Текст книги "Подруга Дьявола"

Автор книги: Питер Робинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– …значит, кто-то уже находился там, ожидая встречи с какой-нибудь пташкой, – подхватил Бэнкс.

– Серийный убийца?

Бэнкс посмотрел на Темплтона долгим сочувственным взглядом:

– Кев, у нас всего лишь одна жертва. Ну какой серийный убийца?

– Это пока у нас только одна жертва, – возразил Темплтон. – Однако это не означает, что он на этом остановится. Ведь даже серийный убийца должен с чего-то начать.

Он широко улыбнулся собственной нелепой шутке, на которую Бэнкс никак не отреагировал, хотя понял, что имеет в виду его помощник: сексуальный маньяк обычно не обходится одной жертвой. Но убийцей Хейли может оказаться человек, лично с ней знакомый. Это еще предстоит выяснить.

– А что, если она не первая его жертва? – спросил он, словно обращаясь к самому себе.

– Сэр?

– Загляни-ка в Национальную базу данных, – продолжал Бэнкс, – и посмотри, не зафиксирован ли там аналогичный случай, имевший место где-нибудь на территории страны за последние восемнадцать месяцев. Попроси Джима Хэтчли помочь тебе. Он не сильно разбирается в компьютерах, но имеет знакомых почти в каждом полицейском управлении.

– Есть, сэр.

Еще несколько лет назад к такой информация не было доступа, но после дела Йоркширского потрошителя <sup>[12]12
  Йоркширский потрошитель – британский серийный маньяк Питер Сатклифф, с помощью молотка, отвертки и ножа убивавший одиноко гуляющих женщин и проституток. На протяжении пяти лет терроризировал города Брэдфорд и Лидс; в 1981 году был приговорен к пожизненному заключению за убийство тринадцати женщин и покушение на жизнь еще семи.


[Закрыть]</sup> и других провалов в оперативно-разыскных операциях министерства внутренних дел многое изменилось. Теперь, хотя и с большим опозданием, английская полиция, подгоняемая пинками и стенаниями, переползла, наконец, в двадцать первый век; тут-то и выяснилось, что криминалу абсолютно наплевать на границы между городами и даже между странами.

– И все-таки я не могу понять: почему она пошла в Лабиринт одна? – риторически вопросил Темплтон. – Ведь никто не пошел туда с нею и не ждал, когда она вернется оттуда.

– Она здорово поднабралась, – заметил Бэнкс. – Да и остальные тоже. Ты же сам видел. А люди, когда напиваются, перестают соображать. Их ничто не сдерживает, и они не чувствуют страха, а ведь нередко именно чувство страха позволяет остаться в живых. Я пошлю детектива Уилсона в ее колледж. По виду его не отличить от студента. Нам нужно найти людей, которые были с ней, и вполне вероятно, что они студенты этого колледжа. Она говорила с ними. Похоже, они пытались отговорить ее от прогулки в Лабиринт. Наверняка кто-то что-то знает.

– А если она еще раньше условилась с кем-то о встрече? Я имею в виду там, в Лабиринте.

– Все может быть, – согласился Бэнкс. – Значит, мы тем более должны поговорить с ее друзьями. Нужно опросить всех, с кем она встречалась той ночью с момента, когда они начали свой веселый поход, до того, как она потащилась в ту проклятую аллею. А мы вместо этого тратили время на Джозефа Рэнделла.

– А я пока не уверен, что он чист, – заметил Темплтон.

– Да и я тоже, – согласился с ним Бэнкс. – Но нам необходимо расширить область поиска. Знаешь что, до того как заняться базой данных, поговори-ка еще раз с барменом из «Фонтана», который работал вечером в субботу. Он есть на наших видеопленках?

– Как ни странно, сэр, есть, – подтвердил Темплтон.

– А что в этом странного?

– Он выкатывал свой велосипед из входной двери, а потом закрывал ее. Причем около половины третьего ночи.

– Может, пил где-то по-тихому. Что он сам-то говорит об этом?

– Вчера, когда наши ребята обходили пабы, он не работал. У него был выходной, так что с ним пока еще не беседовали.

– Интересно! Если его и сегодня нет на работе, выясни, где он живет, и побывай у него. Спроси, чем он был занят до такого позднего времени, может, он что-нибудь припомнит. Мы знаем, что Хейли и ее приятели, выйдя из «Фонтана», заспорили о чем-то. И через три минуты она отправилась на Тейлор-ярд. А вдруг в пабе что-то произошло?

