Скелет среди холмов (в сокращении)

Текст добавлен: 23 октября 2017, 22:00

Текст книги "Скелет среди холмов (в сокращении)"

Автор книги: Питер Ловси

Жанр:

Прочие детективы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Мы снова в тупике, – сказал Холлиуэлл Даймонду. – Проклятые дипломаты. Это же политика, понимаете? Думаете, им хочется публично признаваться, что их граждане пропадают в чужой стране?

– Выходцы из Восточной Европы – дешевая рабочая сила, они готовы работать на любых условиях, за наличные. В посольстве никто не ведет учет таким мигрантам, а тем более не следит за их пропажей.

– Если обращаться в посольство за помощью бесполезно, нам конец, – вздохнул Холлиуэлл.

– Ничего подобного. Всегда находится тот, кто знает больше других. Надо лишь найти этого человека, вот и все.

Даймонд прошел в другой угол комнаты, проведать Септимуса. Он ждал очередных жалоб, но, как ни странно, разговор дал более позитивные результаты. Оказывается, бристольская команда уже перенесла все свидетельские показания в компьютер. Вдобавок гости побывали в столовой полицейского управления и с радостью отметили, что там кормят целый день. Теперь они были готовы мириться с пребыванием в Бате.

– У нас есть план действий, – сказал Септимус. – Нам надо допросить человека, вместе с которым Руперт нашел кость.

– Дейва Бартона уже допрашивали. У нас есть протокол за подписью Кита Холлиуэлла. Бартон у вас в списке подозреваемых?

– Я видел этот протокол. Бартон утверждает, что закопал пиво, а потом угостил Руперта. А если предположить, что все было наоборот и что это Руперт спрятал пиво, совершенно случайно выбрав место, где была похоронена неизвестная девушка? А Бартон был начеку. В этом деле у него свой интерес.

– Почему?

– Потому что он и убил эту девушку двадцать лет назад. Сейчас ему за сорок. Двадцать лет назад он был достаточно взрослым.

Это предположение заинтриговало Даймонда.

– Убил и зарыл?

– И решил, что убийство сойдет ему с рук. На той стороне холма люди бывают редко. И вдруг реконструкторы решают отметить там годовщину битвы. Под прикрытием корней поваленного дерева могут устроить отхожее место для солдат или разбить лагерь. В тревоге Бартон решает принять участие в сражении, присмотреть за тем самым местом, выяснить, что к чему.

– Если не ошибаюсь, он и до этого участвовал в реконструкциях.

– Да, это его давнее увлечение. Занялся им через несколько лет после первого убийства. Как по-вашему, логично?

– Достаточно, чтобы вызвать у меня интерес.

– Итак, Руперт закапывает пиво, знакомится с Дейвом и предлагает ему выпить. К ужасу Дейва, Руперт находит кость, решает, что она принадлежала жертве гражданской войны, и загорается идеей организовать раскопки. Дейв убеждает его вернуть кость на прежнее место, но опасается, что Руперт попытается снова ее выкопать. Выследив Руперта, Дейв бьет его по голове и оставляет умирать. Но выживший Руперт приходит в себя и несколько дней бродит по Лансдауну.

– Пока Дейв Бартон не добивает его? – Даймонд задумчиво потер подбородок. – Неужели все настолько просто?

– Можно снова вызвать его на допрос?

– Думаю, нужно.

Даймонд не верил, что эта теория подтвердится, но понял, что Септимус способен мыслить. Дейву Бартону предстоял допрос с пристрастием.

У себя в кабинете Даймонд ломал голову над загадкой украинской девушки. Всегда находится тот, кто знает больше других, как он сам сказал Холлиуэллу.

После падения Берлинской стены молодежь из бывших стран социалистического блока наводнила Запад, хваталась за любую временную работу, лишь бы за нее платили наличными. Несомненно, некоторые нелегалы становились жертвами убийц, но их так никто и не хватился.

Даймонд позвонил Ингеборг:

– Вы знаете город, как никто другой. В Бате есть украинская община?

– Никогда о такой не слышала, – ответила она. – Может, в Бристоле есть?

– А в Лондоне – наверняка, – рассудил Даймонд, вспомнив о своей жизни в столице.

