Текст книги "Судьба империи Очерк колониальной экспансии Франции в XVI-XX вв"
Автор книги: Петр Черкасов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Однако в реализации этих планов встретились препятствия. Прежде всего речь шла о национально-освободительном движении, которое с июня 1941 г. вступило в новую фазу.
Оккупация Сирии и Ливана войсками Великобритания и «Свободной Франции» и последовавшее за этим снятие английской экономической блокады оказали благотворное влияние на экономику двух арабских стран. Создались благоприятные условия для подъема различных отраслей промышленности Сирии и Ливана, особенно тех, которые работали на нужды английской и французской армий. Расширение внутреннего рынка и отсутствие в тот период иностранной конкуренции способствовали укреплению позиций местной буржуазии, которая все настойчивее стремилась к сосредоточению в своих руках всей политической власти в Сирии и Ливане. Главным политическим лозунгом национальной буржуазии стало в тот момент требование о немедленной отмене французского мандата и создании независимого и суверенного государства. В этой справедливой борьбе объединились все национально-патриотические силы двух стран. В деле мобилизации народных масс и организации их борьбы большую работу развернула Коммунистическая партия Сирии и Ливана. В своей борьбе за независимость национально-патриотические силы Сирии и Ливана использовали империалистические противоречия между Францией и Англией. Острая и напряженная борьба с Англией за господство в этом районе, доходившая порой до вооруженных столкновений, несомненно, содействовала ослаблению французских позиций и укреплению сил национально-освободительного движения.
Накапливание недовольства в Леванте, усугубляемого жесткой политикой французских властей в Дамаске и Бейруте, неизбежно должно было вылиться в открытый кризис.
К началу 1943 г. в Леванте создалась критическая ситуация. Де Голль пишет в своих воспоминаниях: «Ясно было, что верхи общества в Сирии и Ливане, каковы бы ни были разделявшие их разногласия, едины в своей воле добиться независимости… Состояние умов настолько резко выражало все это, что было бы нелепо сопротивляться»{116}.
Особо острая ситуация сложилась в Ливане. Под давлением массового движения, охватившего страну, французские власти вынуждены были согласиться на проведение в августе 1943 г. выборов в парламент Ливана. Победу на выборах одержал буржуазно-националистический Конституционный блок, лидер которого Бишар аль-Хури (христианин-маронит)[10] 21 сентября того же года был избран президентом Ливана. Правительство возглавил другой лидер националистов, Риад Сольх (мусульманин-суннит). На заседании 8 ноября 1943 г. ливанский парламент принял решение об отмене тех статей конституции Ливана, в которых говорилось о мандате и правах Франции. Это решение лишало Францию юридической основы дальнейшего сохранения ее господства в Ливане. 11 ноября генеральный делегат Франции в Сирии и Ливане Ж. Элле отдал приказ об аресте президента Ливана, премьер-министра, нескольких министров и политических деятелей, распустил парламент и приостановил действие ливанской конституции. В ответ вспыхнуло восстание с целью защитить независимость Ливана. Восставшие нашли поддержку у представителя Великобритании в Леванте генерала Э. Спирса, который пригрозил вмешательством британской армии, если Франция не отменит принятых решений. ФКНО вынужден был дезавуировать Ж. Эллё и заменить его генералом Ж. Катру, который, прибыв 16 ноября в Бейрут, отменил распоряжения своего предшественника и освободил из-под ареста ливанских руководителей. В этот же день генерал де Голль публично подтвердил намерение Франции выполнить обещание относительно восстановления полного суверенитета государств Леванта.
24 ноября 1943 г. ФКНО признал все изменения, внесенные ливанским парламентом 8 ноября в конституцию Ливана. Это была крупная победа ливанского народа на пути к полной национальной независимости.
Кризисная ситуация создалась в 1943 г. и в Сирии, вся северная часть которой в начале года была охвачена анти-французскими волнениями. В марте 1943 г. в ответ на запрет французскими властями демонстраций и выступлений, запрещение ряда газет и введение строгой цензуры но всей стране началось широкое общенациональное движение за отмену мандата Франции. Французская администрация, как и в Ливане, вынуждена была пойти на уступки. В июле 1943 г. на выборах в сирийский парламент победил буржуазный Национальный блок, возглавляемый Шукри Куатли. В августе того же года было сформировано национальное правительство Сирии и восстановлена отмененная Вейганом в 1939 г. конституция 1930 г.[11] Под непосредственным влиянием событий в Ливане сирийский парламент 26 января 1944 г. окончательно отменил ст. 116 конституции, где говорилось о французском мандате. Это означало, что Сирия, как и Ливан, становилась юридически независимым государством.
