Текст книги "Падение Пятого (ЛП)"

Автор книги: Питтакус Лор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Шестая! – кричу я в испуге. – Прости!

Появление Марины я, естественно, пропускаю.

***

МАРИНА

«Вперед, Марина. Это твой шанс!»

Пока Сэм отвлекся, я пробегаю мимо него и срываю флаг со стены. Он замечает меня, когда я, прижавшись к стенке, уже бегу на свою половину поля. Сэм пытается прицелиться, но я телекинезом вырываю бластер у него из рук. Теперь он для меня не опасен. Пятый после взбучки Девятого валяется в нокауте в паре метров от меня. Он тоже мне не опасен.

А вот кого мне реально стоит опасаться, так это Берни Косара и Джона.

Завидев меня, бегущую с флагом, они вдвоем отбегают от Восьмого. Но тот быстро телепортируется на пути у Берни, хватает его и вместе с ним телепортируется в другой конец зала. Остается только Джон.

Девятый пытается перехватить его, но слегка очухавшейся после прямого попадания из бластера Шестой удается схватить его за ногу. Девятый спотыкается. Теперь Джону ничто не мешает добраться до меня. На мне все еще его браслет, так что Джон знает, что его огненные шары мне нипочем. Поэтому он срезает путь, чтобы не дать мне уйти.

В первый момент Антигравитационное Наследие Девятого немного сбивает с толку. Девятый передал его мне в самом начале игры. Так странно ощущать, как наклоняется окружающий мир, когда я взбегаю на стену. Ноги находят надежную опору там, где это невозможно. Джон так разогнался, что не успевает избежать столкновения со стеной подо мной.

Я мчусь по потолку к нашей стороне зала и спрыгиваю на пол, держа в руке реющий флаг. Часть меня не может поверить в победу, даже когда Малкольм свистит, объявляя конец игры. Я справилась! Мы победили!

***

ДЖОН

– Вот блин! – досадую я, потирая шишку, образовавшуюся от удара об стену. – Такого я не ожидал.

Видя, как Марина радуется победе, я не могу сдержать улыбку. Восьмой телепортируется с другого конца зала и сжимает ее в медвежьих объятиях. Подбежав, Элла с радостью присоединяется к ним. Девятый, прихрамывая, подходит ко мне и протягивает руку.

– Шикарно сыграл, босс! – говорит он.

– Ты тоже не промах, – говорю я, обмениваясь рукопожатием. Пару недель назад, сама мысль, что я проиграю Девятому, свела бы меня с ума. Но сейчас это уже не кажется таким важным. Главное – обе команды хорошо поработали. Наглядно показали свои Наследия, бойцовские навыки; все прикрывали спины друг друга. Да, это всего лишь игра. Но теперь я верю, что мы сможем справиться с чем угодно.

Девятый отходит, чтобы помочь Пятому встать на ноги. Тот сильно потрепан: на лице багровеют синяки, одна рука плетью свисает вниз. Девятый демонстративно отряхивает его.

– Ничего личного, – ухмыляется Девятый.

– Ага, как же, – угрюмо отвечает Пятый.

Смотрю, как Сэм садится на колени перед Шестой. Ее все еще потряхивает от заряда из бластера. Сэм выглядит жутко виноватым.

– Шестая... – начинает он, – Прости, я не хотел.

Шестая отмахивается.

– Проехали, Сэм. Это была случайность.

– Не скажи, – внезапно вмешивается в разговор тихонько подошедший Девятый. – Элла телепатически меня предупредила. Так что я знал, что тебя нужно развернуть к Сэму.

Все оборачиваются к Элле. Ее личико вспыхивает от смущения. Сейчас она выглядит лучше, чем до начала игры, на ее лице больше бодрости.

Пока остальные идут через зал, чтобы поздравить Марину, а заодно и излечиться, ко мне подходит Малкольм. Он хлопает меня по спине.

– Отлично справились! – говорит он.

– Не совсем. Мы продули.

Малкольм качает головой.

– Нет, ты меня не так понял. Я имел в виду всех вас! Знаешь, что я видел, наблюдая за вами, Джон?

Смотрю на Малкольма в ожидании ответа.

– Силу, с которой нельзя не считаться.