– Хотите разыскать кого-нибудь, кто знал покойницу? – спросила Ингеборг.

– Да. Она должна была обратиться к кому-нибудь из соотечественников, когда впервые очутилась здесь.

– Или ее привезли силой и у нее не было выбора, – подсказала Ингеборг. – В девяностые годы эмиграция из бывшего СССР уже приобрела массовый характер, особенно это касалось женщин. Дома у них не было шанса заработать, и аферисты охотно пользовались этим.

– Так как же ее занесло в Бристоль?

– Приехала, чтобы заниматься проституцией? Кто знает? Поговорите с Септимусом.

– Обязательно, – сказал Даймонд, – но здравый смысл подсказывает мне, что Лондон она не миновала. Позвоню одному давнему столичному другу. Может, он что-нибудь прояснит.

Луис Восс, служивший в уголовном отделе фулхэмской полиции, вышел в отставку спустя некоторое время после отъезда Даймонда, но продолжал работать в той же сфере в качестве гражданского служащего.

– Прошу прощения за невежество, – начал Даймонд после обмена приветствиями, – ты не знаешь, где в Лондоне обосновались украинцы?

– В Холланд-Парке, – дал мгновенный ответ Луис.

Даймонд рассказал про скелет и украинскую молнию.

– Ума не приложу, что этой девушке понадобилось в Бате. Потому и хочу выяснить, где еще она успела побывать, и решил начать с Лондона. Мне надо найти людей, которым известно, что происходило там примерно в 1992 году.

– Можешь выпить семь стопок водки подряд?

– Никогда не пробовал.

– Надо же когда-нибудь начинать. В общем, помогу чем смогу.

– У Септимуса появилась блестящая мысль, – сообщила Даймонду Ингеборг. – Он говорит: если и есть связь между нашим скелетом и убийством Руперта Хоупа, то она единственная – это большой сбор реконструкторов в 1993 году. Это было грандиозное событие, шеф, гораздо масштабнее, чем битвы, которые устраивают каждый год в июле. Собралось десять тысяч зрителей. Все они стояли за веревочными ограждениями в дальнем конце поля, на склоне холма. А поваленное дерево находилось с противоположной стороны, за другим холмом.

Даймонд кивнул, начиная понимать, к чему она клонит.

– Потому Дейв Бартон и спрятал там пиво.

– Перенесемся на минутку в 1993 год. Септимус говорит, что, если роковой инцидент произошел в один из этих двух дней, самое очевидное место, где можно было спрятать труп, – за холмом, подальше от глаз.

– Но во время боя никто не пострадал. Это нам известно.

– Откуда?

– Просто если бы случилось что-нибудь подобное, новость попала бы в газеты.

– Шеф, это же поле боя. Все куда-то бегут, машут оружием. Побежденные падают и притворяются убитыми. Кто заметит среди них настоящий труп? В такой суматохе можно незаметно убить человека, а потом под шумок отнести тело за холм и там закопать.

Слова Ингеборг не были лишены смысла.

– Это и есть блестящая мысль Септимуса? – спросил Даймонд.

– Я еще не закончила. На поле боя были женщины. В костюмах той эпохи. Некоторые должны были ухаживать за ранеными.

– Маркитантки, – произнес Даймонд, вспоминая услышанное от Огасты Уайт.

– Это уничижительное слово, – отрезала Ингеборг. – Я бы сказала, сестры милосердия.

– Называйте как хотите. Я просто процитировал «Запечатанный узел». Но к чему вы клоните, я уже вижу. Наша женщина могла погибнуть в том бою.

– Да, и положить конец реконструкциям. Не просто роковая случайность – катастрофа. Стоит ли удивляться, что ее унесли с глаз долой и зарыли?

– Ну, вы уже передергиваете, – возмутился Даймонд. – Хотите, чтобы я поверил, что «Узел» безропотно допустил незаконное захоронение, лишь бы спасти свою репутацию?

– Никто не ставил руководителей в известность, – возразила Инге. – Два человека могли незаметно избавиться от трупа.

– Так вы полагаете, что ее убили во время боя?

– Может, кто-то из солдат с самого начала задумал убийство.

– Умышленное убийство? Очень может быть. Сколько народу присутствовало на сборе?

