Текст книги "Падение Пятого (ЛП)"

Автор книги: Питтакус Лор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Ничего, – отвечаю я, слегка сбитый с толку его извинениями.

Прежде чем отпустить мою руку, Девятый замечает свежие розовые шрамы на запястьях и переворачивает её ладонью вверх.

– Вижу, тебе там порядком досталось? – мрачно спрашивает он, словно только сейчас осознавая, что у нас с ним есть что-то общее. Похоже, я пополнил негласный список жертв, пострадавших от зверств могадорцев.

Не знаю, что сказать, и просто киваю.

– Ты не сломался, – говорит Девятый, сердечно похлопывая меня по плечу. – Молодец, братишка.

Джон начинает уводить нас от Девятого, который практически загородил собой путь. Девятый отчасти напоминает мне большого сторожевого пса, кидающегося на всякого, кто входит в дверь. Когда он, наконец, отходит в сторону, чтобы нас пропустить, я замечаю ещё троих Гвардейцев, о которых говорила Шестая. Это Седьмая, Восьмой и совсем ещё юная Десятая. Они ждут в дверях гостиной, проявляя чуть больше терпения, чем Девятый, по крайней мере, они дали нам возможность пройти внутрь.

– Кстати, если вы гадаете, чем это так ужасно воняет – то это Маринина вегетарианская стряпня, – объясняет Девятый.

– Эй! – беззлобно возмущается темноволосая Седьмая. – Всё очень вкусно, заверяю.

– Подумаешь, еда! – фыркает Девятый, – Да кому она нужна? Мы наконец-то собрались все вместе! Новички, конечно, не блещут ростом и острым умом, но это все фигня. Давайте-ка лучше взорвем что-нибудь.

– Угомонись, чувак. Мы как минимум полдня провели в дороге, – говорит Шестая и кидает Девятому сумку с оружием. – На вот, сделай доброе дело.

Сара, недолго думая, тоже подсовывает свою сумку Девятому, а чуть погодя у него оказываются почти все пожитки, что мы притащили из машины.

– Ладно, раскидаю ваше барахло, – соглашается Девятый, навешивая на себя сумки. – Только потом давайте хотя бы обсудим, как начистить кому-нибудь рожу.

Я замечаю, как Пятый провожает Девятого взглядом, и когда тот выходит за дверь, поворачивается к Джону:

– Мы ведь не отправимся прямо сейчас снова драться?

Джон отрицательно качает головой:

– Это он просто на радостях. Для начала самым главным было собраться всем вместе. Теперь мы будем решать, что делать дальше.

– Ясненько, – говорит Пятый, опустив взгляд на свои руки. – Наверное, я просто не понимаю, как можно радоваться насилию.

– Девятый у нас уникум, – сообщает Марина извиняющимся тоном. Она тепло приветствует нас и даже обнимает Пятого, что весьма удивляет его и чуть-чуть раскрепощает. В ее присутствии мне удается немного расслабиться после общения с нарочито грубым Девятым.

Следующим представляется Восьмой. Он кажется своим парнем, и это выгодно отличает его от встретившего нас первым Девятого с его брутальными замашками. Хотя, готов поспорить, он взволнован не меньше Девятого, просто более тактичен.

– У меня миллион вопросов. Ко всем вам, – заявляет Восьмой. – Пятый, не могу дождаться, когда ты расскажешь, где скрывался и как жил.

– Ага, – бурчит Пятый. – Ладно.

– Даже не представляю, через что тебе пришлось пройти, чтобы до нас добраться, – продолжает Восьмой, подбивая Пятого на рассказ.

Сара шепчет мне на ухо:

– За всю дорогу мы с Джоном, кроме этого бурчания, больше ничего от него не добились.

Могу понять, каково должно быть Пятому в такой ситуации – ты впервые встречаешься с последними представителями своего народа, а они, оказывается, уже давно тусуются вместе – волей неволей почувствуешь себя лишним. В некотором смысле хорошо, что я здесь, с Пятым, хотя мы почти и не общаемся. Всегда легче освоиться в незнакомом обществе, если рядом такой же новичок.

– Ты ведь жил на Ямайке? – спрашивает Восьмой Пятого.

