Текст книги "Фарсис (СИ)"

Автор книги: Павел Корнилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Они ничего не заподозрили, – констатировал он.

– Конечно, эти тела ведь абсолютно идентичные,– пожал плечами сотрудник посольства.

– "Жучок" добрался до цели. Вечером собранная информация будет у нас. Посмотрим, что думают о моём визите в "Луанго", – Ким подошел к окну, рассматривая пейзаж Луанговилля.

Вечером миниатюрный робот, следящий за Виктором, на секунду подключился к информаторию, чтобы передать полученную информацию. В остальное время он работал в автономном режиме, чтобы его не засекли.

Рудольф занялся изучением записанных разговоров. Его скорость восприятия информации была выше обычной человеческой, что позволяло просматривать запись достаточно быстро. Среди многих рутинных разговоров Виктора с сотрудниками "Луанго", Кима привлекла одна запись. Судя по голосам, собеседником Виктора был Нбонго Луанго.

– Какое впечатление произвёл на тебя наш гость, Виктор? – криво улыбнулся глава корпорации.

– Потрясающее существо. Я изучил много информации о Новом Союзе, но увидеть это своими глазами... – Виктор не стал договаривать.

– А что конкретно ты можешь сказать?

– У него странная манера вести разговор. Похоже, что он задаёт вопросы, на которые знает ответы, хотя бы частично.

– Он хочет увидеть нашу реакцию на его вопросы, – пожал плечами Нбонго.

– Вероятно, да. Но не стоит забывать, с кем мы имеем дело. Если всё, что нам о нём сообщили, правда, то его восприятие мира и логика могут сильно отличаться от нашего.

– И как нам вести с ним дела? – нахмурился Нбонго. – У любого человека есть слабые места, нужно просто понять чего он хочет, и можно им управлять. Но это создание сложно даже назвать человеком, есть ли у него какие-либо потребности, система ценностей, вообще?

– Какие-то ценностные ориентиры, безусловно, должны быть, – сказал Виктор после секундного раздумья. – Общество Союза ведь тоже к чему-то стремится, нужно только понять к чему именно.

– Значит, надо осторожно "копнуть" в этом направлении. Завтра на официальном банкете у нас будут оптимальные условия для этого. Попробуем расспросить нашего гостя о жизни в Союзе, – подвёл итог Нбонго.

– Понимание принципов Союза сейчас основная задача, – кивнул согласно Виктор. – Нужно подготовиться к завтрашнему дню.

Рудольф прервал прослушивание записи. Пока что беспокоиться было не о чем. На завтрашнем банкете предстояло познакомиться с остальными членами семьи Луанго, досье которых Ким изучал продолжительное время. Разговор о ценностях Союза мог позволить лучше понять личность каждого из них.

Рудольф почувствовал усталость. Он, как и обычный человек, не мог обходиться без сна, хотя время на восстановление сил требовалось меньше. К тому же последние дни он провёл в новой, непривычной для него обстановке. Мозг заснул, а "туловище" не изменило положения в пространстве, стороннему наблюдателю могло показаться, что Рудольф стоит у окна и смотрит на огни ночного Луанговилля.

На следующее утро Рудольф в сопровождении Икаца и Бокари шёл по коридорам правительственного здания. Начальник охраны, судя по всему, хотел расспросить о жизни в Союзе, но не решался. Бокари, как следовало из его биографии, происходил из младшей ветви рода Луанго. По правилам корпорации любой член семьи получал хотя бы какую-то работу, но на высокие посты при своём происхождении Бокари не мог рассчитывать. Однако начав работу обычным охранником, он сумел не только выжить, но и подняться по сложной иерархии семьи Луанго, что требовало немалых способностей. Рудольф не сомневался, что за простоватой наружностью скрывается хитрый и жестокий человек.

Вскоре они вошли в переходник между двумя высотными зданиями. Стены, пол и потолок моста были сделаны из прозрачного материала, так что под ногами, со стометровой высоты, можно было увидеть землю. Икацу явно было не по себе, как гражданин Союза он привык жить в невысоких зданиях. Рудольф не мог испытывать страх, впрочем, даже при падении оболочка защитила бы его мозг.

