Текст книги "Подруга Дьявола"

Автор книги: Питер Робинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– Значит, мои извинения приняты?

– Конечно! А тебя можно поздравить. Никто представить не мог, что ты способна на такой регбистский захват. Тебе бы за сборную Англии играть!

Уинсом рассмеялась.

– Ну, давай присоединимся. – Энни обняла Уинсом за плечи, и они, захватив свои бокалы, подошли к столу как раз вовремя, чтобы поддержать песню. «И от него нет пользы никому, и никому нет дела до него», – вступили они в хор.

18

Бэнкс испытывал подлинное удовольствие от поездки в Лидс. Была прекрасная погода, машин на дороге было немного, и айпод занимал его, извлекая из своей обширной памяти мелодии Дэвида Кросби, Джона Кейла, групп «Пентангл» и «Гриндерман». Затылок слегка ломило после обильных возлияний на поминках по Кеву Темплтону; перед выездом Бэнкс попытался нейтрализовать похмелье таблеткой парацетамола – пока не помогло. Слава богу, у него хватило благоразумия не прикладываться к крепким напиткам и заснуть на диване у Хэтчли, правда, дети разбудили его спозаранку. Энни ушла из паба рано и перед уходом обещала как-нибудь снова наведаться в Иствейл, чтобы поговорить с Элизабет Уоллес. Они с Бэнксом условились вечером вместе поужинать и обменяться впечатлениями.

Джулия Форд согласилась встретиться с Бэнксом в одиннадцать часов; в телефонном разговоре ее голос поначалу звучал несколько смущенно, однако говорила она вежливо и доброжелательно. В Лидсе Бэнксу повезло поставить машину на парковку, расположенную неподалеку от Парк-сквер, и он появился в офисе в назначенное время. Молоденькая секретарша, поливающая цветы в вестибюле, вежливо приветствовала его и, позвонив по телефону, проводила в кабинет Джулии.

Джулия Форд встретила Бэнкса, встав из-за своего большого, аккуратно прибранного стола. Склонившись вперед, она с улыбкой протянула ему руку. В кабинете чувствовался легкий, утонченный запах ее дорогих духов.

– Старший инспектор Бэнкс! – приветствовала его она. – Рада видеть вас снова!

– Наша радость взаимна, Джулия, – галантно ответил Бэнкс. – Вы позволите называть вас по имени?

– Конечно. А вы Алан, не так ли?

– Да. Вы совсем не изменились со времени нашей последней встречи.

И это была правда. Прическа осталась прежней: шоколадного цвета волосы завитками лежали на плечах, правда, кое-где в них светились серебряные нити. Глаза все так же внимательно и оценивающе смотрели на собеседника: ни на минуту она не прекращала сравнивать, анализировать, делать выводы. Джулия села, аккуратно расправив юбку. Миниатюрная, за большим письменным столом она казалась еще меньше.

– Комплименты ни к чему, инспектор. Что привело вас ко мне?

– Весьма деликатное дело.

– Я только такими и занимаюсь, – махнула она рукой. – С удовольствием помогу, если только вы не станете принуждать меня выдавать профессиональные секреты.

– Да у меня и в мыслях нет ничего подобного, – успокоил ее Бэнкс. – Всего несколько вопросов. Первый: знаете ли вы женщину по имени Мэгги, или Маргарет, Форрест?

– Это имя мне знакомо. Мы вели кое-какие ее дела. Но, спешу уведомить, не уголовные. Ибо это исключительно моя область. Остальные сотрудники фирмы оказывают юридическую помощь по широкому кругу гражданских и хозяйственных дел. Кажется, она была клиенткой Констанс Уэллс.

– Вам не приходилось встречаться с ней в недавнее время?

– Точно нет.

– Тогда мне, видимо, стоит поговорить с мисс Уэллс?

– Не думаю, что из этого выйдет толк, – покачала головой Джулия. – Мои сотрудники и партнеры сохраняют конфиденциальность так же строго, как и я.

– Неужели не бывает никаких исключений? – спросил Бэнкс.

Ее глаза сузились.

– Что конкретно вас интересует?

– Сотрудникам вашей компании с самого начала было известно, что Карен Дрю – это Люси Пэйн. Вы изменили ей имя и определили в Мэпстон-Холл. Но где бы Люси Пэйн ни находилась, она оставалась вашим клиентом. Вы вели ее дела.

