Текст книги "Судьба империи Очерк колониальной экспансии Франции в XVI-XX вв"
Автор книги: Петр Черкасов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Annotation
К началу второй мировой войны Франция имела вторую по величине (после Британской) колониальную империю. В наши дни французская колониальная империя из реальности стала достоянием истории. В предлагаемой вниманию читателя книге рассказывается об истории французского колониализма – от его зарождения в XVI в. до крушения в середине XX в.
ОТ АВТОРА
Глава 1
Глава 2
Глава 3
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ
ИЛЛЮСТРАЦИИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
INFO
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
comments
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
183
184
185
186
187
188
189
190
191
192
193
194
195
196
197
198
199
200
201
202
203
204
205
206
207
208
209
210
211
212
213
214
215
216
217
218
219
220
221
222
223
224
225
226
П. П. ЧЕРКАСОВ
СУДЬБА ИМПЕРИИ
ОЧЕРК КОЛОНИАЛЬНОЙ ЭКСПАНСИИ
ФРАНЦИИ в XVI–XX вв
*
Ответственный редактор
доктор исторических наук
Д. М. ПРОЭКТОР
© Издательство «Наука», 1983 г.
ОТ АВТОРА
История колониализма вообще, и французского в частности, не есть что-то обособленное, хотя в ней, несомненно, имеется своя специфика. История колониализма является неотъемлемой, составной частью как всемирно-исторического процесса, так и национальной, французской в частности, истории. Развитие колониальной экспансии Франции органически связано с ее экономической и политической историей, борьбой классов и партий, с ролью Франции в системе международных отношений, с деятельностью ее руководителей – от короля Франциска I и кардинала Ришелье до президентов Ш. де Голля и Ф. Миттерана. Изучение истории французского колониализма предполагает учет всех названных и неназванных факторов. Освещение истории французской колониальной империи было бы невозможно без учета главнейшей противодействующей колониализму силы – национально-освободительного движения, ставшего историческим могильщиком колониализма.
Теперь, когда с колониализмом в общем и целом покончено, когда от прежних мировых колониальных империй, занимавших добрую половину земной суши, остались жалкие островки, для историков настало время воссоздать целостную научную картину колониальной экспансии от ее истоков на заре капитализма до бесславного краха на третьем этапе общего кризиса капиталистической общественно-экономической формации. К настоящему времени накоплен богатейший историографический материал по этой важной в научном и политическом отношениях теме, а 20-летняя историческая дистанция, отделяющая нас от начала повсеместного крушения колониальной системы мирового капитализма, позволяет дать более взвешенные оценки.
Перед автором стояла сложная, комплексная задача. Ее решение (успешное или нет – об этом судить читателю) было в значительной мере облегчено наличием работ советских исследователей по тем или иным частным проблемам. На эти работы автор опирался при написании своей книги.
Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой краткий очерк истории некогда второй по величине – после Британской, – а теперь практически исчезнувшей с политической карты мира французской колониальной империи. «Биография» этой империи типична: она состоит из трех основных этапов, определивших соответственно и структуру книги, – рождение империи, ее «освоение» и крушение. Хронологические рамки книги достаточно широки: они охватывают почти 500-летний период. Естественно, автору пришлось сосредоточить свое внимание лишь на основных, наиболее важных проблемах и аспектах темы.
Автор считает своим приятным долгом выразить глубокую признательность работникам кабинета истории Института научной информации по общественным наукам АН СССР Э. И. Усковой, Т. В. Клушиной и Е. Ю. Гах за постоянно доброжелательную помощь и содействие в работе над книгой.
Глава 1
СОЗДАНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ
КОЛОНИАЛЬНОЙ ИМПЕРИИ
В последних числах ноября 1095 г. столица Оверни стала местом невиданного зрелища. Такого наплыва гостей древний Клермон не помнил с античных времен: 13 архиепископов, 225 епископов, 400 аббатов и других духовных сановников, европейские государи, крупные феодалы и множество рыцарей из разных стран заполнили город. Приезжих собралось столько, что для всех не хватило помещений, и многие вынуждены были расположиться за городской чертой под открытым небом.
В сопровождении кардиналов в город торжественно въехал сам глава римско-католической церкви – папа Урбан II. До своего избрания на папский престол в 1088 г. этот отпрыск французской аристократической фамилии, Оттон Остийский, долгое время был монахом в Клюнийском аббатстве, затем получил сан епископа и был замечен папой Григорием VII, приблизившим его к себе.
