Текст книги "Я - четвертый"

Автор книги: Питтакус Лор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Его держит моя тетя. Я уговорила на это дело всех девушек из чирлидерской команды. Мы собираемся съездить туда и поработать на стройке. Поможем животным и заодно вырвемся на неделю из школы и из Огайо. Сплошные плюсы.

Я представляю Сару в защитной каске и с молотком. Мне приходит в голову мысль, которая заставляет меня улыбнуться.

– Выходит, мне целую неделю придется одному возиться на кухне? – вздыхаю я с притворно сокрушенным видом. – Не знаю, могу ли я спонсировать такую поездку, пусть даже ради животных.

Она смеется и ударяет меня кулаком по руке. Я достаю бумажник и даю ей пять долларов за шесть билетов.

– Эти шесть принесут удачу, – говорит она.

– Правда?

– Конечно. Ведь ты купил их у меня, глупый.

И тут поверх плеча Сары я вижу, как в павильон входят Марк и остальные парни, которые были с ним на платформе.

– Ты поедешь вечером кататься на повозках? – спрашивает Сара.

– Да, я подумывал об этом.

– Давай, это забавно. Все это делают. И вообще-то бывает довольно страшно.

Марк видит, что я разговариваю с Сарой, и хмурится. Он идет к нам. Одет, как всегда, в куртку и джинсы, на волосах, как обычно, полно геля.

– А ты поедешь? – спрашиваю я Сару.

Не успевает она ответить, как в разговор встревает Марк.

– Как тебе понравился парад, Джонни? – спрашивает он. Сара быстро поворачивается и смотрит на него.

– Очень понравился, – отвечаю я.

– А с привидениями поедешь кататься или для тебя это слишком страшно?

Я улыбаюсь ему.

– Вообще-то собираюсь.

– А ты не перепугаешься, как в школе, и не сбежишь из леса, плача, как ребенок?

– Не будь задницей, Марк, – говорит Сара.

Он смотрит на меня и закипает. Вокруг толпа, и он ничего не может сделать, не устраивая сцены, – да если бы и мог, думаю, все равно бы не сделал.

– Всему свое время, – произносит Марк.

– Ты так думаешь?

– И до тебя руки дойдут, – говорит он.

– Может, и так, – отвечаю я. – Но не твои.

– Прекратите! – кричит Сара. Она встает между нами и отталкивает друг от друга. На нас смотрят. Она оглядывается кругом, словно смущенная вниманием, потом хмуро смотрит сначала на Марка, затем на меня.

– Ладно. Если хотите драться, то деритесь. Желаю удачи.

Сара отворачивается и уходит. Я провожаю ее взглядом, Марк – нет.

– Сара, – зову я, но она продолжает идти и скрывается за павильоном.

– Скоро, – говорит Марк.

Я оборачиваюсь к нему.

– Сомневаюсь.

Он возвращается к своим друзьям. Ко мне подходит Генри.

– Не думаю, что он расспрашивал о вчерашнем домашнем задании по математике.

– Не совсем, – отвечаю я.

– Я бы не стал волноваться по его поводу, – замечает Генри. – Похоже, он способен только болтать.

– Я и не волнуюсь, – говорю я и смотрю на то место, где Сара скрылась из вида. – Надо ли мне ухаживать за ней? – спрашиваю я, глядя на Генри и взывая к той части его, которая когда-то была жената и любила, которая до сих пор каждый день тоскует по жене, а не к той части, которая хочет, чтобы я затаился и был в безопасности.

Он кивает.

– Да, – говорит он со вздохом. – Как это ни прискорбно для меня, но тебе, наверное, надо за ней ухаживать.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Дети бегают, кричат, катаются с горок и лазают по специально установленным для этого конструкциям. У каждого ребенка в руке пакет со сладостями и полные рты конфет. Дети одеты, как герои мультфильмов: чудовища, вампиры и привидения. Похоже, сейчас в парке собралось все население Парадайза. И посреди этого безумия я вижу Сару, она сидит одна на качелях и тихо покачивается.

Я проталкиваюсь сквозь крики и визги. При виде меня Сара улыбается, ее большие голубые глаза светятся, как огни маяка.

– Тебя подтолкнуть? – говорю я.

Она кивает на качели рядом с ней, которые только что освободились, и я сажусь на них.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

– Да, все нормально. Он выводит меня из себя. Все время старается быть крутым и всегда такой мерзкий, когда вокруг друзья.

