Текст книги "Наживка"

Автор книги: Пи Джей Трейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

26

К тому времени, когда Джино и Магоцци расстались с шефом Малкерсоном, солнце уже высоко поднялось в туманном, почти белом небе. Воздух плотный, душный, ртутный столбик подбирается к восьмидесятиградусной отметке. Свернув на 394-ю автостраду, увидели дымку, начинавшую заволакивать горизонт.

– Надвигается, – заметил Джино, оторвав взгляд от кнопок неработающего кондиционера, в которые он играючи без толку тыкал. – Наконец приближается холодный фронт из Канады, и, как только дойдет, грянет битва титанов.

– Вечером чего-то говорили, – подтвердил Магоцци. – По всему штату объявляется штормовое предупреждение.

– Ну, не дикость ли? Я две недели назад сгребал с подъездной дорожки слой снега высотой в пять дюймов, а теперь мы обливаемся потом, глядя на тучи в небе.

– Добро пожаловать в Миннесоту.

Через двадцать минут Магоцци вел машину без опознавательных знаков по кривым живописным улицам, густо заросшим деревьями, которые изо всех старались сойти за миннесотские девственные леса. Все необходимое вроде присутствует – гигантские купы взрослых деревьев, журчащие ручьи, питаемые талым снегом и весенними дождями, – но картина создана не природой. Таково представление некоего градостроителя о природной картине.

Под деревьями не валяются упавшие ветки, на них нет сломанных веток, указывающих направление последней бури, и, если какой-нибудь одинокий листок осмелился упасть прошлой осенью на неразмеченный асфальт, его давным-давно старательно подмели.

В этой части Вейзаты нет парковочных площадок. У каждого домовладельца своя территория, только изредка попадаются на глаза огромные дома, стоящие в глубине далеко от дороги, искусно огражденные стратегическими лужайками.

Джино с большим подозрением поглядывал в окно.

– Ну-ка, слушай, тут что-то не так. Ни одной рытвины. В Миннесоте весна, клянусь Богом. Выбоины должны быть. А проклятый асфальт как паркет. Наш пьянчужка, случайно, живет не в том доме на склоне холма, мимо которого ты только что проехал?

Магоцци покачал головой, не сводя глаз с головоломного поворота, соответствующего весьма изощренному естественному руслу ручья.

– Должна быть другая дорога к дому Джека Гилберта. Пьяный тут никак не проедет.

– Не знаю. Может быть, пьяный легче проедет. Слушай, старик, все равно что ехать по тонкому кишечнику.

– Очень удачный образ, Джино.

– Спасибо. Фактически мне даже нравятся такие извилины. Меня просто бесит, что министерство транспорта прокладывает абсолютно прямые дороги, как будто ни в одной машине руля не имеется. Чертовы штаты становятся одной безобразной решеткой. Эй, что это там такое?

Магоцци увидел первые вспыхнувшие за поворотом огни и начал притормаживать. Чем ближе они подъезжали, тем больше видели автомобилей с мигалками. Четыре местные полицейские патрульные машины, «скорая помощь», служба спасения, пожарные и, что хуже всего, пара телевизионных фургонов со спутниковыми тарелками.

Он остановился нос к носу с машиной местной полиции, перегородившей дорогу.

– Спорим, что тут и стоит дом Джека Гилберта.

– Черт побери, – тихо пробормотал Джино. – Надо было его посадить вчера вечером. Прокляну себя, если сукин сын мертв.

К правой дверце подошел высокий светловолосый загорелый патрульный, похожий на фотомодель из модного журнала. Магоцци предъявил значок.

– Отдел убийств, полиция Миннеаполиса. Детективы Магоцци и Ролсет. Это дом Джека Гилберта?

– Да, сэр. Только у нас тут не убийство.

Магоцци с Джино облегченно вздохнули.

– Рады слышать, офицер. А что же случилось? Мы хотели задать Джеку Гилберту пару вопросов по делу, которое сейчас расследуем. Он жив-здоров?

Полицейский оглянулся на сгрудившиеся машины.

– Я бы не сказал. С виду как бы ничего не заметно. С ним сейчас врачи скорой, похоже, он в сильном шоке. Говорит, кто-то пытался его убить.