Приезд на родину не был вызван ностальгическими настроениями Урбана II. Решение созвать церковный собор во Франции созрело у него давно и было вызвано рядом неотложных дел.
В течение недели собор обсуждал церковные проблемы. После принятия решения об отлучении от церкви французского короля Филиппа I за то, что он удалил свою супругу и обвенчался с женой графа Анжуйского, собор перешел к главной своей цели: 26 ноября 1095 г. на городской площади при большом стечении народа папа провозгласил крестовый поход в Иерусалим{1}. В бумагах Урбана II, с которыми он прибыл в Клермон, находилось письмо, полученное им от византийского императора Алексея Комнина, который обращался к христианскому миру с призывом помочь Византии отразить угрозу со стороны сарацинов, турок-сельджуков и печенегов.
Папа и сам давно подумывал об организации похода к «святым местам». Этого требовали интересы церкви в борьбе с исламом, соперничество католицизма с восточной церковью, стремление увеличить количество католических епархий и, следовательно, доходов; наконец, папу беспокоило образование многочисленного слоя безземельных рыцарей, возникшего в результате утверждения системы майората[1]. Огромное число «обезземеленных» рыцарей были обречены на участие в бесконечных междоусобных войнах, ухудшавших и без того плохое хозяйственное положение стран Западной Европы. К походу в Иерусалим папский престол призывали богатые торговые города (Генуя, Венеция, Марсель), стремившиеся установить прямую торговлю с Востоком без византийского посредничества.
Все эти мотивы в большей или меньшей степени прозвучали в речи Урбана II на Клермонском соборе, произнесенной, как это постоянно подчеркивается во французской историографии, на французском языке. «Земля, на которой вы живете, – сказал папа, обращаясь к «отцам церкви44 и феодалам, – со всех сторон закрыта морями и горами; на ней тесно вашему многочисленному населению; она лишена богатств и едва обеспечивает пропитание тем, кто ее обрабатывает. Именно по этой причине вы непрерывно ссоритесь и истребляете друг друга. Усмирите же вашу ненависть и направьте свои стопы к Гробу Господню… Теперь же может прекратиться ваша ненависть, смолкнет вражда и задремлет междоусобица. Предпримите путь ко Гробу Святому, исторгните ту землю у нечестивого парода и подчините ее себе. Кто здесь горестен и беден, там будет богат»{2}. Указующий перст главы католической церкви направил враждовавших между собой западноевропейских феодалов на сказочный Восток, где, как гласила молва, рыцарей ожидали несметные богатства и воинская слава. Возможность разбогатеть становилась тем более привлекательной, что она освящалась почетной миссией «освобождения Святой Земли и Гроба Господня».
Едва папа закончил свою речь, как воздух над Клермоном огласили восторженные крики многотысячной толпы на латинском и французском языках: «Deus lo voit!», «Dieu le veut!» (Этого хочет Бог!). Тут же многие бросились к папе с просьбой благословить их на поход. Урбан II предусмотрел подобный исход и немедленно объявил знаком вступления в «святое воинство» красный крест, нашитый на правое плечо.
Речь Урбана II вызвала сильнейшее возбуждение во всех западноевропейских странах. Уже четыре месяца спустя первые отряды крестоносцев устремились на Восток. Началась почти 200-летняя история крестовых походов{3}. Столь подробный рассказ о предыстории первого крестового похода мог бы показаться излишним и не относящимся к теме данной книги, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что первый крестовый поход, наряду с завоеванием Англии норманнами в 1066 г., во французской исторической литературе принято считать началом колониальной политики Франции. При этом ссылаются на папу-француза, на место проведения церковного собора, провозгласившего поход на Восток, на то, что во главе первого крестового похода были поставлены Раймунд, граф Тулузский и папский легат Гуго Вермандуа, брат французского короля Филиппа I, на то, что почти все военачальники первых крестоносцев были французскими сеньорами.
