Текст книги "Веселыми и светлыми глазами"

Автор книги: Павел Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– Давай еще! – кричал Сенька.

Снова плыли в разные стороны. И так много, много раз.

Усталые, вылезли на берег. У Сеньки лязгали зубы. И Снегов «продавал дрожжи». Одевшись, они спрятались от ветра за камень, с солнечной стороны. У обоих болели головы, постукивало в висках – чвок, чвок.

«А он веселый», – лежа на горячем песке и глядя на Снегова, думал Сенька. И странно было, что совсем недавно он так невзлюбил этого человека, так плохо думал о нем. И сейчас, чувствуя себя вроде бы виноватым перед ним и желая хоть как-то сгладить свою вину, Сенька спросил:

– А долго надо учиться, чтобы в милиции работать?

– Долго и хорошо.

– Правда, что жулики с шилами ходят?

– Нет, это неверно. Кто-то выдумал.

– В вас из пистолета стреляли?

– Нет.

– Отчего же на плече шрам такой?

– Это еще с войны осталось. Тогда я разведчиком был.

– Да-а?.. Ух, здорово!.. Я тоже хотел бы, – признался Сенька. Снегов улыбнулся и потрепал его по затылку. – А потом в милицию послали? – помолчав и поразмышляв немного, спросил Сенька. Это представилось ему вовсе не интересным и даже немного обидным.

– Почему же послали, сам пошел. И вот теперь тоже, как и ты, решаю задачки с двумя неизвестными. Только они у тебя одни, а у меня – другие.

– Как это? – удивился Сенька, пытаясь понять, шутит он или нет.

– А вот так, все просто. Представь себе: стоит перед тобой человек, и надо ответить, какой он, плохой или хороший. Потому что нельзя обидеть добро понапрасну и нельзя зло пропустить. Вот и кумекай, думай.

– А я… какой? – затаив дыхание, спросил Сенька.

– Ты?.. Ты это сам ответь.

– А Коровин?..

Снегов промолчал. Только внимательно посмотрел Сеньке в глаза.

– Коровин – жмот, – сказал Сенька. – Хапуга! Он жадный, – а значит – злой.

– Верно, – согласился Снегов.

– Вы арестуйте его!

– Нельзя.

– Почему?

– Потому что он не совершил еще ничего такого, за что берут под арест. За одну жадность не судят.

«Ну и зря!» – подумал Сенька, хотя вслух ничего не сказал Снегову.

– Что ж, я, пожалуй, к дому пойду, – поднялся Снегов, стряхивая с себя песок.

– Здесь далеко, вокруг болота надо идти. Километров семь.

– Ничего. Я люблю пешком ходить.

Сначала Сенька тоже хотел пойти вместе с ним, но взглянул на лодку, в которой, грузно придавив ее, по-прежнему возился Коровин, и передумал. Будто что-то удержало его. Какое-то неосознанное чувство, что бывает при драке с более сильным и опытным противником, не позволяющее убежать, не дающее права сдаться. Он сидел на песке, крепко обхватив колени, уткнувшись в них лицом. Когда в лесной чаще стихли шаги, выждав еще немного, поднялся и пошел к лодке.

Увлеченный ловлей, Коровин не сразу заметил Сеньку, оглянулся, когда тот уже был рядом. Удивился строгому выражению Сенькиного лица.

– Ну, ты чего?

– Весло потеряли, – сказал Сенька сурово первое же пришедшее на ум.

– Какое весло? Да вот оба здесь.

– Якорь согнули.

– Как согнул? – удивился Коровин.

– А очень просто, руками. Взяли и согнули, – настырно лез Сенька.

– Да ты что? В своем уме?! – воскликнул Коровин. – Что я, Геркулес? И зачем это мне?

– С собой хотели взять.

– Кто, я?!

– Документы есть? – еще строже спросил Сенька, жмурясь и глядя мимо Коровина.

– Какие документы?

– Членский билет Общества охотников и рыболовов.

– Я по рекомендации.

– По рекомендации не разрешается. Вылезайте из лодки, – приказал Сенька.

– Как так… Куда?..

– Вылезайте! – повелительно крикнул Сенька. – А то сейчас… милицию позову. – И Коровин вылез. Нерешительно, растерянно. Сенька быстро кинул в лодку якорь, столкнул ее с мели и впрыгнул на плаву.

– Эй! Куда я теперь… Стой, подожди! – кричал Коровин.

– По берегу идите. Вон в том направлении, – подгребая одним веслом, ответил Сенька.

