Текст книги "Лорд-дикарь"
Автор книги: Патриция Коулин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Леон молча кивнул.
– Если бы я только могла… Но что толку сейчас говорить об этом. Итак, ты мой внук. Я никогда не позволяю себя дурачить, но здесь я должна признать правду. По крайней мере в этих стенах. То, что я скажу публично, пока к делу не относится. Ты поставил меня перед трудной дилеммой.
– Как бы сделать так, чтобы не обидеть сэра Адама и вашу дочь?
– Это заботит меня меньше всего. Благодаря умелому ведению дел твоим отцом моя дочь прекрасно обеспечена. Что же касается Адама, то он не достоин титула маркиза, иначе он давно бы его получил. Элизабет права, когда говорит, что я тяну время, но у меня на то особые причины. Видишь ли, Каслтон не единственный, кому твой отец исповедовался перед смертью.
– И вам он говорил обо мне? – с интересом спросил Леон.
Леди Сейдж кивнула:
– Мы говорили с ним об этом в первый и последний раз. Он рассказал мне о твоей матери… Он очень раскаивался. Его признания ошеломили меня, если не сказать больше. Настанет день, и я расскажу тебе обо всем.
– Боюсь, такой день никогда не настанет, потому что мне неинтересно.
Отказываясь узнать правду о своем отце, Леон думал, что тем самым он отомстит ему за измену, за то, что он бросил его. Но к сожалению, удовлетворения он не почувствовал. Щемящая пустота наполнила его душу. Живший в нем испуганный шестилетний мальчик хотел знать, почему его бросили. Он жаждал объяснений и сострадания, но взрослый мужчина сейчас не мог простить предательства.
– Никогда – это очень долгий срок, – спокойно заметила леди Сейдж. – За это время ты можешь сто раз изменить решение. Ты ставишь меня в еще более затруднительное положение. Ты знаешь, какую угрозу представляет Адам?
– Хорошо знаю. Он относится к тому числу радикалов, которые ведут страну к катастрофе, пытаясь накормить всех голодных и платить достойную плату за труд.
– Наслушался Каслтона?
– Последнее время у меня не было другого выбора. Леди Сейдж рассмеялась:
– За одно это ты заслуживаешь титула. – Она подымила сигарой. – Каслтон – хороший человек, но он часто впадает в панику и иногда принимает желаемое за действительное.
– Возможно, – согласился Леон с некоторой долей иронии в голосе, – но давайте поговорим о наследовании титула.
– Не надо все валить в одну кучу, – парировала леди Сейдж. – Тот, кто торопится да подгоняет, создает массу неудобств. Эту простую истину я тоже вынесла из Франции.
– Значит, Адам из тех, кто торопится и подгоняет?
– Адам сам по себе человек безвредный, – ответила леди Сейдж. – Его несчастье заключается в том, что он все время слушает свою мамочку, и у него совершенно отсутствует собственное мнение.
– И именно поэтому вы отказываете ему в титуле? – с вызовом спросил Леон.
– Я вынуждена это сделать, потому что его бесхребетность приводит к тому, что им манипулируют все, кто захочет. Я сильно надеюсь, что со временем он все поймет и встанет на ноги, а пока, если он войдет в состав членов палаты лордов, то своей радикальной философией, которую он сейчас исповедует, отпугнет голоса тех, кто много работает над осуществлением необходимых реформ. Таких, например, каким был твой отец, – добавила она с гордостью.
Лицо Леона оставалось каменным. Он не проронил ни слова. Если у Жиля Дюванна и были какие-то заслуги, то сын не хотел о них знать.
Не обращая внимания на невежливое поведение своего внука, леди Сейдж продолжала:
– Твой отец хорошо знал, какому влиянию подвержен Адам и что может из этого выйти. Вот почему он не захотел, чтобы мальчик унаследовал его титул. Когда-нибудь Адам поймет, что он действовал в его же интересах и в интересах семьи. Семья была для него – все.
Леон громко рассмеялся:
– Неужели? По всей видимости, не вся семья. Защищая своего бедного бесхребетного племянника, он послал к чертям собачьим своего собственного сына.
