Текст книги "Скелет среди холмов (в сокращении)"
Автор книги: Питер Ловси
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Уже знаем. Потому и отложили инструменты. Мы и без того достаточно здесь наследили, не будем усугублять свою вину.
Пожалуй, он был прав. Даймонд отвернулся и заметил приближавшуюся Ингеборг. Рядом с ней шагал коротышка в белом комбинезоне с картонной коробкой размером почти с него самого.
– Это доктор Пик. – Ингеборг подвела своего спутника к Даймонду и представила его.
– Лофти, – отрекомендовался коротышка. – Сейчас посмотрим… – Он поставил коробку, натянул резиновые перчатки и в сопровождении Даймонда и Ингеборг вошел в палатку. – О, прекрасный вид. Всем, кто работал в раскопе, – высшая оценка. Дайте мне побыть несколько минут с этой юной леди…
Даймонд давно привык к заигрываниям мужчин с красоткой Ингеборг.
– Можете провести эти несколько минут со мной. В конце концов, я здесь главный.
– Я имею в виду труп, – пояснил Лофти Пик.
– Но вы же сказали «с юной леди».
– Взгляните на ее таз – он явно женский. – Лофти Пик встал на колени возле скелета. – Ее сфотографировали?
– Жертву? Да, несколько раз.
– В таком случае будем поднимать ее. Остальное выясним в лаборатории. Судя по первому впечатлению, она была взрослой, но еще молодой, среднего роста. Скорее всего, ее убили в другом месте, отделив голову, чтобы затруднить опознание останков, но поискать поблизости не помешает. – Он попросил спустить в яму картонную коробку и начал перекладывать кости на тонкую бумагу. – Думаю, незачем напоминать, что нам понадобятся пробы грунта, – заметил он. – Благодаря им мы можем узнать еще кое-что.
– Надо найти волокна? – уточнил Даймонд.
– Если повезет. В сырой почве с повышенным содержанием кислот ткань быстро истлевает. Хлопок не выдерживает и полутора лет, шелк и шерсть исчезают бесследно за три года. Дольше всех сохраняются синтетические волокна. Довольно стойкой обычно оказывается кожа. Но в конце концов микроорганизмы побеждают.
– Если вы сможете определить, сколько она здесь пролежала, мы поискали бы среди пропавших в тот же период.
– Всему свое время, инспектор. – Лофти поднял какой-то предмет, который упал на землю, пока он перекладывал в коробку тазовые кости. – Вот вам убедительное доказательство, что скелет далеко не древний, – объявил Лофти. – Это застежка-молния.
Двухлетки легким галопом выехали на старт перед главным забегом, Палома пристально следила за кобылкой, на которую поставила накануне.
– Ничего моя Стилистка, резвая, – заметила она, поднося к глазам бинокль.
– У тебя опыт, – отозвался Даймонд.
– Мм… а вот насчет твоей не знаю. Нервничает, похоже.
Палома убеждала Даймонда поставить десять фунтов на лошадь по кличке Инспекторша. Однако он предпочел фаворитку по кличке Заварка.
У конюхов на старте возникла проблема: одна из кобыл лягалась, ржала и вздыбилась уже дважды.
– Кажется, это твоя, – заметила Палома.
– Можно мне бинокль?
Настроив бинокль, он как раз увидел очередную попытку конюхов завести Заварку в бокс. Она вскинулась так, что жокей чуть не вылетел из седла.
Стартер указал на заупрямившуюся лошадь и что-то сказал. Затем положил руку на рычаг.
– Он снял ее с забега, – не веря своим глазам, произнес Даймонд.
С грохотом открылись боксы, и все участники испытания, за исключением Заварки, ринулись вперед. Даймонд вернул Паломе бинокль.
– За свои десять фунтов я уже насмотрелся.
Одиннадцать лошадей рвались к кольцевой части трассы, подгоняемые жокеями и воплями зрителей. Из динамиков раздался невозмутимый голос комментатора:
– В начале гонки лидирует Педантка, ее плотно преследуют Умница и Стилистка.
– Давай, детка! – воскликнула Палома.
– Лидерство по-прежнему удерживает Педантка. Стилистка сокращает разрыв, Умница уже третья…
– Давай, давай, давай! – закричала Палома, и Даймонд поддержал ее.