– Если верить газете, две с половиной тысячи. Но женщин среди них было гораздо меньше, значит, их могли хорошо запомнить, особенно если среди них были украинки.

Про национальность убитой Даймонд совсем забыл.

– В том-то и вопрос: что делала украинка на реконструкции битвы гражданской войны в Англии?

– Именно. Если она была там, то об этом кто-нибудь знает, – продолжала Ингеборг. – И вот вам блестящая мысль Септимуса: почему бы мне не записаться в «Запечатанный узел» и не посмотреть, что там можно выяснить?

– Бред. Первое, о чем вас спросят, – место работы. И все, вы попались.

– Я могу назваться журналисткой, ведь я когда-то была ею. Найду людей, которые помнят сборы 1993 года. Если им что-нибудь известно о жертве убийства, я постараюсь вытянуть из них все, что смогу.

– В ваших способностях я не сомневаюсь, – заверил Даймонд. – Но вы же сами видите недостатки этого плана: если кто-то убил Руперта Хоупа, то, скорее всего, потому, что чувствовал с его стороны угрозу. Значит, и вам грозит нешуточная опасность.

– Шеф, будь я мужчиной, вы не колебались бы ни секунды. Если я решила работать в полиции, значит, я ко всему готова.

Заявление прозвучало убедительно. Даймонду не хотелось отпускать ее в одиночку на передовую, но он сказал:

– Честно говоря, Инге, я никого не попросил бы ни о чем подобном. Но раз уж вы сами вызвались, препятствовать я не стану.

Стоя у одностороннего стекла комнаты для допросов, Даймонд наблюдал, как Септимус и один из его бристольских коллег засыпают вопросами Дейва Бартона. Кузнец попросил разрешения привести с собой друга, и этим «другом» оказалась женщина-адвокат мисс Тауэр. Она сразу же вмешалась:

– Мой клиент уже отвечал на эти вопросы, когда его допрашивал мистер Холлиуэлл. У вас есть подписанный им протокол допроса.

– Я расследую другое дело, – возразил Септимус, – недавнее убийство Руперта Хоупа. Мне необходимо прояснить детали, не затронутые во время предыдущего допроса.

– Вы только что спросили, кем работает мистер Бартон, – возразила мисс Тауэр, – а это вам уже известно. Мало того, ответ не имеет никакого отношения ни к одному из расследуемых дел.

По другую сторону стекла Даймонд ответил ей:

– Никакого, кроме одного: мы ищем орудие убийства, потому и заинтересовались рабочим инструментом кузнеца.

– Хорошо, Дейв, давайте поговорим о вашем хобби – реконструкциях знаменитых сражений, – примирительно предложил Септимус. – Давно вы этим увлекаетесь?

Мисс Тауэр вмешалась мгновенно:

– К делу не относится.

– Я хочу знать, не встречался ли он с Рупертом раньше, во время других сборов.

– Нет. Он же из Бристоля, – ответил Дейв. – У них своя компания.

– Это он сказал вам, что из Бристоля?

– Я сам выяснил, уже потом. Он сказал, что он историк. И пустился рассказывать про то, какой была настоящая битва.

– А вы разбираетесь в истории, Дейв?

– Я-то? Нет, я не вникаю. Мне бы размяться и повоевать.

– Осторожнее, – посоветовала ему мисс Тауэр.

– Я имел в виду – переодеваться в старинные костюмы и все такое, – уточнил Дейв.

– Вы ведь пикинер, пехотинец? – спросил Септимус.

– Не всегда.

– Но в этом году были пикинером. Как и Руперт. Где были ваши пики, когда вы отправились за пивом?

– Остались лежать на земле. Потом мы вернулись за ними.

– Вы спустились с холма к тому месту, где спрятали пиво? Вас никто при этом не видел?

– Могли и увидеть. Там были «мертвые» и «раненые». И несколько женщин, которые принесли воды «круглоголовым».

– Они могли увидеть, как вы с Рупертом выкапываете пиво?

– Только если у них острое зрение.

– Так почему же они не заметили, что вы нашли кость?

Мисс Тауэр поспешила сказать Дейву:

– На этот вопрос вам незачем отвечать.

Но Дейв, похоже, считал, что ему ничто не угрожает.