– Отсюда очень хороший вид на город, – подал голос Бокари. – Но здесь неуютно себя чувствуют даже те, кто ходит по мосту каждый день. Однако вас, я вижу, не впечатляет.

– Ну, почему же, интересная конструкция. У нас в Союзе таких нет.

–У вас нет высотных зданий?

– Кроме радиовышек, почти нет.

– Почему вы не построите какое-нибудь высотное здание.

– Просто нет смысла, у нас достаточно места.

– Дело не в свободном месте. Высотное административное здание – это символ. Оно показывает народу, кто главный в этой стране, – Бокари рукой указал на небоскрёбы "Луанго".

– Мы не придаём большого значения символам, – пожал плечами Рудольф.

Пока они шли по коридору, маленькая мушка села на одежду начальника охраны и затерялась в складках форменного наряда. В конце коридора, у дверей в банкетный зал, стоял Виктор Луанго.

– Доброе утро, господин Ким, – он радушно улыбнулся. – Как отдохнули? Достаточно для того, чтобы ознакомиться с семьёй Луанго?

– Я думаю, это знакомство будет приятным,– дежурно ответил Рудольф.

– Не сомневаюсь, – по тону было ясно, что Виктор на самом деле думает о своих родственниках.

Они зашли в большой банкетный зал, где уже собрались самые знатные представители рода Луанго. Пока Рудольф шёл к своему месту, Виктор полушепотом называл имена присутствующих и разъяснял, кто, где сидит. Рудольф видел эти лица много раз в информатории, поэтому он просто кивал головой.

Во главе стола сидел Нбонго. По правую руку от него было три пустых кресла. Ближайшее предназначалось Рудольфу, следующее – Икацу и Виктору. Слева от руководителя корпорации сидел его старший сын Баако. В отличие от своих родственников, одетых в пёстрые псевдонациональные наряды с большим количеством украшений, на нём был костюм, похожий на военную форму пыльно-песочного цвета.

Сев на своё место, Рудольф обнаружил, что на столе перед ним лежит тарелка, однако она была пуста. Видимо сервировав стол, хозяева так и не придумали, что можно предложить необычному гостю. Икацу еду предложили, и он проворно пережевывал пищу, не заботясь о том, какое влияние окажет такое питание на организм, приспособленный к биомассе.

– Я хочу от лица семьи Луанго поприветствовать нашего дорогого гостя – Рудольфа Кима, – начал речь Нбонго, – я надеюсь, что ваш визит позволит Союзу и корпорации лучше понять друг друга. Раньше, к сожалению, мы не всегда могли найти компромисс в наших переговорах. Надеюсь, что с этого момента наступит новый период в наших отношениях.

– Я тоже на это надеюсь, господин Луанго, – ответил Рудольф.

– Нам всем было бы интересно узнать больше о жизни в Новом Союзе, – Нбонго обвёл взглядом окружающих. – Мы были бы очень рады, если бы вы поведали нам, как живёт такое необычное для нас общество.

– Я готов удовлетворить ваше любопытство.

– Правда, что вы всю жизнь провели в изоляции от мира? – спросил солидный упитанный африканец, троюродный племянник Нбонго. – И что с рождения ваш мозг отделён от тела?

– Я бы не стал называть это изоляцией от мира, скорее наоборот, я живу в информационном потоке, я вижу мир непрерывно. Думаю, что если бы я жил в своём первоначальном теле, моя жизнь не была бы такой насыщенной.

– Почему?

– Человеческие органы восприятия несовершенны. Человек способен воспринимать лишь малую часть реальности непосредственно вокруг себя. А я могу видеть в ультрафиолете и инфракрасном спектре, слышать ультразвук. С помощью информатория я могу видеть, как вживую, то, что происходит за тысячи километров от меня. Мои границы восприятия намного шире, соответственно я воспринимаю мир объективнее, чем вы.

– А какое было ваше первоначальное тело? Вы что-то помните о нём?