Как известно, первый крестовый поход, продолжавшийся почты четыре года, завершился завоеванием Иерусалима и обширных районов Ближнего Востока и Северной Африки, где крестоносцы создали свои эфемерные государства. Французская историография подчеркивает тот факт, что во главе Иерусалимского королевства встал Годфрид Бульонский, герцог Нижней Лотарингии, во главе графства Эдесского – его брат Балдуин; графство Триполи возглавил Раймунд Тулузский. Французский язык, право, архитектура, идеи, марсельская торговля доминировали в государствах крестоносцев. Весь сирийский берег становился фактически французской колонией, где обосновались военно-монашеские ордена Госпитальеров и Тамплиеров, основанные французами.
Второй крестовый поход (1147–1149 гг.) возглавил французский король Людовик VII, а последний, восьмой поход в Тунис (1270 г.) – Людовик IX Святой.
Указания на крестовые походы как на первый акт многовековой колониальной экспансии Франции скорее всего нужны буржуазной историографии для доказательства «исторической обоснованности» позднейших колониальных притязаний Франции, в частности, на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Гораздо более важным является выяснение вопроса о реальных последствиях крестовых походов для социально-экономического развития западноевропейских стран, в том числе и Франции.
В «Диалектике природы» Ф. Энгельс писал: «Со времени крестовых походов промышленность колоссально развилась и вызвала к жизни массу новых механических (ткачество, часовое дело, мельницы), химических (красильное дело, металлургия, алкоголь) и физических фактов (очки), которые доставили не только огромный материал для наблюдений, но также и совершенно иные, чем раньше, средства для экспериментирования и позволили сконструировать новые инструменты. Можно сказать, что собственно систематическая экспериментальная наука стала возможной лишь с этого времени»{4}.
Одним из главных последствий крестовых походов стало заметное оживление экономической активности и торговой экспансии в Западной Европе. Во Франции крестовые походы во многом способствовали укреплению королевской власти. «Король Франции, – отмечает французский историк Ж. Арди, – извлек из крестовых походов бесспорную пользу: его престиж распространился по всему Востоку до монголов, а его авторитет в самой Франции был укреплен. Между прочим, крестовые походы ослабили, подорвали и истребили феодальные семьи, и король воспользовался этим для того, чтобы утвердить принципы централизма»{5}.
Успешное хозяйственное и политическое развитие Франции надолго было прервано Столетней войной с Англией, начавшейся в 1337 г. Война обескровила страну, на полтора столетия отвлекла все ее силы и ресурсы. Внутренняя и внешняя торговля была блокирована, так как дороги и морские подступы стали небезопасны. Все французские средиземноморские порты были разрушены. Только Нормандия еще сохраняла связи с внешним миром. Именно нормандские торговцы из Дьеппа и Руана первыми проникли в 1364 г. на западноафриканское побережье, где основали торговые фактории в устье Сенегала, в Гамбии и на берегах Сьерра-Леоне. Любопытно, что здесь они опередили даже португальцев.
… Прошло полтора столетия. Неторопливо отсчитывал последние годы XV век. Ничто, казалось, не предвещало крутого поворота в истории старой Европы. Все так же гремели войны и свирепствовали эпидемии, словно соперничающие друг с другом в истреблении рода человеческого. Европейские монархи скрещивали оружие за преобладание на континенте. Королевская власть утверждала себя в борьбе с непокорными феодалами. Медленно, но неудержимо шел процесс государственной централизации; закладывались основы абсолютизма.
И именно в это время в недрах феодализма невидимо, но неотвратимо шел процесс зарождения капиталистических отношений. Три столетия спустя К. Маркс в XXIV главе «Капитала» определит это время как эпоху первоначального накопления, когда массы непосредственных производителей – крестьян превращались в наемных рабочих, а средства производства и денежные богатства – в капитал. Эпоха первоначального накопления стала преддверием новой, капиталистической общественно-экономической формации.
Зарождение капиталистических отношений имело для Западной Европы значительные последствия и в области культуры. Наступала эпоха Возрождения, которую Ф. Энгельс определил как «величайший прогрессивный переворот из всех, пережитых до того времени человечеством»{6}.
С Возрождением неразрывно связана и эпоха Великих географических открытий, наступление которой было ускорено появлением опасности для Западной Европы со стороны Османского султаната.
Развитие турецкой экспансии привело к тому, что уже в начале XVI в. Средиземное море, являвшееся с античных времен главным районом европейской морской торговли, постепенно утрачивает свое прежнее значение.