– Я Виктору Михайловичу передам… Я твоему отцу пожалуюсь, что ты самовольничаешь.

А Сенька гнал лодку все дальше и дальше от берега. И хоть знал, что Коровин действительно пожалуется и, возможно, отец будет ругать его, Сеньку, но все равно он не повернул обратно.

Еж

Еще на подходе к дороге Шурка уловил запах бензинного перегара, кто-то проехал здесь на машине. А выйдя из леса, увидел, что возле их сторожки стоит легковушка. Незнакомый мужчина вынимал из багажника вещи, а молодая женщина и старушка помогали ему. Здесь же топтался мальчишка.

Мужчина захлопнул дверцу багажника, открыл капот, склонился, проверяя что-то в моторе, а все остальные стали носить вещи в дом.

«Кто это такие?» – подумал Шурка. К ним почти никогда никто не приезжал. Кустарником он прокрался к сторожке, пролез в огород и затаился в густом малиннике.

Выросший здесь, на лесном кордоне, Шурка был застенчив. Каждый раз, когда в школе его вызывали к доске, он краснел, переминался с ноги на ногу, пальцы его непрерывно шевелились, а на лбу выступала испарина. И школьные учителя, и родители – все ругали Шурку за эту его стеснительность, но он ничего не мог с собой поделать.

Сидя в малиннике, Шурка слышал, как возле машины тихо разговаривали.

– Здесь великолепные места, лес кругом первозданный, настоящие дебри! Грибы, ягоды! Озеро рядом! Все, что требуется! – говорил мужчина.

– Да, лес хороший, лиственный, – соглашалась старушка. Она была в длинном, почти до пяток, халате. Курила.

– Поживем недельку, посмотрим, – заметила женщина. – А если не понравится, так и дальше поедем. Никто нас здесь не держит. Отпуск еще большой, времени хватит.

«Дачники», – наблюдая за ними, понял Шурка. Он выждал, когда все взрослые ушли в дом и на дороге остался один мальчишка. Засунув руки в карманы штанов, стоял возле машины и посматривал по сторонам.

Шурка отковырнул комок земли и швырнул на дорогу. Мальчишка вздрогнул и обернулся. Он не понял, откуда бросили. Привстав на носки и вытянув шею, заглядывал в огород, но Шурку не видел. Как только мальчишка отвернулся, Шурка еще бросил комок, но теперь подальше, за машину. Там шаркнуло, и мальчишка побежал на звук, проверяя, что там.

И тогда Шурка вылез из малинника. Худенький, в трикотажном, выгоревшем до белизны спортивном костюме, он стал возле забора, смущенно улыбаясь и посматривая на мальчишку из-под бровей.

– Э, там кто-то есть! – увидев Шурку, закричал мальчишка, показывая на кусты.

Но Шурка ничего не ответил, прошел мимо мальчишки и полез на березу.

– Зачем это ты? – подбежав, спросил мальчишка. Шурка молча карабкался. Не мог же он объяснить, что все это у него от смущения.

Он поднялся до самой вершины, сел там на сук, опустив ноги, и, болтая ими, сверху смотрел на машину.

– Можно, и я к тебе? – попросил мальчишка. Он обхватил ствол березы, повис на нем, подержался и упал на землю.

Из дома вышла женщина.

– Мама, смотри, куда он забрался! – восторженно крикнул мальчишка.

– Ох ты! – Женщина посмотрела на Шурку из-под ладони. – Не боишься? Не упадешь?

– Куда залез, лешак! Спускайся сейчас же! – на секунду выскочив на крыльцо, сердито крикнула Шурке мать. – Все штаны раздерет! Ну подожди, попадет тебе!

Последнее она добавила просто так, на всякий случай, это Шурка хорошо знал. Сейчас ей было не до него, в доме появились новые люди, посторонние, а подобное случалось не часто, мать к этому не привыкла.

Развернувшись так, чтобы ствол березы хоть немного прикрывал его от женщины, Шурка уцепился за тонкий гибкий сук и плавно спустился на землю.

– Да ты прямо как Тарзан! – сказала женщина.

– А ты меня научишь так лазить? – подбежав к Шурке, торопливо спросил мальчишка. – Научи, а?

Шурка зашел за куст бузины и сел в тени.

– Ты сам научился, да? – не отставал мальчишка. – Во, что у меня есть! – Он достал из кармана и показал Шурке желтый круглый значок. – Ты видел такой? Я их коллекционирую. У меня уже сто штук. Еще я марки собираю. А хочешь, покажу, что мне папа подарил?