– Ха! Что-то подсказывает мне, что этим чертям собачьим пришлось бы туго.
– Вы совершенно правы, но он не знал этого, когда посылал своих болванов на острова, чтобы похитить меня и силком привезти сюда.
– Верно. Он не имел ни малейшего представления, каким вырос его сын. Но он знал, что ты его сын и сын своей матери, поэтому и решил сделать то, что не сделал тридцать лет тому назад.
Леди Сейдж склонилась к внуку и заглянула ему в глаза.
– Твой отец прислушался к своему сердцу, – сказала она. – Теперь ты должен прислушаться к своему.
Леон поднялся и затушил сигару.
– Это невозможно, – сказал он твердо. – У меня нет сердца.
Леди Сейдж рассмеялась, тем самым обезоружив Леона.
– Вот и хорошо, – сказала она, – если это, конечно, правда. А пока давай послушаем мое, а оно подсказывает мне, что твой отец правильно распорядился наследством. – Леди Сейдж поднесла ко рту сигару, но не стала раскуривать ее, а опять рассмеялась. – Я думаю, ты догадываешься, что не весь бомонд придерживается такого же мнения, что и я. Просто у меня легкий и покладистый характер.
Брови Леона от удивления поползли вверх. Ничего себе – легкий и покладистый! Скорее тяжелый и деспотичный, подумал он.
– Не скажу, что это будет легко, но я что-нибудь придумаю. Титул маркиза Сейджа должен достаться тебе.
Глава 13
Ариэл чувствовала себя так, будто ее высадили на необитаемом острове – нейтральной территории между двумя враждующими лагерями. Слева от нее сидел сэр Адам. Чувствовалось, что он нервничает, выслушивая наставления матери, которые она шептала ему на ухо. Справа с таинственным видом перешептывались граф и сэр Таннер, игнорируя и ее, и мистера Пенроуза.
Сложившаяся ситуация нисколько не смущала директора школы, и он непрерывно болтал, оказывая Ариэл такое внимание, какого она не видела от него за все годы работы в школе. Именно о таком моменте она мечтала много месяцев, но сейчас ей хотелось, чтобы он замолчал, и, будь у нее под рукой ведро с холодной водой, она бы не задумываясь опрокинула его на голову Пенроуза. К счастью, он был так увлечен собой, что не требовал от нее никакого ответа, и она, не вдумываясь в его слова, как обычно, кивала и улыбалась.
В ее душе все смешалось. С одной стороны, она гордилась, что Леон никому не позволил запугать себя. С другой – волновалась за него, так как гордость и упрямый характер могли все испортить и повлиять на его дальнейшую жизнь. Всю дорогу она пыталась убедить себя, что ей нет до него никакого дела, что она никогда не простит ему его вчерашнего поведения, но, однако, она о нем очень беспокоилась. И это беспокойство было вызвано прежде всего его рассказом о страшной гибели матери.
Как она могла раньше упрекать его за гордый нрав и плохой характер? Почему не заметила, что творится в его душе? Какие же муки он должен был испытывать и чего ему стоило вскрыть сейчас эти старые раны!
Ариэл подозревала, что в глазах Леона его мать была потеряна для него еще задолго до того, как, оставив его на берегу, она села в каноэ и уплыла навстречу судьбе. Из его рассказа Ариэл поняла, что мать по-своему любила его, но она была молода и ее сердце разбил человек, который обещал вернуться и не вернулся. Вне всякого сомнения, Леон испытывал горечь и обиду за то, что его мать больше любила того мифического человека, чем своего сына.
По словам Леона, мать была готова отдать жизнь за этого чужестранца, что она и сделала, оставив сына сиротой, одного на чужой земле, где не любили англичан, ведь в его жилах текла английская кровь. Неудивительно, что он так ненавидит Англию.
Сейчас Ариэл понимала, почему Леон играл роль дикаря и оставался в доме, откуда легко мог сбежать, понимала, почему он согласился быть представленным могущественной вдове: не титул и богатство влекли его, а что-то другое. У Ариэл не было доказательств этому другому, а одни только подозрения, которые холодной тяжестью легли ей на сердце. Что-то в ее душе подсказывало, что Леон жаждал мести.