– Есть, сэр, – с этими словами Темплтон вышел из просмотровой комнаты.

Взяв пульт, Бэнкс перемотал назад пленку, которую они только что смотрели, затем снова нажал на клавишу воспроизведения и стал внимательно всматриваться, как Хейли Дэниэлс спорит с приятелями, а потом идет в сторону Тейлор-ярда. Прочитать по губам, что она говорила, он не мог: слишком плохая была запись, а кроме того, на экране надоедливо, как при просмотре старых заезженных лент, мелькали какие-то сполохи света, их источник находился где-то за спинами спорящих, рядом с Тейлор-ярдом. На серебряных блестках пластмассового пояса, обнимающего ее талию, отразился свет фар проехавшего мимо автомобиля.

Возможно, удастся выделить и увеличить номерной знак этого автомобиля, решил Бэнкс. А что, если водитель, увидев симпатичную девушку, одну направляющуюся в Лабиринт, быстро развернулся, доехал до парковки, а с нее по дороге, не просматриваемой камерами видеонаблюдения, вошел в Лабиринт, где и воспользовался удачным случаем, посланным ему судьбой? Вероятность такой версии была исчезающе мала, но – при отсутствии других – почему бы ее не отработать? Бэнкс, позвонив дежурному, попросил прислать к нему детектива Уилсона.

Энни внезапно осенило, что совершенно не обязательно тащиться в Лидс через Уитби, а лучше ехать туда прямо по шоссе M1. До этого она успела позвонить в Миллгарт инспектору Кену Блэкстоуну.

– Энни! – ласково промурлыкал Блэкстоун. – Ужасно рад тебя слышать! Как идут дела?

– Отлично, Кен.

– А как Алан?

Временами Блэкстоун говорил об Энни и Бэнксе так, словно они все еще были вместе. Вероятно, ему бы очень этого хотелось. Впрочем, Энни это не трогало.

– Не помню, когда его и видела, – ответила она. – Ведь я откомандирована в Восточный округ. Слушай, Кен, не поможешь мне?

– Конечно, если смогу.

– Дело простое. Я разыскиваю некую Констанс Уэллс, трудящуюся на Парк-сквер на ниве юриспруденции. Тебе это что-нибудь говорит?

– Боюсь, что нет. Дай мне несколько минут. Я тебе перезвоню.

Приближаясь к Шеффилду, они проехали мимо больших градирен, а за поворотом дороги справа Энни увидела протяженную цепь зданий – популярный торговый комплекс «Мидоухолл», а слева по ходу машины тянулась огромная автостоянка, сплошь заставленная машинами.

Мобильный телефон Энни зазвонил.

– Кен? – сразу же ответила она.

– Кен? – спросил голос из трубки. – А кто это? У меня что, появился соперник? Прости, но вынужден тебя расстроить: это я, Эрик.

– Что тебе надо?

– Просто хотел убедиться в том, что ты не передумала отобедать со мной в четверг.

– Послушай, я жду звонка по важному делу. Я не могу сейчас говорить, – сказала Энни.

– Ну, тогда до четверга, до встречи в «Черной лошади».

Энни, нажав клавишу окончания разговора, почувствовала, как горит ее лицо.

– Неприятности с бойфрендом? – искоса глянув на нее, спросила Рыжая.

– У меня нет бойфренда.

– Ну извини! – Рыжая шутливо подняла руки.

Энни посмотрела на нее и рассмеялась:

– Некоторые мужики бесятся, услышав в ответ «нет».

– Расскажи поподробнее.

Рыжая спрашивала без настойчивости, однако Энни и самой хотелось пойти на откровенность. Ее спас мобильник. На этот раз звонил Кен Блэкстоун.

– Да, – прижав трубку к уху, выпалила Энни.

– Констанс Уэллс действительно работает на Парк-сквер, – сообщил Кен. – Она занимается составлением нотариальных актов о передаче имущества.

– Понятно.

– Работает в компании «Форд, Ривс и Митчелл». – Блэкстоун продиктовал адрес. – Ну как, помощь оказалась действенной?

– Более чем, – ответила Энни. – И название вроде бы даже мне о чем-то говорит… Джулия Форд входит в число учредителей компании?

– Да, так и есть, – подтвердил Блэкстоун.