– Обычное тело новорожденного младенца. После появления из инкубатора, некоторое время я жил, как обычный человек. Затем мой мозг был изъят и помещён в камеру. Стандартная процедура для большинства граждан Союза. Разумеется, я не помню того времени, но в информатории можно найти информацию о моей жизни в обычном теле.

– Скажите, а сейчас вы можете испытывать какие-то эмоции? – спросила пожилая худощавая женщина, двоюродная тётка Нбонго.

– Возможно, если ввести в искусственную систему кровообращения какие-либо гормоны клетки мозга среагировали бы на них. Но многие нейроны в моём мозге уже заменены на искусственные. Так что, скорее всего, никакой реакции не будет.

– Тогда мне не понятно, какова мотивация граждан Союза, – повернулся к Рудольфу Виктор. – Обычным человеком руководят его инстинкты и потребности, но у вас ведь их нет. Что заставляет вас совершать те или иные поступки?

– В основе воспитания наших граждан лежит единая образовательная программа. С самого раннего возраста человеку внушаются два базовых принципа: всегда развивать свой интеллект и служить основной цели Союза.

– Значит, ваша воля несвободна? И вы не осознаёте себя отдельно от вашего общества? – Баако тоже вступил в разговор.

– Воля любого человека несвободна. Все решения, которые принимает человек за свою жизнь, определены психологическими установками, полученными им в детстве. У нас это просто выражено более чётко. Я действительно с трудом представляю себе жизнь вне общества Союза, однако, это не означает, что такое в принципе не возможно. Сейчас я ведь нахожусь в вашем обществе.

– А можно спросить, какова основная цель Союза, если это не тайна, конечно? – задал вопрос Виктор.

– Не тайна, разумеется. Цель Союза – сохранение человеческой цивилизации. Этой цели подчинена вся деятельность нашего государства.

– Ого, вот это сильно, – улыбнулся Нбонго. – А что по вашему, угрожает человечеству?

– Есть много рисков. Но главная опасность состоит в том, что на Земле рано или поздно закончатся природные ресурсы. Когда это случится, человечество больше не сможет развиваться и, соответственно, скатится в первобытное состояние без возможности выйти из него когда-либо. И тогда люди станут беззащитны против любых угроз. В конце концов, какая-нибудь катастрофа прекратит существование вида Homo.

– Мрачная перспектива, – Нбонго повертел вилку в руках. – Но пока что ресурсов достаточно. У нас много тория для ваших реакторов.

– Много или немного, он всё равно кончится, – покачал головой Рудольф. – А мы стремимся, чтобы человечество устойчиво развивалось вечно. Ну, по крайней мере, пока существует вселенная.

– И на что вы готовы пойти для достижения этой цели? – спросил Виктор.

– Потенциально на многое, – сдержанно ответил Рудольф. – Разумеется, только в том случае, если мы будем уверены, что для достижения цели нет этически приемлемых решений.

– И какие же этические принципы у вас есть?

– Для тех из нас, чей мозг отделён от тела, строгие правила не нужны. Мы мыслим прагматично и не станем причинять вред окружающим, если этого не требует цель. Что же касается остальных граждан Союза, то для них выбраны те моральные принципы, без которых само существование общества невозможно, например, запрет на убийство или кражу.

– Значит, граждане Союза не равны? – спросил племянник Нбонго, задавший первый вопрос.

– Юридически равны. Разумеется, наше положение очень различно. Однако это не значит, что жизнь обычного человека менее ценна, чем жизнь модифицированного человека, так называемого "носителя сознания".

– А почему вы всех людей не делаете "модифицированными? – снова вступил в разговор Виктор.

– Наша жизнь невозможна без цивилизации. Если поддерживать технологический уровень станет невозможно, мы не выживем. Но человечество должно сохраниться и в такой ситуации. Обычные люди выступают гарантом того, что человечество попробует выжить и восстановиться после упадка.

– Смысл переноса мозга в искусственное тело в достижении личного бессмертия?

