Текст книги "Потерянная богиня"
Автор книги: Патриция Симпсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
9
Госпожа Хепера, неся в руках небольшую сумку, ворвалась в комнату. За ней с чемоданчиком для инструментов следовал человечек в твидовом пиджаке.
– Просыпайся, юная беглянка! – приказала госпожа Хепера, трагическим жестом включая свет. Ташариана зажмурилась, а госпожа Хепера тем временем оглядела номер. – Ты одна?
– Да.
– Неужели? Верится с трудом.
– Как вам угодно.
Ташариана покрепче ухватилась за простыню на груди, заметив, что человечек в твидовом пиджаке бесстыдно разглядывает ее. Вот кого ей надо было бояться, а не Джейби!
Госпожа Хепера поджала губы и протянула ей чашку с крышкой.
– Выпей, дорогая. Я знала, что ты расстроишься, поэтому принесла тебе чай.
Ташариана смотрела на чашку, словно прозревая. Не из-за этого ли чая госпоже Хепере было легко управлять ею? Она уже целый день не пьет его, и в результате у нее прояснились мысли и злость стала ощутимее. Если чай туманил ей мозги, она отныне обойдется без него.
– Пей, Ташариана. Тебе станет лучше.
– Нет, спасибо.
– Я оставлю его здесь на случай, если ты передумаешь, – нахмурившись, проговорила госпожа Хепера и поставила чашку рядом с телевизором, а сумку – в ногах кровати. – Здесь кое-что из одежды. Вставай и поедем в наш отель.
– Нет.
– Это несерьезно.
– Серьезней некуда.
– Ташариана, не может быть, чтобы ты настолько потеряла голову. И из-за кого? Этот мужчина тебя недостоин.
– Он тут ни при чем.
– Ты сама не понимаешь, что говоришь. – Госпожа Хепера сложила руки под грудью. – Он тебя заворожил, и ты совсем потеряла способность здраво рассуждать.
– Как раз я только сейчас начинаю рассуждать здраво.
Госпожа Хепера вздохнула и открыла сумку. Вынув сорочку, она встряхнула ее.
– Выйдите в коридор, мистер Грегг. Мы сейчас.
Скривившись, он кивнул и направился к двери, а госпожа Хепера вновь подступила к Ташариане.
– Послушай меня, дорогая. Я тебя учила, заботилась о тебе, восемь лет исполняла все твои желания. Я когда-нибудь тебя обижала?
– Нет.
– Я тебе лгала?
Ташариана покачала головой, сравнивая в уме предполагаемые грехи госпожи Хеперы и реальные госпожи Эмид.
– Я исполнила свое обещание и выучила тебя?
У Ташарианы перехватило дыхание, но она постаралась подавить в себе чувство вины.
– Да, госпожа Хепера.
– А стоило тебе встретить мужчину, который ничего для тебя не сделал, как ты готова обо всем забыть!
– Это ничего не значит! – выкрикнула Ташариана и откинула с лица волосы. – Госпожа Хепера, вы взяли взамен мою жизнь! Мою свободу! Я все равно убегу!
– Твою свободу! – Госпожа Хепера подошла поближе. – Дитя, какая еще может быть свобода? Я же даю тебе лучшее, что может быть в жизни!
– Лучшее?
– Да, лучшее. – Глаза госпожи Хеперы сверкали. – Я даю тебе бессмертие, славу, жизнь, о которой можно только мечтать. У тебя есть шанс стать звездой. Ты будешь жить по-королевски. А без меня ты останешься никем. Будешь прачкой у какого-нибудь богача или пойдешь работать на фабрику. Ташариана, ты этого хочешь? Свободу, чтобы стать безликой рабыней в конторе?
– Я хочу жить так, как мне хочется, госпожа Хепера. Я хочу стать независимой.
– Ты не выживешь, девочка, ведь ты не знаешь жизни. Ты росла в тепличных условиях. Конечно, ты образованна и красива, но ты всегда была под моей защитой.
