Текст книги "Страхи мудреца. Книга 2"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 43 страниц)

– И что же рассказывает тебе тот камень? – спросил я, чтобы нарушить молчание, расстилая свою рубашку рядом с ее платьем.

Она провела ладонью по гладкой поверхности камня и ответила, не открывая глаз:

– Этот рассказывает мне о том, каково это: жить в воде, не будучи рыбой.

Она потянулась, как кошка.

– Будь добр, принеси сюда корзинку, а?

Я взял корзинку и пошел к ней вброд, медленно, чтобы не слышалось плеска. Она лежала, совершенная и неподвижная, как будто уснула. Но я увидел, как ее губы растянулись в улыбке.

– Крадешься! – сказала она. – А я все равно чувствую, что ты там, по запаху чувствую.

– Надеюсь, от меня не особо воняет?

Она чуть заметно покачала головой, по-прежнему не открывая глаз.

– От тебя пахнет засушенными цветами. И чужеземными благовониями, тлеющими в жаровне, которая вот-вот вспыхнет.

– Ну, и речной водой, насколько я могу догадаться.

Она снова потянулась и улыбнулась беспечной улыбкой, показав идеальные белые зубы, идеальные розовые губы, и слегка подвинулась на камне, словно давала мне место. Почти. Я подумал, не лечь ли рядом. Валун был достаточно просторен для двоих, если они готовы лежать, прижавшись друг к другу…

– Да, – сказала Денна.

– Что – «да»? – не понял я.

– Ответ на твой вопрос, – сказала она, повернув лицо в мою сторону, все еще не открывая глаз. – Ты ведь собирался меня о чем-то спросить. Так вот, ответ – да.

Ну и как это понимать? Чего мне просить? Поцелуя? Или чего-то большего? А если это окажется слишком много? Что это – испытание? Я понимал, что, попросив слишком много, я рискую ее оттолкнуть…

– Я хотел спросить, не подвинешься ли ты чуть-чуть, – осторожно сказал я.

– Да.

Она еще раз подвинулась, освободив побольше места рядом с собой. Потом открыла глаза, и они распахнулись, когда она увидела, что я стою над ней голый по пояс. Она опустила взгляд и успокоилась, увидев штаны.

Я расхохотался, но этот ее испуганный взгляд предупредил меня, что следует быть осторожным. И я поставил корзину туда, куда собирался лечь сам.

– О чем это вы подумали, госпожа моя?

Она смущенно зарделась.

– Ну, я не думала, что ты из тех мужчин, кто способен принести девушке обед совершенно голым.

Она слегка пожала плечами, посмотрела на корзинку, на меня…

– Но мне нравится видеть тебя таким! Мой личный раб, обнаженный по пояс…

Она снова закрыла глаза.

– Где моя земляника?

Я принялся кормить ее земляникой, и так мы и провели весь день.

* * *

Еда в корзине давно кончилась, мы успели высохнуть на солнце. Впервые со времен той ссоры в Северене я чувствовал, что между нами все хорошо. Досадное умолчание больше не чернело, как яма на дороге. Я понимал, что надо терпеливо ждать, пока не развеются остатки напряжения.

Когда день начал мало-помалу клониться к вечеру, я понял, что сейчас самое время поднять тему, о которой я так долго заставлял себя молчать. Я видел бледно-зеленые старые синяки у нее на плечах, след вздувшегося рубца у нее на спине. На ноге над коленом у нее был шрам, достаточно свежий, чтобы краснота просвечивала сквозь рубашку.

Все, что мне было нужно, – это спросить о них. И, если тщательно сформулировать, она признается, что да, это ее покровитель. А уж потом будет несложно ее разговорить – убедить ее, что она достойна лучшего. Что, что бы он ей ни предлагал, это не стоит подобных унижений.

Сейчас, впервые в жизни, я имел возможность предложить ей выход. С открытым кредитом Алверона и моей работой в артной проблем с деньгами у меня больше не будет. Впервые за всю жизнь я был богат. Я открою ей путь к бегству…

– Что у тебя со спиной? – тихо спросила Денна, прервав ход моих мыслей. Она по-прежнему возлежала на камне, а я стоял, прислонившись к нему, ногами в воде.

– Чего? – переспросил я, бессознательно развернувшись.

