Текст книги "Тайна Лысой горы"

Автор книги: Павел Шуф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Андрей обиженно засопел и заторопился. А Юрка, казалось, и не обращал внимания на его обиду.

–Зачем ты так?!– с укоризной сказал я.– Андрей – хороший человек. А в своей фотолаборатории он и вовсе гений.

Юрка насупился:

–Все равно разговор не для гениев. Ты в отряде лицо официальное, член совета, отряда, редактор – вот с тобой и буду разговаривать.

Я оборвал его:

–Взялся говорить – так не тяни. Что у тебя случилось?

–Пойдем со мной – увидишь. И мы двинули к дому Воронова.

–Иди к кладовке, я сейчас фонарь вынесу.

Тугой луч фонаря упрямо уперся в темную дверь кладовки и, казалось, распахнул ее. А между тем это сам Юрка легонько толкнул ее плечом и она, крякая, отворилась.

–Гляди сюда! – с волнением сказал Юрка и направил свет фонаря на кучу макулатуры. Желтый кружок света блином лег на какие-то разлохмаченные тетрадки, с которых свисал странный красный хвостик.

–Что там?– спросил я.– Кончай загадки загадывать.

–Лезь на гору и потяни на себя – сразу поймешь. Я уже пробовал.

–И за этим ты ночью звал меня в кладовку?– возмутился я.– Может, мне еще и вашего кота Базилио за хвост потянуть?

–Потяни!– невозмутимо пожертвовал хвостом Базилио Юрка, и я ринулся на штурм бумажной горы. Ее вершину венчала стопка бумаги, перевязанная бинтом с аккуратным бантиком.

Я не поверил своим глазам – под бантиком лежал... галстук! Я дотянулся до стопки, стащил ее вниз и извлек галстук. Под ним, поверх стопки, открылась тетрадка.

–Посвети-ка еще,– попросил я Юрку и прочел: «Тетрадь по математике... Камилова Фархада».

–Вот и разгадка! – воскликнул Воронов. – Шерлоку Холмсу тут уже делать нечего.

«А может, недоразумение?– думал я, все еще не веря, что наш Фархад способен на такое.– Ерунда какая-то... С чего бы вдруг?..»

–Откуда все-таки здесь галстук?– спросил я.– Как это вообще понимать?

Юрка усмехнулся:

–Спроси об этом хозяина галстука, да и макулатуры тоже.

–Ты думаешь, кто-нибудь из наших?

–Вот чудак! Кладовка-то наша, кто лее станет дарить нам бумагу задарма?– Юрку, похоже, начинала бесить моя непонятливость. Наверное, тот бегемот Жужу, из цирка, казался Юрке смышленее...

И тут я рассмеялся:

–Слушай, Юрка, ну и бараны же мы с тобой,– до такой простой вещи не додумались!

Юрка непонимающе уставился на меня.

–Слушай,– затормошил я его.– Ведь он сам себя с головой выдаст!

–Как же?

–Без галстука завтра в школу придет! Вот ведь он – его галстук...

Юрка схватился за голову:

–А ведь точно!.. Ну, ты – прямо Шерлок Холмс...

–Чего уж там...– отмахнулся я.

Надо ли говорить, с каким нетерпением мы с Юркой ожидали утра. Первыми пришли мы в школу и стали с независимым видом прохаживаться во дворе. Никто, конечно же, не мог догадаться, что мы не гуляем, а осуществляем тайную операцию.

Вот появились Сервер Мамбетов и Гуля Мирзаулукова... Здесь все в порядке... Ага, вот и Андрей Никитенко!.. Но что это – Мубар Ахмедов – без галстука?!

Мы с Юркой обменялись понимающими взглядами и решительно двинулись навстречу Мубару.

–Где твой галстук?– нетерпеливо спросил я.

–Что ты?– шарахнулся в сторону Грызун. Юрка схватил Мубара за локоть и повторил:

–Где галстук?.. Говори... А то щас ка-ак... Грызун нервно зашарил по карманам и, к нашему изумлению, невесть откуда достал помятый галстук и резво приладил его.

–Вот... вот г-галстук!– его губы испуганно подрагивали.

–Что вы, р-ребята!..

–Что!... Что!..– передразнил я его.– Носить надо галстук, а не прятать в кармане, как бутерброд.

–Не успел надеть... Торопился...– Мубар боязливо поглядывал на наши все еще стиснутые кулаки.– Шутите, да?

– Смотри,– пригрозил я.– Угодишь в «Улыбку»– будет не до смеха.