– Было дело, – отвечает Пятый, – правда, совсем недолго.

Видно, что Восьмой ждёт продолжения, но Пятый молчит, и в разговор вступает Джон:

– Обратная дорога была не близкой, и мы слегка подустали. Давайте пообщаемся за ужином, – предлагает он.

Восьмой кивает и оставляет Пятого в покое. Похоже, Джон старается обращаться с Пятым помягче, давая ему время привыкнуть к остальным. Меня несколько удивляет, что Пятый не проявляет интереса к другим Гвардейцам, но, возможно, это связано с нежеланием отвечать на встречные вопросы о своем прошлом. Судя по тому, что он появился без Чепана и Ларца, можно быть уверенным, что у него, как и у остальных, имеется своя невеселая история.

Когда Восьмой бросает попытки вытянуть информацию из Пятого, к нам подходит представиться последняя из незнакомых Гвардейцев. Мне остается только удивляться, хотя Шестая предупреждала, что она очень молода, я всё же не думал, что настолько. Не могу представить, чтобы эта девочка выступила против Сетракуса Ра и сыграла ключевую роль в спасении всей Гвардии но, по словам Шестой, все было именно так. Невероятно.

– Не знал, что есть десятый Гвардеец, – говорит Пятый, пожимая руку Эллы. Впервые с момента нашего прихода сюда, он проявляет хоть какой-то интерес к окружающим.

– Его и нет. Я своего рода случайность.

Джон вопросительно смотрит на Марину, та приподнимает брови и одними губами произносит: «Позже».

Пятый кивает Элле в ответ, ещё мгновение разглядывает её и утыкается взглядом в пол.

– Да уж, – говорит он, подыскивая слова. – Вообще-то, мне и самому кажется, будто я здесь случайно. Наши номера, наши Наследства, вся эта миссия на Земле… То есть, я хочу сказать... насколько тщательно эти великие Старейшины обдумывали свой план? У вас нет ощущения, будто они просто тянули из шляпы бумажки с нашими именами?

Все умолкают, уставившись на Пятого. Довольно странные речи, особенно для первой встречи оставшихся в живых Гвардейцев. Это должно быть радостным событием, но Пятый, видимо, не прочь добавить каплю дегтя в бочку меда.

– Гм, а что, – бодро заявляет Восьмой, нарушая тишину, – пожалуй, это даже забавно, если смотреть под таким углом.

– Могу заверить, – прочистив горло, негромко произносит мой отец, – вас выбирали самым тщательным образом, не полагаясь при этом на волю случая. – Он поворачивается к Элле, глядя на неё таким же ободряющим взглядом, каким смотрел на меня, когда я возвращался домой из школы, натерпевшись от сверстников: – И твой побег с Лориен, конечно, был не просто случайностью. Я бы сказал, он был благословением.

– Ну, да, – говорит Пятый, по-прежнему глядя в пол, хотя обращается к моему отцу. – Кому же ещё быть экспертом по лориенцам, как ни старику с Земли. – Тут, подняв взгляд, он замечает обращенные к нему недоумевающие взгляды и изображает улыбку. – Извините, – добавляет он тут же. – Это просто мысли вслух. Я и сам не понимаю, о чём говорю.

– Я не считаю себя экспертом, – отвечает отец дипломатично. – Извини, если обидел. Но я верю в дело ваших Старейшин. Если б меня не... – Он замолкает, видимо вспоминая дни, проведённые в застенках у могадорцев.

Пятый выглядит смущённым:

– Четвёртый... э-э, то есть, Джон, я очень устал, можно мне где-нибудь ненадолго прилечь?

– Конечно, дружище, – отвечает Джон, хлопая Пятого по спине. – Давайте, я покажу комнаты всем сразу.

Всего пару минут назад я был полон сочувствия к Пятому, потому что видел, как ему неловко в новой компании. Однако тон, которым он говорил с моим отцом, убил во мне всякое сочувствие. Нечто похожее на презрение сквозило в его голосе, словно отец в принципе не может владеть полезной информацией о Гвардейцах.