– У тебя вся спина в шрамах, – мягко сказала она. Я почувствовал, как прохладная рука коснулась моей нагревшейся на солнце кожи, провела вдоль одного из рубцов.

– Я поначалу даже и не поняла, что это шрамы. Они красиво смотрятся, – она провела пальцем вдоль другого шрама. – Как будто какой-то великаний ребенок принял тебя за лист бумаги и рисовал на тебе буквы серебряным пером.

Она отвела руку, и я обернулся к ней.

– Откуда они у тебя? – спросила она.

– Ну… я набедокурил в Университете, – смущенно признался я.

– Тебя что, высекли? – недоверчиво спросила она.

– Дважды.

– И ты остался там? – спросила она, словно не веря своим ушам. – После того, как с тобой так обошлись?

Я пожал плечами.

– На свете есть вещи похуже порки, – сказал я. – Мне больше негде научиться тому, чему учат там. А когда мне что-то требуется, нужно нечто большее, чем немного крови, чтобы…

Я только теперь сообразил, что я несу. Меня высекли магистры. Ее бьет ее покровитель. Но мы оба предпочитаем остаться. Как теперь ее убедить, что у меня ситуация совсем другая? Как уговорить ее оставить его?

Денна смотрела на меня с любопытством, склонив голову набок.

– Так что же бывает, когда тебе что-то требуется?

Я пожал плечами.

– Я просто хотел сказать, что меня так просто не прогонишь.

– Да, я про это слышала, – сказала Денна, понимающе взглянув на меня. – Многие девушки в Имре говорят, что рядом с тобой не так просто остаться невинной.

Она села и принялась сползать с камня. Белая рубашка мало-помалу задиралась все выше вдоль ног.

Я собирался что-то сказать насчет ее шрама, надеясь, что еще сумею перевести разговор на ее покровителя, когда обнаружил, что Денна остановилась и смотрит, как я смотрю на ее голые ноги.

– Да? И что же еще про меня говорят? – спросил я, скорее затем, чтобы что-нибудь сказать, чем из любопытства.

Она пожала плечами.

– Некоторые говорят, что ты намерен собрать десятину с женского населения Имре.

Она сдвинулась ближе к краю валуна. Рубашка поползла еще выше, отвлекая меня.

– Это в смысле переведаться с каждой десятой? – сказал я, пытаясь обратить все в шутку. – Это, пожалуй, даже для меня чересчур!

– Это утешает, – сказала она. – А ты им тоже всем даришь х-х…

Она негромко ахнула, съехав с валуна вниз, и нашла точку опоры как раз когда я потянулся, чтобы ее подхватить.

– Что-что я им дарю? – переспросил я.

– Розы, дурак! – бросила она. – Или ты уже перелистнул эту страницу?

– Тебя отнести на берег? – спросил я.

– Да, – сказала она. Но прежде, чем я протянул к ней руки, Денна окончательно соскользнула в воду, ее рубашка задралась совсем уж неприлично, пока она не встала на ноги. Вода дошла ей до колен, замочив подол.

Мы вернулись к серовику и молча облачились в свою просохшую одежду. Денна сердилась из-за промокшего подола рубашки.

– Знаешь, я ведь мог бы тебя донести, – тихо сказал я.

Денна прижала тыльную сторону кисти ко лбу.

– Ах, еще семь волшебных слов, я прямо падаю!

Она принялась обмахиваться другой рукой.

– И что же делать бедной женщине?

– Полюбить меня.

Я намеревался сказать это самым что ни на есть игривым тоном. Поддразнить. Превратить все в шутку. Но, говоря это, я совершил ошибку: посмотрел ей в глаза. Они отвлекли меня, и, когда эти слова вылетели из моих уст, они звучали совсем не так, как я намеревался.

Всего лишь на миг она посмотрела мне в глаза с глубокой нежностью. А потом печальная улыбка коснулась уголка ее губ.

– О нет! – сказала она. – Эта ловушка не для меня. Я не стану одной из многих.

Я стиснул зубы, раздираемый смятением, смущением и страхом. Я был чересчур смел, я все испортил, как все время и боялся! Когда же это я утратил контроль над разговором?

– Прошу прощения? – тупо переспросил я.

– Есть за что!