Она закручивается на веревке до упора, а потом поднимает ноги, и веревка раскручивает ее назад, сначала медленно, потом все быстрее. Она все время смеется, ее белокурые волосы развеваются за спиной. Я делаю то же самое. Когда качели останавливаются, мир продолжает крутиться.

– А где Берни Косар?

– Я оставил его с Генри, – говорю я.

– С твоим отцом?

– Да, с отцом.

Это у меня обычное дело – называть Генри по имени вместо того, чтобы говорить «папа».

Температура быстро понижается, костяшки пальцев, сжимающих цепь, побелели, рукам становится холодно. Мы смотрим на детей, которые беснуются вокруг нас. Сара смотрит на меня, и в наступающих сумерках ее глаза кажутся еще более голубыми, чем обычно. Наши глаза неотрывно устремлены друг в друга, мы ничего не говорим, но между нами многое происходит. Дети отошли куда-то на дальний план. Потом Сара застенчиво улыбается и отводит глаза.

– Так что ты собираешься делать? – спрашиваю я.

– Это ты о чем?

– О Марке.

Она пожимает плечами.

– А что я могу сделать? Я уже порвала с ним. И постоянно твержу ему, что у меня нет никакого желания снова быть вместе с ним.

Я киваю. Не знаю, что я могу на это сказать.

– Ладно. Мне надо все-таки попробовать продать оставшиеся билеты. До лотереи остался всего час.

– Нужна помощь?

– Нет, нет. Иди развлекись. Наверное, Берни Косар скучает по тебе. Но обязательно оставайся на катания. Может быть, поедем вместе?

– Останусь, – говорю я. Меня переполняет счастье, но я пытаюсь это скрыть.

– Тогда скоро увидимся.

– Удачи тебе с билетами.

Она тянется ко мне, берет мою ладонь в свою и держит ее целых три секунды. Потом спрыгивает с качелей и быстро уходит. Я сижу, тихо покачиваясь, и наслаждаюсь свежим ветром, ощущением, которого не испытывал уже давно, потому что прошлую зиму мы провели во Флориде, а позапрошлую – на юге Техаса. Когда я возвращаюсь в павильон, Генри сидит за столиком и ест кусок пирога, а Берни Косар лежит у его ног.

– Как все прошло?

– Хорошо, – отвечаю я с улыбкой.

Где-то запускают фейерверк, и в небе взрываются оранжевые и синие огни. Это заставляет меня подумать о Лориен и о фейерверке, который я видел в день нашествия.

– Ты больше не думал о том втором корабле, который я видел?

Генри оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что его никто не услышит. Мы сидим за отдельным столиком в дальнем углу павильона, в стороне от толпы.

– Немного. И до сих пор не знаю, что это значит.

– Как ты думаешь, мог он прилететь сюда?

– Нет. Это было бы невозможно. Если он работал на топливе, как ты говоришь, то не мог бы далеко улететь без дозаправки.

Я чуть медлю.

– Хотел бы я, чтобы он смог.

– Смог что?

– Прибыть сюда, с нами.

– Хорошая мысль, – говорит Генри.

Проходит час или около того, и я вижу всех футболистов во главе с Марком, идущих по траве. Они наряжены мумиями, зомби и привидениями, всего их двадцать пять. Они садятся на трибуну ближнего бейсбольного поля, и чирлидеры, которые разрисовывали детей, начинают накладывать макияж на лица Марка и его друзей, чтобы завершить их маскарадный наряд. Только теперь я понимаю, что это футболисты будут всех пугать во время катаний, поджидая в лесу.

– Ты это видишь? – спрашиваю я Генри.

Генри смотрит на них и кивает, потом поднимает свою чашку с кофе и делает большой глоток.

– Все еще думаешь, что тебе надо кататься? – спрашивает он.

– Нет, – отвечаю я. – Но я все равно поеду.

– Я так и думал.

Марк наряжен под зомби: в темной рваной одежде, лицо раскрашено черным и серым, тут и там мазки красной краски, имитирующие пятна крови. Когда с его нарядом покончено, к нему подходит Сара и что-то говорит. Он повышает голос, но я не слышу, что он отвечает. Он взволновано жестикулирует и говорит так быстро, что наверняка путается в словах. Сара скрестила руки на груди и отрицательно качает головой. Его тело напрягается. Я делаю движение, чтобы встать, но Генри удерживает меня за руку.