И мы отошли от Мубара.

–Гляди,– насмешливо кивнул Юрка.– Их превосходительство Кулак следует по маршруту «родимый дом – родная школа».

–Тоже без галстука,– шепнул я.

Когда он приблизился к нам, мы отважно преградили Кулаку дорогу и я спросил:

– Галстук, небось, в кармане?

– А тебе-то что?– усмехнулся Васька.– Давно щелбана не получал, соскучился?

Глаза его издевательски смеялись, но я все равно заставлял себя говорить спокойно. Я сказал:

–Или сейчас же достань галстук, или будем говорить в другом месте. Я знаю, что говорю.

–Один на один говорить будем – или как? – уточнил Васька.– Здесь или за котельной?

Нас окружили ребята, живо привлеченные разгорающейся ссорой. Подошел и физрук.

–Что, бокс?– улыбнулся он.– Или каратэ? Могу и посудить. Кстати, перчатки не нужны? Могу вынести...

Увидев физрука, Кулак разом сник:

–А мы не деремся...

– Где галстук?– не уступал я.

Кулак снял ранец, открыл его и достал галстук.

–Вот он... Чего пристал?

Когда прозвенел звонок и вошли ребята, мы растерялись. Без галстуков были Дворянский, Марик Егоров, Фархад и Зульфия Закирова. Кто же из них?.. Я вышел к доске.

–Минуточку внимания!

–Балтабаев с утра всем взбучку дает! – хохотнул Кулак, но я пропустил его реплику мимо ушей.

–Ребята,– у нас случилось ЧП,– начал я и все поутихли.– Кто-то из нашего отряда вместе с макулатурой... сдал... свой пионерский галстук.

Я почему-то решил не говорить пока, как было на самом деле. Мне казалось, что никто нам с Юркой не поверит. Правда, Юрка предлагал заранее снова сделать стопку такой, какой она предстала нашим глазам в сарае... Но заставить себя увенчать галстуком бумагу я не смог.

Все инстинктивно потянулись к шее, ощупывая галстук.

Класс завертел головами, пеленгуя провинившихся. Зульфия, не ожидая приглашения, поднялась из-за парты.

–Я дома забыла,– пролепетала она.

–Это мы еще проверим,– заметил Юрка.

Марик гордо вынул галстук из кармана брюк.

–Ну а вы?– спросил я понуро стоящих у парт Фархада и Аркадия.

–Дома оставил,– буркнул Фархад.

–И я...– поспешил вставить Дворянский. Я посмотрел на Стеллу и сказал:

Ты председатель совета отряда, ты и говори.

–Отец ты наш!..– встрял Кулак, отбивая шутовские поклоны в сторону Стеллы.

Стелла покачала головой:

–М-да, товарищи. Мы яростно боремся за звание правофлангового отряда, а они еще и с галстуком не научились обращаться. Кто же из вас это сделал – признайтесь честно?

Все трое молчали.

–Разве признаются?– Стелла махнула рукой.– Пустая затея.

–Ничего, мы всех их сейчас пошлем по домам – поглядим, кто в галстуке придет.

И тут в класс вошла наша англичанка Тамара Петровна.

–В чем дело?– спросила она по-английски.– Кого это вы с уроков демобилизуете?

Мы умолкли, смятые стремительным натиском чужеземной речи.

–Балтабаев, переведи, что я сказала,– велела она, подойдя к столу.

Я ответил запальчиво:

–А можно, Тамара Петровна, я лучше переведу, что я сказал?

–На английский переведешь?– одобрительно посмотрела на меня учительница.– Что ж, послушаем.

–Нет,– ответил я.– Переведу на русский.

–С русского на русский?– улыбнулась Тамара Петровна.– Оригинально.

Я вздохнул:

–Понимаете, они трое без галстуков пришли. И нам, понимаете, очень-очень важно, чтобы они сейчас же сбегали домой... – Я смотрел на

учительницу умоляющими глазами, и она дрогнула.

–Раз так – пусть идут!– сдалась Тамара Петровна.

Фархад, Аркадий и Зульфия скрылись за дверью.

О, что это был за урок! Не припомню случая, чтобы сидение за партой было для нас более мучительным, чем в тот раз. Мы с нетерпением поглядывали на дверь, дожидаясь ребят, плохо понимая, о чем говорит Тамара Петровна и вызванные ею к доске мученики. Не было сейчас для нас дела важнее истины – кто же все-таки уравнял галстук с макулатурой... Первой, как мы и думали, появилась Зульфия,– она живет ближе всех, прямо у школы. На ней был галстук. Вторым был Арик – тоже в галстуке.