– Сначала я подумал, что это кость какого-то зверя. А когда догадался, что она человеческая, поспешил положить. Не по себе стало. Мы договорились снова зарыть ее.

– И вернулись к сражающимся?

– Точно.

– После этого вы виделись с Рупертом?

– Нет. Больше я его ни разу не видел.

– Вы любите выпить, Дейв?

– К делу не относится. Не отвечайте, – вмешалась мисс Тауэр.

– Сожалею, но я имею полное право спросить об этом, – возразил Септимус. – Мы должны убедиться, что его показания подтвердятся при перекрестном допросе.

Мисс Тауэр заявила:

– Он не в суде. Он согласился помочь следствию, а вы, похоже, стремитесь бросить тень на его поведение.

– Он сообщил мне, что перед битвой закопал в землю упаковку пива, – объяснил Септимус. – А инспектору Холлиуэллу – что об исчезновении Руперта Хоупа услышал однажды вечером в пабе. Итак, Дейв, перед боем вы что-нибудь пили?

– Промочил горло за обедом. Но был трезв как стеклышко, если вы об этом.

– А нельзя ли поточнее? Сколько вы выпили?

– А я помню? – огрызнулся Дейв.

– Вы во всех подробностях помните, как познакомились с Рупертом, но не помните, сколько выпили за обедом? – уточнил Септимус. – А вы уверены, что зарыли перед боем шесть банок пива?

– Я же сказал. Или вы не знаете, сколько банок в упаковке?

– Вас при этом никто не видел?

– Видел, само собой. Мимо как раз проезжал «круглоголовый», паршивый ворюга! Тоже из кавалерии… он был верхом на здоровенном белом жеребце.

– Вы полагаете, остальные четыре банки достались ему?

– А как же иначе? Я чуть мозги не вывихнул, соображая, кто бы это мог быть. Небось оборжался, пока вылакал пиво противника.

– Ну ему же хватило порядочности поделиться с вами.

– Вот и Руперт так сказал. А я ответил, что к чертям такую порядочность.

– Вы с Рупертом расстались по-дружески?

– Конечно. Я же пивом с ним поделился.

– А вы разозлились бы, узнав, что он вернулся и выкопал кость?

– Я психанул бы, конечно. Мы же договорились: пусть покоится с миром.

– А вы не возвращались к тому дереву, чтобы проверить?

– И не думал. Как бой кончился, я сразу завалился в пивнушку.

– А потом сели за руль и поехали домой?

Мисс Тауэр хлопнула ладонью по столу.

– Не отвечайте!

Дейв слабо улыбнулся:

– Видите? Я знал, что защитник мне пригодится.

Глава 5

В последний раз Даймонд виделся с Луисом Воссом, когда ловил убийцу жены. Его бывший коллега помог найти нужные контакты. Официально Луис числился гражданским служащим и возглавлял компьютерный отдел.

Утром он ждал Даймонда и Кита Холлиуэлла в баре «Лис и фазан». Они прибыли на машине Даймонда. Холлиуэлл взял на себя роль шофера.

– Кит, познакомьтесь с моим давним другом Луисом, волшебником уголовного розыска, как его называют.

– Бывшим волшебником, – поправил Луис. – Теперь я просто компьютерщик. А какую роль в этом деле играете вы, Кит?

– Главную, – ответил Даймонд. – Руководит расследованием.

Луис слегка усмехнулся и заказал напитки.

– Непростая была задачка, – признался он. – Украинцы – само обаяние, пока не заподозрят, что их собеседник из иммиграционной службы, и тогда пиши пропало: от тебя будут воротить нос, как от прокисшего борща. В 90-х годах в Лондон волной хлынула украинская молодежь. На родине им жилось несладко, вот они и разъехались.

– Женщине, о которой идет речь, на момент убийства могло быть лет двадцать, – сказал Холлиуэлл. – Мы предположили, что ее могли ввезти в страну незаконно.

– В Бат? Промышлять проституцией?

– Скорее, в Бристоль.

– Незаконный ввоз украинок – серьезная проблема. Их здесь тысячи. Но не будем забывать, что большинство из них приехали сюда легально и получили разрешение на работу. Что вам известно о пропавшей?

– Что в ее одежду была вшита украинская молния, – сказал Даймонд.