– Разумеется. Это наша обязанность. Я все еще не понимаю, что привело вас ко мне.

– Кому-то стало известно, кто она такая, и ее убили.

– Этой информацией владели не только мои сотрудники! Вы же не собираетесь обвинить в случившемся нашу фирму?

– Мы опросили десятки людей, – сказал Бэнкс после недолгого молчания. – Все ниточки сходятся на вас, Джулия, и вы можете помочь нам распутать это дело.

– Каким образом?

– Мы полагаем, что Люси Пэйн убила либо Мэгги Форрест, либо другая женщина, восемнадцать лет назад расправившаяся в окрестностях Уитби с двумя мужчинами. Ее имя Кирстен Фарроу, однако теперь она, очевидно, зовется по-другому. Волос, найденный на одеяле Люси Пэйн, сравнили с локоном, состриженным с головы Кирстен восемнадцать лет назад. Из волоса, найденного на одеяле, выделена ДНК, сейчас проводится ее анализ. Если мы сумеем выяснить, кому было известно, что Карен – это Люси, и куда могли просочиться эти сведения, наше расследование в значительной степени продвинется. Вы или кто-либо из сотрудников вашей фирмы говорили Мэгги Форрест о Люси Пэйн?

– Я – нет.

– Послушайте, Джулия. Это очень важно, ведь погибли люди, убит полицейский.

Джулия провела рукой по волосам:

– Я очень расстроилась, когда узнала о гибели вашего коллеги. Чем смогу – помогу.

– Вы когда-нибудь слышали о Кирстен Фарроу?

– Никогда.

– А с доктором Элизабет Уоллес вы знакомы? – резко сменил тему Бэнкс.

На лице Джулии появилось удивленное выражение.

– С Лиз? Знакома, конечно, и уже много лет. А в чем дело?

– Она патологоанатом в нашем округе, только и всего.

Джулия кивнула и улыбнулась:

– Она всегда выделялась из общей массы. Уверена, что и в работе Лиз прекрасно проявила себя, не говоря уже о ее успехах в гольфе.

– Вы знаете психиатра Сьюзен Симмс?

– Я с ней встречалась, ее офис на противоположной стороне площади. Иногда вместе обедали, когда наши пути пересекались.

– И где же ваши пути пересекались?

– Только в профессиональной сфере. Ни для кого не секрет, что ее иногда приглашают на процессы в качестве судебного психиатра.

– А она знакома с доктором Уоллес?

– Откуда мне знать?

– Мэгги Форрест была пациенткой Сьюзен Симмс.

– Вот как? Ну что ж, мир тесен. Поверьте, Алан, большего вы от меня не добьетесь. – Она взглянула на свои золотые часы. – Извините, у меня через несколько минут деловая встреча, и мне необходимо к ней подготовиться.

Бэнкс поднялся.

– Было, как всегда, приятно с вами пообщаться, – с галантным поклоном произнес он.

– Обманывать – нехорошо. Надеюсь, вы не считает, что я умышленно чиню вам препятствия? И поверьте, мне действительно жаль полицейского, которого убили. Он ведь был вашим другом?

– Мы вместе работали, – ответил Бэнкс.

Направляясь в Иствейл через бесконечные вересковые пустоши, Энни, оказавшись в зоне доступа сигнала, немедленно связалась по мобильному телефону с Рыжей. Было еще слишком рано ожидать результатов анализа ДНК волос, но Рыжая не сидела сложа руки и с превеликим усердием использовала все возможности связи: телефон, факс, электронную почту. Она убедилась, что Мэгги Форрест никак не подходит на роль Кирстен Фарроу. Мэгги была того же возраста и родилась в Лидсе, но выросла в Канаде и в 1989 году училась в художественной школе в Торонто по специальности график-иллюстратор. Она вышла замуж за молодого юриста, однако спустя несколько лет брак завершился скандальным разводом: супруг оказался домашним деспотом и драчуном. После чего она перебралась в Англию, где обосновалась в доме Руфи и Чарльза Эверетт на Хилл-стрит, познакомилась с Люси Пэйн и была дружна с ней почти шесть лет, до тех самых ужасных событий, побудивших ее вернуться в Канаду.

