Текст книги "Потапыч"
Автор книги: Павел Беляев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
2
Несколько минут полнейшего хаоса постепенно сменились полным покоем. Не сговариваясь, без единого слова чудовища уложили всех на пол. А если кто-то и пытался подняться, у него над головой со свистом проносилась лапа-коса, и смельчак снова растягивался на холодном бетонном полу в страхе за жизнь.
Я лежал вместе со всеми, обхватив голову руками на всякий случай и даже первое время закрывал глаза, хотя и без того было довольно темно.
Всюду раздавался плач и охи. После той ночи пациентов травматологии знатно прибавилось. Одних неплохо так посекли крысоморфы (как гораздо позже мы между собой прозвали этих тварей), других в панике покалечили сами ребята – кого сбили с ног и наступили на руку или на ногу, кому случайно сломали нос, были и такие, по ком прошлись, как по полу, чуть не сломав рёбра. А ушибов, порезов и растяжений было просто не счесть.
Через какое-то время крики стихли. Мы боялись привлекать к себе лишнее внимание, потому что не знали, чего ждать от хвостатых тварей.
Ощутив какое-то движение, я поднял голову и увидел её.
Крыса стояла посреди коридора. Ушами она почти доставала до фарфоровых плафонов подвесных люстр этого этажа. Большие, чуть загнутые вперёд усы хищно топорщились. Красные глаза без зрачков едва заметно светились.
Крыса стояла на задних лапах, чуть подогнув перед собой передние. Ко мне она была вполоборота, и можно было разглядеть два уродливых горба у неё на спине.
На полу валялись четыре чудом уцелевших телефона. Лучи от их фонариков худо-бедно освещали помещение и очерчивали уродливую фигуру Крысы по контуру. Как будто специально – чтобы мы лучше её видели.
От такого зрелища ребята забыли про угрозу в виде рукокосых тварей и, как круги на воде, расползались от Крысы в разные стороны. Кто как: на четвереньках, на животах, даже на собственной заднице.
Медленно, всё так же боясь резким движением привлечь к себе внимание.
Краем глаза среди общего человеческого отлива я заметил сухощавую фигуру, которая замерла на одном месте, не смея пошевелиться. Это был Хали-Гали, и, скорее всего, у него просто не осталось сил для того, чтобы вместе со всеми отползти в сторону.
Наверное, это было весьма иронично: люди – вершина эволюции – по крайней мере, так нам всегда говорили – расползаются по углам, как крысята, до смерти напуганные именно ею – крысой.
А та медленно оглядела нас всех, весь этаж. Было ощущение, что её взгляд способен даже проникнуть сквозь стены. Потом Крыса издала что-то очень похожее на смешок и сказала:
– Ну, что, умные мальчики и девочки? Что вы будете делать теперь?
Не знаю, как другие, но лично я тогда понял, что Глюкер всё это время был прав.
Нам крышка!
9
Противостояние
1
Крыса стояла в свете нескольких фонариков, которые при всём желании не могли разогнать мрак в таком большом помещении. Зато они делали двугорбую фигуру ещё более уродливой.
Позже я не раз и не два проснусь от собственного крика из-за того, что мне приснилась она. И думаю, что не я один.
А тогда мы все, даже Хали-Гали, расползлись в стороны, но до стен всё же не добрался никто, по одной простой причине – вдоль окрашенных белой краской панелей курсировали крысоморфы со своими страшными лапами-лезвиями. Яснее ясного, для чего они там все собрались – отрезали любую возможность к бегству. Ни до дверей, ни даже до окон никто из нас ни за что бы не добрался. Живым.
Таким образом, мы оказались зажаты между смертоносными чудовищами, чьи передние конечности были способны запросто снести голову любому из нас, и гигантской потусторонней королевой крыс, от одного взгляда на которую можно было умереть от разрыва сердца. Или на худой конец – рехнуться.
– А я говорил, – прошипел сидевший рядом со мной Глюкер.
