Текст книги "Сказки долгой зимы (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– … Но потом весь этот парадиз нафиг развалился, – перебил её Ингвар. – Рискну даже предположить почему.

– Давай, – засмеялась Лиарна, – с удовольствием послушаю.

– У нас в мифологии есть некие «эльфы». Красивые, мудрые, бессмертные, спокойные, сильные, владеющие к тому же некой магией. Целый жанр литературы про них есть, «фэнтези», тоже сказки своего рода. Так вот, эльфов люди ненавидели хуже орков, потому что те одним своим существованием делали их жизнь невыносимой. Люди терпеть не могут быть хуже других. Что угодно можно простить соседу, но не то, что он красивее, умнее, богаче и лучше живёт. А если он, падла, ещё и бессмертный, то пофиг, насколько он сам к тебе расположен. Всё равно рано или поздно ему жопа. Потому что нельзя быть на свете хорошим таким. Если сами мы лучше стать не можем, то есть другой способ выйти в топ – убрать конкурентов.

– Может быть, ты и прав. Но предъявили мелефитам не это, а то, что они фактически доминируют над людьми, угнетая их природную способность производства, концентрации и сжигания сенсуса.

– То есть не дают спокойно резать друг друга?

– Вроде того. «Золотая эра Первой Коммуны» отличалась полнейшим отсутствием конфликтов, всеобщим благоденствием и недостижимым ни ранее, ни потом уровнем жизни, но было принято решение о том, что влияние мелефитов на объединённое Человечество чрезмерно и его надо сократить. Инженер был против, но большинством голосов Хранители постановили оградить зоны, свободные от мелефитов. Постепенно те росли, мелефиты поневоле концентрировались в нескольких срезах, где, в свою очередь, становилось некомфортно жить людям – из-за сенсус-дефицита они менялись, впадая уже в настоящую зависимость. Так произошло разделение – миры мелефитов и миры людей.

– Гетто, – понимающе кивнул Ингвар. – А как же, знакомо.

– Где разделение, там конфликты, кроме того, после ухода мелефитов уровень сенсуса вырос, а уровень жизни упал, люди стали агрессивнее. Инженера фактически поставили перед выбором между своей расой и своими творениями. И он выбрал верность расе. С тех пор мелефитов в Мультиверсуме больше не видели, люди передрались, Первая Коммуна развалилась, Мультиверсум потерял связность…

– Бедные-несчастные, преданные создателем и людьми ни в чём вообще не виноватые мелефиты, – пожал плечами Ингвар. – Но что-то мне подсказывает, что всю эту историю мы знаем от них же.

– Да, мелефитские книги – основной источник информации о той эпохе. Они очень прочные, другие источники сохранились куда хуже.

– То-то и оно. Я бы не взялся судить конфликт, выслушав только одну сторону. Но сказка хорошая, с моралью.

– Какой?

– Главной. У нас она даже в ПДД написана: «Движение со скоростью потока считается наиболее безопасным». Итак, где в этой сказке мы?

– Совсем избавиться от мелефитов было невозможно, они слишком глубоко интегрировались в ключевые системы безопасности. Остались изолированные колонии там, где без них не обойтись. Здесь была одна из них, созданная для защиты локуса ортогонали Ушедших.

– Здесь где-то есть дверца, через которую можно выпустить в мир Древнее Сраное Зло? Ктулху воистину Фхтагн! А они, получается, караулили замок?

– Почти так. Только они сами и есть дверь. И замок. И стена. И охрана на ней. Мелефиты создают прочные фрактальные структуры из информации, которые неуязвимы для сенсуса. Идеальная защита от Ушедших, но первая Катастрофа уничтожила её вместе с носителями. Чтобы дверь не рухнула, оставшимся мелефитам пришлось использовать в качестве элементов системы людей. Они… мы очень плохо подходим для этого, но система излучателей превратила здешнее население в ограниченное подобие мелефитов.

– Начинаю понимать, почему такие милые заиньки-мелефитики в основном не дожили до наших дней.

– Это было вынужденное решение.

– Разумеется. Как всегда.

– Люди тут довольно неплохо жили, вроде бы.

– Особенно те, на кого не действовали излучатели. Им, пожизненно запертым в коррекционных центрах, было вообще зашибись, сам пробовал. Но ты продолжай, продолжай.

– Новая система выполняла свои функции, но она уже не была неуязвимой. До первой Катастрофы этот мир был закрытой локалью, но после превратился в обычный срез. В него стали попадать контрабандисты, путешественники, всякие бродяги. Кто-то оказался достаточно информированным, чтобы опознать в нём локус Ушедших, а кто-то нанял Грету, чтобы она спровоцировала тут коллапс. Это был её обычный бизнес, но тут ничего не вышло, мелефитские срезы устойчивы к перегрузке сенсусом. Её активность привлекла внимание Конгрегации, об этом случайно узнала я, попёрлась разбираться, попалась Грете… Ну, мою историю ты знаешь. А Грета, не сумев спровоцировать коллапс обычным способом, устроила Катастрофу, каким-то немыслимым образом уничтожив древний маяк, который был энергетической основой системы. Понятия не имею, как ей это удалось. Разразился коллапс, дверка к Ушедшим держалась, фигурально выражаясь, на одном последнем гвоздике. Но ты спас Пацана, а я, ведомая инстинктом корректора, шла за фокусом, и мы встретились. Потом меня нашла Джен, и коллапс не был закончен. Последняя аварийная закладка мелефитов, оставленная на самый-самый крайний случай, сработала: система не обрушилась до конца, установилось новое хрупкое равновесие, а потом и медленное восстановление. Излучатели рухнули, но радио помогает понемногу создавать новое плетение информационной структуры, элементами которой отныне будут только люди.