– Не надо, – говорит он. – Так он только еще дальше отталкивает ее от себя.

Я смотрю на них и хочу расслышать все, что они говорят, но вокруг слишком много кричащих детей, и я не могу сосредоточиться. Перестав ругаться, они стоят друг против друга, на лице у Марка – выражение мрачной обиды, у Сары – скептическая улыбка. Она качает головой и уходит.

Я смотрю на Генри.

– Что мне теперь надо сделать?

– Ничего, – отвечает он. – Ровным счетом ничего.

Марк возвращается к своим друзьям нахмуренный, опустив голову. Некоторые из них смотрят в мою сторону. На их лицах появляются ухмылки. Потом они отправляются в сторону лесу. Двадцать пять парней идут медленным размеренным шагом и пропадают из виду.

Чтобы убить время, мы с Генри возвращаемся в центр и обедаем в «Голодном медведе». Когда мы приходим обратно, солнце уже село и зеленый трактор тянет в лес первую повозку, груженную сеном. Толпа заметно поубавилась, остались в основном старшеклассники и свободолюбивые взрослые, в общей сложности человек сто. Я ищу среди них Сару и не нахожу. Через десять минут уходит другой трактор. Как сказано в листовке, поездка длится полтора часа, трактор ползет по лесу медленно, чтобы народ успел морально настроиться, потом повозка останавливается, участники высаживаются и дальше идут пешком по тропинке, где и начинаются страшилки.

Мы с Генри стоим у павильона, и я снова просматриваю длинную вереницу людей, ожидающих своей очереди. Я по-прежнему не вижу Сары. Тут у меня в кармане начинает вибрировать мой телефон. Я не могу вспомнить, когда у меня в последний раз звонил телефон и это не был звонок от Генри. Высвечивается имя звонящего: САРА ХАРТ. Меня охватывает волнение. Должно быть, она записала мой номер в свой телефон в тот же день, когда внесла свой в мой.

– Алло? – говорю я.

– Джон?

– Да.

– Привет, это Сара. Ты еще в парке? – спрашивает она. Голос такой, словно звонить мне для нее обычное дело и мне не надо снова и снова думать о том, почему у нее есть мой номер, хотя я ей его никогда не давал.

– Да.

– Отлично! Я приду минут через пять. Катания начались?

– Да, пару минут назад.

– Но ты ведь еще не уехал?

– Нет.

– Вот и хорошо! Подожди, и мы поедем вместе.

– Непременно, – говорю я. – Вторая повозка отправляется прямо сейчас.

– Прекрасно. Я приду к отправлению третьей.

– Тогда пока.

Я отключаюсь и улыбаюсь во все лицо.

– Будь там осторожен, – говорит Генри.

– Буду. – Я беру паузу, чтобы попробовать добавить голосу непринужденности. – Тебе не надо здесь оставаться. Я уверен, что меня подвезут домой.

– Я хочу остаться и жить в этом городе, Джон. Даже несмотря на то, что было бы умнее уехать, имея в виду все, что уже произошло. Но и ты должен во всем идти мне навстречу в некоторых случаях. Сейчас именно такой. Мне совсем не понравилось, как эти парни на тебя смотрели.

Я киваю.

– Со мной все будет в порядке, – говорю я.

– Уверен, что так. Но на всякий случай я буду ждать здесь.

Я вздыхаю.

– Хорошо.

Сара появляется через пять минут с симпатичной подругой, которую я видел раньше, но с которой меня не знакомили. Сара переоделась в джинсы, шерстяной свитер и черную куртку. Она стерла нарисованное привидение со своей правой щеки, ее волосы распущены и спадают ниже плеч.

– Привет, – говорит она.

– Привет.

Она немного неуверенно меня обнимает. Я ощущаю запах духов, исходящий от ее шеи. Потом убирает руки.

– Привет, папа Джона, – говорит она Генри. – Это моя подруга Эмили.

– Рад познакомиться с вами обеими, – отвечает Генри. – Ну, что, ребята, вы отправляетесь на встречу с неведомыми ужасами?

– Именно так, – говорит Сара. – А как этот парень там себя поведет? Я не хочу, чтобы он при мне слишком перепугался.