Всей компанией (за исключением Девятого) мы направляемся к нашим комнатам, шагая по коридору, увешанному картинами, за которые наверняка можно выручить небольшое состояние, если пустить их с молотка. До сих пор не верю, что в этом пентхаусе живет такой раздолбай, как Девятый. По-моему, здесь можно находиться, только нарядившись в смокинг. По дороге Сара и Шестая оставляют нас, чтобы привести себя в порядок после долгой дороги. Элла заявляет, что должна помочь Девятому с вещами и, извинившись, тоже уходит. Наконец, Джон останавливается посреди коридора.

– Вот эта свободна, – говорит Джон, открывая дверь Пятому. – В комоде есть кое-какая одежда, можешь брать, если хочешь.

– Спасибо, – благодарит Пятый, заходя в комнату усталой походкой. Он уже собирается захлопнуть дверь, когда замечает, что мы всё ещё здесь и вроде как смотрим на него. – Ой, увидимся за ужином, народ... наверное... – бормочет он, прежде чем закрыться.

– Чумовой паренек, – заявляет Восьмой сухо. Марина шикает на него и пихает локтём в бок. Я смотрю на закрытую дверь, уверенный, что Пятый стоит у порога и всё слышит. Во мне опять просыпается сочувствие. Нелегко быть аутсайдером.

Джон поворачивается к нам с отцом:

– Хотите осмотреть пентхаус? Или вы тоже хотите прилечь?

– Не-е, – говорю я. – Показывай. Никогда раньше не бывал в пентхаусе.

– Я тоже, – добавляет отец с улыбкой.

– Превосходно, – с довольным видом отвечает Джон, радуясь, что мы не такие буки, как Пятый. – Думаю, вам понравится наша следующая остановка.

Идем дальше по коридору, отец держится чуть позади, любуясь картинами. Когда мы отходим от комнаты Пятого на достаточное расстояние, Восьмой озвучивает вопрос, который, думаю, беспокоит всех:

– Что с новеньким? – Он окидывает взглядом меня: – Не с тобой, Сэм. Ты кажешься вполне нормальным.

– Премного благодарен.

Джон озадаченно качает головой:

– Честно говоря, сам не знаю. Какой-то он странный, правда? Я совсем не такого ожидал.

– Может, это просто от волнения? – предполагает Марина. – Он освоится.

– Где его Чепан? – спрашиваю я. – Как он жил все эти годы?

– Он так ничего толком и не рассказал нам по дороге, – отвечает Джон. – Даже Сара не смогла его разговорить, а вы её знаете.

– О, да. Она такая общительная, что кого хочешь разговорит, даже самого скрытного лориенца.

– И такая очаровательная, – хихикает Джон, продолжая мою шутку, – что легко может убедить скрывающегося от всех пришельца сфоткаться для школьной газеты.

– Такая очаровательная, что этот самый пришелец готов кидать камушки ей в окно посреди ночи, не обращая внимания на пасущих её дом федералов.

Восьмой и Марина недоумённо переглядываются, когда мы с Джоном начинаем ржать.

– Ты кидал камушки Саре в окно? – спрашивает Марина Джона, удивленно приподняв бровь. – Как в «Ромео и Джульетте»?

– Ну, по версии ФБР... О, вы лучше гляньте сюда, – говорит Джон, стремясь сменить тему, а я, ухмыльнувшись, тайком киваю Марине.

В конце коридора Джон показывает нам какую-то комнату. Похоже, Гвардейцы используют её как штаб и склад одновременно. На стенах висят огромные компьютерные дисплеи, на одном из них отображаются результаты работы программы, аналогичной интернет-поисковику моего отца. Ларцы тоже здесь, как и электронный планшет, который мы нашли в отцовской лаборатории. Остальная часть комнаты завалена всевозможными устройствами. Одни из них выглядят новыми, будто только что из коробки, другие сильно потрепанными, будто их притащили со свалки. Кое-где около стен кучи из этих устройств и их запчастей громоздятся аж до самого потолка. На лице отца тут же появляется восторженное выражение.

– Вот это коллекция! – восклицает он, оглядывая комнату, как ребенок подарки под новогодней ёлкой.

– Это мастерская Сандора, Чепана Девятого, – поясняет Джон. – Мы думаем, здесь есть полезные вещи, но среди нас нет технических специалистов, чтобы утверждать наверняка. – Джон поворачивается к отцу: – Надеюсь, вы сможете нам помочь с этим, мистер Гуд, э... то есть, Малкольм.

