Кафедры с жужжанием оживает. Одна из стенных панелей внезапно выдвигается, как поршень, а затем встаёт на место.

– Это ещё зачем? – удивляется Сара.

– Полагаю, что-то типа боевой симуляции. Девятый говорил, что его Чепан установил здесь всевозможные ловушки и препятствия.

Сара хлопает по полу перед собой, и под ним раздается какой-то металлический звук, Сара тут же отдергивает руку:

– Наверное, не стоит здесь сидеть где попало.

Прекращаю возиться с проводами. Лучше дождаться отца, прежде чем продвигаться дальше, да и не хотелось бы активировать какую-нибудь ловушку с шипами прямо у Сары под попой.

Сара осторожно касается моей руки.

– Так почему ты не спишь, Сэм?

Оказывается, всё это время я потирал шрамы на запястьях.

– В плену у меня была прорва времени для раздумий, – говорю я ей.

– Мне ли не знать.

Вот и ещё одно доказательство, как много между мной и Сарой общего.

– Я много размышлял о Джоне и остальных. О том, чем я могу им помочь.

– И..?

Развожу руками, показывая, что не придумал ровным счетом ничего.

– О... – говорит она. – Ну, у нас всегда есть арбалет.

– А вдруг я вообще не способен помогать? Что, если меня снова захватят или, того хуже, я подставлю остальных из-за своей бестолковости. Когда Восьмой рассказал свою историю, я задумался: а не было бы лучше для всех, если б Джон оставил меня в Парадайзе, как Восьмой оставил тех солдат? Может, Джону было бы легче, если б ему не приходилось всё время переживать за меня.

– Или за меня... – хмуро добавляет Сара.

– Я не это имел в виду, – говорю я поспешно.

– Не оправдывайся, – говорит Сара, снова касаясь моей руки. – Все нормально, Сэм. На самом деле, ты ошибаешься. Мы нужны Джону и остальным. И нам есть чем им помочь.

Я киваю. Мне бы очень хотелось ей верить, но затем я опускаю взгляд на шрамы на своих запястьях и вспоминаю, что Сетракус Ра сказал мне в Западной Вирджинии. Я притихаю. Сара встаёт на ноги и протягивает мне руку.

– Для начала, – говорит она, – мы можем состряпать завтрак. Конечно, вряд ли нас за это сделают почетными гражданами Лориена, но надо же с чего-то начинать.

Заставляю себя улыбнуться и встаю на ноги. Сара продолжает держать меня за руку. Она разглядывает темно-лиловые шрамы на моих запястьях.

– Что бы с тобой ни случилось, Сэм, – говорит она, глядя мне в глаза, – это закончилось. Теперь ты в безопасности.

Прежде чем я успеваю ей ответить, из чьей-то спальни доносится пронзительный крик.

Глава 19

МАРИНА

Вздрогнув, я просыпаюсь от крика Эллы. Сегодня была моя очередь оставаться с ней на ночь, и всё вроде бы шло спокойно. Мы долго не ложились спать: перемывали косточки новичкам и обсуждали рассказ Малкольма Гуда о Питтакусе Лоре, гадали, встретим ли союзников среди могадорцев. Потом Элла заснула, и у меня появилась надежда, что ночные кошмары, преследовавшие её после Нью-Мексико, наконец-то отступили. Их не было с тех пор, как она прочитала письмо Крэйтона, и я решила, что они и впрямь были следствием стресса, а теперь, когда она избавилась от страха перед непрочитанным письмом, всё придёт в норму.

Не стоило мне расслабляться.

– Элла! Элла! Проснись! – кричу я, не решаясь её трясти. Элла не просыпается, и меня понемногу охватывает паника. Элла вцепилась в одеяло и колотит пятками матрас, непрерывно крича хриплым голосом. Она так сильно мечется, что едва не сваливается с кровати, и мне приходится придержать её.