Денна одернула одежду, двигаясь с несвойственной ей скованностью, и запустила пальцы в волосы, заплетая их в толстую косу. Ее руки сплетали пряди в замысловатые узелки, и на секунду я разобрал, ясно, как день: «Не разговаривай со мной».

Может, я и тупой, но такой недвусмысленный знак даже я способен понять. Я закрыл рот, прикусил язык и не сказал того, что собирался сказать.

Потом Денна увидела, что я смотрю на ее волосы, и поспешно отдернула руки, не завязав косу. Волосы быстро распустились и упали ей на плечи. Она сцепила руки на груди и принялась нервно крутить одно из своих колец.

– Постой-ка! – сказал я. – Чуть не забыл.

И полез во внутренний карман своего камзола.

– У меня ведь для тебя подарок.

Она посмотрела на мою протянутую руку и недовольно поджала губы.

– И ты тоже? – сказала она. – А я-то честно думала, будто ты не такой, как все!

– Надеюсь, что так и есть, – сказал я и разжал кулак. Я отполировал его, и солнце заиграло в гранях бледно-голубого камня.

– Ой! – Денна зажала рот ладонью, и глаза у нее вдруг наполнились слезами. – Это оно, да?

Она потянулась за ним обеими руками.

– Оно, – сказал я.

Она повертела его в руках, потом сняла одно из новых колец и надела его на палец.

– Оно! – восторженно повторила она, и несколько слезинок скатились по ее щекам. – А как ты вообще…

– У Амброза забрал, – сказал я.

– Ой… – сказала Денна. Она переступила с ноги на ногу, и я почувствовал, как между нами вновь возникло молчание.

– Да это было не так уж сложно, – сказал я. – Жалко только, что это заняло так много времени.

– Я даже не знаю, как тебя благодарить!

Денна потянулась ко мне и сжала мою руку между своими ладонями.

Вы можете подумать, будто это помогло. Что подарок и соединенные руки все исправили. Но молчание вернулось вновь и сделалось гуще прежнего. Такое густое, хоть на хлеб мажь. Бывает молчание, которое не разгонишь никакими словами. И, хотя Денна коснулась моей руки, она ее не держала. Разница огромная.

Денна посмотрела на небо.

– Погода портится, – сказала она. – Пошли, пожалуй, обратно, пока дождь не начался.

Я кивнул, и мы ушли. Когда мы уходили, на лужайку у нас за спиной набежала тень от туч.

ГЛАВА 149
ПУТАНИЦА

У Анкера было пусто, только за одним из столиков в глубине зала сидели Сим и Фела. Я подошел к ним и сел, привалившись спиной к стене.

– Ну, что? – спросил Сим, как только я опустился на сиденье. – Как все прошло вчера?

Я проигнорировал вопрос: мне не особо хотелось обсуждать эту тему.

– А что было вчера? – с любопытством спросила Фела.

– А он вчера провел день с Денной, – сообщил Сим. – Целый день!

Я пожал плечами.

Сим несколько поутратил энтузиазм.

– Что, все не так хорошо?

– Не особенно, – сказал я. Я посмотрел в сторону стойки, поймал взгляд Лорел и подал ей знак принести мне того, что есть в котле.

– Взгляд с точки зрения дамы тебя интересует? – мягко осведомилась Фела.

– Ну, меня устроит и твой.

Симмон заржал, Фела поморщилась.

– Ну ладно, я тебе все равно помогу, – сказала она. – Расскажи тетушке Феле все как было.

И я пересказал ей основные события. Я изо всех сил старался полностью описать ситуацию, но самая суть как будто не желала поддаваться объяснениям. И, когда я попытался изложить все словами, вышло глупо.

– Ну, и все, – сказал я через несколько минут неуклюжего повествования. – Или, по крайней мере, с меня довольно об этом. Она вводит меня в замешательство, как ничто на свете.

Я колупал пальцем щепку, отставшую от столешницы.

– Терпеть не могу, когда я чего-то не понимаю!

Лорел принесла мне теплого хлеба и миску картофельного супа.

– Что-нибудь еще? – спросила она.

– Да нет, спасибо!

Я улыбнулся ей, потом проводил взглядом ее бедра, пока она возвращалась за стойку.