– Я сама хочу попробовать, что такое жизнь.
– Ты погибнешь. Она разорвет тебя и съест заживо. Ташариана, я не готовила тебя к обыкновенной жизни.
– У вас нет права распоряжаться мною. Я сама о себе позабочусь!
– Ты позаботишься? Ташариана, что ты знаешь, кроме оперы? Что ты будешь делать в Америке? Петь на улице, чтобы заработать на хлеб?
– Я найду себе труппу.
– Ха! – Госпожа Хепера бросила платье на кровать. – Дорогая, я тебе обещаю, что если ты сегодня не выйдешь на сцену, я так тебя разрекламирую и в Америке, и на весь мир, что ты себя не узнаешь. У тебя может быть ангельский голос, но вздорные примадонны сегодня никому не нужны. Короче говоря, если ты остаешься, будь уверена, на сцену ты больше не попадешь.
– Я вовсе не хотела быть неблагодарной…
– Докажи это. И научись думать, Ташариана. От тебя зависит, получит труппа деньги или нет. А ведь речь идет о миллионах долларов! Допой до конца "Кармен", а там посмотрим. Я тебе обещаю, у тебя будет свободное время. Будешь ездить куда только захочешь – в Париж, в Лондон, в Вену.
– Одна?
– "Одна"?! – Госпожа Хепера смотрела на нее во все глаза. – Конечно же нет! К тому времени ты прославишься, и тебе будет просто необходим охранник.
– А если я не захочу? Что если мне нравится ездить одной?
– Нет, дорогая, ни в коем случае. Это же опасно!
– Тогда, госпожа Хепера, это не то, что мне нужно. Я хочу быть одна, совсем одна. Неужели вы не понимаете?
Госпожа Хепера прищурилась.
– Понимаю. Очень хорошо понимаю. Это Джулиан Спенсер внушает тебе бредовую мысль о нищей свободе. Позволь мне предостеречь тебя, Ташариана: мужчина дает женщине гораздо меньше свободы, чем ты думаешь. Подчинившись мужчине, ты окажешься в тюрьме, где стены потолще, чем стены пирамиды.
– Я вам не верю.
– Ташариана, ты еще очень молода. А я знаю, о чем говорю. Пожалуйста, одевайся. Забудь всю эту чепуху о побеге. Ты сегодня великолепно пела. Завтра ты должна спеть еще лучше. Но тебе надо отдохнуть. Ты не должна напрягать голос в бессмысленных словопрениях.
– Нет.
– Нет? – Госпожа Хепера погрозила ей пальцем. – Послушай, девочка, с меня хватит. Или ты одеваешься, или мистер Грегг посетит твоего друга в его номере.
– Вы не посмеете!
– Я? – сверкнула глазами госпожа Хепера. – Ты так думаешь?
Ташариана помедлила. Она поняла, что госпожа Хепера исполнит свою угрозу, а ей меньше всего хотелось втягивать Джулиана в свои дела. Она вздохнула и спрыгнула с кровати.
– Хорошо.
– Молодец! – улыбнулась госпожа Хепера, глядя, как, завернувшись в простыню, Ташариана взяла платье и направилась в ванную комнату. – Я знала, что ты умница.
Ташариана промолчала, хотя она была в ярости. Надо было сразу бежать из театра и ехать в Филадельфию, а она позволила себе задержаться. И вот на тебе!
– Поторопись. Уже поздно.
Ташариана нахмурилась и выложила из сумки вещи, в которые оделась, бросив сырые еще после стирки на их место. Туда же полетели туфли на высоких каблуках, в которых она пела Кармен. Приведя себя в порядок, она, стараясь не шуметь, подняла крышку бачка и достала заветный мешочек. Она положила его в карман и проверила, не сможет ли он незаметно выпасть.
Неужели нет никакого способа сбежать от госпожи Хеперы и мистера Грегга? Все, что угодно, только не прежняя жизнь!