22 декабря 1943 г. Сирия и Ливан, с одной стороны, и Франция, с другой – заключили соглашение, по которому Франция обязалась начиная с 1 января 1944 г. постепенно передавать функции управления национальным правительствам в Дамаске и Бейруте. Значение этого факта состояло в том, что отныне сирийское и ливанское правительства начали осуществлять реальную власть во всех областях, исключая, правда, национальную оборону. Решение данного вопроса было отложено Францией еще на год. Тем не менее Сирийская и Ливанская республики с этого времени становились полноправными членами международного содружества наций. В июле 1944 г. были установлены дипломатические отношения между Сирией и СССР, а в августе того же года – между Ливаном и СССР. Признание Советским Союзом Сирии и Ливана способствовало укреплению международных позиций двух молодых арабских государств. В марте 1945 г. Сирия и Ливан вступили в только что созданную Лигу арабских стран (ЛАС). Отныне их борьба за утверждение своей независимости становилась частью общей стратегии арабского освободительного движения.
27 февраля 1945 г. Сирия и Ливан объявили, что они находятся в состоянии войны с гитлеровской Германией, а 26 июня 1945 г. оба арабских государства поставили свои подписи под уставом ООН на конференции в Сан-Франциско, став таким образом одними из стран – учредителей Организации Объединенных Наций.
В феврале 1945 г. Дамаск и Бейрут потребовали от правительства Франции установления равноправных дипломатических отношений. Французские власти под разными предлогами откладывали полное и окончательное признание суверенитетов двух стран. Как реакция на тактику проволочек в январе – феврале 1945 г. по всей территории Сирии прокатилась волна забастовок и антифранцузских демонстраций.
Рост недовольства привел к возникновению в мае 1945 г. нового открытого конфликта в Сирии. Поводом к нему послужило необоснованное наращивание французского военного «присутствия» в Леванте в тот момент, когда со дня на день ожидалось подписание капитуляции Германии и прекращение войны в Европе. 30 апреля 1945 г. в бейрутском порту с бортов крейсеров «Монкальм» и «Жанна д’Арк» высадились три батальона французских войск, прибывших из Франции. В мае 1945 г. в Дамаск и Бейрут прибыли еще 1500 французских солдат. Возмущенное население Дамаска вышло на улицы, и начались вооруженные столкновения, в которых на стороне восставших выступила сирийская национальная жандармерия. Вооруженный конфликт достиг апогея в 20-х числах мая, когда французский командующий генерал Олива-Роже приказал подвергнуть Дамаск артиллерийскому обстрелу. 29 мая французская артиллерия обстреляла здание сирийского парламента и других государственных учреждений. По официальным данным, в Дамаске за одни только сутки было убито 400 и ранено 1500 человек. К вечеру 30 мая французы овладели положением и восстановили контроль над столицей Сирии. В тот же день французский посол в Лондоне Р. Массигли был вызван к У. Черчиллю, который предъявил ему ультимативное требование прекратить военные действия в Дамаске. В противном случае, пригрозил британский премьер, «вооруженные силы его величества не смогут остаться пассивными наблюдателями»{117}. Одновременно из Палестины в Левант без согласования с правительством де Голля дополнительно была введена «для военных учений» английская пехотная дивизия. 1 июня советский посол вручил министру иностранных дел Франции ноту, в которой выражалось беспокойство СССР в связи с военным конфликтом в Леванте.