Генри улыбается, и я вижу, что Сара ему уже понравилась.

– На всякий случай держись рядом.

Она смотрит через плечо. Третья повозка уже на четверть заполнена.

– Я буду его оберегать, – отвечает она. – Ну, нам пора.

– Желаю хорошо повеселиться, – говорит Генри.

Сара к моему удивлению берет меня за руку, и мы втроем бежим к повозке с сеном, которая стоит в сотне шагов от павильона. В очереди человек тридцать. Мы становимся в конец и начинаем разговаривать. Правда, я немного смущен и в основном слушаю, что говорят девушки. Пока мы ждем, я вижу Сэма, который мнется в стороне, как бы раздумывая, подойти к нам или нет.

– Сэм! – кричу я с чуть большим воодушевлением, чем хотел.

Он неуверенно подходит к нам.

– Поедешь кататься с нами?

Он пожимает плечами.

– А вы не против?

– Да хватит тебе, иди сюда, – произносит Сара и тянет его в очередь. Он встает рядом с Эмили. Неожиданно появляется парень с рацией в руке. Я вспоминаю, что он из футбольной команды.

– Привет, Томми, – говорит ему Сара.

– Привет, – отвечает он. – В этом фургоне осталось четыре места. Хотите?

– Правда?

– Да.

Мы пробегаем мимо очереди, запрыгиваем в повозку и все вчетвером садимся на тюк с сеном. Мне кажется странным, что Томми не спросил у нас билеты. Мне также любопытно, почему он позволил нам пройти без очереди. В очереди некоторые смотрят на нас с недовольством. Не могу сказать, что я их за это виню.

– Хорошей поездки, – желает нам Томми с усмешкой; я видел такую у людей, которым сказали, что что-то дурное случилось с теми, кого они терпеть не могут.

– Странно это, – говорю я.

Сара пожимает плечами.

– Может, он запал на Эмили.

– О боже, только не это! – восклицает Эмили и делает вид, будто ее тошнит.

Я с тюка сена наблюдаю за Томми. Повозка заполнена только наполовину, и это тоже неприятно кольнуло меня, ведь в очереди еще так много людей. Трактор трогается, рывками продвигается по дорожке и въезжает в лес, где из спрятанных громкоговорителей раздаются наводящие страх звуки. Лес густой, и в него не проникает никакой свет, кроме как от фар трактора. Когда они погаснут, будет полная темнота, думаю я. Сара снова берет меня за руку. Прикосновение у нее холодное, но меня накрывает волна тепла. Она наклоняется ко мне и шепчет:

– Мне немножко страшно.

На низких ветвях прямо над нами висят фигуры привидений, а вдоль тропы облокотившись на деревья стоят гримасничающие зомби. Трактор останавливается и выключает фары. Потом на десять минут появляется пульсирующий свет. В нем нет ничего страшного, и только когда он гаснет, я понимаю, в чем его эффект: мы ровным счетом ничего не видим, нашим глазам нужно несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте. Потом ночную тьму прорезает крик, и Сара прижимается ко мне, когда вокруг начинают метаться какие-то фигуры. Я прищуриваюсь, чтобы сфокусировать зрение, и вижу, что Эмили придвинулась к Сэму, а он сам широко улыбается. На самом деле мне и самому немного страшно. Я осторожно обнимаю Сару. Чья-то рука касается наших спин, и Сара вцепляется в мою ногу. Некоторые кричат. Трактор рывком дергается назад и снова устремляется вперед, в свете его фар видны только силуэты деревьев.

Мы едем еще три или четыре минуты. Нарастают страх и дурные предчувствия от того, что придется пешком проделать тот путь, который мы только что проехали. Потом трактор въезжает на круглую поляну и останавливается.

– Все на выход, – кричит водитель.

Когда все вылезают, трактор уезжает. Его огни удаляются и потом исчезают, оставляя за собой ночь и только те звуки, которые мы сами издаем.

– Вот дерьмо, – говорит кто-то, и все смеются.

Всего нас одиннадцать. Зажигается дорожка огней, показывающих нам обратный путь, потом гаснет. Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на ощущении от пальцев Сары, переплетенных с моими.

– Не представляю, почему я каждый год это делаю, – нервно говорит Эмили, обхватив себя руками.

Остальные уже пошли по тропинке, и мы идем следом. Дорожка огней периодически зажигается, чтобы мы не сбились с пути.

