Текст книги "Тайна Лысой горы"

Автор книги: Павел Шуф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Павел Шуф «Тайна Лысой горы»

Первая повесть трилогии «Записки Балтабаева-младшего»

(Издательство «Ёш гвардия», Ташкент, 1983)

Семь футов под килем!

Признаться, менее всего в «сухопутной» книге Павла Шуфа я ожидал встретить эпизод, связанный с морскими приключениями. Однако уже название одной из начальных глав – «Человек за бортом» – заставило меня, моряка, насторожиться. И не напрасно... Занятную и поучительную историю гибели чайного клипера рассказывает сельским ребятам матрос-отпускник Акрам. А побудила Акрама припомнить эту байку «аварийная ситуация» в классе. Мечтая любой ценой вырваться в правофланговые, горе-активисты ломали головы, как бы избавить отряд от балласта – отстающих, прогульщиков, хулиганов всех мастей, – и не изобрели ничего лучшего, как попытаться спровадить их в другой класс или школу и ударить в звонкие литавры победы... Вот тут-то моряк и рассказал «рационализаторам», что однажды получилось, когда честолюбивые капитаны океанских чайных клиперов затеяли гонки и ради облегчения судна побросали за борт матросов. Свой грустный и одновременно сердитый рассказ-притчу Акрам завершает лукаво: «В щепки корабль разнесло, груз пучина поглотила. Полморя бы в крепкий чай превратилось, но – вода была холодная – заварки не получилось».

И хотя рассказывал моряк преданье старины глубокой, ребята отлично понимали, что история эта имеет прямое отношение к их классу, к их сегодняшним думам и заботам...

В героях повести «Тайна Лысой горы» юные читатели, конечно же, узнают себя. Повесть и рассказывает о том, как мальчишки и девчонки из узбекского поселка, придумав Академию Добрых Услуг, начинают уже не придуманные, а самые настоящие важные дела. Мне кажется, автору удалось показать яркие и разные ребячьи характеры, их умение бороться за мечту и за дружбу.

Множество удивительных приключений выпало на долю ребят из поселка Катта-Караван, организовавших эту необычную Академию Добрых Услуг.

У семиклассника Володи Балтабаева, от имени которого ведется повествование, жизнь беспокойная, но крайне содержательная. Впрочем, задиристый редактор сатирической стенгазеты и не ищет покоя. Любознательный, честный, принципиальный мальчишка страстно вникает во все, порой непростые вопросы, которые ставит стремительная жизнь и перед ним самим, и перед его одноклассниками. В острых конфликтных ситуациях, где требуются решительные действия и подлинное гражданское мужество, у героя ярко проявляются черты борца, способного увлечь за собой товарищей из родного поселка, поддержать слабых, помочь прозреть и подняться оступившимся. И если бы в один прекрасный день я вдруг получил письмо и от главного героя книги «Тайна Лысой горы» Володи Балтабаева, я ответил бы ему, пожалуй, так же, как отвечаю многим ребятам. Я бы написал ему так: «Начни не с командования. Начни с черновой работы. С реальной помощи людям. Будет у тебя два или три надежных – не за страх, а за совесть – помощника, уже хорошо. Станешь делать настоящее дело – их появится больше. Была тяжелая война. Победа. Прошли послевоенные пятилетки. Неузнаваемо изменилась страна. Попробуй сейчас наколи дров, когда повсюду центральное отопление, принеси воды, когда в домах водопровод... Но стремление ребят сегодня, сейчас, не дожидаясь, когда они станут взрослыми, нести людям добро – это стремление живет и в прошлое не уходит».

Вот как написал бы я Володе Балтабаеву. Но в моей почте не было его письма. Да и с советами я малость опоздал... И все же за Балтабаева и его отряд я спокоен – ребята из поселка Катта-Караван пошли в трудный поход, чтобы найти Свое Дело, и они нашли его сами. А поэтому и им, и их единомышленникам я желаю успеха. Как говорят на флоте: «Семь футов под килем!»

Контр-адмирал Тимур ГАЙДАР

(1983 г.)

Светлой памяти отца – участника Великой Отечественной войны

А в т о р

ЕСЛИ БЫ королева Марго не швырнула нам тяжелую перчатку...

ЕСЛИ БЫ начинающий гроссмейстер Марик Егоров не угодил в собственную же матовую сеть...