1 июня 1945 г. командование английскими войсками на Ближнем Востоке предъявило главе французской администрации в Леванте генералу Бейне ультиматум с требованием «прекратить огонь, вернуть солдат в казармы» и «выполнять все приказы, которые будут отдаваться» британским главнокомандующим{118}. Тем временем части 9-й британской армии практически блокировали французские войска в различных районах Сирии и Ливана. Для Франции создавалась ситуация, чреватая военным конфликтом с Великобританией. 4 июня де Голль вызвал к себе английского посла Д. Купера и заявил ему: «Признаюсь, мы не в состоянии вести с вами войну. Но вы оскорбили Францию и предали Запад. Это не может быть забыто»{119}. Французские войска в Сирии получили приказ прекратить военные действия и снять осадное положение в Дамаске.
В октябре 1944 г. сирийское и ливанское правительства официально потребовали от Парижа и Лондона вывода французских и английских войск с их территории сразу же после окончания войны и одновременно поставили вопрос о передаче им Францией полных прерогатив в области национальной обороны. Конкретно речь шла о передаче под национальное командование так называемых «специальных войск» – воинских контингентов численностью от 20 до 25 тыс. человек, составленных из сирийцев и ливанцев, по находившихся под французским командованием. 5 февраля 1945 г. ливанское и сирийское правительства потребовали передачи «специальных войск» под национальное командование. «Национальные вооруженные силы, – говорилось в ливано-сирийском заявлении, – должны подчиняться своим правительствам, а не иностранной державе»{120}.
В результате майского кризиса в Сирии Франция вынуждена была удовлетворить законные требования Дамаска и Бейрута. 9 июля 1945 г. генеральный делегат и полномочный представитель Франции в Леванте генерал Бейне официально объявил, что в течение 45 дней «специальные войска» будут переданы под национальное командование сирийского и ливанского правительств. В августе того же года правительства Сирии и Ливана установили, наконец, свой контроль над национальными армиями. Это было крупным достижением в обеспечении подлинной независимости двух молодых государств.
Оставалось решить последнюю проблему – полную эвакуацию иностранных войск с территорий Сирии и Ливана.
В момент, когда открыто был поставлен вопрос об «уходе» Франции и Англии из Леванта, Лондон и Париж предприняли попытку договориться между собой о возможности сохранить в какой-либо форме свое военное «присутствие» в Сирии и Ливане. С этой целью 13 декабря 1945 г. представители Франции и Англии Р. Массигли и Э. Бевин подписали в Уайтхолле два соглашения относительно Леванта. В первом документе уточнялись детали перегруппировки французских и английских войск в этом районе; во втором речь шла о проведении консультаций между двумя правительствами с целью избежать новых инцидентов на Ближнем Востоке.
Однако, как только в Бейруте начались официальные переговоры генерала де Лармина с командующим 9-й британской армии генералом Пэллом о конкретном выполнении соглашений от 13 декабря, стало ясно, что каждая сторона надеется добиться эвакуации войск другой, сохранив при этом свое «присутствие». Уже 29 декабря 1945 г. де Голль дал указание генералу де Лармина прервать переговоры с англичанами. В январе 1946 г., покинув Париж для поездки в провинцию, де Голль в инструкции исполняющему обязанности министра иностранных дел Ф. Гэю писал: «Я требую, чтобы в мое отсутствие никакого нового решения в этой важной области не принималось»{121}. Это было одно из последних распоряжений главы Временного правительства Франции. 20 января он неожиданно для всех по собственной инициативе уйдет в отставку. Главой правительства стал Ф. Гуэн.
Франко-английское соглашение 13 декабря 1945 г. было грубым нарушением суверенитета Сирии и Ливана, типично империалистической попыткой решать вопросы, относящиеся к компетенции национальных правительств, за их спиной.
