Текст книги "Сказки долгой зимы (СИ)"
Автор книги: Павел Иевлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Вряд ли он сам решил разносить еду. Кто-то должен ставить ему задачи, – сделал вывод Ингвар. – Вот с этим-то персонажем нам стоит побеседовать.
По дороге насчитали около трёх десятков «окуклившихся». Мужчины, женщины, а также те, чей пол неочевиден, потому что лицо замотано тряпками. Они сидят и лежат, кто на кровати, а кто на полу, завернувшись в постельное бельё и одеяла так плотно, что представляют собой неряшливые вонючие коконы. Когда разносящий еду ставит перед таким миску с остывшей кашей, из кокона высвобождается рука и лицо, заросшее бородой у мужчин и просто грязное у женщин, человек быстро орудует ложкой, опустевшая миска падает на пол, целостность тряпочной обмотки восстанавливается.
– Минимальный расход энергии, – прокомментировал Драган. – В таком режиме им порции каши на сутки хватает, я думаю.
– В свете перспективы восстановления излучателей в этом, возможно, даже есть смысл, – признал Ингвар. – Своего рода «долгое хранение» для тех, кто не может выживать самостоятельно. Выглядит неэстетично, пахнет вообще отвратно, но, если это состояние действительно обратимо… Отожрутся, отмоются, постирают одежду и вперёд, восстанавливать народное хозяйство под мудрым руководством голоса из розетки. А так бы сдохли, и всё.
Ниже этажом чисто, немытыми телами не воняет, полы блестят, вкусно пахнет едой.
– М-м-м! Как будто котлеты жарят? – удивился Ингвар, потянув носом. – Кто-то неплохо устроился. Пойдёмте познакомимся с хозяевами, может, пригласят к обеду?
На кухне двое, мужчина и женщина, довольно молодые, лет по тридцать с небольшим, с приятными лицами и осмысленным взглядом. Одеты просто, но чисто и аккуратно.
– Ой! – подпрыгнула от неожиданности дама. – Вы кто? Как вы сюда попали?
– Дверь была не закрыта, – ответил Ингвар.
– Да, конечно… – смущённо признала она. – Просто мы так давно не видели… ну… нормальных людей! Я Хелана, а это мой… пожалуй, муж.
– Алексим, – представился мужчина. – Мы не женаты официально, встретились уже после всего, но это не важно. Мы семья. А вы кто?
– Путешественники, – сказал уклончиво Драган. – Ехали мимо, видим, дверь открыта…
– Ехали? – удивился мужчина.
– Да так, раздобыли нечто вроде транспорта, – отмахнулся Ингвар. – Всё не пешком. Я смотрю, вы тут кормите, ну, этих…
– Мы называем их «аутистами», – Хелана быстро посмотрела на мужа, – с медицинской точки зрения это неправильно, но следить за точностью терминологии некому.
– Вы врач?
– Да, работала в больнице. Но они не больны, это другое. Защитное состояние, пожалуй. Может быть, избыток стресса сказался, или ещё какой-то фактор. Мы надеемся, что со временем это пройдёт.
– А вы, Алексим, – спросил Ингвар, – тоже медик?
– Нет, – смущённо улыбнулся тот, – я повар. Не самый полезный навык в нынешних условиях.
– Отчего же, запах вашей стряпни очень бодрит. Давненько я не обонял котлет. Охотитесь?
– Да, иногда… – совсем смутился мужчина. – Знаете, эта каша…
– Да-да, чертовски надоела, нам ли не знать. Я вижу, вы её тут в промышленных объёмах запариваете? – Ингвар показал на ведро, куда женщина льёт кипяток из большого чайника.
– «Со вкусом дирулии», – прочитал он. – И как оно?
– Не знаю, – ответила Хелана, – мы кашу почти не едим, а аутистам всё равно, какой вкус. Мешаем всё подряд, не разбирая. Здесь, по счастью, большой склад.
– А сами чем питаетесь?
– Ну… – Алексим показал на электроплиту с кастрюлями. – Я готовлю понемногу. На складе были консервы, до морозов мы запасли овощи, нашли в руинах погреб с картошкой и перетаскали её сюда, чтобы не замёрзла. Есть мука, приправы, чай, даже немного сахара. Правда, всего осталось по-чуть…
– Ладно, – уловил намёк Ингвар, – мы и кашей обойдёмся, привыкли.