ЕСЛИ БЫ не пришлось гнать в город самосвал с макулатурой, чтобы малость подновить знаменитый афоризм...

ЕСЛИ БЫ наш капитан Стелла Хван не замыслила скормить акулам группу упитанных и аппетитных учеников...

ЕСЛИ БЫ не операция «13—30»...

ЕСЛИ БЫ злющая корова Киса вела себя прилично и не спровоцировала принудительный марафон...

ЕСЛИ БЫ не спасительная идея открыть в поселке АДУ...

ЕСЛИ БЫ, наконец, нашу некогда пышную гору не прозвали обидно Лысой...

Короче говоря, ЕСЛИ БЫ не вереница бесконечных приключений – эти записки не смогли бы появиться на свет. А ведь все Айгуль – сестра моя старшая. Надоумила: «Надо бы вам, ребята, собрать да записать все ваши истории. Жалко, если пропадут.

Ясное дело – жалко. Но легко сказать слово «Вам...» Попробуйте нашего Арика Дворянского или, к примеру, Кулака к бумаге цепью привязать. Да они, как норовистые мустанги, любой кол вырвут и живо на волю в прерии умчат. А вот на горемыку-Балтабаева можно, видишь ли, и это взвалить.– Мол, коли ты редактор стенгазеты, так значит впустую не аукай, а сразу всю бумажную поклажу на себя надевай как рюкзак.

А может, и стоит?.. В смысле – рюкзак надеть... Хлопотно, конечно. Но зато будет и у нашей АДУ своя летопись.

Впрочем, погодите! Вы ведь, еще не знаете про нашу АДУ! Но стоит ли забегать вперед? Может, все по порядку?..

Где искать 13-30?

Васька Кулаков такие щелбаны отпускает – потом два дня причесываться больно. Оттого его «уважительно» Кулаком кличут – самый сильный из ребят в нашем поселке. Батыр!

Ученик он, честно говоря, никудышный. Кулак, на мою беду, позади сидит, поэтому придумал для меня совершенно дурацкую кличку – Вариант. Мы ведь один вариант контрольной пишем. Вот так и живем – на контрольной за десять минут до звонка толкнет ручкой меж ребер и зловеще шепчет:

– А ну, Вариант, подай чуток вправо, я на обгон пошел... Сверить хочу – так ли я решил.

Я-то отлично знаю, что сверять ему нечего. Малодушно подвинусь, а он живо все срисует и к тому же первым сдавать несет... Я ужасно злился на себя и каждый раз давал себе слово, что больше это не повторится. Но потом меж ребер вонзалась ручка, и пока боль утихала, Кулак уже успевал все «сверить»... Однажды я подумал: а не подсунуть ли мне Кулаку на очередной контрольной липовое решение – вот смеху будет. Я уже заготовил было листок с абсолютной белибердой и стал ждать контрольную. Погоди, Кулачище, ты у меня сверишь – сам рад не будешь.

Но моим коварным планам не суждено было осуществиться. Расплата настигла Кулакова совсем не здесь... А все – Сервер Мамбетов. Это ему пришла в голову идея – провести в поселке турнир «А ну-ка, пацаны!». Кулак, как обычно, поначалу поднял нас на смех.

– Ер-рун-да! – плюхнул он. – Голыми руками что ли турнир проводить будем? Штанги нет, батутом и не пахнет, боксерские перчатки – и те прохудились, хотя... Он самодовольно повертел кулаком: – Хотя я лично обойдусь и без перчаток!

– Погоди! – бросился к нему Сервер.– Зачем штанга и батут? Можно свою интересную программу составить.

– Кто больше урюка слопает, что ли? – хохотнул Кулак.

– Почему урюка? А вот, к примеру, посостязаться, кто на одну удочку больше всех рыбы выудит – разве не интересно?

– ...Или кто быстрее всех десять задачек по алгебре решит! – язвительно вставил я.

Кулак затрясся:

– Мне твои задачки, Вариант, и в школе жить не дают. А за рыбалку – голосую...