– А под ней застрял обрезок волоса, – добавил Холлиуэлл.

– А зубы?

– Голову не нашли.

– Да уж, влипли вы. – Луис поднял свой стакан и отпил. – Если вы правы насчет незаконного ввоза, ее мог убить сутенер.

– В таком случае, – подхватил Даймонд, – ее убили в назидание остальным женщинам, чтобы приструнить их. Значит, кто-нибудь ее да вспомнит.

– Это через двадцать лет? – усмехнулся Луис. – Ты неисправимый оптимист. Поколение работниц секс-индустрии давно сменилось.

– Но представительницы старшего поколения, возможно, доросли до бандерш.

– Опять ты за свое. Ладно, словом, я договорился для вас о встрече с двумя людьми – так сказать, с двумя противоположными концами спектра. Олена – оплот общины, что-то вроде социального работника при церкви, разыскивает девушек, попавших в беду, помогает им поддерживать связь с родными. Украинцы регулярно посещают церковь, украинскую православную. Церковь находится в Илинге, недалеко отсюда. Рано или поздно все девушки, посещающие эту церковь, сталкиваются с Оленой. Второе контактное лицо – один алкоголик, который ни дня не работал с тех пор, как обосновался здесь. На Эддисон-роуд есть украинский паб под названием «Крым», где Андрию всегда нальют чарочку за свежие сплетни. Если с пропажей вашей жертвы связан какой-нибудь скандал, расспрашивать о нем надо Андрия. Только будьте с ним почтительны: у него влиятельные друзья.

– Как найти Андрия, мы уже знаем, – отозвался Холлиуэлл. – А Олену?

– Сейчас она расставляет цветы в церкви на Ньютон-авеню. Я предупредил ее, чтобы ждала вас около половины первого.

Низенькая, худая, с неподвижным взглядом иконы, Олена встретила их у входа в церковь и произнесла:

– Вы пойдете ко мне в квартиру.

Она принадлежала к числу женщин, с которыми лучше не спорить.

– Как скажете.

Квартира находилась в соседнем доме.

– Я приготовила для вас черный хлеб и соль. Это обычай, – объяснила она. Накрытый вышитым полотенцем хлеб лежал на столе в прихожей. Олена сдернула полотенце, демонстрируя каравай и солонку. С этим подношением она подошла сначала к Даймонду. – Отломите кусок и макайте в соль, – велела она.

Хлеб был кислым на вкус, но Даймонд поблагодарил хозяйку.

– Говорить не надо. Голову наклонить, и все.

Холлиуэлл получил свою порцию и выразил благодарность молча, как было велено.

– Вот хорошо, – сказала Олена. – Теперь мы говорить в моей гостиной.

В маленькой комнате помещалось только два кресла у камина, на полке которого теснились фотографии в металлических рамочках.

– Садитесь, – указала Олена на кресла. Потом налила в три бокала какую-то жидкость из кувшина. – Это квас, – объяснила она, подавая бокалы гостям.

Темный сладковатый напиток был не слишком приятным на вкус.

– Мы хотели бы расспросить вас об одной молодой украинке, которая лет двадцать назад предположительно уехала в Бат и там была убита. Ее имени мы не знаем. Ей было около двадцати лет, скорее всего, какое-то время она провела в Лондоне.

– Убита? Почему?

– Возможно, столкнулась с преступниками – здесь или в Бате.

– С Божьей помощью я учу девочек сторониться таких людей, – сказала Олена. – Ничего такого не знаю.

– Может, вы вспомните девушку, которая собиралась в Бат, а потом пропала?

– Нет, ничего не могу сказать. Не помню такую.

– Вы не помните имена тех, кому помогали?

– Многих помню. Не всех. Были такие, которых забрали у нас нечестивцы, чтобы сделать из них скот.

Холлиуэлл сообразил:

– А-а, вы про эскорт!

– Некоторые до сих пор пишут мне.

– Даже те, которые приехали в 1991 году? Мы хотели бы поговорить с кем-нибудь из женщин, с которыми вы переписываетесь, – вдруг они помнят девушку, которую мы ищем.

Олена взяла с полки один из снимков в рамочке.