Все было ясно – оставался лишь Фархад Камилов, и значит это его галстук мы нашли в макулатуре. Класс штормило. Все переглядывались и делились мнениями о поступке Фархада. Тщетно взывала Тамара Петровна к тишине. Да и нужна ли была нам сейчас тишина? Хорошо, если бы один Фархад без галстука оказался, а то ведь целая толпа народу. И это только у нас. А в других классах?.. И все ведь отделываются шуточками, смешками. Ведь что нас возмутило – вовсе не забывчивость, не младенческий склероз наших товарищей, а их равнодушие. Подумаешь, мол, галстук не надели... Здесь он, родимый,– лежит себе спокойненько в кармане или в портфеле.

Почему возможно такое? Почему?.. Вот что волновало нас больше всего...

–Можно?

Мы замерли.

В дверях стоял запыхавшийся Фархад. На нем был прекрасно выглаженный галстук.

–Садись, Фархад, – разрешила учительница. – Только долго ходил.

–Я искал, где галстук лежит,– лепетал Фархад.

Если бы не прозвенел звонок, Тамара Петровна, наверняка, пригласила бы в класс директора – шум поднялся невероятный. Легко сказать: у всех галстук – плюс галстук в макулатуре. В чем же дело? Кроссворд да и только!

Стелла закричала, перекрывая общий гул:

–Останемся после уроков. Проведем экстренный. Никому не расходиться. Правда от нас не уйдет...

... – Случай ужасный,– сказала Стелла, открывая сбор.– Но еще ужаснее, что только сегодня мы наглядно увидели, как некоторые наши товарищи относятся к галстуку. А ведь это очень серьезно. Это ведь... как... эстафетная палочка от поколений борцов и тружеников... И вообще...

Стелла волновалась, щеки ее раскраснелись.

– Ведь стыдно как, ребята! Мы торжественное обещание давали...

–Можно мне, Стелла?– поднялся я.

Хван кивнула и села на место, уступая боевые позиции.

–Предлагаю!– тяжело сказал я и умолк, как бы решив еще раз продумать то, что собираюсь сейчас сказать. И когда решение окрепло во мне, стало огромным и неудержимым, я сказал:

–Предлагаю исключать из пионеров каждого, кто без уважения относится к галстуку.

В классе воцарилась тишина – та самая, которой весь урок напрасно добивалась Тамара Петровна. А я продолжил:

– Кто-то из троих обманул нас. Но кто?

–Что ты имеешь в виду, Балтабаев?– тихо спросила Стелла.

–Могу объяснить,– кивнул я.– Кто-то из них успел взять взаймы галстук вместо того, которого и не было.

–У кого взял взаймы?

–Пожалуйста... У Зульфии братишка во вторую смену учится – могла взять галстук у него.

–Да ты что?– вскочила Зульфия.– Пойдем домой, спросишь у него.

–Погоди кипятиться... Может, и не ты. У Арика тоже есть братишка. Он ведь в пятом учится – так, что ли Арик?

–Так!– торжествующе сказал Арик.– Но зато пятиклассники, как и мы, учатся в первую смену!

–Верно, в первую,– согласился я и перевел взгляд на Фархада:

–А что у тебя?

–Сестра у меня,– пискнул Фархад,

–Лазокат, что ли?

–Она.

–Забавно!– покачал я головой.– Она же десятиклассница!

И вдруг Фархада будто подменили. Он поднял голову, расправил плечи – его словно мигом надули уверенностью и силой – так наполняют воздухом пустой баллон,

–Верно... десятиклассница...– сказал он, завороженно прислушиваясь к собственным словам и, вдруг угадав в них спасительный смысл, сказал с напором:

–Все правильно – десятиклассница! И уже давно не пионерка! И значит я не мог взять у нее галстук. Верно ведь?

–Ах, ты еще и в наступление пошел?– закипел я.– Помалкивал бы лучше.

Я поглядел на Юрку Воронова – чего, дескать, молчишь? Из-за твоей находки сыр-бор разгорелся. Юрка нехотя поднялся.

–История загадочная получается,– сказал он.– Есть галстук, но нет хозяина – все отказываются. Не знаю, что и подумать... Может, и случайность...– он развел руками и сел.

–Кончай собрание!– загромыхал Кулак. – Все ясно: слушали – постановили!..