Злая Ташариана закрыла сумку и поправила крышку бачка. Она довольно тяжелая. А что если стукнуть ею мистера Грегга по голове…
Не додумав эту мысль до конца, она вновь расстегнула молнию на сумке и положила в нее крышку. Сумка оказалась достаточно вместительной.
– Ты скоро? – услышала она голос госпожи Хеперы.
– Скоро.
Она скривилась, стараясь смягчить свой голос. Актриса из нее получилась что надо, не хуже ее учительницы.
Если у нее не получится ударить его по голове, она постарается ударить по ногам. Убежать от госпожи Хеперы не составит труда, а вот его надо бить посильнее. Она будет бежать, даже если он достанет пистолет. Вряд ли госпожа Хепера позволит убить или покалечить восходящую звезду. Дело даже не в карьере. Она побоится шума.
Теперь Ташариане нужно было немного удачи и смелости, ведь не так уж просто кого-то ударить. Ташариана открыла дверь, готовая воспользоваться первой же подвернувшейся возможностью.
Госпожа Хепера улыбалась, глядя на покорившуюся ее воле ученицу.
– А платье? – спросила она, показывая на черное платье. – Ты его не возьмешь?
– Платье? – Ташариане надо было быстро ответить. Если она откроет сумку, госпожа Хепера увидит крышку, и хотя ей очень не хотелось бросать платье, ничего другого не оставалось. – Не возьму. Оно неважно сидит.
– Такое короткое. Как ты только его надела?
– Мне в нем было неловко.
Госпожа Хепера покачала головой, радуясь, что ее консервативный вкус нашел поддержку у Ташарианы. Она открыла дверь и пропустила Ташариану вперед. Мистер Грегг отделился от стены и одернул пиджак.
– Идем? – спросил он.
– Да.
Все трое в молчании направились к лифту. По дороге Ташариана постаралась не пропустить ничего, что потом могло оказаться для нее важным. Мистер Грегг нажал на кнопку. Ташариана стояла рядом с госпожой Хеперой и с колотящимся сердцем ждала подходящего момента. Когда двери открылись, госпожа Хепера первой вошла в лифт. Мистер Грегг сделал шаг назад, уступая дорогу Ташариане. Она помедлила.
– После вас, – махнул рукой мистер Грегг.
– Нет!
Ташариана мгновенно развернулась, успев заметить перекошенное от ярости лицо госпожи Хеперы, и со всего маху ударила сумкой по ногам мистера Грегга, который, не удержавшись, упал в лифт и закричал от боли. Двери за ним закрылись.
Ташариана бросилась обратно к лестнице.
– Держите ее! – кричала госпожа Хепера. – Иезавель! Распутница!
Ташариана бежала не оглядываясь. Она бежала что было мочи. Она знала, что ей надо быть внизу раньше мистера Грегга, иначе он преградит ей дорогу, и она опять станет узницей. Тяжело дыша, она добежала до лифта на другой стороне на три этажа ниже и нажала на кнопку вызова, надеясь, что мистер Грегг так быстро не оправится от удара.
В лифте она пригладила волосы и постаралась успокоить дыхание. Ей нельзя было привлекать к себе чье-нибудь внимание. Мистер Грегг и госпожа Хепера должны потерять ее след, потому что она не хотела больше подвергать опасности Джейби.
Двери открылись. Преследователей не было видно. Она нажала на все кнопки, чтобы в случае надобности лифт помешал Хепере сэкономить время, останавливаясь на каждом этаже. Потом Ташариана быстро пересекла холл и, не дожидаясь Риверса, сама помахала рукой, останавливая такси. Рядом остановилась желтая машина, и Ташариана, скользнув на заднее сиденье, оглянулась. Мистер Грегг ковылял к двери.
– Вокзал, пожалуйста! Только как-нибудь в объезд. Я должна запутать следы.
– Мисс, он полицейский?
– Нет. Полиция тут ни при чем. Если он нас не догонит, получите двадцать долларов.
– Идет, мисс.