– Нет-нет! – вскинулась женщина. – Вы не так поняли! Конечно же, мы вас накормим! Дорогой, ты сваришь свой суп? Ну, тот самый?
– Конечно! – обрадовался мужчина. – Простите, если мы произвели впечатление негостеприимных, просто растерялись от неожиданности. Вы можете расположиться в комнатах дальше по коридору, они пустые, но там чистое бельё на кроватях. Отдыхайте, мы попозже пригласим вас на ужин. Не готовились к приёму гостей, так что ничего особенного не ждите, но мы постараемся. У нас есть даже немного вина!
– Это будет прекрасно, дорогой! – подхватила женщина. – Давайте устроим праздник! Приводите себя в порядок, переодевайтесь, если есть во что, но, если нет, ничего страшного, мы всё понимаем. Времена настали тяжёлые, но тем важнее иногда себя радовать!
* * *
– Эй, Лысая, даже горячая вода есть! – сказал Ингвар, выглянув из санузла. – Позвал бы тебя с собой, но тут строго на одного. Сейчас быстро помоюсь, и твоя очередь. Эта парочка нашла себе отличное место для жизни. Жду не дождусь ужина, каша осточертела.
– Ух ты, – восхитился он, когда Лиарна вышла из душа, – ты то платье утащила с собой! Вот и правильно, вот и умничка.
– Мне идёт? – улыбнулась девушка.
– Ты великолепна! Уверен, на ужине затмишь хозяйку без труда. Я вижу, речь к тебе вернулась?
– Тут внизу слегка фонит, мне хватило.
– Так вот почему хозяева такие бодрые! А до верхнего яруса, наверное, не добивает.
– От хозяев странное ощущение… Как от Драгана, но не совсем.
– Думаешь, они тоже из резистентных?
– Может быть. А может, и нет. Это важно?
– Нет, наверное. Живут себе люди и живут, как умеют. Окуклившихся вон подкармливают. Оно им, конечно, ничего не стоит, каши полно, да и труд невелик, но всё же доброе дело. Эх, жалко у тебя туфель к платью нет. С ботинками смотрится авангардно. А ещё украшений каких-нибудь. Ожерелье, или браслеты, или серьги. Тебе бы пошло, шея идеальная.
– У меня ничего нет. Я вообще никогда не носила украшения. Я даже платье надела… Ну, может, раз в третий.
– Ничего себе… А почему? Ты же красивая девчонка.
– Ты знаешь, что такое «фокус коллапса»?
– Слышал от твоей белобрысой стервочки, – кивнул Ингвар. – Она так назвала Пацана. Он оказался как-то связан со всей вот этой задницей, которая тут творится, но я не понял как и почему.
– Я стала фокусом для своего мира. Мне было четырнадцать, я даже жить толком не начала. Занималась спортом, бегом на длинные дистанции, всё поставила на это, почти стала чемпионкой мира среди юниоров!
– Да, бегать ты здорова, – засмеялся Ингвар. – Помню-помню, как ты ломилась за катером!
– Наш мир посыпался, но меня почти сразу вытащил корректор. С одной стороны, я хлебнула беды по минимуму, с другой – осталась очень слабой.
– А почему так?
– В гибнущем мире выделяется некая мистическая субстанция, сенсус, и фокус собирает её в себя. Чем дольше этот процесс, тем больше народу погибнет, но тем сильнее сам фокус. Если его не извлечь, то умрут все, кроме него, а он может превратиться в… не знаю, во что. Но, скорее всего, тоже просто погибнет. Хороший корректор выдернет фокус сразу, не доводя срез до катастрофы.
– То есть, – уточнил Ингвар, – тебя спас хороший?
– Лучший, Данька. Отличный парень, бездна обаяния, ему даже почти не пришлось меня уговаривать, я тут же в него втрескалась как последняя дура… и стала его последней удачей. Вскоре он погиб.
– Соболезную.
– Это было давно, а я так и осталась неудачницей и недоучкой. Я плохой корректор, Ингвар. Вся моя деятельность – череда провалов, а где я не облажалась, там мне либо помогли, либо тупо повезло. Пацана ведь вытащила Джен, не я.
– Мне плевать, – сказал Ингвар. – Мистика меня не особо интересует, а вот ты – ещё как.
– Хотя я не умею носить платья, не пользуюсь косметикой, у меня нет украшений и не может быть детей?
– А детей-то почему?
– Такова судьба корректоров.
– Это, конечно, жаль. Детишки у тебя были бы премиленькие. А всё остальное – какие твои годы, научишься!