И мы открыли свой турнир. Кулак, ясное дело, по многим видам чемпионом стал. Громадный камень, что у мамы Сервера, тетки Марьям, царственно покоился зимой на бочке с соленой капустой, он сорок восемь раз выжал, а булыжник, заменявший нам ядро, лихо забросил через дувал в сад. И радостно смеялся над нами, когда наши каменные ядра гулко плюхались в пыль, не долетая даже до дувала. И щедро раздавал незадачливым дискоболам свои противные щелбаны. Оставался рыболовный конкурс, и наша ватага дружно двинулась на коллектор. Мы с Сервером рядышком стали, чуть поодаль – Юрка Воронов, а остальные разбрелись кто куда. А Кулак пристроился на самом хорошем месте – там, где коллектор из озерка воду пьет. Так сразу и отрубил:

–Мое место! Кто рядом станет – три щелбана вне очереди.

Каждый возмущался про себя, но помалкивал: с Кулаком спорить – головы не сносить.

А клев все не шел. Я начал нервничать, и скоро, смотав удочку, пошел вверх по течению. Дойду, думаю, до камышей – может, там повезет. Только леску распустил – слышу тарахтенье за спиной. Оглянулся я и вижу, что подкатывает к моим камышам брезентовый автомобиль. Вышел из машины бородатый дядька, а второй стал ему подавать мешки, лопату, кетмень и огромный сачок. Разгрузившись, они подошли ко мне и бородатый рявкнул:

–Чего здесь делаешь, браконьер? Дуй отсюда, да поживее!

Я опешил.

– Я ведь на одну удочку ловлю... Турнир у нас...

– Хочешь, чтобы мы в школу сообщили, как их пацан истребляет народную рыбу?

Я краснел и не находил что ответить. Они захохотали. Бородатый сказал:

– Ладно, попугали и хватит. На первый раз, считай, дешево отделался. Никому тебя не продадим, но и ты, смотри, помалкивай. Мотай поживее – один плавник здесь, другой – там. – И он показал в сторону озерка.

Я вновь смотал удочку. Настроение было препаршивое. Пока я вот так разгуливаю, ребята, поди, по кукану целому наудили. Вот ведь принесло этих двоих.

Бородатый, тем временем загребая кетменем, рубил земляную перегородку, а второй орудовал лопатой. И тут я понял их хитрый замысел. Так вот, значит, как они собираются рыбу ловить! Ведь если разрубить насыпь, вода быстро уйдет из коллектора и рыба останется в плену у тины. Эдак можно все озерцо слить и сто мешков рыбой набить! Я отшвырнул удочку и бросился к ним:

– Что же вы делаете, вода уйдет, рыба вся погибнет!

Бородатый застыл с поднятым кетменем. И смотреть на него такого было, честно говоря, страшновато... Мне показалось вдруг, что он замахивается не на узкую насыпь, которая держала воду в узде, а на все наше озерко – на рыбу, на воду, на все наши будущие рыбалки.

Бородач зарычал, будто мотор его драндулета:

–Карим, займись этим сопляком – не то я за себя не р-р-р-ручаюсь!

Свирепо глядя исподлобья, тот направился ко мне. Я побежал и еще долго слышал их победный смех.

–Сервер! – закричал я. – Юрка! Кулак! Скорее, ребята!

Сервер зло зашкворчал:

–Чего разорался? Рыбу распугаешь...

–Кончай ловить... Там браконьеры! – я выхватил удочку из рук Сервера, выдернул крючок из воды.– Насыпь разрывают. Сейчас воду будут спускать!

Сервер побледнел и шепнул:

–Не ори – они узнают, что нас много. У меня есть план... Значит так: мы все будем браконьеров задерживать, а ты, Пескарь, за батей в поселок беги, он ведь у тебя инспектор рыбоохраны?

–Общественный! – кивнул второклассник Колька Воропаев. Пескарем мы его за щуплость кличем.

–Это все равно... Беги... Только, гляди – мы больше часа не продержимся.

Пескарь скрылся за холмом, мы поспешили к насыпи.

–Вон они! – показал я издалека.

Браконьеры тоже заметили нас.

–Ага! – закричал бородатый. – Теперь сразу пятеро!

Мы переглянулись. Сервер пригляделся:

–Не поселковые это, чужие.

–Из города приехали,– кивнул я.– Ближе подойдем?

Мы хорошо видели, что насыпь уже сильно разрыта, вода, всхлипывая, сбегала вниз, к оврагу. А наш прожорливый овраг и десятью озерами не напоишь. У ног браконьеров громоздилась уже солидная кучка сазанов.

–Что делать? – шепнул я Серверу. – Разве ж таких бугаев задержишь...

– Не возникай, Балтабаев! – шикнул Сервер, – Возьмем не числом, а умением.