– На последней сотне ярдов вперед вырывается Стилистка. Инспекторша быстро приближается по внешней кромке… Фотофиниш!
Палома от возбуждения подскакивала на месте.
– Как звали вторую лошадь?
– Инспекторша, та самая, на которую ты советовала мне поставить. А я не послушался.
Они направились к загону для победителей, где собрались зрители, у каждого из которых имелось свое мнение о том, кто же все-таки победил.
– Результаты состязаний кобыл на приз «Типпинг групп»… – все разговоры стихли. – Первое место – Стилистка.
Палома бросилась на шею Даймонду.
– Это она! Она победила!
Лошадь-победительницу вывела на поле ее владелица в васильковой шляпе и розовом костюме.
– Ну какая же прелесть! – умилилась Палома.
Владелица приняла комплимент на свой счет и заулыбалась. Объявили, что призы для победителей предоставлены сэром Колином Типпингом.
– Местный спонсор, – пояснила Палома Даймонду. – Возглавляет фирму, занимающуюся оценкой недвижимости. Когда-то ему принадлежал жеребец по кличке Дельтаплан, который выиграл классические скачки.
Она разбирается в скачках, потому и выиграла, мысленно отметил Даймонд.
– По счастливому совпадению, – продолжал голос из динамиков, – победившая кобыла принадлежит дочери сэра Колина, миссис Давине Темпл-Смит.
Седовласый сэр Колин торжественно вручил победительнице приз – статуэтку, изображающую серебряного коня на черной мраморной подставке.
– Пойдем заберем твой выигрыш, – сказал Даймонд Паломе.
Палома быстро нашла своего букмекера и забрала деньги, но когда они уже собирались отойти, кто-то крикнул:
– Поберегись!
Неряшливого вида мужчина в джинсах и куртке с капюшоном шагал вразвалку по скаковому кругу, словно не замечая, что на старт уже выводят новую группу лошадей.
– Перебрал пива, – определил Даймонд.
Охранник ипподрома схватил нарушителя за руку и увел за ограждение. Стоявшие совсем рядом Даймонд и Палома услышали, как любитель рискованных прогулок произнес, странно растягивая слова:
– Спасибо, теперь я и сам дойду.
– Какого черта вас туда понесло? – спросил констебль.
– Хотел поесть. Оказалось, вся еда с этой стороны.
– Да вы спятили. Как вас зовут?
– Нодди.
– Определенно пьян, – подытожил Даймонд.
– От него одни неприятности, – закивал букмекер. – Он заявился сюда два часа назад и с тех пор валяет дурака. По-моему, он и за входной билет не платил.
– Мы тоже, – пробормотала Палома, уводя Даймонда.
Поодаль хозяйка победившей кобылы устраивала для своих друзей прием с шампанским. Проходя мимо, Палома и Даймонд услышали, как какая-то женщина говорила:
– Я так рада за Давину! Вы только посмотрите на нее – ну чем не светская львица, и не подумаешь, что сегодня утром она стояла у стола в операционной! Она заслужила этот успех.
– Значит, Давина доктор? – спросил Даймонд у Паломы.
Услышав их, стоявшая рядом женщина радостно кивнула:
– Она здешний ветеринар.
К ним подошла официантка с подносом, уставленным бокалами шампанского. Даймонд взял бокал и провозгласил:
– За Стилистку!
У Паломы все еще сияли глаза.
– Это было везение, – объяснила она.
– Но когда перед скачками проводили по полю лошадей, ты знала, на кого смотреть.
– Знать наверняка невозможно – слишком много факторов, всего не учтешь, – возразила Палома, подтвердив подозрения Даймонда, что ей известно больше, чем можно было предположить. Но Палома вовсе не корыстна, просто она не выкладывает все, что знает, без крайней необходимости. Загадочная женщина – вернее не скажешь.
Спустя два дня полицию поднял по тревоге неизвестный, пытавшийся угнать машину со стоянки возле ипподрома. В тот день скачек не было, немногочисленные машины на стоянке принадлежали служащим ипподрома.
– Разберитесь там, ладно? – попросил патрульных по рации дежурный сержант. – О нарушении сообщил майор Суитин.