Лишь только я дотрагиваюсь до плеча Эллы, как в моё сознание врывается зрительный образ. Не могу точно определить, откуда он исходит, но такое же ощущение возникает, когда Элла общается со мной телепатически, только с той разницей, что она никогда не транслирует картинку, а посылает мысленный голос.

Видение наводит ужас. Это Чикаго, та же часть берега озера, где мы недавно гуляли с Восьмым. Всюду лежат тела. Тела людей. В небе видны столбы дыма от недалёких пожаров. Поверхность озера покрыта чем-то вязким и чёрным, похожим на нефть. Я слышу крики, чувствую запах гари. Вдалеке слышатся взрывы...

Резко отдергиваю руку, и видение обрывается. Я с трудом перевожу дыхание, меня трясёт, к горлу подступает кислота.

Элла прекратила кричать. Она проснулась и смотрит на меня расширившимися от ужаса глазами. Бросив взгляд на часы, я понимаю, что с того момента, как меня разбудил ее крик, прошло не больше минуты.

– Ты тоже это видела? – шепчет она.

Я киваю, не в состоянии вымолвить ни слова и, уж тем более, описать увиденное. Как получилось, что я увидела сон Эллы?

Раздается стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в проёме показывается голова Сары. За ней в коридоре маячит Сэм. Они оба сильно встревожены.

– Все хоро...?

Прежде чем Сара успевает закончить, Элла резко подается в сторону двери и со стуком захлопывает её с помощью телекинеза.

– Элла! Ты чего?

– Лучше им держаться от меня подальше, – отвечает она с круглыми, испуганными глазами.

Кто-то дёргает ручку, но дверь не поддается. Теперь из-за двери раздается голос Джона, которого наверняка тоже разбудил крик Эллы и возникшая из-за него суматоха:

– Марина? У вас там всё нормально?

– Мы в порядке! – кричу я через дверь. – Просто дайте нам минутку.

Элла заворачивается в одеяло и садится в голове кровати, поджав под себя ноги и прижавшись спиной к стене. Её глаза до сих пор расширены, и она дрожит, как осиновый лист. Она отстраняется, когда я пытаюсь к ней прикоснуться.

– Нет! – выкрикивает она. – Вдруг из-за меня тебя снова туда затянет?

– Тише, Элла, – говорю я мягко. – Все закончилось. Сны не могут тебе навредить, тем более, если ты уже проснулась.

Она позволяет мне взять её за руку. На этот раз всё, слава богу, обходится без телепатии. Какое бы странное воздействие ни оказывали эти кошмары на телепатические способности Эллы, сейчас это прекратилось.

– Сколько... ты видела? – спрашивает она, её глаза мечутся по комнате, как будто отголоски кошмара могли притаиться в тёмном углу и только и ждут, чтобы вернуться.

– Я даже не знаю, что вообще видела, – отвечаю я. – Это точно был город. Он выглядел так, будто там произошло что-то ужасное.

Элла кивает:

– Это после них...

– Кого? – спрашиваю я, хотя уже догадываюсь, кого она имеет в виду.

– После могадорцев. Он показывал мне, что происходит после их прихода... он... он схватил меня за руку и заставил пройти с ним через весь этот ад. – Элла вздрагивает, отрывается от стены и подаётся ко мне в объятия. Я тоже не могу сдержать дрожь, представляя прогулку через побоище рука об руку с Сетракусом Ра, но ради Эллы я стараюсь придать себе мужественный вид.

– Шшш, – шепчу я. – Теперь всё хорошо. Всё позади.

– Это случится! – всхлипывает Элла. – Нам его не остановить.

– Это не так, – отвечаю я, обнимая её крепче. Я пытаюсь представить, что бы сказали на моём месте Джон или Шестая. – Эти кошмары – ложь, Элла.

– Откуда ты знаешь?

– Помнишь те наскальные рисунки в Индии, которые показывал нам Восьмой? На одном из них была изображена смерть Восьмого. Тот рисунок был чем-то вроде пророчества, но мы не дали ему исполниться. Будущее не определено – только нам решать, каким оно будет.