И он закричал:

– Вы откуда, граждане-браконьеры? За что озеро наше выпить хотите?

Бородатый сжал ручку кетменя и процедил:

– Исчезни, пацан! Хуже будет…

– Верно! – подхватил Сервер.– Хуже будет... вам. Хотите, Уголовный кодекс помогу в памяти освежить?

– Убирайтесь! – рявкнул бородач, потеряв терпение. – Вот кетменем по башке освежу – будете знать.

И вдруг самый сильный из нас, Кулак, испуганно дернулся и зашептал:

– Уходить надо, ребята! Куда нам с ними тягаться!

Я бы не сказал, что грудь каждого в эти минуты распирала смелость, но непривычно пугливый голос Кулака почему-то вселил в нас уверенность. Быть может, потому, что никогда раньше Кулак не пугался, а пугал. Я с удивлением вгляделся в Ваську и мне вдруг показалось уже совсем невероятное – будто он стал чуть ниже ростом. Но Васька Васькой, а надо было что-то предпринимать – озерко наше, рыба погибали на глазах. Поэтому я нагнулся и поднял с земли твердый комок сухой глины:

–Все равно не дадим хозяйничать тут! Лучше сами уезжайте.

И швырнул комок в бородача. Он ловко отбил атаку широкой стальной ладонью кетменя. И тогда мы обрушили на них лавину глины. Дядьки здорово разозлились и даже погнались было за нами. Да только куда им в своих огромных сапожищах за нами, финалистами турнира, бегать. Пустая затея. Они, чертыхаясь, возвращались, а мы шли следом и вновь атаковали неприятеля.

Браконьеры скоро поняли, что в таких сложных условиях не порыбачишь. Бородач уверенно подошел к куче выуженных сачком сазанов, отложил в сторону пять здоровенных рыбин и закричал:

–Пацаны, ваша взяла. Давайте поладим миром, по-хорошему. Поделимся по-братски. Вот вам каждому по штуке. Глядите – акулы, а не сазаны. Берите и тащите

поскорей на кухню к своим мамкам – уху стряпать!

Неожиданно для всех нас Кулак жарко зашептал:

–Ребята, а ведь дяденьки дело говорят. Давайте возьмем, а? Ведь никто не узнает... И все сразу станем чемпионами – вон какие рыбины!

Мы онемели, услышав такое. И тогда Кулак, не дожидаясь нашего ответа, замахал руками и закричал:

–Пять мало. Десять давайте – по две на рыло...

Бородатый усмехнулся:

–По две на рыло говоришь? На аппетит ты, братишка, не жалуешься. Ну ладно, ссориться не будем – тащи сюда свое рыло и забирай добычу. Ваша взяла...

Кулак с опаской двинулся к рыбной куче, а мы замерли с зажатыми в руках комьями глины, оглушенные таким предательством. Когда Кулак был уже совсем близко, бородач кивнул на рыбную кучу:

–Бери по две на рыло – нам не жалко...

Кулак проворно нагнулся, и тут произошло вот что – бородач прыгнул к Ваське и цепко схватил его за ухо. А правой... Мы не смогли удержаться от восторженного рева – правой он обрушил на тыквоголового Кулака увесистый щелбан! Такой и сам Кулак отпустить пока не умел. Потом еще один... и еще...

–Вот... Вот тебе по три на рыло! – приговаривал бородач. – А вот и по четыре!

Кулак пытался вырваться, истошно визжал, как старые баянные меха – со свистом и скрежетом, но его держали крепко – как сазана на крючке.

–Вот тебе за глину! – приговаривал бородач. – А вот и на уху! Кушай на здоровье!..

Тут мы увидели, что Пескарь ведет отца. Точнее – это отец вез Пескаря на багажнике велосипеда.

И мы снова дружно обрушили на противника град сухих комьев глины – браконьеры едва успевали отбиваться.

Сервер смахнул со лба пот:

–Кажется, продержались до подхода основных сил...

И куда только подевалась воинственность браконьеров? Изнуренные долгой перепалкой с нами, завидев инспектора, они позабыли разом обо всем на свете и бросились к машине. Когда дядя Андрей подрулил к нам, уже и след их простыл.

–Номер машины записали? – заволновался дядя Андрей.