Глава 27

ДЖОН

Когда я выхожу из душа после тренировки, то обнаруживаю, что в коридоре перед ванной меня ждет хмурый Сэм. Точно так же он выглядел после «Захвата флага» – как будто он не просто допустил ошибку в тренировочной игре, а проиграл всю нашу войну.

– Это ж надо было так облажаться, – корит он себя. – Теперь понятно, почему вы не берете меня в Эверглейдс.

Подлечив травмы, мы собрались всей группой и единодушно проголосовали за то, чтобы завтра лететь в Эверглейдс. То, что Сэм остается, никак не связано с его игрой в Лектории, просто куда важнее, чтобы он и Малкольм оставались в Чикаго рядом с планшетом и координировали наши действия на случай, если мы разделимся, а также на всякий случай следили за новостями. Это важное задание, но никому другому я поручить его не могу. Никто не хочет оставаться в тылу во время первой миссии воссоединенной Гвардии.

– Сэм, ты же знаешь – дело не в этом.

– Да-да, – отвечает он без особого энтузиазма.

– Перестань, это была просто игра. Забудь о ней, – говорю я, толкая его в плечо.

Сэм вздыхает.

– Я так чудовищно облажался, чувак. Да еще на глазах у Шестой.

– Аааах, вот оно что... – отвечаю я, все поняв. – Ты выстрелил в спину девушке, которая тебе нравится. Невелика беда.

– Как бы не так, – настаивает Сэм. – Я выставил себя дураком, который не способен за себя постоять. Или, еще хуже – человеком, который делает больно тем, кого должен оберегать.

Даже не знаю, что ему ответить. У него никогда не было девушки. А попытка сойтись с Шестой – это все равно, что решить покорить гору и для первого восхождения выбрать Эверест.

– Слушай, дружище, я бы и рад дать тебе дельный совет. Но, честно? Лично меня от Шестой в дрожь бросает. В общем, если она тебе действительно нравится, просто будь с ней честен. Она уважает честность. Или, скорее, откровенность. Прямолинейность.

– Последнее навевает мысли о пещерных людях.

Хлопаю Сэма по спине.

– Я в том смысле, что будь напорист, но знаешь, не бей ее дубинкой по голове. А иначе тебе хана.

От моей шутки Сэм только еще сильнее хмурится.

– Джон, а у меня вообще есть шанс? С Девятым-то она, наверное, вмиг сойдется. Он-то, в отличие от меня, умеет драться.

– Девятый? – Эта мысль вызывает у меня смех. Кладу руку Сэму на плечо. – Смеешься, что ли? Да она его терпеть не может.

– Серьезно? – Сэм глядит на меня с недоверием, но его улыбка становится более свободной, хотя все равно еще остается чуток смущенной. – Прости, я не хотел тебя этим грузить, – говорит он. – Наверное, мне просто надо стать более уверенным в себе, что ли.

Мы доходим до моей двери. Я кладу руки ему на плечи и говорю, глядя в глаза:

– Сэм, просто попытайся. Что ты в итоге теряешь?

Я оставляю Сэма в коридоре обдумывать дальнейшие действия. Надеюсь, он прислушается к моим словам. Вообще мне кажется, что они с Шестой поладят, но я не хочу больше тратить свое время, подрабатывая свахой. Мне и так есть о чем беспокоиться – к примеру, о моей собственной девушке.

Сара ждет в комнате, вытирая волосы полотенцем. Когда я закрываю дверь, она делает понимающий взгляд, и ее лицо озаряет игривая улыбка.

– Неплохие были советы, – говорит она.

Я оглядываюсь через плечо в сторону коридора, гадая, что еще из нашего с Сэмом разговора она слышала.

– Думаешь?

Она кивает.

– Сэм наконец-то вырос. Сердце Эмили будет разбито.

Не сразу, но я вспоминаю подружку Сары из Парадайз – ту, по которой Сэм сох, когда мы вместе катались на той повозке. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

– Надеюсь, я не подставил Сэма, и его сердце не будет разбито. Как, по-твоему, есть у него с Шестой хоть какой-нибудь шанс?

– Все может быть, – отвечает Сара, подходя ко мне. – За крутым фасадом она все такая же девушка. А Сэм милый, и с ним весело, плюс он определенно к ней не безразличен. Как не влюбиться в такого?

Сара обнимает меня за шею, и я прижимаю любимую к себе.