Отец потирает руки:

– С удовольствием, Джон. Давно в моем распоряжении не было ничего подобного. Мне предстоит многое наверстать.

– Интересно, а что вы тогда скажете об этом, – говорит Джон, указывая на двустворчатую дверь. – Девятый называет это «Лекторием».

Мы входим в огромную белую комнату с высокими потолками и проходим мимо оружейных стоек пугающего размера, по сравнению с их содержимым, стволы, что раздобыл мой отец в Техасе, выглядят детскими игрушками. Габаритами комната не уступает нашему школьному спортзалу, и я в который раз восхищаюсь масштабами пентхауса. В одну из стен вмонтирован какой-то аппарат, похожий на кабину пилота, аппарат окружен множеством пультов управления. Кресло смято, будто сверху на него упало что-то тяжёлое.

– Потрясающе, – отмечает отец.

– В этой комнате мы тренируемся. Девятый говорит, что когда-то Сандор установил здесь управляемую полосу препятствий, – Джон нажимает на настенную панель, из-за которой, судя по виду, должно что-то выстреливать, но ничего не происходит. – Да только однажды Девятый в приступе гнева со всей дури врезал по пульту, так что теперь без ремонта никак.

– С Девятого станется, – говорю я. Совсем не сложно представить Девятого в порыве бешенства.

– Та штуковина, – продолжает Джон, указывая на кресло, – называется Кафедрой. Если бы мы ее починили, то смогли бы тренироваться эффективней.

Тем временем, отец склоняется над Кафедрой, перебирая сгоревшие провода и ощупывая покореженную стальную обшивку.

– Впечатляющая конструкция, – говорит он.

Я разглядываю устройство через его плечо, хотя ничего в нём не понимаю:

– Сможешь починить?

– Попробую, – отвечает отец и поворачивается к Джону. – Я готов оказать любую посильную помощь.

– Я тоже, – заявляю я, салютуя Джону. Он довольно усмехается.

– Надеюсь, это не очень нагло с моей стороны? Я понимаю, что вы только приехали… – говорит Джон. – На самом деле, это так здорово, что вы здесь, и пусть это прозвучит сентиментально, но я очень рад, что вы нашли друг друга.

Легкая тоска слышится в голосе Джона, когда он говорит о нас с отцом. Может, он думает о том, что этот разговор мог бы состояться в Парадайзе, что мой отец и Генри могли бы от души подурачиться, вместе решая технические проблемы, если бы только все пошло немного иначе.

Мой отец ещё раз пожимает Джону руку, похлопывая его при этом по плечу:

– Мы рады, что нашли вас, Джон. Знаю, что всем вам было не просто, но отныне вы не будете одиноки. Хватит с вас.

Глава 16

СЭМ

Марина превзошла саму себя, готовя ужин. Стол ломится от блюд из риса и фасоли, тут и свежие тортильи, и тарелка с охлажденным гаспачо, и куча других испанских блюд, названий которых я даже не знаю. Я уже забыл, насколько вкусной может быть домашняя стряпня, и накидываюсь на еду как волк, накладывая себе добавку за добавкой.

Мы уселись под сверкающей хрустальной люстрой в банкетном зале Девятого. Джон с одного конца стола, мой отец с другого, а остальные между ними. Я сижу между отцом и Девятым.

– Ошизеть! – мычит Девятый с набитым ртом. – Никогда еще за этим столом не собиралось столько народу.

Все расслабились, общаются и подшучивают. Пятый много ест, но практически не разговаривает. Рядом с ним ковыряется в еде Элла – она выглядит уставшей, но все равно старается улыбаться и смеяться, когда кто-нибудь выдает хорошую шутку. Шестая сидит по другую сторону стола, напротив меня. Я стараюсь вести себя естественно и не пялиться на нее слишком пристально.

Когда ужин заканчивается, Джон встает и призывает всех к вниманию, предварительно глянув на Сару и послав ей ободряющую улыбку, затем прочищает горло – видно, он много размышлял о том, что сказать.