4 февраля 1946 г., исчерпав все возможности воздействовать на Францию и Англию, правительства Сирии и Ливана обратились к Генеральному секретарю ООН Трюгве Ли с просьбой поставить вопрос об эвакуации франко-английских войск на обсуждение Совета Безопасности. Обсуждение заявления Сирии и Ливана в Совете Безопасности состоялось 14–16 февраля 1946 г. Представитель Франции, министр иностранных дел Ж. Бидо выразил «удивление» своего правительства жалобой Сирии и Ливана и пытался оправдать его действия в Леванте. «В течение пяти лет, – говорил Бидо, – присутствие французских и английских войск ограждало Средний Восток от всех испытаний и ужасов войны… Кто может сказать, что эти войска внезапно сделались угрозой и что необходимо принять срочные меры, чтобы обеспечить мир наперекор им? Это было бы искажением фактов»{122}. Однако факты искажал французский министр, и об этом говорили представители СССР, Польши, Мексики и Египта. Глава советской делегации заявил в своем выступлении 15 февраля 1946 г.: «Я думаю, что можно удовлетворить требование – я говорю не просьбу, ибо здесь нельзя просить, именно требование, которое справедливо предъявлено на основе государственного суверенитета независимой суверенной страной, – требование Сирии и Ливана о том, чтобы было вынесено решение Совета Безопасности об общей, немедленной и одновременной эвакуации французских и британских войск из Сирии и Ливана. Другого выхода из создавшегося здесь положения нет». «Единственное достойное нашей организации решение, – сказал в заключение советский представитель, – это удовлетворить требование сирийского и ливанского правительств, которое советская делегация здесь полностью поддерживает от имени Советского правительства»{123}.
В защиту Франции и Англии выступили США, Австралия, Голландия и Бразилия. В конечном счете Совету Безопасности не удалось принять удовлетворяющую всех его членов резолюцию, но моральное осуждение действий Франции и Англии в Леванте было налицо.
Под давлением международного общественного мнения Франции и Англии не оставалось ничего другого, как осуществить в апреле и декабре 1946 г. полную эвакуацию своих войск и военного оборудования с территорий Сирии и Ливана.
Так пришел конец 25-летнему господству Франции на Ближнем Востоке. Победа национально-освободительного движения народов Сирии и Ливана оказала огромное революционизирующее воздействие на развитие освободительной борьбы в других французских владениях, и прежде всего в Северной Африке.
Нарастание кризиса во французской колониальной империи ускорялось по мере приближения конца войны, в ходе которой народы многих французских владений непосредственно были вовлечены в борьбу против фашистских агрессоров. В ряде французских колоний возникло мощное движение Сопротивления японским оккупантам и германо-итальянским захватчикам, поднявшее национально-освободительное движение на новую, более высокую ступень. Там, где вишистская администрация встала на путь сотрудничества с агрессором, национально-освободительное движение уже в ходе войны приобрело антифранцузскую направленность. Это прежде всего относилось к Индокитаю.
Особенность ситуации, сложившейся в Индокитае, состояла в том, что его территория с согласия правительства Виши летом 1941 г. была оккупирована японской армией. При этом номинально власть в Индокитае до поры до времени сохранялась за французским генерал-губернатором адмиралом Деку.
Еще в сентябре 1940 г., когда началось японское проникновение в Индокитай, Коммунистическая партия Индокитая предложила адмиралу Деку совместно организовать оборону, однако колониальная администрация отклонила это предложение и предпочла капитуляцию. В 1940–1941 гг., когда по всему Вьетнаму прокатилась волна анти-японских восстаний, в их подавлении, наряду с оккупантами, приняли участие и французские войска.
В мае 1941 г. образовался демократический национально-освободительный фронт – Лига независимости Вьетнама («Вьет-Мин»), в котором объединились все демократические партии, рабочие и крестьянские организации. В стране повсеместно стали создаваться партизанские отряды, которые в декабре 1944 г. были объединены в Народную армию Вьетнама.
В это же время в Лаосе возникла антияпонская националистическая организация «Лао Итсала» («Освобождение Лаоса»), включившая представителей средней и мелкой буржуазии, интеллигенции, патриотически настроенных помещиков и местной аристократии. Активную роль в деятельности «Лао Итсала» играл принц Суфанувонг. Одновременно на территории Таиланда возникла другая националистическая организация, «Лао Пен Лао» («Лаос для лаосцев»). Обе организации, объединив усилия, начали подготовку к вооруженному антияпонскому восстанию.
В Камбодже освободительное движение в годы войны было направлено не столько против японцев, сколько против французских колонизаторов. 12 марта 1945 г. молодой король Камбоджи Нородом Сианук провозгласил независимость страны.
К началу 1945 г., когда державы «оси» стояли на грани поражения, ситуация в Индокитае резко изменилась. В Индокитае, где, по выражению А. Верта, «деголлизм долгое время не подавал признаков жизни»{124}, в среде французской администрации и армии начинает встречать понимание идея де Голля о том, что без участия в войне против Японии будет невозможно сохранить индокитайские владения.