– Говорить о бессмертии можно только условно. Заменяя живые нейроны искусственными, мы сохраняем память, но мы не знаем, означает ли это полное сохранение личности. Во всяком случае, когда мой мозг станет полностью искусственным, я прекращу своё существование как биологический объект. Продолжится ли моя жизнь в искусственной форме или же вместо меня будет существовать моя копия – вопрос философский.

– И вы готовы рискнуть? – спросила тётка Нбонго.

– Ну, у меня и нет особого выбора.

– Я бы рискнул, – сказал Виктор. – Бессмертие стоит даже того, что придётся превратиться в машину.

– Да ты и так как машина. Всё человеческое из тебя вынули инженеры Союза, – бросил Баако.

По залу пронесся шёпот. Мышцы на лице Виктора напряглись, он хотел что-то сказать, но в это время Нбонго поднял руку.

– Баако твои заявления не уместны, – он посмотрел на сына. Тот отвёл взгляд. – Ты выставляешь нашу семью в невыгодном свете перед гостями.

– Прощу прощения, – буркнул Баако и затих.

– Извините, господин Ким, – Нбонго повернулся к Рудольфу.– Не обращайте внимания. Расскажите нам, лучше, о космической программе Союза. Мы много наслышаны о ней, но, безусловно, вы сможете поведать нам что-нибудь интересное.

– Возвращаясь к нашему разговору, я должен сообщить, господин Виктор Луанго, что мозг изымается только из тела младенцев. Наш опыт свидетельствует о том, что психика взрослого человека не выдерживает столь резких перемен.

– Вот так, Виктор, нам не стать бессмертными, – усмехнулся Нбонго.

– Что касается космической программы, – продолжил Рудольф, – то она является естественным продолжением программы по сохранению человечества. Как я уже говорил, ресурсы нашей планеты ограничены. Если мы не сможем переселиться на другую планету, богатую ресурсами, то человечество рано или поздно погибнет. Чтобы избежать такого финала, в настоящее время мы строим на орбите Земли десять космических аппаратов, которые смогут отправиться к экзопланетам потенциально пригодным для жизни.

– Аппараты будут двигаться на ионных двигателях? – спросил пожилой человек в очках. Он занимал пост главного инженера корпорации.

– Да, верно. В качестве источника энергии будут использованы сначала солнечные батареи, а при удалении от Солнца радиоизотопные электрогенераторы. В качестве рабочего тела используется ксенон.

– Но это потребует значительного запаса топлива и ксенона на борту.

– Огромных запасов учитывая время полёта.

– Но тогда корабль будет огромных размеров. Ведь нужно ещё значительное место под жилую зону.

– Жилой зоны в привычном представлении там не будет. Для нас жилая зона – это камера жизнеобеспечения.

– То есть обычные граждане Союза не отправятся в полёт?

– Отправятся в виде замороженных зигот, – Рудольф изобразил слабую улыбку. – Большая часть места будет занята оборудованием для терраформинга, добычи полезных ископаемых и первичного обустройства.

– А какие планеты выбраны для заселения? – спросил Виктор.

– Первоначально выбраны десять планет на расстоянии от Земли от двадцати до пятидесяти световых лет. Если планеты окажутся непригодны для жизни, есть большой резервный список планет. Аппараты будут путешествовать пока не найдут подходящую планету, либо пока не закончится топливо. Во втором случае корабль ляжет в дрейф.

– Второй случай означает, в общем-то, гибель экипажа, – покачал головой инженер.

– Мы все готовы к такому исходу. Жизнь одной особи не имеет особого значения, важна жизнь человечества в целом.

– А если не один корабль не найдёт подходящей планеты? – спросил Виктор.

– Мы планируем отправить ещё экспедиции, если хватит ресурсов. Если же ни одна из них не откроет пригодные для жизни планеты, по всей видимости, человечество обречено.

– А вы примете участие в этих экспедициях? – спросил Нбонго, чтобы прервать повисшее над столом молчание.