Остальные ушли вперед так далеко, что мы их не видим. Я едва различаю землю под ногами. Вдруг впереди раздаются три или четыре крика.

– О, нет, – произносит Сара и стискивает мою ладонь. – Звук такой, словно там что-то случилось.

В этот самый момент на нас падает что-то тяжелое. Обе девушки вскрикивают, и Сэм тоже. Я спотыкаюсь, падаю и царапаю колено, запутавшись в этой чертовой дряни, которая на меня свалилась. И тут я понимаю, что это сеть!

– Что за черт? – спрашивает Сэм.

Я разрываю сетку, но в ту самую секунду, когда я освобождаюсь, меня сильно толкают сзади. Кто-то хватает меня и тащит в сторону от девушек и Сэма. Я вырываюсь и встаю, но тут же получаю новый удар сзади. Это уже не входит в программу катаний.

– Отпусти меня! – кричит одна из девушек. В ответ какой-то парень смеется. Я ничего не вижу. Голоса девушек удаляются.

– Джон? – зовет Сара.

– Джон, где ты? – кричит Сэм.

Я поднимаюсь, чтобы бежать к ним, но меня снова бьют. Нет, не так. Мне ставят подножку. Мне крепко достается, и я вспахиваю носом землю. Я вскакиваю и пытаюсь восстановить дыхание, придерживаясь рукой за дерево. Стираю со рта землю и листья.

Я стою так несколько секунд и не слышу ни единого звука, кроме своего тяжелого дыхания. И как раз когда я думаю, что меня оставили в покое, кто-то врезается в меня плечом, и я лечу на ближайшее дерево. Моя голова бьется о ствол так, что у меня даже сыплются искры из глаз. Я удивлен силой того, кто меня бьет. Я трогаю свой лоб и чувствую на пальцах кровь. Я снова оглядываюсь вокруг, но, кроме очертаний деревьев, ничего не вижу.

Я слышу крик одной из девушек, а потом шум борьбы. Стискиваю зубы. Я весь трясусь. Есть ли там люди между стоящими стеной деревьями? Я не знаю. Но я чувствую, что на меня кто-то смотрит.

– Отстань от меня! – кричит Сара. Ее куда-то тащат, это все, что я могу понять.

– Ладно, – говорю я темноте и деревьям. Во мне закипает злость. – Вы хотите поиграть? – на этот раз я произношу вопрос громко. Рядом кто-то смеется.

Я делаю шаг в направлении звука. Меня толкают сзади, но мне удается устоять. Я вслепую бью кулаком, задеваю дерево и царапаю запястье о кору. Что ж, больше ничего не остается. Зачем нужно Наследие, если его нельзя использовать при необходимости? Даже если нам с Генри сегодня же придется побросать вещи в пикап и снова уехать в другой город, я, по крайней мере, сделаю то, что должен сделать.

– Хочешь поиграть? – снова кричу я. – Я тоже умею!

У меня по щеке стекает струйка крови. Ладно, думаю я, давайте так. Пусть они делают со мной что угодно, но ни один волос не упадет с головы Сары. Или Сэма, или Эмили.

Я делаю глубокий вдох и чувствую прилив адреналина. У меня появляется злобная усмешка, и я ощущаю, что мое тело словно стало больше и сильнее. Мои ладони загораются и светят ярким светом, который рассекает ночь, и все вокруг озаряется.

Я поднимаю голову. Направляю свет своих ладоней на деревья и бросаюсь в ночь.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Кевин отступает от деревьев, он наряжен мумией. Это он сбил меня подножкой.

Свет ошарашил его, и он не может понять, откуда он мог взяться. У него на голове прибор ночного видения. «Так вот почему они нас видят», – думаю я. Где они их взяли?

Он бросается на меня, и я в последний момент делаю шаг в сторону и ставлю ему подножку.

– Отпусти меня! – слышу я откуда-то с тропы. Я смотрю туда и направляю свет на деревья, но там нет никакого движения. Я не могу определить, чей это голос, Эмили или Сары. После крика раздается смех какого-то парня.

Кевин пытается встать, но я пинаю его в бок. Он снова падает на землю с тяжелым стуком. Я срываю с его лица прибор, бросаю его изо всей силы и знаю, что он упадет по меньшей мере в миле отсюда, а может, в двух или трех, потому что я так зол, что не могу контролировать свою силу. Потом, когда Кевин еще даже не смог сесть, я бегу через лес.