Как только японцы почувствовали, что голлистские настроения все больше распространяются среди французов Индокитая, они резко изменили тактику. 9 марта 1945 г. японские власти предъявили адмиралу Деку ультимативное требование передать под их командование все французские вооруженные силы в Индокитае. Не дожидаясь ответа, 10 марта японские войска разоружили французские гарнизоны, арестовали представителей колониальной администрации и взяли на себя управление Индокитаем. Этот акт сопровождался демагогическим заявлением правительства Японии о «конце колониального статуса Французского Индокитая» и провозглашением «независимости Аннамской империи». На трон Аннама был посажен «император» Бао Дай. Однако японскому империализму не удалось обмануть народ Вьетнама, который под руководством коммунистической партии поднялся на борьбу с захватчиками.
Часть французских войск также выступила против японских оккупантов. 5 тыс. французских и 15 тыс. вьетнамских (колониальных) солдат с боями отошли в горнолесистые районы и развернули там партизанское движение в тылу японских войск. Руководство этими силами взяли на себя генералы Алессандри и Сабатье. Цели французов только внешне совпадали с задачами освободительной борьбы вьетнамского народа. Если вьетнамские патриоты ставили конечной целью достижение полной национальной независимости, то французы боролись лишь за свои «права» на Индокитай, для того чтобы не допустить его выпадения из колониальной империи Франции. Характеризуя ситуацию в Индокитае весной 1945 г., генерал де Голль писал: «После ликвидации… нашей администрации японским противником… Франция не имела больше власти ни в Кохинхине, ни в Аннаме, ни в Тонкине, ни в Камбодже, пи в Лаосе»{125}.
Поражение японского милитаризма в войне ускорило развитие революционного процесса в Индокитае. Августовская революция во Вьетнаме заставила Бао Дая отречься от престола. 19 августа 1945 г. была провозглашена независимая Демократическая Республика Вьетнам (ДРВ). 2 сентября того же года на площади Ба-Динь в Ханое на многотысячном митинге Хо Ши Мин зачитал Декларацию независимости. Он сказал: «Французы бежали, японцы капитулировали, император Бао Дай отрекся от престола. Наш народ разбил цепи колониального рабства, сковывавшие его в течение почти столетия, и создал независимый Вьетнам… Отныне мы объявляем недействительными договоры, которые Франция подписала относительно Вьетнама, аннулируем все привилегии, присвоенные французами на нашей территории»{126}.
Вся глубина и необратимость происшедших во Вьетнаме перемен не были осознаны в Париже, где склонны были считать, что в Ханое произошел «коммунистический бунт», который надлежит подавить. Даже такой трезвый политик, как де Голль, считал в то время: «Для того чтобы Франция вновь обрела шансы в Индокитае, там должны быть выполнены следующие условия: прибытие наших солдат, эвакуация японцев и вывод иностранных (китайских и английских. – П. Ч.) войск»{127}.
Из Индокитая картина виделась не столь простой даже для таких ущемленных Августовской революцией деятелей, как бывший император Бао Дай, у которого хватило здравого смысла не идти на конфликт с патриотическими силами. В письме к генералу де Голлю от 20 августа 1945 г. экс-император сообщал: «Я прошу Вас понять, что единственное средство сохранить французские интересы и духовное влияние Франции в Индокитае состоит в признании независимости Вьетнама и в отказе от всякой идеи восстановить здесь французский суверенитет или администрацию в какой бы то ни было форме»{128}.
12 октября 1945 г. в результате вспыхнувшего в Лаосе восстания был низложен король,» сотрудничавший с японцами. Народный комитет провозгласил независимость Лаоса.
Таким образом, национально-освободительное движение в Индокитае сразу после окончания войны одержало победу большого международно-исторического значения. В колониальной империи Франции образовалась значительная брешь. На протяжении восьми лет французский колониализм тщетно пытался заделать эту брешь, стремясь всеми силами сохранить свое господство в Индокитае.