Констебль Энди Салливан радостно ухватился за возможность заняться делом. С этой недели ему навязали новую напарницу Дениз Биэл, а она считала молчание смертным грехом. Даже сирена, включенная Салливаном, не заставила ее заткнуться.
Патрульная машина уже приближалась к ипподрому, когда Дениз вдруг поперхнулась, не закончив фразу. Посреди дороги стоял майор, потрясая дробовиком.
Салливан опустил стекло и заметил:
– Надеюсь, разрешение на оружие у вас при себе, сэр.
– А как же. – Седому майору в непромокаемой куртке и кепке было, вероятно, около восьмидесяти. – Скажите спасибо, что он был у меня в машине. Понадобится арестовать этого подонка – можете на меня положиться.
– Лучше бы вы положили оружие на землю. Оно заряжено?
– Можете не сомневаться. В ружьях я знаю толк.
– Значит знаете и то, что появляться с заряженным дробовиком в общественном месте запрещено. Делайте, что велено. Живо!
– Можно подумать, это я преступник, – нехотя подчинился майор.
– Благодарю вас, сэр. А теперь отойдите, пожалуйста. – Салливан вышел из машины, взял дробовик и аккуратно разрядил его. – Майор Суитин, если не ошибаюсь?
– А кто еще стал бы ждать вас здесь? Стрелять в вас я не собирался – как и в этого угонщика, если уж на то пошло.
– Зачем же тогда оружие?
– На случай, если вдруг замечу лису. Охоту на лис запретили, так что теперь это на совести сознательных граждан вроде меня.
– Этот человек, о котором вы сообщили в полицию… что он натворил?
– Пытался угнать машину. Ходил от одной к другой, пробовал, не поддастся ли дверь. Мутный тип, небритый и в каких-то обносках.
– Давно это было?
– Пятнадцать минут назад. Жена с него глаз не спускает.
– Ваша жена? У нее тоже есть оружие?
– Полевой бинокль. Я велел ей караулить его. Агнес вон там, над крышей моего «лендровера».
Агнес, должно быть, встала во весь рост на сиденье, высунувшись из люка на крыше автомобиля. Ее было видно издалека – пожилая дама в охотничьей кепке и с биноклем, приставленным к глазам.
Они приблизились к «лендроверу».
– Где этот мерзавец, Агнес? – крикнул майор Суитин.
Пожилая дама опустила бинокль.
– Удрал к большой трибуне. Кажется, заметил, что мы за ним следим.
– Как не заметить, – многозначительно отозвался Салливан, переглянувшись с коллегой. – Дальше мы сами разберемся. А вы двое оставайтесь здесь. Нам понадобятся показания свидетелей.
Салливан направился к распахнутым воротам слева от турникетов, Дениз Биэл шла следом. Войдя в ворота, они оказались перед двумя трибунами. Оказалось, на ипподроме полно мест, где беглец мог укрыться от стражей закона.
– Разделимся, – решил Салливан. – Ты осмотри трибуны, а я вон те конюшни.
– А что мне делать, если я его найду?
– Заговаривай ему зубы, пока я не подоспею. Тебе любого заболтать – раз плюнуть.
Мало найдется мест более унылых, чем ипподром в день, когда нет скачек. Дениз Биэл служила в полиции всего второй месяц и ужасно нервничала, хотя ее напарник об этом даже не подозревал. Голубь вспорхнул с карниза так близко от ее лица, что Дениз испуганно вскрикнула. Пройдя еще немного, Дениз увидела мусорный контейнер, внутри которого легко мог бы поместиться человек. Поразмыслив, стоит ли заглядывать под крышку, Дениз передумала и свернула за угол. И вздохнула с облегчением, убедившись, что за углом никто не прячется. Спустившись по короткой лестнице, Дениз остановилась: с этого места отлично просматривался весь ипподром. Совершенно безлюдный.
Внезапно Дениз уловила краем глаза какое-то шевеление в тени. Незнакомый мужчина стоял, привалившись к стене и скрестив руки на груди. Она огляделась, надеясь, что Энди чудом окажется поблизости, но Энди не появился.
Подойдя к незнакомцу, Дениз заговорила:
– Будьте добры объяснить, что вы здесь делаете. Это частная собственность.
– Вам виднее.
– Как вас зовут?
– Все меня называют Нодди.
– Вы живете неподалеку, Нодди?
– А как же иначе? Пойду я, пожалуй.