Такси рванулось с места, едва мистер Грегг выбежал из отеля. Ташариана откинулась на спинку, стараясь расслабиться. В безопасности она будет, только когда поезд в Филадельфию тронется с места, а мистера Грегга не окажется поблизости. Она закрыла глаза и вспомнила лицо Джейби. Что он подумает о ней? Расстроится? Пусть не расстраивается. Она не хотела, чтобы он беспокоился из-за нее. Правда, надо было бы попрощаться, но что делать? Чем дольше она оставалась бы рядом с Джейби, тем труднее ей было бы оторваться от него. А она знала, что разлуки им не миновать.
Луксор. Египет. Сегодня.
– Мамочка! Мамочка!
Не совсем понимая, где она и что с ней, Карисса подняла голову и поискала глазами Джулию. Она опять заснула на берегу пруда. Видение, по-видимому, усыпляет ее. Может быть, это опасно? Ташариана что-то сказала о колдовстве госпожи Хеперы. Неужели оно действует и сегодня?
Джулия стояла рядом, и Карисса села на песке.
– Мамочка, ты не заболела?
– Нет, азиз. Я заснула.
Джулия посмотрела на музыкальную шкатулку, потом на пруд.
– Ты видела ее?
– Да. Она сделала так, что всю ее жизнь можно увидеть.
– Я тоже хочу посмотреть. Можно, мамочка?
– Когда я все досмотрю до конца. – Она поднялась на ноги, не дожидаясь возражений Джулии. Она не была уверена, что дневник Ташарианы годится для детских глаз и ушей. – Я вот что хочу знать. Почему вы еще не спите, юная леди?
– Я не могла заснуть. Все думала о школе.
– Да? – Карисса обняла дочь за плечи. – Не стоит бояться.
– Мамочка, до сих пор ты была моей учительницей.
– Да. Но теперь тебе пора поучиться у других и подружиться с детьми.
– Я не люблю детей.
Карисса постаралась скрыть удивление.
– Ты будешь думать иначе. Ты же еще никогда не видела много людей сразу.
– Многие из тех, кого я видела, глупые люди.
– И все же мне кажется, что в школе тебе понравится. По крайней мере, давай попробуем.
– Ладно, – вздохнула Джулия. – Попробуем.
– А теперь помоги мне убрать пирамидки.
Джулия наклонилась над шкатулкой и быстро сложила пирамидки так, что ее можно было закрыть крышкой. Карисса наблюдала за ней, обхватив себя руками. Джулия повернулась к ней, и на ее лицо упал последний луч луны, исчезнувшей за облаком.
– А мне можно послушать шкатулку? Я от нее быстрее засыпаю.
– Если ты обещаешь немедленно лечь в постель.
– Обещаю.
– Тогда можно. Идем, азиз. Уже поздно.
10
На другой день, едва Карисса решила прервать работу и съесть свой ланч, как она услышала шаги Айши. Семь лет она знала эту женщину, которая совершенно не изменилась за эти годы: те же черные волосы, тронутые сединой, то же круглое лицо почти без морщин. Непохоже, что ей скоро шестьдесят два. Карисса полюбила ее сразу, едва увидела, и Айша относилась к Джулии скорее как бабушка, чем как домоправительница.
– Что, Айша?
– К вам гость. Мистер Уолтер Дункан.
– Доктор Уолтер Дункан? – удивилась она.
Карисса хорошо помнила молодого доктора, увлеченного работами ее отца. Что он делает в Египте?
– Он говорит, что приехал из Америки. Вы его примете?
– Да. Айша, пригласите его, пожалуйста, в сад. И накройте там ланч. Я скоро.
Айша кивнула и бесшумно исчезла.
Карисса смыла глину с рук и взглянула на себя в зеркало. Иногда она пачкала глиной лицо, и ей хотелось убедиться, что на сей раз все в порядке. Надо бы переодеться, подумала Карисса, неудобно принимать гостя в шортах и рубашке, но переодеваться не стала. Она потеряла много времени, пока занималась школой Джулии, отцовскими дневниками и рассказом Ташарианы, поэтому решила быть экономной.