– И да, годы… Знаешь, я старше, чем выгляжу. Тебе первому признаюсь, даже Джен не знает.
– Вещество? – спросил Ингвар.
– Ты знаешь про него?
– Я и сам старше, чем выгляжу. Правда, не сильно намного, мне и досталось-то капелька. Обошлось во все мои деньги на тот момент, но я не жалею. Так что давай оставим вопрос возраста, выглядишь-то ты мне дочкой, а не ровесницей. В ресторане, где у нас состоится ужин при свечах, официанты будут тайком перемигиваться: «Вот, мол, соблазняет старикан молодуху, и как только не стыдно ему?»
– Так приглашение в силе? – улыбнулась Лиарна. – Я тебя не напугала?
– Ещё как в силе! Чёрт, это же нас ни к чему не обязывает. Давай просто дадим друг другу шанс.
– И что мы закажем на ужин?
– Красное вино, это однозначно. Или ты хочешь шампанского?
– Нет, шампанское слишком легкомысленное и бьёт в голову. Что ещё?
– Мясо или рыба? – тоном официанта спросил Ингвар.
– Мясо! Непременно мясо!
– Рекомендую стриплойн медиум рар, мисс!
– Хм… Пожалуй, соглашусь.
– А пока его готовят… Может, лёгкий салат? Зелень, морепродукты?
– И того, и другого! И сыр! И такие, знаешь, булочки круглые…
– Ого, да ты проголодалась! Согласен. Выпьем по бокальчику сухого, поболтаем за салатами, а там, глядишь, и мясо подадут.
– И за что будет первый тост?
– За твою красоту, разумеется!
– Нет-нет, – покачала головой Лиарна. – Это второй. Первый – за то, что мы выбрались. И мы живы. И у нас есть хоть какое-то чёртово будущее…
– Стоп-стоп, что-то ты загрустила, Лысая. Не надо так! Мы обязательно выберемся, и будущего у нас будет хоть жопой жуй. И, может быть, оно даже будет общим. Мне, по крайней мере, этого хочется. Я не так чтобы хорош в отношениях, но с тобой бы попробовал. Дашь мне шанс?
– Ну… – как бы засомневалась Лиарна, но потом не выдержала, рассмеялась и махнула рукой. – Будет тебе шанс. И что, прямо из-за стола потащишь в койку?
– Койка у нас и тут есть, – серьёзно сказал Ингвар. – Не в ней же дело. Сейчас мы просто два одиночества, которые делятся теплом, чтобы не рехнуться в этом холодном мире. Но можем попробовать стать чем-то большим.
– Значит, не в койку, – кивнула девушка, – а куда?
– После ужина с вином? Думаю, мы выйдем прогуляться. Не знаю, где будет тот ресторан, но поищу место покрасивее. Берег моря. Или река. Или мост. Ты любишь мосты?
– Да, пожалуй. В них есть романтика.
– Именно! Прогуляемся по набережной, дойдём до моста, поднимемся на его середину. Там я обниму тебя, увижу, что ты замёрзла в этом лёгком платьице и накину тебе на плечи свой пиджак. Мы будем стоять над ночной рекой, смотреть, как отражается в воде луна, и молчать. Потому что всё уже сказано там, за столом. А потом, когда мы налюбуемся пейзажем, я разверну тебя лицом к себе и спрошу.
– Что?
– А вот тогда и узнаешь!
* * *
В общей кухне-столовой Хелана и Алексим заканчивают готовку. Они принарядились, мужчина прикрывает синим фартуком свежую сорочку, женщина в белом закрытом платье. Лиарна выглядит на их фоне простовато, а Деян и Ингвар одеты как всегда.
– А где ваш пожилой товарищ? – спросила Хелана. – Мы уже накрываем.
– Думаю, сейчас подойдёт. На запах, – ответил Ингвар. – М-м-м, пахнет великолепно!
– Это всего лишь картофельный суп, – вздохнул Алексим. – Он мне неплохо удаётся, но ничего особенного. Но зато у нас есть бутылка вина и к чаю будут свежеиспечённые лепёшки! Самые простые, из муки и воды, но…
– Ни слова более! Вы даже себе не представляете, как приятно поесть что угодно кроме каши! А что же вы себе не кладёте?
– Мы не голодны, – отмахнулся мужчина, – напробовались пока готовили. Ешьте на здоровье, мы с вами выпьем вина потом, за встречу и знакомство.