– Ну, типа, говорил, и чё? – фыркнула Соня, которая сидела через два человека от нас. – Толку‐то? Даже сбежать не предлагал. А ныть, как девчонка, «нам всем конец», «мы обречены» – и я могу.
Несмотря ни на что, мне захотелось улыбнуться. По-моему, Соня очень правдоподобно его передразнила, но Глюкер надулся и обиженно засопел.
– С-Соня, н-е-е надо, – прошептал с другой стороны Хали-Гали. – Он н-не в-виноват.
– Конечно, не виноват, – хмыкнула девушка. – Мы же знаем, кто виноват на самом деле! – бросила она и зло посмотрела в сторону кушетки, под которой лежала замотанная в бинты, как мумия, Лена. А возле неё злым волчонком сидела и прижимала к себе потасканного игрушечного медведя Вика.
Из палаты в противоположном конце коридора раздался леденящий душу крик. Который, впрочем, резко оборвался. Наверное, кто‐то спал достаточно крепко, чтобы пропустить весь кипиш, возможно был под действием снотворного, а тут совершенно не вовремя проснулся. И скорее всего, нарвался на тех, кто прячется под кроватью.
Я был уверен, что эти твари расползлись по всей больнице и только того и ждали, чтобы кто‐то, кого пропустили остальные пришельцы, попался им на глаза.
– Как видите, спрятаться от нас не получится, – довольно заключила Крыса и медленно пошла по коридору.
Лысый хвост тянулся за ней следом уродливым червём.
Меня замутило. И вдруг я ощутил, как желудок скручивается в тугой узел. Не то заканчивалось действие «Лоперамида», не то я нервничал слишком сильно и лекарство перестало справляться. Так что в каком‐то смысле я оказался зажат между тремя силами, последней из которых был мой предательский кишечник.
Вдруг сделалось невыносимо жарко, а дыхание стало тяжёлым и хриплым. Голос двугорбой твари для меня резко стал каким‐то далёким и не таким уж важным. Однако я постарался сосредоточиться на том, о чём болтало это существо – возможно, в его словах крылось наше спасение.
– Вы окружены, – говорила Крыса, – а все остальные ваши комнаты, – наверное, она имела в виду палаты, – проверяются моими слугами. И кто не захотел присоединиться к вашей тесной компании, тот очень сильно пожалеет…
Девчонка, сидевшая позади меня, расплакалась навзрыд. Однако, чтобы ненароком не привлечь к себе ненужного внимания, закрыла лицо руками так сильно, что практически давилась собственным плачем.
– Дима! – прошипела Соня снова тем же самым тоном, какой был в палате новенькой, как будто я должен был всё исправить прямо сейчас. Как будто я вообще мог сделать хоть что‐то, но бездействовал из-за обычной лени. – Мы будем что‐нибудь делать?
– Я думаю…
В это же мгновение Крыса оказалась прямо передо мной.
Все, кто сидел рядом, завопили и шарахнулись в стороны.
Я не мог двинуться с места от страха. Да и живот скрутило такой болью, что я вообще не думаю, что был способен сделать хоть что‐то. В ушах зазвенело. Должно быть, со стороны я выглядел очень смелым, но на самом деле я просто забыл, как двигаться, говорить и, наверное, даже дышать.
Крыса между тем встала на четвереньки, и таким образом её морда оказалась прямо напротив моего лица. Я чувствовал, как длинные жёсткие усы щекочут мне нос и щёки, но не смел даже отвернуться.
– Правильно, Дима, подумай… – процедила она сквозь зубы.
Непонятно как, но её крысиная пасть была способна произносить сложнейшие звуки и даже при этом не шепелявила, хотя должна была. По крайней мере так утверждали все без исключения мультики про говорящих грызунов, которые я видел. Возможно, дело было в сверхъестественной природе существа. Возможно, мультики просто врали. Но факт оставался фактом: Крыса говорила на нашем языке лучше, чем Хали-Гали. И она сказала следующее:
– Ты же умный мальчик. Хорошенько поразмысли над тем положением, в котором вы очутились. И над тем, кто здесь главный.