Уолли Дункан встал при ее появлении и улыбнулся.
– Миссис Спенсер! – воскликнул он, протягивая ей руку.
У него ужасно обгорело лицо, и улыбаться ему, по-видимому, было больно.
Она пожала его руку.
– Какими судьбами, доктор Дункан?
– Мне надо было позвонить?
– О нет.
Карисса пригласила его сесть и села сама.
– Как насчет ланча? Я как раз собиралась перекусить.
– Замечательно. – Он огляделся. – А где Джулия?
– Она в школе. Все хорошо. А впрочем – нет, не знаю. Сегодня первый день.
– Прелесть что за ребенок! Она меня покорила.
– Она все еще необычный ребенок.
– Она всегда будет необычной. У нее потрясающий коэффициент умственного развития.
Карисса несколько натянуто улыбнулась, решив переменить тему разговора. Ей не хотелось заострять внимание на особенностях развития своей дочери, потому что она не возражала бы иметь нормального ребенка, а не умопомрачительную красавицу и умницу, которой будет трудно, когда она вырастет.
– Похоже, вы уже познакомились с нашим безжалостным солнцем.
– Да. Неудивительно, что солнце здесь бог. – Он коснулся рукой лба. – У меня от него защита.
– Лучше бы вам надеть шляпу.
– Хорошая идея.
– Если хотите, я попрошу Айшу подыскать вам что-нибудь. И еще у нее есть специальный крем от ожогов. Она сама его составляет.
– Спасибо, миссис Спенсер.
В эту минуту появилась Айша с подносом. Она поставила все на стол и стояла в ожидании.
– Здорово! – восхитился при виде незнакомых кушаний американец.
– Айша умеет готовить как никто, – улыбнулась Карисса. – Спасибо, Айша.
Довольная домоправительница покраснела.
– Я рассказала доктору Дункану о вашем волшебном креме. Вы ему не дадите немного?
Айша посмотрела на красное лицо доктора и такие же красные руки.
– Хорошо. Сейчас принесу.
– Спасибо, – поблагодарил ее Уолли.
Айша кивнула ему и ушла. Карисса и Уолли молчали. Карисса улыбалась про себя над ярко выраженными американскими чертами характера своего соотечественника, которые она тем яснее видела, чем дольше жила в Египте. Американцы более откровенны и восторженны, чем многие европейцы и жители Средиземноморья. Иногда ей этого не хватало, зато в Уолли Дункане эти черты были в избытке.
– Доктор Дункан, что привело вас в Луксор?
– Зовите меня Уолли, ладно? Ненавижу формальности.
– Хорошо.
– Я приехал с группой ученых изучать сфинкса в Гизе.
– Сфинкса? Зачем?
– Знаете, открылись новые данные…
– А, насчет того, что он старше, чем думали раньше.
– Да. Группа ученых, в основном геологи, задумала провести серию экспериментов, чтобы посмотреть, что там в действительности с эрозией.
– С эрозией?
– Вокруг сфинкса стена, миссис Спенсер. Так вот, на стене эрозия такая, какая она должна быть, если идут дожди. – Он подцепил вилкой кусок мяса. – А откуда, спрашивается, эрозия, если дождей там практически нет? Дюйм в год – это чепуха. На мыле и то следов не останется.
– Не знаю. Ничего не слышала об этом.
– Некоторые думают, что сфинкс появился, когда в Северной Африке было гораздо дождливее и Сахара еще не стала пустыней. Все будет зависеть от анализа эрозии. Возможно, сфинкс постареет на четыре тысячи лет или даже больше.
– То есть станет вдвое старше?
– Ну да. А академики остужают наши горячие головы холодной водичкой скепсиса.
– Почему?
– Они говорят: мол, нет доказательств того, что тогда тоже была жизнь. Нет домов, нет костей, нет черепков. Они считают нашу теорию абсурдом. А мы думаем, они просто недостаточно глубоко роют.