Он сбегал в дом и принес черную пластмассовую коробочку, величиной со спичечную. Сбоку у нее была крохотная белая ручка. Мальчишка повернул ручку, щелкнул выключатель и… зазвучала музыка. Это был приемник. Шурка осторожно, словно бабочку за крылышки, взял приемник, потрогал ручку. Музыка сменилась мужским голосом.

– Ты здесь все время живешь? – спросил мальчишка Шурку.

– Ага.

– А в Крыму был?

– Нет. А вы в Крым едете?

– Да. А в городе у нас был? Тоже не был?

– Нет. Скоро съездим. Папа обещал. А вы надолго к нам? – спросил Шурка. Он спросил это, хоть и слышал все, о чем говорили у машины. Но ему так хотелось, чтоб приезжие остановились у них, побыли. Он так обрадовался им. И поэтому все еще не верил окончательно, что они намерены здесь жить. А когда услышал от мальчишки, что они здесь действительно остаются, Шурка улыбнулся. А потом разбежался и перепрыгнул через канаву, а потом попал камнем в столб, а потом…

Ему хотелось сделать что-нибудь хорошее приезжему мальчишке, приятное, чем-нибудь его обрадовать. Но на крыльцо вышла покурить старушка, и Шурка, решив, что она видела, как он здесь буйствовал, застеснялся и удрал в кусты.

«Что бы такое сделать? – думал Шурка. – Может быть, принести из леса птичье гнездо? Или свести мальчишку к озеру на обрыв, где живут ласточки-норушки?»

Он уже хотел позвать мальчишку. И вдруг увидел ежа. Большого старого ежа.

Этот еж уже давно жил здесь, возле их сторожки. Шурка часто встречал его то в огороде, то на тропке, ведущей к роднику. И еж нисколько не боялся Шурки, он, очевидно, уже давно понял, что этот человек не тронет его. Увидев Шурку, он тянул к нему свою острую мордочку, обнюхивал пальцы босых ног, а иногда задирал голову и смотрел вверх, прямо Шурке в лицо. Будто спрашивал: «Ну, как дела, старый друг?»

Сейчас еж стоял в траве и ел земляничнику, придерживал ее лапкой, аккуратно откусывал маленькие кусочки от ягоды и, не торопясь, громко чавкая, жевал. Заметив Шурку, чуть повернул голову, подождал и снова принялся за свое дело.

Шурка обрадовался встрече, взял ежа на руки и вынес его к дороге. Почему-то он постеснялся сразу показать ежа мальчишке, выпустил в траву, и еж побрел вдоль изгороди.

Увидев Шурку, мальчишка хотел что-то спросить и вдруг, замешкавшись на мгновение, удивленно воскликнул:

– О, еж!

Он подбежал к нему, наклонился.

– Еж, еж! – восторженно кричал мальчишка, а Шурка, улыбаясь, добродушно смотрел со стороны. Ему было приятно, что мальчишка так обрадовался. – Смотри, какой большой, больше, чем в зоологическом саду!

На его крик из дома вышла женщина.

– Мама, смотри, какой еж! – закричал мальчишка.

– Ух ты, какой колючий, небритый! – Женщина потрогала ежа туфлей, толкнула. Еж фыркнул, сжался в комок.

– Ага, испугался! – сказал мальчишка. – Это мой, я его первым увидел! Теперь он мой!

– Твой, твой, – подтвердила женщина.

– Эй, разворачивайся! – Мальчишка покатил ежа, подталкивая его палкой.

– Не надо так, он старый, – сказал Шурка.

– Это мой еж!

– Нет, он ничей, общий. Он всегда тут жил.

– Я его в город возьму.

– Зачем?

– А просто так.

– Еж – полезен. Он ловит грызунов, уничтожает змей.

– Ну и что? Давай попробуем налить на него воды, тогда он быстренько развернется.

– Нет. Смотри, он и так разворачивается. Пусти, он пойдет в лес.

– Не пущу!

– Может быть, у него там дети?

– Отойди! Ты себе его хочешь забрать. – Мальчишка заслонил ежа.

И тогда Шурка сильно толкнул мальчишку.

Шурка не знал, есть ли у ежа дети. Он сказал это просто так. Еж был старенький, добрый, нельзя было его обижать.

Конечно, Шурка отнял бы ежа, он был сильнее мальчишки, но в это время из дома вышла старушка.