Сейчас Мэгги работает в Англии и, по словам Рыжей, видится с доктором Симмс. Энни это показалось странным. Зачем она вернулась? В Канаде работы для книжного иллюстратора наверняка не меньше, чем здесь. Сама Мэгги объяснила Энни причину переезда желанием быть ближе к своим корням. А если она лжет и на самом деле вернулась, чтобы разыскать Люси и отомстить? Тот факт, что Мэгги не является Кирстен Фарроу, вовсе не означает, что она не убивала Люси Пэйн.

Теперь, когда стало известно, что Мэгги Форрест знакома с Джулией Форд, Сьюзен Симмс и Констанс Уэллс, Энни более всего волновал вопрос: что, если какая-то из этих женщин помогла Мэгги Форрест найти Люси? И какова роль Кирстен Фарроу во всем этом деле? Возможно, ее волос на одеяло Люси Пэйн кто-то намеренно подбросил, но как и зачем? К тому же волос мог попасть на одеяло еще в Мэпстон-Холле. Обслуживающий персонал Мэпстон-Холла проверяли и перепроверяли, однако стоит проверить еще раз, включив в круг опрошенных тех, кто регулярно навещал пациентов, а также поставщиков, ремонтных рабочих, почтальона – всех, кто переступал порог этого учреждения.

Приехав в Иствейл, Энни припарковала машину не возле полицейского управления, а на рыночной площади. До больницы придется пройтись, но это ничего, ей хотелось подышать свежим воздухом. Оттуда она сможет позвонить в управление и узнать, все ли справились с утренним похмельем после вчерашних поминок. Собой Энни заслуженно гордилась: за весь вчерашний вечер она выпила лишь одну пинту и благополучно вернулась в Уитби.

В приемной Энни сказали, что доктор Уоллес сейчас у себя в кабинете, расположенном в подвальном этаже, там же, где и прозекторская. Здесь, в подвале иствейлской больницы, Энни всегда ощущала непонятную тревогу. В коридорах с высокими потолками и стенами, выложенными зеленой кафельной плиткой, царили полумрак и тишина, шаги отдавались гулким эхом. Здание больницы могло служить наглядным примером уродства так называемой «викторианской готики». Хотя морг и анатомический театр при нем были перестроены и оснащены современным оборудованием, сами старинные стены олицетворяли в сознании Энни те варварские времена, когда такие понятия, как «неэстетично» и «негигиенично», были еще не в ходу.

Энни поежилась от громкого стука своих каблуков. В подвале всегда было пусто, и от этой пустоты у нее по спине побежали мурашки. Интересно, что еще, кроме прозекторской и холодильника для хранения трупов, здесь расположено? Контейнеры, куда сбрасываются ампутированные члены и внутренние органы?

Энни нашла доктора Уоллес в анатомическом театре: патологоанатом перемешивала в чаше, стоящей над лабораторной горелкой, какие-то химикаты. Рядом на столе лежало тело, на котором был уже сделан разрез, и в нем, как на ладони, просматривались внутренние органы. В воздухе висела отвратительная смесь запахов человеческой плоти, дезинфицирующих средств и формальдегида. Энни слегка подташнивало.

– Прошу прощения, – с вялой улыбкой произнесла доктор Уоллес. – Я уже заканчивала, когда меня отвлекли, чтобы сделать этот тест. Уэнди пришлось уйти пораньше – у нее какие-то сложности с приятелем, – иначе она бы сделала эту работу сама.

Энни посмотрела на тело. У этого никаких осложнений ни с кем уже не будет, пронеслось в ее голове.

– Ничего, – пожала она плечами. – У меня всего несколько вопросов.

– Пока мы разговариваем, я подвину его поближе, вы не против? Может, вам это неприятно? Кажется, вы побледнели?

– Я в порядке.

Доктор Уоллес, едва заметно улыбнувшись, посмотрела на Энни недоверчивым взглядом:

– И какие же неотложные вопросы заставили вас посетить мою скромную обитель?

– Меня интересует то, о чем мы говорили с вами вчера вечером. Люси Пэйн и Кевин Темплтон.

– Не представляю, какой помощи вы от меня ждете. Я не принимала участия в расследовании по делу Люси Пэйн. Мы решили, что эти случаи сходны между собой, вот и все.

– Да нет, дело не только в этом, – сказала Энни, садясь на высокий винтовой стул, стоящий возле стола.