Едва они успели выйти из машины, подскочил шеф полиции Вейзаты и представился. Выглядел он еще лучше патрульного, если такое возможно, и был лишь чуть-чуть его старше. Магоцци пришел к выводу, что селиться в Вейзате позволено только красавцам.

– Очень приятно познакомиться, детективы. – Шеф Бойд сверкнул жемчужными зубами. – Прошлой осенью вы потрясающе справились с делом «Манкиренч». А сейчас занимаетесь убийствами в Верхнем городе, да? Я читал, что один из убитых отец Гилберта.

– Правильно, – подтвердил Джино. – Мы как раз ехали поговорить с Джеком Гилбертом, кое-что прояснить и наткнулись на ваш парад. Немалые силы собрали, шеф. Что стряслось?

– Вчера вечером или сегодня утром?

Джино вздернул брови:

– Вчера вечером?..

– Тогда и началось. Часов в одиннадцать Гилберт в панике позвонил в службу 911. Ему показалось, что кто-то проник на участок, мы выслали пару машин для проверки. Они довольно быстро доехали, никого не нашли и, по правде сказать, заподозрили ложный вызов. Мистер Гилберт был… – Он дипломатично умолк.

– …в доску пьян? – предположил Джино, и шеф Бойд улыбнулся, почти виновато.

– Ну, только вернулся с похорон отца, – пояснил он, отчего Джино себя почувствовал безжалостным сукиным сыном. – По-моему, в последнее время у него серьезные неприятности. У нас с ним возникали проблемы, несколько раз останавливали на дороге, присматривали, чтобы в целости и сохранности добрался до дома.

Джино взглянул на Магоцци:

– Хотел бы я жить в таком доме.

– А утром, – продолжал шеф, – к нам почти со всей округи начали поступать сообщения о стрельбе в доме Гилбертов. Когда мы приехали, Джек был на грани истерики, размахивал пистолетом, весь двор и машина жены изрешечены.

– Господи Иисусе, – пробормотал Джино. – Видно, кто-то действительно хотел его убить.

– Ну, мы не совсем уверены. Правда, полный разгром, кругом куча пуль, но исключительно девятого калибра. Гильзы тоже. Кое-что вытащили из обшивки гаража и из стволов деревьев.

– Что вы хотите сказать? – спросил Магоцци, и шеф смущенно дернул плечом.

– Мистер Гилберт держал в руке еще теплый «смит-и-вессон» девятого калибра и прямо признался, что полностью расстрелял обойму в предполагаемого убийцу. Мы, разумеется, все отправляем в лабораторию, просто на случай, если стреляли двое из разных пистолетов девятого калибра.

Магоцци задумчиво посмотрел на него:

– Не верите в другого стрелка?

Шеф Бойд уставился в сверкающий асфальт под своими сверкающими ботинками и вздохнул:

– Знаете, Джек Гилберт десять лет здесь живет, с тех самых пор, как я стал шефом полиции, и всегда вел себя несколько… странно. Хотя в принципе чертовски славный малый. Приблизительно год назад стал с катушек съезжать. Сильно пьет, соседи часто жалуются, и, как я уже говорил, нам не раз приходилось его на дороге отлавливать. Еду однажды обедать в центр города, смотрю, мистер Гилберт шагает по тротуару мимо магазинов в купальном халате, ни много ни мало. Я в рекордное время впихнул его к себе в машину, спрашиваю, какого черта он расхаживает по улице в таком виде, а он посмотрел на себя и сказал: «Будь я проклят». Богом клянусь, не знал даже, что на нем надето. Можно было взять его прямо на месте, отправить на психиатрическую экспертизу по судебному постановлению, подвергнуть принудительному лечению…

– Может, полезно было бы, – заметил Джино.

Шеф Бойд тихо хмыкнул:

– К сожалению, местные жители не считают аресты полезными, независимо от благих намерений полиции. Признаюсь, наша работа зависит от политики гораздо сильней, чем хотелось бы.

Магоцци понимающе кивнул:

– Мы в городе часто сталкиваемся с той же самой проблемой. Когда патрульный просит адвоката дыхнуть в трубочку и видит на анализаторе показатель выше всякого допустимого, он сначала непременно подумает, не повлияет ли задержание на его следующее выступление в суде со свидетельскими показаниями. Печально, но факт.