Потом это двугорбое чудовище наконец отстало от меня. Крыса снова поднялась на задние лапы и двинула по коридору в обратном направлении.
– Вы здесь одни, ребятки. С вами только я и мои верные слуги. Взрослые не придут на помощь – все они сейчас спят и видят самые лучшие сны в своей жизни… Так что, может, вам всё‐таки лучше дружить со мной?
Дружить? Вот это что‐то новенькое.
Ладно, будем честны, в тот момент не я обратил на эти слова внимание. У меня были куда более насущные дела.
– Д-дру-ужить? – промямлил Хали-Гали.
Крыса обернулась на голос. Однако не так резко, как это было со мной. Возможно, это потому, что в нашем великом комбинаторе она видела куда меньшую угрозу, чем во мне. Соответственно, и пугать особо не требовалось. А может, дело было в том, что и с пугалками перебарщивать нельзя, иначе они потеряют свой драматический эффект.
– Да. Дружить, – сказала Крыса и медленно пошла на Хали-Гали.
А может, она не стала резко бросаться на него совсем по другой причине. Может, всё потому, что как раз в нашем Шерлоке эта тварь ощущала гораздо большую угрозу, чем во мне. Меня было достаточно напугать так, чтобы я крикнул «ой» и от ужаса врос в пол. Но Хали-Гали требовалось напугать до смерти, чтобы он не придумал ещё какой‐нибудь план. А что это чудовище в курсе всех наших действий, я не сомневаюсь до сих пор.
Крыса надвигалась на него медленно, позволяя в деталях разглядеть свои размеры и чудовищный облик. Мы все, а особенно Хали-Гали, должны были хорошенько рассмотреть острые зубы, выступающие из-под верхних губ. И мощные когти на передних лапах, которые Крыса прижимала уже совсем не так, как это было в начале. Теперь же они были готовы в любой момент, просто в мгновение ока вцепиться кому‐нибудь в глотку, если ты вдруг по какой‐то причине откажешься с ней дружить.
– Дружить, – повторила она. – На самом деле я пришла к вам за помощью.
Как ни странно, но эти слова слегка приободрили нас. Когда слышишь, что кому‐то нужна твоя помощь, это автоматически как бы ставит тебя на одну ступень с ним. А равного бояться уже сложнее.
Мы слегка выдохнули и устроились на полу немного удобнее. Кто‐то даже уселся на стол постовухи.
Под ногами по-прежнему кишело крысами, но они не нападали, и лично мне от этого было уже легче. Даже девчонки не куксились по этому поводу. Но, наверное, в их случае всё благодаря глубокому шоку от происходящего. Да и тем более, когда над твоей головой летают смертоносные лезвия, ты уже меньше паришься по поводу каких‐то мелких грызунов. Пусть даже и размером с кошку.
– Наш мир умирает, – продолжала крыса. – И, к сожалению, нет никакого средства его спасти. Поэтому мне и моим малышам приходится искать другое место, другой мир. – Малышами, конечно же, были все эти гнусные твари, от которых мороз драл по коже. – А мы просто хотим жить. Точно так же, как и вы.
Я смотрел на неё и думал о том, что если не обращать внимания на крысоморфов, что выстроились вдоль стен, как армия захватчиков, то можно почти даже не бояться. Разве что совсем чуть-чуть.
Она ведь просила помощи. Мы были ей нужны. Живыми – и это главное, потому что помочь может только тот, кто вообще способен что‐то делать. Правда?
Ведь правда?
Кто‐то из толпы, не знаю кто, выкрикнул:
– Вам нужна помощь, и поэтому вы захватили больницу? Думаете, теперь мы захотим вам помогать?
Частично это была чья‐то истерика, но не совсем. Говорю же, после того, как прозвучало слово «помощь», мы стали чуть смелее.
Крыса обернулась на голос и долго смотрела в ту сторону. Наверно, искала взглядом говорившего.