Мы с Юркой шли домой подавленные и усталые. Юрка первым нарушил молчание:

– Мистика какая-то. Кота нет, а улыбка его осталась – как в сказке про Алису, помнишь? Чей же все-таки галстук?

Так размышляя, мы дошли до магазина. Я вспомнил, что у меня кончились краски, а Юрке нужны были тетради. Продавщица Хасият-апа, скучая, сидела на табуретке и читала журнал, а завидя нас, спросила приветливо:

–Тоже в Ташкент на слет отличников посылают? Поздравляю!

–А почему вы так решили, Хасият-апа?

–Был у меня сегодня один такой. Прибежал как на пожар и торопит: давайте скорей новенький галстук, Хасият-апа! Я удивилась – куда человек спешит? А Фархад мне и объяснил: его на слет отличников выбрали делегатом, вот он и решил галстук обновить, чтобы смотреться молодцом... Может, и вам галстук?

–Нет, Хасият-апа... мы просто так зашли...– заикаясь, сказал я...

Так мы узнали тайну, которую Фархад пытался скрыть от всех.

Закон есть закон

Утром я зашел за Стеллой.

–Опять что-нибудь? – встревожилась она. Я невесело усмехнулся:

–У тебя, похоже, аллергия на меня: если пришел – значит плохую весть принес. Так, что ли?

–Знаешь, после вчерашнего сбора...– начала было она, но я спешно перебил ее, продолжив:

–... который будет завершен лишь сегодня!

–Да ты что?!– воскликнула она.– Нас эдак и учителя засмеют, скажут – ну и шестиклассники, сутками заседают, как бюрократы: в прениях до обморока выступают, протоколы пишут.

–Не пишем мы протоколов,– угрюмо сказал я.– А вот что ты ответишь на такую новость: галстук, в котором вчера пришел Фархад, он купил в магазине!

–Это проверено?– встрепенулась Стелла.

–Абсолютно! Хасият-апа подтвердила. Он нас всех обманул.

– Значит, все-таки это он сдал галстук с макулатурой?

–Гляди, что я несу,– сказал я. С этими словами я развернул лист, на котором дома написал объявление:

«Всем! Всем! Всем! Сегодня после уроков состоится экстренный сбор, посвященный исключению из пионеров обманщика Фархада Камилова».

Стелла читала долго, я думаю, раз десять успела прочитать, прежде чем нашла, что сказать.

–Даешь ты жару!– возмутилась она.– Разве так можно? Еще и суда не было, а ты уже и приговор объявил. Полагаешь, надо его исключить?

–Не я – справедливость так полагает. И Торжественное обещание тоже...

–Наверное, ты прав,– вздохнула она. – Такое трудно простить. Но все равно... Может, недоразумение?..

–Прощать вообще не трудно!– отрезал я.– Но прощать такое – нельзя!

Когда я вывешивал в классе объявление, ребята окружили меня и засыпали вопросами:

–Неужели за вчерашнее?

– Он ведь принес галстук... Не сурово ли?

Я молчал.

Наконец прозвучал последний звонок и Стелла привела старшую пионервожатую Розу Хегай, которая не могла поверить, что мы собрались по такому решительному поводу, и поверила, лишь увидев объявление. Когда все уселись, Стелла, волнуясь, сказала:

–Экстренный сбор отряда, посвященный вот этому вопросу,– тут Стелла кивнула на плакатик, – объявляю открытым. Вчера мы долго говорили об отношении

отдельных пионеров к красному галстуку...

–О безобразном отношении! – уточнил я.

Роза укоризненно посмотрела на меня – помолчи, мол, будет еще и тебе слово.

–Поэтому,– продолжала Стелла,– говорить долго не придется. Фархад Камилов обманул нас, – сказал, что оставил галстук дома, а сам пошел и купил в магазине.

Трудно описать бурю, которая прокатилась по классу. Фархад вжался в парту.

–Это не все! – закричал я.– Вы забыли главное – он сначала сдал свой галстук с макулатурой, а потом еще и обманул нас.

–Пусть выйдет к доске, нечего прятаться!– так стали кричать все.– Вчера бойко держался.

–Иди сюда, Фархад,– пригласила его Стелла.– Держи ответ перед товарищами.

Фархад вышел как человек, который не выучил урок, и вот неожиданно вызван к доске.

–Не знаю, как получилось!– пролепетал Фархад.– Я бумагу бинтом связал... Хорошо помню. И отнес в кладовку,– все ведь туда относим. А куда галстук делся – и сам не понимаю. Он... в раздевалке вчера пропал... И тетрадка... тоже пропала...