Шеф отвернулся в сторону тошнотворно ухоженных деревьев.

– Мой парень сказал, вы желаете расспросить Гилберта. Он сам не свой. Надеюсь, вы его не подозреваете в убийствах в Верхнем городе?

– Он вам нравится, да? – улыбнулся Магоцци.

– Пожалуй. Человек, по-моему, хороший, только с пути где-то сбился.

– Ну, в данный момент мы его не подозреваем, но думаем, он скрывает какую-то информацию, которая нам могла бы помочь. Хотим просто поговорить.

Они нашли Джека Гилберта, обмякшего в кузове «скорой», в шортах и рубашке поло. Голые ноги свешиваются с топчана. Выглядит так, как и должен выглядеть горький пьяница, выходящий из длительного запоя. Мутные припухшие глаза, отечное лицо, раскисшие губы. На лбу повязка, к щеке приложен холодный компресс. Он поднял глаза на подошедших детективов, приветственно взмахнул бутылкой с водой.

– Привет, ребята. Добро пожаловать в пригород. Слегка расширили пределы своей юрисдикции, а?

– Как самочувствие, мистер Гилберт? – спросил Джино.

– Отлично. На лбу небольшая царапина, небольшой фонарь под глазом. – Джек прижал к скуле компресс. – Должно быть, налетел на какое-то чертово дерево, точно не помню.

Магоцци вместе с Джино придвинулись ближе, взяв его в клещи.

– В больницу поедете?

– Нет. Просто выложил почти штуку, чтоб эта колымага приехала, по-моему, имею полное право немножечко посидеть.

– Расскажете нам, что случилось?

– Я видел, как вы с шефом беседовали. Разве он не рассказывал?

– Шефа на месте не было, а ты был, – заметил Джино.

Джек вздохнул, снял компресс, показал щеку.

– Как там?

Джино наклонился, прищурился.

– Небольшая припухлость, покраснение, но не так плохо. Откуда у тебя «смит-и-вессон», Джек?

– Ничего себе. Без всяких предисловий?

– Только не сегодня. Количество трупов растет слишком быстро для таких тонкостей.

Джек пристально смотрел в глаза Джино, работая мозгами, потом пожал плечами:

– Этот пистолет всегда был у папы. Не знаю, где он его взял, но знаю, где прятал. Забрал с собой вчера вечером.

– Услышав об убийстве Бена Шулера. Здорово перепугался, да, Джек?

Джек воинственно сверкнул глазами.

– Можешь не сомневаться. Если вы еще не заметили, детективы, убивают евреев, а я случайно один из них.

Прислонившись плечом к дверце «скорой», Магоцци рассудительно заметил:

– Один из тысяч в городе. Какие у вас основания считать себя намеченной жертвой? Во-первых, вы слишком молоды, во-вторых, до сих пор все убийства совершены в Верхнем городе, очень далеко от Вейзаты.

– Бросьте. Первым убили папу, потом его лучшего друга… Не слишком ли близко к дому?

Магоцци пожал плечами:

– Хорошо. Согласен.

– Как не согласиться, черт побери, когда какой-то сукин сын нынче утром пытался меня пристрелить на моей собственной подъездной дорожке.

– Список по факсу так и не прислал, – напомнил Джино.

– Какой список?

– При первой встрече обещал прислать список желающих твоей смерти. По-моему, около сотни насчитывал.

– Господи боже мой, это была просто шутка.

– Да?

Джек снова поднес к щеке компресс.

– На что вы намекаете?

– При вашей работе, – заметил Магоцци, – вы постоянно сталкиваетесь с разнообразными темными личностями. Может, где-нибудь переступили черту, ввязались в какие-то игры с крутыми участниками…

Джек презрительно фыркнул:

– И что? Они начали убивать окружающих меня людей? Видно, вы насмотрелись фильмов с участием Де Ниро.

– Тем не менее такое случается.

– Твой отец был поистине выдающимся человеком, – подхватил Джино. – Ему наверняка не понравилось, что единственный сын опустился на дно. Могу поспорить, он отвернулся от тебя быстрей, чем собака отряхивается от воды, чем и объясняется полный разрыв отношений.