– Но, Уолли, вы же не геолог и не археолог. Зачем вы тут?
– Я должен изучить звуковые волны вокруг. Нам ведь не позволят рыть.
– Если позволят, то плато в Гизе будет уничтожено.
– Правильно. – Он взял кусок арбуза. – Поэтому я очень рассчитываю на свою технику. Надеюсь, она добудет мне доказательства из-под земли, куда еще не добирался человек.
– Ну а зачем вы в Луксоре?
– Повидать вас и Джулию. Быть так близко и не заехать? Я не смог. Надеюсь, вы не против?
– Совсем нет. Однако это странно. – Она отпила воды. – Я собиралась вам написать.
– Вы? – встрепенулся он. – Почему?
– Несколько дней назад мне доставили вещи отца. Я нашла описание опытов…
– Правда?! – Глаза у него загорелись и стали похожи на листочки молодого папируса. – Что там?
– Понятия не имею. Я ничего не поняла.
– Это же великолепно! – сиял он. – Как будто нарочно кто-то угадал.
– Я подумала, что вы захотите взглянуть.
– А сейчас можно?
– Сейчас? – Она едва заметно улыбнулась.
– Ну да!
И он вскочил из-за стола.
– А ланч?
– Разве можно есть, когда меня ждут записи Джулиана Спенсера?! – Он поглядел на нее. – Если вы, конечно, не возражаете.
– Нет.
Она встала и повела его в библиотеку, куда перенесли ящик.
Уолли весь день провел в библиотеке, поглощая одну чашку чая за другой. Он с головой погрузился в записи Джулиана Спенсера, а Карисса сразу после трех отправилась за Джулией. Вернувшись, она очень удивилась, застав Ашериса в гостиной. Обычно он уезжал в университет сразу после полудня и возвращался за полночь. Почему он так рано? Ему интересно, как Джулия провела первый день в школе? Или он хочет запретить учебу вне дома? Карисса приготовилась к сражению.
Ашерис обернулся, услыхав ее шаги. Он был в узких брюках и рубашке с закатанными рукавами. Таким он был семь лет назад на пароходе, плывшем по Нилу, когда они любили друг друга. Она до сих пор помнила, каким нежным и ласковым было его тело, дарившее ей наслаждение. Даже сейчас при воспоминании о его поцелуях она вспыхнула. Однако ей пришлось подавить волнение, потому что наверняка разговор пойдет о будущем Джулии.
Пока она, горько скривив рот, закрывала дверь, Джулия обнимала отца, своей детской непосредственностью вызывая зависть матери.
– Папочка! – кричала она, радуясь его неожиданному появлению дома.
– Солнышко, – обнимал он ее, стараясь не глядеть на Кариссу. – Как тебе понравилось в школе?
– Интересно. Хотя они меня почти все время экзаменовали.
– Ты справилась?
– Ну конечно! У них там очень много книг и всяких музыкальных инструментов. Можно мне поучиться играть на фаготе?
Он хмыкнул.
– Посмотрим.
– Еще там большущий бассейн и вышка. Представляешь, я тоже буду прыгать!
– Джулия, а как тебе понравились девочки? – вмешалась Карисса. – Ты нашла себе подружку?
– За ланчем я сидела рядом с Сирией. У нее папа – инженер на Асуанской плотине. Она не такая глупая, как остальные.
– Уже неплохо.
– Мамочка, мы можем сегодня все вместе попить чаю? Ведь папа дома. Представляешь, как здорово! Мы так давно не собирались вместе!
Карисса перехватила быстрый и холодный взгляд Ашериса. Наверняка он все еще злился на нее из-за школы.
– Извини, азиз, но мне нужно вернуться на работу.
– Почему?
– Много дел.
– Ты не хочешь послушать о моих новых учителях?
– Конечно, хочу!
– Но когда ты вернешься, я уже буду спать. – Она отступила от него. – Теперь, когда я должна быть в школе, я совсем не буду тебя видеть…
Ашерис молча смотрел на нее потемневшими глазами.