– Так, ну ладно! – деловито сказала Фела. – Начнем с твоих плюсов. Ты обаятелен, хорош собой и безукоризненно вежлив с женщинами.

Сим расхохотался.

– Разве ты не видела, как он сейчас пялился на Лорел? Он первый бабник на свете! Он смотрит на женщин больше, чем мог бы я, даже если бы отрастил себе две головы и обе вращались во все стороны, как у совы!

– Это верно, – признался я.

– Смотреть можно по-разному, – сказала Фела Симмону. – Некоторые мужчины так на тебя глазеют, что сразу чувствуешь себя грязной. Хочется пойти и вымыться. А другие мужчины умеют смотреть так, что становится приятно. Помогает чувствовать себя красивой.

Она рассеянно поправила волосы.

– Ну, тебе-то об этом напоминать не требуется, – сказал Симмон.

– Напоминать требуется всем, – сказала она. – Но с Квоутом все иначе. Он так серьезно к этому относится… Когда он на тебя смотрит, сразу чувствуешь, что все его внимание сосредоточено на тебе.

Она расхохоталась, видя, что мне сделалось неловко.

– Это одна из тех вещей, которые мне понравились в тебе, когда мы познакомились.

Симмон заметно помрачнел, и я постарался сделаться как можно более незаметным.

– Но с тех пор, как ты вернулся, это стало почти осязаемым, – сказала Фела. – Теперь, когда ты на меня смотришь, в голове у тебя явно что-то творится. Что-то вроде сладких плодов, теней и света фонариков. Что-то безумное, где эльфийские девы танцуют под лиловым небом. Что-то ужасное на самом деле. И мне это нравится.

Когда она произнесла последнюю фразу, она слегка пошевелилась на стуле, и глаза у нее коварно сверкнули.

Этого Симмон не вынес. Он отодвинулся от стола и принялся вставать, беспорядочно жестикулируя.

– Ну ладно, значит… значит, вот так вот, да? Хорошо. Я…

– Ох, радость моя! – сказала Фела, кладя руку ему на локоть. – Успокойся. Не в этом же дело.

– Не надо меня успокаивать! – рявкнул он, однако сел на место.

Фела взъерошила волосы у него на затылке.

– Тебе не о чем беспокоиться!

Она рассмеялась, как если бы сама мысль была нелепой.

– Я привязана к тебе куда крепче, чем ты сам думаешь. Однако это не значит, что мне неприятно время от времени получать небольшие комплименты.

Сим надулся.

– Ну что мне теперь, затворницей сделаться? – спросила Фела. В ее голосе появилось раздражение и вместе с ним легкий, певучий модеганский акцент. – Ты же знаешь, как ты себя чувствуешь, когда Моле приходит в голову пофлиртовать с тобой?

Сим выпучил глаза, у него был такой вид, словно он пытался побледнеть и покраснеть одновременно. Фела расхохоталась, видя, как он растерялся.

– О, малые боги! Сим, ну неужели ты думаешь, будто я слепая? Это приятно, тебе это доставляет удовольствие. Что в этом дурного?

Повисло молчание.

– Ничего, наверное… – сказал наконец Сим. Он поднял глаза, неуверенно улыбнулся мне и смахнул челку с глаз. – Ты только на меня так не смотри, как она говорила, ладно?

Он улыбнулся шире, искреннее.

– А то, боюсь, я этого не переживу!

Я, не задумываясь, усмехнулся в ответ. Сим всегда умел заставить меня улыбнуться.

– Кроме того, – сказала ему Фела, – ты совершенно идеален такой, какой ты есть.

Она поцеловала его в ухо, словно поставила печать на его улучшившемся настроении, потом снова обернулась ко мне.

– С другой стороны, если связаться с тобой, это совершенно не окупится, – напрямик сказала она.

– Ты что имеешь в виду? – осведомился я. – А как же мой взгляд? Темное эльфийское нечто и так далее?

– О-о, ты обворожителен. Но девушке нужно нечто большее. Она хочет, чтобы мужчина был ей предан.

Я покачал головой.

– Я не стал набрасываться на нее, как все прочие мужчины, которых она встречала прежде. И ее это бесит. Я понял, что происходит.