Джулия Форд была знающим и умелым адвокатом, берущимся за ведение особо запутанных уголовных дел. Время от времени Энни встречала ее имя и фотографии в газетах, однако знакомы они не были.

– Спасибо, Кен, – поблагодарила она Блэкстоуна.

– Рад был помочь. Если что надо, звони, не стесняйся.

– Ловлю на слове.

– Привет от меня Алану, попроси, пусть позвонит, когда найдется время.

– Обязательно передам, – пообещала Энни, а про себя подумала: «Вот только вряд мне представится такая возможность». – Ну пока.

Закончив разговор, она стала внимательно следить за дорогой, поскольку они подъезжали к восточной окраине Лидса, где сплетение дорог, автомагистралей и транспортных развязок являло собою вызов человеческому уму. Энни старалась следовать дорожным знакам, указывающим направление к центру города, однако дело кончилось тем, что с помощью Рыжей она окончательно сбилась с пути, неожиданно выехав к автостоянке позади городского вокзала. Приблизительно определив свое местоположение, они оставили на стоянке «астру» и оставшуюся часть пути прошли пешком. Искать дорогу им больше не пришлось, потому что вскоре они добрались до городской площади, на которой стояло здание старого почтамта, теперь, правда, перестроенного в ресторан. В центре высилась статуя Черного принца с нимфами-факельщицами. Площадь обегала пешеходная зона, где в хорошую погоду люди, сидя за столами, ублажали себя едой и питьем. Но даже и в этот день пара смельчаков отважилась отобедать под открытым небом.

С Веллингтон-стрит они свернули на Кинг-стрит, откуда было рукой подать до Парк-сквер. Большинство домов в этой части города были выстроены в георгианском стиле; здание, в котором располагались офисы адвокатов, хотя и подверглось небольшой модернизации, но не выбивалось из общего правила. Энни и Рыжая вошли в вестибюль с высоким потолком. Сидевшая перед компьютером секретарша спросила, что им угодно.

– Мы бы хотели повидаться с Констанс Уэллс. – Энни предъявила удостоверение.

– Вы договаривались о встрече?

– К сожалению, нет.

Секретарша потянулась к телефону:

– Сейчас выясню, здесь ли мисс Уэллс. Вы пока присядьте. – Она жестом указала на угловой диван, перед которым стоял заваленный журналами столик.

Энни и Рыжая переглянулись и пошли к дивану. Энни взяла журнал «Хелло!», а Рыжая потянулась за «Домашним мастером». Они едва начали перелистывать журналы, как секретарша объявила:

– Мисс Уэллс сможет принять вас через десять минут, если вам будет угодно подождать.

– Конечно, мы подождем, – заверила ее Энни. – Спасибо.

– Наверняка сидит и ковыряет пальцем в носу, заставляя нас ждать, – недовольно пробурчала Рыжая.

– Или ковыряет им в другом месте, – добавила Энни.

Рыжая громко расхохоталась. Секретарша посмотрела в ее сторону и опять склонилась к компьютеру. Энни так и не удалось до конца дочитать историю развода суперпопулярной особы, потому что зазвонил телефон на столе секретарши и она указала им на первый кабинет сразу над лестничным пролетом.

Констанс Уэллс не так просто было рассмотреть за огромным письменным столом – это была миниатюрная женщина с пышными темными кудрями. Энни решила, что ей не больше тридцати пяти. Вдоль стен кабинета выстроились шкафы с папками документов и книгами, окно выходило на площадь. На стене висела вставленная в раму акварельная иллюстрация к сказке «Гензель и Гретель». Глядя на Нее, Энни не могла не восхититься нежностью оттенков и плавностью линий. Художник – настоящий мастер своего дела. Перед столом стояли два стула с высокими спинками.

– Прошу вас, – жестом указав на них, произнесла Констанс Уэллс. – Чем могу быть вам полезна?

– Карен Дрю, помните ее? – спросила Энни.

– Да, – ответила Уэллс и растерянно моргнула.

– Она умерла.

– О, я…

– Прошу прощения за то, что я вас так огорошила, – начала Энни, – но именно по этой причине мы здесь. Карен Дрю умерла. Вернее, убита. В связи с этим у нас есть несколько вопросов.

– Это я должна перед вами извиниться. – Констанс скрестила руки на груди. – То, что вы сказали, настолько неожиданно! Никак не могу поверить… Вы сказали, она убита?