Джек недоверчиво посмотрел на него:

– Ушам своим не верю. Вы из-за этого сейчас приехали? Думаете, из-за моих дел людей убивают? Черт побери, я частный поверенный, занимаюсь несчастными случаями и бытовыми травмами. Мои клиенты – люди, поскользнувшиеся в супермаркете на разлитом соусе из-под пикулей, а не зверюги типа Джона Готти.

Джино развел руками:

– Темная ты лошадка, Джек. Вляпался в какую-то кашу, поэтому мы тебя с головы до ног по винтикам разберем, пока не узнаем, чего натворил, черт возьми.

Джек поднял руки, сдаваясь.

– Ради бога. Будьте моими гостями. Мне скрывать нечего.

Выскользнул из машины и захромал по подъездной дорожке.

Магоцци оглядел часть двора, видную с улицы. Дом загораживал густо заросший деревьями холм, по которому ползали копы Вейзаты.

– Может быть, мы идем по неверному пути, – пробормотал он.

– Не впервой. Дальше держимся миролюбиво?

– Пожалуй, будет лучше.

Они догнали Джека в том месте, где в тенях под высокими соснами лазали полицейские с фонарями.

– Слушай, ты хромаешь, – заметил Джино. – Ногу тоже повредил?

– Поцелуй меня в задницу.

– И так уже стараюсь.

Джек слегка улыбнулся:

– Не оторвешься.

– Здесь это было? – уточнил Магоцци.

– Нет, ближе к дому. Хотя кто знает, откуда он стрелял.

Пошли по дорожке, выложенной каменными плитами, завернули, только тогда впервые увидев огромный приземистый дом, который построил Джек, и сцену перед гаражом.

– Боже мой, ну и дела, – охнул Джино.

Дорожка усеяна ветками и кусками коры. Похоже, будто дерево взорвалось. «Мерседес»-внедорожник, стоявший у гаража, изрешечен пулями, почти все стекла выбиты или повреждены. Крупное заднее треснуло, осыпалось на землю, на камнях поблескивают кусочки триплекса.

Остановились в нескольких футах от автомобиля, не заходя за ленту ограждения, за которой один из полицейских Вейзаты собирал что-то пинцетом с приборной доски и укладывал в пластиковые пакетики.

– Вот где я был, – махнул рукой Джек. – Пошел открыть задние ворота, слышу выстрел, возле уха что-то свистнуло. Не постыжусь признаться, перепугался до чертиков, выхватил пистолет из кармана, начал стрелять в ответ.

Магоцци оглядел деревья справа. Кора с нескольких веток сбита.

– Выстрел был сделан оттуда?

– Вполне уверен.

– Один?

– Господи Иисусе, не знаю. Я уже сам стрелял, шум стоял адский.

Магоцци кивнул:

– Ладно, звучит убедительно, но меня интересуют пулевые отверстия в задних воротах, если стрелок стрелял с той стороны.

Джек нахмурился, пригляделся.

– Может быть, и мои.

– Да?

– Возможно. Я кругом стрелял. То есть, господи помилуй, не знал, где он прячется.

– Очень мило, – сухо сказал Джино. – Половину округи мог перестрелять.

Джек, надо отдать ему должное, побледнел.

– Плоховато выглядите, – заметил Магоцци. – Может, зайдем в дом, сядем, поговорим?

Джек замотал головой:

– Не могу в дом зайти. Бекки еще вчера меня выставила, я ночевал в купальне, а после всего этого наверняка обратно не пустит, будь я проклят. В любом случае не хочу заходить. Вызову такси, заберу свою машину в питомнике, в клубе на время устроюсь.

– Мы сами обратно сейчас отправляемся. Если желаете, можете с нами поехать.

Джек подозрительно покосился:

– Я задержан?

– За то, что в тебя кто-то стрелял? – удивился Джино. – Просто подвезти предлагаем. Хочешь или нет?

– Пожалуй. У меня в «скорой» спортивный костюм.

– Лучше забрать, пока не уехала. – Джино поймал взгляд Магоцци, чуть заметно кивнув в сторону дома.

Оглянувшись, тот увидел стройную женщину, стоявшую в тени в открытых дверях, скрестив на груди руки.

– Я вас догоню через пару минут.