– А ты никогда не думал, что она может чувствовать то же самое? – спросила Фела. – Знаешь, какая у тебя репутация по части отношений с дамами?

– Ну что мне теперь, затворником сделаться? – сказал я, повторив то, что она сказала Симу, хотя это прозвучало резче, чем я хотел. – Обугленное тело Господне, я видел ее в объятиях едва ли не десятков мужчин! А тут она вдруг обиделась, что я сводил другую женщину посмотреть пьесу?

Фела посмотрела на меня в упор.

– Ты не просто катался с ними в коляске. Женщины-то между собой разговаривают.

– Чудесно. Ну, и что же они говорят? – с горечью спросил я, глядя в свою миску с супом.

– Что ты обаятельный, – ответила она как ни в чем не бывало. – И вежливый. И не лезешь руками куда не просят – некоторых это, видимо, разочаровывает.

Она слегка улыбнулась.

Я с любопытством посмотрел на нее.

– Это кого же?

Фела замялась.

– Мерадин, – сказала она. – Но я тебе ничего не говорила!

Я покачал головой.

– Да она мне и двух десятков слов не сказала за обедом. И она еще разочарована, что я не начал к ней приставать? Я был уверен, что я ей не нравлюсь.

– Тут у нас не Модег, – сказала Фела. – В здешних краях люди неразумно относятся к сексу. Многие женщины не знают, как вести себя с мужчиной, который не позволяет себе вольностей.

– Ну ладно, – сказал я. – А что еще говорят?

– Да ничего особо удивительного, – сказала она. – Что, хотя ты и не липнешь, затащить тебя в постель труда не составляет. Ты щедр, остроумен и…

Она запнулась, явно испытывая неловкость.

– Валяй! – сказал я.

Фела вздохнула и добавила:

– Держишься отстраненно.

Это был совсем не тот сокрушительный удар, которого я ждал.

– Отстраненно?

– Ну, иногда девушке хочется просто пообедать, – пояснила Фела. – Или пообщаться. Или поболтать. Или потискаться – так, по-дружески. Но в первую очередь ей хочется, чтобы мужчина…

Она нахмурилась и начала заново:

– Ну, когда ты с мужчиной, тебе хочется…

Она снова осеклась.

Я подался вперед.

– Ну-ну, говори же!

Фела пожала плечами и отвела взгляд.

– Если бы мы с тобой были вместе, я бы все ждала, что ты меня оставишь. Нет, не прямо сейчас. Не со зла, не из подлости. Но я бы знала, что ты уйдешь. Ты не похож на мужчину, который готов остаться с одной девушкой навсегда. В конце концов ты уйдешь за чем-то, что важнее меня.

Я ковырял картошку у себя в супе, не зная, что думать.

– Тут дело в чем-то другом, не только в преданности, – сказал Сим. – Ведь Квоут ради этой девушки весь мир перевернет, разве не видно?

Фела внимательно вгляделась в меня.

– Да, пожалуй, – тихо сказала она.

– Ну, раз тебе видно, значит, и Денна тоже должна это понимать! – рассудительно заметил Симмон.

Фела покачала головой.

– Мне нетрудно это разглядеть, потому что я от него достаточно далеко.

– Любовь слепа? – расхохотался Сим. – Это и все, что ты можешь сказать в качестве совета?

Он закатил глаза.

– Ради бога!

– Да кто говорит, что я влюблен? – вмешался я. – Я такого не говорил. Она сбивает меня с толку, я к ней привязан. И не более того. Как я могу ее любить? Я недостаточно хорошо ее знаю, чтобы всерьез говорить о любви. Как можно любить то, чего не понимаешь?

Они молча уставились на меня. А потом Сим разразился заливистым мальчишеским смехом, как будто отродясь не слыхал ничего смешнее. Он взял Фелу за руку и поцеловал ее прямо в граненое каменное кольцо.

– Ты выиграла! – сказал он ей. – Любовь не просто слепа, она еще и глухонемая. Никогда больше не усомнюсь в твоей мудрости!

* * *

По-прежнему чувствуя себя не в своей тарелке, я отправился искать магистра Элодина и наконец нашел его под деревом в небольшом садике возле гнезд.

– Квоут! – он лениво помахал мне рукой. – Иди сюда. Садись.

Он ногой подвинул мне миску.