– Это Виктория. Приехала сюда в 1991 году работать официанткой. Но люди, которые звали ее работать, все наврали. Скоро ее заставили продавать себя, понимаете?

– И что было дальше? Она исчезла?

– Нет. Вышла за англичанина, живет в Барнсе.

Обнадеженные Даймонд и Холлиуэлл переглянулись.

– Где именно в Барнсе?

Олена погрозила пальцем:

– Перепугаете ее. Вы тайная полиция.

– Мы сумеем поговорить с ней так, чтобы не напугать. Даже не вдвоем, а кто-нибудь один, – просительно улыбнулся Даймонд.

– Нет, ни к чему, – покачала головой Олена.

Даймонд привел новый довод:

– Ради убитой девушки и ее родных. Как же Богом дарованное ей право на достойное погребение?

Довод подействовал. Олена вздохнула – тяжко и горестно.

– Подождите здесь, принесу записную книжку.

– Может, разделимся на время? – спросил Холлиуэлл у Даймонда. – Я могу съездить в Барнс, а вы пока займитесь пьянчугой. Просто я вот о чем подумал, шеф: а вы сумеете вытерпеть еще один радушный прием? Снова черный хлеб, опять квас?

– А вы еще тот прохвост, Кит!

Вернулась Олена и вручила им листок бумаги с адресом в Барнсе.

Такси доставило Даймонда в «Крым» – паб со старинной пушкой на вывеске. Зал оглашала тоскливая музыка каких-то дудок.

Даймонд подошел к нескольким посетителям, устроившимся на табуретах возле стойки. С виду они были его ровесниками и говорили на незнакомом Даймонду языке. Он дождался паузы в разговоре.

– Прошу прощения, я ищу Андрия.

– С какой целью, приятель?

Если это и был украинец, то английским он владел свободнее, чем Олена.

– Думал, он поможет мне найти кое-кого, если я угощу его.

– Это всегда пожалуйста. – Мужчина был в серой бейсболке.

У него были бледно-голубые, словно выцветшие, глаза.

– Вы его знаете? – спросил Даймонд.

Кивок.

– Две двойные водки будут в самый раз.

Словно по волшебству появилась барменша.

– Слышали заказ? – спросил Даймонд.

Девушка уже наполняла стакан.

– А вам, сэр?

Он указал на пивную кружку. Пить водку он не отважился. Повернувшись к мужчинам, он спросил:

– Так кто из вас Андрий?

После некоторого колебания второй мужчина молча поднял палец. Он сидел сгорбившись и облокотившись на стойку. У него было узкое лицо, и черные кудри до плеч.

– Вот он, – сказал его товарищ. – Все знает.

– Вот и замечательно. – Даймонд сообщил, что он из полиции Бата, расследует смерть молодой украинки, убитой примерно двадцать лет назад. – Возможно, ее знали здесь, в Лондоне.

– Если она была украинкой, наверняка знали, – сказал человек в бейсболке. – Что скажешь, Андрий?

– Через Лондон проходят сотни девчонок. Не знаю, куда они все деваются.

– Эта уехала в другой город и умерла насильственной смертью.

– Значит, попала в плохую компанию.

– Кстати, о компании, – подхватил Даймонд, – вы не знаете, двадцать лет назад в Лондоне существовали украинские криминальные группы, имеющие связи в Бате или в Бристоле?

Андрий пожал плечами и отвернулся.

Для сплетника он был чересчур скрытен.

Человек в бейсболке взглянул на часы, что-то сказал Андрию по-украински, с усмешкой взглянул на Даймонда и покинул паб.

– Мафиозо, – сказал Андрий.

– Так я и думал, – кивнул Даймонд. – В таком обществе не пооткровенничаешь.

Андрий показал ему свой пустой стакан, Даймонд кивнул барменше. Поставив перед Андрием еще одну двойную водку, она скрылась в двери за стойкой.

– В девяностых, когда исчезла ваша покойница, – заговорил Андрий, – в эту страну женщин привозили две банды. Они враждовали между собой. Двоих сутенеров убили. И одну женщину.

Даймонд подался вперед, обратившись в слух.

– Но не вашу, – продолжал Андрий. – Ту похоронили на кладбище возле церкви. В 1991-м, в год независимости. Это убийство всех потрясло, некоторые девчонки по вызову решили завязать с этим делом и сбежали из Лондона.