– Ты могла бы посоветовать ему, как очаровывать лориенцев... У тебя это хорошо получается.

– Разве? – отвечает она, поднимая брови, и прижимается к моим губам в долгом поцелуе, зарываясь пальцами в моих волосах. Я моментально забываю про Сэма и обо всех наших проблемах. Целоваться с ней так сладко. Как бы мне хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Сара медленно отстраняется и, улыбаясь, заглядывает мне в глаза. – Это за тот выстрел.

– Если ты всегда будешь так извиняться, то разрешаю стрелять в меня в любое время.

– Так какие у тебя планы на сегодня? – спрашивает Сара, загибая пальцы и пересчитывая мои повседневные дела. – Опять строить планы? Корпеть над картами? Спасать мир?

Я качаю головой.

– Вообще-то, я хотел вместе куда-нибудь прогуляться.

***

В итоге мы с Сарой отправляемся в Линкольнский зоопарк. Я столько времени провел на крыше Центра Джона Хэнкока, что нельзя сказать, будто бы я безвылазно сидел взаперти с тех пор, как мы поселились в Чикаго. И все же людные городские улицы это совсем другое. Даже, несмотря на выхлопные газы, вонь помоек и характерные запахи большого города, внизу почему-то дышится гораздо легче. Может быть, потому, что здесь внизу я чувствую себя свободным и более живым, чем там, на крыше наедине со своими проблемами? Сара берет меня под руку, так что даже можно притвориться, будто мы обычная пара и у нас свидание.

Но это не значит, что я расслабился. Под легкой курткой на мне браслет, просто затем, чтобы в случае чего подать сигнал тревоги. Мы останавливаемся перед загоном со львами, но кроме золотистого зада, дремлющего за погрызенной шиной льва, ничего не видно.

– Вот за что я не люблю зоопарки, – говорит Сара. – Так за то, что звери либо дрыхнут, либо так ныкаются, что их вообще не увидишь.

– Для нас это не проблема, – отвечаю я и телепатически тянусь ко льву, мягко прося его проснуться. Зверь поднимается на лапы, встряхивает гривой и идет прямо к нам. Он разглядывает нас, стоя по ту сторону своего водоема, а в его черных глазах играет любопытство.

Я прошу его порычать, и он разражается громким приветливым рыком, отчего ребятишки помладше со смехом и воплями отскакивают от загона.

– Хороший мальчик, – шепчу я. А Сара сжимает мою руку.

– Ты прямо Доктор Дулиттл, – говорит она. – Если тебе когда-нибудь снова понадобится прикрытие, цирк подойдет идеально.

Я использую свое умение общаться с животными еще у нескольких вольеров: вдохновляю скучающих тюленей разыграть небольшое шоу с пляжным мячиком, прошу обезьянок подойти к стеклу и приложить к нему лапки, чтобы Сара могла «дать им пять». Это хорошая возможность потренировать Наследие, которое я обычно использую только для общения с Берни.

На закате зоопарк объявляет о закрытии, и мы с Сарой направляемся к выходу. Она кладет мне голову на плечо и явно задумывается о чем-то.

– Надо нам почаще вот так проводить время, – говорит она.

– Знаю. Я тоже этого хочу. Как только уничтожим могов, обещаю, у нас с тобой будет на это целая куча времени.

Взгляд Сары затуманивается, будто она представляет себе будущее и оно не очень-то ее радует.

– А потом что? Ты ведь вернешься на Лориен?

– Надеюсь. Но сначала еще надо придумать, как это сделать. А пока остается лишь верить, что Малкольм не ошибся насчет этих камней Феникса в Ларцах, и что они действительно смогут восстановить нашу планету и нам их хватит.

– И ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой?

– Конечно, – тут же отвечаю я. – Без тебя я вообще никуда не полечу.

Сара улыбается мне с неожиданно глубокой печалью.

– Приятно слышать, жаль только это вряд ли будет похоже на путешествие, о котором мы мечтали тогда в дороге с Шестой. А если серьезно? Вернемся ли мы когда-нибудь обратно? – спрашивает Сара. – На Землю?

– Ну, конечно, – говорю я, поскольку понимаю, что именно это и должен сказать в данной ситуации, хотя внутренне в своих словах не уверен. Я гляжу под ноги. – Мы обязательно вернемся.