– Деян, – укоризненно сказал Ингвар, – куда ты спешишь! Где твои манеры! Дождись, пока все за стол сядут хотя бы!..
– Простите, – сконфузился парень, успевший под шумок смолотить половину миски супа. – Проголодался очень!
– Ничего-ничего! – засмеялась Хелана. – Молодой растущий организм! Будем считать это комплиментом повару.
– А откуда мясо?
– Я, как вы и сказали, охочусь, – отмахнулся Алексим.
– На кого? – заинтересовался Ингвар. – Как? У вас есть оружие?
– Ну… Так… То на того, то на другого… Иногда мне просто везёт!
– Не так-то много животных пережили зиму. Надеюсь, не собачатина?
– Гав!
– Спокойно, Мудень, мы шутим.
– Как вы могли подумать! Никакой собачатины! Я, если хотите знать… – начал возмущённо Алексим, но грохнул выстрел, и он повалился лицом на стол.
Бабах! Вторым выстрелом Драган попал в плечо стоящей у плиты Хелане, и она выронила большой поварской нож.
Бабах! Следующая пуля прилетела ей в грудь, и женщина свалилась на пол, хрипя и пуская пузыри.
– Ничего не ешьте! – крикнул Драган, опуская пистолет. – Ни в коем случае ничего тут не ешьте! И не пейте!
– Что за нафиг! – пришёл в себя Ингвар. – Ты что творишь?
– Я творю? – усмехнулся тот. – Погоди, сейчас…
Подойдя к плите, прицелился и выстрелил ещё дышавшей Хелане в голову.
– Вот что я творю! Пошли, вам надо это увидеть.
* * *
– Ничего себе… – сказал Ингвар сдавленным голосом.
Деян выбежал в коридор, и его вырвало.
– Как ты догадался?
– Я видел много людоедов, – пожал плечами Драган. – У них всех есть что-то неуловимо общее. Эти выглядели нетипично, но ощущение… И зачем бы им кормить «окуклившихся»?
– Ты не веришь в бескорыстное добро?
– Нет.
– То есть наверху не приют, а мясная ферма… Очаровательно. Может, их надо было допросить? А впрочем, ты прав, разговаривать с такими не о чём. Я ещё с Африки не люблю людоедов. Самого пару раз чуть не схарчили. Не знал, что у тебя есть пистолет.
– У тебя и твоей подружки тоже есть. Мы в равных условиях.
– И ты им довольно уверенно пользуешься.
– Это не первые встреченные мной людоеды.
– Ладно, давайте что-то решать с этой разделочной. Неплохо они тут запаслись…
– Утилизатор справится, – спокойно сказала Лиарна.
– Ну, это же были люди…
– Им уже всё равно, а хоронить это мясо мы будем дня три. За зиму земля на метр вглубь промёрзла, и битого кирпича вокруг полно.
– Да, ты права. Деян, сколько можно блевать?
– Я… Суп ел… – ответил парень, борясь с желудочными судорогами.
– Сочувствую. Но нам надо что-то делать с оставшимися. Можешь посмотреть, как тут дела с радио?
* * *
«…Грибовал, пельзетут, шумайка, диверсант, лихогляд, перверсия…» – бормочут динамики на стенах. Бледный и периодически скрючивающийся от приступов тошноты Деян подключил радио к внутренней трансляции.
– Надеюсь, им это поможет, – сказал Ингвар Лиарне, лежащей на кушетке в потайной комнате.
К счастью, людоеды не добрались до нижнего, аппаратного яруса, скорее всего, даже не подозревая о его существовании. Девушка переоделась в обычную одежду, убрав платье в рюкзак, и теперь лежит подключённая, только глаза бегают под закрытыми веками. Ингвар знает, что она его не слышит, так что говорит больше сам с собой.
– Жалко мне тебя, Лысая Башка. Думаешь, я ничего не понял? Ты не сомневаешься, что дорога наша в один конец. И сама не веришь, что вернёшься, и мне раздаёшь обещания, зная, что выполнять не придётся. Платье, вино и разговоры о будущем у нас только здесь и сейчас. И всё, что мы можем друг другу дать, ты выдаёшь авансом не жалеючи, потому что дальше ничего, темнота. А ещё тебе стыдно за то, что ты меня обманываешь. Несчастная ты, потерянная девчонка. Сколько бы тебе там лет на самом деле ни было, а так и не повзрослела. Ищешь, на кого опереться, а вокруг пустота. Но знаешь что? На меня можно. Опирайся.