Наконец, когда нервы Ариэл оказались на пределе и она была готова убить Пенроуза за его болтовню, дверь открылась и в зал вошли леди Сейдж и Леон. Все замолчали. Молча следили, как она усаживается на свое место. Леон встал рядом и взглядом отыскал глаза Ариэл. По его блуждающей улыбке она поняла, что не все так хорошо, как ей бы хотелось.
– Я приняла решение, – сказала леди Сейдж без всякой преамбулы.
Элизабет Локби стала открытым ртом ловить воздух. Ариэл почувствовала, как все внутри нее похолодело. Она всего ожидала от этой встречи, но только не этого. Волнуясь, она посмотрела на Леона. Лицо его было совершенно спокойным, даже веселым. Неужели он получит титул маркиза Сейджа? Или он уже отказался от него и дальнейшее его не беспокоит?
Ариэл послала Леону ободряющую улыбку, краем уха слушая возмущенные протесты леди Локби, которая настаивала на том, чтобы и ее сыну Адаму дали частную аудиенцию, прежде чем принимать какое-либо решение.
– Успокойся, – приказала дочери леди Сейдж, – я не забыла про твоего Адама. Итак, мое решение связано с мечом, которым семья Дюванн владела семь поколений.
Каслтон чуть не подпрыгнул со своего места.
– При чем здесь меч! – закричал он.
– Первый маркиз Сейдж сражался с этим мечом в битве при Седгемуре, – продолжала вдова, не обращая на графа никакого внимания.
– Мама! – закричала леди Локби, во второй раз прерывая мать. – Эта битва была два столетия назад и…
– И легенда гласит, – продолжала леди Сейдж, не давая дочери вставить слово, – когда маркиз был отрезан от своих двух полков и должен был неминуемо погибнуть, он перед самым рассветом поднял меч и стал молить Бога дать ему силы и мужество принять последнее сражение.
Леди Сейдж оглядела присутствующих, явно наслаждаясь своей ролью сказительницы. Ариэл почувствовала, что ее беспокойство сменяется любопытством.
– И вот тогда на темном небе появились три звезды, – продолжала вдова. – Их свет отразился в мече, и он вспыхнул как пламя. Маркиз принял этот свет как послание свыше. Он понял, что должен ждать восхода солнца, тогда его воины вернутся к нему, и они дадут последнее сражение.
Так и случилось. Как только взошло солнце, полки оказались рядом, и они выиграли сражение. Он узнал, что его воины всю ночь отвоевывали потерянные позиции и подоспели к нему в нужную минуту. С той поры этот благословенный меч сопровождал мужчин из рода Дюванн во всех сражениях, и они ни разу их не проиграли, борясь за свою честь и достоинство.
– Очень интересная сказка, мадам, – заметил граф, – но я не вижу связи между ней и нашей проблемой. А именно…
– А именно дело в том, – прервала его леди Сейдж, – что этот меч должен решить, кто более достоин унаследовать титул маркиза Сейджа.
– Каким образом?
– А таким. Кто вернет в семью этот меч, тот и будет маркизом.
– Но ведь только одному Богу известно, где сейчас он находится, – напомнила матери взволнованная леди Локби. – Ты почему-то опустила эту часть истории.
– Я уверена, что он где-то спрятан, – ответила леди Сейдж. – Думаю, в Девоне, скорее всего в стенах Рестомела. Его точное местонахождение всегда держалось в секрете и передавалось вместе с мечом от отца к сыну. Так было до сих пор, пока не возникла эта печальная ситуация. Кто-то из двух кандидатов должен унаследовать титул маркиза, поэтому я решила…
– Двух? Ты хочешь сказать…
В отчаянии леди Сейдж подняла обе руки:
– Ради Бога, Элизабет, если ты еще раз прервешь меня, я прикажу вывести тебя из зала. Так как мы имеем сейчас двух кандидатов на титул, я решила последовать примеру первого маркиза. Пусть меч сам нам укажет, кто из них более достоин. Короче говоря, – заключила она, глядя поочередно на Адама Локби и Леона, – тот из вас, кто принесет мне меч, станет маркизом.