– А что за «аварийная закладка»? – спросил Ингвар.

– Ты не понял? Каша. Её никто не производил ни на каких фабриках и не хранил ни на каких складах. Это материализованная информация, она возникает там, где нужна, а из её названий, подкреплённых для лучшего восприятия необычными вкусами, складывается новая структура.

– Желудочное программирование? Оригинально…

– Постепенно его заменит радио, а там, глядишь, и излучатели восстановят.

– И для этого мы должны… Что? Давай, Лысая, мы же не зря сюда притащились.

– Я. Я должна. Пошли, покажу.

Дверь, небольшое помещение, ложемент, лежащий на нём скелет в плотном комбинезоне. Вокруг стойки с работающим электронным оборудованием.

– Это последний мелефит. Последняя.

– Оно… Она живая?

– Да. Я её почти слышу в своей голове, – Лиарна постучала себя пальцем по виску. – Точнее, знаю, что она хочет сказать и сказала бы, если б могла.

– И что же?

– «Я очень устала». Уже почти всё, потерпи, – обратилась девушка к останкам. – Твоя вахта окончена. Счастливого небытия.

Она склонилась над креслом, сжала ладонями череп, и тот распался в её руках, освободив шарообразный металлический модуль.

– Ты её убила?

– Отключила. Сделала то, что она сама сделала для остальных. Теперь последнее.

Лиарна подошла к вмонтированному в стену устройству из медных труб со стеклянной колбой, сдвинула стекло, вложила туда шар, закрыла, дёрнула рычажок. Коротко прошипело, модуль исчез.

– Похоже на пневмопочту, – отметил Ингвар.

– Что-то в этом роде, да.

– И куда ты её отправила?

– Не знаю. И она не знает. Так поступают с мелефитами, если нет возможности продолжить их жизненный цикл. Они верят, что так модули попадают туда, где память перенесут на новые носители. Что Инженер не совсем оставил свои создания, что где-то в Мультиверсуме есть место, закрытое ото всех. Мир мелефитов, где над белыми башнями в горах парят в чистом небе сверкающие волантеры. Они именно верят, не знают точно. Это важный нюанс для существ, материализующих информацию.

– То есть, – уточнил Ингвар, – на самом деле это может быть просто мусоропровод?

– Мы этого никогда не узнаем, потому что знание некоторых вещей делает их невозможными.

– Итак, последний мелефит отбыл в лучший, будем надеяться, мир. Что дальше?

– Помоги убрать это железо.

Вдвоём они перенесли в угол искусственный костяк, Лиарна села на освободившийся ложемент.

– Эй, – сказал Ингвар, – ты не мелефит.

– Я знаю. Но я лучшая замена из имеющихся. Я бывший фокус коллапса, человек Фрактала, у меня есть импланты оператора и опыт подключения в Оркестратор.

– Это ещё что такое?

– Ещё одна попытка замены мелефитов людьми. Не самая удачная, но работает. Я тоже справлюсь.

– И как скоро я увижу тут твой скелет?

– Не волнуйся, всё продумано, – Лиарна достала из кармана куртки чёрный диск. – Помнишь эту штуку?

– Ага. Тебе его дал тот… Эректус.

– Эребус. Да. Настало его время.

Девушка подняла руку, артефакт засветился и завис над ладонью.

* * *

– Какой интересный эффект, – сказал Эребус. – Не видел раньше, чтобы маркеры левитировали.

В какой-то момент оказалось, что человек в пальто и тёмных очках просто стоит у стены.

– Прелюбопытное местечко, – продолжил он. – Потенциал огромный. Рад, что ты сделала правильный выбор. Кстати, это не ваше, случайно?

На пол обрушилось тело Деяна.

– Он жив? – спросил Ингвар.

– Как ни странно, всё ещё да. Это же тот парнишка, которому я скормил альтерионский стим? Вот что значит крепкий молодой организм. Думал, он уже не жилец. Он вам нужен? Если нет, могу вернуть обратно, туда, где его бросила Грета.

– Пусть его жизнь войдёт в мою плату, – сказала Лиарна. – Ты принёс?

– Конечно. Вот, лови, – Эребус бросил ей мягкую серую тубу, похожую на полиэтиленовую упаковку строительного герметика. – Вот ещё, тебе надолго хватит.

Он достал из ниоткуда тяжёлую брезентовую сумку и поставил её на пол.