– Круто наконец-то видеть всех вместе. Каждый из нас проделал долгий путь и много чего пережил, прежде чем попал сюда. Мы здесь... и это вселяет в меня надежду, что нам под силу выиграть эту войну.

Девятый громко выкрикивает «вууу-ху!», заставляя всех засмеяться, даже серьезное лицо Джона смягчается на секунду. Пятый оглядывает всех с робкой улыбкой, словно он наконец-то начинает чувствовать себя как дома.

– Как вы знаете, не все здесь хорошо знакомы, – продолжает Джон. – Так что предлагаю каждому по очереди рассказать свою историю, чтобы это помогло нам лучше узнать друг друга.

– Не самая веселая тема, – бормочет Шестая.

Но Джон непоколебим:

– Я знаю, некоторые истории... да что там, все истории... далеко не радостные. Но я все равно считаю, что нам важно помнить, почему мы сюда попали и ради чего боремся.

Глянув на Пятого, я понимаю, что делает Джон. Он надеется, что истории Гвардейцев помогут хоть немного подтолкнуть к откровенности их нового товарища.

– Как одному из новичков, мне очень хочется услышать, через какие испытания вам пришлось пройти, – говорит мой отец.

– Ага, – поддакивает Пятый всем на удивление. – Мне тоже.

– Ладно, – говорит Джон. – Я могу начать.

Джон принимается рассказывать до боли знакомую историю. Начинает он со своего приезда в Парадайз, после долгих лет скитаний. Рассказывает о встрече со мной и Сарой, а также о том, как с каждым днем становилось все сложнее скрывать свои Наследия.

Заканчивает же он свою историю битвой в нашей школе, чудесным появлением Шестой в самый последний момент и смертью Генри. Когда он замолкает, мы тихо сидим, не зная, что сказать.

– Ой, блин, – выпаливает Девятый. – Чуть не забыл.

Он шарит рукой под своим стулом и достает оттуда бутылку шампанского в ведерке со льдом. Я кошусь на отца, но, похоже, сейчас он не настроен играть в строгого родителя. Вместо этого он подставляет свой бокал Девятому, пока тот быстро обходит всех, разливая шампанское. Даже Элле немного плеснул.

– Где ты его раздобыл? – интересуется Восьмой.

– Это моя секретная заначка. Можешь не волноваться. – Закончив разливать, Девятый поднимает свой бокал: – За Генри.

Мы поднимаем бокалы в честь Генри. Джон держится спокойно, но я знаю, что он тронут этим знаком внимания. Он смотрит через стол и едва заметно кивает Девятому. Черт, Девятый удивил даже меня – после нашего недавнего «сердечного» знакомства в дверях мне, возможно-таки, придется поднять его статус с полного отморозка до лоха обыкновенного.

– Да вам, ребят, стоило завербовать весь Парадайз, чтоб они за нас воевали, – говорит Пятый. – Похоже, там реально обожают инопланетян.

– Точняк, надо нам было расклеить на бамперах стикеры, мол: «Респект всем старшеклассникам, сразившимся с пришельцами», – говорю я.

– Я могу продолжить, – говорит Шестая. Она вкратце рассказывает свою историю, начиная с их с Катариной пленения, быстро пробегает по заточению и перепрыгивает к своему побегу.

– За Катарину. – На этот раз тост произносит Джон. Мы снова поднимаем бокалы и пьем за павшего Чепана Шестой.

– Вот поэтому ты и не выкладывала в интернет всякую хрень, – говорит Девятый, ссылаясь на историю Шестой, но кидая резкий взгляд в сторону Пятого. Тот глядит в ответ, но ничего не говорит.

– Вы оба были близки со своими Чепанами, – говорит Марина. – А у меня несколько иная история.

Марина рассказывает о своей жизни в Испании, о том, как ее Чепан Аделина практически не заботилась о ней, не тренировала и не обучала тому, что остальные Гвардейцы считают само собой разумеющимся. Я немного поражен тем, что лориенцы могут себя так вести. Мне никогда и в голову не приходило, что они могут уклоняться от своих обязанностей. Это могло бы быть поистине гадкой историей, но в устах Марины всё звучит безумно печально. Голос Седьмой теплеет, когда она говорит о Гекторе – человеке, который спас ее ценой собственной жизни. Странным образом у этой истории оказывается почти счастливый конец – Аделина все же вспомнила о своих обязательствах, пусть даже для нее это означало смерть. И хотя в этом нет особой радости, Марина преподносит все так, что этот поступок кажется по-своему героическим.