– Может быть, твой папа сегодня поужинает с нами в честь важного дня в твоей жизни и еще в честь нашего гостя?
Ашерис удивленно посмотрел на нее.
– Гостя?
– Да. У нас доктор Дункан. Ты его помнишь?
– Он здесь? Сейчас?
– Да. Он в библиотеке. Читает дневники моего отца.
– Доктор Уолли приехал?! – радостно завопила Джулия.
– Ты его помнишь, Джулия?
– Ну конечно! Я его очень люблю.
Карисса удивилась, что Джулия вспомнила человека, которого видела, когда ей было два года, но она постоянно удивляла ее своей памятью и сообразительностью.
– Я ему расскажу, какая у нас в школе лаборатория!
Джулия сбросила ранец и побежала в восточное крыло дома, где была библиотека. Ашерис не шевельнулся, но Карисса чувствовала на себе его испытующий взгляд. Не зная, что он скажет, она взяла ранец и приготовилась к худшему.
– Это ты послала за доктором Дунканом?
– Нет. Он приехал в Египет с группой ученых исследовать сфинкс.
– Зачем он явился сюда?
– Зачем? – Кариссе было не по сердцу недоверие Ашериса к людям. – Хотел нанести нам дружеский визит. Только и всего.
– Не думаю. Подозреваю, у него есть еще и другие причины.
– Я предложила ему посмотреть дневники отца.
– Сначала школа, теперь этот доктор Дункан, – раздувая ноздри, проговорил Ашерис. – Карисса, ты собираешься взять власть в свои руки?
– Нет. Я просто хочу обеспечить нормальную жизнь для нашей дочери. – Она прижала к себе ранец. – И еще я встречаю гостей в моем доме как друзей, а не как врагов.
– И подвергаешь опасности Джулию.
– Уолли не сделает ей ничего плохого! – Карисса в отчаянии замотала головой. – Ашерис, ты становишься параноиком! Я тебя не узнаю!
– У меня есть причины так думать.
Она повернулась к нему.
– Какие?
Не сводя с нее глаз, он открыл было рот, но тотчас закрыл его. Он стискивал зубы, словно был пойманной в клетку измученной пантерой.
– Ашерис, скажи!
Он впервые за много недель посмотрел ей прямо в глаза, и в самой глубине его золотистого взгляда она увидела любовь и страдание и была уверена, что он готов открыть ей свое сердце, но тут он повернулся на каблуках, вышел из гостиной и тихо закрыл за собой дверь.
Вечером, когда Карисса шла пожелать дочери спокойной ночи, она едва не налетела на Уолли с блюдом из ящика отца.
– Вот вы где! – вскричал он. – Айша мне сказала, что вы должны быть тут.
– Я иду к Джулии.
Уолли взглянул на дверь, из-за которой доносилось прелестное пение Джулии, потом на Кариссу. Дрожащими руками он сунул блюдо под мышку.
– Зачем вам блюдо? – спросила Карисса.
– Это не блюдо. Это обрядовый диск.
– Зачем вы таскаете его с собой?
– Хотел бы с ним поэкспериментировать. – Он помялся. – Понимаю, я прошу невозможного, но, миссис Спенсер, позвольте мне…
– Что?
Карисса переводила взгляд с лица Уолли на диск и обратно, боясь, как бы Ашерис не оказался прав.
– Я недолго! Пусть она только попоет несколько минут.
– Попоет?
– Да. Знаете, в записях вашего отца я нашел потрясающую теорию. Она связана с диском.
– Я думала, это простое блюдо.
Уолли усмехнулся.
– Скорее всего, это солнечный диск Атона, символ бога-солнца. Боюсь, ваш отец не хотел бы, чтобы о нем знали. Может быть, он принадлежал музею?
– Думаете, он украден?
– Возможно. Если даже забыть о его исторической ценности, вы только представьте, сколько в нем золота!
Карисса удивленно подняла брови.
