Текст книги "Фарсис (СИ)"

Автор книги: Павел Корнилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Прошу прощения, я с ночной смены, буквально сплю на ходу. Я вас не ушиб? Ещё раз простите! – забормотал прохожий. Петров не ответил, просто пошёл дальше.

Небо было затянуто тучами, висевшими, казалось, прямо над крышами многоэтажек, но дождя не было. Петров посмотрел на служебный электромобиль, но даже подходить к нему не стал. Вместо этого он направился к остановке.

Шахримуллин уже ждал его возле вокзала. Они сели в электробус, едущий до Сестрорецка. Всю дорогу Агиш нервно рассматривал машины, которые ехали позади электробуса, и небо.

– Вроде слежки нет, – сказал он, наконец. – И квадрокоптеров тоже не видно.

В Сестрорецке дул холодный ветер с залива. Видимо из-за какой-то аварии большая часть города была обесточена. Петров вёл Шахримуллина к заброшенному зданию, мимо рядов старых одинаковых домов. Улицы были безлюдны и темны. Через полчаса они добрались до цели.

– Вот здесь, – Петров указал на развалины дома.

– Иди внутрь и принеси диск, – сказал Агиш, смотря по сторонам. – А я постою за углом того дома, подстрахую если что случится.

– А что может случиться?

– Всё что угодно.

Игорь не стал спорить, пролез через дырку в заборе и вошёл в здание. Под ногами хрустели осколки кирпичей, где-то капала вода. Даже на улице стоял полумрак, а в здание свет почти не проникал и Петров с трудом ориентировался. Наконец, он нашёл кучу кирпичей на втором этаже.

Нервно озираясь на тёмные углы, Петров вынул нужный кирпич и достал диск. И в это время на первом этаже раздался уже знакомый хруст кирпичей. Кто-то весьма уверенно продвигался по первому этажу и, судя по звукам, уже подходил к лестнице. Поколебавшись секунду между вариантами бежать или затаиться, Игорь выбрал второе. Стараясь не наступать на кирпичи, он осторожно отступил за кучу кирпичей и присел, так что в темноте его не было видно за два шага.

Неизвестный поднялся на второй этаж, но не стал отходить от лестницы. В темноте очертания лица не различались.

– Игорь Петров, – произнёс человек, и Петров сразу узнал голос. Это был Алексей Драганович, сотрудник службы внутренней безопасности партии консерваторов. – Я знаю, что ты здесь. Выходи.

Петров не пошевелился.

– Игорь, послушай. Я могу определить твоё местоположение с точностью до метра. Мне просто лень лезть в карман за планшетом. Пожалуйста, не трать моё время.

Петров выпрямился в полный рост и вышел из тени. Теперь он лучше видел Драгановича. Тот стоял у самой лестничной площадки, держа в руке пистолет.

– Где маячок? – спросил Игорь.

– У тебя в кармане.

– Мне его подбросил тот тип, который толкнул меня? – Драганович кивнул.

– Вы убьёте меня? – Петров не смог придумать, что бы ещё спросить.

–Нет, если отдашь диск.

– Это правда?

– Если бы я хотел тебя убить, то уже убил бы. Зачем, по-твоему, я с тобой разговариваю?

– Мало ли зачем. А как вы догадались, что диск у меня? И почему подкинули мне радиомаячок именно сегодня?

– Я предполагал, что после ареста лидеров оппозиции, диск постараются увезти подальше или уничтожить. Поэтому после разгона демонстрации приказал своему человеку следить за тобой. Что же касается тебя, то тут у меня тоже не было особых сомнений. Сначала я встретил тебя дома у твоего дяди, а затем, проверяя верхушку "левых" и их окружение, я снова нашёл твою фамилию. Я сразу понял, что это не случайно. Ты связующее звено между оппозиционерами и тем, кто передавал им деньги из партийной казны. Ведь этот человек...