Теперь бокал поднимает Восьмой:

– За Гектора и Аделину, – произносит он.

Следующим выступает Девятый. Оказывается, жизнь Девятого пошла наперекосяк из-за его собственной ошибки. Он влюбился в земную девушку, которая тайно работала на могадорцев и завела их с Чепаном в ловушку. Девятый смягчает подробности того, что случилось с ними после того, как их поймали. У меня тоже есть ужасный опыт пребывания в Западной Вирджинии, и тяжелый взгляд Девятого после того, как он заканчивает историю, ни капли меня не удивляет.

– За Сандора, – говорит Джон.

– За Сандора и его шампанское, – добавляет Восьмой, заставляя Девятого немного улыбнуться.

– Знаешь, а ты везунчик, – говорит Пятый Джону, тыча большим пальцем в сторону Сары. – Она тоже могла оказаться шпионкой могов.

– Эй!– отзывается Сара. – Не смешно.

– Они ее вынудили, – ворчит Девятый, вступаясь за девушку, в которую был влюблен. – Ни один человек в здравом уме не захочет работать с этими уродами.

– А вот правительство так не считает... – говорю я, вспоминая агентов, которые перевозили меня из Западной Вирджинии в Далс.

Девятый поворачивается ко мне.

– Говорю же, любой человек, который соглашается работать вместе с этими недокремированными упырями-альбиносами, по определению не может быть в своем уме.

– А может, они на это идут не по своей воле, – размышляет Джон. – Хочется верить, что если бы большинство людей узнали правду, то перешли бы на нашу сторону.

– Я привык не доверять людям, – произносит Восьмой. – Моего Чепана, Рейнольдса, предала женщина, которую он любил. Прошло немало времени, прежде я смог преодолеть это и, в конечном счете, поверить в присущую людям доброту.

Восьмой рассказывает нам, как он научился контролировать свои Наследия и как, в конце концов, вступил в контакт с местными поселенцами, которые поверили, что он воплощение индийского бога Вишну. И, несмотря на то, что могадорцы знали его местонахождение, они не могли напасть на него, поскольку его защищала человеческая армия.

Пятый кивает, изучая Восьмого с таким выражением, будто ему только что открылось что-то новое и удивительное.

– А ты молодец, – говорит он. – Обманул людей, заставил их поверить, будто ты один из их богов.

– Вообще-то я не собирался никого обманывать, – защищается Восьмой. – Я жалею, что не был полностью честным.

– Не стоит, – настаивает на своем Пятый. – То есть, конечно, круто, когда можно завести друзей среди людей, как это получилось у Джона и Марины. Я просто хочу сказать, пусть лучше сражаются за тебя, чем плетут заговоры против тебя, верно? – Он глядит на Девятого. – Лучше все контролировать, чем слепо волочиться за юбками смазливеньких землянок.

Девятый подается вперед, словно вот-вот вскочит с места.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ошибки случаются у всех, – осторожно вставляет Джон, – но нельзя забывать, что у нас с человечеством общий враг, пусть даже люди этого пока и не осознают. В одиночку нам не победить.

– За человечество, – говорю я в шутку и поднимаю бокал. Все тут же поворачиваются ко мне, и я опускаю руку, чувствуя легкую дурноту.

Напряжение длится всего мгновение. Девятый продолжает буравить взглядом Пятого. Элла поднимает руку:

– Я тоже хочу поделиться своей историей, – говорит она.

Ее история не похожа ни на чью другую. Ее не посылали на Землю вместе с Гвардией. Вместо этого ее чокнутый папаша-богатей засунул их с дворецким на корабль с кучей химер. Оглядев собравшихся, я вдруг понимаю, что почти никто еще не слышал эту историю целиком: Джон выглядит очень смущенным, а Шестая внимательно слушает.

– Ну, надо же, – говорит Джон. – Когда ты все это узнала, Элла?

– Вчера, – как ни в чем не бывало, отвечает она. – Из письма Крэйтона.