В своей политике в Индокитае после поражения Японии Франция сочетала два метода – уступки либерального характера и военный нажим. Первая линия проистекала из Декларации Временного правительства по Индокитаю от 24 марта 1945 г., согласно которой три индокитайские страны должны были объединиться в федерацию в рамках Французского союза при главенствующей роли Франции. Данная декларация представляла серьезную уступку со стороны французского колониализма. «В ней, – как справедливо констатирует М. Девез, – давалось согласие на те реформы, которых индокитайцы добивались долгие годы: доступ ко всем профессиям на одних правах с европейцами, демократические свободы, широкая экономическая автономия»{129}. Де Голль не учел Только одного: то, что еще могло быть приемлемо для народов Индокитая до второй мировой войны, после ее окончания уже не соответствовало новым реальностям. Именно по этой причине попытка включить Вьетнам, Лаос и Камбоджу в тесные рамки Французского союза потерпела провал.
Главным фактором, воспрепятствовавшим реализации целей французского колониализма в Индокитае после окончания войны, явилось мощное сопротивление народов трех индокитайских^стран, провозгласивших свою национальную независимость.
Другим немаловажным фактором, затруднявшим «возвращение» Франции в бывшие индокитайские владения, было усилившееся за годы войны стремление США «занять место» Франции в Индокитае, не допустить ее возвращения в этот район. Это было проявлением как межимпериалистических противоречий, так и пробудившегося к концу войны в правящих кругах США стремления к глобальному «присутствию». Характерно, что американское проникновение в Индокитай осуществлялось под маской антиколониализма.
По условиям Потсдамского соглашения территория Индокитая подлежала оккупации чанкайшистскими (к северу от 16 параллели) и английскими войсками. Первоочередная задача Франции в тот момент состояла в том, чтобы получить согласие чанкайшистов и англичан на французское участие в разоружении японских войск и на военное «присутствие» Франции в этом районе. В своем стремлении «вернуть» Индокитай де Голль рассчитывал прежде всего на поддержку Англии. Эти расчеты не были лишены оснований. Правительство Великобритании с беспокойством следило за нарастанием национально-освободительного движения в Индокитае, у границ Британской империи, и было крайне заинтересовано в его подавлении. На это и сделали ставку французские правящие круги.
8 октября 1945 г. был подписан франко-английский меморандум, по которому Англия признавала французскую юрисдикцию на территории Индокитая. За месяц до этого, 6 сентября, батальон французских войск с санкции британского командования высадился вместе с английскими войсками в Сайгоне якобы «для разоружения японцев», а спустя две недели этот же батальон под командованием полковника Седиля осуществил военный переворот в Сайгоне, ликвидировав на юге органы народной власти, созданные Августовской революцией. Как заявил на Женевском совещании 1954 г. глава вьетнамской делегации Фам Ван Донг: «23 сентября явилось началом захватнической войны, предпринятой французскими колонизаторами. Начав 23 сентября 1945 г. агрессию, французские колонизаторы взяли на себя, таким образом, ответственность за развязывание войны в Индокитае»{130}.
Общие колонизаторские интересы Франции и Великобритании позволили французам «вернуться» в бывшую колонию и закрепиться на юге Вьетнама. Теперь предстояло добиться того же в Центральном и Северном Вьетнаме, оккупированном чанкайшистами.
В феврале 1946 г. после долгих и трудных переговоров Чан Кайши согласился признать «права» Франции во Вьетнаме в обмен на возвращение Китаю территории Гуанчжоувань и отмену прежних колониальных привилегий Франции в Китае. Французское правительство согласилось также предоставить китайским торговцам некоторые льготы в Северном Вьетнаме. Данное соглашение нельзя рассматривать иначе, как империалистическую сделку за счет вьетнамского народа.
В то время как с англичанами и чанкайшистами правящие круги Франции договаривались в основном за столом переговоров, в отношениях с Демократической Республикой Вьетнам они предпочитали угрожающий тон, а то и язык пушек. Глубоко прав бывший главнокомандующий французскими войсками в Индокитае генерал А. Наварр, который пишет в своей книге: «Возвратившись в Индокитай после войны, не осознав как следует всех изменении, которые произошли за наше отсутствие, мы попытались восстановить там если не колониальный режим, то по меньшей мере нечто его напоминающее…»{131}.