Где-то рядом хрустнул кирпич. Драганович резко развернулся, встав почти спиной к Петрову. В дверном проёме стоял Шахримуллин. Каким-то образом он умудрился бесшумно подняться по другой лестнице. Татарин угрюмо сгорбился, правая рука была выразительно убрана за спину.

– А ты ещё кто такой? – спросил Драганович. – Какой шустрый, тихо так поднялся. Что там у тебя в руке? Нож? Пистолет? Знаешь, я в бронежилете, так что убить меня будет сложно, даже если попадёшь с первого раза. – Шахримуллин ничего не ответил.

Петров нагнулся и осторожно поднял кирпич с пола. Затем он выпрямился и стал тихо подкрадываться к Драгановичу, не вполне понимая, что же он собирается сделать. Сотрудник безопасности всё ещё что-то говорил и только в последний момент начал оборачиваться. В это время Игорь ударил его кирпичом в висок. Драганович отшатнулся в сторону и свалился с лестницы. Шум катящегося тела ещё несколько секунд отдавался эхом по всему зданию.

– Это было ловко, – сказал Шахримуллин.

– Я даже не понимал, что я делаю. А ты почему сразу не выстрелил?

Агиш достал руку из-за спины и разжал кулак. В ладони ничего не было.

– То есть, оружия у тебя нет?

– Я думал, может, он испугается. Я не предполагал, что так получится.

Шахримуллин спустился вниз по лестнице, Петров за ним. Драганович лежал на полу первого этажа, лицом вниз. Крови не было видно.

– Он живой? – нервно спросил Петров.

– А я откуда знаю, – Агиш присел возле тела и проверил пульс, после чего покачал головой. – Похоже, что мёртв.

– Похоже или точно мёртв?

– Теперь разбираться бесполезно. Надо замести следы. Тут в двух метрах отсюда дыра в полу, видимо, там подвал. Нужно скинуть тело туда, по крайней мере, искать будут дольше.

– Получается, что я убил человека, – Петров прислонился к стене.

– Слушай, у тебя не было выбора. Если бы ты его не убил, он бы убил нас обоих.

– Не похоже, что он собирался кого-то убивать. Ему просто был нужен диск.

– Да? Ну, тогда мы хотя бы сохранили диск, – пожал плечами Шахримуллин. – Помоги мне дотащить тело.

Они вдвоём подтащили тело к дыре. Агиш достал из кармана бывшего сотрудника безопасности планшет, извлёк карту памяти, батарею и засунул планшет обратно. Батарею выкинул, а карту сунул в карман.

– Потом посмотрю, что там интересного. Может, узнаю что-нибудь об информаторах, внедрённых к нам.

Он столкнул тело в проём. Из подвала донёсся всплеск, повторённый эхом. Петров достал из кармана радиомаячок и кинул вслед за телом.

– Раз там вода, то ещё лучше, – сказал Шахримуллин. – Теперь надо стереть следы. Где камень, которым ты его ударил?

– Кирпич, – поправил Петров. – Я понятия не имею, где он, я его выкинул на втором этаже.

– На нём крови нет?

– Вроде нет.

Они подмели пол, где остались отпечатки следов, с помощью веника, которым Петров затирал следы в прошлый раз. Осмотревшись, Петров и Шахримуллин покинули здание.

– Вернёшься в Питер? – спросил Агиш Петрова.

– Ну, да. Как будто есть другие варианты.

– Кто знает, что мы здесь были?

– Похоже, он действовал в одиночку. Очень хотел выслужиться и ни кому не доверял. Я тоже никому не говорил.

– Тогда есть шанс, что нас не вычислят. Камер в этом городе минимум, к тому же электричества в городе нет. Надеюсь, мы не попали в объектив. В любом случае, в основном, это касается тебя. Я уезжаю за границу, сегодня же.

– В Финляндию? – Агиш кивнул.

– Вернёшься когда-нибудь?

– По обстоятельствам, – пожал плечами татарин.

– Ну, тогда прощай, – Петров протянул руку. Шахримуллин пожал её молча, потом отвернулся и пошёл по направлению к автовокзалу.