– В первой партии точно нет, – ответил Рудольф. – Мои нейроны ещё не полностью заменены на искусственные, так что мне нужно питание для мозга. В аппарате большого запаса питательных веществ не будет, для экономии ресурсов. Возможно позже, когда мой мозг будет состоять из искусственных нейронов, я отправлюсь в полёт.

– А что вы собираетесь делать потом? – прервал молчание Баако. – Когда найдёте подходящую планету?

– Будем стараться развить наши технологии максимально быстро. На своём долгом пути развития человечество исчерпало легкодоступные ресурсы. У нас есть технологии, но нет возможности ими воспользоваться. Если у нас будет изобилие ресурсов, мы сможем быстро совершить технологический рывок. И тогда мы сможем расселиться по всей вселенной.

– А что будет с теми, кто остался на Земле? Будут ждать своего конца, как вы сами выразились?

– Если мы найдём способ перевезти большое количество людей с Земли, то мы сделаем это.

– Перевезёте всех людей или только граждан Союза?

– Всех желающих.

– Главная цель – это распространить образ жизни Союза по всей вселенной? Так сказать, разум не ограниченный ничем, – сказал Виктор.

– Об этом говорить слишком рано. Для начала надо выполнить первый этап, – ответил Рудольф.

На этом разговор как-то заглох. Все неторопливо пережёвывали пищу, тихо общаясь с соседями по столу. Рудольф есть не мог, он сидел неподвижно, рассматривая окружающих. Уйти он не мог по правилам этикета. Впрочем, он не испытывал неудобств из-за этого. Ким подключился к информаторию и просматривал информационные сводки Союза до конца обеда.

Будущее

Петров проснулся под утро в машине, припаркованной возле его дома. Ночь была холодной, машина остыла, и тело замерзло и онемело. Выйдя из машины, с трудом разогнувшись, Петров отправился досыпать домой.

Второй раз он проснулся от звонка "Цефея". Отечественная электроника оповещала о вызове дикой электронной мелодией. Игорь нащупал планшет и включил связь

– Алло, – дядя говорил бодрым голосом человека, который хорошо выспался. – Игорь, я тебя не разбудил?

– Разбудил.

– Извини, но дела не ждут. Пока у меня есть время нужно переговорить. Ты должен подъехать ко мне в течение часа. Сможешь?

– Постараюсь.

– Постарайся. Конец связи.

Петрову пришлось срочно встать и начать приводить себя в порядок. Минут через десять он более-менее пришёл в себя. Ещё через пять минут выехал на встречу.

Как и в прошлый раз, после звонка в домофон дверь моментально открылась. Игорь зашел в уже знакомый коридор. На этот раз стены-экраны изображали пустыню, казалось, что вокруг возвышаются огромные дюны, с вершин которых ветер сдувал песок. Из кабинета дяди доносились голоса и, чтобы не мешать, Петров не стал заходить, решив рассмотреть иллюзорное песчаное великолепие.

Через пару минут голоса стихли, и из кабинета вышел незнакомый Игорю, невысокий человек. Добродушное круглое лицо контрастировало с жестким, внимательным взглядом, который он быстро бросил на Петрова.

– Доброе утро, – произнёс человек.

– Здравствуйте.

Человек кивнул головой и вышел из квартиры. Петров прошёл в кабинет. Дядя сидел в громадном кресле с недовольным видом.

– Доброе утро. Проходи. Садись, – приветствовал он племянника.

– У тебя какие-то проблемы? Что это за тип? – спросил Игорь.

– Это Алексей Драганович, руководитель комитета собственной безопасности нашей партии.

– Он из Сербии что ли?

– Кто-то из предков, наверное. Сам он в России родился, насколько я знаю. Какой бы национальности он не был, а сволочь изрядная. Всё время ползает вокруг, что-то вынюхивает.

– Ну, так у него работа такая. А что ему от тебя надо?

– Считает, что я незаконно присвоил средства из партийного бюджета. По три раза за неделю наведывается. Надоел со своими подозрениями.

– А ты их не присваивал?

– Конечно, нет. Хватит об этом. Расскажи, как идут дела. Что удалось узнать?