Тропа поворачивает налево, потом направо. Мои руки светятся, только когда мне надо видеть.

Я чувствую, что я уже близко. Потом я вижу впереди Сэма, он стоит, а зомби обхватил его руками. Еще трое стоят рядом.

Зомби отпускает его.

– Остынь, мы просто дурачимся. Если не будешь сопротивляться, тебе ничего не будет, – говорит он Сэму. – Сядь, что ли.

Я раскрываю ладони и направляю свет в глаза зомби, чтобы ослепить. Ближайший из них делает шаг ко мне, я с размаху бью его сбоку в лицо, и он без чувств падает на землю. Его прибор ночного видения летит в заросли ежевики и пропадает там. Второй пытается схватить меня, но я разрываю захват и поднимаю его над землей.

– Что за черт? – говорит он в недоумении.

Я швыряю его, и он ударяется о ствол дерева метрах в шести. Третий парень, увидев все это, убегает. Остается только четвертый, тот, что держал Сэма. Он поднимает руки перед собой, словно я собираюсь выстрелить ему в грудь.

– Это не я придумал, – говорит он.

– Что он задумал?

– Ничего, парень. Мы просто хотели подшутить над вами, немного попугать.

– Где они?

– Эмили они отпустили. А Сара там, дальше.

– Дай мне свои очки, – говорю я.

– Не могу, парень. Мы одолжили их у полицейских. У меня будут неприятности.

Я делаю шаг к нему.

– Ладно, ладно, – соглашается он. Он снимает очки и отдает мне. Я бросаю их даже сильнее, чем предыдущую пару. Надеюсь, они упадут в соседнем городе. Пусть объясняются с полицией.

Правой рукой я беру Сэма за рубашку. Без своего света я ничего не вижу. Только тут я понимаю, что надо было оставить для нас пару очков. Но я не оставил, поэтому я делаю глубокий вдох, зажигаю левую ладонь и веду нас по тропе. Если Сэм что-то и заподозрит, он не проболтается.

Я останавливаюсь, чтобы прислушаться. Ничего. Мы идем дальше, пробираясь между деревьями. Я выключаю свет.

– Сара! – кричу я.

Я стою, прислушиваясь, но слышу только шум ветра в ветвях и тяжелое дыхание Сэма.

– Сколько с Марком парней? – спрашиваю я.

– Примерно пять.

– Ты знаешь, куда они пошли?

– Я не видел.

Мы снова идем, и я не представляю, куда именно. Вдалеке я слышу рычание тракторного двигателя. Начинается четвертый заезд. Меня обуревает ярость, и я готов бежать со всех ног, но я знаю, что Сэму за мной не угнаться. Он уже тяжело дышит, и даже я в поту, хотя температура всего плюс девять градусов. А может, это не пот, а кровь. Не знаю.

Когда мы проходим мимо дерева с узловатым стволом, на меня кто-то налетает сзади. Сэм кричит, когда чей-то кулак опускается на мой затылок, я на долю секунды оглушен, но потом разворачиваюсь, хватаю парня за горло и направляю свет ему в лицо. Он пытается разжать мои пальцы, но безуспешно.

– Что Марк задумал?

– Ничего, – говорит он.

– Ответ неверный.

Я швыряю его о ближайшее дерево в полутора метрах от нас, потом ставлю его и поднимаю сантиметров на тридцать над землей, моя рука опять у него на горле. Он ожесточенно пинается, но я напряг мышцы, и его удары не причиняют мне никакого вреда.

– Что он собирается делать?

Я опускаю его, чтобы его ноги касались земли, и ослабляю хватку на горле, чтобы он мог говорить. Я чувствую, что Сэм смотрит на все это и принимает к сведению, но ничего не могу поделать.

– Мы просто хотели вас напугать, – хрипит он.

– Клянусь, если ты не скажешь правду, я переломлю тебя пополам.

– Он думает, что остальные тащат вас обоих на Пастушьи водопады. Он туда завел Сару. Он хотел у нее на глазах тебя крепко избить, а потом отпустить.

– Показывай дорогу, – говорю я.

Он тащится медленно, и я выключаю свой свет. Сэм, держась за мою рубаху, идет следом. Когда мы проходим небольшую поляну, в лунном свете я вижу, что он смотрит на мои руки.