– Но ведь прежде надо отыскать этот проклятый меч, не так ли? – возмутился Локби.
– Тебе не откажешь в логике, – сухо заметила его бабушка. – Вы оба можете остановиться в Рестомеле, если решите начать именно с этого места. Кто знает, может, вы там подружитесь.
– Пусть Дюванн живет там один, если хочет, а лично я отказываюсь от вашего приглашения, – ответил Локби с саркастической улыбкой. – У меня в этом графстве полно друзей, и каждый из них будет счастлив приютить меня. Попомните мое слово, что не пройдет и суток, как это поместье будет принадлежать мне, как лорду и законному владельцу.
Локби, а вслед за ним и его мать выбежали из зала, хлопнув дверью. Ариэл, не зная, как расценить предложение леди Сейдж – плохо или хорошо, – видела, как они с Леоном обменялись понимающими взглядами и бок о бок вышли из зала. Когда они проходили мимо, Ариэл слышала, как Леон спросил леди Сейдж:
– А как насчет наших договоренностей? Вопрос прозвучал так непринужденно и обыденно, будто они были знакомы всю жизнь.
– Я тотчас же займусь этим, – ответила вдова. – Даю тебе слово.
Из этих слов можно было понять, что начало родственным отношениям положено. Кто бы ни стал маркизом, решила Ариэл, бабушка и ее вновь обретенный внук действовали заодно. Ей хотелось думать, что для Леона это более важно.
Из всех сидящих в карете один Леон оставался совершенно спокойным. Казалось, его совсем не волнует, кто найдет первым этот пресловутый меч: он или Локби. Вскоре выяснилось, что он решил начать поиски с Рестомела, родового поместья Сейджей, и принял ее приглашение остановиться там. Как только Каслтон и Таннер вылезли из кареты, он принялся расспрашивать Пенроуза, как лучше добраться из Лондона до Девона, какие дороги туда ведут и как лучше туда ехать – в собственной карете или на перекладных, когда обеспечены крыша над головой и свежие лошади.
Леон не стал делиться своими планами с Пенроузом, но, как только они приехали домой, позвал Фаррела и попросил узнать, где можно нанять почтовую карету до Рестомела.
Стоя на почтительном расстоянии от Леона, как все последние дни, Фаррел закивал головой:
– Вам лучше воспользоваться агентством «Белая лошадь», расположенным на Пиккадилли. Лучшего места и не сыскать.
– Тогда немедленно займись этим. Скажи им, что мне нужна четверка лошадей и расторопный кучер, да проследи, чтобы не подсунули пьяницу. Мне еще не надоело жить.
– Все передам, как вы сказали. Я возьму деньги из отложенных на хозяйство, сэр.
К удивлению Ариэл, Леон решительно замотал головой.
– Нет, – сказал он. – Отныне я сам буду оплачивать свои расходы. Сейчас ты можешь взять деньги из отложенных на хозяйство, но к концу дня я тебе все верну.
Теперь Ариэл поняла, о каких договоренностях шла речь, и ее любопытство возросло. Леди Сейдж, по всей вероятности, решила субсидировать своего внука. Что это – заем? Или она уверена, что ничем не рискует, потому что не сомневается, что титул перейдет к Леону?
– Тогда я немедленно отправлюсь, сэр, – сказал Фаррел, отвлекая Ариэл от ее мыслей.
– И чем скорее, тем лучше, – ответил Леон. – Я жду тебя завтра, самое позднее после полудня.
Сердце Ариэл сжалось, и она вышла из комнаты.
Итак, все кончено или закончится через несколько часов. Вот и хорошо, уговаривала она себя. Так тому и быть. Теперь она сможет заняться собственной жизнью, которая сейчас выглядит более обещающей, чем несколько недель назад. Отношение мистера Пенроуза к ней изменилось в лучшую сторону. Ариэл напомнила себе, что именно этого и добивалась, но ни радости, ни какого-то удовлетворения она не почувствовала.