Девушка вытянула руку, положила ладонь поверх его запястья и несильно сжала.
– Чёрт, ты уже закончила? – смутился Ингвар. – Быстро в этот раз. Ты, если чего услышала, так забудь. Фигня это всё. Дойдём, куда надо, и назад вернёмся. Я живучий и везучий, а тебя вытащу, не брошу. Будет у нас и ресторан, и вино, и мост над рекой, и вопрос будет, и ответ тоже. А пока пошли отдохнём, завтра надо дальше ехать.
Глава 22
Великий Регулятор
– Просыпайся, Лысая Башка! Да-да, продирай глазоньки, пора. Ух ты, какие потягушечки! Иди в душ, не доводи до греха. Кто знает, где нас в следующий раз ждёт горячая вода? А я пока кашки запарю и чайку заварю. В коридор не суйся, голова разболится. Там с вечера продолжается непрерывный сеанс радиобормотологии. Даже у меня крыша уже вибрирует.
* * *
– Готова? Отлично, как раз и каша поспела. Со вкусом эрирании. Какими-то ягодами отдаёт, незнакомыми, при этом их будто в капустном рассоле держали. Не хуже прочего. На вот, лопай. Ты как вообще?
– Голова болит. Но терпимо. На улице легче станет.
– Ага, говорить, значит, ещё можешь. Прекрасно. А то вчера мы даже обсудить ничего не успели. Нет, я никогда не против проверить кровать на прочность, но интересно же, что ты узнала там, внизу.
– Немного, – ответила девушка, приступая к каше, – ещё один кусочек мозаики лёг на место. Тот, кто был здесь… Он отбыл на Централию незадолго до первой Катастрофы. Они все там собрались тогда, кроме той художницы. Она не успела, или не захотела, или пренебрегла…
– Художники не отличаются обязательностью и организованностью, – понимающе кивнул Ингвар.
– Здешние Убежища, они… были как бы местом работы. Мне так показалось. Вахтовый метод. Командировки. Вся жизнь была там, на Централии. Основная община этих… людей, наверное, всё же. Они отличались от нас, и довольно сильно, но я, окунаясь в те следы их воспоминаний, которые остались эхом в древних здешних машинах, чувствую их как людей. И сами они себе ощущали людьми. Дружили и спорили, любили и ссорились, работали и творили, радовались и горевали. Женились. Растили детей. Железный скелет не делал их роботами, понимаешь?
– Больше не понимаю, чем понимаю, но это не так важно. Предыстория вопроса интересна разве что в историческом смысле, ведь, как я понимаю, они все умерли.
– Да, скорее всего. Первая Катастрофа уничтожила их колонию в этом срезе.
– Это была именно колония? В каком смысле?
– В том, что это не их родной мир, а что-то вроде базы. Она выполняла какую-то очень важную функцию, ради неё тут жило довольно много представителей расы. Достаточно, чтобы, когда с материнским срезом что-то случилось, они остались жизнеспособным автономным поселением и продолжали делать то, ради чего сюда пришли.
– Но ты не знаешь, что именно?
– У меня есть гипотеза, но я не уверена. Я же очень плохо училась в школе, предпочитая полевые выходы теоретическим занятиям. Я мало знаю.
– Ах ты двоечница! – засмеялся Ингвар. – На вот чаю попей. Что-то ещё важное удалось понять?
– Не знаю, насколько это важно… Этот срез изначально не был миром людей. Когда они развернули тут колонию, он был пуст. Уничтожен коллапсом. Но потом появились люди. Поселились, расплодились…
– О, это мы умеем, факт!
– … Эта раса почему-то плохо уживается с людьми…
– Скорее, это мы, люди, хреново уживаемся со всеми, кто хоть немного не такой, как мы. Да и друг с другом не так чтобы хорошо.
– … Да, можно сказать и так. Но они очень бережно отнеслись к людям и старались сделать их жизнь комфортной. И у них вроде бы получалось. До той, первой Катастрофы.
– То есть, получается, что всё это началось чертовски давно? Века назад?
– Может, и тысячелетия, – сказала Лиарна, допив чай. – Эта раса отличается долгим сроком жизни.
– Ещё бы, с железным-то скелетом… – задумчиво прокомментировал Ингвар. – Позавтракала? Собираемся.