– Минутку… – Дениз огляделась. Энди по-прежнему не было видно. – Вы не заходили на автостоянку? Там недавно видели человека, похожего на вас.
– Вам виднее, – повторил он, в его словах звучало смирение.
– Вы не пьяны, Нодди?
Он покачал головой. Дениз задумалась: перед ней всего лишь простоватый, недалекий человек. Она почти не сомневалась, что ее не погладят по головке, если она наденет на Нодди наручники. И она поступила так, как ее учили: проявила инициативу.
– В таком случае отправляйтесь к себе. Да побыстрее. И к машинам больше не приближайтесь.
Он трижды кивнул и поплелся прочь, шаркая ногами, – как раз в ту сторону, откуда должен был выйти Энди Салливан.
– Да не туда, – окликнула его Дениз и махнула рукой в сторону поля для гольфа. – Выход вон там.
Спустя некоторое время она встретилась с Энди Салливаном и на вопрос, не видела ли она кого-нибудь, только покачала головой. При всей своей словоохотливости Дениз чтила поговорку: не всякая правда стоит того, чтобы о ней рассказывать.
На неделе Даймонду позвонил Лофти Пик с отчетом о проделанной работе.
– Рост вашей жертвы около пяти футов и шести дюймов. Возраст – в пределах от семнадцати до двадцати одного года. Жаль, что череп не нашелся, по нему можно было бы многое определить.
– Сомневаюсь, что мы вообще когда-нибудь найдем его.
– Кстати, голову ей снесли, приложив изрядную силу.
Перед глазами Даймонда мгновенно возникла трагическая сцена.
– После смерти?
– Невозможно определить. По-видимому, она была здорова. Следов более ранних переломов не выявлено.
– А теперь – решающий вопрос, – предупредил Даймонд. – Как давно она умерла? Во время нашего прошлого разговора вы предположили, что не больше двадцати пяти лет назад.
– По приблизительным оценкам, эти кости пролежали в земле более десяти лет. Мягкие ткани не сохранились, заметны следы огрубления и обесцвечивания, чего и следовало ожидать из-за перепадов зимних и летних температур. Но судя по слабому восковому запаху жира в костном мозге, возраст этих останков невелик.
– Вы нашли застежку-молнию. Предположительно это была застежка джинсов. Ткань, видимо, истлела полностью?
– Абсолютно. В пробах почвы ничего не найдено, криминалисты не обнаружили на месте раскопок никаких предметов, представляющих интерес. Ни монет, ни украшений, ни пряжки ремня, ни обуви. Там не было даже крючков и петель от лифчика.
Даймонд поблагодарил Лофти и пошел к Ингеборг, чтобы сообщить ей уточненные данные. Она сидела на своем обычном месте, за столом.
– Мы ищем молодую женщину в возрасте от семнадцати до двадцати одного года, пропавшую без вести приблизительно в 1984–1999 годах.
Ингеборг подняла голову и поправила его:
– С восемьдесят седьмого, шеф.
– Нет, я не так сказал.
– В октябре восемьдесят седьмого здесь прошел ураган, ветром повалило много деревьев. Неизвестную зарыли в яме от вывороченных корней.
Даймонд пожалел, что сам до этого не додумался.
– А нам известно, что дерево упало именно в том году?
– Я уже выясняла в Лансдаунском обществе. В нем состоят местные землевладельцы и просто любители природы, которые следят за всем, что происходит в округе.
– Значит, временной промежуток – двенадцать лет. Вы талант, Ингеборг. И будете суперталантом, если поищете сведения о людях, пропавших за эти годы.
– Уже нашла, шеф. Отправила запрос во все соседние округа и составила список всех пропавших девушек не старше двадцати пяти лет, но, по-моему, нашей среди них нет.
– Можно взглянуть?
Ингеборг вывела на экран своего компьютера четыре имени.
– И чем же они плохи?
– Взгляните на описания. Маргарет Эдгар, была очень высокой, ее рост пять футов одиннадцать дюймов, рост Хейли Уолтерс – всего на полдюйма ниже. Сломанная рука Гэй Брустер срослась незадолго до ее исчезновения, значит, мистер Пик наверняка заметил бы следы перелома. Оливия Бэгг подходит по росту, но она была вся в пирсинге, а никаких украшений при раскопках не нашли. И потом, она пропала только в 1999 году, на самой границе нашего временного промежутка. Мало того, под вопросом сам факт ее смерти: по неподтвержденным данным, спустя два года ее видели в Таиланде. Так что вряд ли это и есть наша находка.