Петров решил добираться на попутках. Добравшись домой, он рухнул на кровать и заснул без сновидений.

Через два дня Петров поехал к дяде. Стоя в пробке, он просматривал новости. В разделе происшествия мелькнула новость о найденном теле, пропавшего ранее гражданина Драгановича. Петров вздрогнул и закрыл ленту новостей.

Валерий Иванович сидел в своём кабинете, просматривая новости на большом экране.

– Не очень хорошо, получается, – сообщил он Игорю. – Умер мой соратник, достойный член партии. Печальная весть. Но, скажу честно, в последнее время он так утомил меня, что я не могу искренне жалеть о его смерти. Естественно, я говорю это только тебе, больше об этом никто знать не должен. Мне ещё говорить речь на его похоронах.

– А как он умер? – с показным равнодушием спросил Петров.

– Его нашли в заброшенном доме в Сестрорецке. Ты ведь знаешь эти места? – Чирков взглянул на племянника. Игорь кивнул. – Полиция нашла тело ещё вчера, но шума решили не поднимать. Тело лежало в затопленном подвале. Голова проломлена тупым предметом. Деньги и документы не пропали, только из планшета вытащили карту памяти. Не очень похоже на ограбление. Непонятно, что он вообще там делал. Приехал в Сестрорецк на зарегистрированной непонятно на кого машине, с выключенной навигацией.

– А как его нашли? – Петров постарался произнести вопрос небрежно.

– Проверили камеры наблюдения от Питера до Сестрорецка. Камеры на дороге зафиксировали лицо сквозь лобовое стекло. Похоже, Драганович кого-то преследовал. Но вычислить машину, за которой он следовал, не удалось. Там плотное движение. К сожалению, сам Сестрорецк из-за непогоды был обесточен и большинство камер не работали. Прохожих на улице тоже было немного, так что свидетелей не нашли. Похоже, пока что никаких зацепок у полиции нет.

– Зацепятся за что-нибудь, – пробормотал Петров.

– Когда человек, занимающий высокое положение в обществе, обнаруживается с пробитой головой на свалке – значит, этому предшествовала долгая история, в которой замешаны, возможно, весьма важные люди. И такие люди могут повлиять на ход следствия.

– И что это за люди могут быть? – осторожно спросил Игорь.

– Думаю, не стоит об этом говорить, – многозначительно произнёс Чирков. – Однако я могу тебя уверить – я к этому непричастен. У меня были разногласия с Драгановичем, но я не решаю проблемы таким образом.

"Да, ты решил их по-другому" – подумал Петров.

– Похоже, моя работа оказалась бесполезной, – произнёс он вслух. – Ничего стоящего узнать я не успел, а теперь движение полностью развалилось.

– Не развалилось, – возразил Валерий Иванович. – Затаилось, но не исчезло. Кто знает, что будет с миром дальше, и какие силы могут прийти к власти. Мне кажется, у радикальных течений есть будущее. Я думаю, тебе стоит продолжить общение со своими знакомыми.

– Так не с кем продолжать. Кого посадили, а кто сбежал.

– Кто-то выйдет, кто-то вернётся, – улыбнулся Чирков. – Дело против руководителей движения разваливается. Скоро их отпустят. А некоторых уже отпустили.

Петров припарковал электромобиль возле дома Зеленицкого и стал ждать.

Минут через десять из подъезда вышел Зеленицкий. Как и положено человеку, недавно вышедшему из тюрьмы, он выглядел уставшим и неухоженным.

– Прости, что не встретил, когда ты освободился из изолятора, – сказал Игорь. – Последние дни были... напряжёнными. Я буквально час назад узнал, что ты освободился, сразу приехал.

– Ничего страшного, не встретил, да и ладно.

– Куда поедем? – спросил Петров.

– Надо выпить, – отозвался Дмитрий.

– В "мечту"?

– Нет, – покачал головой Зеленицкий. – Возьмём с собой, посидим где-нибудь.