* * *
В коридоре бубнят динамики: «…Диметвор, гулямба, поровняк, жупельница, дремпень, эрирания, лигатура…»
– Ты слышала, оно сказало «эрирания»! – сделал стойку Ингвар. – Мы кашу только что такую ели!
– Не знаю, – морщась, ответила девушка, – я не вслушиваюсь, прости. И так голова болит.
– А я вот уже не сомневаюсь, что это как-то связано! Каша с радио. Или радио с кашей. Да, когда говоришь это вслух, звучит бредово, но…
– Ингвар! Ингвар! – из комнаты выглянул Драган. – Быстрее сюда! Деяну совсем плохо!
В комнате мерзкий запах рвоты, парень лежит на кровати, бледный и обессиленный.
– До сих пор блюёшь?
– Да, тошнит и тошнит, уже давно нечем…
– Желчь с кровью идёт, – пояснил Драган. – Это не просто тошнота.
– Похоже на отравление, – сказал Ингвар. – Какие-то ещё симптомы?
– В глазах все плывёт, живот болит, руки дрожат…
– Да, выглядишь ты хреново. Супчик впрок не пошёл. Учитывая, что съел ты немного, а потом почти сразу всё выблевал, отравы они не пожалели. Ну ничего, организм молодой, крепкий, отлежишься. Потерпи, пройдёт. Пей воду, ничего не ешь.
– Хреновое дело, – тихо добавил Ингвар, когда они вышли в коридор. – Знать бы сразу, промыли бы желудок, а теперь уже поздно. Если ему до сих пор так паршиво, то яд мощный, без специфического антидота ничем не помочь, а мы понятия не имеем, чем его траванули.
– И что с ним будет? – спросила Лиарна.
– Либо сам оклемается, либо… не оклемается. Думаю, надо оставлять его тут. Воды питьевой побольше рядом с койкой, пусть выздоравливает потихоньку. Когда полегчает, потопает домой потихонечку. К жене и Юльче.
– Не ближний свет, – покачал головой Драган. – Мы далеко уже уехали.
– Ничего, будет кашу жрать, радио слушать, от людоедов прятаться, добредёт в конце концов. Морозов сильных уже нет, на календаре лето, а парень он упорный.
– Нет! – дверь комнаты открылась, на пороге стоит, опираясь плечом на косяк, Деян. – Я не останусь! Я должен быть с вами!
– Да тебя ноги не держат, – покачал головой Ингвар. – Растрясём тебя дорогой, может стать ещё хуже.
– Ничего. Я потерплю.
– А мы? – недовольно спросил Драган. – Ты будешь блевать всю дорогу, а мы наслаждаться?
– И вы потерпите, – упрямо кивнул Деян. – Потому что так надо. Я должен добраться туда с вами! Возьму какую-нибудь ёмкость с крышкой.
– Парень, тебя это реально может убить, – Ингвар постарался сказать это максимально убедительно.
– Я знаю. Но поеду всё равно.
* * *
«Ткачосап, блефопуф, арапоблиц, бекосиг, шпикомопс, бродолай, копна», – вещает динамик на столбе. Двигатель глохнет, передача становится разборчива, Лиарна морщится и хватается за голову.
– Ничего себе громкость, – удивился Ингрвар. – Кто это тут устроил дискотеку на все пустоши?
Динамик-рупор висит рядом со входом в Убежище, перед стальной дверью расчищена от снега большая площадка.
– Интересно, зачем это им? – спросил Драган, помогая Деяну выбраться наружу.
– Ты как, парень, живой ещё? – поинтересовался Ингвар. – Выглядишь не очень.
– Всё… болит… внутри… – пожаловался тот. – Но я могу идти. Сам.
Лиарна, посмотрев на его бледное осунувшееся лицо, только головой покачала.
– Он блевал всю дорогу, – сказала она Ингвару тихо. – Желудочное кровотечение.
– Мы ничего не можем для него сделать. Может, у здешних обитателей найдётся врач?
Меж тем, дверь Убежища открылась, и оттуда повалили люди. Одетые очень разнообразно, но тепло и чисто, они сперва с удивлением смотрели на аэросани, но потом отходили в сторону и строились рядами на расчищенном пятачке перед входом. Всего их оказалось около трёх десятков. Последней, выдержав паузу, вышла женщина лет за сорок в синей тёплой куртке, вязаной шапке и ярко-красном шарфе. Она встала на возвышении возле столба с динамиком и, протянув руку, выключила его.