Правительство ДРВ, руководствуясь желанием сотрудничать с Францией на равноправных началах, неоднократно предлагало французскому правительству обсудить спорные вопросы. В результате этих усилий 6 марта 1946 г. Франция и ДРВ подписали соглашение, общий смысл которого сводился к необходимости создать благоприятную обстановку для разрешения франко-вьетнамских проблем. По этому соглашению Франция признавала ДРВ как «свободное государство», входящее в состав Индокитайской федерации и Французского союза.
Однако, как вскоре показали события, со стороны Франции соглашения 6 марта были лишь маневром для того, чтобы проникнуть в Северный Вьетнам. Используя одну из статей соглашения, предусматривавшую замену чанкайшистских войск в Тонкине вьетнамскими и французскими частями, правительство Франции постоянно стремилось увеличить контингент своих войск на территории ДРВ. В Южном Вьетнаме французы в одностороннем порядке предприняли шаги по созданию сепаратистского государства в противовес ДРВ.
По инициативе правительства ДРВ 6 июля 1946 г. в предместье Парижа Фонтенбло начались переговоры между вьетнамской делегацией во главе с Хо Ши Мином и французской делегацией, возглавляемой одним из лидеров клерикальной партии МРП («Народно-республиканское движение») М. Андре. В повестке дня конференции стояли вопросы о вхождении Вьетнама во Французский союз, о его внешнем представительстве, о будущем статусе Кохинхины и др. Конференция, длившаяся более трех месяцев, завершилась 14 сентября подписанием компромиссного соглашения о «модус вивенди». В соглашении предусматривалось продолжение переговоров в январе 1947 г. Французская сторона была вынуждена согласиться на консульское представительство ДРВ в соседних с нею странах. Самыми острыми были противоречия по вопросу о Кохинхине. Сторонам удалось договориться о проведении там референдума. Правда, французы добились того, чтобы сроки проведения референдума не были указаны в соглашении. Им был ясен неблагоприятный для Франции исход референдума, и они пытались выиграть время. Правительство ДРВ пошло на значительные уступки, согласившись предоставить всевозможные льготы французским предпринимателям и техническим специалистам во Вьетнаме.
Советский исследователь Г. Г. Кадымов отмечает: «Заключенные соглашения имели для ДРВ в целом невыгодный характер, но, несмотря на это, они сохраняли мир во Вьетнаме, продлевали мирную передышку, что давало возможность правительству ДРВ продолжить работу по укреплению народной власти, восстановлению экономики и усилению Народной армии. Подписание «модус вивенди» показывало французскому народу стремление правительства ДРВ к миру, к решению всех спорных вопросов путем переговоров»{132}.
Что касается французской стороны, то для нее соглашение о «модус вивенди», как и соглашение 6 марта, служило лишь ширмой, за которой готовилась военная интервенция против освободившихся от колониального гнета народов Индокитая.
Позднее всплыли многочисленные факты заблаговременной подготовки французами интервенции в Индокитае. Выступая 9 октября 1945 г. перед офицерами французских войск в Индокитае, верховный комиссар Франции в Индокитае адмирал Т. д’Аржанлье категорично заявил: «Мы восстановим права Франции в Индокитае в их прежней форме… До конца года суверенитет Франции будет повсюду восстановлен»{133}. Руководитель французской разведывательной службы в Северном Вьетнаме генерал А. Жакэн, присутствовавший на выступлении адмирала, вспоминает, что оптимизм верховного комиссара был скептически встречен некоторыми из участников совещания. Отвечая одному из скептиков, полковник Килишини, командующий французскими войсками в Китае, в грубых выражениях дополнил адмирала: «Когда 2-я танковая дивизия высадится в Тонкине, все революционеры в собачьей шкуре исчезнут…»{134}. Подобная солдафонская прямота лучше всего характеризовала истинные намерения сторонников «силового» решения индокитайской проблемы.
18 марта 1947 г., выступая в Национальном собрании, депутат П. Кот огласил ставший известным текст секретной инструкции, которую 10 апреля 1946 г. французское командование направило начальникам гарнизонов и командирам частей, дислоцированных на территории Вьетнама. Инструкция прямо вменяла им в обязанность обеспечение организации военного переворота на местах. Министр по делам заморской Франции М. Мутэ был вынужден признать подлинность документа.