– Винограду хочешь?

Я взял несколько ягод. Свежие фрукты мне были теперь не в диковинку, однако виноград все равно был вкусный, почти переспелый. Я задумчиво жевал. Голова у меня по-прежнему была забита мыслями о Денне.

– Магистр Элодин, – медленно спросил я, – а что бы вы подумали о человеке, который постоянно меняет свое имя?

– Что?! – он внезапно вскинулся, глаза у него сделались безумные и перепуганные. – Что ты наделал?!

Его реакция застигла меня врасплох, я вскинул руки.

– Я – ничего! – сказал я. – Это не я. Это одна девушка, моя знакомая.

Лицо у Элодина посерело.

– Фела? – спросил он. – О нет. Нет-нет. Она бы так никогда не поступила. Она чересчур умна для этого.

Он говорил так, словно отчаянно пытался убедить себя самого.

– Я не про Фелу, – сказал я. – Про другую девушку, вы ее не знаете. Каждый раз, как я с ней встречаюсь, она берет себе другое имя.

– А-а! – протянул Элодин и расслабился. Он снова привалился к дереву и негромко рассмеялся. – Ты про такие имена! – сказал он с осязаемым облегчением. – Кости Господни, малый! А я-то подумал…

Он не договорил и потряс головой.

– Что вы подумали? – спросил я.

– Да так, ничего, – он махнул рукой. – Ладно. Так что там с этой девушкой?

Я пожал плечами, начиная жалеть, что вообще об этом заговорил.

– Я просто хотел спросить, что бы вы сказали о девушке, которая постоянно меняет свое имя. Каждый раз, как я ее встречаю, она зовет себя как-нибудь иначе. Диана. Донна. Диэне.

– Я так понимаю, что это не беглянка какая-нибудь? – с улыбкой спросил Элодин. – Что она не скрывается от преследования и не пытается избежать кары железного закона Атура. За ней нет ничего подобного?

– Насколько я знаю – нет, – ответил я и слабо улыбнулся в ответ.

– Это может говорить о том, что она сама не знает, кто она такая, – сказал Элодин. – Или что она это знает, но ей это не нравится.

Он поднял голову, задумчиво потер нос.

– Это может говорить о беспокойстве и неудовлетворенности. Это может означать, что ее натура переменчива и она преображает свое имя в согласии с ней. А возможно, она меняет имена в надежде, что это поможет ей стать другим человеком.

– Вы столько наговорили, ничего не сказав, – сердито буркнул я. – Это все равно что сказать: твой суп либо горячий, либо остыл. Это яблоко либо кислое, либо сладкое.

Я, насупясь, посмотрел на него.

– Это просто сложный способ сказать, что вы ничего не знаете!

– Ну, ты же не спрашивал, что я знаю о такой девушке, – заметил Элодин. – Ты спросил, что бы я сказал о ней…

Я пожал плечами. Этот разговор меня утомил. Мы молча ели виноград, глядя на проходящих мимо студентов.

– Я снова вызвал ветер, – сказал я, спохватившись, что я ему еще об этом не говорил. – Когда был в Тарбеане.

Элодин оживился.

– В самом деле? – переспросил он, глядя на меня выжидательно. – Что ж, рассказывай. Во всех подробностях!

Он был идеальным слушателем: внимательным и увлеченным. Я рассказал все как было, не щадя драматических красок. Под конец настроение у меня заметно улучшилось.

– Уже третий раз в этой четверти! – одобрительно кивнул Элодин. – Ты обратился к нему и обрел его, когда требовалось. И не просто легкий ветерок, но дыхание! Это требует известного мастерства.

Он взглянул на меня краем глаза и лукаво улыбнулся.

– Как ты думаешь, скоро ли ты сумеешь изготовить для себя кольцо из воздуха?

Я показал ему пустую левую руку с растопыренными пальцами.

– А откуда вы знаете, что его у меня нет?

Элодин покатился со смеху, потом остановился, видя, что я остался серьезным. Он слегка наморщил лоб, задумчиво глядя на меня. Бросил взгляд на мою руку, снова посмотрел мне в лицо.

– Шутишь? – спросил он.

– Хороший вопрос, – сказал я, спокойно глядя ему в глаза. – Шучу ли я?