Бекки Гилберт выглядела неестественно идеально, подобно району, в котором жила. Бронзовый загар на хорошеньком личике с гладкой кожей, напоминающей ткань, слишком туго натянутую на вышивальные пяльцы. Отлично натренированное в дорогом фитнес-клубе тело в белом теннисном костюме, как бы специально придуманном, чтоб его выставить в самом выгодном свете. На запястье сверкают бриллианты. Наверно, единственная в мире женщина, заключил Магоцци, которая действительно носит теннисные браслеты, играя в теннис.

Он подходил к ней, видя враждебно сложенные руки, горящие глаза.

– Миссис Гилберт?

– Да. А вы кто?

– Детектив Магоцци. Полиция Миннеаполиса, отдел убийств.

Бекки раздраженно посмотрела через его плечо на Джека, шагавшего по подъездной дорожке.

– Да ведь он еще жив.

– Это вас огорчает?

Она безнадежно вздохнула, с трудом выдавила улыбку:

– Не огорчает, детектив. Просто бесит. Среди ночи явилась полиция искать воображаемого убийцу, теперь вы.

– Значит, не верите, что его кто-то пытался убить?

– Разумеется, нет. В прошлом году Джек сжег кое-какие мосты, но не сделал ничего такого, за что его надо было бы убивать.

– Не припомните ничего необычного в последнее время?

– Например?

– Ну, не знаю… Может, рядом крутились незнакомые машины, в дверь поздно ночью стучались, кто-то вам надоедал, раздавались телефонные звонки с угрозами и тому подобное?

– Ничего подобного. – Бекки с любопытством склонила головку. – Отдел убийств… Насчет его отца?

– Да. Мы хотели задать Джеку несколько вопросов.

Откровенное раздражение Бекки Гилберт сразу испарилось, словно кипевший чайник сам собой пересох, хотя взгляд был по-прежнему злобным.

– Это ужасно.

– Джек с вами говорил об убийстве отца? – спросил Магоцци.

Бекки качнула головой:

– Джек никогда не говорит об отце. Точка. К моменту нашего знакомства они уже не общались друг с другом. Я считала эту тему болезненной и ее не затрагивала.

Магоцци смотрел на женщину, откровенно принадлежащую своему окружению, откровенно желающую в нем жить, и догадывался, что она, может быть, не столько щадила чувства мужа, сколько не хотела иметь ничего общего со старыми евреями из Верхнего города.

– Вам известна причина их ссоры?

– Не имею понятия, детектив. Джек мне не докладывал.

«А ты не спрашивала», – подумал он.

На полпути к дорожке шеф Бойд встретил его неподдельной улыбкой:

– Детектив Магоцци! Нашли какую-то связь с вашими делами в Верхнем городе?

– Нет, пока баллистики чего-нибудь не скажут. Будем очень признательны, если известите о результатах, шеф.

– Предлагаю кое-что получше. Наши ребята в лаборатории слишком загружены, а у вас, по-моему, дело срочное. – Он поднял большой опечатанный пластиковый мешок. – Девятимиллиметровый одиннадцатизарядный «смит-и-вессон» и девять пуль. Может быть, сами за нас поработаете?

Магоцци улыбнулся:

– Даже не смел надеяться. Избавили меня от необходимости обращаться с просьбой.

Он вытащил ярлычок для регистрации вещественных доказательств, положил на колено и начал расписываться.

– Если я правильно понял, старушка в Верхнем городе застрелена из девятимиллиметрового, – осторожно напомнил Бойд.

«Бен Шулер тоже», – подумал Магоцци, но эту информацию на стол пока не стоит выкладывать.

– Правильно, – подтвердил он.

– Может, пистолет в мешке очень скоро даст кое-какие ответы.

Магоцци выпрямился и посмотрел на него:

– Кругом гуляет бессчетное множество девятимиллиметровых, шеф.

– Знаю. И очень хочу услышать, что из пистолета, изъятого нами у мистера Гилберта, никого не убили.

– Как только выясню, сразу же позвоню. Уже сегодня что-нибудь будет известно.

Они вместе пошли по дороге. Магоцци остановился, оглядывая новые фургоны со спутниковыми антеннами. Увидев его с Бойдом, высыпавшиеся оттуда репортеры и операторы мигом засуетились, заработали камеры, заколыхались микрофоны, посыпались вопросы. Толпа ринулась к тротуару и вдруг остановилась, словно перед ней выросла Великая китайская стена.