– Что такое, в чем дело? – спросила она.

При появлении старушки Шурка смутился и отступил.

– Зачем тебе эти колючки? – обратилась старушка к мальчишке.

– Я возьму ежа с собой.

– Зачем? Он всю мебель исцарапает.

– Мы сделаем из него чучело. Поставим на книжный шкаф. Я теперь чучела буду коллекционировать.

От услышанного Шурка побледнел. «Неужели действительно возьмет?» От волнения он даже не заметил, как рядом с ним оказалась мать. Увидав ее, схватил за руку.

– Мама, это наш еж, наш! – торопливо прошептал ей. – Он его взять хочет.

Мать удивленно посмотрела на Шурку.

– А что тебе, жалко? Мало тут в лесу ежей. Сбегай-ка в огород, нащипли перышек лука.

Он так ничего и не смог объяснить ей, мать его не понимала.

Когда Шурка вернулся из огорода, отец мальчишки, подцепив ежа двумя палками, снес его под крыльцо. Отверстие заложил доской, подперев ее кирпичом. После этого все взрослые ушли в дом, на крыльце остались только Шурка и мальчишка.

Шурка сидел на ступеньке и слышал, как в темноте под крыльцом, громко топоча, бегает еж. Фыркает, скребет когтями вдоль щелей.

Заглянув под крыльцо, Шурка совсем близко от себя увидел темную мордочку. Она была в липкой паутине.

– Слушай, выпусти его, пожалуйста, – попросил Шурка мальчишку.

– Нет.

– А я тебя научу лазать на деревья.

– Очень-то надо!

– Но ведь ты хотел?

– Я просто так.

Пришла старушка, принесла блюдце с молоком. Молоко поставила под крыльцо, но еж даже не понюхал его. Старушка достала конфетку. Но еж и к конфете не подошел. Суматошно бегал под крыльцом и все скреб, скреб щели, через которые пробивался к нему свет.

– Выпусти, а, – опять попросил Шурка мальчишку.

– Нет, – упрямо повторил мальчишка.

– Это мой еж. Он всегда здесь жил. Он очень старый.

– Не проси, не отдам.

– Ну продай.

– А сколько заплатишь?

– Рубль, – не задумываясь, ответил Шурка, хотя у него и не было денег.

– Мало.

– Ну, два.

– Все равно не отдам.

И тогда Шурка разозлился. И ударил мальчишку в подбородок. Мальчишка взмахнул в воздухе ногами и грохнулся в крапиву. Шурка растерялся, он не ожидал, что так получится. Мальчишка громко закричал, а Шурка бросился наутек.

Спрятавшись за домом в малиннике, он сидел там почти до темноты и ругал себя, что принес ежа мальчишке. Он никак не мог себе этого простить.

И теперь из ежа, из этого доверчивого старого добряка, сделают чучело, набьют шкурку соломой, прикрепят на деревяшку и поставят на книжный шкаф. И будет он пылиться рядом с коллекцией значков. Не будет больше живого ежа. Предал его Шурка, предал своего старого друга.

К вечеру Шурку нашла мать, отругав за драку, загнала домой. Шурка не стал ужинать и сразу лег спать.

Но ему не спалось. Он лежал и, кажется, все слышал, как скребется под крыльцом еж.

И Шурка понял, что он теперь должен делать.

Он лежал и ждал. В доме не засыпали долго. Мать убирала со стола, приезжий мужчина ходил к машине. Но наконец все успокоились, стало тихо.

Шурка сначала сел на кровати и осмотрелся. Затем тихонько, не дыша, снял с себя одеяло, спустил на пол босые ноги и осторожно, чтобы не скрипнуть половицей, вышел на крыльцо.

Еж по-прежнему беспокойно бегал, скреб доски, но, услышав Шуркины шаги, притих, прислушался. Может, он уже и не верил, что его кто-то выручит.

– Это я, – тихонько шепнул ему Шурка. Он не стал поднимать доску, подрыл под нее норку. И еж, кажется, сразу понял Шуркин замысел, просунул в норку голову и вылез из-под крыльца, оставив на рыхлой земле глубокие следы. Шурка взял его на руки, и еж не уколол его, он даже не свернулся в клубок. Как ни странно, ежи не всегда бывают колючими.

Шурка долго шел лесом, унося ежа подальше от жилья. И еж сырой холодной мордочкой тыкал ему в ладонь. Наверное, он все понимал и благодарил Шурку.