Мы переглянулись. Вот так горе-вояки! О главном-то забыли! Ведь запиши мы номер машины, и браконьеры уже не ушли бы от наказания. Растяпы, ох и растяпы!.. Настроение у нас свернулось, как перестоявшее молоко. Каждый из нас был зол на себя. Надо же – считали себя победителями, а нас вокруг пальца обвели. Правда, у насыпи лежали и мешки, и сачок, и лопата с кетменем – в панической спешке противник оставил нам трофеи. Но разве кетмень – это отпечатки пальцев? Попробуй по кетменю найти хозяина...

Кулак лежал в стороне, обхватив голову руками, и всхлипывал. Когда мы подошли к нему, он поднял голову и попытался улыбнуться. Но мы его улыбку резко отбили – как хрупкий теннисный шарик после робкой подачи.

–Уехали, да? – плаксиво спросил Кулак, осторожно ощупывая багровое ухо. – Браконьеры несчастные...

–Васька-то чего лежит? – удивился дядя Андрей.

–Свои его бросили и уехали, – сказал я. – Оставили на милость победителя.

Мы схватили «трофейные» лопату и кетмень и, сменяя друг друга, быстро залатали брешь в насыпи и заперли воду. Потом долго стояли и смотрели, как упруго упирается вода в запруду, наваливается, и отбегает назад.

–Ребята, – шепнул я. – А ведь мы озеро спасли... И рыбу..., И камыши...

И мы захохотали, вспоминая, как испугались браконьеры нашей меткой глины.

–Вставай, трофей! – сказал я Ваське. – В поселок пойдем.

Кулак поднялся – чумазый, перепачканный, жалкий. В руках он цепко держал по сазану.

– Ты чего это? – удивился Сервер.– Проголодался?

– А зачем добру пропадать, – огрызнулся Кулак. И тогда я вспылил не на шутку, подскочил к дяде Андрею и взмолился:

–Дядя Андрей, дайте, пожалуйста, ружьишко, надо этого браконьера доставить по месту жительства.

– Без баловства? – строго спросил дядя Андрей.

– Без... Честное пионерское – без...

–Тогда держи, – сказал он, извлекая из ружья патрон.

Я схватил ружье и приказал Кулаку:

–Пройдемте, гражданин!

Так вот и шли в поселок после турнира: впереди Васька, вздымая руки, испачканные рыбьей чешуей, а потом и все мы.

–Куда тебя доставить? – спросил я Кулака, когда мы подошли к окраине. – В школу к директору или к бате под ремень?

Васька захныкал:

– Никуда не надо, ребята. Я больше не буду... А проклятую рыбу эту чтоб я сто лет не видал.

– Рыба не виновата, – оборвал его Сервер. – Сам жадный.

– Отпустите, ребята! – снова заканючил Кулак. – А я за это одну важную вещь скажу,

– Это какую же?

–Да номер машины.

– Запомнил, что ли? – ахнул я.

–А я и не запоминал. Просто заметил, что 13—30. Ровно – сколько мне лет и сколько человек у нас в классе...

С той поры Кулак почти позабыл про свои распроклятые щелбаны. Да и Кулаком-то мы его теперь зовем лишь по привычке – разве забудешь, как он озерко наше предал? Только вот что я заметил: позора своего он нам же простить не может. Оттого и злой ходит. А кто ему виноват? Сам Кулачишко и виноват... Кулачо-нок... Кулачусенький...

Ну, а насчет браконьеров – мы здорово в тот раз просчитались, когда думали, что поймать их – дело двух дней. Прошло немало времени, прежде чем мы снова напали на их след. Да и нашли то их, честно говоря, не совсем мы. Но это уже другая история.

Как выбирали отцов отряда

– Володька, в кино пойдешь? – Это Айгуль, сестра моя, студентка.

–Не-а! – отвечаю. Я, кажется, догадываюсь, почему она прямо-таки взашей прогоняет меня в кино. – И чего ты сегодня такая добренькая? Подозрительно...

– Ну пойди, Володь! Я тебе денег дам – и на билет, и на мороженое. А хочешь, и Сервера возьми,– уговаривает сестра.

– Не могу – послезавтра выборы отцов отряда.

– Кого-кого? – удивленно переспрашивает сестра.

– Отцов... Могу объяснить и популярно – совет отряда будем выбирать. Видишь – объявление о сборе писать собираюсь. Да и стенгазету надо сделать.

И я стал раскладывать на полу листы ватмана – я всегда рисую, устроившись на полу. Зазвонил телефон. Айгуль сняла трубку и защебетала, прикрывая рот ладошкой. Но я все равно слышал ее пугливый щебет.