–Ну, конечно!– хохотнул Кулак.– Тетрадка тебе в раздевалке плавки заменяла!

–Да не в раздевалке она пропала!– отчаянно воскликнул Фархад.– В классе... Вот тоже – к словам цепляется.

–А галстука почему поутру не хватился?– спросил я.

–Хватился, как не хватился!– возразил Фархад.– Как в школу пришел, сразу и хватился.

– Это когда мы спрашивать стали?

–Ну... А может, галстук со стула упал – ив стопку?.. Она рядом была.

–Это мы хватились, а не ты,– возразил Юрка.– Это во-первых. А во-вторых, уж больно аккуратно он упал – прямо под бантик. Снайпер, прямо...

–И тетрадки ты не хватился! – веско добавила Стелла.– Так что не выкручивайся.

–Да когда же успеть хватиться!– развел руками Фархад. – Вы же меня... Сразу...

–Разоблачили!– торжественно заключила Стелла.

Фархад молчал.

–А потом ты нас обманул и побежал новый галстук покупать,– сказала Стелла.

–А что я мог сделать?– заметался загнанный в угол Фархад.

–Правду сказать – вот что! – выдохнул я.– Правду! А ты – наврал... Гляди теперь вот сюда и читай,– я показал на Законы юных пионеров – они вывешены у

нас в отрядном уголке, на самом видном месте в классе.

–Сам читай, если забыл,– огрызнулся Фархад.

–Не выкручивайся, читай, вслух читай Законы наши!

Фархад согласился:

–Пожалуйста, могу и прочитать.– Он подошел к отрядному уголку, вздохнул и зашамкал:

–Пионер предан...

–Дальше... дальше...– остановил я его.

–Пионер готовится...

–Дальше.

–Пионер честный...

–Вот-вот, как раз то, что надо! Читай.

– «Пионер – честный и верный товарищ, всегда смело стоит за правду»,– унылым голосом пробубнил Фархад.

–Ну вот,– сказал я.– А как ты считаешь – ты выполняешь этот закон пионеров? Ты – честный товарищ?

Фархад молчал.

–Тогда слушай, как считают твои товарищи – не выполняешь! А значит и Торжественное обещание не выполняешь? Так ведь?

Фархад виновато вздохнул и, набравшись духу, сказал:

–Зато я остальные законы выполняю. Так что общий счет один – семь. Так ведь?

Я покачал головой:

– Э, нет, Фархад. С законами так не бывает. Эдак любой вор на суде попросит прощения, ссылаясь на то, что он нарушил лишь одну статью Уголовного кодекса – ту, что карает за воровство, а все остальные оставил в покое. Так дело не пойдет...

–Я не вор!– отчаянно завопил Фархад.– Не я это!.. Не я!..

–Все ясно,– мрачно подвела итог Стелла.– Ставлю на голосование. Она обвела всех взглядом и четко произнесла:

–Кто за то, чтобы ... временно... исключить из пионеров Фархада Камилова – за невыполнение пионерского закона и Торжественного обещания и вообще за вранье и трусость,– прошу поднять руку.

Начали считать.

– Двадцать пять – за! – сказала Стелла.

–Кто против?.. Так – Кулаков против.

– Воздержались?– Итак, понятно, трое воздержались...

Фархад, хлопая глазами, смотрел на нас, будто не понимал, что происходит.

–Фархад Камилов!– голос Стеллы зазвенел тугой струной.– Пионерский отряд имени Лени Голикова большинством голосов исключил тебя из пионеров. За вранье и за плохое отношение к галстуку...

Стелла решительно подошла к вконец растерявшемуся, обмякшему Фархаду, развязала тугой узел и стянула галстук.

Фархад все еще не верил происходящему. А может, надеялся, что, как обычно, мы потребуем честного слова не повторять случившегося – и баста.

Фархад угрюмо спросил:

–А ч-что теп-перь будет со м-мно-ю?

Стелла кивнула:

–Законный вопрос... Отвечаю: будешь делом доказывать, что заслужил – примем. Так ведь, ребята? Только это не скоро будет. Очень не скоро. Ясно?..

–Отдай ему галстук,– сказал я.

–Как отдай? Мы ведь...– растерянно заморгала Стелла.

–Я не об этом. Пусть отнесет галстук обратно в магазин Хасият-апе.

Стелла протянула галстук Фархаду.

–На, беги, выручай свой рубль.

И тут лицо Фархада исказила гримаса. Он нелепо дернулся и выбежал из класса. Мы сидели подавленные происшедшим.