– Правда? На полет уйдут годы, Джон. Не пойми меня превратно, я хочу поехать. Не каждую девушку ее парень просит отправиться с ним в другую галактику. Но, Джон, у меня здесь семья. Конечно, моих родных нельзя ставить на одну планку с восстановлением целой планеты во всем ее величии, но для меня семья значит очень много.

Теперь уже я хмурюсь. На смену хорошему настроению приходит нечто иное. Это грустное чувство. Чувство потерянности.

– Сара, меньше всего я хочу разлучить тебя с твоей семьей. Возвращение на Лориен должно быть радостным, торжественным, – я делаю паузу, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить свои чувства. – Знаешь, я всегда представлял себе наше возвращение как концовку фильма. После всех битв мы возвращаемся и находим способ начать все с начала. Это как судьба, но, в то же время, это никогда не казалось настоящим – если ты понимаешь, о чем я. Короче, я никогда не задумывался над деталями. А, видимо, зря.

Мы останавливаемся, и Сара гладит меня по щеке.

– А я не хочу вставать между тобой и твоей судьбой. Прошу, не думай так обо мне.

– Ну что ты, я бы никогда... Но я не хочу возвращаться на Лориен без тебя.

– А я не уверена, что хочу остаться на Земле без тебя, – отвечает она.

– Тогда что же нам остается?

– Я не могу предсказать будущее, – говорит Сара. – Но я люблю тебя, Джон. И сейчас важно только это. А об остальном подумаем, когда придет время.

– Я тоже тебя люблю, – отвечаю я, притягивая ее для поцелуя.

И тут мой браслет начинает покалывать кожу.

Глава 28

ДЖОН

– Что такое? – спрашивает Сара, когда я неожиданно отстраняюсь.

– Браслет ожил. Что-то происходит, – отвечаю я, быстро оглядываясь кругом и стараясь разом охватить обстановку. – И явно не к добру.

– Нет, это уже ни в какие ворота не лезет, – негодующе заявляет Сара, очевидно, вспоминая, как из-за Берни нам испортили вчерашнюю ночь.

– Сейчас всё иначе. Хуже.

Я машинально касаюсь браслета, когда он посылает по руке холодные покалывания. Мы в самом центре Чикаго, на одной из многолюдных улиц. Я всматриваюсь в лица прохожих. Все они люди – одни возвращаются домой с работы, другие парочками направляются ужинать в кафе. Бледнокожих типов со страстью к тёмной одежде нигде не видно. И всё же браслет ещё ни разу не подводил. Угроза где-то рядом.

– Надо вернуться домой, – говорит Сара. – И предупредить наших.

Я качаю головой.

– Нет. Если нам сядут на хвост, а мы не сумеем уйти от слежки, то в итоге выведем их на остальных.

– Вот зараза. Ты прав. Что же нам делать?

– Надо самим их найти. – Я хватаю Сару за руку и делаю несколько шагов вдоль квартала. Запястье начинает покалывать слабее, а значит, мы удаляемся от опасности. Я разворачиваюсь и иду в обратном направлении, хотя и там не вижу ничего подозрительного.

– Джон... – предостерегает Сара, сжимая в руках мою ладонь, чтобы скрыть внезапно засветившуюся кожу – Люмен сработал, и обе руки светятся в преддверии схватки. Делаю глубокий вдох, дабы успокоиться, и мысленно возвращаю руки в нормальное состояние. К счастью, никто вокруг ничего не заметил.

– Сюда, – говорю я, увлекая Сару в узкий темный переулок. Браслет уже буквально кричит об опасности, а рука онемела от покалывания. Прижавшись спиной к стене, я выглядываю из-за угла дома.

Их там трое. Судя по виду – могадорские скауты. Они даже не старались как следует замаскироваться под людей. Их вид испугает любого: бритые головы (правда, без татуировок), черные плащи. Что бы они здесь ни делали, они не ожидают, что их кто-то заметит. Двое из них стоят на стрёме, пока третий шарит руками под мусорным баком и выдергивает из-под металлического дна что-то вроде конверта.

– Трое, – шепчу я Саре. Она стоит рядом со мной, прислонившись спиной к стене. – Похоже, это искусственники, о которых говорил Малкольм. Как водится, бледные и уродливые.