1453 год. Войска султана Мехмеда II штурмом берут «второй Рим» – Константинополь, с падением которого прекратила существование и Византийская империя. В последующие полтора десятилетия Блистательная Порта захватила Боснию, Албанию и часть Северной Сербии. С каждым годом Османская империя и ислам усиливают нажим на южные границы Европы.
Возникает объективная потребность в новых морских путях. Эта потребность и реализуется в результате Великих географических открытий, ставших одной из самых ярких и вместе с тем драматичных страниц в истории человеческой цивилизации. Разумеется, истоки и движущие пружины географических открытий и последовавших за ними захватов новых земель нельзя свести лишь к политическим причинам. Главное, и это блестяще доказал К. Маркс, было заключено в экономическом развитии западноевропейских стран, Рост товарного производства в странах Западной Европы, недостаток драгоценных металлов и связанные с этим поиски новых земель, где надеялись найти золото, серебро, пряности, слоновую кость и ценные меха, а также поиски новых торговых путей из Европы в Индию и Восточную Азию – все это в сочетании с созданием надежных средств передвижения по морю (каравелл), с усовершенствованием компаса и морских карт сделало объективно необходимыми и возможными географические открытия конца XV – первой половины XVI в.
Таким образом, зарождение и развитие новой общественно-экономической формации и вызвали, казалось бы, внезапную, словно порожденную каким-то неведомым вирусом «болезнь» заморских странствий, охватившую Португалию, Испанию, Нидерланды, Англию, итальянские города, Францию – всю тогдашнюю Западную Европу».
С 80-х годов XV в. одна за другой снаряжаются дальние морские экспедиции.
1488 г. Португальцы Диегу Кан, Бартоломеу Диаш и другие исследуют западное и южное побережье Африки.
1492–1494 гг. Христофор Колумб открывает Америку, Багамские и Антильские острова.
1497–1499 гг. Васко да Гама открывает морской путь из Западной Европы вокруг Южной Африки в Индию.
1498–1502 гг. Христофор Колумб, Монсо де Охеда и Америго Веспуччп обследуют северное побережье Южной Америки, ее восточный (бразильский) берег и Карибский берег Центральной Америки.
1513–1525 гг. Испанцы пересекли Панамский перешеек и достигли Тихого океана, открыли залив Ла-Плата, полуострова Флорида и Юкатан, исследовали побережье Мексиканского залива, завоевали Мексику и обследовали атлантический берег Южной Америки.
1519–1522 гг. Фернан Магеллан совершил первое кругосветное плавание.
1526–1552 гг. Испанцы Франсиско Писарро, Диего де Альмагро, Педро де Вальдивия, Г. Кесада и Франсиско де Орельяна открыли тихоокеанское побережье Южной Америки.
На монополию в области приобретения новых, неизвестных прежде земель претендовали Испания и Португалия. Папская булла 1454 г. уступала Португалии все земли, которые будут открыты на Африканском континенте. После первого путешествия Колумба короли Испании настойчиво просят папский престол заранее закрепить за ней все земли, которые будут открыты на Западе. 2 мая 1493 г. булла папы Александра VI предоставила Испании такие права. В ожесточенном испано-португальском соперничестве верх одержала более сильная Испания. По Тордесильясскому договору от 7 июня 1494 г. Португалия согласилась уточнить «линию раздела» вновь открываемых земель. В известном смысле об этом договоре можно говорить как о первой в истории попытке раздела мира.
Континентальное и морское могущество Испании достигло своего апогея в первой половине XVI в. при Карле V. «Это было время, – писал К. Маркс, – когда Васко Нуньес Бальбоа водрузил знамя Кастилии на берегах Дарьена, Кортес – в Мексике, Писарро – в Перу; это было время, когда влияние Испании безраздельно господствовало в Европе, когда пылкое воображение иберийцев ослепляли блестящие видения Эльдорадо, рыцарских подвигов и всемирной монархии»{7}.
Но уже тогда на пути, выражаясь современным политическим языком, глобальных амбиций Испании все решительнее вставала Франция. Победоносное окончание Столетней войны с Англией в 1453 г. стало исходным пунктом экономического возрождения Франции и ее политического возвышения в Европе. Быстрыми темпами восстанавливались прерванные войной хозяйственные связи между отдельными провинциями Франции. Ускоренно шло формирование единого внутреннего рынка. Создавался единый французский язык. Длительная борьба Людовика XI с бургундским герцогом Карлом Смелым завершилась в 1477 г. победой короля и присоединением к Франции Бургундии, Пикардии и Прованса (с Марселем), что явилось решающим шагом к преодолению феодальной раздробленности.