– "Левые" готовили выступление в воскресенье, но кто-то раскрыл их планы. Теперь демонстрация отложена на неопределённый срок, мне пока не сообщили когда и где она будет.

– Да это и неважно, – Чирков потянулся в ящик стола за сигаретами. – Про срыв демонстрации я знаю, а место и время следующей есть кому узнать и без тебя. У тебя другая задача, как, надеюсь, ты помнишь. Ты что-нибудь узнал про их идеологию? Конечно, не про официальные "свобода, равенство, братство", а что-нибудь более тонкое. Есть у них идейные козыри в рукаве?

– Ну, есть идея про свободный доступ к информации. Вроде как, информация не должна быть собственностью, потому что это ограничивает развитие цивилизации. В общем, предлагают отменить авторские права.

– Это вряд ли получится сделать. Выглядит идея не очень. Но я всё-таки поразмыслю на досуге, не зря же я послал тебя собирать информацию. Что-нибудь ещё?

– Пока всё, – про остальную часть вчерашней беседы Петров решил не рассказывать.

– Ну, для начала сойдёт. Продолжай работу.

– Дядя, честно говоря, я не понимаю. Зачем тебе этот сплав старого и нового. Что это даст? Кого в партии консерваторов это заинтересует?

– Думаю, в партии консерваторов никого не заинтересует. Я хочу создать новую идеологию, чтобы образовать новое общественное движение среди оппозиционных групп. Если идеология окажется привлекательной для умеренных оппозиционеров, они вступят в это движение. А движение будет подконтрольно мне и, соответственно, нашей партии. Таким образом, мы существенно ослабим оппозицию, и лишим её многих сторонников. Теперь понимаешь?

– Как всё это слишком завёрнуто. Ты не перехитришь сам себя, дядя?

– Попробовать можно. Я почти ничем не рискую.

– Надеюсь, что это так.

– Сегодня, поработаешь в качестве курьера. Поезжай в офис на Лиговском, им нужно перевезти куда-то офисную технику. А завтра можешь продолжить основную работу.

После перевозки техники сотрудники офиса поручили Петрову доставить диски с информацией в другой офис, там тоже нашлась работа, в результате чего, домой он приехал только под вечер.

В трехкомнатной квартире было темно и пусто. Игорь жил в одной из комнат и почти никогда не заходил в две другие. Ковер под ногами был усеян крошками, повсюду лежала пыль, в углу паук свил паутину. Петров прошел на кухню, достал банку пива из холодильника, вернулся в комнату, сел на диван, достал из кармана "Цефей" и нашел в интернете трансляцию канала новостей экономики. Там шла трансляция аналитической программы.

Пожилой гражданин в очках, представленный как доктор экономических наук, рассказывал о проблемах научно-технического развития на данном историческом этапе.

– Пока ещё немногие могут разглядеть явление, которое пока скрыто за непрерывной чередой открытий и изобретений. Но если объективно оценить количество действительно прорывных изобретений последнего десятилетия, то мы не найдём почти ничего. Всё, чем мы пользуемся, это лишь доработанные версии изобретений предыдущих десятилетий.

– И в чём же, по вашему мнению, причина этого? – задал вопрос журналист. – Может мы достигли пределов познания?

– Не думаю, что у познания есть пределы. Просто дальнейшее развитие фундаментальных наук требует дорогостоящих экспериментов, на которые уже нет ресурсов. Соответственно, фундаментальная наука стоит на месте. А без фундаментальной науки не может развиваться прикладная.

– Каких именно ресурсов не хватает?

– Металлов, прежде всего. Прежде всего, редкоземельных металлов. Их применение расширяет возможности науки. Но их очень мало, и запасы постоянно сокращаются.

– Возможно, вторичная переработка отходов решит проблему?

– При переработке часть ресурса всегда теряется, это неизбежно. Кроме того, не всегда удаётся наладить утилизацию того или иного ресурса. Человек берёт металл из месторождений, которые копились миллионы лет, и переводит металл в рассеянную форму. А ждать миллионы лет пока металл снова скопится в месторождениях, мы не можем. Это означает, что ...