– Не понимаю. Я думала, он из меди.
– Ваш отец знал цену диску. Он считал, что его использовали при строительстве.
– Как украшение?
– Нет, как подъемную силу.
– Что?
Карисса перевела взгляд на золотой диск, не понимая, каким образом его можно использовать в строительных работах.
– Никто ведь не знает, как возводились пирамиды. Огромные камни передвигались на большие расстояния людьми, у которых не было ни колеса, ни лошади.
– Мой отец придумал новую теорию?
– Да! – Уолли приблизил к ней лицо, горевшее не только от солнечного ожога, но и от переполнявших его чувств. – Ваш отец считал, что подобные диски служили усилителями. На них направлялся звук, который от них отражался, – ну, эффект линз.
– А при чем тут пирамиды?
– Это очень интересно! Ваш отец предположил, что звуки особой частоты могут воздействовать на молекулы больших предметов. Правда, только на поверхностные, таким образом создавая что-то вроде воздушной подушки. Все знают, самая большая проблема на Земле – это трение и гравитация. Если убрать сопротивление трения, то совсем нетрудно будет установить гранитную глыбу весом в девять центнеров на нужное место. Это все равно что вести большой корабль по воде, а не по суше.
Карисса не сводила с него глаз. Хотя он довольно просто изложил теорию ее отца, она все равно не совсем еще понимала.
– А при чем тут моя дочь?
– Ваш отец какие только звуки ни испробовал, у него ничего не получалось. Совсем ничего. – Он провел рукой по рыжим волосам. – Тогда я вспомнил: ведь вы говорили, что Джулия голосом двигает предметы. У меня задокументировано, что у нее совершенно необычный голос. Может быть, с ее помощью удастся доказать теорию вашего отца?
Карисса обхватила себя руками. Теория не теория, но ведь Джулии не повредит, если она немного попоет… Что может случиться? Ее отец не был сумасшедшим. А что если он в самом деле близко подошел к открытию того, как в действительности строились пирамиды древними египтянами? Ее взволновала возможность подтвердить теории отца и вознаградить его всемирной славой.
– Ладно, Уолли. Попробуем.
– Здорово! – И он двинулся к двери. – С вашего позволения, мадам.
Джулия удивилась при виде Уолли. Они торопливо объяснили ей, что хотят поставить опыт с использованием ее голоса, и Джулия с радостью согласилась. Карисса закрыла дверь и села рядом с дочерью.
Американский ученый положил диск на письменный стол, потом между Джулией и диском положил несколько предметов, рассчитывая, что звуковые волны подвинут их и подтвердят его предположение.
Джулия стояла возле своей кровати в длинной ночной рубашке, наблюдая за манипуляциями американца, и была очень похожа на женские статуи времен фараонов. Карисса глядела на дочь, миниатюрную копию Сенефрет, служительницы богини-львицы Сахмет, которой Ашерис отдал свое сердце в свою земную жизнь тысячи лет назад. Из-за того, что он тайно лишил девственности ту, которая предназначалась в Великие Жены фараону Египта, он был обречен рыскать ночами в облике пантеры, а днями лежать неподвижно – и так много веков.
Каким-то образом кровь Сенефрет оказалась в жилах Кариссы, и ей удалось снять с него заклятие. Вероятно, эта же кровь перешла к Джулии, придав ей прелестный облик Сенефрет. Но почему она не замечала этого сходства раньше? А может быть, просто белые ночные рубашки напоминают одеяния древних? Или, может быть, Джулия, опустив руки, так необычно притихла? Неужели подвижное личико Джулии незаметно менялось с годами – так незаметно, что Карисса не уловила его сходства с древними статуями?
Закончив приготовление, Уолли потер руки и сказал, прерывая размышления Кариссы:
– Что ж, начнем, пожалуй.
В эту минуту дверь распахнулась, и в комнате возник Ашерис. У Кариссы защемило сердце при виде его полыхающих глаз.
– Что здесь происходит?!