– Да. Карен Дрю была убита вчера утром на утесе недалеко от Мэпстон-Холла. Кто-то увез ее на прогулку и не привез обратно.

– Но… кто?

– Вот это мы и пытаемся выяснить. Но пока что не сильно в этом преуспели.

– Да… но я не вижу, как и чем я могу вам помочь.

Энни повернулась к Рыжей:

– Все говорят нам именно эти слова, верно?

– Да, мэм, – подтвердила Рыжая. – Честно говоря, лично мне это уже начинает надоедать.

– Но я действительно ничем не могу помочь, – отрезала Констанс Уэллс.

– Насколько нам известно, вы занимались ее делами, и среди прочего – продажей дома.

– Да.

– Для начала назовите его адрес.

Констанс с трудом изобразила на лице улыбку:

– Ну это не трудно. – Встав с кресла, она направилась к шкафу с папками.

На ней была светло-зеленая юбка и такого же цвета жакет, надетый поверх белой блузки, присборенной на груди. Отперев шкаф, она вытащила папку, раскрыла ее и продиктовала адрес.

– Не знаю, какой вам прок от этой информации, – сказала Констанс, снова садясь на место.

– Можете рассказать что-либо об убитой?

– Поскольку я была адвокатом мисс Дрю, – объявила Констанс, – все, что было сказано между нами, считается строго конфиденциальным.

– Мисс Уэллс, вы, кажется, не поняли, что произошло. Карен Дрю убита. Кто-то перерезал ей горло от уха до уха.

Лицо Констанс стало смертельно бледным.

– О… вы…

– Простите, если я вас шокировала, – прервала ее Энни, – но, поверьте, меня это поразило настолько, что весь мой завтрак едва не вылетел наружу.

Она вообще-то вчера не завтракала, сбежав из квартиры Эрика, однако мисс Уэллс знать об этом необязательно.

– Да… ну… я… понимаете, я и вправду не могу ничем помочь. Я связана… ведь я только представляла Карен во всех ее делах, в продаже дома, но я… думаю, вы сможете… Вы позволите мне на минуту отлучиться? – Она стремглав выскочила из офиса.

Энни и Рыжая переглянулись.

– Да что это с ней? – недоуменно спросила Рыжая. – Рвет ее, что ли, от такого неожиданного известия?

– Без понятия, – ответила Энни. – Хотя ее реакция… заставляет задуматься.

– Да, причем серьезно. Что будем делать?

– Подождем.

Констанс Уэллс отсутствовала почти пять минут, и когда она снова появилась в офисе, то выглядела уже менее взволнованной. Рыжая сидела на стуле, а Энни, подойдя к окну, смотрела вниз на заполненную людьми Парк-сквер. Услышав, как открылась дверь, она обернулась.

– Извините, – пролепетала Констанс. – Невежливо с моей стороны бросать вас одних, но… все это так необычно.

– Что именно? – осведомилась Энни.

– То, что произошло с Карен. Вы знаете, Джулия… то есть мисс Форд – она одна из наших старших партнеров – хотела бы повидаться с вами. Вы могли бы уделить ей несколько минут?

Энни и Рыжая снова переглянулись.

– Несколько минут?.. – задумчиво протянула Энни. – Думаю, что сможем, а вы как считаете, детектив Бейкер?

И они пошли по коридору следом за Констанс Уэллс.

5

Старые убогие пабы вроде «Фонтана» внушали Темплтону отвращение. В них обычно кучковались всякие неудачники, заливавшие алкоголем свои печали, и в самом воздухе, пропитанном табачным дымом и запахом эля, казалось, витали флюиды безысходности и отчаяния. Темплтон предпочел бы современный бар, хромированные стулья с пластиковыми сиденьями, стены в пастельных тонах, мягкое освещение, даже если пиво подают в бутылках, а музыка орет так, что не слышно соседа. Зато, выходя из такого бара, точно знаешь, что от тебя не пахнет, как от бродяги.

В три часа пополудни в «Фонтане» было почти пусто и лишь несколько задумчивых пьянчуг, на чьих лицах читалось глубочайшее разочарование в жизни, уныло склонялись над пинтовыми кружками теплого пива. Парень в темных очках и с наголо обритой головой, одетый в джинсы и серую шерстяную рубашку, стоя за барной стойкой, протирал полотенцем стаканы, которые после сей процедуры чище не становились.