В это время поступил сигнал вызова, и Петрову пришлось прервать просмотр.

– Алло, Игорь, – голос Зеленицкого. – Сможешь помочь? Завтра подберешь человека, адрес я тебе скину. Нужно отвезти его, куда он скажет.

– Ладно, сделаю.

– Спасибо. До связи.

Утро субботы выдалось тёплым. Облака скользили по небу, время от времени закрывая солнце. Петров подъехал на парковку к Витебскому вокзалу, куда ему указал Зеленицкий. Через пару минут к машине подошёл тощий парень восемнадцати-девятнадцати лет.

– Это вы, Игорь? – спросил он через окно. Петров кивнул. Парень сел в автомобиль.

– Куда поедем? – спросил Петров.

– Отвезите меня, пожалуйста, в Купчино, – вежливо попросил пассажир.

– Давай уж, на "ты", не настолько я тебя старше. Тебя как зовут-то?

– Артём. Артём Санников.

– А меня ты уже знаешь, – Игорь протянул руку. – Однако, путь не близкий. Да ещё в пробку можем попасть. Ну да ладно, раз обещал Диме, значит, отвезу тебя.

– Дима? Зеленицкий? Ну да, он же говорил, что вы друзья. Ты его давно знаешь?

– С первого курса университета. Я со второго ушёл, а его с четвёртого выкинули.

– Как у них рука поднялась такого выдающегося человека отчислить из ВУЗа?

– Зеленицкий? Выдающийся?

– Конечно. Я слышал его выступления, после них и решил выступить в движение. Кажется, он один из немногих кто реально понимает, что нужно делать, чтобы построить справедливое общество.

– Может и так. А ты ведь недавно в движении?

– Всего около двух месяцев. Для меня вообще стало неожиданностью, когда товарищ Зеленицкий попросил меня выполнить небольшое поручение. Просто подходит ко мне вчера, после собрания, и говорит, что я должен съездить в Купчино и встретиться с одним человеком. И ещё сказал, что меня отвезёт его знакомый, ну, то есть, это ты. Я сразу понял, что поручение намного серьёзнее, чем он говорит. Иначе, зачем бы ему посылать своего ближайшего соратника?

– Да, я вообще-то, не ближайший соратник, – слегка усмехнулся Петров. – Я просто его университетский знакомый, иногда, помогаю ему. Я даже в вашем движении не состою.

– Вроде погода сегодня неплохая, – Артём решил резко сменить тему.

– К обеду метеорологи дождь обещали.

На подъезде к Купчино прогнозы метеорологической службы стали сбываться. Небо полностью закрыло тучами, начало моросить. Петров доехал до указанного адреса. Это был обычный девятиэтажный дом.

– Ладно, я быстро, – сказал Артём, вылезая из машины.

Он действительно отсутствовал недолго, всего минут пять.

– Всё, поехали. Отвези меня до ближайшего метро.

– Куда надо-то? Я могу отвезти.

– Нет-нет. На метро быстрее.

– А с вокзала на метро не добраться было?

– Слушай, я, когда подходил к машине, заметил, что правое переднее колесо спущено.

– Да вроде всё в порядке.

– Лучше посмотри.

Петров нехотя вылез под дождь, который уже поливал в полную силу. С колесом всё было в порядке.

– В следующий раз ты смотри лучше, – раздражённо сказал Петров.

– Слушай,– Артём подошёл вплотную к Игорю, и говорил очень тихо, постоянно оглядываясь по сторонам, – Зеленицкий просил передать посылку, которую я здесь получил, тебе, – он протянул маленький свёрток Петрову.

– А что в посылке?

– Этого я не знаю. Он сказал, чтобы ты сегодня же спрятал её в каком-нибудь безопасном месте. Он сказал, чтобы я передал тебе эту информацию не в машине, так как её могут прослушивать.

– Это разумно.

– Тогда не нужно объяснять, что ехать к тайнику нужно не на этой машине?

– Само собой. А Зеленицкий не сказал, почему именно я должен это сделать?

– Нет, этого я не знаю.