– Да? В чем же еще? Вы меня заинтриговали.

Доктор Уоллес, небрежно швырнув органы в развороченную брюшную полость, взяла в руки большую иглу с толстой нитью.

– Вы учились в университете в одно время с юристом Джулией Форд. Вы и сейчас дружите, так?

– Да, – подтвердила доктор Уоллес. – Мы с Джулией давно знаем друг друга. Живем неподалеку и время от времени вместе играем в гольф.

– А чем вы занимались до этого? – спросила Энни.

– До игры в гольф?

Энни рассмеялась:

– Нет, до поступления на медицинский факультет. Ведь вы были старше других студентов, верно?

– Ну не настолько и старше, хотя мне посчастливилось до университета пожить интересной жизнью. Если можно так сказать.

– Вы путешествовали?

– В течение нескольких лет.

– И где побывали?

– Везде. На Дальнем Востоке. В Америке. В Южной Африке. Чтобы прокормиться, я нанималась на временную низкооплачиваемую работу, а потом отправлялась дальше. – Все это время доктор Уоллес аккуратно зашивала вскрытый труп.

– А перед тем как начали путешествовать?

– Не понимаю, какое это имеет значение?

– Полагаю, что никакого. Если вы не хотите говорить об этом…

– Не хочу, – неожиданно резко прервала Энни доктор Уоллес. – Часа полтора назад позвонила моя подруга по университету и сообщила весьма неприятное для меня известие, – заявила она. – Сотрудник полиции Хелен Бейкер, связавшись с ней по телефону, задавала вопросы, непосредственно касающиеся меня. Это так? – Она взглянула на Энни.

– Слухи бегут впереди человека, – смущенно пожала плечами Энни.

– Так это правда?

– Да, но поймите меня правильно, – с трудом подбирая нужные слова, начала Энни. – Джулия Форд – одна из немногих, кто знал, кем в действительности была та женщина из Мэпстон-Холла. Люси Пэйн поместили туда стараниями ее фирмы. Скажите, вы были в курсе? Ведь вы с Джулией вместе учились в университете, сейчас соседи и друзья.

Доктор Уоллес отвернулась от Энни и стала внимательно рассматривать труп.

– Откуда? Это конфиденциальная информация, – помедлив, сказала Уоллес.

В ее словах Энни почувствовала ложь или ловкую увертку: Уоллес, не желая сказать правду, не ответила ни «да», ни «нет». В ее голосе появилась какая-то неестественная напряженность, насторожившая Энни.

– В один из совместно проведенных вечеров Джулия Форд могла в случайном разговоре упомянуть о Люси Пэйн.

Доктор Уоллес, прекратив зашивать тело, повернулась к Энни:

– Значит, вы считаете, что Джулия нарушила профессиональную тайну?

– Такое ведь случается, – ответила Энни. – Выпили… Да ладно, это не трагедия. Не конец света.

– Какая странная фраза – «Не конец света». Я уверена, что, упомяни Джулия о Люси, конец света не случился бы. – И она снова принялась сшивать мертвую плоть.

Энни почувствовала, как нарастает напряжение, словно воздух стал гуще. Ее донимал запах, подташнивало все сильнее.

– И все-таки, она делилась с кем-нибудь этой информацией? – не отступала Энни.

– Какой информацией? – не отрывая глаз от иглы, спросила доктор Уоллес.

– Она рассказывала вам, какие услуги ее фирма оказывала Люси Пэйн?

– Даже если и рассказала, что с того?

– То есть как – «что с того»? – превозмогая тошноту, заговорила Энни. – Это значит, кто-то еще узнал, что Люси Пэйн находится в Мэпстон-Холле. Вы рассказывали об этом… ну, скажем, Мэгги Форрест? Или Сьюзен Симмс?

Доктор Уоллес удивленно подняла брови:

– Нет. Я практически не знакома с Сьюзен Симмс и не считаю ее коллегой. Мы несколько раз встречались на процессах. Мэгги Форрест я вообще не знаю.

– Она была соседкой и подругой Люси Пэйн, которая едва не умерла на ее руках.

– Какие страсти!.. Это случилось много лет назад?

– Не так уж много, всего шесть. У Мэгги была причина желать смерти Люси, и у нее нет алиби. Мы сейчас пытаемся выяснить, могла ли она…

– …выяснить, что Карен Дрю – это Люси Пэйн. Я догадалась, что именно это вы хотите узнать.