– Вы хозяин заведения? – обратился к нему Темплтон, показывая удостоверение.

– Я? Да вы, сдается, шутите, – ответил с ярко выраженным акцентом джорди <sup>[13]13
  Джорди – прозвище жителя или уроженца графства Нортумберленд.


[Закрыть]</sup> парень за стойкой. Темплтона буквально мутило от этого акцента, хотя слышать его в Иствейле приходилось довольно часто. – Хозяин во Флориде, где-нибудь на пляже небось парится. С тех пор как он купил «Фонтан», он и порог-то его переступал раза два, не больше.

– А вас как зовут?

– Джейми Мёрдок.

– И вы, значит, управляющий?

– Да, за все мои грехи.

– Вы выглядите слишком молодо.

– Вы тоже выглядите молодо для детектива.

– Я быстро учусь.

– Охотно верю.

– Хоть я и не прочь еще пошутить с вами, но вынужден задать несколько вопросов относительно субботнего вечера.

– Я весь внимание.

– Кто в тот вечер работал?

– Я.

– Без помощника?

– Без. Джилл позвонила и сказала, что заболела, а найти ей подмену сразу не получилось.

– Вот, должно быть, вы повеселились, работая один в субботу вечером?

– Да, скучать не пришлось. Впрочем, такое здесь нередко случается. А вы, наверное, пришли из-за той молодой девушки, которую убили?

– Именно так.

Бармен покачал головой:

– Трагедия, ничего не скажешь.

– Вы ее обслуживали?

– Послушайте, если вы хотите узнать, были ли она и ее приятели пьяными, я отвечу: трезвыми я бы их не назвал, но обслуживать не отказался.

– А вы знали, что, до того как они пришли к вам, их выставили из «Трубача»?

– Откуда ж мне знать? В «Трубаче» они, видать, шумели, а тут вели себя нормально. Был поздний вечер. Пора было закрываться. От них никаких неприятностей я не ждал.

– Значит, тут были другие возмутители спокойствия?

– У нас без этого не обходится.

– Вот про них и расскажите.

– Да рассказывать-то особенно нечего. – Мёрдок взял с сушилки следующий стакан и принялся протирать его. – Это был субботний вечер, так ведь? К тому же День святого Патрика. А субботний вечер никогда без неприятностей не обходится. К этому надо привыкнуть. Вон у Элтона Джона даже песня есть: «Субботний вечер так подходит для драки». Помните?

– Не помню, – отрезал Темплтон. – Так что же произошло?

– Компания молодых придурков из Линдгарта в зале для игры в пул затеяла разборку с несколькими студентами. Своего рода местные вариации на тему отношений между горожанами и студентами. «Много слов и страсти, нет лишь смысла». <sup>[14]14
  Шекспир У. Макбет. Акт V, сцена 5. Перевод Ю. Корнеева.


[Закрыть]</sup>

– Кого это вы цитируете?

– Это Шекспир. «Макбет».

– Учитесь в колледже, верно?

– Учился.

– Да… скажите, как такой образованный молодой человек, как вы, мог попасть на работу в такой притон, как этот?

– Думаю, мне просто повезло, – пожал плечами Мёрдок. – Есть места и похуже.

– Ладно, вернемся к субботнему вечеру. Получается, что вы были за барной стойкой один и вы уладили возникшую ссору. Что произошло потом?

– Линдгартская компания вывалилась, и почти сразу в паб вошла эта девушка с друзьями. Некоторые из них были знакомы со студентами, поэтому пошли играть с ними в пул, а другие сели за столики и принялись болтать друг с другом.

– И никаких инцидентов?

– Никаких инцидентов. Инцидент случился раньше.

– Вы имеете в виду ту самую ссору?

– И еще акт вандализма.

– Что за акт вандализма?

– Эти придурки разорили туалеты, ну как еще можно их назвать? И мужской, и женский. По-моему, это дело рук линдгартских выродков. Они забили в унитазы рулоны туалетной бумаги, разбили зеркало; весь пол усыпан осколками, моча… Я проторчал тут почти до половины третьего ночи, приводя все в порядок.

– До половины третьего, говорите?

– Да. А что?

– Да нет, ничего. Мы видели, как вы уезжаете, когда просматривали записи системы видеонаблюдения.

– Могли бы сказать об этом.