Поднялась Роза – вожатая.

–Что же, ребята, разговор у вас был серьезный. И продолжить его придется уже на заседании совета дружины. Надо бы всех наших фархадов к порядку

призвать, посмотреть, как у нас вообще все пионеры к галстуку относятся и как законы выполняют...

Я поднял руку:

–Роза, можно вопрос... Очень важный. Роза вздохнула:

–Верю, что важный... Сегодня ты, Балтабаев, вообще очень важный.

–Надо серьезно поговорить с Хасият-апой. Чтобы галстуки не продавала. Галстуки нельзя продавать. Нельзя!.. Нельзя!..

–Сложный вопрос,– вздохнула Роза.– Но, пожалуй, ты прав – надо подумать.

–Давно пора,– сказал я.

Мат в один ход

Марик ходил важным индюком и всем нам показывал солидную бумагу. В бумаге, адресованной директору школы, было написано, что никто другой как он, Марик Егоров, ученик шестого класса Катта-Караванской средней школы имени Авиценны, приглашается в Ташкент на шахматный турнир. И хотя всем нам было чуточку досадно, что Марик выдает себя за важную птицу, мы радовались за него. Как же – шахматную честь школы будет защищать наш одноклассник. А это что-нибудь да значит. Не десятиклассник и даже не восьмиклассник – а наш товарищ и, можно сказать, современник.

Словом, в этот день все мы ходили героями. Это мы вырастили шахматиста такого высокого – аж поселкового – уровня! Потом Марик зашел со своей бумагой к директору и скоро вышел от Мумина Ахмедовича сияющий.

–Ну, что?– окружили мы Марика, и он, иронически оглядывая нас, покровительственно протянул:

–Конечно, разрешил... В среду отбываю в Ташкент на пять дней.

–Смотри, Марик, не подведи!– умоляли мы.– Хорошенько подготовься! Мы за тебя будем болеть.

–Болейте на здоровье! – милостиво позволил Марик.– А я уж как-нибудь за нашу общую честь постою.

–Посидишь!– уточнил я.– Шахматы ведь...

В среду мы всем классом провожали Марика к автобусу, а Стелла Хван даже принесла цветы.

–Ну вот еще... – сконфузился Марик. – Девчонка я, что ли, зачем мне цветы?

–А ты там на судейский столик поставишь. Где соревнования-то проходить будут?

–Ясно где – в Шахматном клубе.

Автобус взвизгнул, выдохнул облако горького сизого дыма и, пыля, резво покатил в Ташкент, а мы еще долго стояли и махали пыли.

–Тяжело ему будет одному,– вздохнула Стелла.– Трудно, когда нет рядом плеча друга.

–В шахматах не на плечо опираются, а на теоретическую подготовку,– солидно заметил Сервер Мамбетов.

Стелла упрямо тряхнула косичками:

–Все равно тяжело без зрителей, которые болеют за тебя.

–Раз так,– согласился Сервер,– можно поехать в воскресенье и поболеть за нашего Марика. Погодите, он сказал, что турнир продлится пять дней... Значит, это будут финальные игры – в самый раз потребуются...

Сервер скосил глаза на Стеллу и довершил:

–... плечи друзей!

Мы решили, что поедем всем классом – вот это будет плечо так плечо! С трудом дождались воскресенья. К автобусу пришли все, кто смог – двадцать семь человек. Мы нетерпеливо торопили шофера:

–Скорее... Скорее, дядя Алишер! Там наш Марик, может, решающий бой ведет, а нас нет рядышком, Тяжело ведь ему.

–Болеть едете?– добродушно улыбался дядя Алишер.– Молодцы! Я бы, имея таких болельщиков за спиной, сто гроссмейстеров на лопатки уложил!

–Не опоздать бы только к началу игр,– вздохнул я.– Чтобы увидел, на сколько плеч он может опереться.

Высаживая пассажиров на городской автостанции, дядя Алишер предупредил нас:

–А вы не выходите – отвезу куда надо, сами-то вы полдня добираться будете. Где соревнования проходят?

–В Шахматном клубе. Это близко, за десять минут домчим. Подъезжая к клубу, мы увидели Марика – он шел в группе незнакомых нам ребят и о чем-то возбужденно рассказывал им. На его лице играла улыбка.

–Все в порядке!– облегченно выдохнул я.– Смотрите, как улыбается – значит, хорошо идет турнир.

Когда мы поравнялись с группой, я высунул голову из окна автобуса и крикнул:

–Марик, мы здесь! Даешь первое место!