Элла высвобождается из моих объятий и глубоко вздыхает, беря себя в руки.

– Мне просто хочется, чтобы эти кошмары прекратились, – говорит она. – Ну почему это происходит именно со мной?

– Сетракус Ра хочет тебя запугать, – отвечаю я. – Хочет запугать тебя, потому что сам нас боится.

Как хорошо, что я смогла её успокоить, что мои слова звучали для неё убедительно, поскольку сама я напугана до смерти. Первые солнечные лучи пробиваются через шторы, а за окном лежит прекрасный город, в котором живут ни в чём не повинные люди; город, который я только что видела разрушенным. Этот сон казался таким реальным, что я не могу просто взять и забыть его. Что если мы не способны остановить грядущее?

Глава 20

ДЖОН

Чуть позже этим утром я собираю всех в гостиной в надежде обсудить дальнейший план действий. После вчерашнего ужина у нас появилась новая важная информация, и теперь настало время решить, каким будет наш следующий шаг. Однако для нашей усталой команды, почти в полном составе разбуженной несколько часов назад громким криком Эллы, первым вопросом на повестке дня стоит проблема с её ночными кошмарами.

Малкольм задумчиво поглаживает бороду:

– Если допустить, что за этими дурными снами стоит Сетракус Ра, то у нас весьма серьезные проблемы. Ведь тогда получается, что он способен каким-то образом – очевидно, через некую разновидность могадорской телепатии – транслировать эти сны, даже не зная нашего точного местоположения. Более того, вы говорите, что видели горящий Чикаго, правильно?

Элла кивает, хотя явно не горит желанием вспоминать свой последний ночной кошмар. Берни Косар, свернувшийся калачиком на полу возле нее, тыкается носом ей в ноги.

– Это был Чикаго после большого сражения, – поясняет Марина.

– Он что, так над нами издевается? – спрашивает Шестая. – Или это какое-то пророчество?

– Я думал, мы больше не верим в пророчества, – говорит Восьмой, закатывая глаза.

– Иной раз даже в ночном кошмаре может быть доля истины, – говорю я.

– Как в наших общих видениях о Нью-Мексико, – добавляет Девятый.

– Да, но иногда кажется, будто он просто морочит нам головы.

– Меня заботит не столько содержание снов, сколько то, что Сетракус Ра способен их транслировать, – говорит Малкольм, озабочено наморщив лоб. – Как, по-вашему, может он нас отследить по этим снам?

– Если бы мог, разве бы мы уже не отбивались от могов? – отвечает вопросом Восьмой. – И зачем бы тогда он так старательно выманивал Джона с Девятым в Нью-Мексико?

Я киваю, соглашаясь с Восьмым и вспоминая наши с Девятым видения.

– Пусть даже эти сны были реалистичны до дрожи, но вряд ли Сетракус Ра знает, где мы. Больше похоже, будто он пытается спровоцировать нас на ошибку.

– Тогда вопрос только в том, как избавиться от этих кошмаров, – говорит Малкольм.

– Я знаю способ, – отвечает Шестая, привлекая к себе всеобщее внимание. Она отхлебывает кофе, прежде чем ответить.

– Надо убить Сетракуса Ра.

Девятый хлопает в ладоши и указывает на Шестую:

– Мне нравится ход мыслей этой цыпочки.

– Э... а разве это так легко? – спрашивает Пятый, впервые заговаривая с начала беседы. – Тебя послушать, так это не сложнее, чем выкинуть мусор.

– Если бы... – говорю я. – Проблема в том, что мы не знаем, где он, а даже если б и знали, как его найти, избавиться от него было бы ой как не просто. В последнюю нашу встречу он едва нас не прикончил.

– А может, выманим его к нам?– предлагает Девятый, зыркая на Пятого. – Запалим еще парочку кругов на полях, и дело в шляпе.

– Ты же не серьезно, – говорит Сэм. От меня не укрывается, что при упоминании Сетракуса Ра он заёрзал на стуле.