– Это от перчаток, – говорю я. – Они были на Кевине Миллере. Хэллоуинские реквизиты.

Он кивает, но я вижу, что он изрядно взволнован. Мы идем еще с минуту и слышим впереди шум падающей воды.

– Дай мне свои очки, – говорю я парню, который нас ведет.

Он в сомнении, и я выкручиваю ему руку. Он стонет от боли и быстро срывает очки с лица.

– Бери, бери, – кричит он.

Когда я их надеваю, все становится зеленым. Я сильно его толкаю, и он падает на землю.

– Пошли, – говорю я Сэму, и мы идем вперед, оставив парня позади.

Я вижу впереди группу. Я насчитываю восемь парней. Плюс Сара.

– Я их вижу. Ты подождешь здесь или пойдешь со мной? Там все может обернуться скверно.

– Я хочу пойти, – говорит Сэм. Я понимаю, что он испуган, но трудно сказать, боится он футболистов или того, что, как он заметил, делал я.

Оставшуюся часть пути мы проходим как можно тише. Сэм идет за мной на цыпочках. Когда мы уже метрах в двух, под ногой Сэма хрустит ветка.

– Джон? – спрашивает Сара. Она сидит на большом камне, прижав колени к груди и обхватив их руками. На ней нет очков, и она вглядывается в темноту в нашем направлении.

– Да, – говорю я, – и Сэм.

Она улыбается.

– Я же тебе говорила, – отвечает она, и я понимаю, что она обращается к Марку.

Шум воды, который я слышал, – это все лишь журчащий ручей. Вперед выступает Марк.

– Так, так, так, – произносит он.

– Заткнись, Марк, – говорю я. – Навоз в моем шкафчике – это ладно, но на этот раз ты зашел слишком далеко.

– Ты так думаешь? Восемь против двоих.

– Сэм здесь ни причем. Один на один ты боишься? – спрашиваю я. – На что ты надеешься? Ты пытался похитить двух человек. Ты что, всерьез думаешь, что они будут молчать?

– Да, думаю. Когда они увидят, как я тебя отделаю.

– Ты заблуждаешься, – отвечаю я, потом обращаюсь к остальным. – Тем, кто не хочет оказаться в воде, я предлагаю уйти. Марк искупается в любом случае. Он потерял шанс на бартер.

Все они дружно усмехаются. Один из них спрашивает, что такое «бартер».

– Даю вам последний шанс, – говорю я.

Все стоят и не двигаются.

В центре моей груди возникает нервное возбуждение. Я делаю шаг по направлению к Марку, он отступает, запутывается в собственных ногах и падает. На меня надвигаются двое парней, оба больше меня. Один из них бьет, но я уворачиваюсь и сам бью его в живот. Я ударяю второго, и его ноги отрываются от земли. Он с глухим стуком падает метрах в полутора и по инерции скатывается в воду. Он так бултыхнулся, что летят брызги. Остальные остолбенели. Я чувствую, что Сэм направляется к Саре. Я хватаю первого парня и тащу его. Он дрыгает ногами, но не может попасть по мне. На берегу ручья я поднимаю его за пояс джинсов и кидаю в воду. На меня бросается еще один парень. Я просто отклоняюсь, и он летит в ручей лицом вперед. Трое готовы, остались четверо. Интересно, что из всего этого видят без очков Сара и Сэм.

– Что-то с вами слишком уж просто, ребята, – говорю я. – Кто следующий?

Самый большой из них бьет кулаком, но намного промахивается, хотя я наношу ответный удар так быстро, что его локоть задевает мне лицо и рвет ремень очков. Они падают на землю. Теперь я вижу только слабые тени. Я бью ему в челюсть, и парень падает, как мешок с картошкой. Он выглядит бездыханным, и я боюсь, что ударил его слишком сильно. Я срываю с него очки и надеваю их.

– Еще желающие есть?

Двое поднимают руки над собой в знак того, что сдаются. Третий стоит с отвисшей челюстью, как идиот.

– Остаешься ты, Марк.

Марк поворачивает, как будто хочет бежать, но я бросаюсь, хватаю его и выкручиваю ему руки двойным нельсоном. Он стонет от боли.

– На этом мы заканчиваем, ты понял меня?

Я делаю хватку сильнее, и он почти воет от боли.