– Чего они тут забыли?

– Не знаю, – отвечаю я. – Но они легкие цели.

– Прости, но на свидание я пистолет не прихватила, – отзывается Сара шепотом. – А зря!

– Ничего страшного, – отвечаю я. – Они нас не заметили.

Сара бросает взгляд на мои руки.

– Мы же не позволим им спокойно обделывать свои делишки, не так ли?

– Чёрт, нет, – отвечаю я, сжимая кулаки. На этот раз у меня перед могами преимущество, и я хочу знать, что они задумали. Больше никаких трусливых отступлений. – Если дела пойдут плохо, ты побежишь за помощью.

– Всё будет хорошо, – твердо говорит Сара, и мне передается её уверенность. – Поджарь этих говнюков.

Я заворачиваю в переулок и иду прямиком к могам. Их глубоко посаженные глазки обращаются ко мне. В какой-то момент по спине пробегает знакомый холодок – чувство беглеца. Но на этот раз я решаю засунуть его куда подальше. Мой выбор – борьба, а не бегство.

– Вы заблудились, парни? – небрежно спрашиваю я, приближаясь.

– Кыш отседа, сопляк, – шипит один из них, поблескивая рядом мелких зубов. Второй мог отгибает полу пальто, демонстрируя рукоятку бластера, заправленного за пояс штанов. Они пытаются напугать меня, словно я обыкновенный человек, опрометчиво решивший срезать путь домой. Они не признают во мне лориенца. Значит, они здесь точно не из-за меня.

– Вроде бы холодает, – говорю я, останавливаясь метрах в десяти от них. – Может, вас погреть?

Не дожидаясь ответа, зажигаю Люмен, формирую в ладони огненный шар и швыряю его в ближайшего мога. У него даже нет шанса среагировать. Шар попадает ему прямо в лицо, и мог сгорает как спичка, превращаясь в пепел.

Второй мог хотя бы успевает потянуться к бластеру, но и только. Шар ударяет его прямо в грудь, он коротко вскрикивает и присоединяется к первому могу в виде пыли на грязном асфальте переулка.

Решаю не добивать Люменом последнего, третьего мога. Он всё ещё держит в руках тот конверт, и я боюсь повредить его огнём. Хочу сперва узнать, чего им здесь понадобилось: что за секретная миссия заставляет могадорцев шнырять по Чикаго? Прижимая конверт к груди, мог уставляется на меня чуть ли не с надеждой, что я распылю его так же быстро и легко, как и других. Но как только до него доходит, что я колеблюсь, он бросается прочь по переулку.

Могадорец убегает от меня. Вот она, долгожданная смена ролей.

Хватаю телекинезом мусорный контейнер и запускаю им в мога, пока тот не успел удрать. Металлические бока контейнера издают пронзительный скрежет, когда помойка врезается в стену переулка и придавливает к ней мога. Слышен хруст костей.

– Расскажи, что ты здесь делаешь, и я убью тебя быстро, – говорю я, подходя к нему, и для убедительности слегка вдавливаю телекинезом контейнер в его покалеченное тело. На губах мога вздувается пузырь темной крови и стекает вниз по подбородку. Крик разочарования и боли заставляет меня колебаться. Раньше мне никогда не доводилось делать ничего подобного. Я убивал могов только с целью самообороны. Надеюсь, я не перестарался.

– Скоро вы... скоро вы все сдохнете, – сплевывает мог.

Я зря теряю время. Навряд ли я узнаю что-то важное от какого-то жалкого разведчика. В последний раз толкаю телекинезом мусорный бак и добиваю мога. Убрав контейнер от стены, вынимаю конверт из кучи могадорского пепла и верчу в руках. В нем какие-то бумаги.

– Что там? – спрашивает Сара, осторожно входя в переулок.

Зажигаю Люмен в одной из рук, чтобы рассмотреть бумаги в темноте. Передо мной три листа, покрытые строгим рукописным текстом, который выглядит как нечто среднее между арабской вязью и китайскими иероглифами. Написано, разумеется, на могадорском. Пожалуй, было бы слишком большой удачей напороться на могов, отправляющих секретные послания на английском. Я протягиваю бумаги Саре.

– У тебя случайно нет знакомого переводчика с могадорского? – спрашиваю я.