Встав на пути гегемонистских притязаний Испании в Европе, Франция проявляет растущий интерес и к колониальным приобретениям. Когда в 1515 г. французский престол унаследовал Франциск I, экспедиционная горячка в Западной Европе была в самом разгаре. По всем причинам, географическим, экономическим и политическим, Франция не могла остаться в стороне от борьбы за обладание новыми землями.
Еще Страбон в своей «Географии» указывал на выгодное положение Галлии, имеющей широкие выходы в океан и Средиземное море. И действительно, самой географией Франции предначертано было вести активную политику морской и колониальной экспансии. Тем не менее Франция долгое время отставала в этом отношении от Испании и Португалии. Главная причина такого положения заключалась в непрерывных длительных войнах на континенте, в которые Франция была вовлечена в XIV–XV вв., а затем в ожесточенных религиозных распрях XVI в., целиком поглощавших внимание центральной власти. И все же именно в начале XVI в. Франция приступает к открытию и освоению новых земель; с этого времени и можно по-настоящему датировать начало французской колониальной истории.
Первый период истории колониальных захватов приходится на эпоху первоначального накопления. Если важнейшим условием интенсивного развития процесса первоначального накопления было освобождение крестьянства от личной крепостной зависимости, то мощным фактором ускорения этого процесса, безусловно, являлись колониальные захваты и хищническая эксплуатация населения колоний. «Колонии, – писал К Маркс, – обеспечивали рынок сбыта для быстро возникающих мануфактур, а монопольное обладание этим рынком обеспечивало усиленное накопление. Сокровища, добытые за пределами Европы посредством прямого грабежа, порабощения туземцев, убийств, притекали в метрополию и тут же превращались в капитал»{8}.
В захваченных колониях создавались крупные плантационные хозяйства с использованием рабского труда негров, которых усиленно стали вывозить из Африки в Америку. Работорговля приобрела колоссальные масштабы. «Одним из ее последствий, как указывал К. Маркс, было развитие мирового рынка. «Рабство придало ценность колониям, колонии создали мировую торговлю, мировая торговля есть необходимое условие крупной промышленности»{9}.
Таким образом, явившись одним из основных источников первоначального накопления, колониальная экспансия XVI–XVII вв. содействовала ускорению процесса разложения феодализма и возникновению капиталистических отношений в Западной Европе.
Но вернемся во Францию короля Франциска I. Король любил повторять: «Солнце светит для меня, как и для других; я хотел бы видеть статью завещания Адама, которая исключает меня из раздела мира»{10}. Слова эти явно были адресованы Карлу V, могущественному властителю Испании. При Франциске I поиски и приобретение новых земель впервые становятся государственным делом.
Вслед за португальскими и испанскими мореходами, авантюристами, завоевателями и купцами в Атлантический океан устремились корабли французских негоциантов. Еще в 1488 г. дьеппский купец Жан Кузен достиг мыса Доброй Надежды, а в 1504 г. некий Вино Польмье де Гонвиль из Гонфлера на небольшой каравелле добрался до берегов Бразилии, пробыл там несколько месяцев и на обратном пути, уже в европейских водах, был ограблен пиратами. Французские порты Сен-Мало, Руан, Гавр, Дьепп и Гонфлер уже в первой половине XVI в. почти ежедневно отправляют рыбачьи суда и целые рыболовные флотилии к берегам Ньюфаундленда.
В 1534 г. по указу короля Франциска I была снаряжена морская экспедиция капитана Жака Картье, которому суждено было открыть Канаду, названную Новой Францией. В королевской инструкции Картье предписывалось «отправиться в новые земли, открыть те острова и страны, где, как говорят, должно находиться большое количество золота»{11}. Получив вместе с благословением Франциска I 6 тыс. ливров из казны, Картье отправился на двух судах в Атлантику. В том же 1534 г. Он достиг берегов Новой Земли и Лабрадора, объявив эти земли собственностью французской короны. На кресте, воздвигнутом им 24 июля 1534 г., было начертано: «Да здравствует король Франции!»{12}. По возвращении из плавания Картье был обласкан королем, который санкционировал вторую экспедицию с целью более глубокого проникновения в устье р. Св. Лаврентия и установления контактов с «дикими вождями». На этот раз король отпустил Картье 9 тыс. ливров, которые пошли на снаряжение трех кораблей с экипажем из 100 человек. Вторая экспедиция Картье продолжалась с 1535 по май 1536 г.