– Что бы ты против меня ни имел, ты сейчас это бросаешь. Оставляешь в покое Сэма и Сару. Ты понял?

Я сдавливаю еще сильнее. Я боюсь, что еще немного и его плечо выскочит из сустава.

– Я сказал, ты понял меня?

– Да!

Я тащу его к Саре. Теперь Сэм сидит рядом с ней на камне.

– Извиняйся.

– Да ладно, парень. Ты уже свое доказал.

Я сжимаю ему руки.

– Извини! – кричит он.

– Скажи так, чтобы звучало искренне.

Он делает глубокий вдох.

– Извини, – говорит он.

– Ты дерьмо, Марк! – говорит Сара и дает ему крепкую пощечину. Он напрягается, но я крепко его держу, и он ничего не может сделать.

Я тащу его к воде. Оставшиеся парни стоят и в шоке смотрят. Парень, которого я вырубил, сидит и чешет себе голову, словно пытаясь понять, что произошло. Я вздыхаю с облегчением от того, что он не слишком пострадал.

– Ты никому ни слова не скажешь об этом, понял? – говорю я так тихо, что слышит только Марк. – Все, что здесь случилось, здесь и умрет. Клянусь, если на следующей неделе я хоть слово об этом услышу, то сегодняшнее покажется ничем по сравнению с тем, что с тобой случится. Ты понимаешь меня? Ни единого слова.

– Ты что, и правда думаешь, что я что-нибудь скажу? – спрашивает он.

– Скажи то же самое своим друзьям. Если они проговорятся хоть единой душе, ты мне за это ответишь.

– Мы ничего не скажем, – говорит он.

Я отпускаю его, толкаю ногой под зад, и он летит лицом в воду. Сара стоит на камне рядом с Сэмом. Когда я подхожу, она крепко меня обнимает.

– Ты знаешь кун-фу или что-то вроде того? – спрашивает она.

Я нервно смеюсь.

– Вы много видели?

– Немного, но я понимала, что происходит. Ты что, всю жизнь тренировался в горах или как? Я не понимаю, как ты это сделал.

– Думаю, я просто испугался, что с тобой может что-то случиться. И, да, последние двенадцать лет я обучался боевым искусствам высоко в Гималаях.

– Ты изумительный, – смеется Сара. – Давай выбираться отсюда.

Никто из парней не говорит нам ни слова. Метра через три я понимаю, что не представляю, куда иду, и отдаю очки Саре, чтобы она нас вела.

– До сих пор не верится, – говорит Сара. – Я о том, какое же он дерьмо. Пусть объясняется с полицией. Я этого так не оставлю.

– Ты правда думаешь пойти в полицию? Отец Марка, между прочим, шериф.

– А почему бы после такого и не пойти? Это же было черт знает что. Работа отца Марка заключается в том, чтобы следить за соблюдением закона, даже если его нарушает его собственный сын.

Я пожимаю плечами в темноте.

– Думаю, они уже наказаны.

Я закусываю губу, ужасаясь от одной мысли, что будет вовлечена полиция. Если так, то мне придется уехать, без вариантов. Мы упакуемся и отбудем в течение часа после того, как об этом узнает Генри. Я вздыхаю.

– Ты так не думаешь? – спрашиваю я. – Я имею в виду, что они потеряли несколько приборов ночного видения. Им придется объясняться по поводу них. И это не считая купания в ледяной воде.

Сара ничего не отвечает. Мы идем в молчании, и я молюсь о том, чтобы она обдумала, насколько будет лучше, если просто забыть об этом.

В конце концов, мы доходим до конца леса. Виден свет из парка. Когда я останавливаюсь, Сара и Сэм смотрят на меня. Сэм всю дорогу молчал, и я надеюсь, что это потому, что он на самом деле не видел, что происходило, – темнота тут стала для меня неожиданным союзником, – может быть, он немного потрясен всем случившимся.

– Вам решать, – говорю я. – Но я за то, чтобы это умерло. Я действительно не хочу разговаривать обо всем этом с полицией.

Свет падает на лицо Сары, настроенной скептически. Она качает головой.

– Я думаю, он прав, – говорит Сэм. – Я не хочу следующие полчаса сидеть и писать дурацкое заявление. Я окажусь в большом дерьме – моя мама думает, что я уже час как сплю.

– Ты живешь неподалеку? – спрашиваю я.