Купив пива, они расположились во дворе спального района, где обнаружили скамейку под навесом. Без крыши над головой было не обойтись, так как шёл сильный дождь, а электромобиль не подходил для разговора.

– Нарушаем, – сказал Петров.

– Плевать, – Зеленицкий жадно тянул пиво из бутылки.

Петров вытащил блок питания из "Цефея" и посмотрел на Зеленицкого.

– Я уже убрал аккумулятор, – отозвался тот.

– Я выполнил твою просьбу, – сообщил Игорь. – Шахримуллин вывез диск в Финляндию. Во всяком случае, он так сказал.

– Я знаю. Агиш сумел передать мне новость через одного из наших товарищей.

– Что он ещё сообщил?

– Он передал мне данные о "крысе", сотрудничавшей с властями. Правда, он не уточнил, откуда у него эта информация. Не знаю, где он мог раздобыть базу данных информаторов спецслужб. Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Нет, – ответил Петров. – А кто оказался "Крысой"?

– Шмидт.

– Предсказуемо. И что ему за это будет?

– Ну, не знаю, – замялся Зеленицкий. – Смысл-то уже что-то делать? Всё закончено. Да мы никогда и не устраивали показательных расправ.

– Ничего ещё не закончено, – сказал Петров. – Надо попытаться восстановить движение. И начать именно с "крысы". Я думаю, у тебя остались на примете люди, которые готовы переломать ноги клиенту.

– А без этого никак?

– Нет. Ваше движение было переполнено "стукачами". Ты знаешь, что Адлия сотрудничала с правоохранительными органами.

– Адлия? Не может быть. Не похоже на неё.

– Ну, её заставили сотрудничать, не знаю точно как, в обмен на право покинуть страну. Она старалась докладывать поменьше. Но, тем не менее, что-то она рассказывала. Поэтому я и говорю, что вам нужна служба собственной безопасности, чтобы вычистить ряды.

– А что потом?

– А потом вам надо престать быть клубом по интересам. Нужно проработать структуру, символику, устав. Выбрать постоянное руководство. И, как я уже сказал, нужна собственная силовая структура.

– Думаю, если попытаемся стать серьёзной силой, нас вообще уничтожат, – усомнился Зеленицкий. – У них есть любые средства слежки и сила, чтобы стереть нас в пыль.

– Средства есть, но они не используют их в полной мере. Используют их для подковёрных интриг в своей среде. На ваше движение они смотрят сквозь пальцы, не воспринимая всерьёз. Разве в истории так не бывало, что тот, кого недооценивали, побеждал?

– Бывало. Но я никогда не думал о том, чтобы получить реальную власть. Политика, ведь, это грязное дело. Стоит ли лезть наверх?

– Я раньше вообще ни о чём не думал. Но сейчас посмотрев вокруг, я понял, что мир погряз в хаосе, и никто не собирается его оттуда доставать. Нужно, чтобы кто-то всё исправил.

– А получится? – усмехнулся Зеленицкий.

– Хоть попытаемся, – ответил Петров.

Они замолчали, попивая пиво под грохот капель дождя по крыше.

Б олее отдалённое будущее

Прошло два дня. Хендерсон не выходил на связь с Грегори. Бао праздно проводил время, постепенно начиная чувствовать себя самозанятым. Наконец, на третий день поступило сообщение.

"Добрый день, товарищ Грегори. Готов к экскурсии? Электромобиль заедет за тобой через час"

Правительственный электромобиль ехал по Фарсису. Жилой квартал остался позади, потянулись здания делового центра города. Начался дождь, бортовой компьютер не стал задействовать дворники и Бао тоже не стал отдавать соответствующее указание машине. Теперь по ветровым стёклам стекали ручейки воды, видимость резко упала. Поездка была не такой уж и долгой. Электромобиль затормозил. Бао вышел наружу. Машина припарковалась под прозрачным навесом, по которому барабанили капли дождя. Бао сразу узнал здание, к которому привёз его электромобиль. Изображение этого здания можно было встретить в информатории тысячи раз – здание правительства Нового Союза.