Всю вторую половину дня Ариэл провела в своей комнате за вышивкой. Решив, что это ее последний вечер с Леоном, она оделась к обеду с особой тщательностью. Однако, когда она спустилась вниз, Фаррел сообщил ей, что его милость просит прощения за то, что не сможет составить ей компанию, так как вынужден уехать по неотложным делам.
Ариэл охватила паника: он уехал! Навсегда исчез из ее жизни. Она попыталась отделаться от охватившего ее страха, снова напоминая себе, что Леон не заключенный и не ребенок, и она больше не несет за него никакой ответственности. Он взрослый человек и волен поступать, как ему заблагорассудится.
Но куда же он все-таки уехал и почему?
Это не моя забота, пыталась убедить себя Ариэл. Она быстро пообедала и ушла к себе в комнату. Она читала, отвечала на письма друзей, но мысли о Леоне постоянно преследовали ее. Рано легла в постель и попыталась заснуть, но сон не шел. Ее чуткое ухо ловило звук его шагов. Мысли в голове путались, перелетая от одной к другой: куда он мог уехать и где спрятан меч маркизов Сейдж? Вместо того чтобы шататься неизвестно где, думала она, ему бы следовало заняться проблемой меча.
Какое ей дело до того, куда он уехал, в сотый раз говорила себе Ариэл. Ей даже безразлично, с кем он уехал. Но вот меч… Этот меч полностью овладел ее мыслями. Ариэл стала думать, что бы на месте Леона она предприняла, чтобы найти его. В ее голове складывался план действий, она обдумывала все до мельчайших деталей.
В конце концов, думала Ариэл, ее еще официально не освободили от работы, поэтому и оказание помощи в поисках меча входит в ее обязанности. А пренебрегать ими Ариэл не привыкла. Она всегда доводила дело до логического конца.
Ариэл еще немного подумала над своим планом и незаметно уснула.
– Вчера за обедом нам очень не хватало вас, – сказала Ариэл Леону во время завтрака, стараясь казаться беззаботной и веселой.
Рука Леона с тостом застыла в воздухе, брови поползли вверх.
– Нам? – удивился он.
– Я не совсем точно выразилась, – ответила Ариэл, заметив удивление в его глазах. – Это мне не хватало вас, хотя и миссис Фаррел беспокоилась, так как ваш обед остался нетронутым.
– Надо было скормить его Принни. – Леон положил в рот кусочек бекона. – Вы заметили, как ему нравятся кусочки со стола?
– Я заметила, что вы избаловали его, давая ему лучшие кусочки с вашей тарелки. Ему туго придется, когда вы уедете.
– Он поедет со мной.
– В Рестомел? – удивилась Ариэл, чувствуя себя задетой из-за того, что он берет с собой кролика, а не ее.
– А почему бы и нет? – ответил Леон. – Там же не запрещено жить кроликам. К тому же скоро я сам буду решать, что можно, а что нельзя. Принни всегда будет занимать у меня почетное место.
Теперь настала очередь Ариэл удивляться.
– Вы так уверены в своем успехе? – спросила она.
– Уверен.
– Могу я поинтересоваться, откуда у вас такая уверенность? Это результат ваших вчерашних дел?
– Можете поинтересоваться, – ответил Леон с усмешкой, – и мой ответ – нет.
– Понятно. Я просто подумала, что вы обсуждали свои планы с Каслтоном и его друзьями и выработали какую-то стратегию.
– Конечно же, нет. Меня уже давно тошнит от них.
Ариэл улыбнулась и отпила чай. Значит, он не был вчера с Каслтоном и его окружением. Тогда где? Все так интригующе. Ариэл промокнула губы салфеткой, положила на тарелку нож с вилкой и, тщательно подбирая слова, сказала:
– Хочу надеяться, что, где бы вы ни были, вы хорошо провели время.
– Очень хорошо. Спасибо на добром слове.
Он явно издевался над ней. Пусть себе, думала Ариэл, не буду обращать на это внимания.
– И с пользой для себя, – добавила она.
– С большой, – последовал ответ.
И что дальше? Как заставить его говорить, не задавая лишних вопросов? Она ведет себя как сварливая жена, устроившая мужу форменный допрос. Нет, она не позволит ему издеваться над собой и больше ни о чем не спросит.