Марина поднимает свой бокал.

– За Крэйтона. Великого Чепана.

Все следуют ее примеру. Элла притихла. Очевидно, этот Крэйтон был ей очень дорог.

– Только представь, – задумчиво выдает Пятый. – Как бы все сложилось, если б наш корабль так и не добрался до Земли... тебе пришлось бы защищать всю планету в одиночку.

Элла округляет глаза.

– О таком я и не задумывалась...

– Ты бы справилась, – ухмыляется Девятый.

– Итак... – произносит Джон, глядя на Пятого. – Каждый рассказал, как он здесь оказался. Теперь твоя очередь... расскажи, как же тебе удавалось так долго скрываться?

– Точно, чувак, – соглашается Восьмой. – Выкладывай.

Пятый откидывается на спинку стула. На секунду у меня возникает ощущение, что он просто промолчит, надеясь, что все про него забудут – ну прямо как ребенок, спрятавшийся на задней парте. Как вставить едкий комментарий в чужой рассказ, так он мастак, но когда приходит время поведать свою историю, он делает это с огромной неохотой.

– Ну... моя история не столь... м... удивительна, как ваши, – не сразу начинает Пятый. – Мы ничего такого особенного не делали, чтобы спрятаться. Нам просто везло, полагаю. Мы находили такие места, где могадорцы просто не думали нас искать.

– А поконкретнее? – уточняет Джон.

– Острова, – отвечает Пятый. – Мелкие острова, где никому ив голову не придет искать. Некоторых даже на картах нет. Мы переезжали с острова на остров, почти так же, как вы все из города в город. Раз в несколько месяцев мы посещали более людные места, такие как Ямайка и Пуэрто-Рико, и обменивали часть драгоценных камней на припасы. В иное время полагались на свои силы.

– А что случилось с твоим Чепаном? – мягко спрашивает Марина.

– Ох, ну хоть здесь у меня с вами что-то общее. Он умер. Его звали Альберт.

– Моги? – хрипло спрашивает Девятый.

– Нет-нет, все гораздо проще, – нерешительно отвечает Пятый. – Не было ни великих битв, ни храброго самопожертвования. Он просто заболел и через некоторое время умер. Он был старше ваших Чепанов и, наверное, легко бы сошел за моего дедушку. Думаю, полет на Землю сказался на нем не лучшим образом. Он вечно хворал. Теплый климат вроде немного смягчал дело... Но когда мы были на маленьком островке в южных Карибах, болезнь приняла серьезный оборот. Я не знал, чем ему помочь...

Пятый замолкает. Мы все молчим, давая ему время собраться с мыслями.

– Он... он не разрешил мне вызвать доктора. Слишком боялся, что при обследовании врачи выяснят что-нибудь не то и моги проведают, где мы. Раньше я никогда не видел могадорцев. Последние события открыли мне глаза. – Пятый горько смеется, будто зол на самого себя. – Какое-то время я даже считал его психом, который меня похитил – а шрамы на лодыжке он сделал мне, пока я спал.

Я пытаюсь представить, каково это – жить такой жизнью, как у Пятого: ни с кем не общаться, кроме старого больного мужчины. Теперь понятно, почему он так неловок в общении с остальными.

– Так продолжалось до тех пор, пока у меня не появился телекинез, вот тогда-то я и начал верить Альберту. Случилось это, когда его болезнь усугубилась. На смертном одре он взял с меня слово, что когда мои Наследия полностью разовьются, я найду вас. А до того времени я буду прятаться.

– И ты сдержал обещание, – говорит Шестая.

– Я сожалею об Альберте, – добавляет Элла.

– Спасибо вам, – говорит Пятый. – Он был хорошим, жаль только, я его почти не слушал. После его смерти путешествовать стало гораздо проще. Я продолжал прятаться на островах, держался подальше от людных мест. Было... м... одиноко, наверное. Дни сливались. В итоге я обрел все свои Наследия и приехал в Америку, надеясь вас разыскать.

– А что случилось с твоим Ларцом? – спрашивает Джон.