Темплтон улыбнулся:

– Посмотрите на это с моей точки зрения. Если бы вы сказали, что ушли домой в половине первого, между нами возникли бы противоречия, верно?

– Но я же не говорил, что ушел в половине первого. Я ушел в половине третьего. Вот уж не знал, что вы, копы, действуете, как те ребята из Си-би-эс! Разыграете человека, а потом сообщаете: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!»

– Кто-нибудь может подтвердить ваш рассказ?

– Я же объяснил, что был в пабе один.

– Значит, у вас была возможность потихоньку выбраться в Лабиринт, изнасиловать и убить девушку, а потом снова вернуться в паб и приступить к уборке сортира?

– Теоретически, я полагаю, что мог бы, но не сделал этого. Вы ведь только что сказали, что видели на пленке, как я уезжаю.

– Но вы могли незаметно выйти из паба, а потом вернуться.

– Да вы посмотрите повнимательнее вокруг себя! Выхода из паба всего два, а на Тейлор-ярд даже окна не смотрят. Когда нам завозят пиво и прочие продукты, мы сгружаем все по покатому настилу. Дверь на фасаде выходит на рыночную площадь, вторая – на Касл-роуд, чтобы до нее добраться, нужно пройти по коридору между туалетами и кухней. По всей вероятности, на Касл-роуд тоже установлены камеры видеонаблюдения?

– Установлены, – подтвердил Темплтон.

– Вот видите. А вы утверждаете, что я незаметно вышел отсюда, изнасиловал и убил девушку и так же незаметно снова пробрался в паб.

– Вы не будете возражать, если я осмотрю помещение?

– Пожалуйста. Я и сам все вам покажу.

Мёрдок, поставив стакан на стойку, попросил одного из завсегдатаев присмотреть за баром и жестом пригласил Темплтона последовать за ним наверх. Там располагались офис, туалет, кладовая, вдоль стен которой стояли ящики с вином и крепкими напитками, и комната отдыха с выцветшими обоями на стенах, телевизором и продавленным диваном.

Затем Мёрдок провел Темплтона по залу для игры в пул и туалетам нижнего этажа, довольно, кстати, чистым. Они прошли дальше, на кухню – здесь все было аккуратно прибрано, – и, наконец, подошли к боковому выходу на Касл-роуд. Рядом с ним находился чулан, темное помещение с сырыми каменными стенами, в котором рядами стояли пивные бочки, а в одном из углов громоздилась гора пустых ящиков. В нос шибанул крепкий запах пивных дрожжей и хмеля. Стены чулана были крепкими, монолитными. Темплтон понял, что выйти наружу отсюда невозможно, к тому же он испытывал непреодолимое желание побыстрее покинуть это место, а потому, резко повернув назад, стал торопливо подниматься по сбитым каменным ступеням.

– Ну как, убедились? – поинтересовался Мёрдок, когда они вернулись в бар.

– Пока я увидел то, что хотел, – пожал плечами Темплтон. – А эта история с унитазами… когда она произошла?

– Время точно не знаю, – ответил Мёрдок. – Минут через десять-пятнадцать после ухода линдгартской шпаны один из студентов подошел ко мне и рассказал об аварии в сортире. Но я не мог сразу побежать туда, бросив все: нужно было обслужить посетителей. Студент сообщил мне эту новость примерно в то же время, когда эта девушка и ее приятели вошли в паб.

– Перед самым закрытием, так?

– Да, почти перед закрытием. Я закрылся бы и раньше, но несколько клиентов уже заплатили и ждали свои заказы. Тогда я решил, что попрошу всех на выход в обычное время, а потом останусь и наведу порядок. Я даже и не подозревал, что эта проклятая уборка займет столько времени.

– А эта линдгартская компания… они, выйдя от вас, болтались по площади?

Мёрдок покачал головой:

– Я их больше не видел.

– Знакомы с кем-нибудь из них?

– К чему мне это?.. А вы что, хотите их привлечь?

– За что?

– За вандализм в пабе.

Темплтон усмехнулся:

– Если привлекать каждого, кто засорил унитаз, в Англии тюрем не хватит!.. Нет, они, вероятно, пойдут в качестве подозреваемых по делу об убийстве. Может, вы и сами не прочь свести с ними счеты?

– Вот уж нет. Мне пока жизнь дорога.

– А вот мне очень хочется с ними потолковать. Имена их знаете?