–В семь приходи... Будут... И папа будет,

– Алишер, что ли? – спросил я, не поднимая головы. – Жених беспокоит?

– Не твое дело! – огрызнулась Айгуль. – И не подслушивай чужие разговоры.

– Во-первых, я не подслушиваю. А во-вторых, ты мне не чужая, а законная сестра... И в-третьих, дорогая, догадываюсь, почему ты меня в кино решила любой ценой спровадить на весь вечер. Свататься, что ли, прибудет твой Алишер? Собственной персоной...

Айгуль зарделась и убежала на кухню. Всегда вот так: как семейное торжество – норовят меня подальше упрятать. И чего Айгуль меня испугалась – не стану ведь на стул под ее жениха кнопки подкладывать. Он и без того сегодня как на иголках будет вертеться. Сдалось мне ваше сватовство – у себя весь вечер проведу, работы по горло. Я зло водил по листу плакатным пером, одновременно придумывая, чем заполнить стенгазету и как украсить ее. А другая половина головы в это время лениво пыталась вообразить, как пройдут выборы.

...И вот как они прошли.

Алла Сергеевна пригласила к доске Стеллу Хван – она нами в пятом командовала.

– Ну-ка, Стеллочка, доложи, для начала, товарищам о проделанной работе.

Стелла только того и ждала – схватила изрядно помятый листочек и вышла к доске.

–Думаю, – заворковала она, – год мы даром не потеряли. Сто процентов ребят дружно перешли в шестой – это самое главное. Металлолома собрали целых пять тонн. Сорок два дерева посадили, двух старушек охватили теплотой и заботой и принесли им радость. Что еще... Ага, вот – починили в детсаду игрушки малышам! – постепенно робкое ее воркование переходило в уверенный клекот...

Алла Сергеевна вздохнула:

–Все у тебя?

– Если хотят, – пожала плечами Стелла, – пусть вопросики задают, отвечу.

– Ответишь? – возмутился я и даже почему-то оглянулся, будто это не я сам, а кто-то меня больно толкнул и приказал:

–Говори, Балтабаев!

Позади, конечно, никого не было. И теперь все взгляды сошлись на мне. Я выпалил:

–Гладко доложила – не придерешься!

– А ты хочешь придраться? – покосилась на меня Стелла.

– Не хочу. Но надо. А то что же получается?.. Если сейчас мы промолчим и твой докладик проглотим – значит, все в порядке? Значит, снова тебя в председатели?

Алла Сергеевна протестующе подняла руку и сердито сказала:

– Балтабаев, ты почему так агрессивно настроен? Чем ты недоволен?

– Сейчас скажу, мама! – выкрикнул я и осекся: – То есть не мама... Я хотел сказать – Алла Сергеевна...

Вот так всегда – называю ее мамой в самый неподходящий момент. Очень это неудобное дело, когда классный руководитель – собственная мать. Да-да, представьте себе – Алла Сергеевна моя мама. Непосвященные думают, что у меня не жизнь, а сплошная самса тандырная. Куда там – совсем наоборот. Самую жуткую задачку она вызывает решать у доски не кого-нибудь, а меня. Трудовой десант? Изволь, Володечка, возглавить, обеспечить, претворить и доложить! Я ведь у нее в классе настоящая Золушка. Это так папа меня называет: «Ну как, – говорит, – Золушка, вызывали? Не подвел нашу любимую Аллу Сергеевну?» Папа с мамой еще в студенческом стройотряде познакомился, когда в Москве учился.

Однажды Кулак мечтательно вздохнул:

– Завидую, Балтабаев! Своя рука в учительской. Сила!

–Тебе бы такая радость – каждый урок у доски стоять, – обиделся я.

Мне бы в другой класс перевестись – так и это невозможно. На всю школу только один наш шестой и есть. Хоть оставайся на второй год. Вот какая это радость: иметь мать – классного руководителя.