– Вынужден с вами согласиться, – грустно вздохнул Даймонд. – Все эти кандидатуры не подходят.
– Что будем делать дальше?
– Задавать себе вопросы про убийцу. Зачем ему понадобилось прятать труп именно в Лансдауне?
После минутного размышления Ингеборг ответила:
– Там безлюдно и можно незаметно выкопать могилу.
– Труп все равно пришлось туда как-то доставить.
– Там можно проехать – допустим, на внедорожнике.
– Значит, речь идет о человеке, который хорошо знает Лансдаун, – заметил Даймонд. – Или ему просто повезло. Труп закопали так глубоко, что надолго уберегли от лис и собак.
– Но в конце концов собака нашла кость, – напомнила Ингеборг.
– Вот я и думаю: почему? Да еще после стольких лет. Мисс Хибберт не упоминала, что собака долго рылась в земле. Из ее слов можно сделать вывод, что кость лежала чуть ли не на поверхности.
– К чему вы клоните, шеф? Там рылся человек? Но зачем?
– Когда мне было лет одиннадцать, мы строили в лесу шалаши и тайком курили там отцовские сигареты. Под корнями поваленного дерева получилось бы неплохое убежище. А современные дети строят шалаши?
– Думаю, да, но вблизи Лансдауна нет жилья.
Даймонд мысленно вернулся к разговору с Джоном Уигфуллом.
– Несколько недель назад там инсценировали одну из битв гражданской войны. Где еще прятать припасы, если не под корнями? Может, они вырыли кость в разгар сражения, потому и не обратили на нее внимания. Так она и оказалась почти на поверхности.
– А это важно?
На этот вопрос Даймонд не ответил. А потом почти слово в слово повторил все то, что узнал из разговора с Джоном Уигфуллом:
– Летом здесь проходят сборы реконструкторов. В этом году в Лансдауне обретается общество «Запечатанный узел». А в 1993 году проводился большой сбор – в честь годовщины.
– Битвы при Лансдауне?
– Да. Мы ищем убийцу, который зарыл свою жертву под корнями поваленного дерева. Там труп пролежал не менее десяти лет. Вот я и подумал про 1993 год – самую середину нашего временного промежутка.
Глава 2
Увы, в деле о скелете без головы верный путь к прогрессу был единственным, и он предполагал сотрудничество с новоиспеченным специалистом по связям с общественностью.
Уигфулл трудился, не поднимая глаз от клавиатуры.
– Успехи есть? – осведомился Даймонд.
– Рано еще судить.
Даймонд взял со стола номер местной газеты «Бат кроникл», полистал и заметил на одной из полос наклейку-стикер.
– А как же вот это? Уже результат.
В редакции газеты фотографию Руперта Хоупа наложили на несколько известных портретов. Одним был «Улыбающийся кавалер» Франца Хальса, другим – портрет Карла I кисти Ван Дейка.
– Я предоставил им совсем другой пресс-релиз, – с горечью заметил Уигфулл.
– Они проявили изобретательность. Скоро телефон начнет разрываться от звонков.
– Уже разрывается. Местные жители уверяют, что видели его где-то в окрестностях. Похоже, рассчитывают на вознаграждение. А мы здесь не в игрушки играем.
– Зато номер газеты наверняка расхватали. Значит, в этом и заключается ваша работа – кормить пикантными подробностями газетчиков?
– Моя задача – обеспечивать связь с прессой. Мне важен конкретный результат.
– За этим я и пришел, – подхватил Даймонд. – Я уже рассказывал вам про скелет без головы. Теперь я готов к заявлению.
– Хотите, чтобы я оповестил прессу?
– Почему тон такой мрачный, Джон? Это наш реальный шанс на сенсацию. – Он придвинул стул и сел рядом с Уигфуллом. – В Лансдауне обнаружен обезглавленный труп девушки не старше двадцати одного года. Нам необходимо узнать, кто она. Кто помнит девушек, пропавших в девяностые годы?