– Нет. Мы захватили вашу больницу, потому что у нас не осталось другого выхода. Нам пришлось прорваться сюда и заставить вас слушать. Потому что мы всего лишь чудовища из другого мира, и никто из вас, – она обвела коридор когтистой лапой, – добровольно не стал бы с нами разговаривать.
– А вы пробовали? – выкрикнул какой‐то другой смельчак из дальнего конца коридора и, вероятно, пожалел в последний момент, потому что в конце его голос дал петуха.
Крыса издала звук, больше всего похожий на смешок. Вернее даже, горькую усмешку. Крыса ответила:
– Конечно! Ещё как. – Существо принялось поворачиваться то в одну сторону, то в другую, словно желая удостовериться, что её прекрасно слышно всем. – Вы даже себе не представляете, как долго я искала мир, пригодный для нас. Мир, куда бы я могла спокойно перевести своих несчастных детей. И в один прекрасный день я случайно нарвалась на ту, кто указала мне этот мир. Она была маяком, чей яркий свет обещал спасение. И вместе с тем она была дверью, через которую мы могли войти!
После этой речи я понял главное: если Крыса знает, что такое маяки, то, должно быть, их мир не так уж и отличается от нашего. Возможно, поэтому планета Земля и оказалась для них лучшим вариантом.
А Крыса продолжала. Только теперь она больше не кружила, осматривая всех нас и одновременно никого конкретного. Сейчас она стояла прямо напротив Вики и смотрела только на неё.
– И я попыталась с ней связаться. Единственной возможностью для этого оказалось проникнуть в её сны. Но ваша человеческая природа отвергала меня, – Крыса снова усмехнулась. – Из-за моей внешности. Разум девочки раз за разом выставлял меня ночным кошмаром, и вместо того, чтобы просто взять и поговорить с нашей последней надеждой на спасение, я была вынуждена бороться за то, чтобы не оказаться убитой прямо в чужом сне.
Новенькую колотило от страха, но и она не сводила с Крысы упрямого злого взгляда. Возможно, в этом ей помогал Потапыч, которого Вика прижимала к себе, как бронежилет.
– Раз за разом, день за днём я пыталась достучаться до неё по-хорошему! – начинала Крыса тихо и вкрадчиво, но с каждым словом её тон повышался, и к концу предложения она сорвалась на крик. Хриплый голос прокатился под потолком коридора, отразился от стен и, усиленный эхом, ввинтился в мои уши.
От боли в перепонках я на миг зажмурился.
– Через её сны я узнала то, чем эта девочка живёт и дышит. Я узнала её желания! Я пыталась предложить всё, чего она только захочет, но не была услышана! Время шло, мой род вымирал, а наша единственная надежда на спасение даже не хотела со мной разговаривать! Мне ничего не осталось, кроме как самой ворваться в её дом и заставить себя слушать! И даже тогда я пыталась всё решить по-хорошему! Ты не хотела рано ложиться спать, Вика, и я усыпила твою сестру! Я отгородила от тебя весь мир, чтобы ты могла заниматься своими делами столько, сколько захочешь, а ты повернулась ко мне спиной!
Новенькая проглотила ком в горле и возразила:
– Всё было совсем не так.
– Конечно же, всё было именно так!
Двугорбая тварь наконец оторвала от Вики взгляд и снова посмотрела на всех нас.
– Тогда меня силой вытолкнули из этого мира. В мой родной – больной и умирающий. А моей свите той ночью горько досталось… Но я сделала выводы, мальчики и девочки. И какими бы умными вы ни были… Как бы решительно ни собирались мне противостоять – сегодня сила на моей стороне. И я заставлю вас слушать! Вас всех, раз уж не получилось достучаться всего до одной!
Эти слова полностью уничтожили весь эффект от слова «помощь», и мы ещё острее ощутили свою уязвимость перед этими потусторонними существами.
Во многих местах нашей разрозненной толпы раздался плач. Никто уже не боялся привлечь к себе внимание, потому что мы осознали, что Крысе нужны мы все.