– Да вы смеетесь!.. Помню, один называл другого Стив, а тот его – Мик.

– Вот и отлично. Огромное спасибо.

– Рад был помочь. Кстати, найти их будет совсем нетрудно. Линдгарт – местечко небольшое, наверняка они там хорошо известны.

– А вы смогли бы их опознать?

– Наверно, смог бы.

– А ту девушку и ее приятелей вы прежде видели?

– Да, они здесь несколько раз бывали.

– Постоянные посетители?

– Я бы так не сказал. Просто они иногда приходили по вечерам в субботу. И всегда вели себя тихо.

– Во время уборки туалетов вы не слышали никаких подозрительных звуков с Тейлор-ярда?

– Нет.

– Кто-нибудь проходил мимо ваших окон?

– Откуда мне знать? Я был в другой части помещения. Да и не до того мне было. Вы хоть представляете себе, что это такое – привести в порядок разгромленный туалет? – Мёрдок, взяв очередной стакан, посмотрел его на свет и, прищурившись, добавил: – До сих пор поверить не могу.

– Поверить чему?

Мёрдок жестом указал в сторону туалетов:

– Пока я там возился, в Лабиринте произошло это страшное событие. Бедная девочка! У меня прямо в голове не укладывается!

– Вот и не забивайте этим голову, – съязвил Темплтон, направляясь к выходу. – А то еще, не дай бог, расстроитесь.

С этими словами он открыл дверь, мысленно хваля себя за столь мудрый совет, но, остановившись на пороге, обернулся, вытянул в сторону Мёрдока палец и произнес:

– И не пытайтесь скрыться. Я с вами еще не закончил.

Как и подобает старшему партнеру, Джулия Форд расположилась в кабинете побольше и получше, чем у Констанс Уэллс. Из окон открывался прекрасный вид, пол был сплошь застлан толстым ворсистым ковром, на котором стоял массивный письменный стол из красно-коричневого тикового дерева. Не иначе как стол сделан из деревьев, что изображены вон на том йоркширском пейзаже Дэвида Хокни, <sup>[15]15
  Хокни Дэвид (р. в 1937 г. в Брэдфорде) – знаменитый английский художник, график и фотограф.


[Закрыть]</sup> подумала Энни, обозрев стены офиса.

Джулия Форд была, что называется, сама элегантность. Интересно, где ей повезло раздобыть такой строгий темно-синий деловой костюм и белую блузку? В магазинах готовой одежды такого не купишь. Энни готова была биться об заклад, что где-нибудь под воротником с изнанки пришита этикетка с именем дизайнера. Прямые темно-каштановые, спадающие на плечи волосы лежали так, как показывают только в телевизионной рекламе. Джулия Форд встала и, перегнувшись через стол, обменялась рукопожатиями с Энни и Рыжей, после чего предложила им сесть. Стулья в ее кабинете тоже были намного мягче и удобнее, чем у Констанс. Она внимательно посмотрела на гостей и повернулась к Констанс, все еще стоявшей на пороге.

– Спасибо, Констанс, – сказала Джулия. – Вы свободны.

Констанс закрыла за собой дверь.

Джулия Форд продолжала внимательно разглядывать Энни и Бейкер серьезными темно-карими глазами, чуть шевеля сложенными в замок пальцами. Колец на пальцах нет, мелькнуло у Энни в голове.

– Правильно ли я поняла, что Карен Дрю убита? – первой нарушила молчание Джулия.

– Да, именно так, – подтвердила Энни. – Мы пытаемся…

Джулия Форд жестом остановила Энни:

– Не сомневаюсь, что вы усердно занимаетесь своим делом. – Она едва заметно улыбнулась. – И не сомневаюсь также, что вы не очень далеко продвинулись в расследовании.

– Сейчас мы, как сказочные персонажи, стараемся выжать воду из камня, – ответила Энни. – Мы хотели узнать, может ли мисс Уэллс помочь нам, а она почему-то решила, что мы должны поговорить с вами.

– Это я решила, что вы должны поговорить со мной. Констанс даны особые указания по части всего, что касается Карен… Вы скоро убедитесь, что я могу оказать вам очень эффективную помощь, – объявила Джулия Форд.

– И… вы окажете ее?

– Что за вопрос! – Она развела руками. – Конечно. Я никогда не противодействую полиции в ее расследованиях.