Магоцци взглянул на Бойда, сочувственно помахавшего представителям прессы.

– У вас что тут, невидимая ограда? Электрический шокер, который для собак используется?

Бойд по-прежнему махал рукой, как фарфоровый китайский болванчик.

– Зачем нам это надо, скажите на милость?

– Не знаю. В городе журналисты проникают куда захотят. Я сам пару раз поджимал хвост и пускался в бега.

Бойд фыркнул:

– Дорога находится в общественной собственности. Они имеют такое же право находиться на ней, как и любой другой человек. А как только ступят на тротуар, проникнут в частное владение и отправятся в тюрьму.

– Верно, – усмехнулся Магоцци.

– По прибытии мы это им разъяснили, хотя одна симпатичная, но довольно настырная дамочка с десятого канала бежала за мной до самой подъездной дорожки Джека.

– Кристин Келлер… Танк, самурайский меч, нависший надо мной…

– Возможно. Я новости редко смотрю. В любом случае, как только на нее надели наручники и затолкали в машину, остальные сразу дали задний ход.

Магоцци ошеломленно взглянул на него:

– Вы Кристин Келлер арестовали?

– Угу, если это, конечно, она.

Магоцци старался держаться профессионально, но ничего подобного не мог себе даже представить. Губы чуть не расплылись в гнусной улыбке.

– Шеф Бойд, вы настоящий мужчина.

– Так я им и сказал.

27

Грейс Макбрайд сидела у себя дома в рабочем кабинете, в узком закутке с дощатым полом, который больше смахивал на глухой коридор, чем на комнату. На протянувшейся во всю длину стены полке высотой с письменный стол стоят компьютеры, между которыми она передвигается в кресле на колесиках, просматривая мониторы, проклиная потоки никому не нужной информации на общедоступных сайтах Интернета.

Прошлым днем первым делом ввела в новую программу имена Мори Гилберта и Розы Клебер, присовокупив к ним Бена Шулера после вечернего звонка Магоцци, но многочасовые поиски в открытых для пользователей базах данных выявили одну-единственную связующую ниточку – все трое покупали продукты в одном магазине. Как и прочие обитатели того квартала. Возможно, предположила Грейс, никакой особенной связи между ними не существует, но Магоцци и Джино думают иначе, а их инстинкту стоит доверять.

Она хмуро смотрела на название ничем не примечательного магазинчика, которое программа отметила звездочкой, скомкала лист бумаги, бросила в сторону, буркнув вслух:

– Чепуха.

Несколько месяцев старается быть законопослушной, пробивая сетевую защиту наглухо закрытых файлов только при крайней и абсолютной необходимости. Неохотная попытка беспрекословно придерживаться узенькой прямой компьютерной дорожки – молчаливый знак уважительной благодарности Магоцци и его коллегам-копам, которые ее избавили, наконец, от многолетних страхов. Но, с другой стороны, рассуждала она, есть копы другого сорта, которые и погрузили ее в тот кошмар.

На перестройку операционной системы одного компьютера ушло лишь несколько минут, и Грейс принялась выуживать банковские и телефонные счета трех погибших. Банки и телефонные компании – просто семечки. Мерзавцы охотно осведомляют любого, кто больше заплатит, обо всех подробностях жизни клиентов, а когда полицейские их начинают расспрашивать, имеют законное право ссылаться на конфиденциальность информации. Полиция почему-то должна иметь ордер, а специалисты по телемаркетингу не должны. Поэтому она регулярно с большим удовольствием заглядывает на их сайты. Магоцци отлично известно, что это будет сделано по любой его просьбе, словесной или бессловесной.

Посещение других сайтов – Внутренней налоговой службы, Службы иммиграции и натурализации, ФБР – гораздо трудней оправдать, хотя это не остановило пальцев, быстро и вдохновенно порхающих по клавиатуре большого IBM. По-прежнему имея зуб на ФБР, Грейс время от времени без особого повода, просто из мести, взламывает их файлы. Сейчас другой случай. Сейчас она делает это ради Магоцци. Самому, конечно, не станет докладывать. Нечего ему терзаться из-за компьютерного преступления.