Мы высыпали из автобуса, и, наскоро попрощавшись с дядей Алишером, бросились к Марику, засыпая его вопросами, обнимая и тормоша. Но удивительное дело – увидев нас, Марик почему-то изменился в лице: исчезла безмятежная улыбка, которую мы только что видели из автобуса. Марик отвечал нам нехотя, уклончиво и все время прятал глаза.

–Ты чего это, Марик?– насторожился я. – Или друзьям не рад, а мы ведь болеть за тебя приехали, помогать...

–Рад я,– тускло отвечал Марик, и голос его слегка дребезжал.

«Волнуется, наверное,– подумал я.– Может, плохо играл – вот и думает сейчас, что мы его ругать будем. Неловко ведь плохо играть, когда у тебя столько болельщиков».

Марик уныло спросил:

–А вы где болеть будете?

В зале, конечно,– сказал я.– Туда пускают?

–Не знаю,– Марик как-то неопределенно пожал плечами и вдруг сказал: – Там душно... Может, здесь где-нибудь пока погуляете... У Анхора... Или мороженое поедите, а?.. А я скоро выйду. Быстро сыграю.

– Да что ты говоришь!– воскликнула Стелла.– Мы ведь болеть за тебя приехали, а на речку и в поселке можно сходить.

Марик почему-то не ответил, неловко повернулся и побежал к поджидавшей его группе. Мы переглянулись.

–Что это с ним?– испуганно спросила Стелла.– Ничего не понимаю.

–А я понимаю, – вступил в разговор Сервер Мамбетов, капитан нашей баскетбольной сборной.– Это обычная вещь в спорте – перенапряжение называется.

Мы вошли и сели на свободные места в самом конце.

–Вон наш Марик,– показала Стелла.– За третьим столиком. Ух ты, какая каланча напротив!

–Верзила! – согласился я. – Такого голыми руками не возьмешь.

–Это вам не бокс, а шахматы,– мудро заметил Сервер.– Можно даже с Эйфелевой башней за столик садиться – здесь вам война голов, а не бицепсов!

На нас зашикали, потому что вышел демонстратор, и мы своей возней мешали остальным зрителям.

–Какое-то бессмысленное боление,– вздохнул я.– Сиди и смотри на сцену. Вот если бы заорать, как на футболе: «Марик, банку давай!..»

Стали мы болеть – скука, доложу вам, смертная, но вскоре мое внимание привлек театральный бинокль, к которому прикладывался дядечка, сидевший впереди меня. «Вот это вещь,– подумал я. – Все видно. Хоть бы разочек глянуть...» – и неудержимо потянулся к дядечке и тронул его за плечо.

–Пожалуйста!..– взмолился я. – Дайте разочек глянуть!

Тот нехотя протянул мне бинокль, и ребята сразу же устремили на меня завистливые взгляды. Я поспешил приложиться к окулярам, и повел биноклем, отыскивая Марика. Ага, вот его сгорбленная фигура! Вот ведь какая сила – бинокль: кажется, протяни руку – и незаметно снимешь ферзя у долговязого противника Марика... «Интересно, с кем играет сегодня наш Марик?»– подумал я и перевел взгляд на табличку, стоявшую перед доской, за которой склонились шахматные рыцари. И вот что я увидел:

Рифат Загратдинов – Марик Егоров

(Кишлак Учкуприк) (Пос. Йигирма-Киз)

В первое мгновение я и не сообразил – что же в этой табличке нестерпимо резало глаза, и лишь перечитав еще раз, воскликнул:

–Там ошибка!

–Где ошибка? В чьей позиции?– обернулся мужчина, давший мне бинокль.

Не отвечая ему, я спешно протянул бинокль Серверу:

–Глянь скорее на табличку, там ошибка! Сервер долго вчитывался в текст и наконец оторвался от бинокля. Закусив губу, он процедил:

–Кажется, я что-то начинаю понимать в этой позиции. Понятно, почему Марик растерялся, увидев нас.

–Объясни, в чем дело?– возмутился я.

–Ну так слушай,– вздохнул Сервер и, наклонившись ко мне, зашептал на ухо:– Это не ошибка. Просто Марик играет за сборную наших соседей из поселка Йигирма-Киз. Поэтому и испугался нашего приезда...

–Да разве это возможно?– растерялся я, обезоруженный такой разгадкой.

Сервер вздохнул:

–Как видишь,– бывает.

–Что случилось?– потянулись к нам ребята, и я сказал:

–Приветствую вас, пылкие болельщики из поселка Иигирма-Киз!