"Входи внутрь" – поступило сообщение от Хенедрсона.

Отто ждал его в холле здания. Здесь чувствовалась та же непрактичная тяга к роскоши, что и в салоне электромобиля. Очень высокий потолок, массивные кресла и диваны, избыток освещения, указывали на то, что здание было построено на раннем этапе существования Союза. Из информатория Бао знал, что так оно и есть. Фарсис был первым из новых городов Союза, возведённых на пустом месте, а правительственный корпус был одним из первых возведённых строений нового города.

– Прикосновение к истории, правда? – спросил подошедший Хендерсон.

– Впечатляет, – отозвался Бао. – Но слишком помпезно.

– Ну, да. Но это место можно уже воспринимать как памятник, – огляделся Отто. – Здесь были приняты все важнейшие решения в жизни Союза. Когда-то здесь трудилось огромное количество человек. И сейчас здесь заняты почти две тысячи сотрудников. Сюда стекаются для обработки все данные Союза. Отсюда управляется весь государственный механизм Союза. Нужно понимать, какая сила заложена в этих стенах.

– Это понятно. Но информаторий выдаёт ограниченную информацию о здании. Например, схемы помещений нет в свободном доступе, – проверил базу данных Грегори.

– Схема помещений подпадает под закон о защите от террористических атак, – сообщил Хендерсон. – Конечно, возможность таких атак в Союзе практически равна нулю, но лучше перестраховаться. Всё-таки в этом здании сосредоточены основные механизмы управления страной, в том числе, управление обороной.

– Разумно ли размещать все службы в одном месте? – усомнился Бао.

– Ну, с точки зрения безопасности, это может и не самый лучший вариант, – ответил Отто. – Но правительственный корпус защищен лучше, чем может показаться постороннему наблюдателю. Тут есть комплекс ПВО, наземные и летающие боевые роботы. Так что уничтожить правительство военным ударом очень сложно. Что же касается функционирования управляющих органов, то эффективность их работы увеличивается, когда они находятся под одной крышей и могут постоянно быстро обмениваться информацией, в том числе и лично. При прежних способах управления, в каждом отдельном ведомстве работало столько человек, что собрать все управляющие структуры в одном месте было физически нереально. Новая система управления, при которой основные контрольные функции выполняет автоматика, позволила отойти от постоянного составления справок и отчётов. Соответственно, число необходимых сотрудников резко уменьшилось.

По центру коридора располагались движущиеся дорожки. Видимо, переходы громадного правительственного комплекса были слишком длинные, чтобы сотрудники перемещались пешком. Отто и Бао встали на одну из дорожек и теперь ехали по коридорам правительственного комплекса. В отличие от богато украшенного холла, отделка коридоров была невзрачной и скромной: серо-белая окраска стен и полов, освещение достаточное для того, чтобы свободно передвигаться, никаких украшений. Видимо, оставив в первоначальном виде холл, как памятник, архитекторы Союза сильно переделали остальные помещения.

"Сама система управления через автоматизированные системы, была разработана ещё во второй половине двадцатого века" – продолжал тем временем мысленно рассказывать Хендерсон. – "За основу была взята идея схожести живого организма и предприятия. Мозг не управляет непосредственно каждым физиологическим процессом. В то же время, в архаичных системах управления рядовые хозяйственные вопросы затрагивали иногда самые высокие уровни власти. Система отчетности была построена так, что отдельные подразделения обладали весьма низкой степенью автономности. Для уменьшения бюрократического аппарата необходимо было дать им большую независимость, но в тоже время эффективно контролировать работу подразделений. Была разработана система показателей-индикаторов производственного процесса. Пока подразделение показывает оптимальную производительность труда, вышестоящие контролирующие органы не вмешиваются. Если производство отстаёт от плана, включается следующий уровень контроля. Уровни следующие: предприятие – отрасль – сектор экономики – экономика государства в целом. Ещё выше находится своеобразный мыслительный центр, который определяет общую стратегию действий всего государства, его можно сравнить с корой головного мозга. Кибернетики Союза лишь модернизировали систему, используя более мощные компьютеры. В нашем случае, высшим уровнем стал координационный совет, определяющий пути развития Нового Союза. Поскольку в нашем государстве в отраслях экономики занято небольшое количество людей, осуществлять контроль не так уж сложно, ведь контролировать машины проще, чем людей"