– Вы сказали «Карен Дрю»? Откуда вам известно это имя?

– Как и всем остальным – из газет, об этом писали после обнаружения тела.

– Понятно, – кивнула Энни.

Да, верно, после опознания было объявлено имя убитой – Карен Дрю, но Энни казалось, что последующая шумиха, связанная с делом Хамелеона и «домом Пэйнов», заслонила от большинства людей эту подробность. Мэгги Форрест заявила Энни, что не знает никакой Карен Дрю. Мертвая женщина в инвалидном кресле для всех была Люси Пэйн.

– Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, – твердым голосом произнесла доктор Уоллес.

– Не можете или не хотите?

Доктор Уоллес подняла на нее глаза:

– В данном случае это одно и то же, разве не так?

– Нет, не так. Либо вы действительно ничего не знаете, либо вы намеренно тормозите ход расследования, что, как мне кажется, по меньшей мере странно для патологоанатома, работающего в системе министерства внутренних дел. Ведь вам по определению положено быть на нашей стороне, вы это понимаете? – Энни повысила голос.

Доктор Уоллес подняла на нее глаза, полные удивления.

– Я еще раз спрашиваю вас, сообщали ли вы кому-нибудь, что Карен Дрю – это Люси Пэйн? – Энни изо всех сил старалась говорить спокойно. – Послушайте, Лиз, – продолжила она, – я допускаю, вы могли сделать это из самых чистых побуждений. К примеру, поставить в известность кого-то из близких пострадавших девушек или работников Мэпстон-Холла. Я не осуждаю вас, но нам необходимо это знать.

– Я никому ничего не говорила.

– А сами вы знали об этом?

Доктор Уоллес вздохнула и, привалившись к краю стола, ответила:

– Да, знала.

Последовала гнетущая пауза. Энни чувствовала нарастающую в груди тяжесть.

– Но это означает… – начала она.

– Я понимаю, что это означает, – не дала ей договорить доктор Уоллес. – Я ведь не дура.

Она положила иглу с ниткой и, сжав в руке скальпель, двинулась прочь от тела, лежащего на столе.

– Рад тебя видеть, Алан, – с улыбкой произнес инспектор Кен Блэкстоун, встретивший Бэнкса в приемной в Миллгарте. Взяв его под руку и проведя мимо дежурного, он спросил: – Чем на этот раз я заслужил твое внимание?

– Мы взяли убийцу Хейли Дэниэлс.

Бэнкс кратко пересказал Блэкстоуну признательные показания Джейми Мёрдока и поведал об обнаруженных в «Фонтане» скрытых проходах.

– Осталось найти еще одного злодея, – выслушав Бэнкса, резюмировал Блэкстоун. – Я пришел в ужас, когда узнал о гибели Кева Темплтона.

– Так же, как и все мы, – печально произнес Бэнкс.

– Чем я могу тебе помочь?

– Ты уже получил материалы по делу Хамелеона, которые запрашивала Энни Кэббот?

– Кстати, как ваши с ней отношения?

– Немного выровнялись, так мне кажется. Мы снова работаем вместе. Хотя я и сейчас не совсем понимаю, что с ней происходит.

– Ты не…

– Нет. И уже довольно давно.

– У нее кто-то другой?

– Возможно. Кен, как насчет материалов?

Блэкстоун засмеялся:

– Алан, ты, наверное, про себя честишь меня последними словами за неуместное в мои годы любопытство? Ну ладно, прости. Материалы у меня в кабинете. Большая их часть. Для всех не хватает места – даже если я сам перееду в какое-то другое помещение.

– Можно мне кое-что посмотреть?

– О чем разговор! Ты же сам вел расследование. Еще что-нибудь?

– Чашка кофе, Кен, доставила бы мне огромную радость. Черный, без сахара. Ну, разве только еще «Кит-Кэт». Предпочитаю в темном шоколаде.

– Это же страшно вредно! Тебе что, никто об этом не говорил?.. Хорошо-хорошо, сейчас принесут.

Открыв дверь кабинета Блэкстоуна, Бэнкс понял, что в словах инспектора не было преувеличения. Полицейские с трудом протискивались между стоящими на полу коробками.