– Может, какой-нибудь мстительный сутенер выследил нашу девушку в Бате и прикончил ее?

– Если она была опасна – вполне возможно, – ответил Андрий.

– Слишком много знала? – Его мысли вдруг прервал душераздирающий звук, источник которого находился где-то совсем рядом. – Боже, что это?

– У вас мобильный есть? – спросил Андрий.

– Да… – Даймонд достал из кармана телефон.

Судя по срывающемуся голосу, Кит Холлиуэлл был на грани паники.

– Шеф, у меня проблемы. Давайте сюда, и поскорее!

Даймонд вылетел на улицу, остановил такси и назвал адрес, который дала Олена.

– Жми скорее, – добавил он.

– Здорово же тебя припекло! – Водитель ухмыльнулся.

Даймонд позвонил Луису с просьбой прислать отряд быстрого реагирования.

– Повтори-ка еще раз адрес, – попросил Луис.

– Барнс, Марчент-стрит, 16.

– Знаем такой. Это публичный дом.

Смешок водителя обрел смысл.

Дом был обветшалым, викторианским. Когда-то он был респектабельным, но с тех пор много воды утекло.

Далеко не все в доме было ветхим: современная видеокамера над дверью слегка повернулась. Кто-то в доме наблюдал за приближением Даймонда.

Нажав кнопку домофона, Даймонд дождался, когда женский голос ответит:

– Да?

– Я Джон Смит. Можно войти?

Загудел механизм, отпирающий дверь. Даймонд вошел в дом.

– Наверх, – позвал тот же голос.

Видимо, Даймонда приняли за клиента, и он был готов держаться за эту роль, сколько понадобится. На верхней площадке лестницы Даймонд толкнул приоткрытую дверь и оказался в комнате, обставленной дешевыми диванами. Блондинка с резкими чертами лица, в черном брючном костюме, стояла возле одного из них.

– Я здесь в первый раз, – сказал Даймонд. – Вы не Виктория?

– Да, я Вики.

Он обвел взглядом комнату, прикидывая, не поджидают ли где-нибудь поблизости вышибалы.

– Буду с вами откровенен, Вики. Один мой друг пришел сюда час назад.

– Кто такой? Еще один Джон Смит?

– Офицер полиции. Где он сейчас?

– Не понимаю, о ком вы. Никто из тех, кто здесь бывает, не признается, что он из полиции.

– Даже если удостоверение он вам не показывал, то наверняка расспрашивал о девушках, пропавших двадцать лет назад.

– Ах, этот!.. Он уже ушел.

– Он звонил мне и успел сообщить, что у него проблемы.

Она скосила глаза влево. Даймонд увидел, что она смотрит на монохромный экран, и догадался, что прибыла полиция.

– Открывайте, Вики, – посоветовал он. – Или хотите, чтобы полицейские выломали дверь?

В ужасе она зажала рот ладонью.

– Я не виновата! – забормотала она. – Он пристал с вопросами! Сразу было видно, что не клиент.

Вдруг где-то неподалеку прогремел выстрел, затем другой. Даймонд бросился вниз по лестнице, как раз когда входная дверь слетела с петель и два полицейских в форме ворвались в дом. Даймонда схватили бы, не предъяви он удостоверение и не крикни: «В сад!»

Они пробежали мимо лестницы в кухню, к задней двери. Распахнув эту дверь, ведущую в сад, полицейские остановились в нерешительности: сад скорее напоминал забетонированный двор, где было негде спрятаться.

Один из полицейских взобрался на ограду и огляделся.

– Сюда! – крикнул он, перелез через ограду и скрылся из виду.

За ним последовал второй.

Для грузного Даймонда садовая стена была существенной преградой, однако он нашел деревянный ящик из-под фруктов, приставил его к ограде, подтянулся и тоже влез на стену. Двое полицейских преследовали незнакомца, тот одним махом перескочил через низкий заборчик и кинулся в соседний сад.

Сад за стеной сплошь зарос сорняками. После непродолжительного блуждания в этих зарослях Даймонд вдруг услышал хриплое дыхание. Кит лежал на спине, прижимая руку к груди. Между пальцами сочилась кровь.