Слева и справа потянулись ряды дверей, обозначенных номерами. Никаких других обозначений не было. Отто, видимо, при взгляде на дверь получал информацию о том, какие функции выполняет соответствующий отдел, но для Бао информация была закрыта.

– Если ты не сотрудник с допуском, тут и заблудиться недолго, – заметил он.

– А не-сотрудники здесь бывают редко, да и то в сопровождении какого-либо работника комплекса, – отозвался Хендерсон. – Сейчас поясню. Здесь находятся отделы, которые можно охарактеризовать, как отраслевой уровень управления. Здесь, в частности, уровень промышленных отраслей, например, черная металлургия, цветная металлургия, химическая промышленность и так далее. Раньше здесь работало много людей, а теперь, в результате совершенствования системы, почти все делает автоматика. Сотрудников здесь немного, в основном, инженеры, следящие за работой самой системы контроля.

После очередного поворота коридора дорожка привела их к лифту, на котором они поднялись на один этаж вверх. Здесь было значительно более оживлённо, время от времени, попадались спешащие по делам работники, слышался отдалённый шум голосов, где-то за углом.

– Это следующий уровень управления – управление сектором экономики. Здесь находится центр управления промышленностью, – пояснил Хендерсон. – Тут, как видишь, занято существенно больше людей, чем на предыдущем уровне. На данном этапе развития техники, здесь решения автоматической системы управления дублируют люди. Впрочем, в будущем их тоже ждут сокращения. Система постоянно совершенствуется.

– Вот что странно, – сказал Бао. – Когда мы были на предприятиях, на них работало по пять-шесть человек, а на отраслевом уровне, за каждую отрасль отвечало примерно такое же количество человек. Но ведь на более ответственной работе должно быть занято больше человек, не так ли?

– Не забывай, что в каждом предприятии есть ещё нижний уровень – уровень подразделения. Именно за них отвечают разные работники. Правда, при текущем уровне автоматизации, в нормальном режиме подразделение может работать автономно, но на случай чрезвычайных ситуаций держат человека, который будет координировать действия автоматики. Опять же, скоро всё изменится. Система контроля всё лучше справляется с внештатными ситуациями. Ладно, сейчас я покажу несколько отделов, структура которых несколько отличается от того, что мы видели, так как у них достаточно специфическая работа.

Движущаяся дорожка вела всё дальше по коридорам комплекса. Особые отделы, видно, и по расположению были удалены от остальных. Наконец, Отто сошёл на неподвижный пол.

– Это отдел иностранных дел, – он подошёл к дверям, которые сразу же открылись.

Обстановка внутри ни чем ни отличалась от любого другого отдела. Те же самые одиночные кабинеты с прозрачными стенами, те же работники, неподвижно сидевшие в креслах, через портативные компьютеры, подключённые к информаторию.

– Вроде никакой разницы, – сказал Бао.

– Здесь действительно, – согласился Хендерсон. – А вот если бы ты увидел посольство Союза в какой-нибудь стране, особенно в Африканском Союзе, возможно, удивился бы. Там много архаичных средств связи. Работа с менее развитыми государствами накладывает свой отпечаток на устройство данного отдела. То, что отдел несколько выпадает из общей структуры управления, не означает, что его работа менее важна. Наоборот, здесь задействовано много сотрудников классов A и B, а их труд подразумевает большую ответственность.

– Информаторий сообщал, что наши дипломаты достигли прогресса по вопросу поставки тория из Африканского Союза, чего им долго не удавалось сделать. Значит, мы улучшили отношения с Африкой? – поинтересовался Грегори.