Я посмотрел на Соню. Чёрт возьми, даже зарёванной, в этом ужасном свете четырёх фонариков она всё равно оставалась красивой. И она по-прежнему смотрела на меня с надеждой. «Разберись, Дима, ты же можешь!» – так и читалось в её отчаянном взгляде. Но что я мог?
Не в силах вынести этот взгляд, я отвернулся. Рядом сидели Глюкер и Миха. После того как Крыса заговорила о помощи, эти двое набрались храбрости подсесть ко мне. Уверен, что Хали-Гали тоже собирался это сделать, просто ему требовалось чуть больше времени. И сил.
Миха подмигнул мне, мол, не раскисай, брат, прорвёмся. Думал ли он так на самом деле? Кто его знает? Но этот дружеский жест в любом случае стоил очень дорого.
Глюкер, кажется, молился. А потому не обращал ни на кого внимания. Вид у толстого был такой, будто он сейчас помрёт от страха.
Короче, на этого тоже было жутко смотреть.
Да, честно говоря, на всех.
Чуть дальше, почти у самой стены, уткнувшись лицом в коленки, плакала Кира. Рядом с опущенной головой сидела Софа. Волосы частью сами закрывали её лицо, а частью отбрасывали на него густую тень, поэтому я не мог судить о её состоянии. Но, чисто судя по позе, вряд ли она была полна уверенности, что всё закончится хорошо. У Риты был такой бешеный взгляд, будто ещё вот-вот, и пацан натурально слетит с катушек.
А Вика, девочка, из-за которой всё и случилось, сидела на одном колене перед кушеткой, под которой мы спрятали её сестру, в такой позе, будто была готова прямо сейчас сорваться в драку. А неразлучный игрушечный медведь замер в её правой руке, как оружие.
Все они ждали. Безусловно, ждали чего‐то плохого. Настолько же отвратительного, насколько были противны самой своей природой пришельцы. Но у каждого в глазах всё же теплился огонёк надежды. Они все – мои друзья и остальные ребята – ждали и надеялись на спасение.
И, кажется, я один понимал, что его не будет. Никто не придёт нам на помощь. Ну, может, это понимала ещё новенькая, которая уже сталкивалась с этими тварями и потому готовилась разбираться со всем самостоятельно.
Смешно. На этаже собрались куда более старшие ребята – по пятнадцать, шестнадцать, даже восемнадцать лет. Но решительнее всего к бою готовилась десятилетняя соплячка, которая боялась шагу ступить без своей игрушки.
Обо всём этом можно долго рассказывать, но в действительности с того момента, как Крыса замолчала, чтобы перевести дыхание, прошла всего пара минут.
До момента, когда я встал, прошло всего-ничего.
Я и сам не понял, когда это случилось. Вроде вот я сидел и дрожал от страха вместе со всеми, а вот уже стою и, вероятно, трясусь уже сильнее всех.
– Мы слушаем, – тихо сказал я.
Крыса обернулась и на несколько секунд сосредоточила на мне взгляд.
– Дима… Я тебя запомнила. Смелый и умный мальчик. Что ж, раз уж ты сам вызвался говорить за всех, то я не против. А вас! – она оглядела молчавший многолюдный коридор. – Уже никто не спрашивает. У вас была возможность высказаться, но вы молчали. Теперь за всех будет говорить Дима, – а потом она снова посмотрела на меня. – И отвечать он будет тоже за всех.
Меня как будто окатили холодной водой, только изнутри. Кто меня дёрнул встать? Чёрт их знает, чего все эти незнакомые мне люди могут выкинуть, тем более в такой дикой ситуации. Почему я должен за это отвечать?
– Как я уже сказала, мне нужна ваша помощь. Я хочу знать о вашем мире всё то, что знаете вы. В особенности я хочу знать: какая у вас армия и вооружение? Как поступят предводители, если увидят на своих улицах нас?