Доставив Артёма к станции метро "Купчино", Петров поехал до Технологического института. Там он припарковал машину в одном из дворов, после чего спустился в метро, и доехал до станции "Площадь Восстания". Выйдя из метро, Игорь купил билет на электробус до Сестрорецка.

Стена дождя затрудняла обзор Финского залива, который раскинулся слева от дороги. Промелькнул тёмный силуэт дамбы, защищавшей город от наводнения. Наконец, показался Сестрорецк. Петров вышел на одной из остановок.

Быстрый рост Санкт-Петербурга шёл преимущественно в юго-восточном направлении, так что северо-западные районы постепенно приходили в упадок. Накинув капюшон куртки на голову, Петров зашагал под дождём к окраине города. Он шёл между рядов старых однотипных пятиэтажек. Наконец, показалось нужное здание. Это были руины расселённого жилого дома, готовящиеся под снос уже несколько лет. Раньше Петров жил в Сестрорецке и иногда пил пиво с друзьями в этом доме.

Игорь без особого труда отыскал место в заборе, где отсутствовали несколько досок. Внутри дом был полностью вычищен, сняты оконные рамы, перила. В то же время, было заметно, что в данное время дом никем не посещался. Отсутствовали следы, бутылки, шприцы, остатки костров. Видимо, местные маргиналы уже нашли себе приют удобнее. Бывший дом продувался ветром насквозь, сверху стекала вода.

В одной из комнат, у стены лежала груда кирпичей. Кто-то разобрал часть стены, но не унёс результат своего труда. Петров присел на корточки у кучи кирпичей, вынул несколько, чтобы получилась ниша, положил свёрток, а затем сложил кирпичи, так чтобы скрыть свёрток. В соседней комнате он нашёл старый потрёпанный веник, с помощью которого подмёл пол от пыли, чтобы скрыть следы, после чего покинул здание.

На следующий вечер Петров поехал к Зеленицкому, предварительно созвонившись. Дмитрий встретил его во дворе дома.

– Здорово, – поприветствовал его Петров, выйдя из машины.

– Добрый вечер. Пойдём до магазина, у меня там вся компания сидит, нужно больше спиртного.

Они зашагали по направлению к магазину. Дождя не было, но небо было затянуто тучами, резкие порывы холодного ветра пробирали до костей.

– Ты, конечно, хочешь знать, зачем ты прятал диск? – спросил Зеленицкий.

– А это был диск?

– Ты что, даже не посмотрел, что в свёртке? Да, Петров, ты идеальный курьер. Твоё "нелюбопытство" просто поражает. В свёртке был голографический диск, ёмкостью сто пятьдесят гигабайт. Заполнена только малая часть от ёмкости диска. Но и эта малость имеет огромную ценность. Там содержится информация о финансировании нашего движения.

– Значит, вы не только членские взносы принимаете?

– На членские взносы нормальную работу не организуешь. Мы получаем помощь от самых разных спонсоров. Некоторые из них не хотели бы, чтобы их имена звучали в данном контексте. Так что нужно понимать, что многие хотели бы заполучить этот диск.

– Но почему ты именно мне поручил спрятать диск?

– Я сам не могу, за мной может вестись слежка, как и за остальной верхушкой движения. Тем более что среди нашего руководства есть предатель. А может быть и не один. Я почти ни кому не могу доверять.

– А мне ты, значит, доверяешь? – удивился Петров. – Ты даже не знаешь, почему я решил к вам присоединиться. А что, если...

– Это не важно. Я тебе верю, Игорь. Я знаю тебя достаточно долго. Знаю, что обычной "крысой" ты бы не стал, не такой ты человек. А в моей ситуации на логику полагаться уже поздно, тут уже нужно выбирать интуитивно.

– Что всё так плохо?

– Большинство членов движения требуют проведения демонстрации. Для них это проявление решительности. Но, учитывая ужесточение режима, последствия такой решимости могут быть весьма печальны. Митинг разгонят в момент, а потом задержания руководителей, обыски, обвинения. Но отказаться я не могу, иначе меня сочтут слабовольным.