– Не всё так просто. Ресурсов становится всё меньше, соответственно, конкуренция за них всё острее. Мы, в Новом Союзе, стараемся экономить на всём, что только можно. Но не все страны нас поддерживают. США, по-прежнему, нерационально расходуют ресурсы, и они хотят получить в своё пользование сырьевую базу африканского континента. Постоянно идёт дипломатическая борьба, демонстрация военной силы. Только недавно мы наращивали силы в Атлантике. Пока что, мы вырвались вперёд, но кто знает, что будет дальше. А ресурсы Африки очень нужны Союзу для осуществления главных проектов.

– Проект камер жизнеобеспечения? – уточнил Бао.

– В том числе.

Они вышли из отдела иностранных дел, и снова встали на движущуюся дорожку. На этот раз путь был недолгим. Очередная дверь была не похожа на предыдущие. Вместо лёгких раздвижных панелей здесь была установлена единая массивная дверь, открывавшаяся вбок. Хендерсон подошёл близко, но не сделал попытки войти.

– Отдел обороны Нового Союза, – сообщил он Бао. – Чтобы сюда войти, нужен особый допуск, даже мне нелегко его раздобыть. У военного командования есть, по сути, альтернативная система управления, которая в случае введения военного положения принимает значительную часть функций по управлению экономикой на себя.

– Какова вероятность военных действий с участием Нового Союза? – спросил Грегори.

– Не слишком велика. Войны во все времена велись за ресурсы. Но военные действия, в свою очередь, требуют огромных ресурсов. То есть, чтобы война была экономически выгодна, захваченная добыча должна быть велика. Однако сегодня такой выигрыш получить сложно. Полезные ископаемые разбросаны по мелким месторождениям и труднодоступным районам. Средства, затраченные на войну, не окупятся. Так что все стороны предпочитают действовать дипломатическим путём.

– Ну, даже если так, есть и другая проблема, – усомнился Бао. – Раньше началу войны препятствовали и этические проблемы. Правительство, посылая людей на войну, рисковало их жизнями. Но роботизация всё изменила. Теперь военачальники управляют дистанционно боевыми действиями, в которых не участвует ни один человек. Им не нужно отвечать за чужие жизни, их потери это только куча металлолома. Они похожи не на генералов из прошлого, а на шахматистов. Заманчивые условия для развязывания войны.

– Этические проблемы мало когда кого из правителей останавливали, – пожал плечами Хендерсон. – Если перед ними вставала возможность обогатиться, многие не останавливались ни перед чем. Да, технические достижения всегда применялись в первую очередь в военной сфере, а устранение человека из такого опасного процесса, как война, было первоочерёдной задачей. Но хотя мы можем воевать без людей, полномасштабная война с применением современных средств вооружения, неизбежно коснётся мирного населения стран. Кроме того, сейчас такая война лишила бы нас последнего шанса обеспечить устойчивое развитие для населения Земли. Все это понимают, и, будем надеяться, это хватит, чтобы уберечь человечество от катастрофы.

Путешествие по правительственному зданию продолжилось. Бао рассматривал одинаковые двери, Отто смотрел только вперёд. Один раз он посмотрел на дверь, которая внешне ничем не отличалась от остальных.

– Отдел контроля. Именно отсюда управляются подразделения контроля при воспитательных центрах. Отсюда же управляются центры коррекции поведения и центры изоляции от общества.

– Когда я обучался своей специальности, я посещал с группой других воспитанников центр изоляции от общества, – припомнил Грегори. – Там было неплохо: довольно уютно, обстановка специально созданная для людей с отклонениями в мышлении. Всё направлено на то, чтобы этим гражданам жилось хорошо, хоть они и не вписались в нормальную жизнь Союза. А ещё показывали отделение для агрессивных пациентов, вот там уже было неуютно. Только там никого не было, нам тогда сказали, что такие отклонения уже почти не встречаются, корректируются на самых ранних этапах развития. Вообще-то, я тогда подумал, а стоит ли изолировать неагрессивных пациентов. Только изучив все основы идеологии Союза, я понял, что это необходимо.