Интересно, что этот вопрос шёл после вопроса об армии. Вероятно, Крыса таки догадывалась, как на них отреагируют наши власти.
– Мне интересно, как строятся ваши города? Как часто вы враждуете между собой? И каким образом добываете себе пропитание? Словом, я хочу знать всё.
Внезапно маленький и юркий крысоморф выскочил из больничного коридора и буквально по нашим спинам и головам проскакал расстояние от дверей до своей королевы. Никакого видимого общения между ними не было, однако Крыса несколько минут пристально смотрела на существо, будто бы оно ей всё‐таки что‐то говорило. Потом Крыса хмыкнула и сказала:
– Занятно.
После этих слов мы услышали какой‐то слабый и неясный звук со стороны лестницы. Звук приближался, и скоро мы к своему ужасу поняли, что это шаги. Тяжёлые шаги. Как будто сюда шёл монстр Франкенштейна или по крайней мере человек, только что восставший из собственной могилы.
– Выбор у вас невелик, – продолжала Крыса, а сама пристально смотрела на разбитые двери. – Либо вы мне помогаете, и мы расходимся добрыми друзьями. Либо мне придётся поступить с вами так же, как вы всё это время поступали со мной и моими детьми.
Шаги приближались.
– Что… – прохрипел я, но голос вдруг сорвался. Я кашлянул. – Что будет, если мы поможем вам?
– Это будет зависеть от полноты той информации, которую вы мне дадите. И от того, как на нас отреагируют остальные жители вашего мира. Но, чисто по опыту общения с вами, в любом случае будет… война. – Это слово гулко прокатилось над нашими головами и заставило сердце подпрыгнуть к горлу. – Поэтому сразу хочу вас предупредить, мальчики и девочки: нас много. Вы даже не представляете себе, насколько нас больше, чем вас. И нам нечего терять, поэтому мы пойдём до конца. Отсюда и простой выбор: вы можете открыть для нас двери и стать друзьями, что сулит вам многие выгоды и привилегии в новом мире, либо просто… – Крыса хмыкнула и посмотрела мне прямо в глаза. Несмотря на то что у неё не было зрачков, я почти физически почувствовал её взгляд. – Умереть. В первом случае вы будете радушными хозяевами, которые протянули руку помощи тем, кого ожидает гибель. Во втором вы просто умрёте зря, потому что мы уже здесь. И отступать нам некуда. Я лишь предлагаю обойтись малой кровью. Хотя мы готовы и к большой.
Шаги звучали практически у самой двери.
– Я не тороплю, – между тем продолжала Крыса. – Взвесьте всё хорошенько, посоветуйтесь. Я уйду, чтобы не мешать вашим разговорам. А мои малютки останутся, вы уж не обижайтесь. Они проследят, чтобы вы занимались делом, вместо того чтобы потратить время на что‐нибудь глупое вроде бессмысленных поисков выхода из этого здания.
С чуть слышным скрипом приоткрылась дверь одной из палат. Стоявшие там крысоморфы заволновались, но были вынуждены расступиться.
Существо, которое оттуда вышло, без сомнения было тем, кто обычно ждёт под кроватью. Об этом говорили зеленоватый цвет кожи и длинные острые уши. Эта тварь держала перед собой небольшое зеркальце. Самое обычное, одно из тех, которые девчонки таскают с собой, чтобы поправить макияж.
– Да, и вот ещё что, – выпалило двугорбое чудовище, точно и в правду чуть не забыло, – лучше избавьтесь от этого голубчика. По-хорошему.
Подкроватный монстр вытянул руку с зеркалом вперёд, а Крыса ростом под потолок просто шагнула в него, разом уменьшившись в сотню раз, и исчезла.
Остроухий опустил лапу и скрылся в той же палате. Крысоморфы сомкнули ряды, чтобы никому не пришло в голову за ним последовать.
Примерно минуту мы смотрели на дверь, а потом все повернулись к выходу на лестничную клетку, поскольку тот, чьи шаги мы слышали всё это время, наконец вошёл.