– Вам не нужно ходить вокруг да около, – внезапно сказал Леон.
Ариэл перестала барабанить пальцами по столу и недоуменно посмотрела на него.
– Прошу прощения, – прошептала она.
– Я сказал…
– Я слышала, что вы сказали. Судя по вашим ответам, это вы ходите вокруг да около.
– Вовсе нет. Если вам так не терпится узнать, что я делал вчера вечером, вы должны прямо спросить меня об этом.
– Мне? Не терпится? Откуда у вас возникла такая идея?
– Просто вы меня с утра забросали вопросами. Это похоже на огонь из мелкокалиберного ружья, и потом вы сегодня такая бледная, и эти непонятные круги под глазами.
– Нет у меня никаких кругов, и вовсе я не бледная, – ответила Ариэл, пожимая плечами с таким видом, будто никогда ничего более смешного в своей жизни не слышала. – Слушая вас, можно подумать, я ревную. Мне нет никакого дела, где вы были вчера.
– И с кем, – добавил он, явно довольный собой. Похоже, Леон от души веселился, и все за ее счет.
– Меня это совершенно не интересует, – ответила Ариэл. – Пожалуйста, передайте мне джем.
Леон протянул ей вазочку с клубничным джемом. На его лице играла пиратская улыбка.
– Так, значит, вам совершенно не хочется узнать, что я делал вчера вечером? – спросил он.
– Нисколечко. – Ариэл стала намазывать джем на кусочек пшеничной лепешки с такой злостью, как будто эта лепешка была ее злейшим врагом. – Я задавала вопросы из вежливости, – сказала она.
– Лгунья.
Ариэл бросила на тарелку кусочек лепешки и открыла рот, чтобы возмутиться, но взгляд Леона, нежный и внимательный, проникающий прямо в душу, остановил ее.
– Ну хорошо, – сказала она. – Может, я и задавала вам лишние вопросы, но вы должны понять меня. В Лондоне опасность подстерегает на каждом шагу. По правде сказать… – Ариэл ухватилась за край стола. – По правде сказать, я ужасно беспокоилась о вас, большом, безмозглом ребенке. Я всю ночь не спала и думала, где вы там бродите в ночи. Мне лезли в голову самые дурные мысли. А вдруг вас зарезали и вы истекаете кровью или еще того хуже…
– Что же может быть хуже этого? – спросил Леон, стараясь не выдать себя. Сердце его трепетало от радости – Ариэл беспокоилась о нем.
Леон с трудом сдерживал свою радость и удивление: на свете есть человек, которому небезразлично, куда он ушел и что может с ним случиться.
Поначалу любопытство Ариэл забавляло Леона. Ему даже нравилось, как деликатно, но настойчиво она пытается выведать, где он был вчера вечером. Она вцепилась в него как терьер, хотя и делала вид, что все ей совершенно безразлично.
В этом вся Ариэл. Леон чувствовал, как непривычно сжимается сердце.
Несмотря на большой опыт общения с женщинами, обстановка, царившая за завтраком, была ему внове. Никогда раньше ни одна женщина не осмелилась бы задавать ему вопросы личного плана, да он никогда и не позволил бы этого. Но сегодня он не только терпел вопросы Ариэл, но и получал от этого удовольствие. Конечно, Леон не собирался посвящать ее в свои планы и рассказывать, где был и что делал. Их сегодняшний разговор, вопрос – ответ, напоминал ему фехтование. Ариэл была умелым соперником, и все же ей не удалось победить его. Он полностью владел своими чувствами. По крайней мере до того момента, когда она сказала, что не спала и беспокоилась о нем.
Как далеко простиралось ее беспокойство? Возможно, она согласится поехать с ним в Рестомел? Он не просто так намекнул ей на кролика, которого собирался взять с собой, но, похоже, к Ариэл нужен более тонкий подход. Правда, он уже дал ей лазейку. С этой упрямой девчонкой он нарушил все свои правила общения с женщинами.
– Мне очень жаль, что причинил вам столько беспокойства, – сказал Леон, решив, что лучше всего начать с извинений, – и нарушил ваш сон.