***

Вернувшись в пентхаус, я собираю всех в столовой, чтобы описать мою стычку с могами. Когда я дохожу до части об убийстве трех могадорцев, Девятый трескает меня по спине.

– Надо было притащить последнего сюда, – говорит он. – Мы бы выпытали из него что-нибудь, как они это делали с нами.

Качаю головой и смотрю на Сэма, который незаметно потирает шрамы на запястьях.

– Мы этим не занимаемся, – говорю я. – Нельзя опускаться до их уровня.

– Это война, Джонни, – отвечает Девятый.

– Что бы это могло значить? – спрашивает Марина. – Неужели они знают, где мы?

– Вряд ли, – говорю я. – Если б дело было в нас, они бы не ограничились тройкой солдат. А эти даже не узнали меня, когда я подошел вплотную!

– Позор, не узнали главного могадорского киллера! – подкалывает Восьмой. – И, правда, странно.

– Они бы уже давно были здесь, если б намеревались, – поддерживает Шестая. – Моги не отличаются особой изобретательностью. Нам надо выяснить, что в этих документах. Это может быть какой-то план вторжения.

– Всё как в моем сне, – шепчет Элла

Все это время бумаги передавались вокруг стола, чтобы каждый мог взглянуть на бессмысленные закорючки.

Когда листы доходят до Малкольма, он хмурится:

– Я так много времени провел у них в плену, а выучить их язык не удосужился.

– Наверняка на компе у Сандора есть программы-переводчики, – предполагает Девятый. – Правда, я не уверен насчет могадорского.

Малкольм потирает бороду, продолжая разглядывать бумаги.

– Тут есть структура, как и в любом языке. Это можно расшифровать. Если покажете мне нужные программы, я попробую разобраться, как ими пользоваться.

Народ за столом заметно встревожен. Это первое появление могадорцев после сражения в Арканзасе.

– Это ничего не меняет, – говорю я. – Что бы ни было в этих документах, могадорцы определенно не хотели, чтобы они попали к нам в руки. Это что-то такое, что мы можем использовать в наших интересах. Но пока мы не знаем наверняка что там, будем держаться намеченного плана. Сейчас все отдыхаем, а утром отправляемся во Флориду.

Глава 29

СЭМ

Я стою у отца за спиной и наблюдаю, как он сканирует могадорские документы на компьютер Сандора. Отсканировав последний лист, он открывает несколько программ-переводчиков и еще какую-то хакерскую прогу, которая вроде как предназначена для взлома фаерволов и прочей подобной ерунды.

– Думаешь, тебе удастся это перевести? – спрашиваю я.

– Для начала нужно выяснить, какую программу использовать.

– Ну и как, нашел? – Я замечаю у отца в панели задач свернутое окошко iTunes. Стучу пальцем по экрану. – Ты хотел послушать музыку?

– Эм... вообще-то, до плена такой программки не было. Вот я и подумал... – отец сокрушенно пожимает плечами. – Признаюсь, мне пришлось действовать методом тыка.

– И как же тогда быть?

– Я пробую разные подходы. Все языки – даже инопланетные – имеют некоторое сходство. Нужно лишь выделить его и применить для дешифровки основного текста. – Он оглядывается на меня через плечо. – Это довольно скучное занятие, Сэм. Так что тебе вовсе необязательно оставаться тут со мной.

– Да не, мне интересно, – заверяю я. – С удовольствием посижу с тобой.

– Правда? – оглядывая меня, говорит он. – А мне показалось, у тебя были другие планы.

Отец, как всегда, наблюдателен. Я оделся в лучшее из того, что у меня есть, учитывая, что мой гардероб состоит всего из трех вещей: унылый серый свитер и порядком заношенная пара джинс. Я настроился на разговор с Шестой о своих чувствах, решив последовать совету Джона ловить момент и все такое. Но в решающий миг появились эти документы и стали прекрасным предлогом отложить этот разговор (хотя это подразумевает всего лишь канцелярскую работу).

– Они подождут, – сбивчиво отвечаю я, наигранно изучая прокручивающиеся на мониторе различные примеры языков.

– Хм… – Папа ласково улыбается и возвращается к изучению перевода. – Ты же помнишь: завтра они отчаливают во Флориду. А потом, несомненно, будут другие миссии. И как знать, какую информацию мы почерпнем из этих документов. Мало ли что еще может случиться.