Как только принтер начал расставлять чернильные звездочки, зазвонил телефон. Грейс взяла трубку, с улыбкой услышав на другом конце музыку кантри и громогласный хохот.

– Привет, Энни. Что ты делаешь в баре таким ранним утром?

Теплый сиропно-тягучий голос ответил:

– Не в баре, а в итальянской столовке, где подают лучшую в городе рыбью икру.

– А по слуху похоже на бар.

– Милочка, тут и библиотека по слуху похожа на бар. Здешний народ умеет оттягиваться. Тащи сюда свою костлявую жалкую задницу. Глазам не поверишь. Вижу перед собой мужиков в ковбойских сапогах и шляпах, чтоб мне провалиться. А еще знаешь, что?

Грейс шире улыбнулась:

– Боюсь даже спрашивать.

– Старички распахнули двери настежь, вынесли стулья на улицу, сдвинули набекрень шляпы в ожидании женщин шестого размера. Самое замечательное, что во всей Аризоне ни одной нет крупнее меня.

– Гордись.

– Горжусь, как единственная упаковка на полке, предназначенной для обожателей дам эпохи Ренессанса. За каким дьяволом торчала столько лет в Миннесоте? Там была очередной хористкой-бегемотихой, а тут стала роскошным пионом среди маргариток. Обожаю Юго-Запад, плохо только, что тебя не вижу. Даже Харлея и Родраннера, будь я проклята.

– Я тоже по тебе скучаю, Энни. Звони чаще.

– Больше того, прилечу в выходные. Харлей вчера сказал, все готово, в любой день можно ехать.

– Ты с нами?

В ответ прозвучал соблазнительный гортанный смешок.

– Не упущу возможности. Вдобавок обдумаем все, что мне тут удалось раскопать. Предупредила Магоцци о своем отъезде?

– Предупредила.

– Рыдал?

– Ну… я только про Аризону сказала.

В трубке какое-то время слышалась песня неведомого ковбоя, оставившего свое сердце на автовокзале в Талсе.

– Ох, лиса, – вымолвила наконец Энни. – Нечего водить за нос беднягу. Мы ведь уже взялись за дела об исчезнувших детях в Техасе, к Харлею без конца поступают другие запросы… Долго придется кочевать по дорогам. Грейс, надо ему об этом сказать… если ты не подумываешь осесть, выйти за него замуж, жить в доме без решеток на окнах, чтоб не растить детей, как зверят в зоопарке.

– Не говори глупостей, Энни. У нас другие отношения.

– Черта с два. При каждом взгляде друг на друга занимаетесь сексом. Постель – простая формальность, на которую у вас пока времени не хватило.

Грейс умолкла на пару секунд, совершив серьезную ошибку.

– Господи боже мой, – охнула Энни. – Сама так думаешь?

– Много чего думаю в последнее время. Тем не менее в Аризону поеду.

Завершив разговор, она пошла искать Чарли, который, превосходя чуткостью любой барометр, сидел перед дверью в коридоре, глядя на круглую дверную ручку.

Погода скоро переменится.

Разъединившись, Энни забарабанила пальцами по дубовой неструганой стойке бара. Ногти сегодня выкрашены в цвет барвинка, который редко выбирают женщины, но ей нравится выделяться из общей массы. Кроме того, хотелось поставить новые контактные линзы такого же цвета, а несоответствие цвета глаз и ногтей категорически недопустимо.

Действительно, окраска сегодня далась нелегко. Утром пришлось первым делом бежать в салон, смывать волосы, ибо Энни Белински никогда не позволит себе надеть барвинковое шелковое кимоно с красными волосами. Впрочем, подметив в столовой третью пару уставившихся на нее мужских глаз, решила, что дело того стоило. Как работающие, имеющие семью женщины умудряются презентабельно выглядеть – выше ее понимания.

Она улыбнулась – слегка, но коварно, – поерзала пышным шелковым задом, удобней устраиваясь на стуле, и могла бы поклясться, что услышала тридцать страстных вздохов.