Энни молча проглотила слюну. У Джулии Форд была репутация весьма агрессивной особы: подобранные ею для адвоката материалы почти всегда в той или иной степени дискредитировали полицию, чтобы дать возможность клиенту выйти сухим из воды.

– Вы можете рассказать нам о ее прошлой жизни? – спросила Энни.

– Могу, но не думаю, что это сейчас для вас главное. Тем более что очень скоро вам самим многое станет известно…

– Мисс Форд, – перебила ее Энни, – при всем уважении к вам позвольте нам решать, какие задавать вопросы.

– Конечно-конечно! Извините. Не сочтите меня невежливой и не подумайте, что я пытаюсь делать за вас работу. Но я хочу обратить ваше внимание на нечто более важное, о чем вам необходимо знать в первую очередь.

– И что же это?

– Карен Дрю – не настоящее имя убитой.

– Понятно. Так как же ее звали на самом деле?

Джулия Форд помолчала, поигрывая дорогой ручкой «Монблан», лежащей перед ней на столе. Ей очень хотелось усилить драматический эффект своего сообщения, и Энни ничего не оставалось, как только наблюдать за этим театральным действом. Наконец Джулии наскучило вертеть ручку в пальцах, и она, подавшись вперед, объявила:

– Ее настоящее имя – Люси Пэйн.

– Господи боже мой, – прошептала Энни. – Люси Пэйн. Подруга Дьявола! Это меняет все.

– Итак, какое у тебя сложилось мнение о Джейми Мёрдоке? – спросил Бэнкс.

Они втроем – Бэнкс, Кевин Темплтон и Уинсом Джекмен – сидели в кабинете старшего инспектора и подводили итоги проделанной работы. Слушая Темплтона, Бэнкс заметил, как тот то и дело украдкой поглядывает на бедра Уинсом, рельефно обтянутые черной материей брюк.

– Этот парень себе на уме, – ответил Темплтон, – пытается косить под идиота. Но я бы не вешал на него убийство. Это дело не для джорди. А впрочем, кто его знает. Мы без труда сможем проверить его историю насчет сортира, когда побеседуем с приятелями Хейли и хулиганами из Линдгарта. Камера зафиксировала его отъезд на велосипеде в половине третьего, а до этого он вообще носа из паба не высовывал. Оба выхода находятся в поле зрения камер.

– Хорошо, – задумчиво проговорил Бэнкс. – А как быть с информацией, которую добыла Уинсом?

Уинсом, просматривая записи, сделанные камерами слежения, заметила какую-то фигуру, выходящую из Лабиринта по узкой наклонной аркаде, пересекающей Касл-роуд. Камера показала время: двенадцать часов сорок минут, то есть спустя двадцать минут после того, как в Лабиринт вошла Хейли, однако ни одна из камер не зафиксировала, когда и как этот человек входил в Лабиринт. Изображение было нечетким и размытым, но Уинсом полагала, что личность на пленке имеет сходство с одним из парней, с которыми Хейли разговаривала на площади, перед тем как в одиночестве пошла к Тейлор-ярду.

– Что ж, – заметил Темплтон, – в такой поздний час этот парень наверняка отправился не за покупками. Похоже, ее кто-то искал. Но кто? Друг?

– Возможно, – ответила Уинсом. – Возможно, он забеспокоился, когда она не пришла в «Бар Нан». Однако почему он не воспользовался проходом с Тейлор-ярда, что расположен рядом с клубом?

– Сзади у клуба «Бар Нан» есть проход в Лабиринт? – спросил Бэнкс.

– Да, сэр, – ответил Темплтон. – Пожарный выход.

– Вот оттуда он и попал в Лабиринт, – предположил Бэнкс. – Мне кажется, он знал, что площадь просматривается камерами видеонаблюдения, которые охватывают всю зону, кроме Касл-роуд. Но он не предполагал, что камеры зафиксируют, как он выходит из Лабиринта. Двадцать минут – время небольшое, но достаточное для того, что сотворил убийца, а некоторые детали позволяют утверждать, что он торопился. Этим необходимо заняться. Детектив Уилсон сейчас в колледже работает со списком имен. Однако чтобы выявить всех, кто был с нею, потребуется время. Как вы думаете, удастся убедить техническую службу выбрать хороший кадр на видеозаписи и улучшить изображение? Вдруг удастся увеличить его и сделать более четким?