– Ах, это, – немного нервно отвечает Пятый, почесывая висок. – Я передвигался в основном по воде. Альберт научил меня отыскивать такие катера, на которых, ну, знаете, не будут задавать много вопросов. А когда я высадился во Флориде, оказалось, что там неожиданно много народу. Одинокий подросток, таскающийся с Ларцом, чтоб его... мне казалось, все вокруг на меня пялятся. Как будто я нарыл сундучок с сокровищами на необитаемом острове или что-то вроде того. Может, это чистая паранойя, но мне казалось, все только и ждут момента, как бы его у меня стырить.

– И куда ты его дел? – не отстает Джон.

– Я подумал, будет не шибко умно держать его при себе. Нашел уединенное местечко в Эверглейдс и схоронил его там. – Пятый оглядывает собравшихся. – Это была плохая идея?

– Свой я закопала по той же причине, – отвечает Шестая. – А когда за ним вернулась, оказалось, кто-то его уже забрал.

– Ох, – цокает Пятый. – Фигово.

– Ну, если твой навык прятать вещи столь же развит, как навык быть незаметным, то твой Ларец, наверняка, на месте, – замечает Восьмой оптимистично.

– Надо забрать его оттуда как можно скорее, – говорит Джон.

Пятый согласно кивает.

– Да, конечно. Я прекрасно помню, где его оставил.

– Ларцы крайне важны, – вдруг выдает отец. Он сжимает пальцами переносицу – движение, которое, как я заметил, означает, что он усиленно пытается что-то вспомнить. – В каждом Ларце есть что-то... не уверен, что конкретно и как оно работает, но когда придёт время, эти вещи помогут вам воссоединиться с Лориен.

Теперь все восхищенно пялятся на отца.

– Откуда вы это знаете? – спрашивает Джон.

– Я... только что вспомнил, – отвечает отец.

Девятый смотрит сначала на меня, потом снова на отца.

– Ну, и?

– Полагаю, настало время для моей истории, – говорит папа, оглядывая выжидающие лица. – Только сразу предупреждаю – в моей памяти остались пробелы. Могадорцы что-то сделали со мной... они пытались выудить все мои знания о вас непосредственно из мозга. Сейчас всё возвращается, но постепенно, кусочками. Но я расскажу всё, что смогу.

– Но как вы вообще об этом узнали? – спрашивает Восьмой. – Мы и сами-то толком не знаем, что у нас в Ларцах.

Папа медлит, разглядывая слушателей.

– Я знаю, поскольку мне об этом рассказал Питтакус Лор.

Глава 17

СЭМ

Воцаряется мертвая тишина.

Джон первым приходит в себя:

– Как это он вам сказал? В смысле?

– Он лично говорил со мной, – отвечает отец.

– Хотите сказать, вы встречались с Питтакусом Лором?! – скептически восклицает Девятый.

– Как это возможно? – спрашивает Марина.

– В вашей мастерской мы нашли скелет с лориенским кулоном... – Джон тяжело сглатывает, прежде чем продолжить: – Это Питтакус?

Отец отводит взгляд.

– Боюсь, что да. Когда он появился, его раны были столь ужасны, что я ничем уже не мог ему помочь.

И тут всех прорывает, вопросы сыплются градом:

– Что он вам рассказал?

– А как он попал на Землю?

– Почему он выбрал именно вас?

– А вы знаете, что Джонни возомнил себя реинкарнацией Питтакуса?

Отец успокаивающе взмахивает руками, как дирижер, призывающий расшумевшийся оркестр к тишине. Кажется, такое внимание его только веселит и одновременно заставляет вспоминать ответы.

– Уж не знаю, почему из всех землян выбрали именно меня, – поясняет отец. – Я был астрономом. Главным образом изучал глубокий космос, в особенности возможность контакта с другими формами жизни. Я верил, что на Земле сохранились свидетельства посещений инопланетян, что, в свою очередь, не особо способствовало моей популярности у менее одаренных воображением коллег.

– Однако вы были правы, – замечает Восьмой. – Лоралит здесь. В Индии мы нашли наскальные рисунки.

– Вот именно, – продолжает отец. – Большинство моих коллег из научного общества отмахнулись от меня, как от шизофреника. Наверное, я напоминал им тех ненормальных, что вопят на улицах о пришельцах из космоса. – Он выразительно оглядывается. – И все же, вы здесь.