– И ты знаешь, что в каждой из них?! – удивился Бэнкс.

– Отчасти представляю.

Блэкстоун позвонил по телефону и попросил принести два черных кофе и «Кит-Кэт».

– Ищешь что-то определенное? – спросил он, повесив трубку.

– Да. Мне надо обдумать некоторые детали дела Кирстен Фарроу, – ответил Бэнкс. – Понимаешь, меня мучает мысль: а вдруг она спустя восемнадцать лет вновь взялась за старое? Да еще и узнала, где прячется Люси Пэйн!

– А другая женщина, о которой ты упоминал? Мэгги Форрест? Уже вне подозрений?

– Пока нет. К тому же не исключено, что она и Кирстен Фарроу как-то связаны. Да и вообще в этом деле масса странностей и причудливых пересечений, и я не успокоюсь, пока все их не распутаю.

– Значит, тебе нужны отчеты патологоанатома?

– Точно. Как мне помнится, вскрытие производил доктор Макензи.

Они копались в коробках, когда принесли кофе и «Кит-Кэт» для Бэнкса. Поблагодарив констебля и приняв из его рук поднос, Блэкстоун сразу же вновь присоединился к поискам. Наконец им удалось отыскать отчеты патологоанатома. Бэнкс углубился в чтение, а Блэкстоун на некоторое время вышел из кабинета.

Все было так, как Бэнкс и предполагал. Тела, захороненные в погребе и в саду за домом, были сильно изуродованы. Доктор Макензи обнаружил у всех жертв резаные раны, нанесенные убийцей в области груди и гениталий. По всей вероятности, Теренс Пэйн орудовал тем же мачете, с которым набросился на напарника Джанет Тейлор. Эти повреждения были схожи с ранами на теле Кирстен Фарроу, хотя нанесены они были другим орудием, и практически не отличались от тех, какие обычно наносят жертвам преступлений на сексуальной почве. Как утверждают криминологи, такие ранения свидетельствуют о глубокой ненависти, которую испытывают к женщинам мужчины, однажды преданные ими, униженные и отвергнутые. Хорошо, что не все мужчины, которых предали и унизили, становятся насильниками и убийцами, а иначе женщин было бы намного меньше, а мужчин в тюрьмах – значительно больше, чем сейчас, подумал Бэнкс.

Блэкстоун отсутствовал более двадцати минут. Бэнкс все это время читал отчеты, осмысливая описанные в них ужасающие подробности, большую часть которых он все еще отчетливо помнил.

– Ну, как идут дела? – спросил Блэкстоун.

– Да все так, как я и думал, – ответил Бэнкс. – Теперь мне нужно установить, какая часть этой информации попала тогда в прессу.

– Припоминаю, журналисты много накопали, – задумчиво произнес Блэкстоун и вдруг насторожился. – Алан, а в чем дело? Ты нашел что-то важное?

Бэнкс разжал пальцы, и последняя папка упала на пол, но не потому, что описанные в ней подробности были страшнее, чем в других, просто лист бумаги, который он только что прочел, лежал в папке последним. Это был список сотрудников, участвовавших в составлении отчетов, вскрытии тел, а также всех, кто доставлял тела в морг, убирал в прозекторской после вскрытий. Возле каждой фамилии стояла подпись, подтверждающая обязательство не разглашать сведения, ставшие известными при выполнении работ.

– Не могу поверить! – сокрушался Бэнкс. – Черт возьми, ведь ответ был у меня под носом, а мне и невдомек.

– О чем ты? – подходя ближе, спросил ошарашенный Блэкстоун.

Бэнкс поднял папку и указательным пальцем ткнул в листок, который только что читал. В той части списка, где фигурировали лаборанты, практиканты и ассистенты патологоанатомов, напротив одной из фамилий стояла подпись Элизабет Уоллес.

– Я должен был догадаться! – простонал Бэнкс. – Когда Кев Темплтон завел речь о необходимости патрулирования Лабиринта, поскольку там, по его мнению, объявился серийный убийца, одна только Элизабет Уоллес его поддержала. Она так же непререкаемо, как и он, верила в серию! И еще: она пыталась убедить нас, что орудием убийства была бритва, а не скальпель.

– Ну и что?