– Кончится, ещё принесу, у тебя тариф «всё включено». Парня закину в альтерионскую клинику, там откачают. Ещё пожелания будут?

– Вот его, – Лиарна показала на Ингвара, – доставь, куда попросит.

– Да мне и тут неплохо, – ответил тот. – Должен же кто-то за тобой присматривать. Утку, там, подавать.

– И ты готов на такой подвиг? – улыбнулась девушка.

– Ну, заняться мне особо нечем. Ты только кашу материализуй повкуснее, ладно? А если получится вообразить приличный коньяк…

– Прости, это плохая идея, – покачала головой девушка. – Эребус, не оставишь нас на минутку?

– Конечно, – мужчина на долю секунду словно подёрнулся взвесью угольной пыли и исчез.

– Пойми, – сказала Лиарна, – меня, в сущности, уже нет. Как только я это приму… – она провела ногтем по тубе, та раскрылась, внутри оказался плотный полупрозрачный серо-зелёный гель, – превращусь в нечто вроде биологического процессора. И даже утка мне будет не нужна, потому что препарат усваивается полностью. Я буду лежать, закрыв глаза, день за днём, месяц за месяцем, иногда вставая, чтобы съесть ещё, но не приходя при этом в сознание. Препарат сильно замедляет метаболизм, я не буду стареть. Ты правда хочешь провести остаток жизни, глядя на это?

– И мне не удастся разбудить тебя поцелуем?

– Увы, это не одна из твоих сказок.

– Грустно. Неужели нет других вариантов?

– Ну, – засмеялась Лиарна, – разве что наловить где-то мелефитов и уговорить их вернуться к выполнению своих обязанностей.

– Значит, этим и займусь. Не скучай, Лысая Башка, я вернусь. Эй, Эректус!

– Эребус, – мужчина снова возник у стены.

– Так и знал, что подслушиваешь. Ты обещал доставить парня в Альтерион?

– Да, это несложно.

– Можешь и меня туда подкинуть? Место бойкое, и кой-какая моя заначка там имеется. Меня и Мудня.

– Гав.

– Без проблем. Прямо сейчас?

– Почти. Надо заскочить ещё в одно местечко и подхватить там кое-кого.

– Одного человека, надеюсь? Моя грузоподъёмность не беспредельна.

– Вообще-то двух, но вторая тебя не сильно нагрузит, весу в ней всего ничего пока.

– Решаемо. Готовы?

– Секунду, – Ингвар обнял и поцеловал Лиарну.

– Прощай. С тобой мне впервые не было одиноко, – сказала она.

– До свидания. Мне с тобой тоже.

Эпилог

– Юльча-Юльча, не скучай,

Юльча, не каприз-ни-чай.

Девочке пора в кровать,

хорошенечко поспать.

Мы в кроватку с ней пойдём,

там уляжемся вдвоём,

будет Юльча засыпать,

а я песню напевать.

Эта песенка о том,

что у Юльчи новый дом.

Целый мир тебе нашёл,

там, где детям хорошо.

В этом мире снега нет,

сладка каша на обед.

Травка мягкая растёт,

ну а Юльча спать идёт.

Юльча-Юля, спать пора,

будет новый день с утра.

Будешь ты опять играть,

бегать, прыгать и плясать.

Ну а Ингвару судьба

пыль дорог пустых глотать…

– Ыва! – сказала сонная девочка.

– Ах ты ж моя умница!

– Мам! Аша! Ыва! – продемонстрировала богатый словарный запас Юльча.

– Гав!

– Уди! Уди!

– И тебя выучила, приятель.

– Гав-гав!

– Уди! Дай!

– Ну вот, снова разбесилась! – укоризненно сказала Милена. – А ведь почти уложили!

– Ничего, сейчас отнесу в детскую, там тихо, угомоню снова. Время ещё есть, караван выйдет в полночь.

– Вам точно надо уходить? Юльча будет скучать по вашим колыбельным.

– Ыва! – вставила свою реплику девочка.

– Ничего, Деяна на днях выпишут из клиники, врачи говорят, что афазия ему больше не грозит, так что пусть распевается.

– Может, останетесь? Альтери дали нам огромный дом, вы нас ничуть не стесните. Удивительный мир, мне платят за то, что я ращу своего собственного ребёнка!

– Рад за вас, но мне и правда пора. В Альтерионе уже освоились, не пропадёте.

– И куда теперь?

– За последние два месяца я прочитал всё, что удалось найти о мелефитах, и у меня появились кое-какие идеи. Я ещё не знаю, где их искать, но уже придумал, у кого спросить.

– А если ответа не будет?

– Пойду дальше. Мультиверсум большой, и всё, что есть на свете, однажды где-то да найдётся… Ну что, Юльчонок, поехали в кроватку? Садись на шею, дядя Ингвар тебя отвезёт.

– Ыва! Ыва! Ыва! – заходится весёлым смехом девочка.

– Поехали! Вперёд!

* * *

Конец второй книги про Ингвара

Если вы хотите узнать немного больше о мелефитах, на поиски которых он отправился, почитайте цикл «Та самая Аннушка» /work/320398