Они вдвоем составили пресс-релиз. После этого Даймонд вернулся к себе в отдел и обратился к Ингеборг:
– Вы говорили, что связались с Лансдаунским обществом…
– Не совсем так, шеф. Один мой друг выполнял для них работу. От него я и узнала про это общество.
– Думаю, они могли бы нам пригодиться. Я уже пытался искать их, но не нашел ни телефона, ни сайта.
– По-моему, это не общественная организация.
– Откуда же о ней знает ваш друг?
– Перри картограф. Ему поручили составить карты используемых земель в окрестностях. Он знал о дереве и выяснил, что оно точно было повалено в 1987 году. Его давно бы убрали, если бы не какой-то редкий вид лишайника на стволе. По словам Перри, задача общества – охрана природного комплекса холмов. Эти люди пристально следят за всем, что там творится.
– И много там творится?
– Больше, чем вы думаете, особенно по выходным. Футбол, гольф, дельтапланеризм.
– Звучит безобидно. Наверное, насчет реконструкций они тоже в курсе. Представляю себе, как их выводит из себя стрельба из мушкетов и пушек. А всадники, скачущие по неприкосновенному дерну! Как мне встретиться с представителями этого общества?
– Могу узнать у Перри.
– Узнайте. Он вам, случайно, не?..
– Просто друг.
Жизнь в Лансдауне и вправду была полна событий. Все лето по воскресным и праздничным дням на стоянке возле ипподрома устраивались грандиозные базары и распродажи барахла из багажников машин.
В тот ветреный воскресный день все, что не было придавлено грузом, сразу же сметалось ветром. Шаткие навесы едва держались. Множество импровизированных прилавков уже было опрокинуто. Неудивительно, что некий посетитель в куртке с капюшоном спокойно бродил по рядам торгующих, угощаясь чем бог послал, пока одна из торговок не потребовала заплатить за пирог с мясом, взятый с ее прилавка. Посетитель сразу же положил пирог на место.
– Так не пойдет, – заявила торговка. – Вы его надкусили!
Посетитель пожал плечами и двинулся прочь.
– Эй! – окликнула его женщина. – И что мне теперь с ним делать? Кто его купит? Это воровство!
Незнакомец удалялся. Пирожница попросила свою соседку, торговавшую медными браслетами, присмотреть за товаром.
– Это ему так не пройдет. Сейчас догоню. – Схватив злополучный пирог, она ринулась в толпу и настигла незнакомца: – Вот ваш пирог, мистер. С вас фунт пятьдесят. Заплатите, и делу конец.
– Не могу, мадам, – вежливо ответил мужчина. – При мне нет денег.
– Это базар, а не бесплатное угощение! – Вокруг стали собираться зеваки, и она разошлась пуще прежнего. – Да я арестую вас за кражу. Позвоните в полицию! У кого есть телефон?
– У меня нет, – покачал головой задержанный.
– А я у вас и не прошу.
Не зная, как быть дальше, пирожница постояла, схватила воришку за руку и повела к своему прилавку. Он следовал за ней смирно, как ягненок.
В конце концов в полицию со своего мобильного позвонила торговка медными браслетами.
– Нас просили задержать его здесь, пока они кого-нибудь не пришлют, – сообщила она собравшимся.
В итоге на ближайшие полчаса торговля полностью прекратилась: нестерпимая вонь от одежды арестованного заглушала аппетитный запах пирогов.
Когда двое полицейских наконец пробились к прилавку сквозь толпу, пирожница объяснила, что произошло. И предъявила надкусанный пирог.
– Вы настаиваете на своих обвинениях? – уточнил полицейский Энди Салливан.
– Я просто хочу, чтобы мне заплатили, вот и все.
Обязанностью полицейских было по возможности улаживать конфликтные ситуации. Энди Салливан обратился к задержанному:
– Почему бы вам просто не отдать ей деньги?
– Потому что у меня их нет. – Мужчина держался учтиво, не как обычный уличный воришка.
– Как вас зовут?
– Нодди.
Дениз Биэл была готова провалиться сквозь землю. Она понимала, что ее едва начавшаяся карьера полицейского стремительно закончится, как только Нодди ее узнает.
Салливан сделал шаг к задержанному:
– Дружище, со мной лучше не шутить – пожалеете. Ну а теперь говорите свое настоящее имя.