Конечно, некоторые пришли позавтракать со спутницами, которые наверняка составили против нее заговор. Журналы и телевидение внушают им нерушимое убеждение, что полнота абсолютно не модна и не соблазнительна. Многие тратят кучу времени на аэробику и подсчитывают калории, чтобы не располнеть. Почти все худенькие, спортивные, загорелые, в спущенных на бедра джинсах и коротких футболках. Энни, откровенно выставляющая на всеобщее обозрение каждый свой лишний дюйм, как золотой запас, приводит их в полное ошеломление и страшно злит, потому что мужчины, обычно мечтающие о кукле Барби в бикини, сейчас пускают слюнки, глядя на толстуху.

Она растолковала бы разъяренным женщинам, что мужчины реагируют не на конкретный тип тела – по ее мнению, этот миф увековечивают геи-дизайнеры, – а на то, как женщина использует свое тело, взгляд, голос, в чем с ней никто не сравнится.

– Мисс Белински?

Господи помилуй, даже не заметила, как он подошел, хоть никогда ничего не упускает. Вырос за спиной, откуда ни возьмись, и Энни чуть не свалилась со стула, услышав простое протяжное ковбойское произношение. Акцент такой же, как у нее самой, южный, тягучий, но его приятно слышать только от женщин. Чтобы голос мужчины звучал в его пользу, ему надо родиться в краю ковбоев.

– А, здравствуйте, мистер Стеллон. Вы один из немногих мужчин, которым удавалось застать меня врасплох.

Он стоял рядом, почтительно прижав к груди ковбойскую шляпу, поразительно напоминая Гэри Купера в старых фильмах, только взгляд чересчур напряженный.

– Мисс Белински, я приложу все силы, чтобы запечатлеться у вас в памяти.

Энни загадочно улыбнулась, получив в ответ такую же улыбку. Разумеется, у него никаких шансов нет. Внешность, голос, манеры годятся, но, в конце концов, это просто агент по недвижимости. Переспать с агентом по недвижимости – значит скатиться по наклонной плоскости к обыкновенной посредственности. Почти то же самое, что спать с адвокатом.

– Ну, рассказывайте. Нашли подходящую гасиенду?[30]30
  Гасиенда – латиноамериканское название имения, усадьбы.


[Закрыть]

– Да, мэм, на ваших условиях и по вашей цене. – Он положил на стойку договор на подпись. – Владельцы немножечко колебались по поводу содержания в доме животного, но я им объяснил, что пес полицейский. Он же не нападает на первого встречного, правда?

Энни коснулась кончика губ ногтем цвета барвинка.

– Нет, конечно. Пес безусловно не бойцовый.

Она поставила в договоре цветистую подпись.

– Очень хорошо. Наверно, ищейка, которая поможет отыскать дочку шефа.

Энни улыбнулась, хорошо зная, что упомянутое животное никого, кроме Грейс, не отыщет, и особенно позабавившись предположением о способности Чарли на кого-то напасть.

– Вы прекрасно информированы, мистер Стеллон. Не припомню, чтобы я когда-нибудь упоминала о нашем сотрудничестве с непревзойденной местной полицией.

– Господи боже, про это все знали минуты через три после вашего появления. Городок у нас маленький, мисс Белински.

Неплохой городок, думала Энни, шагая чуть позже по тротуару к полицейскому управлению, чувствуя на себе многочисленные взгляды. Если столько голов оборачивается на плотненькую, соответственно одетую старушку, горожане забьются в припадке, увидев Харлея на улицах.

Единственным исключением остается пока шеф Савадра, и как только он ей улыбнулся стандартной печальной утренней улыбкой, она себя сразу почувствовала абсолютно свободной, способной быть самой собой. Шеф полиции определенно самый некрасивый мужчина в городе, с грубо вырубленной, сожженной солнцем физиономией, жилистым телом, которое как бы не знает, где в каждый данный момент находятся его члены. Но Энни с первого взгляда увидела в нем нечто особенное.

– Слышно, гасиенду сняли.

Энни направилась прямо к бачку с охлажденной водой, который приказала доставить на другой день после своего приезда.

– Могу поклясться, новости распространяются по этому городу быстрее, чем я по нему прохожу.

– Говорят, мисс Энни, вы по нему не проходите, а проплываете.

Мисс Энни. Хорошо. Напоминает штат Миссисипи. Особенно приятно, что это не флирт, просто дружеское обращение.