Воцарилась тишина, Лиарна с облегчением вздохнула. Впрочем, собственный голос женщины оказался ничуть не тише.
– Внимание! – закричала она, обращаясь к рядам стоящих. – Начинаем утреннюю перекличку!
– Милош!
– Лихан!
– Сенара!
Стоящие выкрикивают имена, женщина что-то помечает в тетради.
– Где Петра? – спросила она строго, когда перекличка закончилась.
– Простудилась! – ответил кто-то из строя. – Температура высокая.
– Какая безответственность! – возмутилась женщина. – Беречь здоровье – наш долг перед будущим! Милош!
– Я!
– После утренней линейки отведи её в лазарет.
– Сделаю!
– Теперь вы, – энергичная дама соизволила наконец-то обратить внимание на аэросани и прибывших на них гостей. – Кто такие?
– Путешественники, – неопределённо ответил Ингвар.
– Завет блюдёте? – спросила он строго.
– Чего блюдём?
– Внимаете ли гласу Регулятора? – женщина показала пальцем на динамик.
– А, ты об этом… Ещё как внимаем. А также принимаем, вынимаем, обнимаем…
На нашем радио всё время
звучат различные слова,
хоть передача непонятна,
но явно восемнадцать плюс…
– Мне знаком ваш голос! – нахмурилась дама. – Вы Ингвар?
– Будем знакомы, – кивнул тот с удивлением. – Если представитесь, конечно.
– Я Хрисина, Служительница Регулятора. А вы Ингвар, Предтеча! – женщина снова показала на динамик.
– Ну, допустим. И что?
– Можете встать в строй.
– Воздержимся, пожалуй.
– Как хотите. Но зря вы так. С пришествием Регулятора ваше время ушло. Потом поговорим, после линейки, а то люди мёрзнут.
Хрисина повернулась к строю, подняла руку, добиваясь тишины, а потом щёлкнула выключателем на столбе.
«Хризотаз, пурания, ледостав, компударь, деррида, коринадия, бочкотара, елиния, переход…» – щелчок выключателя, говорилка на столбе, к большому облегчению Лиарны, затыкается.
– Переход! – громко повторяет последнее слово женщина. – Именно «переход»! Не зря Регулятор говорит нам о переходе! Сегодня особенный день, нам подан очередной знак! Посмотрите на этого человека! – она ткнула пальцем в Ингвара, тот пожал плечами и слегка поклонился. – Нас посетил Предтеча! Тот, кто вещал до Регулятора! Это и есть «переход», о котором мы слышим сегодня. Переход от старого мира к новому. От хаоса к порядку. Ингвар, Предтеча – апологет хаоса. Он вещал безумие, вещал бред, вещал алогичность и абсурд. Вы слышали его передачи, они – чистый хаос, бессмысленные истории с вывернутой моралью.
– Оказывается, меня таки кто-то слушал! – засмеялся Ингвар. – Ваши отзывы помогают нам стать лучше!
– Я не обвиняю этого человека, – продолжила свою речь женщина. – Он, как и все мы, выполнял свою миссию. Хаос был необходим. Хаос – это очищение. Хаос отделил немощных и никчёмных от тех, кто будет строить будущее. Отделил их от нас! Благодаря хаосу мы смогли дожить до порядка, который принёс нам Регулятор! Об этом говорит нам слово дня, слово «переход»! А теперь внимаем воле Его!
Хрисина щёлкнула переключателем, и из динамика снова полилась монотонная речь: «Курзявка, блеминор, веранда, бульдозер, кракапита, кирпичи…»
Стоящие в строю люди уже подмёрзли и ёжатся на холодном ветру, но слушают внимательно.
– Обдумайте услышанное! – сказала женщина, выключая передачу. – На вечернем собрании мы обсудим, что вы поняли из слов Регулятора. А сейчас время завтрака. Вы разделите с нами трапезу? – обратилась она к Ингвару.
– А как же, – кивнул он. – Но у нас есть просьба. Я услышал, что у вас есть лазарет?
– Конечно. Мы помещаем туда тех, кто был небрежен в отношении своей телесности и недостаточно крепок духом, чтобы противостоять этой слабости.
– Мой спутник… В общем, он чем-то отравился и точно не может противостоять этому. Боюсь, его состояние быстро ухудшается. Лазарет ему бы точно не помешал.
– Я распоряжусь. Эй, Милош! – окликнула она седого мужчину. – Ты Петру в лазарет поведёшь, заодно и вот этого молодого человека отведи.