– К чему ты ведешь?

– Неизвестно, когда еще выдастся такая тихая ночь, – поясняет он. – Живи сегодняшним днем, Сэм!

***

Я нахожу Шестую на крыше пентхауса – это место стало для Гвардейцев чем-то вроде места уединения. Кругом темень, ветер сильнее обычного – наверняка виной тому проделки Шестой. Ее руки воздеты над головой, и она водит ими взад-вперед, а небеса ей отвечают. Подобным образом мы смешивали вместе разные краски на уроках рисования. Шестая делает то же самое с облаками. Если метеорологи сейчас наблюдают за небесами, то наверняка офигевают.

Не желая прерывать Шестую, я поначалу молчу. Встаю рядом с ней и наблюдаю, как ветер бросает ей волосы на лицо, освещенное светом мигающих красных ламп, расположенных на крыше. На уголках ее губ играет легкая улыбка. Не знай я Шестую так хорошо, подумал бы, что она по-настоящему получает удовольствие.

Медленно, почти неохотно, Шестая опускает руки и смотрит на меня. Ветер моментально стихает, а облака возобновляют свое ленивое шествие по ночному небу. Такое чувство, будто я прервал что-то интимное.

– Эй, не надо было останавливаться!

– Ерунда. В чем дело? – спрашивает Шестая. – Твой отец уже разобрался с документами?

– Эм... нет. Пока нет. Я просто хотел поговорить с тобой.

– О… – мычит в ответ Шестая, вновь уставившись на небо. – Ладно.

– Да у меня ничего важного, – поспешно добавляю я, чувствуя себя идиотом. – Я пойду, практикуйся дальше, я не хотел прерывать.

– Не надо, останься, – неожиданно просит Шестая. – Мне тяжко все время сидеть взаперти в этом пентхаусе. С тех пор как у меня появилось это Наследие, я чувствую связь с погодой. Мне нравится с ней общаться, если это можно так назвать.

– Да, я полностью тебя понимаю, – отвечаю я, словно доподлинно знаю, каково это – быть связанным с погодой. – Сегодня на тренировке ты была просто великолепна. Прости, что так подвел.

– Ой, да перестань, Сэм, – говорит она, закатывая глаза. – Хватит уже извиняться. Неужели ты только ради этого пришел?

– Нет, – со вздохом отвечаю я. А, была не была! Решаю просто последовать совету Джона и действовать: – Я тут подумал, не хочешь ли ты... э-э, не знаю... куда-нибудь сходить вместе?

Ну что ж, пожалуй, это была не лучшая моя попытка пригласить девушку на свидание. Шестая игриво выгибает бровь.

– Вместе? Да мы и так чуть ли не живем друг у друга на головах. Мы все время вместе.

– Я имел в виду... только вдвоем.

– А сейчас мы разве не этим занимаемся?

– Да, но... я думал, э-э... – прерываюсь на полуслове, заметив ехидную улыбку Шестой. – Ты прикалываешься?

– Только чуть-чуть, – отвечает она, скрещивая руки на груди. – Значит, ты приглашаешь меня на свидание? Я правильно поняла?

– Ну да, и в этом деле я профи.

– У тебя получается не так уж плохо, – мягко говорит она, подходя немного ближе. – Но, Сэм, мы же на войне. Не время ходить, держась за ручки. Ты и сам это знаешь.

– Эм… а Джон с Сарой ходили сегодня в зоопарк, и ничего.

– Но я не хочу, чтобы у нас было, как у Джона с Сарой, – говорит Шестая, словно озвучивая самую очевидную истину на свете.

– О! – Я отшатываюсь, как от удара под дых. – Я просто подумал... когда ты уехала в Испанию, Джон рассказал, как ты ко мне относишься, а потом ты так обняла меня в Арканзасе... вот, блин, ну я и дурак! Надо было догадаться, что тебя не заинтересует кто-то вроде меня.

– Эй, Сэм, погоди, – прерывает меня Шестая, хватая за руку и лишая возможности броситься наутек. – Прости. Я не то имела в виду. По правде, ты мне нравишься.

– Только не в том смысле... – говорю я, озвучивая заезженную фразу.