– Я его только что назвал. Нодди.
– Да он не в своем уме! – воскликнула торговка браслетами.
– Погоди, – прервала пирожница, – сегодня я и половины товара не распродала, и все из-за него. Подам на него в суд.
– Где вы живете? – продолжал расспросы Салливан.
– Везде, где сухо в дождливые ночи.
– Так вы бездомный?
Нодди кивнул.
Торговка браслетами смягчилась.
– Ты слышала? Он бездомный. На него подавать в суд бесполезно.
– А я все равно подам, – заявила пирожница. – Он вор. И вот вам доказательство! – Она подняла вверх пирог, но слишком крепко сжала пальцы, и от «доказательства» осталась лишь горстка крошек на земле.
– Рассыпались твои обвинения, – захихикала торговка браслетами. – Одни крошки остались. Что, досудилась?
Этого пирожница не стерпела. Схватив обидчицу за шарф, она повалила ее на землю, и обе покатились клубком в вихре мелькающих ног и нижнего белья.
– Уйми их, – велел Энди Салливан, обращаясь к Дениз.
Исполнение приказа заняло полминуты – Дениз ловко заломила за спину руку пирожницы, вынуждая ее подняться. Тем временем торговка браслетами отползла подальше и тоже встала, заметив:
– Надо в суд на нее подать за нападение!
– Не советую, – отозвался Салливан и кивнул Дениз. – Можешь отпустить.
Пирожница выпрямилась, бранясь вполголоса.
– Где он? – вдруг спохватилась она. – Где ворюга?
В суматохе никто не заметил, как Нодди исчез.
Позднее тем же вечером Даймонду позвонила Ингеборг – сообщить, что связалась со своим другом Перри и выяснила насчет Лансдаунского общества. По словам Перри, два члена комитета по утрам в понедельник регулярно играют в гольф – там, на поле, с ними и можно поговорить. Майор Суитин и сэр Колин Типпинг встречаются ровно в десять.
Даймонд записал имена.
– Типпинг был спонсором скачек, на которых я недавно был.
– Не знала, что вы увлекаетесь скачками, шеф.
– Мне что скачки, что гольф – все едино. Видимо, речь идет о поле для гольфа в Лансдауне. Ладно, стану третьим, испорчу им утро.
Рано утром Даймонд завернул на Мэнверс-стрит и предупредил Кита Холлиуэлла, что на сегодня назначена пресс-конференция.
– В сущности, наша задача – раструбить о том, что мы нашли скелет, вдруг кто-нибудь припомнит хоть что-нибудь ценное. Джон Уигфулл все уже организовал, к вам наверняка обратятся с расспросами. Я еду в гольф-клуб, так что остаетесь за старшего.
Стоянка возле здания клуба была почти пуста. Вместо того чтобы зайти в зал, Даймонд направился прямиком на поле, к первой метке.
Даймонд бросил взгляд на часы: без двух десять. И никаких следов Лансдаунского общества. Внезапно со стороны клуба послышалось жужжание, и гольфмобиль подъехал к первой метке точно в назначенный срок. Одним из двух пассажиров был сэр Колин Типпинг. Второй, судя по выправке принадлежал к касте военных, он вышел из жужжавшего автомобильчика и направился к Даймонду.
– Есть проблемы?
– Насколько мне известно, нет, – отозвался Даймонд. – Не вы ли майор Суитин?
– Я. Это время зарезервировано для нас. На один раунд, как обычно. Вы член клуба?
– Я не собираюсь играть.
Сэр Колин Типпинг выглядел так же достойно, как на скачках. Сегодня на нем был свободный желтый свитер и клетчатые брюки.
– Что там, Реджи? – спросил он. – Вы наняли профессионального тренера, чтобы улучшить свои результаты? – И он усмехнулся собственной шутке.
Даймонд продемонстрировал обоим полицейское удостоверение.
– Я не намерен мешать вам играть. Мне нужен только ваш опыт.
– Если имеется в виду опыт в гольфе, тогда вы сильно просчитались, – усмехнулся Типпинг.
– Речь пойдет о Лансдауне, – объяснил Даймонд. – Насколько я понимаю, эта местность интересует вас обоих.
– Кто вам сказал? – спросил майор.
– Репутация Лансдаунского общества широко известна.