Ариэл пожала плечами:
– Я сразу заснула, когда услышала, что вы вернулись.
– Если бы я знал, что вы не спите, – сказал Леон, – я бы принес вам теплого молока.
– Я ненавижу теплое молоко.
– Ну тогда бренди. Ариэл сморщила нос.
Привередливая маленькая кокетка. Леон едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
– Скажите, что же тогда я мог принести вам, чтобы вы заснули?
– Карту Рестомела.
– Боюсь, я вас не совсем понял.
Голословное утверждение. Он прекрасно догадывался, зачем ей карта и какое отношение она имела к ее бессонной ночи.
– Так как я долго не могла заснуть, – начала объяснять Ариэл, – то решила подумать, с чего вам лучше начать поиски меча.
– Интересно.
– Вы решили, какой метод используете в своих поисках?
– Метод?
– Ну да. Стратегия, тактика, метод, назовите, как угодно, но у вас должен быть какой-то план, – ответила Ариэл с явным нетерпением.
– Я планирую подумать об этом, когда придет время. Ариэл нетерпеливо отбросила салфетку и с недоверием посмотрела на Леона.
– Когда придет время? – как эхо повторила она.
– Ну да, – ответил Леон, отметив про себя, с каким восхитительным тактом она подвергает сомнению его здравый смысл. – Я предпочитаю импровизацию. Будет день, будет и пища.
– Чудесно. Можете продолжать в том же духе и сколько угодно смеяться надо мной. Всем хорошо известно, как важно продумать все детали. Уверяю вас, сэр Адам уже обдумал весь план действий. Если не он, то его мать. А вы, сэр, будете смеяться последним, когда они найдут меч, а вместе с ним получат и титул.
– Не будьте так самоуверенны, – сказал Леон, но тут же спохватился: – Я не хотел вас обидеть. Мне и в голову не приходило смеяться над вами. Скажите, Ариэл, как бы вы поступили на моем месте?
Ни минуты не колеблясь и не кривляясь, Ариэл склонилась к Леону через стол.
– Метод квадратов, – сказала она. – Мы должны разбить все поместье на квадраты. – Рукой она очертила на столе невидимое пространство. – Мне было бы легче объяснить, если бы у нас была карта, но попробую обойтись без нее. Представим, что здесь находится дом, – начала она, ставя блюдце в центр очерченного ею пространства. – А сейчас представьте себе линию, пересекающую поместье с севера на юг…
Поставив локти на стол и наклонившись вперед, Леон внимательно слушал ее план поиска, согласно которому они должны квадрат за квадратом обследовать все огромное поместье. Она предлагала составить список всех строений, включив туда и амбар для зерна, и загон для свиней. Затем шел перечень всех комнат в любом строении и список мебели в каждой комнате.
Она объяснила, что еще нужно составить список всех стен, каждой коробки, каждого ящика, которые по своим размерам подходили бы под размеры меча. Помимо всех этих списков должен быть еще один, главный, в котором перечислить все мелкие списки, с тем чтобы ничто не было упущено.
От всего этого у Леона голова пошла кругом. Она окончательно заморочила ему голову, которая и без того кружилась от одного ее присутствия. Он был зачарован звуками ее голоса, взмахом руки, поправляющей волосы, лучом солнца, играющим на ее нежной щечке. Леон почти не слушал, что она говорит, а упивался самим ее видом и той горячностью, с которой она излагала свой план.
– Поразительно! – воскликнул Леон, когда Ариэл закончила. Он не мог оторвать взгляда от ее нежных губ.
Ариэл заметила его взгляд и быстро облизала губы, как бы испугавшись, что на них остались следы джема. Она сделала это непроизвольно и так естественно, что у Леона появилось желание прикоснуться к ее губам.
– Я рада, что вы одобряете мой план, – сказала Ариэл, глядя на разбросанные по столу ложки, вилки и чашки, которые служили ей подручным материалом для составления плана большого поместья. – Боюсь, я утомила вас.
– Нисколько. Я с удовольствием слушал.
– Правда?
– Правда.