Ребята переглянулись, а я, выждав минуту, грустно покачал головой:

–Да-да, я не оговорился. Марик играет не за нас, а за наших соседей. Нате, читайте его паспорт...

И я протянул бинокль Стелле.

–Ловко!– только и сказал она, передавая бинокль теперь уже Мубару.

Владелец бинокля заволновался, увидя, как поплыло по рукам его оптическое сокровище.

–Сейчас вернем,– успокоил я его.– Мы хотим хорошенько рассмотреть позицию.

– Ну что ж,– согласился дядечка.– Я подожду. В первый раз вижу таких страстных зрителей.

Мы решили, что будем сидеть до окончания финальной партии – уж очень хотелось нам теперь поглубже заглянуть в глаза Марику. Наконец к столику, где сидел Марик и Каланча, подошел главный судья, вскоре поднялись и партнеры. Марик устало улыбался; Незримый радиоголос объявил:

–В партии Загратдинов – Егоров победу на тридцать восьмом ходу одержал Марик Егоров из поселка Йигирма-Киз, занявший, таким образом, первое место в

личном зачете. Через пятнадцать минут состоится награждение победителей шахматного турнира сельских школьников.

Мы переглянулись.

–Ну что?– спросил я.– Поздравим друг друга с победой?

–Айда к нему!– зло сказал Сервер.– Я ему сейчас такой мат в один ход поставлю – всю жизнь фигуры собирать будет!

Мы зазмеились к сцене. Марик стоял уже внизу и отвечал на рукопожатия и поздравления незнакомых нам ребят. Увидев нас, он сразу же сник.

–Поздравляем!– сыпанул Сервер и, когда Марик протянул к нему слегка подрагивающую руку, демонстративно спрятал свои руки за спину.

–Ты что?– обиделся Марик.– Разве так поздравляют?

–Руки пачкать неохота,– ухмыльнулся Сервер.– Пусть тебе руки в Йигирма-Киз пожмут.

Марик вспыхнул, но ничего не ответил. Стелла вдруг заплакала. Сквозь слезы она выговаривала:

–А мы... мы... болеть за тебя... п...плечо друга...

–Ребята, я не виноват,– горячо заговорил Марик. – Честное слово! У соседей в поселке не хватило одного сильного игрока – вот они и предложили мне.

–Но в письме же ясно было сказано – ученик из Катта-Каравана,– остановил я его.– Тоже, выходит, вранье?

Марик замялся.

–Не знаю... Это без меня готовили.

–Ясно!—сказал я.– Без меня меня женили! Ты, Марик, сегодня сам себе мат поставил.

– В один ход! – уточнил Сервер.– Пошли, ребята, нас здесь, похоже, не ждали сегодня.

Марик вздрогнул:

– Постойте, ребята, не уходите... Я... Они сказали, что, если я выиграю – мне второй разряд обеспечен.

– Второй разряд?– сощурился Сервер.– А почему ты его не зарабатывал, играя за родную команду?

–А у нас нет сильной команды,– сказал Марик.– Сто лет ждать придется.

–А ты не жди – воспитывай других, нас привлекай в команду. Вон, у меня тоже второй разряд по баскетболу. Так что же думаешь – я его зарабатывал, играя за какой-нибудь Владивосток? Как бы не так. Работаем мы! Борьба икр и бицепсов.

Я махнул рукой:

–Пошли, ребята, партия окончена – пора смахивать с доски фигуры.

К нам подошел незнакомый мужчина, а с ним и те ребята, что были с Мариком раньше.

–В чем дело, Марик?– спросил мужчина.– Кто это к тебе пристает? Уж больно агрессивно кулаками машут.

–Мои друзья, – тихо сказал Марик и уточнил:

–Из Катта-Каравана.

–Ах, земляки!– улыбнулся мужчина. – Ну тогда совсем другое дело. Поздравляйте, ребята, товарища. Отличного воспитали шахматиста!

Я выступил вперед и запальчиво выдохнул:

–Как шахматиста его можете поздравить вы, а вот как друга мы его не поздравим. Он сам себе мат в один ход поставил.

– Какой еще один ход?– растерялся мужчина.

– Предательский!– спокойно заверил я.– Про такой в ваших шахматных книгах не пишут.

Мы дружно заспешили из зала.

–Куда же вы, ребята?– едва не плача, воскликнул Марик.– Сейчас же награждать будут.

Я обернулся:

–Вот и получай свои награды, мешать не будем.