– Да нет же. В том самом. То есть, наверное… – Шестая вскидывает руки. – Я сама не знаю! Послушай, все дело в том... Джон с Сарой... они считают, будто это делает жизнь легче, но это самообман. Это лишь приводит к новым проблемам.

– А мне они кажутся счастливыми, – отвечаю я.

– Сейчас так и есть, – говорит Шестая. – Ну, а когда что-то случится? Да, Джон хороший лидер и все такое, но он не реалист. Неужели ты думаешь, будто война с целой армией могадорцев обойдется без жертв?

– Боже, что за мрачные мысли!

– Это всего лишь правда. В любой момент все может полететь в тартарары, Сэм. – Шестая протягивает руку и выдергивает из моего свитера вытянутую нитку. – По-хорошему, тебе вообще было бы лучше держаться от нас подальше. В каком-нибудь безопасном месте. И когда война кончится, тогда все может быть иначе...

У меня вырывается недоверчивый смешок.

– Ха, серьезно? Примерно такую же чепуху нес Человек-Паук, когда пытался расстаться с Мэри Джейн. Ты хоть представляешь, как это тухло, когда с тобой разговаривают, как с подружкой супергероя?

Шестая тоже смеется, качая головой.

– Прости. Я не специально. Только сейчас понимаю, какая же я все-таки лицемерка. Ведь Саре с Джоном я советовала поступить в точности наоборот.

– Возможно, ты права, и дальше будет только хуже, – говорю я. – Но это не значит, что сейчас ты должна всех от себя отталкивать. Все время жить одной войной? Это не дело. Может, девяносто пять процентов своего времени ты будешь Шестой, а в оставшееся время будешь со мной, как Марен?

Эта краткая речь в мой план не входила. Давно забытое человеческое имя Шестой вырвалось само собой. Сначала Шестая тупо молчит, чуть приоткрыв рот, – это имя явно застало ее врасплох.

– Марен... – шепчет она. – Не уверена, что помню, каково это – быть ею.

В том, как Шестая смотрит на меня сейчас, есть что-то такое, словно она почти отбросила все сомнения. В ее взгляде нет пофигизма, которого я опасался – наоборот, в нем сквозит уязвимость и ранимость, словно она решила немного приоткрыться мне. Не отпускаю ее руку.

– Обещай мне, что не умрешь, – прямо просит она.

В этот момент я готов пообещать ей все, что угодно.

– Обещаю!

Шестая крепче сжимает мою руку, переплетая наши пальцы. Она подходит ближе. Ветер вновь усиливается, и я, смахнув несколько прядей с лица Шестой, оставляю руку у нее на щеке.

И тут, как назло, Восьмой телепортируется на крышу.

Шестая шарахается от меня, словно ошпаренная. В этот момент я бы без всякого сожаления запросто мог удавить Восьмого. Я ожидаю, что он отпустит какую-нибудь шуточку, но его лицо предельно серьезно.

– Ребят, вы срочно нужны внизу!

– Что стряслось? – спрашивает Шестая, спеша к Восьмому. – Моги?

Восьмой в ответ качает головой.

– Элла.

Да уж, отец явно ошибся, назвав эту ночь тихой и спокойной.

Восьмой берет нас за руки, и я тут же теряю ориентацию от чувства, будто мир выдернули у меня из-под ног. Не успеваю я глазом моргнуть, как мы уже стоим посреди комнаты, которую занимают Марина с Эллой.

Элла, каменным изваянием лежит на спине в кровати среди разбросанных одеял. Ее глаза плотно зажмурены. Но куда страшнее тоненькая струйка крови, стекающая с уголка рта – Элла до крови прикусила губу.

Марина приседает на колени у кровати и прикладывает ко рту Эллы салфетку. Седьмая без конца шепчет имя девочки в попытке ее разбудить. Элла почти не двигается, лишь сжимает и разжимает кулаки, комкая простыню.

– И давно это с ней? – спрашивает отец.

– Не знаю, – отвечает Марина с паникой в голосе. – Она пошла спать раньше меня. Сказала, что устала после тренировки. Я нашла ее уже в таком состоянии и никак не могу разбудить.

Оглядываюсь в растерянности, не зная, что предпринять. Кажется, остальных обуревают те же чувства. Все с нерешительным видом столпились в комнате или мнутся в дверях.