– Начнем со ста процентов, – сказал я. – Верно, в шестой перешли все. Но только давайте скажем спасибо «добреньким» учителям – это они весь год подсуживали Ваське Кулакову и Арику Дворянскому. А возьмите Юрку Воронова... Вроде ничего себе ученик, но только от его английского произношения выть на луну хочется. Да нашего Юрку вместо динамита на рыбалку брать нужно. Если ты, Юрка, пять английских фраз у берега океана скажешь – вся рыба со смеху лопнет и всплывет. Океан мигом убьешь!.. Ведь сколько раз долдонили тебе – тре-ни-руйся! И что же – добился своего! У нашей англичанки Тамары Петровны нервы слабые – вот она Юрку и не вызывает, здоровье бережет. А в конце четверти, глядь, невесть откуда троечка стоит. Да за эту троечку тебе, Юрка, если по-честному, пахать и пахать...

Послышались смешки. Я продолжал:

– Теперь о металлоломе... Верно, сдали мы всем классом пять тонн. Но сколько из этих пяти тонн собрали сами?... От силы двести кило. А остальное отец Сервера Мамбетова привез на самосвале. Услышал он от Сервера, что мы металлолом собираем, и устроил нам бескровную победу в общешкольном смотре – привез кучу железяк.

– Так уж и двести... – попыталась возразить Стелла. – Мы больше собрали.

– И ничего не больше. Ты вспомни – две старые кровати, безносый чайник, какие-то ржавые трубы... Да, чуть не забыл: Грызун две гири приволок, когда его брат в армию уехал служить. Так и те ведь сначала сдали на наш счет, а потом в спортзал уволокли – лишний инвентарь не помешает. Так было, Грызун?

Мубар Ахмедов с аппетитом грыз кончики ногтей и делал вид, что не слушает меня:

–Так было, Мубар?

– Правильно, – сказал Грызун. – Я принес две гири.

–Не о том речь! – отмахнулся я. – Где они сейчас – в спортзале ведь, а не на куче металлолома?

–Верно.

– Так почему же ты не попросил, чтобы килограммы эти вычеркнули из сводки?

– Что ж я, враг отряду? Переть в школу такие тяжелые железки и ничего не записать?

– Лучше бы ты их себе оставил и по утрам занимался – было честно.

– А ты честно ведешь себя? – взвилась Стелла. – Да ты ведь настоящий враг класса, раз такое позволяешь. Извините, Алла Сергеевна, но ваш сын просто не любит свой класс.

Тут уж я не выдержал.

– Нет здесь никаких сыновей! – жестко сказал я, буравя Стеллу глазами и наталкиваясь, как вода на запруду, на ее упругий встречный взгляд. – Я говорю как редактор стенгазеты. Да и ни при чем тут сыновья.

– Спокойнее, Балтабаев, – попыталась успокоить меня мама. – Веди себя прилично и не забывай, что Стелла еще и девочка.

– Нет, она еще и волшебница, чародейка! – сказал я.

– Что имеешь в виду?

– А вот что... У нее, как у факира, словно по мановению волшебной палочки, черное становится белым, а кислое сладким. Сейчас докажу... Вот ты, Стелла, говоришь, что мы посадили сорок два дерева... Верно, было одно такое мероприятие. А про второе, самое главное, мы ведь забыли? Не так ли?

– Какое еще второе? – покосилась на меня Стелла.– По озеленению поселка мы наметили лишь одно мероприятие – посадку сорока деревьев. А посадили целых сорок два – чем же ты недоволен?

–Лучше бы посадили десять, да сберегли! – выдохнул я. – Ты когда была последний раз у чайханы, где мы деревья эти сажали?

–Я чай не пью.

– То-то же... А надо было посмотреть – там сейчас не деревья, а дровишки растут – в самый раз на растопку огня под казаном чайханщика Азима-ака. Он бы и сам уже давно поломал их на прутья, да только стыдно ему, пионеров обижать не хочет. Забыли мы про деревья, не поливали – они и вымерли подчистую.

– Да разве это я виновата? – всхлипнула Стелла.– За трудовые десанты... у нас... Воронов отвечает. У него спроси.

– Может, Воронов, около этих деревьев произношение по инглишу отрабатывал, коли они засохли? – хохотнул Васька Кулаков. – Тогда и удивляться незачем.

Алла Сергеевна подошла и тронула Юрку за плечо:

– Давай, Воронов, тебе слово.

–А я не просил! – удивился Воронов.

– А тебя товарищи просят. Сбор отряда ведь. Ты скажи – прав Балтабаев или напраслину на актив отряда возводит? Что с деревьями?

– Засохли деревья... – уронил Юрка. – Чего выкручиваться – недоглядели... Весной посадили, а летом про них начисто забыли. Хлипкие они, деревья-то... Месяц не польешь – вот уже и готовы. Тю-тю!..