– Неужели не понятно? Элизабет Уоллес тоже бродила по Лабиринту и пыталась отвести от себя подозрения – скальпель-то для нее не проблема. Они с Кевом делали одно дело, не зная об этом. Они ведь не общались друг с другом. Элизабет Уоллес решила, что Кев Темплтон намеревается изнасиловать и убить Челси Пилтон. Она не узнала его – со спины и в темноте… Вот по какой причине она оказалась в Лабиринте!..

– По какой же?

– Хотела убить убийцу. Кен, Элизабет Уоллес и есть Кирстен Фарроу! Та самая, которую мы ищем. Она была практиканткой на вскрытии жертв Хамелеона и собственными глазами видела нанесенные им раны и увечья. Она знает Джулию Форд, и Джулия, должно быть, сболтнула ей о том, что Люси Пэйн под вымышленным именем содержится в Мэпстон-Холле. Все сходится, Кен. Все сходится.

– Так Темплтона убила тоже она?

– Боюсь, что да, – ответил Бэнкс. – Конечно, по ошибке, как и Джека Гримли восемнадцать лет назад. Но убила его она. Орудие убийства у нее сейчас другое, но ведь теперь она врач, так что… Боже мой! – вдруг воскликнул он.

– Что такое? – заволновался Блэкстоун.

– Энни собиралась повидаться с ней сегодня, чтобы поговорить о ее прошлом и дружбе с Джулией Форд. В морге. Один на один. Это смертельно опасно!

Бэнкс достал мобильник, вызвал из меню номер Энни, но ее телефон не отвечал.

– Черт возьми! – встревоженно произнес он. – Она не могла его выключить, в этом я уверен.

– Может, позвонить в управление?

– По дороге в Иствейл свяжусь с Уинсом, – пообещал Бэнкс и бросился к двери.

Через сорок пять минут он будет на месте – в гробу он видал скоростной режим! Он надеялся успеть.

– Лиз, что вы делаете? – настороженно спросила Энни, встав со стула и делая шаг к двери.

– Не двигайтесь. Стойте, где стоите. – В руке доктора Уоллес холодной сталью поблескивал скальпель.

– Не делайте глупостей, – стараясь говорить спокойно, попросила ее Энни. – Мы можем договориться.

– Да бросьте вы свои избитые полицейские штампы! Вы и сами понимаете, что уже ничего невозможно изменить.

– Остановиться никогда не поздно.

– Даже восемнадцать лет назад было слишком поздно, – возразила доктор Уоллес.

– Так значит, вы Кирстен, – прошептала Энни.

Эта догадка мелькнула у нее еще накануне вечером, когда она разговаривала с доктором Уоллес в пабе «Куинс армс». Однако сейчас было не время радоваться собственной проницательности.

– Да. Элизабет – мое второе имя. Фамилию Уоллес я ношу по праву. Я была замужем, правда фиктивным браком, за одним американским студентом. Он дал мне свою фамилию, а взамен получил британское гражданство. Копни вы поглубже, узнали бы и это. Все, что вам надо было сделать, – проверить книги регистрации браков. Тайны из этого я не делала, но, поступая на медицинский факультет, записалась как Элизабет Уоллес. Новая жизнь. Новое имя. Возникли кое-какие проблемы с прежними документами, однако администрация университета пошла мне навстречу, когда я объяснила, что пытаюсь скрыться от жестокого супруга.

– Как все просто: сменили имя, сменили профессию.

– Я не представляла, как сложится моя жизнь, не строила далеко идущих планов, – будто забыв об Энни, продолжала Уоллес. – Я просто делала то, что намечала. Наверно, звучит ужасно… наметить убийство. Даже если жертва не заслуживает того, чтобы жить, это не оправдание, поверьте. Нынешние убийства – не первые. Я убила невиновного мужчину и искалечила одного глупого юношу.

– Я говорила с Китом Маклареном. – Энни немного расслабилась, голос больше не дрожал. – Он в порядке. Здоров. Но почему именно он?

Доктор Уоллес с трудом растянула губы в едва заметной улыбке:

– Здоров? Я рада. Вы спрашиваете, почему он? Этот австралиец узнал меня в Стейтсе, хотя я была в другой одежде. У меня не было времени на размышления. До этого я была с ним в «Удачливом рыбаке», где и увидела Джека Гримли. Начни они допрашивать Макларена, и он…

– В «Удачливом рыбаке» я тоже была, – сказала Энни. – А почему Гримли?