Пять лет спустя, в 1541 г., пикардийский дворянин Жан-Франсуа де ла Рок, сеньор де Роберваль заинтересовал короля новой канадской экспедицией, пообещав Франциску I найти богатые золотоносные месторождения. Король дал свое согласие и назначил де Роберваля вице-королем и генерал-лейтенантом Новой Франции. Казна отпустила ему 45 тыс. ливров, а Франциск I предоставил право отобрать в тюрьмах королевства для участия в экспедиции необходимое число осужденных, приговоренных к смертной казни или к пожизненному заключению. Де Роберваль отправился в путь. Одновременно в августе 1541 г. Жак Картье на пяти судах отплыл в Новую Францию, где должен был встретиться с де Робервалем. Прибыв на место, где позднее был основан г. Квебек, Картье в течение девяти месяцев тщетно ожидал вице-короля Канады. Де Роберваль не нашел обещанных Франциску 1 золота и пряностей и, потеряв много людей, не смог соединиться с Картье. В 1544 г» он был отозван во Францию. Проекты освоения Канады были отложены на полвека.
В самой Франции в это время разворачивались события, на несколько десятилетий затормозившие развитие колониальной экспансии. После смерти Франциска I в 1547 г. страна была ввергнута в ожесточенные религиозные войны между католиками и гугенотами. Правда, и в это время предпринимались отдельные попытки колониальных приобретений. Они были связаны с деятельностью вождя гугенотов адмирала де Колиньи, убитого впоследствии во время Варфоломеевской ночи 24 августа 1572 г. Адмирал пытался основать протестантские поселения в Бразилии и на Флориде. Так, в 1555 г. на острове у бразильского побережья был построен форт Колиньи. Попытка французских гугенотов укрепиться на землях, традиционно считавшихся испанскими и португальскими вотчинами, вызвала самое решительное сопротивление Мадрида и Лиссабона. Уже в 1560 г. форт Колиньи был захвачен ревнителями католицизма{13}.
Потерпев неудачу в Бразилии, французские гугеноты устремились на Флориду, где и обосновались в 1562 г. Французскую колонию здесь возглавил Жак Рибо. В ответ Испания немедленно направила к берегам Флориды эскадру кораблей с 2,5 тыс. солдат на борту. Испанцы разбили французов, а с Рибо была содрана кожа и отправлена в виде трофея в Мадрид в подарок королю Филиппу II. Адмирал Менендес, руководивший казнями французских гугенотов, говорил при этом: «Это им не за то, что они французы, а за то, что они протестанты»{14}. Узнав о событиях на Флориде, французское правительство снарядило туда военную экспедицию. Французы взяли штурмом испанские укрепления и перевешали всех оставшихся в живых испанцев. Однако вскоре они были вынуждены покинуть Флориду, которая осталась за Испанией.
Окончание религиозных войн и воцарение на французском престоле Генриха IV повлекли за собой постепенное оживление колониальной экспансии Франции, развивавшейся главным образом в Северной Америке. Именно в то время начинается проникновение в этот район Англии, что вызывало опасения французского короля. Французское освоение Канады в первой половине XVII в. связано с именем капитана королевского флота Самюэля Шамплена, любимца Генриха IV.
Родившийся в гугенотской семье потомственных моряков, бесстрашный, увлеченный морскими странствиями человек, Шамплен 35 лет отдал изучению и освоению Канады. В 1603–1624 гг. он совершил туда девять длительных экспедиций, в ходе которых детально обследовал район р. Св. Лаврентия и область Великих озер. 3 июля 1608 г. он основал г. Квебек, ставший очагом французского влияния в Канаде. Спустя 27 лет он умер здесь, навсегда оставшись в истории Французской Канады.