– Сделаю! – кивнул тот и потянул Деяна за рукав.
– Иди-иди, – кивнул на его вопросительный взгляд Ингвар, – подлечат тебя, а то совсем квёлый стал. Не бойся, без тебя не уедем. Если надо будет, даже подождём пару дней. А мы пока посетим завтрак, на который нас так любезно пригласила Хрисина.
* * *
В этом убежище есть общая столовая, где за несколькими длинными столами собрались, видимо, все его обитатели. Радио тут почти не слышно, оно тихо бормочет в коридоре, но Лиарна болезненно морщится.
– Болит твоя башка? – спрашивает Ингвар.
– Да, – кивает девушка. – Но терпеть пока могу.
– Надеюсь, Деяна быстро подлатают, и мы тут не задержимся. Мне что-то моя специфическая известность тут не нравится. Да и вообще как-то излишне замысловато всё.
– Не понравилась тебе здешняя командирша?
– Тётка эта? Помесь епископа с прапорщиком? Нет, не в моем вкусе. На жулика не похожа, а искренние долбодятлы в этом деле склонны чересчур увлекаться.
– В каком деле?
– В сектостроительстве. Я имею некоторый опыт и, как бывший Просветлённый Сурья, Истинно Постигший Истину, авторитетно тебе заявляю: гуру-жулик лишит паству только денег, а вот по-настоящему верящий в свою чушь адепт может такого натворить, что лучше его сразу нафиг.
Две женщины в передниках вынесли большую кастрюлю с кашей и потащили её вдоль столов, а третья, с половником, идёт рядом и накладывает всем в миски одинаковые порции.
Хрисина сидит за отдельным столом, но кашу ей дали ту же самую, разве что в самую первую очередь. Дождавшись, когда все получили кашу, она пробует свою, кивает, и люди приступают к еде. Столовую накрывает дружный стук алюминиевых ложек о железные миски. Завтрак проходит в молчании, но, когда все доедают и те же разносчицы выходят с ведром какого-то горячего напитка, главная дама призывает всех к вниманию.
– Поблагодарим Регулятора за сегодняшнюю кашу, – произносит она громко.
– Спасибо! – дружно отвечают собравшиеся.
– В этот день он послал нам вкус кракапиты, – продолжила Хрисина. – Что это значит? Ведь, как известно всем, Регулятор ничего делает просто так, каждое его слово наполнено глубочайшим смыслом, даже если мы не всегда способны его оценить. Чему учит нас кракапита?
– Не смешивать клубнику с селёдкой? – шёпотом предположил Ингвар.
Лиарна не удержалась и хихикнула, обратив на себя возмущённые взгляды.
– Кракапита, дорогие мои, учит нас, людей будущего, терпению. Однажды мы увидим вместо снега зелёную траву и, выйдя из врат убежища, унаследуем землю. Заветы Регулятора, дающиеся нам в иносказательной форме, только кажутся непонятными, каждое его слово ложится в душу тем кирпичиком, из которого построится новое, прекрасное общество, общество Порядка. До тех же пор нам следует блюсти этот порядок в себе, соблюдая заветы и учитывая толкования. Об этом мы ещё поговорим сегодня на вечернем собрании, а пока допивайте чай и приступайте к ежедневным трудам на всеобщее благо.
– Аминь, – добавил тихо Ингвар. – Господь любит вас, аллилуйя!
– Знакомая картина? – спросила Лиарна.
– Да так, флешбэки одолели. Чай тут вообще помои, кстати. Готовься, я думаю, после завтрака нам грозит аудиенция у верховной жрицы, или кто она.
* * *
– У меня нет никакой должности или звания, – поясняет Хрисина. – Я лишь скромная толковательница воли Регулятора. Помогаю людям обрести Порядок в душе через порядок в жизни.
– Да, у вас чуть ли не строем ходят. Сказали – коридоры драить, они драят.
– Вы это не одобряете?
– Ну, у вас тут хотя бы чисто.
– Да, да, вы же адепт хаоса, я помню. Вам такое и не должно нравиться.
– Не считаю себя адептом чего-либо, но и спорить не стану. Я весьма хаотичен по жизни. Но до вашего порядка мне, впрочем, дела нет. Устраивайте его как вам угодно.
– Тогда что вам тут нужно?
– Доступ в одно из закрытых помещений бункера для моей спутницы. Это главное.