– По ошибке. Когда во время сеанса гипноза я вспомнила напавшего на меня мерзавца, оказалось, что отчетливее всего я представляю его голос, акцент, манеру речи. Акцент и привел меня в Уитби. Оказавшись там, я поняла, что обязательно найду его, это вопрос времени. Голос Гримли показался мне похожим на голос насильника. Я повела его на прибрежную косу – уговорила без труда. Там я ударила его по голове тяжелым стеклянным пресс-папье. Потом еще раз. Но он все еще дышал… Когда, наконец, он умер, я затащила тело в пещеру. Вот-вот должен был начаться прилив. Оправдание себе я нашла: я поставила перед собой что-то вроде боевой задачи, а на войне случаются ошибки – издержки войны. Но я дошла до конца: ликвидировала их одного за другим и нашла того, за кем охотилась. А когда все закончилось, я почувствовала, что стала другой. Вы знаете церковь Святой Марии в Уитби?

– Ту, что на холме возле аббатства?

– Да. Возле церкви погост. В аллеях установлены каменные скамейки. Некоторые из них для родственников усопших, другие для посетителей – они так и помечены «Только для посетителей». После того как с Грегом Исткотом было покончено, я пришла туда и села на такую скамью. Просидела там… даже не знаю, сколько времени. Я думала: если сейчас придут и схватят меня, так мне и надо. Пусть будет так, как будет. Но никто не пришел. А когда я поднялась со скамьи, я была уже другим человеком. Я была спокойна. Абсолютно спокойна. Вы можете мне поверить? – Не услышав ответа, Уоллес пожала плечами. – Я ощутила, что сделанное осталось где-то позади. Я не чувствовала вины. Не чувствовала стыда. А то, что я меняла фамилии, казалось чем-то вроде игры, в которой фишками были имена: Марта Браун, Сьюзен Брайдхед, Уоллес.

– Как вы вышли на Грега Исткота?

– Я кое-что вспомнила… – Она ненадолго замолчала. – Он говорил разное… ну вы понимаете. Все время, пока он издевался надо мной, он говорил, говорил… называл разные места, рассказывал о своей работе. От него исходил особый запах, который я не могла забыть, – мерзкий запах дохлой рыбы. Я сложила все это воедино и нашла его. И заставила его заплатить за все. И за всех.

– А что вы делали потом?

– Сначала вернулась обратно в Лидс к Саре, затем перебралась в Бат к родителям. Пыталась наладить прежние связи, отношения с людьми, но я изменилась. Перестала быть одной из них. Поэтому я решила исчезнуть из их жизни. Путешествовала, объехала весь мир, а когда решила, что все уже в прошлом, стала врачом. Я хотела помогать людям, лечить их. Понимаю, странно слышать от меня такие слова, но это действительно так. А во время учебы решила выбрать своей специальностью патанатомию. Смешно, не правда ли? Работа с мертвыми. Я всегда нервничала, работая с живыми пациентами, но не испытывала ни малейшего беспокойства, прикасаясь к мертвым. Шесть лет назад я увидела раны на телах девушек, побывавших в руках Пэйнов, и тут же вспомнила пережитое. А однажды после ужина с выпивкой Джулия рассказала мне о Люси. Она конечно же и не подозревала, кому доверилась.

– Послушайте, – обратилась к ней Энни, – пожалуйста, положите скальпель. Остановитесь, не нужно новых жертв. Люди знают, что я здесь, сюда обязательно придут.

– Сейчас это уже не имеет значения.

– Я понимаю, почему вы убивали. Действительно понимаю. Меня саму изнасиловали и едва не убили. Я его ненавидела. Я была готова его убить. Во мне кипела такая злоба… я до сих пор не могу успокоиться. Так что между нами нет разницы.

– О нет, различия есть. Вы были готовы, а я убила. И не испытывала злобы, не чувствовала вины.

– А сейчас я пытаюсь предупредить подобные преступления и отдать в руки закона тех, кто преступил черту.

– Неужели вам не понятно, что это не одно и то же?

– Я так не думаю. И объясните, ради всего святого, почему вы убили Люси Пэйн? Она была прикована к инвалидному креслу, не могла ни двигаться, ни говорить… Разве она не заплатила сполна за всё своими страданиями?