Следующая страница в истории колониальной экспансии Франции связана с деятельностью Армана-Жана дю Плесси – герцога де Ришелье, всесильного министра Людовика XIII. Делом всей жизни кардинала Ришелье была борьба против Австрийского дома, стоявшего на пути возвышения Франции. Он понимал, что исход этой борьбы в значительной степени решается не только на континенте, по и на морях, так как мощь габсбургской Испании в значительной степени зиждилась на богатствах ее обширной колониальной империи. Именно поэтому Ришелье впервые обратил внимание на строительство морского флота, поставив целью построить 45 боевых кораблей в Атлантике и 30 галер в Средиземном море{15}. Одновременно по его указанию проводится модернизация морских портов – Тулона, Гавра, Бреста, Бруата. В 1626 г. Ришелье создает Морской совет, главой которого становится он сам. В том же году Людовик XIII возлагает на Ришелье звание «великого магистра и суперинтенданта навигации и торговли Франции». Облеченный такими полномочиями, кардинал Ришелье произносит в 1626 г. программную речь перед Ассамблеей нотаблей, в которой высказывается за создание мощного флота, удобных морских портов и баз. «Нет, – сказал он, – другого королевства, которое было бы расположено столь удачно, как Франция, и столь богато необходимыми средствами для того, чтобы стать хозяйкой на море»{16}. Из программы Ришелье непосредственно вытекала необходимость активизации колониальной экспансии и развития уже имеющихся колоний. Ришелье призвал к более активной иммиграции французов в заморские владения и всячески поощрял создание и деятельность торговых компаний» которым он предоставил широкие привилегии в колониях. Начиная с 1625 г. одна за другой возникают торговые компании, развернувшие большую активность в Северной и Южной Америке, в Сенегале и Гамбии, на Мадагаскаре и островах Зеленого Мыса. Некоторые из компаний получили даже право на гражданскую и уголовную юрисдикцию в колониях, а также на сбор налогов. Патроном всех торговых компаний являлся сам Ришелье, действовавший именем короля.
При Ришелье Франция захватывает в 1635 г. о-ва Св. Христофора, Мартинику, Гваделупу, о-в Доминик и другие более мелкие вест-индские острова. В 1638 г. капитан Тома Ламбер основал французское поселение в устье Сенегала, назвав его Сен-Луи. В том же 1638 г. руанский торговец Франсуа Кош побывал на Мадагаскаре и попытался основать здесь поселение. В 1642 г., в год смерти Ришелье, в далекой Канаде был заложен город – Монреаль.
Подводя итоги развитию морской и колониальной экспансии при кардинале Ришелье, можно отметить, что впервые она приобрела политический, а не чисто торговый, как прежде, характер.
Приобретение новых и изучение старых колоний сопровождалось расширением географических познаний французов. За период с 1600 по 1660 г. во Франции появилось 450 книг с описанием неизвестных ранее стран Америки, Азии и Африки{17}.
Период Регентства и Фронды, последовавший за смертью Ришелье и Людовика XIII, был своего рода паузой в развитии французской колониальной экспансии.
Продолжателем дела Ришелье стал Жан-Батист Кольбер, сын торговца сукном из Реймса, ставший первым министром «короля-солнца» Людовика XIV. Правда, в отличие от своего благородного предшественника, буржуа Кольбер рассматривал колонии исключительно с экономической точки зрения, видя в них лишь хозяйственные придатки метрополии. По мысли Кольбера, колониальная империя была необходима Франции прежде всего для ее экономического развития. Кольбер был первым после Ришелье французским политическим деятелем, предпринявшим попытку активизировать политику колониальных захватов. При этом он учился у Нидерландов – тогдашнего главного соперника Франции. Как и Ришелье, Кольбер понимал значение морского флота. В 1661 г. французский военный флот насчитывал всего 20 боеспособных кораблей. Это был результат Тридцатилетней войны и внутренних междоусобиц, раздиравших Францию. Благодаря усилиям Кольбера уже в 1683 г. Франция располагала 117 фрегатами, 30 галерами и 30 легкими судами. Личный состав флота насчитывал 1200 офицеров и 53 тыс. матросов{18}. Дальние морские плавания стали более безопасными благодаря плодотворной деятельности французской Академии наук, Обсерватории, руководимой Кассини, и морской гидрографической службы. При Кольбере был издан первый официальный морской атлас «Французский Нептун», который немедленно был переиздан в Нидерландах, что само по себе являлось высокой оценкой труда французских ученых.