Леон действительно был благодарен Ариэл. Если бы он нуждался в плане, ее план был бы не лучше и не хуже других, но все дело в том, что это ему не требовалось.
Леон выпрямился, провел рукой по волосам и постарался придать своему лицу озадаченное выражение.
– Мне нравится ваш план, – сказал он, – но боюсь, мне он не по силам. Дело в том, что мне придется составлять так много всяких списков, что у меня не останется времени на поиски меча.
Глаза Ариэл загорелись от возбуждения.
– Вам не придется составлять их, если вы возьмете меня с собой. Пожалуйста, – Ариэл умоляюще посмотрела на Леона и даже подняла руку, протестуя против его отказа, – выслушайте меня, прежде чем отказать.
– Отказать? – Леон с трудом удержался от радостного смеха. Ему захотелось прыгнуть через стол и заключить ее в объятия. Отказать? Да он вне себя от счастья, однако не надо подавать виду, что он так легко сдался. Леон ждал, какие доводы она приведет и совпадут ли они с его собственными пожеланиями.
– Перво-наперво я возьму с собой миссис Фаррел в качестве компаньонки. Я уже поговорила с ней, и она согласилась.
В его планы компаньонка не входила. Он как-то не подумал, что молодая девушка не может путешествовать одна, без компаньонки, тем более наедине с мужчиной. Здесь она, пожалуй, права.
Желание Леона взять с собой Ариэл было настолько сильным, что он был готов делить карету с этой отвратительной миссис Фаррел.
– Я не пропущу занятий в школе, так как у меня остается в запасе еще целая неделя, – продолжала Ариэл. – Родители тоже не ждут меня раньше этого времени. Я пошлю им записку с сообщением, что ненадолго уезжаю. Ну и, конечно, мне не терпится самой составить все эти списки и проследить за их выполнением.
Леон кивнул. Ну что же, все очень хорошо обосновано, хотя лично он хотел иметь ее при себе совсем по другим соображениям. Он уже привык к их ежедневным разговорам, и ему будет очень недоставать их. Леону хотелось побывать в доме своего отца вместе с ней, и самое главное – ему никак не хотелось оставлять ее одну с этим дураком Пенроузом.
– И последнее, – продолжала Ариэл. – Вы нуждаетесь во мне.
– Вы так считаете?
– Да, я так считаю. – Ариэл знакомым движением гордо вскинула голову. – Дело в том, что я единственный человек, который хорошо вас понимает и знает, что творится в вашей душе.
От этих слов пульс Леона участился. Неужели она видит его насквозь? Это невозможно. Как она может знать, что творится в его душе, если он сам до сих пор не разобрался в этом?
Игнорируя участившийся пульс, Леон откинулся в кресле, сложил на груди руки и со снисходительным видом посмотрел на Ариэл.
– И что же творится в моей душе? – спросил он.
– Вы чем-то обеспокоены, – ответила Ариэл, тоже складывая руки на груди. – Я еще пока не очень разобралась в этом, но это пока.
– Значит, вы хотите, чтобы я для этого взял вас с собой? Чтобы вы копались в моей душе?
Ариэл покачала головой:
– Я хочу потому, что помогу вам отыскать меч. И возможно, я смогу удержать вас от опрометчивых поступков. – Выражение ее лица смягчилось. – Я понимаю, что ваше прошлое заставляет вас ненавидеть Англию и многих людей, облеченных здесь властью, но поверьте мне: это очень опасно.
Леон с облегчением вздохнул. Так, значит, вот о чем она беспокоится. Ариэл подозревает его в неискренности и считает, что он хочет в своих собственных интересах столкнуть лбами две соперничающие группы в этой пресловутой игре – найди меч и получи титул. Ну что же, она права: именно этого он и добивается. И если уж она пришла к такому выводу, то пусть и продолжает так думать; для него это даже предпочтительнее, по крайней мере она не догадывается, что он изо всех сил старается пробудить ее чувства и в то же время скрыть свои.
– Значит, вы хотите предупредить меня, что есть люди, готовые всадить мне нож в спину, и что опасность подстерегает меня даже в Девоне? – спросил Леон.
– Я говорю о том, что может случиться с вами, если вы оступитесь.