– Что вы знаете о Лансдаунском обществе?
– Он хочет вступить в него, Реджи, – объяснил Типпинг. – Как думаете, стоит рассказать ему про тайный обряд посвящения с кремовыми булочками?
Даймонд пока не мог решить, что сильнее действует ему на нервы: неприветливость майора или неиссякаемое остроумие обладателя дворянского титула.
– Мы приехали сюда играть в гольф, – сказал майор. – Нельзя ли повременить с разговорами?
– Поговорим, пока вы будете играть.
– Начинайте, Реджи, – поторопил товарища Типпинг. – Ну же, а то мы никогда не кончим раунд.
Мяч, пущенный рукой майора, улетел недалеко.
– Проще сразу сдаться, – бормотал он. – Разве это игра – в таких-то условиях?
– Берите пример с меня, – сказал Типпинг. Установив мяч, он ударил по нему, отправив в два раза дальше, чем это удалось майору. – Машина моя! Прошу на борт, инспектор! Реджи и пешком дойдет, ему недалеко.
Типпинг повел машину к фервею.
– Надеюсь, у вас не сложится превратное представление о Реджи, – обратился он к Даймонду. – Он хороший человек. Без него наше общество давно распалось бы.
– Кстати, чем именно оно занимается?
– Мы добиваемся, чтобы к этим историческим местам относились с уважением. И бдительно следим за всем, что тут происходит. Если кто-нибудь попытается устроить здесь барбекю, гонки на мотоциклах или захочет как-нибудь еще попортить дерн, мы вежливо попросим его поискать другое место.
– Значит, вы патрулируете холмы, высматривая нарушителей?
– Это невозможно. Нас не так много. Мы действуем, когда получаем сигналы. Поддерживаем связь с различными официальными организациями, и они держат нас в курсе событий. – Он остановил машину. – Если не возражаете, я сделаю второй удар.
На глазах у Даймонда он широко размахнулся и не попал по мячу. Со второй попытки ему все же удалось послать мяч вперед по тщательно подстриженной траве.
Автомобиль двинулся дальше. Даймонд заговорил, перекрывая шум мотора:
– Вы уже слышали, что мы нашли скелет?
– Да, мы сразу поняли, что все эти раскопки неспроста. Вы уже выяснили, чей это скелет?
– Молодой девушки, погибшей несколько лет назад.
– Но с какой стати ее зарыли на холме?
– Может, потому, что там ее и убили.
– В Лансдауне?
Гольфмобиль опять остановился. Типпинг выбрал клюшку, отбросил мяч на десяток ярдов, догнал его и повторил попытку – на этот раз успешнее.
Когда они продолжили путь по полю, Даймонд спросил:
– Давно существует ваше общество?
– Мы основали его в тот же год, когда здесь впервые устроили это шутовское побоище в честь трехсотпятидесятилетия исторической битвы. Нас, единомышленников, беспокоил ущерб, который мог быть нанесен этой земле пушками, лошадьми и так далее. Вот мы и образовали инициативную группу для встреч с реконструкторами и обсуждения некоторых процедур. Впоследствии мы решили придать обществу официальный статус и осуществлять надзор за некоторыми видами деятельности.
– Такими, как скачки?
– А вы любитель скачек?
– Нет, но на прошлой неделе я видел, как вы вручали приз.
– Да, за победу лошади, хозяйка которой – моя дочь Давина. Прелестно, не правда ли? В этом году я спонсировал несколько скачек без препятствий, а собственной лошади у меня давно уже нет.
– А как же Дельтаплан?
– О, это был изумительный жеребец. Печальная история. Он подавал такие надежды, что я отправил его тренироваться в Ламборн. В Ирландии он выиграл крупные состязания. Все были уверены, что ему суждена блистательная карьера, а он возьми да и порви сухожилие на левой передней ноге. Катастрофа.
– Его усыпили?
– Конечно, нет! Он годился для конного завода, я мог бы до неприличия разбогатеть благодаря ему. Одному арабскому шейху уже не терпелось стать следующим владельцем Дельтаплана. И тут случилось самое страшное. Однажды вечером после скачек меня попросили провести Дельтаплана перед трибунами, показать публике. Милый жест, дань уважения. Увы, с тех пор я его больше не видел. Какой-то мерзавец увел его из трейлера.