– Так надо было осенью новые посадить, – миролюбиво подсказала Алла Сергеевна, будто этот совет мог сейчас иметь какое-нибудь значение.

Воронов опустил голову:

– Подходить к чайхане стыдно. Там на тахтах аксакалы сидят и чай пьют – засмеют нас. Они в свои древние времена руками тень добывали, колодцами всю землю чуть ли не насквозь сверлили, чтобы у противоположного океана воду взаймы брать. А мы... вот... арычной воды натаскать не сумели... Эх! – Юрка уныло махнул рукой. – Жалко деревья.

Все подавленно молчали: каждый чувствовал вину и за собой.

–Стелла, ты садись, – сказала Алла Сергеевна. – Разговор, похоже, долгим будет.

Я тряхнул головой, будто бодая воображаемого противника, и задиристо спросил:

– Можно продолжать?

– Давай уж, – уныло махнула рукой Стелла.

–Старушки – и вовсе особая статья. Наши уважаемые тимуровцы Замира и Костя, действительно, окружили старушек теплотой и заботой, забежали разочек

к бабусям и попили у них чаек со сливовым вареньем.

– Неправда! – гневно выкрикнул Костя, решительно поднимаясь. – Сливового варенья не было.

– А какое было?

Захлопав ресницами, Костя выронил:

– Урюковое... У обоих...

В классе – хохот.

–Дела не меняет, – продолжал я. – Это вы, если честно, себя, а вовсе не их охватили.

–А мы не виноваты, что так получилось, – пробубнил Костя. – Сами посудите – газ у них есть, воду из колодца насос качает. Беда – не знаешь, чем помочь.

Вздохнула и Замира. Мудро, дескать, толкует Костя – плохо, что такие нынче благоустроенные дома у старушек, совсем негде тимуровцам развернуться, – самих впору выручать...

– Нашли бы, да не захотели дела искать, – отрубил я. – А вам и искать-то не нужно было. У бабки Натальи во дворе своих четырнадцать урючин... Так она, думаете, варенье из своего урюка варила? Как же – на базаре покупала. Анекдот...

–А почему? – удивленно протянул Костя. – Разве ей не хватает?

–А ты хотел, чтобы она сама на дерево полезла? Вот и падает урюк, пропадает. Вот так-то, товарищи любители варенья. Могли бы подумать, как собрать урожай...

– Зато у бабушки Ханифы урючины не растут! – торжественно объявил Костя. – У нее вообще сада нет. – Зато у нее есть внук Рафаэлька! – в тон ему сказал я. – Родители Рафаэлькины сейчас по морям плавают, договор у них такой – консервы прямо в море на плавучем заводе делают... А бабушка Ханифа внука Рафаэльку со своими-то больными ногами за километр в детсад водит. И обратно столько же... Что, скажешь – не дело?

– Даешь ты сегодня жару, Балтабаев, – заворочался за партой Васька Кулаков. – Прокурор! Всех уложил наповал, – и Васька противно засмеялся.

– Погоди, Кулак, сейчас твоя очередь отчитываться, – успокоил я его.

– А я чо?.. А чо я?... – пожал плечами Васька. – я не активист, я простой смертный – с меня и спросу нет.

– Погоди увиливать. Сейчас выясним, с кого спрос за игрушки.

–Это какие еще? – сморщился Кулак.

–Да те самые, как сейчас доложила Стелла, которые починили мы в саду... Ну так вот, Васенька, игрушки мы чинили по твоей милости. И качели тоже. Ведь угораздило же тебя взгромоздиться на них. Покататься захотелось крошечке! Ясное дело – треснули качели, как спелый орех. А когда заведующая позвонила в школу, пришлось уже нам всем идти в детсад – ликвидировать, так сказать, последствия твоего там пребывания. Ты ведь качели сломал, а заодно еще и через песочницу прошел и игрушки потоптал. Так было дело? Сознавайся, Гулливер несчастный!

Кулак молчал. Стелла Хван нервно теребила косички.

–Алла Сергеевна, – робко выдавила она. – А может, Балтабаев прав – плохая я председательница... Переизбрать меня надо.

–Не знаю... Отряду решать.

–Правильно, Алла Сергеевна! – подхватил я, и нахально продолжил: – У вас, наверное, и без нас дел хватает. Мы вас задерживать не будем, сами разберемся, вы не сомневайтесь!..