Кит не мог выговорить ни слова. Розовый пузырь вспух на его губах и лопнул. Было ясно: если его легкие наполняются кровью, долго он не протянет.

Схватив мобильный, Даймонд вызвал «скорую помощь». За все годы службы в полиции он впервые оказался в такой ситуации, когда жертвой нападения стал его товарищ. Он знал, что продолжительность так называемого «периода отсрочки» – от тридцати минут до часа и все это время нервная система находится в состоянии шока, который, по сути дела, служит анестезией. Но когда этот шок проходит, боль возвращается, а вместе с ней и второй шок, болевой, способный стать роковым.

Он огляделся. Дом казался заброшенным. До приезда врачей помощи ждать было неоткуда. Двое полицейских, преследовавших незнакомца, давно скрылись из виду.

Наконец на улице завыла сирена «скорой». Звук приближался, становился громче, потом смолк, хлопнула дверца. Над стеной показалась голова:

– Спокойно, мы уже здесь. Без паники.

Сначала через стену перенесли носилки, затем перебрались два врача «скорой». Даймонд отступил, чтобы не мешать им. Похоже, пуля засела у Кита в диафрагме, у самой границы грудной клетки. Пока один медик щупал пульс, второй обратился к Даймонду:

– Вы не поищете, как выбраться отсюда? Не хочется переносить его через забор.

Как и ожидал Даймонд, дом был пуст, окна заколочены. Но боковую калитку удалось выломать с первой попытки. Она вела на улицу.

– Я должен сопровождать вас? – спросил он врачей, когда носилки погрузили в машину.

– Нет смысла. Лучше догоните бандита, который в него стрелял.

– Куда вы его везете?

– В Черинг-Кросс. Кстати, как его зовут?

«Кстати». Словно это несущественно.

Чувство потери казалось невыносимым.

Весь следующий час мобильный телефон Даймонда, которым он обычно пренебрегал, работал почти безостановочно. Несколько раз звонил Луис Восс, потом сам Даймонд связывался с Ингеборг, находившейся в Бате. И наконец, он позвонил Шейле Холлиуэлл с известием, которого боятся все жены полицейских. И услышал неизбежный вопрос:

– Что же он сделал, если в него стреляли?

– Пока мы не знаем. Видимо, преследовал подозреваемого, а тот был вооружен.

– Так вас с ним не было? Я думала, вы вместе. – Она никого и ни в чем не обвиняла, но Даймонд воспринял ее слова как упрек.

Место преступления оцепили, вызвали криминалистов. Даймонд рассказал им все, что знал, и позвонил в больницу. И узнал, что пациент в критическом состоянии.

Даймонду требовалось хоть как-нибудь отвлечься от тоскливого ожидания. Он позвонил Луису в участок.

– Те два полицейских догнали беглеца?

– И скрутили, – подтвердил Луис. – Он здесь.

– Молодцы. Кто он такой?

– Не говорит.

– И документов у него нет?

– Питер, будь у него хоть какой-нибудь документ, разве я не сказал бы тебе?

– Он потребовал адвоката?

– Ну, как мне тебе объяснить? Сидит – и ни гу-гу. Мы полагаем, виноват языковой барьер. Может, он украинец. Наш штатный переводчик уже едет из Манчестера. Завтра утром мы его допросим.

– Завтра? Еще чего! Да я за полчаса найду вам переводчика.

Остановив такси на углу, он назвал адрес паба «Крым».

Андрий сидел на том же месте. Сразу узнав Даймонда, он усмехнулся и осушил очередной стакан водки.

– Так душевно беседовали, а вы вдруг раз – и скрылись. Все в порядке?

– Пожалуй, да, все под контролем, – подтвердил Даймонд. – Но мне по-прежнему нужна ваша помощь.

– Здорово! – Андрий усмехнулся и подтолкнул пустой стакан к барменше.

– За эту помощь вы получите водку не в стакане, а в бутылке, – пообещал Даймонд. – Если согласитесь побыть моим переводчиком.

– Как скажете, дружище.

Их довезли до участка на Фулэм-роуд, где они сами нашли кабинет Луиса.

– Есть новости? – спросил Даймонд.

– Из больницы? Нет. – Луис покачал головой.

– Это Андрий.