– Да, даже небольшие разногласия могут расшатать механизм государства. А мы не имеем на это права. Наше общественное устройство специфично. Гражданин Союза так сильно интегрирован в наше общество, что трудно сказать, выживет ли он без него. Мы не можем допустить, чтобы кто-то из-за своей неспособности встроиться в общество, стал создавать маргинальные идеи. Если человеку не помогает даже корректировка поведения, он не сможет жить в нашем обществе.

– Но есть одна проблема. Я работаю в отделе тестирования, но тестирование-то осуществляет компьютер. Я не всегда даже понимаю, по какому принципу компьютер выявляет те или иные отклонения у воспитанников, – развёл руками Бао.

– Потому твой отдел и сокращают, – согласился Отто. – Компьютерная программа в данном случае стала слишком сложной для восприятия человека. В последнее время такое происходит всё чаще и чаще в разных отраслях. Человеческий мозг не в состоянии угнаться за собственным творением.

– То есть, по сути, программа только номинально подконтрольна мне, – сказал Грегори. – Напоминает страхи людей прошлого о порабощении машинами.

– Поработить такая программа никого не может. Программа не является разумной, она лишь выполняет команды человека. То, что твой отдел сократили, означает лишь то, что всю работу по анализу личностей воспитанников, которую отдел выполнял, будет выполнять компьютер, а контроль над действиями программы передан на более высокий уровень.

– Но что будет, когда следующий уровень тоже не сможет контролировать программу?

– Вот поэтому мы и должны усовершенствовать самого человека.

– Поместив его в камеру жизнеобеспечения?

– Не просто поместив в камеру. Мозг будет подключён к информаторию непрерывно. И он не будет отягощён потребностями обычного человека. Производительность работы мозга существенно возрастёт. Это будет совершенно новый способ взаимодействия человека и машины.

– А без потребностей он не впадёт как бы в спячку? – одолели сомнения Бао.

– Над этим вопросом мы работаем. Думаю, это не будет проблемой, – ответил Хендерсон. В это время он свернул с дорожки и зашёл в какой-то отдел. Бао последовал за ним.

– Что это за отдел?

– Это отдел работы с самозанятыми. И это твоё будущее место работы, – Отто широким жестом указал на рабочее кресло за прозрачной перегородкой. – Отдел занимается шефством над самозанятыми. У них бывает много вопросов, особенно у тех, кто попал в квартал самозанятых уже во взрослом возрасте. Бывает нужно помочь, объяснить. В общем, что-то вроде отдела контроля, только без карательных функций. Иногда нужно организовывать мероприятия, самозанятым это нравится. Ты, педагогический работник, хорошо подойдёшь на эту должность.

Бао прошёл в прозрачную рабочую кабинку и сел в кресло. Ощущение того, что он скоро снова будет работать, да ещё и на более высокой должности, было приятным. Но сейчас надо было идти дальше.

На следующем этаже находился зал, который можно было осмотреть с балкона. В центре зала располагались рабочие кресла, сгруппированные в круг. В креслах сидели люди. Большую часть времени они проводили неподвижно, с закрытыми глазами. Но иногда кто-нибудь, видимо для большей наглядности, создавал трёхмерные голографические модели в центре круга кресел, а остальные наблюдали.

– Это работники высочайшего уровня, – Отто рукой указал на круг. – Их работа, пожалуй, самая трудная и напряжённая. Они не имеют права на ошибку, вся жизнь Союза зависит от них.

– А как же работа в КС? – удивился Бао. – Разве там работать не труднее?

– Конечно, планировать развитие всего государства сложнее. Но в долгосрочные планы всегда можно внести исправления, если они работают недостаточно эффективно. А здесь нужно непрерывно контролировать ситуацию. К тому же, планирование это творческий и очень интересный процесс. А тут ты, не смотря на уровень, по сути, всё тот же оператор, следящий за деятельностью автоматики. Ну, а теперь пришло время посмотреть на высший уровень управления.